CC BY
132УДК 8-02
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ И «ИСКУССТВО УЛИЦ»
В.Н. Терёхина
Аннотация. Статья посвящена одному из сквозных мотивов творчества В. Маяковского, связанному с таким элементом городского фольклора как вывеска. Показано претворение вывесочных образов в жанрах стихотворений, пьес, плакатов.
Ключевые слова: Маяковский, футуризм, вывеска, городской фольклор.
VLADIMIR MAYAKOVSKY AND THE «ART OF THE STREETS»
V.N. Terekhina
Abstract. This article addresses one of the cross-cutting motifs of Mayakovsky's works that deal with such an element of urban folklore as a signboard. This article demonstrates how signboard images are realized used in such genres as poems, plays and posters.
Keywords: Mayakovsky, Futurism, signboard, urban folklore.
Среди манифестов русских футуристов есть лозунг, не потерявший своей актуальности, - напротив, его можно считать лозунгом современного стритарта: «Искусство должно быть сосредоточено не в мертвых храмах-музеях, а повсюду: на улицах, в трамваях, на фабриках, в мастерских и в рабочих квартирах». Эти слова Маяковского отражали его увлеченность «искусством улиц». «Его всегда интересовали городские натюрморты. Железные вывески с "копчеными сигами", "трубы"», по которым водопадами струится сырость», - отмечал Д. Бурлюк [1, с. 11]. Остановимся на примере органичного включения в творчество Маяковского такого элемента городского фольклора как кустарная вывеска. Вывеска давно превратилась в стандартную надпись, в официальную информацию. Однако в начале века это было самобытное сочетание натюрморта, шрифтовой графики, индивидуально составленного текста, часто рифмованного, рекламного. Вывески - это тот язык улиц, который оказывался доступен всем его обитателям, это единственная книга и картина одновременно для тех «богатых и пестрых нищих», чьим поэтом выступил Маяковский в начале творческого пути.
Важно понять, как формировались разнообразные связи Маяковского с народным искусством, каковы их истоки, возможно, наиболее ранние, и биографически, и творчески. Откуда проистекает многообразие связей творчества Маяковского с фольклорными традициями, его стремление вобрать все продуктивное из фольклора, отбросив стилизации?
Как известно, Маяковский с детства в равной степени интересовался понятиями живописными и понятиями словесными, по воспоминаниям сестры он столь же увлеченно рассматривал «Русские народные картинки» Д. Ровинского, как и читал сказки. С годами Маяковского, поэта и художника, привлекали особенно те фольклорные формы, в которых слово и изображение сливались воедино. Наиболее яркими образцами были лубочные картинки и вывески. В академическом искусстве подобных жанров не было. Лишь в искусстве модерна начинал разрабатываться синтез слова и графики применительно к афише, журнальной обложке [6, с. 66-86]. В то же время красочность, выразительность, устойчивость этих форм привлекала профессиональных художников, и не только европейских. Общие художе-
МОСКОВСКИМ ИНФОРМАЦИОННО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКИМ УНИВЕРСИТЕТ -МОСКОВСКИЙ АРХИТЕКТУРНО-СТРОИТЕЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ
ственные ориентиры объединили в 1910-е гг. группу живописцев и поэтов, для которых это были равно доступные способы выражения: все они участвовали в общих выставках «Союза молодежи», «Бубнового валета», печатались в футуристических сборниках «Рыкающий Парнас», «Весеннее контрагенство муз», «Стрелец». Маяковский в статье «Россия. Искусство. Мы» с гордостью отмечал, что «плеяда молодых русских художников - Гончарова, Бурлюк, Ларионов, Машков, Лентулов и другие - уже начала воскрешать настоящую русскую живопись, простую красоту дуг, вывесок, древнюю русскую иконопись безвестных художников, равную и Леонардо, и Рафаэлю» [4, с. 320].
В 1912 г. прошла с успехом кустарная выставка, впервые придававшая изобразительному фольклору статус искусства. Михаил Ларионов включил в экспозицию группы «Мишень» 24 марта 1913 г. несколько уличных вывесок. Вскоре Михаил Ле Дантю, братья Кирилл и Илья Зданевичи открыли самородное чудо грузинского примитивиста Нико Пиросмани и показали в Москве его работы, в том числе вывесочные натюрморты. В 1914 г. издательство «Сегодняшний лубок» пригласило молодых художников Лентулова, Чекрыгина, Малевича, Маяковского, Машкова и др. для обновления приемов создания патриотических картинок с подписями и лубочных открыток [7, с. 121-131]. Интересно, что в 1917 г., создавая лубки на революционную тему, Маяковский сохранял еще найденную манеру, и лишь в Окнах РОСТА она претерпела изменения: для трафаретного исполнения рисунок стал проще, обобщеннее, чем был в литографированных лубках.
Близки лубочным приемам и языку вывески изображения героев «Мистерии-буфф» (1918). Семь пар чистых и семь пар нечистых, нарисованные Маяковским весной 1919 г., предваряли символику его плакатов РОСТА: каждая фигура становилась знаком социальной роли или профессии. В них многое напоминало стиль городской вывески, например, для кузницы (рабочий с молотом), швейной мастерской (ножницы и огромная игла у швеи), сапожной (висящий у входа сапог). Атрибуты фонарщика (лестница), трубочиста (ёрш и веревка), крестьянина (серп и лопата) также связаны с вывесочными образами. Важно отметить, что прежде чем стать зримыми на эскизах костюмов, эти вещи появились в самой пьесе как ее полноправные герои: «машина, хлеб, соль, пила, игла, молот, книга и др.». На сцене происходит одушевление вещей, намеченное в первой пьесе - трагедии «Владимир Маяковский» (1913). Здесь вещи - те же вывески: «Проходящие приносят еду - железного сельдя с вывески, золотой огромный калач, складки желтого бархата» [4, с. 155]. Поэт доверяется взбунтовавшимся вещам, чувствуя, что у них есть душа, но «душа другая», ждущая нового имени:
.. .все вещи кинулись, раздирая голос,
скидывать лохмотья изношенных имен.
Винные витрины,
как по пальцу сатаны,
сами плеснули в днища фляжек.
У обмершего портного
сбежали штаны
и пошли -
одни!-
без человечьих ляжек! Пьяный -
разинув черную пасть -вывалился из спальни комод.
МОСКОВСКИМ ИНФОРМАЦИОННО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКИМ УНИВЕРСИТЕТ -МОСКОВСКИЙ АРХИТЕКТУРНО-СТРОИТЕЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ
Корсеты слезали, боясь упасть, из вывесок «Robes et modes» [4, с. 163].
Вывеска привлекала поэта своей лапидарностью. Не случайно и свою первую визитную карточку он заказал необычно большого размера - с открытку, и просил напечатать максимально крупным шрифтом. Эльза Триоле вспоминала, что ее мама выносила Маяковскому его визитку со словами: «Владимир Владимирович, вы вчера вашу вывеску забыли...»
Тяготение поэта к воспроизведению вывесочного образа города отметил Алексей Крученых в 1914 г. в книжке «Стихи Маяковского». Стихотворение «Ничего не понимают» он назвал «ремесленной подписью к картине Ларионова "У парикмахера"» [2, с. 10], а сама картина уподоблялась примитивистской вывеске:
Вошел к парикмахеру, сказал спокойный:
«Будьте добры, причешите мне уши».
Гладкий парикмахер сразу стал хвойный,
Лицо вытянулось, как у груши.
«Сумасшедший! Рыжий! - запрыгали слова.
Ругань металась от писка до писка,
И долго хихикала чья-то голова,
Выдергиваясь из толпы, как старая редиска [3, с. 29].
И у картины Ларионова, и у стихотворения Маяковского общая фольклорная основа - вывеска, витрина парикмахерской провинциального города, но увиденная иным зрением. Столкновение примитива обыденности с возможностью творческого преображения увиденного порождало алогизм, сдвиг, столкновение смыслов и в живописи, и в лексике.
Стихотворение «Уличное» (1913) как нельзя лучше сопоставляется с полотном Малевича «Англичанин в Москве», где буквы являются частью композиции: «а сквозь меня на лунном сельде скакала крашеная буква». Такие картины, как «Дама на трамвайной остановке» К. Малевича, «Окно парикмахерской» О. Розановой, «Стекольщик» и «Аптекарь» И. Пуни, «Магазин» Н. Удальцовой, запечатлели богатый спектр городских образов на основе характерных для вывесок сочетаний вещей, букв, цветовых пятен.
Но и среди вывесок у Маяковского были излюбленные сюжеты, связанные с изображениями рыбы. Крученых увидел насколько органичен этот мотив и трактовал его как футуристический образ автора: «Маяковский - заговорившая жестяная рыба! У него не душа, а футуристический оркестр, где приводимые в ход электричеством молотки колотят в кастрюли. Так жутко видеть не сердце, а барабан, водосточную трубу и трещотку» [2, с. 11].
В стихотворении «Вывескам» (1913) провозглашается своеобразный манифест искусства улиц:
Читайте железные книги! Под флейту золоченой буквы полезут копченые сиги и золотокудрые брюквы. [3, с. 14].
Недаром именно к этому стихотворению, единственному из ранних произведений, Маяковский сделал автолитографию для сборника «Требник троих». Так он достигал максимально возможного взаимопроникновения слова и его графического образа.
В первых стихах Маяковского мотив вывески столь повторяем, что сгущается до символа, до самоцитирования. Например, стихотворение «А вы могли бы?»: «На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ.» И в следующем - «Адище города»: «А там, над вывеской, где сельди из Керчи.» И в это же время в трагедии «Владимир Маяковский» на праздник нищих «приносят еду - железного сельдя с вывески.»
МОСКОВСКИЙ ИНФОРМАЦИОННО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ -МОСКОВСКИЙ АРХИТЕКТУРНО-СТРОИТЕЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ
Маяковский использовал слово «сельдь» преимущественно в мужском роде. По воспоминаниям А.В. Февральского, после открытия Дома печати 3 марта 1920 г. Маяковский угощал «сидевших за одним столом с ним селедкой, приговаривая: «Ешьте сельдя. Замечательный сельдь!» [3, с. 444].
Наконец, этот мотив становится предметом автопародии в пьесе «Клоп», где целый парад самодеятельной рекламы нэпманов, сочиненной поэтом, проходит в начале произведения. Разносчик селедок выкрикивает: «А вот лучшие республиканские селедки, незаменимы к блинам и водке!» [5, с. 219].
Именно вокруг селедки и разворачивается непримиримая классовая полемика между продавцом и будущей тещей героя Розалией Павловной Ренессанс, владелицей парикмахерской.
Розалия Павловна
(отстраняя всех, громко и повеселевши)
Селедка - это - да! Это вы будете иметь для свадьбы вещь. Это я да захвачу! Пройдите, мосье мужчины! Сколько стоит эта килька?
Разносчик
Эта лососина стоит 2.60 кило.
Розалия Павловна
2.60 за этого шпрота-переростка?
Продавец
Что вы, мадам, всего 2.60 за этого кандидата в осетрины!
Розалия Павловна
2.60 за эти маринованные корсетные кости? Вы слышали, товарищ Скрипкин? Так вы были правы, когда вы убили царя и прогнали господина Рябушинского! Ой, эти бандиты! Я найду мои гражданские права и мои селедки в государственной советской общественной кооперации!
Баян
Подождем здесь, товарищ Скрипкин. Зачем вам сливаться с этой мелкобуржуазной стихией и покупать сельдей в таком дискуссионном порядке? [5, с. 222].
Нельзя не оценить виртуозно-саркастическую игру с «рыбной» лексикой, своеобразную дуэль: селедка-килька-лососина-шпрот-осетрина-сельди. Эти слова противопоставлены по смыслу и ряду оттенков значения. Во-первых, спор идет из-за размера (крупная рыба -мелочь), затем из-за стоимости (ценный сорт - недорогой), наконец, по поводу социальной справедливости (свободная торговля - советская кооперация).
Но это произойдет в 1928 г., когда за плечами Маяковского остались и сочиненные им вывески-рекламы из цикла «Нигде кроме, как в Моссельпроме», украсившие киоски и витрины кооперативной торговли, столовой Моссельпрома (б. ресторан «Прага»). Его работа над рекламными плакатами и слоганами под маркой «Реклам-конструктор Маяковский -Родченко» получила в 1925 г. серебряную медаль на Всемирной выставке декоративного искусства по разделу «Искусство улиц».
С полной уверенностью можно говорить о том, что хорошо нам известные циклы реклам Маяковского выросли из вывесочного фольклора, прибауток уличных разносчиков, офеней, зазывал, из рекламы «дяди Михея». Здесь претворенные элементы народного примитива, народной этимологии, алогизма (тарабарщины) и т.п. вновь обретали самоценность в виде жанра агитационно-производственного искусства. Естественно, интерес к вывеске - это лишь частный случай проявления изначального внимания Маяковского к разнообразным живым формам народного искусства, прежде всего городского, повседневно его окружавшего. Вряд ли мог состояться такой мастер слова, как Маяковский, если бы его художественное самосознание не уходило в глубокую подпочву русской национальной культуры и народной жизни.
МОСКОВСКИМ ИНФОРМАЦИОННО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКИМ УНИВЕРСИТЕТ -МОСКОВСКИЙ АРХИТЕКТУРНО-СТРОИТЕЛЬНЫМ ИНСТИТУТ
Библиографический список
1. Бурлюк Д.Д., БурлюкМ.Н. Красная стрела. Нью-Йорк, 1932.
2. Крученых А.Е. Стихи Маяковского: Выпыт. М., 1914.
3. Маяковский В.В. Полное собрание произведений: в 20 т. Т. 1 / сост., подготовка текста, коммент. Р.В. Дуганова, А.П. Зименкова, А.Т. Никитаева, В.Н. Терехиной; отв. ред. В.Н. Терехина. М., 2014.
4. Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: в 13 т. Т. 1. М., 1955.
5. Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: в 13 т. Т. 11. М., 1959.
6. Сахно И.М. Вербальное vs визуальное: диалоги и сопряжения // «Пятнами красок, звоном лозунгов.». Книжно-плакатное творчество Маяковского / сост. В.Н. Терехина. М.; СПб., 2016.
7. Терехина В.Н. От желтой кофты до красного Лефа: Маяковский среди художников. СПб., 2018.
В.Н.Терёхина
Доктор филологических наук Главный научный сотрудник
Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН, г. Москва
