CC BY
86
Одним из периодов наивысшего расцвета политических и правовых учений в Америке стало время борьбы британских колоний в Новом Свете за создание собственного государства. В течение второй половины XVIII в. Англия неуклонно наращивала свое присутствие во внутренних делах здешних провинций, агрессивно вмешиваясь в прежде самостоятельные вопросы торговли, судопроизводства и даже законодательства. Парламент издавал один акт за другим, вводя то новые налоги, то коммерческие запреты, на нет сводилась роль местных законодательных ассамблей и судов. Протестные настроения крепли среди всех слоев населения, особенно недовольны были купцы, несшие колоссальные убытки от торговых ограничений, но подлинными рупорами революционной идеологии стали юристы.
Джон Адамс (1735-1826 гг.) от помощника адвоката в маленьком городке Новой Англии проделал нелегкий путь до второго президента (1796-1800 гг.) независимых Соединенных Штатов. В самом появлении этого государства на карте есть его немалая заслуга. Вклад Адамса, в отличие от ряда других лидеров Американской революции - Войны за независимость (1776-1783 гг.), измеряется не только сыгранной в ней активнейшей ролью, но и глубокими научными трактатами политического и правоведческого характера. Его яркие аналитические работы способствовали формированию на земле пилигримов с «Мэйфлауэра» основ гражданского общества и ответственного перед ним правового государства. Невозможно объективно представить политико-правовое учение крупнейшего мыслителя среди отцов - основателей США Джона Адамса без анализа теоретического базиса, на котором его современники-колонисты провозгласили право на восстание против Британской метрополии, требуя независимости.
Нередко исследователи, изучавшие идейную подоплеку Американской революции, фокусировались исключительно на причинах (т.е. на вопросе о том, почему колонисты решились на открытое восстание против Англии), точнее, на выдвинутом ими обвинении в адрес метрополии о нарушении имперской конституции. Конституция на тот момент понималась в ее традиционном англо-саксонском варианте, а не более позднем, возникшем после принятия основного закона США 1787 г. в виде единого письменного текста. Возникает вопрос: апеллируя к какому праву, североамериканские провинции встретили неприемлемые шаги Британии революцией? Ответ очевиден: населению колоний не требовалось никакого конкретного права, чтобы сбросить обременяющую власть Гановерской династии и ненавистного заокеанского парламента, поскольку они были готовы действовать, понуждаемые реальной исторической ситуацией.
Однако внимательное изучение их взглядов, выраженных в различных памфлетах, резолюциях, наказах депутатам, протестных акциях, обнаруживает необычайную приверженность планомерному поиску законного обоснования любых претензий и требований. Поэтому логично предположить наличие определенной теоретико-правовой базы, имея которую за плечами, даже самые законопослушные и добропорядочные американцы решились на свержение действовавшего режима с оружием в руках.
Итак, из какого же источника они почерпнули внутреннюю убежденность в правоте радикальных, но действенных мер? Великие философы-республиканцы Аристотель, Н. Макиавелли и другие в этом плане могли предложить немногое. Последний вел речь, в лучшем случае, о «реновации», т.е. о восстановлении бытовавших ранее государственных принципов [1, с. 385]. Революция - совершенно иное дело, к которому Макиавелли, вряд ли был расположен в принципе, и уж тем более он и подумать не мог о существовании какого-то особого «права на восстание» [1, с. 398-399]. Аристотель, хотя и принимал революцию как нормальную разновидность политики, но о праве на нее, конечно, не упоминал никогда, будучи в целом невысокого мнения о таком специфическом рычаге [3].
Так, не найдя ответа у республиканских философов, колонисты обратились за идейным подспорьем к трудам английского просветителя Дж. Локка. Именно в них обосновывалось создание государства, необходимого для защиты естественных прав граждан путем построенного на доверии общественного договора, и вытекающее из данных положений право на восстание - закономерный итог для власти, нерадивым отношением утратившей доверие народа. Неизвестно, каким образом
сложилась бы ситуация в Америке, не имей жители Нового Света (хотя и угнетаемые метрополией, но настроенные действовать только в правовых рамках) такой своевременной и актуальной поддержки, как провозглашенное Локком и подхваченное лидерами революции «естественное право доверителя отозвать полномочия своего агента».
В 1774 г. вышел цикл произведений Джона Адамса, озаглавленных «Нованглус», в которых раскрывался замысел британского Парламента и короны в отношении колоний в Америке, а также значимость использования сугубо правовых рычагов для разрешения любой конфликтной ситуации. Причем Адамс как один из наиболее последовательных легистов среди отцов-основателей, допускал возможность прибегнуть к самому радикальному из правовых методов - революции, только после того как всеми иными способами желанный результат не был достигнут. «Власть народа вновь принимать меры для своей безопасности обеспечивается переизбранием законодательной ветви, когда законодатели поступили вопреки оказанному им доверию, присвоив собственность народа. Законная сменяемость утратившей доверие власти - лучшая преграда на пути бунта и наиболее возможное средство ему воспрепятствовать. Само же восстание - это оппозиция не отдельным лицам, а власти, которая основывается исключительно на конституциях и законах правительства. Кто ломает систему правления силой и ей же оправдывает сопротивление власти - самый настоящий бунтовщик. Поскольку, когда люди вошли в общество и учредили гражданское правление, то исключили силу и приняли законы для защиты собственности, мира и единства между собой. Заново прибегающие к силе в противовес закону и производящие восстание - геЬе11аге, возвращая состояние войны, -истинные мятежники» [3, р. 84].
Этот параграф «Второго трактата о правлении» Дж. Локка Адамс не случайно процитировал в своем эссе почти дословно: под каждым его словом он был готов подписаться. И, развивая тему, он продолжил: «Надо сказать, что коварные и мятежные люди, распространившись в народе, могут заставить его поверить, заботясь при этом лишь о собственной выгоде, что государь или законодательный орган не оправдывает оказанного ему доверия и действует против интересов народа. О подобном Локк отвечает, что в этом случае судья только один - народ. Действительно, кто может решить правильнее: хорошо ли действует поверенный, опекун или уполномоченный, чем тот, чьим непосредственным доверием он обличен» [3, р. 84].
Таким образом, «если те, кто силой уничтожает законодательный орган - мятежники, то и самих законодателей, ... нельзя не считать таковыми. Когда поставленные для защиты и охраны народа, его свободы и собственности, силой посягают на них и пытаются отнять, то этим ставят себя в состояние войны с людьми, избравшими их защитниками и охранителями мира, являясь при наиболее отягчающих обстоятельствах геЬе11ап1е8 - мятежниками» [3, р. 84].
Локк и Адамс вслед за ним используют игру слов, а именно литературное и этимологическое значение латинского слова геЬе11аге - возвращать государство войны, «где действует голая сила, никем не одобренная, устраняя учрежденный обществом порядок» [4]. Стоя на прочной философско-правовой почве, лидеры американской революции, среди которых Адамс, с уверенностью обвинили парламент в том, что именно они - британцы, настоящие зачинщики восстания, виновные тем, что прекратили защиту естественных прав, которые распространяются на граждан в силу как природного порядка, так и действующих конституционных соглашений. Когда правительственные акты «аннулируют общественный договор со своей стороны, это будет аннулировать его и со стороны народа» [5, р. 16]. Второй президент сделал вывод: переломным в принятии народом решения о неизбежности восстания являлся момент твердой уверенности, что власти: монарх, парламент, кто-либо еще - предали вверенные им интересы людей и бесповоротно утратили их доверие, нарушив общественный договор. Выстроенная Адамсом модель правления - от его основания, после добровольного перехода людей из естественного состояния в социальное, через последующее существование в форме доверия, до прекращения, когда доверие будет нарушено властью, выступающей в роли третейского судьи и попечителя одновременно - следовала локковской общественно-договорной и естественноправовой теории.
Подобные взгляды на природу взаимоотношений власти и общества и права на революцию для свержения правления, потерявшего доверие, имели широкое распространение среди интеллектуальной элиты колоний, наиболее значимые представители которой выступали не только в качестве властителей дум, но и лидеров Войны за независимость. Так, на удивление точно, вторя сопернику из оппозиционной партии Адамсу, автор Декларации независимости США Т. Джефферсон утверждал: «Революция в Америке случилась тогда, когда король окончательно лишил своих американских подданных монаршей защиты», совершив поступок, «вернувший в руки народа ту власть, которую он ему (королю) делегировал» [6, р. 253].
После победы революции отцы-основатели стали архитекторами конституционного порядка во вновь созданной республике, являясь авторами законов, связанных с утверждением новой государственности и доктрины прав человека. Они перенесли взгляды о природе правления на систему власти, созданную ими, охарактеризовав ее как аналогичное право управления, строящееся на доверии общества, с принадлежностью окончательного права судить об эффективности власти народу. При этом правители, следуя, опять же, теории общественного договора, выступали в качестве не участника последнего, а лишь агента, на которого обществом возложено его добросовестное исполнение. Как отмечал тот же современник и коллега Адамса, находившийся на протяжении жизни то в жесткой конфронтации, то в искренней дружбе с ним, Т. Джефферсон: «Конгресс - не сторона договора, а просто его творение» [6, р. 449].
Такое положение дел Адамс расценивал как продолжение колониального наследия, долгое время составлявшего базис их гражданского общества, и в резолюции конгресса, написанной им в 1774 г., прозвучала квинтэссенция этой политической теории: «... то, что неизменными законами природы, принципами английской конституции и рядом хартий вам были даны права на жизнь, свободу и собственность; то, что у ваших предков были иммунитеты свободных подданных Англии; то, что вам - их потомкам - было дано пользоваться и наслаждаться всем этим, таким образом, каким местные и личные обстоятельства предоставляют возможность - всего этого вы теперь могли требовать и на том стоять ...» [6, р. 278].
Далее, первый хозяин Белого дома перечислил злоупотребления (в их числе - несогласованные с колониальными легислатурами налоги) со стороны нечестных властей. Это должно было раскрыть народу глаза на существование у последних «явного плана порабощения» [6, р. 54]. Такое заключение, добавил он, подтверждалась Декларирующим Актом 1774 г., который устанавливал прямую юрисдикцию английского парламента над провинциями Нового Света с исключительной законодательной инициативой над ними. Документ предназначался для окончательного уничтожения колониальной хартии с британским правящим домом, выступавшей охранительной грамотой их естественных прав, старинных свобод и саксонских вольностей. Также она закрепляла статус земельных владений как частной собственности - аллода, не обремененного никакими иммунитетами сюзерена, и исключала отношения вассалитета, характерные для феодальных земельных держаний. В отношении декларирующего акта он подвел итог, что «закон, делающий людей подданными неограниченной власти парламента как высшего законодательного органа, является порабощающим» [6, р. 54]. Как убежденный легист второй президент США далеко не каждое действие властей был готов рассматривать как весомый повод для восстания, однако в данном случае «очевидный замысел короны уничтожить действующий общественный договор со своей стороны аннулирует его и со стороны народа» [6, р. 16].
Именно король своей попыткой установить тиранию, возродил состояние войны всех против всех, власть, основанную не на доверии и вытекающем из него договоре, а на неприкрытой силе [6, р. 84]. «Рабство», которого боялись колонисты, было подробно проиллюстрировано в «Нованглусе». Для объяснения того, чем грозили действия короля, Адамс прибег к помощи известного пассажа из Локка: «если все люди будут видеть, что говорится одно, а делается другое, используются уловки, чтобы обойти закон, и данная по доверию прерогатива (которая является неограниченной властью в отношении некоторых вещей, оставленной в руках государя на благо, а не во вред народу) применяется в целях, противоположных тем, ради которых она была дана; если народ увидит, что
министры и нижестоящие должностные лица избираются так, чтобы они подходили для таких целей, и что они пользуются благоволением или отставляются в зависимости от того, насколько они способствуют этим целям или противодействуют им; если народ видит, что неоднократно проявляется неограниченная власть и что втихомолку поощряется определенная религия (хотя публично против нее выступали), ... как может человек не чувствовать, к чему идет дело? В такой же мере он не может не размышлять о том, как ему спастись, если убежден, что капитан корабля, на котором он находится, везет его и всех остальных в Алжир (крупнейший невольничий рынок. - Прим. авт.), поскольку видит, что капитан все время держится этого курса, хотя противные ветры, течь в корабле и недостаток людей и продуктов часто вынуждали его на некоторое время отклоняться от этого курса, но он упорно снова ложился на него, как только ему позволяли ветер, погода и прочие обстоятельства» [6, p. 82-83].
Таким образом, взгляды Джона Адамса на природу правления и истоки гражданских прав брали за основу ключевые концепты общественно-договорной теории: естественное состояние, правление как унаследованное доверие к власти и «рабство» как состояние, противоположное первому и второму. Последнее пугало колониальных мыслителей и заставляло их, привыкших к поиску исключительно законных решений, обращаться к модели, выстроенной английским просветителем Джоном Локком в «Двух трактатах о правлении». Тем самым они настаивали на существовании права на революцию как следствие грубого нарушения правительством обязательств, вытекающих из общественного договора. По мнению Адамса, а также многочисленных сторонников его политических и правовых идей, такая «легальная» революция, при определенных обстоятельствах, являлась единственно верным способом обуздать зарвавшуюся власть, бесповоротно утратившую доверие народа - свою единственную основу, и переставшую слышать его взывающий к ней голос.
Литература
1. Макиавелли Н. Государь: Сочинения. М., 2001.
2. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М., 1975-1983. Т. 1, 4.
3. Adams J. The Works of John Adams, Second president of the United States: With a Life of the Author, Notes and Illustrations by his Grandson Charles Francis Adams. 10 Vols. Boston: Little, Brown and Co., 1850-1856. Vol. IV.
4. Локк Дж. Сочинения: В 3 т. / Под ред. И.С. Нарского, А.Л. Субботина. М., 1985-1988. Т. 2: Два трактата о правлении.
5. Adams J. The Works. Vol. IV.
6. Jefferson T. The Writings of Thomas Jefferson. Ed. Merrill Peterson. N.Y., 1984.
