CC BY
76
ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ
УДК 61(09С)
1% С03ИН0В, д.м. МЕНДЕЛЕВИЧ
Казанский государственный медицинский университет
Бклад профе ссора Н.М. Попова в развитие европейской, российской психиатрии и казанской школы психиатров
|созинов Алексе й Станиславович
доктор медицинских наук, профессор, ректор Казанского государственного медицинского университета 420012, г. Казань, ул. Бутлерова, д. 49, тел. (843) 236-06-52, e-mail: [email protected]
В статье описан трудовой путь и научные интересы профессора Н.М. Попова на протяжении его работы в Варшавско/м, Казанском, ОТесском, Софийском университетах. Анализируювся научные труды Н.М. Попова.
Ключевые слова: Н.М. Попов, научная деятельность.
a.s. sozinov, d.m. mendelevich
Kazan State Medical University
Contribution of professor N.M. Popov in development of european, russian psychiatry and kazan school of psychiatrists
In article describee the labor way and see ntific intere sts of pro fessorN. M. Pofov througho ut its work at the Warsaw, Kazan, Odessa, Sofia Universities. Analyze scientific papers of N.M. Popov.
Keywocds: N.M. Popov, scientific activity
Имя Николая Михайловича Попова на протяжении полувека практически не упоминалось в советской медицинской литературе только потому, что, не приняв идей, взглядов и методов советской власти, он в начале 20-х годов XX столетия вынужден был уехать за пределы России.
Николай Михайлович Попов родился в г. Вятке 30 июля 1854 года в семье священника. В 1873 году он
окончил местную гимназию [29]. С 1873 по 1878 год Николай Попов обучался в Медико-хирургической академии (г Санкт-Петербург) и окончил ее cum exima laude (с дипломом отличия), получив 2 мая 1878 года степень лекаря. После этого он был назначен младшим врачом в действующую армию на Балканы, где принимал участие в военных действиях. Вернувшись с Балканской войны, Н.М. Попов работал в клинике проф. И.П. Мержеевского. Затем ординатором больницы Святого Николая Чудотворца, а в 1882 году в клинике профессора Flechsig (г. Лейпциг). Вернувшись в Петербург, Н.М. Попов продолжал работать в больнице Святого Николая Чудотворца. В эти же годы там работали такие известные психиатры, как В.Х. Кандинский, И.А. Сикорский, И.М. Сабашников.
С 11 февраля 1888 года Н.М. Попов переехал работать в Императорский Варшавский Университет сначала экстра-
ординарным, затем ординарным профессором по кафедре нервных и душевных болезней. В этой должности он проработал 5 лет, затем был переведен в Казань. 24 января 1894 года заседанием медицинского факультета Казанского Университета была принята к сведению информация г Ректора Университета от 31 декабря 1893 года № 3850 о том, что г. Министр Народного Просвещения перемещает ординарного профессора Варшавского Университета по кафедре душевных и нервных болезней Н.М. Попова ординарным профессором по кафедре душевных болезней в Казанский Университет с 1 января 1894 года.
Педагогическая деятельность проф. Н.М. Попова в Казани началась в весеннем семестре 1893/94 учебного года. В протоколе заседаний медицинского факультета Казанского Университета от 18 марта 1894 года есть следующее его заявление: «Вынужден в настоящем учебном году ознакомить своих слушателей с душевными заболеваниями в течение лишь одного семестра. Я предложил им посещать Окружную лечебницу сверх установленного времени еще по другим дням, имея в виду при помощи ассистента клиники вести занятия и таким образом хоть сколько-нибудь пополнить иначе неминуемый пробел. Студенты последнего семестра все охотно согласились на мое предложение, но вместе с тем заявили, что они окончательно лишены какой-либо возможности приезжать в лечебницу на собственный счет. Так как ассигнований на перевозку суммы (300 рублей) едва ли будет достаточно, чтобы обеспечить даже только субботние лекции, то я покорнейше прошу факультет ходатайствовать об увеличении этой суммы добавкой в размере 50 рублей» [9].
С осени 1894 года программа курса душевных болезней была полностью сформирована. Н.М. Поповым читались лекции на следующие темы: систематическое учение о душевных болезнях и психиатрическая клиника, история психиатрии, симптоматология, этиология, диагностика, течение и лечение душевных болезней, частная психопатология и др.
Со времени приезда Н.М. Попова в Казань вокруг него постепенно сформировывалась группа способных молодых людей, решивших посвятить себя психиатрии и ставших его учениками и соратниками. Часть из них пришли прямо со студенческой скамьи (С.Д. Колотинский, А.Н. Введенский, В.И. Руднев,
A.Э. Янишевский, Е.А. Геника, Н.А. Донсков, В.Н. Образцов), другие работали еще при В.М. Бехтереве (Л.А. Сергеев, М.М. Маевский, В.И. Жестков, Б.И. Воротынский, В.П. Ковалевский, В.С. Болдырев, В.Н. Васяткин, П.С. Скуридин, ГВ. Сороковников, В.Н. Образцов, В.И. Васильев, П.А.Останков,
B.И. Левчаткин, Н.Я. Смелов).
Известно, что усилия и В.М. Бехтерева, и Н.М. Попова по постройке собственной Университетской психиатрической клиники не увенчались успехом. Деньги на постройку здания под психиатрическую клинику Университет получил только в 1911 году, а строительство клиники закончилось в 1914 году. Но даже в тех трудных условиях шло и преподавание психиатрии, и научно-исследовательская работа. Возобновилось преподавание психиатрии и на юридическом факультете.
В Варшавском Университете, из которого он был переведен в Казань, Н.М. Попов заведовал кафедрой нервных и душевных болезней, название которой точно соответствовало Уставу Российских Университетов от 1884 года. В Варшаве он преподавал обе эти дисциплины. В Казанском Университете, как известно, еще со времен А.У Фрезе нервные и душевные болезни читались разными профессорами, и Н.М. Попову было поручено преподавать курс душевных болезней, тогда как нервные болезни читал профессор ЛЮ. Даркшевич. Однако Н.М. Попов не хотел терять ни навыков преподавания, ни практическую деятельность врача-невропатолога. Через ректора Университета К.В. Ворошилова он обратился в Министерство Народного
Просвещения с просьбой разрешить ему чтение частного курса по невропатологии и получил на это согласие. В 1900 году вышел в свет первый выпуск его «Клинических лекций по нервным болезням» [16], а в 1902 году он опубликовал второй выпуск, названный «Клинические беседы» [17].
Обычно медицинское образование предопределяет поэтапность изучения той или иной дисциплины (пропедевтика, факультетский курс, госпитальный курс). Н.М. Попов читал только госпитальный курс нервных болезней, начиная каждую лекцию с демонстрации и последующего анализа конкретного пациента. Читая его клинические лекции по нервным болезням, можно предположить, что тема лекции выбиралась в связи с наличием в стационаре подходящего больного. Так были прочитаны лекции по сирингомиелии, мышечной атрофии, гемиплегии, акромегалии и многим другим неврологическим расстройствам.
Подобная форма преподавания, сочетающаяся с глубоким знанием предмета и блестящим ораторским мастерством, привлекала на лекции Н.М. Попова обширную аудиторию студентов и врачей. Не ограниченный жесткими рамками программы официального курса, Н.1У1. Попов выбирал наиболее важные и практически ценные темы лекций. Позднее часть лекций в виде отдельных статей была опубликована в журнале «Неврологический вестник».
Напомним, что параллельно с необязательными лекциями Н.М. Попова в Университете шло предусмотренное программой преподавание нервных болезней профессором Л.О. Даркше-вичем на базе неврологического отделения Университетской клиники. Уже в XX веке, после постройки нескольких новых клиник, Университетская клиника, расположенная в непосредственной близости от основного учебного здания Университета, стала называться «Старой клиникой».
Традиционно преподавалась Н.М. Поповым психиатрия. Уже во вступительной лекции, прочитанной в Казанском Университете 18 января 1894 года, он объяснял свою позицию по принципиальным положениям в психиатрии и ее месте в современной науке и в жизни. Однако начал он речь с хвалебных слов в адрес своего предшественника — Владимира Михайловича Бехтерева, которого он назвал «одним из самых компетентных специалистов современной эпохи». Отмечая «быстро идущее распространение душевных заболеваний среди нашего общества», Н.М. Попов предлагал основной упор делать на профилактическом лечении, «как и в других медицинских дисциплинах». В качестве примера автор приводил прогрессивный паралич — «этот страшный бич интеллигентных классов нашего общества, который роковым образом ведет к летальному исходу». Но если, утверждал Н.М. Попов, начать лечение в период предвестников, то оно может задержать развитие заболевания.
Н.М. Попов стоял на материалистических позициях при изучении психиатрии: «Психиатрия стремится вырвать вообще изучение душевного мира человека из сферы метафизических воззрений и рутинного формализма и сделать ее объектом естественно-научного антропологического анализа» [23].
Н.М. Попова с самого начала трудовой деятельности в Университетах России всегда отличала острая социальная направленность взглядов на психиатрию. Еще за шесть лет до приезда в Казань, в 1888 году, когда он вступал в должность заведующего кафедрой Варшавского Университета, крайне резко говорил о социальных причинах психических расстройств: «Ненасытная алчность к наживе, терзания обманутого честолюбия, крайняя переоценка своих сил в одних классах, бедность, нищета, горе и лишения в других — вот явления, с которыми мы чаще и чаще встречаемся в нашем обществе и которые, в конце концов, неминуемо вызывают резкое переутомление
нервной системы: отсюда потребность в искусственных побудителях, отсюда быстро возрастающие успехи алкоголизма, морфинизма и этеризма, которые захватывают более и более обширную область для своего распространения и в связи со всеми остальными вредоносными влияниями обусловливают нравственное и психическое вырождение современного человечества».
Анализируя печатные работы, опубликованные Н.М. Поповым в казанский период его деятельности, можно разделить их на несколько групп: анатомо-морфологические исследования, учебные руководства, монографии, статьи по клинической психиатрии и на санитарно-просветительские публикации.
Диссертация Н.М. Попова (1882) «Материалы к учению об остром миелите токсического происхождения. Об изменениях в спинном мозгу при острых отравлениях мышьяком, свинцом и ртутью» [21] основана на гистологическом исследовании мозга 14 экспериментальных животных (собак). Казалось бы, сугубо экспериментальная работа, выполненная психиатром, как и серия других подобных исследований, проведенных Н.М. Поповым позднее, не имела отношения к профильной специальности, но основная мысль о роли токсического фактора в этиологии и патогенезе психических нарушений, будет если не доминировать, то постоянно присутствовать в работах Н.М. Попова.
Работая в Варшавском Университете, Н.М. Попов продолжал патолого-анатомические исследования нервной системы, публикуя их и в Харькове, и в Петербурге. Переведенному на должность заведующего кафедрой психиатрии Казанского Университета, ему досталась прекрасно оборудованная психофизиологическая лаборатория, оставленная своему приемнику переехавшим в Петербург профессором В.М. Бехтеревым. Став заведующим кафедрой, Н.М. Попов активно продолжил экспериментальные исследования нервной системы при различных заболеваниях. Однако он все больше внимания уделял клиническим аспектам психиатрии и невропатологии. Вот как пишет Н.М. Попов на эту тему в своих воспоминаниях: «Вначале мои работы охватывали главным образом нормальную и патологическую анатомию нервной системы и по преимуществу центральной. Позднее я в своей научной деятельности перешел на почву чистой клиники» [14].
Анализ монографий и учебных руководств, написанных в казанский период работы Н.М. Попова, начнем с «Материалов к патологической анатомии душевных заболеваний», опубликованной в 1896 году. Хотя Т.И. Юдин [30] и пишет, что Н.М. Поповым опубликован «первый русский учебник по патологической анатомии психозов», следует заметить, что эту книгу нельзя назвать в прямом смысле учебником. Работа состоит из трех глав, каждая из которых посвящена разбору конкретного больного, начиная с клинической картины психических расстройств и кончая посмертным изучением его мозга.
В главе «К учению о ненормальном строении центральной нервной системы как признаке дегенерации» приводится случай болезни Реклингаузена. Известно, что эта болезнь характеризуется доброкачественными опухолями по ходу нервных стволов и кожными проявлениями. Она описана автором в 1882 году. Н.М. Попов показал возможность поражения при болезни Реклингаузена нарушений не только периферической нервной системы, но и структуры нервных волокон спинного и головного мозга, что и отражалось на психической деятельности.
В главе «Случай первичного атрофического склероза головного мозга» описывается больной, который с детства отставал в умственном развитии, а в дальнейшем у него развился идиотизм. Больной умер в результате рожистого процесса как осложнения после операции по поводу гнойного отита. На основании посмертного анализа Н.М. Попов делает следующие
выводы: 1) первичный атрофический склероз головного мозга может развиться еще в период внутриутробного существования; 2) исходной точкой патологического процесса при этом страдании является, по-видимому, сосудистая система; изменения сосудов, составляя наиболее выдающуюся особенность микроскопической картины в отдельных случаях, могут вести к полному их запустению; 3) остановка в развитии, обусловленная первичным атрофическим склерозом, захватывает всю толщу коры больших полушарий.
В главе «Патолого-анатомические изменения головного мозга при остром бреде» описывается тридцатилетняя больная, родившая ребенка за 21 день до начала психоза и поступления в психиатрическую лечебницу. Уже при поступлении наблюдались возбуждение, двигательное беспокойство, спутанность сознания, отрывочные обильные галлюцинации. В соматической сфере выявлены «крутые» повышения температуры тела, длившиеся в течение нескольких дней. Довольно быстро больная умерла (точной даты в работе не приводится). Гистологически обнаруживалось крайнее переполнение всех сосудов, в нейроглии — увеличение числа круглых клеточных элементов. Автор делает вывод, что раз при холере и других инфекциях наблюдаются аналогичные изменения, то «надо признать, что острый бред тоже инфекционного происхождения».
Анализируемая работа является лишь частью общей патолого-анатомической картины всех известных психозов. Лишь во вступлении к книге Н.М. Попов сделал общее замечание, разделяя все психические расстройства на возникающие в результате психического вырождения и на острые приобретенные формы. «Гистологические исследования некоторых случаев острого бессмыслия и острого бреда, — пишет автор, — показали существование в головном мозге таких же изменений, какие встречаются при тифе, холере, собачьем бешенстве и других страданиях, обязанных своим происхождением токсическому началу».
В Казани Н.М. Попов опубликовывал еще одну монографию: «Шесть лекций о прогрессивном параличе помешанных», изучению которого в те годы придавалось очень большое значение в мировой литературе. Однако еще за два года до цитируемой работы, Н.М. Попов в «Лекциях по частной психопатологии» (1898) начинал главу о прогрессивном параличе помешанных следующими словами: «Если бы психиатр задумал написать историю эпохи, которую мы сейчас проживаем, то, я не сомневаюсь, он назвал бы ее веком прогрессивного паралича помешанных».
Именно в лекциях по частной психопатологии он обозначил прогрессивный паралич как «органическое поражение головного мозга, отличающееся хроническим безлихорадочным, прогрессивным течением, продолжительностью от 2 до 3 лет, выражающееся рядом симптомов в психической, сосудодвигательной и двигательной сферах и всегда оканчивающееся смертью».
Несмотря на то, что монография Н.М. Попова написана более 100 лет назад, клинические описания форм и течения болезни остаются актуальными до настоящего времени. Из-под пера Н.М. Попова в Казани вышли прекрасные учебники по психиатрии: «Лекции по общей психопатологии» (1897) и «Лекции по частной психопатологии» (1898) для студентов медицинских факультетов университетов. Они охватывают все разделы общей и клинической психиатрии [18, 19].
Важному вопросу клинической психиатрии была посвящена речь Н.М. Попова, произнесенная им 28 января 1896 года на годичном заседании Общества невропатологов и психиатров при Императорском Казанском Университете. Автор обозначил свое выступление — «Острое бессмыслие» [22]. Как известно, в 70-80-е годы XIX века этой проблеме в мировой психиатри-
ческой литературе уделялось много внимания, причем высказывались разные, порой противоположные точки зрения. Под острым бессмыслием, или аменцией, еще в первой половине XIX века понимали практически любое помешательство. Казанский профессор А.У Фрезе в своем учебнике (1881) термином «аменция» обозначал одну из заключительных стадий помешательства. Однако после ряда работ известного венского психиатра Т. Meynert'a (1880-1881) острую спутанность стали выделять в самостоятельное психическое заболевание, которое вошло в историю и практику психиатрии под именем автора: аменция Meynert'a. Сам ученый выделял несколько форм этого заболевания (идиопатическую, симптоматическую, интоксикационную, бациллярную) и указывал на полиэтиологи-ческую природу аменции — от наследственных до экзогенных факторов.
В России дискуссия вокруг выделенного Meynert'oм заболевания также проходила весьма активно. Сошлемся лишь на выступление выдающегося отечественного психиатра С.С. Корсакова. На IV Съезде русских врачей в память Н.И. Пирогова, который состоялся в январе 1891 года, С.С. Корсаков выступил с сообщением «К вопросу об острых формах умопомешательства» [5]. Автор критиковал позицию Meynert'a как по сути болезни, так и по ее названию. Он заявил, что такие острые формы более правильно обозначать как «disnoia», определив ведущим ее признаком расстройство мышления. Что же касается самого названия «аменция», то оно в русском переводе более соответствует «бессмыслию». Как видим, позиция KM. Попова полностью совпадала с позицией С.С. Корсакова.
Вопрос о нозологической самостоятельности различных форм острых психозов еще долго продолжал волновать умы отечественных и европейских психиатров. Спустя 5 лет после выступления Н.М. Попова эту тему поднимал другой казанский психиатр, доктор медицины, главный врач Окружной психиатрической лечебницы В.И. Левчаткин. В 1901 году на заседании Общества врачей Казани он выступил с докладом «Инфекция как причина острых психозов» [6]. К этому времени точки зрения психиатров продолжали оставаться различными. Ряд ученых разграничивали острое бессмыслие и острый бред, считая их отдельными нозологическими формами. Другие рассматривали острый бред лишь как острейшую форму аменции (острого бессмыслия), называя ее amentia acutissima.
Изучив протоколы заседаний Казанского общества врачей, в которых в обязательном порядке перечислялись все присутствующие профессора, мы с удивлением отметили, что после принятия Н.М. Попова в действительные члены Общества, произошедшее сразу после его приезда в Казань (31 января 1894 года), за все время работы в Казанском Университете он посетил только Юбилейное заседание, посвященное 25-летию (1868-1895 годы) создания Общества врачей в Казани [4]. Активно работая Председателем Казанского общества невропатологов и психиатров и Редактором «Неврологического вестника», он ни разу не выступал в Казанском обществе врачей. Таких «странностей» в поведении Н.М. Попова в период его работы в Казани мы обнаружили несколько. Еще за год до приезда Н.М. Попова, в 1892 году, было создано Казанское общество трезвости. Инициативную группу по его созданию возглавил директор Университетской типографии А.Т. Соловьев. Он же стал первым Председателем Общества и возглавлял его более двух десятилетий. Был принят Устав общества [27]. В почетные члены и члены-соревнователи вошли в основном духовные лица во главе с Архиепископом Казанским и Свияж-ским Высокопреосвященнейшим Владимиром, а также Казанский Губернатор, тайный советник Петр Алексеевич Полтарац-кий, Городской Голова, Действительный Статский Советник
Сергей Викторович Дьяченко и другие общественные лица. Из университетских профессоров в этот список вошел только историк Н.П. Загоскин.
Развернулась бурная деятельность Общества трезвости. Были открыты чайные-столовые, читальня, издавались популярные книжки, читались лекции на антиалкогольные темы, издавался журнал «Деятель», газета «Русь Православная и Самодержавная» [7]. Казалось бы, такая работа должна была привлечь внимание профессора-психиатра Н.М. Попова. Но этого почему-то не произошло. Более того, 26 марта 1896 года была открыта лечебница для алкоголиков, заведовать которой был приглашен профессор Л.О. Даркшевич [12], много лет безвозмездно руководивший этой больницей. В 1899 году наряду с Городским Головой С.В. Дьяченко он был избран в Почетные члены Казанского Общества трезвости.
Изучая протоколы заседаний комитета Общества трезвости, мы не обнаружили ни одного упоминания о какой-либо деятельности Н.М. Попова в этом Обществе, хотя его прекрасные лекторские способности и глубокое знание предмета могли бы сослужить неоценимую службу в деле профилактики пьянства и в борьбе с алкоголизмом. При этом ряд других сотрудников Университета — Догель, Степанов, Янишевский — приглашались для чтения лекций и написания популярных книг для населения.
В 1901 году на заседании Общества врачей Казани (30 сентября) было принято решение о создании нового печатного органа, который получил название «Казанский медицинский журнал». Первым редактором журнала был назначен профессор Л.О. Даркшевич. Изучая печатные труды Н.М. Попова, мы обратили внимание на то, что в Казанском медицинском журнале он не опубликовал ни одной работы.
У нас нет ни достоверных сведений, ни воспоминаний современников, которые могли бы объяснить причину игнорирования Н.М. Попова работы и в Обществе врачей Казани, и в Обществе трезвости, и в Казанском медицинском журнале. Можем лишь высказать предположение о причинах такой ситуации. Как мы уже писали, Н.М. Попов был образован не только в области психиатрии. Он прекрасно знал невропатологию и читал в Казанской земской больнице для студентов и врачей курс нервных болезней. Таким образом, в Университете возникла весьма двусмысленная ситуация, когда один и тот же предмет одновременно читали два блестящих ученых, как бы соревнуясь между собой. Можно предположить, что в связи с этим личные отношения между Н.М. Поповым и Л.О. Даркшевичем были натянутыми, хотя ни в протоколах Совета Университета, ни в протоколах заседаний медицинского факультета нет даже намека на какой-либо конфликт между ними.
Но приведенные выше факты показывают, что в тех общественных мероприятиях, в которых активно участвовал Л.О. Даркшевич, Н.М. Попов участвовать отказывался. В открытую борьбу профессора не вступали, но был очевиден перевес Л.О. Даркшевича, который в этот период был и Председателем Казанского Общества врачей, и первым редактором Казанского медицинского журнала, и основателем и главным врачом больницы для алкоголиков. Добавим к этому тесные связи Л.О. Даркшевича (через Общество трезвости) с Губернским и Городским начальством и Духовенством Казанской Епархии.
В казанский период жизни Н.М. Попов опубликовал несколько статей, посвященных конкретным клиническим проявлениям психических расстройств. В работе «Случай эритрофобии» мы встречаем полемику Н.М. Попова с аналогичным исследованием В.М. Бехтерева. Как пишет Н.М. Попов, В.М. Бехтерев «считает, что боязнь покраснеть нельзя вполне приравнять к навязчивым идеям, так как при ней на первый план выступает
элемент эмоции». Эритрофобия по Бехтереву «представляет собой, в сущности, душевное волнение, являющееся навязчивым образом при известных условиях сопровождающееся появлением красноты лица; само же опасение покраснеть развивается здесь уже вторично, как результат болезни». Н.М. Попов же из приведенного им наблюдения делает такие выводы: 1) эритрофобию следует рассматривать как один из видов навязчивых идей, то есть как элементарное расстройство в сфере представления — эмоция здесь явление вторичное; 2) как и другие навязчивые идеи, эритрофобия указывает на дегенеративную почву. Появление ее у истеричных и нейросте-ников возможно лишь в том случае, когда эти общие неврозы являются одним из признаков вырождения; 3) как и все навязчивые идеи, эритрофобия отличается хроническим течением и крайне упорно противится терапевтическим мероприятиям, среди которых важно укреплять как общее питание, так и сосудистую систему [24].
В Казани Н.М. Попов занимался большой общественной деятельностью. После отъезда В.М. Бехтерева в октябре 1893 года его 28 февраля 1894 года избрали Председателем Общества невропатологов и психиатров при Казанском Университете (между отъездом В.М. Бехтерева и назначением Н.М. Попова по предложению первого председательство было передано заместителю (товарищу) впредь до новых выборов профессору К.А. Арнштейну).
Можно предположить, что к 1903 году, несмотря на относительно молодой для ученого возраст (49 лет), здоровье профессора Н.М. Попова ухудшилось, так как из документов следует, что его перемещение в Новороссийский Университет произошло по его прошению. В заседании медицинского факультета 29 марта 1903 года было сообщено, что г. Управляющий Министерством Народного Просвещения предложением от 10 марта № 8120 уведомил Попечителя Округа, что Высочайшим приказом по гражданскому ведомству, последовавшим 1 марта № 19, ординарный профессор Казанского Университета, доктор медицины, Действительный Статский Советник Н.М. Попов перемещен с тем же званием в Новороссийский Университет по кафедре нервных и душевных болезней» [10].
В Одессе в 1900 году при Новороссийском Университете был открыт медицинский факультет. Через три года в его составе была организована кафедра нервных и душевных болезней, первым заведующим которой и стал ординарный профессор Н.М. Попов. В Одессе, как и в Варшаве, Н.М. Попову вновь пришлось начинать с чистого листа. Благодаря его стараниям были созданы психиатрическая клиника, лаборатория, библиотека, рентгеновский кабинет. Талантливый лектор сразу занял выдающееся положение среди профессоров молодого факультета [11]. К заслугам Н.М. Попова следует отнести тот факт его работы в Одессе, что в 1907 году после его многократных ходатайств был разрешен прием женщин на медицинский факультет. В 1910 году Н.М. Попов избран деканом медицинского факультета Новороссийского Университета.
Уехав в Одессу, Н.М. Попов в течение многих лет не прерывал связи с Казанским Университетом, оставаясь наряду с В.М. Бехтеревым иногородним редактором журнала «Неврологический вестник». Спустя 8 лет после отъезда профессор
Н.М. Попов опубликовал в редактируемом им журнале большую проблемную статью «Современная эпидемия школьных самоубийств в России» [25]. Работа основана на анализе 70 случаев самоубийств и покушений на него среди учащихся школ «в одном из учебных округов». Материалы для работы были предоставлены автору профессором А.И. Щербаковым, заведовавшим в Новороссийском Университете одной из терапевтических кафедр [8] и охватывали все случаи самоубийства за 18 месяцев — с мая 1908 по октябрь 1910 год.
Завершение работы в Новороссийском Университете и переезд в Болгарию в разных источниках описываются по-разному. В архиве ОГМУ [2] сообщается, что в 1918 году Н.М. Попов вышел в отставку. А.Г. Чудиновский с соавторами называет иную дату — Н.М. Попов, по их данным, закончил заведование кафедрой нервных и психических болезней в 1912 году [29]. И. Темков, болгарский психиатр, утверждает, что Н.М. Попов прибыл на работу в Софию по контракту в 1922 году [26]. В вышедшей в 2008 году книге «В жерновах революции» мы обнаружили «Выдержки из воспоминаний Николая Михайловича Попова, Заслуженного профессора Новороссийского Университета», написанные им после 1922 года в Софии, где сам автор утверждает, что он работал в Университете практически до отъезда из Одессы, который произошел в январе 1920 года.
И. Темков [26] сообщает, что профессор Н.М. Попов с 1922 по 19З6 год, руководя кафедрой психиатрии на медицинском факультете в Софии, заложил основы болгарской клинической психиатрии, подготовил ряд талантливых специалистов, явился, по существу, основоположником научной школы болгарских психиатров. Он стал автором первых болгарских руководств по психиатрии («Основы общей психопатологии», 192З, «Основы частной психопатологии», 1925), опубликовал ряд клинических работ по прогрессивному параличу помешанных (192З), работы — «Истерия и шизофрения» (19З2), «Излечимые формы шизофрении» (1928). И. Темков критикует Н.М. Попова за то, что в работе «Психические эпидемии» (1921) автор «представляет Великую Октябрьскую социалистическую революцию как психическую эпидемию, охватившую потерявшую рассудок толпу».
По словам К.К. Васильева [З], умер профессор Н.М. Попов в Софии З1 мая 19З9 года на 85-м году жизни. Похоронен на русском (94-м) участке Центрального Софийского кладбища.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреев В.П., Болотовский И.С. Казанский период деятельности профессора Н.М. Попова. — Тр. Казанского медицинского института. — Т. XXI. — С. 156-164. — Казань, 1966 г.
2. Архив Одесского государственного медицинского университета. www.psyplanet.com
3. Васильев К.К. Русские в Болгарии. Портал русскоязычной диаспоры в Республике Болгария. Зарубежная Россия: Профессора-беженцы из России на медицинском факультете Софийского Университета (ч. 2). 2004/10/28 № 44 (6З) за 2004 год http:// russkayagazeta.com/rg/gazeta/fullstori/prof-02/.
4. Двадцатипятилетние (1868-1895) Общества врачей при ИКУ. — Казань, 1897. — 87 с.
5. Корсаков С.С. К вопросу об «острых» формах умопомешательства. В трудах IV съезда русских врачей в память Н.И. Пирогова. — М., 1892. — С. 691-702.
6. Левчаткин В.И. Инфекция как причина острых психозов. Дневник общества врачей при ИКУ. — Казань, 1901. — С. 19З-20З.
7. Материалы к истории Казанского Общества трезвости и других обществ. — Казань, ИКУ, 1911. — 14З с.
8. Мирский М.В. Российские ученые-медики в зарубежных Университетах (20-40 гг. XX в.). Сборник документов и материалов. — М.: Русская панорама, 2008.
9. НА РТ, ф. 977, о. «медфак», д. 2000, л. З5.
10. НА РТ, ф. 977, опись «медфак», д. 2З09, л. 46.
11. Один из учеников. Н.М. Попов (к 25-летию профессорской деятельности). Ж. «Неврологический вестник», 191З, — Т. XX, в. 1. — С. 1-2.
12. Попелянский Я.Ю. Профессор Ливерий Осипович Даркшевич. — Казань: Татарское книжное издательство, 1976. — 214 с.
Полный список литературы на сайтах www.mfvt.ru,www.pmarchive.ru
