CC BY
125
УДК 94(73).03
КАТЕГОРИИ СВОБОДЫ, ДОБРОДЕТЕЛИ, РАВЕНСТВА И СЧАСТЬЯ В ИДЕОЛОГИИ ПАТРИОТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В СЕВЕРНОЙ АМЕРИКЕ В 1765-1783 гг.
© Александра Николаевна НИКОЛАЕВА
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, аспирант, кафедра всеобщей истории, e-mail: [email protected]
Рассматриваются категории свободы, добродетели, равенства и счастья в идеологии патриотического движения в Северной Америке накануне и в период Войны за независимость 1775-1783 гг. Социально-политическая философия американских вигов, сформулированная при помощи этих категорий, отличалась сложностью, амбивалентностью, противоречивостью, сочетая в себе христианские ценности, античные республиканские принципы, концепции обычного права и англо-шотландского сенсуализма.
Ключевые слова: патриотическое движение; виги; идеология патриотического движения; свобода; добродетель; равенство; счастье; эгалитаризм.
Вот уже более 200 лет в американской историографии господствует мнение об особой роли политических и социальных идей европейского Просвещения в развитии американской цивилизации, в общем, и патриотической американской идеологии накануне Войны за независимость 1775-1783 гг., в частности. «Будучи более универсально приняты в Америке XVIII в. по сравнению с Европой, - отмечал Бернард Бейлин, - они были более полно и постоянно воплощены в официальном устройстве общества и государства; и, встречая меньше сопротивления, споров и критики, просуществовали до следующих исторических эпох в почти неизменном виде» [1, p. 277].
Пальму первенства среди философов-просветителей, оказавших самое значительное влияние на становление патриотической идеологии, историки США отдают Джону Локку. «Большинство американцев впитывали произведения Локка подобно некоему политическому евангелию, - утверждал в 1920-е гг. историк прогрессистской школы Карл Беккер, - а Декларация по своей форме, по своей фразеологии буквально пересказывает некоторые суждения второго трактата о правлении Локка» [2, p. 27]. По мнению Беккера, первый абзац Декларации независимости («Мы полагаем самоочевидным, что все люди созданы равными...») представляет собой сжатый пересказ учения Локка о естественных правах, только вместо права на собственность (fortunes, possessions, estate) -
последнего элемента локковской триады -Т. Джефферсон употребил более благозвучное «стремление к счастью» (persuit of happiness). Впрочем, сам Томас Джефферсон в письме своему постоянному корреспонденту Ричарду Генри Ли скромно признавался, что целью создания его «Декларации независимости» являлось не изложение каких-либо новых идей, принципов или аргументов, а представление американского мышления, американского духа во всей его полноте, простоте и гармонии, «которая заключается в примирении взглядов, отраженных в письмах, разговорах, эссе и азбучных книгах по общественному праву.» [3, vol. 12, p. 409].
Б. Бейлин в работе «Интеллектуальные истоки Американской революции» (1967) выделял несколько групп авторов, идеи которых способствовали формированию патриотического мировоззрения представителей просвещенной элиты в Северной Америке: 1) английские законоведы XVII в., теоретики обычного права (Э. Коук, М. Хейл, Дж. Вон и др.); 2) пуританские богословы; 3) идеология «кантри» (сельского консерватизма),
представленная произведениями Дж. Мильтона, Г. Невила, А. Сиднея [4, с. 33-34]. Современные американские историки Г.С. Вуд, Дж.П. Грин, Дж. Поул, Э. Мариенстрас, Й. Льюис находят истоки представлений о свободе, равенстве, собственности и законе и т. д. американских мыслителей периода Войны за независимость в трактате швейцарского философа Жана-Батиста Бурламаки
«Принципы естественного и политического права», работах шотландских просветителей середины ХУНТ столетия (Хатчисон, Фергюсон, Смит) и «Письмах Катона», серии памфлетов, издававшихся либеральными британскими публицистами Джоном Тренчар-дом и Томасом Гордоном в 1720-х гг.
Следует заметить, что сами идеологи патриотического движения в Североамериканских колониях нисколько не смущались подобными заимствованиями, наоборот, «любой колониальный автор, претендовавший на сколько-нибудь широкий кругозор, считал своим долгом ссылаться на ведущих европейских мыслителей... Джеймс Отис в двух своих самых известных памфлетах упоминает и пространно цитирует Локка, Руссо и Гроция и нападает на таких консерваторов, как Филмер. Джосайя Квинси одобрительно отзывается о целой армии мыслителей Просвещения, в т. ч. о Беккарии, Руссо, Монтескье и историке Робертсоне. Молодой Александр Гамильтон со снисходительным презрением советует своему почтенному противнику, Сэмюэлю Сибери, обратиться к трудам Пуфендорфа, Локка, Монтескье и Бурламаки и там поискать принципы истинной политики. Уважительные ссылки на европейские авторитеты и цитаты из них повсеместно обнаруживаются в американских памфлетах революционного времени» [4, с. 31]. Вместе с тем, по словам Б. Бейлина, зачастую эти ссылки имели совершенно произвольный характер и не были подкреплены рассуждениями английских или французских просветителей.
Однако свободное обращение с текстами европейских просветителей не было равнозначно плохому знанию этих текстов. Наоборот, идеологи американского патриотического движения были прилежными читателями и учениками. Стремительному накоплению знаний о новинках общественно-политической мысли в Североамериканских колониях Великобритании способствовали хорошо налаженная трансатлантическая торговля книгами и журналами, а также переписка с родственниками и друзьями, проживавшими в Европе. Концепты и доктрины европейского просвещения постепенно пронизывали прежде традиционное сознание образованных колонистов, изменяли их словарь, стиль поведения, со временем пробуждая в них же-
лание и соответствующих изменений в обществе - социальных реформ [1, p. 283]. Таким образом, они становились и воплотителями, и творцами новой революционной идеологии. Конкретная практика политической борьбы накануне и в период Войны за независимость формировала взгляды представителей американской просвещенной элиты на свободу, равенство, счастье, добродетель.
Понятие свободы (liberty, freedom) являлось ключевым для эпохи Войны за независимость. Как писал в 1807 г. известный американский поэт Джоэл Барлоу, «история нашей страны есть история свободы» [5, p. 26]. В городах североамериканских колоний ставили статуи и сажали деревья, посвященные свободе, поэты и священники прославляли ее в стихах, балладах и проповедях, а в «Декларации независимости» Джефферсона свобода была провозглашена важнейшим из «неотчуждаемых прав» человечества. Однако желанное и неотчуждаемое право оставалось зачастую «хрупкой драгоценностью», игрушкой в руках деспотов и даже воображаемым благом, которое так же легко утратить, как и обрести. В безрадостных выражениях в поэме «Независимая Америка» (1778) Филипп Френо описывает положение свободы в Англии XVIII столетия: «Из европейских королевств свобода ушла, / И даже в Британии ее пламя потухло - / Увы, переменам, которые испытывает надменная империя, / Увы, судьбе, которую ни одна ложь не скроет! / Свободы больше нет на берегах Альбиона; / Порок уничтожил ее власть.» [6, p. 162]. Таким образом, в глазах американских интеллектуалов Война за независимость представала в качестве необходимого акта по восстановлению свободы колонистов - равноправных граждан Великобритании - в том виде, в котором она была дана им богом и природой («Под западными, не под восточными небесами царство прекрасной свободы было восстановлено» [6, p. 211], - восклицает Френо в стихотворении 1781 г.).
Мы согласны с утверждением современного американского историка Э. Мариенст-рас, что представления о свободе идеологов патриотического движения отличались изменчивостью и противоречивостью и зависели как от особенностей их политического мышления (консервативного - Дж. Джей, умеренно-либерального - Дж. Адамс, ради-
кально-революционного - Т. Пейн), так и от философских традиций, унаследованных от Европы колониальной просвещенной элитой [7, p. 627]. С одной стороны, в русле английской юридической науки XVII в. они видели в личной свободе каждого подданного государства противовес абсолютной власти короля и привилегиям феодалов. С другой стороны, как заметил еще Дж.Г.А. Покок, образованные колонисты с не меньшей готовностью впитали в себя «классическую республиканскую традицию» флорентийской философии XVI столетия, противопоставлявшую индивидуальную волю к свободе, основанную на страстях, истинно добродетельному стремлению гражданина пожертвовать собственным благом ради свободы всего общества [8]. Таким образом, в течение второй половины XVIII в. понимание свободы отца-ми-основателями Соединенных Штатов
Америки колебалось между этими двумя традициями в зависимости от конкретной исторической ситуации.
В политическом словаре американских интеллектуалов накануне Войны за независимость важное место также занимало понятие добродетели (virtue). В мировоззрении просвещенных колонистов категории свободы и добродетели были переплетены и не мыслились одна без другой: свобода при отсутствии добродетели, по их мнению, оборачивалась безнравственностью, добродетель же без свободы оказывалась бесполезной, а государство, будучи лишено их обеих, неизбежно приходило к гибели. В патриотических стихотворениях периода Войны за независимость известная поэтесса и драматург Мерси Отис Уоррен утверждает, что «свобода и добродетель должны править совместно», прославляет американских солдат, которые «сражаются за свободу и проливают кровь за добродетель», и, размышляя о падении в прошлом великих империй, об утрате ими мира и свободы, называет главной причиной этого ухудшение нравственности, исчезновение добродетели [9, p. 190]. Тесная связь между концептами свободы и добродетели отразилась и в новой символике Североамериканских колоний в период Войны за независимость. Так, на одной стороне печати, принятой виргинским конвентом 5 июля 1776 г., было расположено изображение аллегорической фигуры добродетели, одетой в
костюм амазонки, с копьем и мечом в руках, и попирающей ногой распростертого мужчину (символизировал тиранию), а на другой -изображение свободы, которая держит рог изобилия [10, p. 165].
Представление о добродетели имело в колониальной Америке и традиционно христианское (призыв к милосердию, доброте, защите слабых), и классическое республиканское значение (т. н. virtu итальянской философии XVI в., символизирующее духовную силу, мужество, отвагу, преданность родине гражданина), а также позаимствовало у Дж. Локка идею о тесной связи морального облика человека с развитием его разумного начала и следованием законам природы во всей их полноте и гармонии. По словам Г. Вуда, в идеологии американского патриотического движения пуританская теология оказалась соединена с политической наукой Просвещения, либеральная мысль - с христианской чувствительностью, при помощи проповедей священников-вигов, памфлетов, газетных статей и т. д. распространяя ценности добра и служения на благо общества. «Религия и республиканизм работали рука об руку, чтобы привить людям бережливость, честность, способность к самоотречению» [11, p. 118] в процессе созидания нового общественного строя, образно названного Сэ-муэлем Адамсом «Христианской Спартой». Достижение независимости, писал Джон Адамс своей супруге в июле 1776 г., «вдохновит нас на многие добродетели, которых у нас не было, и исправит многие ошибки, недостатки и пороки, которые причиняли нам беспокойство, угрожая обесчестить и разрушить нас» [12, p. 28].
Если революционная Америка являлась для вигов «Христианской Спартой», «вторым Израилем», «новым царством Бога на земле», то собственную борьбу против метрополии они уподобляли апокалипсической битве божественных сил против Антихриста [8, p. 512]. Постепенно этот сатанинский образ стал включать себя не только главного врага просвещенных колонистов - Великобританию, но всю старую Европу, весь феодальный строй. В трактате «Рассуждение о каноническом и феодальном праве» (1765) Джон Адамс называет феодализм эпохой торжества невежества, строем, не совместимым со свободой, добродетелью и правами человека.
Наиболее опасным для свободы человека в средневековье был союз двух тираний - тирании церкви и тирании феодалов: «светские вельможи всеми силами поддерживали власть священнослужителей, а духовные вельможи, в свою очередь, используя власть над душами людей, внушали им мысль о слепом, безоговорочном подчинении чиновникам» [13, p. 6]. «Новая колониальная политика» Гренвилла, по мнению Адамса, является, по сути, возвращением к средневековым феодальным порядкам, потому что она имеет целью лишить американцев, свободных и равноправных подданных Британской империи, средств и возможностей получить знания о деятельности собственного правительства - стесняя ограничениями работу типографий, колледжей, газет и журналов [13, p. 20]. Только способные доверять государству и высказывать свое мнение о нем граждане могут быть по-настоящему свободны и счастливы, заключает Джон Адамс.
Еще одной значимой категорией для идеологов патриотического движение стала категория счастья (happiness), потому что именно достижения счастья североамериканские интеллектуалы полагали целью существования любого человека, общества и правительства [13, p. 483]. «Любое законное правительство основано с согласия тех, которые являются его подданными. Это согласие было дано с целью обеспечения и увеличения счастья управляемых. Счастье общества -первый закон любого правительства» [14, vol. 1, p. 4-5] - писал известный американский юрист и историк права Джеймс Уилсон в «Размышлении о природе и пределах законодательной власти британского парламента» (1774). Долгое время вслед за Карлом Беккером американские историки интерпретировали концепт ‘счастье’ как удовлетворение чувственных потребностей отдельной личностью, избегание ею страданий, а также совокупность ценностей и прав, принадлежащих ей, и прежде всего, права на собственность. По утверждению Дж. Грина, сами природные условия на территории Северной Америки способствовали восприятию счастья колониальной элитой в русле индивидуалистической философии Дж. Локка: огромные пространства, малая плотность населения, враждебные соседи-индейцы - все эти факторы формировали сильную, стремящую-
ся к независимости от окружающей среды, от вмешательства религиозных и политических властей в свою жизнь личность американского интеллектуала XVIII в.
Однако, как полагает современный американский историк Г. Уиллс, понятие счастья, о котором размышляли Уилсон или Джефферсон в «Декларации независимости», по своей сути ближе к понятиям felicite publique или boneur из философии французского просвещения, характеризовавшим его как политическую, публичную категорию в противовес личному удовольствию - plaisir, а их трактовка счастья - к моральной философии общего блага шотландского сенсуалиста Фрэнсиса Хатчисона, а не философии Локка [15, p. 248]. И хотя в отличие от Хатчисона Джефферсон не стремился вывести алгебраическую формулу для приумножения счастья в государстве, он полностью разделял мысль шотландского философа о том, что правление в стране наиболее близко к идеальному, если все или, по крайней мере, значительная часть ее граждан приобщена к ценностям свободы, равенства, собственности, взаимоуважения. Сравнивая положение народа в Англии и Северной Америке, Джефферсон приходит к выводу, что только в последней общество можно назвать по-настоящему счастливым: в Великобритании счастлива лишь аристократия, которая самым жестоким образом охраняет свое богатство и господствующее положение; в Америке же нищих нет, почти все население занимается трудом, ручным или умственным, и даже самые состоятельные граждане не знают роскоши [16, p. 137-138].
Как замечает Дж. Поул, Соединенные Штаты Америки были первым в истории государством, основанным на «абстрактных принципах общественных отношений» [17, p. 633] и глубокой вере в то, что все люди созданы богом равными. Нигде прежде в мире, как в Америке накануне Войны за независимость, не были так распространены идеи всеобщего равенства (equality) перед законом, равенства возможностей каждого члена общества, равенства в высказывании своего мнения о правительстве и будущем страны независимо от происхождения, образования и политических убеждений. Принцип равенства являлся для американских интеллектуалов базисом («душой и жизнью», как поэти-
чески выразился историк конца XVIII в. Дэвид Рамсэй) представлений об идеальной форме государства. Так, неизвестный автор трактата «Свободные размышления о правительстве», опубликованного в июне 1776 г. в «Виргинской газете», утверждал, что «политическая свобода наиболее совершенна там, где законы наименее умаляют исконное право человека - право на равенство, которое противостоит любому виду подчинения, кроме тех, что проистекают от разницы в способностях, характере и добродетели. Именно чувство равенства дает человеку право создавать и приводить в исполнение законы, единственно способные обеспечить соблюдение справедливости и распространить равную и прочную свободу между людьми...» [18, vol. 6, p. 730].
Эгалитарные настроения не могли не обрести популярность в колониальном социуме, мобильном, лишенном европейских феодальных пережитков и жестких сословных барьеров, в котором высокий статус достигался зачастую не благодаря родословной, а за счет собственных амбиций и собственного труда. «Уравнительный дух, кажется, пронизал всю страну», - с тревогой писал вицегубернатору Массачусетса Томасу Хатчинсону бостонский юрист Томас Кушинг; губернатор колонии Френсис Бернард возмущался все более растущими демократическими настроениями на заседаниях городского совета Бостона [19, p. 39], а Джекоб Дуче, англиканский священник из Филадельфии, говорил в своих проповедях, что теперь «беднейший рабочий на берегах Делавэра считает себя вправе высказывать свое мнение по вопросам религии и политики с такой свободой, как будто он джентльмен или ученый» [17, p. 633].
Вместе с тем нельзя не отметить определенную амбивалентность представлений о равенстве идеологов патриотического движения в колониальной Америке. Большинство американских интеллектуалов XVIII в. вовсе не стремились, придя к власти, покончить с привилегиями высших слоев общества и подчиненностью низших слоев. «Идеи равенства, которые так приятны нам, уроженцам Новой Англии, кажутся оскорбительными многим джентльменам из других колоний» [20, vol. 1, p. 136], - жаловался Джон Адамс в письме Элбриджу Гэрри 18 июня
1775 г. В письме Джозефу Холи от 25 ноября он называет причину более консервативных взглядов джентри из Виргинии, Северной и Южной Каролины на проблему социальных отношений в существовании на юге рабства и в большем социальном расслоении по сравнению с северными колониями (современные исследования по социальной истории подтверждают мнение Адамса - если на севере число безземельных бедняков составляло всего 30 %, то в Мэриленде - 60 %, а в Южной Каролине - 90 % [19, p. 32-33]). Впрочем, эгалитарные принципы Джона Адамса также не распространялись на бедняков - как и многие его просвещенные современники, он полагал, что людей, не имеющих собственности, допускать к власти и даже процедуре избрания власти нельзя, ведь в силу своего убогого положения они не обладают ни общественной добродетелью (public virtue), ни преданностью ценностям свободы и законности, ни способностью подняться над своими страстями ради блага государства.
Рассмотрев основные категории идеологии патриотического движения в Северной Америке 1765-1783 гг., мы можем сделать вывод о том, что социально-политическая философия представителей образованной элиты, составивших ядро партии вигов, отличалась сложностью, амбивалентностью, противоречивостью, но при этом ее нельзя назвать эклектичной. В ней гармонично переплелись христианские ценности, античные республиканские принципы, концепции обычного права и англо-шотландского сенсуализма, и на этом фундаменте в ходе Войны за независимость была возведена совершенно новая, невиданная модель государственного, экономического, культурного устройства общества, имеющая своей целью достижение просветительских идеалов свободы, добродетели, равенства и счастья.
1. Bailyn B. Political Experience and Enlightenment Ideas in Eighteenth-century America // The Reinterpretation of the American Revolution / ed. by J.P. Greene. N. Y., 1968.
2. Becker C. The Declaration of Independence: a study in the history of political ideas. N. Y., 1922.
3. Jefferson T. The Works of Thomas Jefferson. 12 vols. New York; London, 1905.
4. Бейлин Б. Идеологические истоки Американской революции. М., 2010.
5. Shaffer A.H. The Politics of History: Writing the History of the American Revolution, 1783-1815. Chicago, 1975.
6. Freneau P.M. The Poems of Philip Freneau: Written Chiefly During the Late War. Philadelphia, 1786.
7. Marienstras E. Liberty // A Companion to the American Revolution / ed. by J.P. Greene, J.R. Pole. Malden, Mass., 2000. P. 627-632.
8. Pocock J.G.A. The Machiavellian Moment: Florentine Political Thought and the Atlantic Republican Tradition. Princeton, 2009.
9. Otis Warren M. Poems dramatic and miscellaneous. Boston, 1790.
10. Greene G.P. «Virtus et Libertas»: Political Culture, Social Change, and the Origins of the American Revolution in Virginia, 1763-1776 // Understanding the American Revolution: issues and actors / ed. by G.P. Greene. London; Charlottesville, 1995.
11. Wood G.S. The Creation of the American Republic, 1776-1787. Williamsburg, 1998.
12. The book of Abigail and John: selected letters of the Adams family / ed. by L.H. Butterfield, M. Friedlaender, M.J. Kline. Northeastern University press, 2002.
13. Adams J. The political writings of John Adams / ed. by J.W. Carey. Washington, 2000.
14. Wilson J. Collected works of James Wilson. 2 vols. Indianapolis, 2007.
15. Wills G. Inventing America: Jeffersonian Declaration of Independence. N. Y., 2002.
16. Jefferson T. Jefferson: Political writings / ed. by J. Appleby, T. Ball. Cambridge, 1999.
17. Pole J. Equality // A Companion to the American Revolution / ed. by J.P. Greene, J.R. Pole. Malden, Mass., 2000.
18. Democraticus. Loose Thoughts on Government // American Archives / ed. by M.St.C. Clarke and P. Force. 4-th ser. 6 vols. Washington, 1837.
19. Pole J. The Pursuit of Equality in American History. Berkeley; London, 1978.
20. Letters of Members of the Continental Congress / ed. by E.C. Burnett. 8 vols. Washington, 1921.
Поступила в редакцию 10.05.2013 г.
UDC 94(73).03
LIBERTY, VIRTUE, EQUALITY AND HAPPINESS CATEGORIES IN PATRIOTIC MOVEMENT IDEOLOGY IN NORTHERN AMERICA IN 1765-1783S
Aleksandra Nikolayevna NIKOLAYEVA, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Post-graduate Student, General History Department, e-mail: [email protected]
The categories of freedom, virtue, equality and happiness in the patriotic movement ideology in North America before and during the War of Independence of 1775-1783s are considered. Social and political philosophy of American Whigs, formulated by these categories, differed with complexity, ambivalent, contradictory, combining Christian values, ancient republican principles, concepts of common law and Anglo-Scottish sensationalism.
Key words: patriotic movement; Whigs; ideology of patriotic movement; freedom; virtue; equality; happiness; egalitarianism.
