CC BY
6А. А. Галкин
ВЛАСТЬ И МОДЕРНИЗАЦИЯ: ВОЗМОЖНОСТИ И ПРЕДЕЛЫ ВЕРТИКАЛЬНОГО СТИМУЛИРОВАНИЯ
1. Дискуссии, касательно модернизации России как определяющего направления её непосредственного развития, продолжающиеся вот уже ряд лет, как известно, не привели к заметному согласию в научном сообществе. Стороны сходятся в том, что сама модернизация вроде бы необходима. Однако за этим позиции расходятся — нередко весьма существенно.
2. Всё ещё бытует представление, будто модернизация применительно к нынешней России предполагает всего лишь более интенсивное, чем прежде, внедрение современных технологий в промышленное производство и в его организационные структуры.
Разумеется, такая позиция имеет право на существование. Вместе с тем, нисколько не умаляя значения поступательного использования новейших научных изысканий, технологий и методов организации производства, нельзя не обратить внимания на серьёзные изъяны заведомо суженной трактовки проблемы. Сводя её к очевидной и безусловной необходимости очередного обновления основного капитала, к более активному использованию в производственном процессе научных новаций и новых технологий, мы лишаем идею модернизации свойственного ей инновационного содержания. В этой связи невольно возникает вопрос, не служит ли отождествление модернизационной программы с очевидной необходимостью обеспечивать нормальное обновление средств и технологических основ наличного промышленного производства — способом отвлечь внимание общественности от реализации действительно назревших усилий, способных обеспечить качественный рывок в будущее.
Более обоснованным представляется принципиально иной подход к задачам нынешней модернизации, рассматривающий её как процесс, призванный создать над сложно структурированным современным обществом своего рода дополнительный высокотехнологичный этаж инновационного
производства, предполагающего одновременно существенное обновление общественных отношений.
3. Является ли осуществление такого скачка объективно назревшим? Для положительного ответа на это вопрос есть достаточно оснований. Во-первых, позитивное решение множества новых глобальных проблем, вставших перед человечеством в последней трети XX и в начале XXI вв., требует более высокого уровня знаний и умений, чем те, которыми располагало общество до настоящего времени. Во-вторых, появление и развитие новых бурно растущих центров современного индустриального развития, обладающих таким бесспорным конкурентным преимуществом, как дешевизна достаточно квалифицированной рабочей силы, делает необходимым для традиционных стран-лидеров незамедлительный переход на более высокую стадию материального производства, недосягаемую, во всяком случае пока, для «новых индустриальных тигров». В-третьих, многие страны-лидеры, серьёзно страдающие от прогрессирующего старения населения и трудно контролируемой иммиграции из регионов иных цивилизаций и массовой ментальности, жизненно заинтересованы в многократном повышении производительности труда автохтонной рабочей силы.
Для реализации такого скачка имеются и немалые объективные предпосылки. Это — накопленные современным научным сообществом новые сферы знания, не нашедшие до сих пор применения в практическом производственном процессе, но способные обеспечить человечеству качественно новые условия существования и образа жизни. Это — наличие мощной научно-производственной базы и научной инфраструктуры, приспособленных для незамедлительного воплощения научных идей и выводов в производственную практику. Это — разветвлённая система подготовки квалифицированных кадров, достаточно гибкая, чтобы в кратчайшие сроки подготовить высококвалифицированную рабочую силу того типа, который понадобится для соответствующего экономического манёвра. Это — сохранившаяся возможность государственной власти мобилизовать капиталы, минимально необходимые на первом этапе для назревшего поворота к инновационному развитию.
Описанное различие в подходах к модернизации наблюдается не только в России. Но на России, находящейся по-прежнему на перепутье, оно сказывается особенно остро.
4. Эта острота определяется в значительной мере тем, что за различием, названным выше, тянется целая цепочка обусловленных им расхождений. Модернизация, сводимая к простому обновлению основного капитала, допускает его реализацию в ходе стихийного развития, регулируемого законоположениями рыночного хозяйства. В свою очередь, модернизация как качественный скачок с неизбежностью требует активного включения стимулирующих импульсов сверху. Но тут автоматически включаются сугубо идеологические императивы. Незыблемые радикально-либеральные постулаты предполагают повсеместное вытеснение государства и его институтов из экономической сферы. Для тех, кто относится к ним как к «Священному писанию», подобный ход событий представляется анормальным, что лишает их способности объективно рассмотреть проблему. Немалым слабостям подвержены и некоторые их оппоненты. Будучи государственниками по определению, они нередко поддаются соблазну генерализации роли государства в ходе модерниза-ционного процесса, закрывая глаза на реально существующие ограничители, преуменьшая или даже игнорируя роль суммы других обстоятельств.
5. Теоретическая модель роли государства в модерниза-ционном процессе, избавленная от чисто идеологических пристрастий, могла бы выглядеть примерно так:
Власть, решившаяся на модернизацию того типа, в котором нуждается ныне Россия, должна отдавать себе отчёт в том, что реализация заявленных целей потребует непростых, целенаправленных усилий. Она предполагает иную расстановку приоритетов, чем та, которая складывалась до этого.
Как всегда в аналогичной ситуации, перед теми, кому предстоит действовать, встаёт сакраментальный вопрос «С чего начать?».
Чтобы привести к предполагаемому результату, политическая воля руководства должна опираться не только на представление о конечной цели, но и на адекватное знание исходной ситуации и возможных последствий управленческих решений. В противном
случае реализация этой воли, скорее всего, выльется в авантюру. Но знание реальной ситуации и представление о возможных последствиях принимаемых решений требует эффективной, не искажённой обратной связи между верхами и низами. Необходимо поэтому существенно пересмотреть имеющуюся структуру информационных сетей. Инновационное развитие предполагает более свободный доступ к информации, а следовательно, ликвидацию барьеров в этой области.
Важным шагом на намеченном пути, как свидетельствует практика других стран, должна стать разработка основ конкретной инновационной стратегии. Направляют её обычно наделённые властными полномочиями государственные органы, а реализуют специалисты, представляющие соответствующие научные учреждения, и общественные организации.
Задачами, поставленными перед разработчиками мо-дернизационной (инновационной) политики государства, должны стать, с одной стороны, определение основных инновационных направлений, а с другой — разработка реестра конкретных действий, необходимых для реализации правовых, административных и экономических преобразований. Крайне важно, чтобы на решающем этапе в этой работе приняли влиятельное участие люди, не по должности, но по своим ценностным установкам искренне ориентированные на качественные инновационные сдвиги.
При организации этой работы можно с успехом использовать опыт тех зарубежных стран, в которых инновационное развитие уже стало (или, по меньшей мере, становится) существенным направлением политики (в частности, в Западной Европе). Там выработка его принципов — в том числе описание конкретных целей, этапов продвижения к ним, определение состава участников реализации проектов и субпроектов, степени и характера финансирования, как и координации усилий и т. д., — поручена институтам, контролируемым государством или связанным с ним договорными отношениями.
Некоторые из первоочередных проблем, требующих от власти незамедлительных решений, очевидны уже сегодня.
Следует убрать правовые барьеры, мешающие инновационному рывку или делающие его невыгодным и чересчур рискованным. Одновременно надлежит обеспечить принятие
серии законов, стимулирующих инновационную активность в её любой — научной, инженерной или деловой — ипостаси.
Поскольку инновационное развитие и сопутствующая ему модернизация нуждаются в интеллектуальном потенциале как неотъемлемом условии создания и «умной экономики», и других, не менее «умных» структур общественного организма, предстоит всерьёз заняться и данной проблемой.
Что же можно (и необходимо) сделать в этой сфере?
Во-первых, осуществить комплекс мер, способных возродить в стране атмосферу позитивного отношения и уважения к интеллекту, знаниям, образованию. Представитель интеллектуального труда должен быть во всех отношениях чтим, по крайней мере, не меньше, чем, например, работники государственной службы или успешные бизнесмены.
Во-вторых, незамедлительно разработать многолетнюю государственную программу поддержания и стимулирования интеллектуального потенциала. Решить вопросы её финансового обеспечения с упором на уже выявившиеся потребности инновационного развития. Быть может, имеет смысл внимательней присмотреться в этой связи к предложению, высказанному некогда бывшим президентом Франции Сар-кози, о выпуске специального займа, средства от которого будут направлены исключительно на образование и иные интеллектуальные нужды.
В-третьих, навести минимально необходимый порядок в сфере начального и среднего образования и отменить недостаточно продуманные и неприемлемые для педагогических коллективов навязанные свыше реформы.
В-четвертых, нормализовать процесс реорганизации высшего образования. Положить конец принудительной подгонке высших учебных заведений под каноны устаревшей болонской системы и предложить для рассмотрения профессорскими коллективами новую современную систему высшего образования, в полной мере отвечающую потребностям инновационного развития.
В-пятых, не вмешиваясь во внутреннее развитие различных сфер культуры, осуществлять в первую очередь финансовую поддержку тех её направлений, которые несут в себе мощный образовательный и общий интеллектуальный заряд.
Разумеется, придумать можно ещё немало. Но важнее всего — приступить, наконец, к делу.
Переход к модернизации инновационного типа сделает неизбежным принципиальное изменение отношений науки и государства. Надо положить конец пренебрежительному отношению к науке как к обузе. Наука должна не только действительно превратиться в прямую производительную силу, но и стать важнейшим рычагом стратегии государства в области общественного производства. В какой-то степени она будет продолжать свою деятельность в качестве исполнителя заказов, отражающих групповые интересы. Однако её основным партнером и, соответственно, заказчиком должно стать государство.
При этом взаимодействие государственных структур и науки не может быть сведено к уровню отношений «хозяин — слуга». Речь должна идти о равноправном сотрудничестве, при котором не только государство ставит задачи перед наукой, но и наука ставит их перед государством. Это, в свою очередь, потребует не только организационных усилий и существенных дополнительных капиталовложений, но и психологической перестройки сознания тех, кто заправляет ею во властных структурах. Таковы в общих чертах возможности вертикального стимулирования модернизации инновационного типа.
6. Существуют, однако, и ограничители, препятствующие описанному процессу, хотя многие из них поддаются минимизации.
Самым расхожим аргументом, призванным развенчать соображения, исходящие из признания значительной роли государства в деле назревшей модернизации России, является ссылка на коррумпированность государственного административного аппарата. Дескать, не следует выделять деньги на перечисленные цели: всё равно разворуют. Оснований для такой ссылки, действительно, немало. Различны же выводы, которые следуют из признания данного факта. Один — смирившись с ним, ничего не предпринимать, даже в тех случаях, когда это жизненно необходимо. Другой — навести минимальный порядок в своём доме, вынудив воров сменить начальственные кресла на тюремную робу.
Да! Усиление роли государственных институтов в модер-низационных процессах должно идти в ногу с реорганизацией
и оздоровлением совокупной административной системы. И дел здесь невпроворот.
Задача полного преобразования системы управления потребует длительного времени. Её одномоментное решение — из области романтических фантазий. Быть может, для осуществления конкретных задач трансформации имело бы смысл создать, в порядке эксперимента, отдельные управленческие рычаги, структурированные и организованные в духе новых исканий.
Общепризнано, что существующая у нас управленческая система не только коррумпирована, но и не мотивирована на положительные сдвиги. При этом она достаточно влиятельна, чтобы перекрыть многие каналы преобразований. Вместе с тем не следует и преувеличивать её силы. В своей основе она не самостоятельна. Составляя «служилое сословие», она полностью зависит от «начальства» и достаточно гибка, чтобы своевременно повернуть туда, куда оно хочет. А если же содействие переменам подсластить материально, готовность служить перестанет быть условной. Главное для неё — убедиться в том, что провозглашённые перемены задуманы всерьёз, а не «понарошку».
Но есть проблемы и посерьёзней. Очевидно, что для осуществления реальных перемен необходима, прежде всего, энергичная и сплочённая команда. Её, по всей вероятности, предстоит ещё создать. Но одного этого, как свидетельствует опыт, мало. Требуется также поддержка или хотя бы благожелательный нейтралитет основного ядра властвующей элиты.
Не будем детально вспоминать о том, как складывалась эта элита в девяностые годы. С тех пор произошло немало изменений. Острая конкурентная борьба и неумолимое время подорвали влияние её первоначального ядра — советской партийно-хозяйственной номенклатуры и скоробогачей-олигархов. Оттеснённой на задний план оказалась и вынесенная в своё время на поверхность претенциозная интеллектуальная контрэлита. Начиная с «нулевых годов» нового века, освобождаемое ими место всё более уверенно занимали, с одной стороны, вытесненные из силовых структур начальствующие и командные кадры, а с другой — выходцы из выросшего и укрепившегося бизнеса.
Последние годы наметился возрастающий приток в ряды властвующей элиты представителей молодых, образованных поколений, имеющих более реалистические представления о проблемах, с которыми сталкиваются государство и общество. Пока, однако, их влияние не привело к принципиальным переменам.
В чём заинтересовано сейчас основное ядро властвующей элиты? Прежде всего, в сохранении и упрочении имущественных и властных позиций. Это находит отражение в его устойчивой ориентации на стабильность, трактуемую как неизменность сложившихся отношений собственности и власти. Соответственно, любые установки, направленные на перемены, пусть даже сулящие позитивные результаты, не вызывают у него какого бы то ни было восторга.
Изменить эту позицию не только можно, но и нужно. Но для этого надлежит продумать и реализовать меры, которые бы обеспечивали властвующей элите гарантии, способные не только ослабить её враждебность переменам, но и придать им приемлемый для неё характер. В противном случае можно ожидать неприятностей на первом же крутом повороте. Опыт свидетельствует, что такие гарантии будут стоить стране и обществу значительно дешевле, чем потрясения, на которые может решиться недовольная переменами элита.
Аналогичные меры должны быть осуществлены по отношению к высшей бюрократии, которой надлежит реализовать трансформационные импульсы, проступающие сверху.
Непросто будут складываться отношения с крупным капиталом. Массовое промышленное производство инерционно по своей сути. Его коренная переналадка требует существенных материальных затрат и усилий. Отсюда устойчивый консерватизм владельцев и руководителей такого производства, который сказывается также на отношении к политическим переменам. Это не позволяет исключать вероятности высокой степени сопротивления любым коренным новациям, даже тем, которые, вроде бы, не затрагивают их непосредственные интересы. Свести его к минимуму можно только в том случае, если на государственном уровне будут созданы рычаги и стимулы, способные амортизировать потенциальные потрясения их производства в случае реализации новаций.
Крайне опасно игнорировать и то, что инновационная деятельность чревата для капитала повышенным риском. Вкладывать деньги в проекты, которые, если и принесут прибыль, то не очень большую и не скоро, он не склонен. Отсюда его общеизвестная приверженность к краткосрочным инвестициям и финансовым играм. Достаточно вспомнить в этой связи, как вели себя крупные банки (причём не только наши) в разгар кризисных потрясений, получив в качестве срочной помощи крупные государственные средства. О кредитах реальному производству и об инвестициях в инновационные сферы они напрочь забыли. И какая часть полученных субсидий осела тогда в индивидуальных карманах, до сих пор не известно.
И вообще, интерес к поискам на инновационном поле появляется у крупного капитала лишь на заключительных этапах — тогда, когда они завершаются появлением принципиально новой продукции, обладающей перспективами массового коммерческого спроса. Это же в полной мере относится к политическим переменам, чреватым сдвигами в сфере собственности и власти.
Придётся, в частности, считаться и с тем, что на первых порах интерес к инновационным поискам будут проявлять лишь инициативные бизнес-группы, занимающие маргинальные ниши. Именно от них следует ожидать поддержки трансформационных перемен политического порядка.
7. Модернизированное (инновационное) общество, будучи в своей основе обществом знаний, предполагает иные, чем прежде, взаимоотношения индивида и общества, общества и государства. Следовательно, движение к нему неизбежно влечёт за собой коренное преобразование всей системы общественных отношений, в том числе и прежде всего общественной системы. Разумеется, такое преобразование может предшествовать инновационному развитию лишь в исключительных случаях, поскольку возникает в ходе поступательного движения. Однако некоторые элементы таких отношений должны присутствовать с самого начала, поскольку от них должен исходить политический импульс, способный преодолеть инертность, свойственную любой, в том числе общественной, системе. Иными словами, выход на путь инновационного
развития предполагает наличие политической системы (или её элементов), которые не только не препятствуют, но и всячески способствуют ему. Между тем, как показала практика, сложившаяся в России политическая система, явно исчерпав свои потенции, оказалась не в состоянии справиться с этой задачей. Следовательно, чтобы начать продвижение к инновационному варианту развития, в политическую систему надлежит внести изменения — по меньшей мере такие, которые бы свели на нет её тормозящее воздействие.
Это начало ощущать общество. Исключение не составило и руководство страны. Были произнесены соответствующие слова. Последуют ли за ними реальные решения, неясно. Во всяком случае — оптимисты надеются, что в этой сфере всё же будет проявлена политическая воля.
Тем не менее, пока страна должной системой не располагает. В ней всё ещё не преодолена ориентация на поддакивание и «облизывание» власти. На опасность такой практики было несколько раз указано и «сверху». Но для того, чтобы положить ей конец, недостаточно словесных деклараций.
Политические решения, принимаемые властью, должны безоговорочно исполняться. Это своего рода аксиома. Без неё политический процесс либо превращается в говорильню в духе «пикейных жилетов», либо приобретает хаотический, неуправляемый характер. У нас на протяжении ряда лет нередко наблюдалось и то, и другое. А все попытки навести должный порядок давали до сих пор минимальные результаты. И дело в данном случае не в том, что кто-то чего-то не учёл или не умеет. Хотя «неумех» тоже хватает. Дело в системе линейной властной вертикали.
Любая чрезмерно централизованная система управления, замкнутая на одну руководящую личность или небольшую руководящую группу, неизбежно приобретает все изъяны, которые характерны для авторитарных режимов и которые, по сути, сводят на нет действительные или мнимые преимущества строго иерархизированной властной вертикали. Как правило, такие системы быстро теряют свою первоначальную эффективность. Решение проблем становится мнимым и влечёт за собой возникновение новых, более сложных, чем те, которые вроде бы удалось преодолеть.
Соответственно, существенно возрастает значение общественного контроля над управленческими институтами. Он должен быть не просто усилен. Ему надлежит придать принципиально иной, институциональный характер. Иными словами, вертикаль власти должна быть дополнена её горизонталью. Таково ещё одно важное условие назревшего подхода к преобразованию политической системы
Разумеется, сделать это одномоментно невозможно. Но и откладывать движение в эту сторону, мягко говоря, нецелесообразно. Тем более что в стране явно активизируются силы, решительно не приемлющие курс на перемены.
8. Очевидно, что все намеченные усилия могут дать плоды лишь в том случае, если найдут серьёзную поддержку в обществе. Правомерно ли, в сложившейся ситуации, рассчитывать на такую поддержку? Удастся ли властным структурам убедить граждан страны в реальности построения в сравнительно небольшие сроки, если не идеального, то, по меньшей мере, относительно благополучного общества, которое на это раз предполагается именовать модернизированным («инновационным»)? Смогут ли они поднять общество на активное участие в его созидании? Разумеется, полностью отрицать такую возможность нельзя. Но и позитивно оценивать её пока рано.
Налицо высокая степень неопределённости. Общество явно устало от проводимых над ним экспериментов. В нём сложилось стойкое представление, что инициативы, идущие сверху, приносят, в лучшем случае, «неустройства». Отсюда повсеместная сдержанная реакция на инновационные проекты.
Поддержкой ориентации на модернизационное (инновационное) развитие власть сумеет заручиться лишь в том случае, если гражданам будет представлено убедительное свидетельство её готовности, решительно порвав с проводимым ранее курсом, качественно модифицировать вектор движения. Особенно необходим комплекс конкретных мер, которые были бы восприняты населением как свидетельство искренней заботы о его благе.
