CC BY
31
Вклад генерала армии М.А. Гареева в обогащение и развитие
военной науки: биографический анализ и политико-социологические обобщения
С.Я. ПЕРШУТКИН, доктор социологических наук
АННОТАЦИЯ
Рассматриваются факторы становления и военно-профессионального развития генерала армии М.А. Гареева, методология и источниковая база проведенных им военно-научных исследований, роль классификации военно-научных знаний, раскрываются пути наращивания военно-научного потенциала. Новизна статьи определяется использованием биографического метода и персонифицированного анализа на примере военно-научного творчества М.А. Гареева.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
М.А. Гареев, военная наука, биографический метод, биографический анализ, политическая социология, военно-научный потенциал.
ABSTRACT
The paper examines factors instrumental in the formation and professional military development of General of the Army Makhmut Gareev, the specific features of the methods and source base of theoretical military research he conducted, the role of classifying military science knowledge, and reveals the ways of building up military science potential. The paper is innovative in that it resorts to the biographical method and personified analysis as exemplified by the military science work of M.A. Gareev.
KEYWORDS
M.A. Gareev, military science, biographical method, biographic analysis, political sociology, military science potential.
СРЕДИ многообразия способов и методов исследования военной науки и военно-научного творчества конкретных авторов особыми возможностями обладает биографический метод1, воплощающий единство количественной и качественной социологии, позволяя тем самым соединить содержание и форму военно-научных исследований, а также контрастно увидеть и оценить роль личности в военно-научной сфере2. В нашей стране реализация научно оснащенного биографического метода — еще редкая инновация, хотя за рубежом подобная методика активно реализуется даже при оценке состояния разных отраслей знаний, включая военную науку.
Анализируя общественно-политические потребности и научные возможности, целесообразно применять данный метод в интересах увеличения военно-научного потенциала Российской Федерации, тем более что созрели теоретические и организационно-управленческие предпосылки его широкого использования3. Опираясь на многочисленные военно-научные исследования есть основание утверждать, что специфика и содержание военной науки проявляются через авторские концепции понимания и интерпретации военно-научных знаний, их статуса и роли в обосновании военно-политических решений.
Жизненный путь военных и государственных деятелей является объектом постоянного внимания широкой научной общественности. С помощью биографического метода, опирающегося на политическую социологию, открываются дополнительные возможности для исследований4. Интересным объектом анализа для
щихся военачальников, в том числе М.В. Фрунзе5, Г.К. Жукова6, что по итогам многолетних и скрупулезных исследований убедительно раскрыл в одноименных работах М.А. Гареев. Не меньшего внимания заслуживает насыщенная профессиональная деятельность самого автора трудов об упомянутых личностях. Актуальность военно-научного творчества М.А. Гареева определяется рядом исследовательских и практических (научно-внедренческих) вопросов. Прежде всего необходимостью знакомства нового поколения руководи-
Верховный главнокомандующий Вооруженными Сипами Российской Федерации В.В. Путин с Президентом Академии военных наук Российской Федерации генералом армии М.А. Гареевым
комплекса социально-гуманитарных наук выступают биографии выдаю-
телеи военно-научного комплекса нашей страны, исследователей, военных преподавателей с яркой и поучительной биографией легендарного ученого
и военного деятеля, с его обширным вкладом в становление и развитие отечественной военной науки и мировой военно-научной мысли7.
Факторы военной социализации
Как доказано социально-психологической наукой, механизм профессиональной социализации любой личности является многогранным. Среди его составляющих, повлиявших на интерес М.А. Гареева к военному делу и к военным знаниям, ощутимо просматриваются: природные любознательность и пытливость; трудолюбие и настойчивость; положительное отношение родителей к образовательным потребностям сына; раннее проявление самостоятельности; учеба с полной самоотдачей; ярко выраженный интерес к военной тематике; стремление добиваться успехов; организаторские способности; готовность брать на себя ответственность. Перечисленные обстоятельства, а также социально-психологические условия способствовали формированию Махмута Гареева как целеустремленной и многогранной личности, что ярко проявилось в годы борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и с японскими милитаристами.
На профессиональное становление и развитие М.А. Гареева как военного управленца, прошедшего все ступени командно-штабной работы, военного аналитика и исследователя оказали влияние несколько ключевых событий.
Первое. Фронтовой опыт службы на завершающем этапе войны в оперативном отделе штаба 35-го стрелкового корпуса, а в дальнейшем —
штабе 5-й армии 3-го Белорусского фронта, что дало возможность непосредственно участвовать в разработке наступательных операций, подготовке конкретных предложений по повышению эффективности боевых действий в условиях лесистой местности при овладении укрепленными районами.
Командир 36-й отдельной штурмовой бригады подполковник Гордеев (в центре), начальник штаба бригады подполковник Пономарев (слева), начальник оперативного отделения бригады капитан Гареев. Май 1944 года, г. Витебск
Второе. Изучение опыта боевых действий в период прохождения службы старшим офицером оперативного отдела штаба объединения Приморского военного округа. Данное обстоятельство в дальнейшем выделило Махмута Ахметовича среди многих российских военных историков-фронтовиков, не имевших практики службы в специальных подразделениях штабов по изучению опыта войны.
Третье. Защита кандидатской диссертации (1959) через несколько месяцев после окончания с отличи-
Старший офицер по изучению опыта войны оперативного отдела
штаба 5-й армии майор М. Гареев (Спасск-Дальний)
ем Военной академии Генерального штаба ВС СССР. Подготовленная за два года и успешно защищенная диссертация стала первым свидетельством признания М.А. Гареева военно-научным сообществом. Подобное событие и сейчас является большой редкостью среди выпускников военных вузов, как и факт первой научной публикации в военно-теоретическом журнале «Военная Мысль»8.
Четвертое. Неоспоримые успехи полковника М.А. Гареева в период командования учебной танковой дивизией. Этому предшествовали целенаправленные усилия молодого комдива, начавшего не с «закручивания гаек», а с самокритичной самооценки и с повышения собственной квалификации за счет дополнительного изучения курса учебной программы по трем специальностям: «командир танка», «наводчик», «механик-водитель» с подключением офицеров дивизии в качестве персональных преподавателей в соответствии с индивиду-
альным расписанием на полгода, а также графиком зачетов и экзаменов «курсанта» М.А. Гареева. Комдиву удалось подготовиться к тому, чтобы заменить любого в танковом экипаже при выполнении сложных упражнений по вождению боевых машин и стрельбе по неподвижным и движущимся целям. Но самое главное — у командира учебно-танковой дивизии появилось право поднять выше планку требований к кандидатам, выдвигаемым на вышестоящие должности и для присвоения внеочередных офицерских званий.
Командующий Белорусским военным округом генерал-полковник С.С. Маряхин вручает
переходящее Красное знамя командиру 45-й учебно-танковой дивизии М.А. Гарееву
Нововведения М.А. Гареева в боевой подготовке быстро дали результаты, превратив учебную танковую
дивизию в образцово-показательное соединение и учебно-методический центр Вооруженных Сил СССР и армий стран — участников Варшавского договора. По итогам тактических учений, сборов, научно-практических конференций стали рождаться новые идеи, определившие стратегические направления военного строительства в ВС СССР и в армиях стран социалистического содружества. Таким образом, кандидат военных наук, депутат Вер-
ховного Совета Белорусской ССР Махмут Гареев, удостоившийся в 1967 году звания генерал-майора и награжденный еще одной высокой государственной наградой — орденом Красного Знамени, апробировал перспективные военно-научные подходы, выступив инициатором новых форм военно-патриотического воспитания граждан, включая участие в создании мемориального комплекса «Брестская крепость — герой».
Встреча с Чехословацкой делегацией в 45-й учебной танковой дивизии (военный городок Печи), 1968 год
Пятое. Служба в Генеральном штабе ВС СССР (1972—1989), когда с позиции начальника Военно-научного управления Генерального штаба ВС СССР, заместителя начальника Главного оперативного управления Генерального штаба, с должности заместителя начальника Генерального штаба по научной и оперативной подготовке удалось интегрировать теоретические и практические подходы в развитии военного строительства и военной науки.
От непосредственного участия в боевых действиях, анализа и пла-
нирования боевых операций — к описанию опыта войны, к интеграции фронтовых впечатлений и ощущений с глубоким и беспощадным научным анализом в диссертационных исследованиях, к последующему синтезу потребностей военного строительства и военного управления с возможностями военной науки — такова служебная траектория военно-научного восхождения и развития М.А. Гареева.
В соответствии с законами «прямой» и «обратной» связи, причинно-следственными изменениями перечисленные выше судьбоносные
Руководящий состав Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР, 1982 год
события обусловили цепочку последующих служебных успехов и побед не только способствуя совершенствованию аналитических способностей,
но прежде всего выработке на новом уровне понимания авторских приемов и навыков военно-научного исследования.
Своеобразие методологии военно-научных исследований
В вопросах военного строительства М.А. Гареев вскрывал «единичное и общее», «явление и сущность», «часть и целое», опираясь на законы и категории философской диалектики. Отталкиваясь от роли развития в обществе и историзма в науке, от реализации законов диалектики, М.А. Гареев предлагает рассматривать военную науку как постепенное формирование предмета, современной структуры и содержания ее отраслей9.
Разрабатывая методологический фундамент своих исследований, он проявляет повышенное внимание к идеям русских мыслителей XIX века, в том числе таких, как И.Г. Бурцев, являвшегося одним из представителей декабристского движения Российской империи. Цитируя его, М.А. Гареев размышляет: «Для познания политической стороны войны недостаточно военных знаний, а нужна более широкая область научных зна-
нии... которые являются сопредельными по отношению к военной науке»... «требуется широкая культура русских офицеров, необходимость вычленения политических аспектов военных действий, что заслуживает внимания не только военных, но и иных смежных наук»10.
Формируя методологию военно-научного поиска, М.А. Гареев активно опирался на анализ Ф. Энгельсом законов эволюции науки, где подчеркивается, что различные науки с необходимостью должны вытекать одна из другой11. Среди составных частей методологического фундамента исследований М.А. Гаре-ева особой значимостью обладает общенаучная методология, взятая не только в справочно-энциклопедиче-ском смысле, но как теоретический и эмпирический инструментарий, как специфическая научная технология, как уникальный научно-организаци-
онный опыт выдающихся умов советской науки: академиков А.И. Берга, П.Л. Капицы, М.А. Лаврентьева, В.А. Обручева и других.
«Благодаря открытиям академика В.А. Обручева в области минералогии были компенсированы все расходы на Российскую академию наук за 250 лет ее существования!» — восклицает М.А. Гареев, обосновывая необходимость повышения внимания к развитию науки, обращая внимание на то, что «в науке не меньше, чем в бою, надо рассчитывать не на число, а на умение, не на количество, а на качество», ссылаясь не только на генералиссимуса Александра Суворова, но также на академика Михаила Лаврентьева — инициатора и организатора Сибирского отделения Академии наук СССР.
Таким образом, просматриваются характерные особенности военно-научного творчества М.А. Гареева:
• уверенная и активная опора на общенаучный фундамент военной науки;
• использование теоретического и исторического потенциала военно-научных исследований, включая фундаментальные работы отечественных теоретиков;
От непосредственного участия в боевых действиях, анализа и планирования боевых операций — к описанию опыта войны, к интеграции фронтовых впечатлений и ощущений с глубоким и беспощадным научным анализом в диссертационных исследованиях, к последующему синтезу потребностей военного строительства и
военного управления с возможностями военной науки — такова служебная траектория военно-научного восхождения и развития М.А. Гареева.
• учет органической взаимосвязи и взаимообусловленности военной науки в нашей стране с наукой в широком смысле слова;
• интерпретация военно-политических процессов с позиции широкого общесоциального подхода;
• диалектический анализ соотношения «части» и «целого» — война как одно из состояний общества наряду с состоянием мира.
Эффективное использование источниковой базы исследований при разработке научных основ тактических учений и маневров
Важным рубежом в военно-научном творчестве М.А. Гареева стала разработка комплекса исследовательских и практических задач, посвященных тактическим учениям и маневрам. Выполненную работу отличает опора на многочисленные исторические материалы досоветского периода12, а также руководящие и нормативно-методические документы по учениям и маневрам РККА13. Но самое главное — углубленный анализ приказов и директив командующих фрон-
тами14, а также иных информационных источников15. Опираясь на обширный перечень документов, М.А. Гарееву удалось по-новому определить роль тактики в повышении боевого мастерства военнослужащих, ответив на основополагающие вопросы: «Каким образом Красная Армия, деморализованная в первые месяцы войны, не просто воспряла духом, но обрела боеспособность и стала к 1945 году самой непобедимой армией в Европе и в мире? Как это произошло?».
Не отрицая иных оценок и выводов, М.А. Гареев выделяет особую значимость боевой выучки в ходе военных действий как определяющего условия победы Красной Армии над вермахтом и квантунской армией. Так, если в первый период войны основное внимание при обучении войск уделялось подготовке и ведению оборонительного боя, уничтожению прорвавшихся танков противника, ведению боя в окружении и выходу из него, борьбе с танками и авиацией, то в последующий период — ведению наступления, особенно отработке вопросов прорыва обороны и ведения безостановочной атаки, ведению огня с ходу пехотой и танками, блокированию наиболее сильных опорных пунктов, дотов, дзотов, вводу в прорыв танковых соединений и частей, стремительному развитию успеха в глубину, а также обучению командиров и штабов твердому управлению войсками.
Конкретизируя факты, он признает, что и в прошлом в период военных кампаний в самых разных странах не прекращалась боевая подготовка войск, что всемирная история не знает другого примера, когда в действующей армии на протяжении всей войны проводилось бы обучение войск с таким напряжением, размахом, так целеустремленно и плодотворно, как в Советской Армии в период Великой Отечественной войны. Использовались даже малейшие перерывы при стабилизации линии фронта, малейшие возможности для проведения тактических учений. Данное обобщение обладает не только методологическим, но и стратегическим смыслом, подтверждаясь многочисленными фактами. Например, перед началом Белорусской, Львовско-Сандомирской, Ясско-Ки-шиневской, Манчжурской и других операций с передовыми батальонами и частями, предназначенными для
разведки боем и прорыва обороны проводилось от 4—5 до 10—12 учений с привлечением всех приданных и поддерживающих артиллерийских, инженерных и других специальных частей, а в ряде случае — и авиации.
Многие учения, подчеркивает М.А. Гареев, проводились с боевой стрельбой, причем расходовалось, например, в 5-й гвардейской армии при подготовке к Сандомирско-Си-лезской операции почти половина боекомплектов. Это повысило эффективность боевых возможностей и обеспечило успех наступления. При проведении учений в период подготовки Белорусской операции части 4-й и 42-й гвардейских танковых бригад, получившие новые танки Т-34 с 85-мм орудиями, тренировались в стрельбе по трофейной бронетехнике на дальности прямого выстрела. Все это укрепляло у бойцов и командиров уверенность в своем оружии. Как показали последующие действия, личный состав подразделений смело вступал в единоборство с новейшими боевыми машинами противника. В период подготовки Восточно-Прусской операции проводились учения по прорыву укрепленного района с использованием вражеских дотов, боевой техники и заграждений, захваченных нашими войсками. Обучение войск осуществлялось на основе обобщения боевого опыта.
Не только в штабах фронтов, но и в армиях, дивизиях и полках боевая подготовка и тематика тактических учений планировались довольно жестко. На период подготовки боя или операции и на каждое учение строго определялся перечень тактических задач, которые соединения и части должны были обязательно отработать. Большую роль в формировании сознательного отношения командиров и красноармейцев к боевой подготовке сыграли приказы, директивы и указания Верховного
главнокомандования и Генерального штаба, командующих родами войск, переработка уставных документов в соответствии с опытом войны.
Для аргументации выдвигаемых положений М.А. Гареев, опираясь на факты, сделал ряд принципиальных обобщений.
Во-первых, по уточнению масштабов проводимой в годы Великой Отечественной войны боевой подготовки. Так, к 1 января 1942 года только в запасных и учебных частях действующей армии боевой подготовкой было охвачено около полумиллиона человек. На 1 июля 1943 года находились в резерве Ставки и занимались боевой подготовкой (в основном проведением учений) 8 общевойсковых и 2 танковые армии.
Во-вторых, по глубокому анализу оправдавшей себя практики подготовки и проведения тактических учений (в том числе по учебной программе объемом 100 часов учебного времени) с опорой на дополнительные материалы раскрывается опыт интенсивной боевой подготовки в частях и соединениях Первой гвардейской армии и двух-трех суточных учений в период с 16 по 26 августа 1944 года16. Так, устраивались длительные переходы в горах, проводились штурмы высот, особое внимание обращалось на действия мелких групп, был создан и активно действовал полигон, что позволило с помощью тренировок закреплять конкретные навыки работы с материальной частью тяжелого стрелкового и артиллерийского вооружения, используя вьючные хозяйства. В дополнении с тренировками других подразделений и частей (саперных, тыловых, разведывательных) это обеспечило успех операции.
В-третьих, по отражению итогов проводимых тактических учений и маневров в перерабатываемых нормативно-методических до-
кументах, в том числе в Полевом уставе РККА, в других наставлениях и рекомендациях, в проектах приказов Народного комиссариата обороны и других документах. Как отмечает М.А. Гареев, уже в 1942 году был разработан Боевой устав пехоты (БУП-42). Осенью 1942 года были изданы приказы НКО № 306 об одноэшелонном построении боевых порядков пехоты и № 325 о боевом применении танковых соединений и частей, а также об организации артиллерийского и авиационного наступления. В 1944 году были заново разработаны и переработаны Полевой и Боевой уставы пехоты, Руководство по форсированию рек, Руководство по действиям войск в горах, Наставление по прорыву позиционной обороны и другие наставления и инструкции, конкретизирующие порядок ведения боевых действий, подготовку соединений, частей, подразделений РККА.
Оперируя сравнительным материалом, генерал армии обращал внимание, что в вермахте не было переработано в ходе войны ни одного более или менее важного для войск устава, хотя боевые действия велись уже в течение 6 лет несмотря на значительное несоответствие военных уставов опыту военных действий17. Этот и другие факты позволили М.А. Гарее-ву исторически и логически подойти к принципиальным обобщениям, а несколько позже, к теории и практике общевойсковых учений, обозначив на научной основе критерии их оценки, раскрыв роль и возможность тактики как сложной, но важной формы повышения боеспособности войск.
Размышления и оценки М.А. Гареева по данной проблеме, сформулированные им несколько десятилетий назад, и сегодня сохраняют свою актуальность, а приведенные яркие примеры позволяют лучше понять значимость боевой подготовки в условиях Великой Отечественной вой-
ны, уяснить роль тактических учений в достижении перелома в борьбе с фашистскими захватчиками. Много-планово и подробно данная тема излагается в первой монографии М.А. Га-реева «Тактические учения и маневры» (1977), работа над которой продолжалась около двух десятков лет.
В дальнейшем удалось расширить источниковую базу исследований при разработке научных основ учений и маневров уже с учетом опыта Советской Армии в 1950—1980-х годах прошлого века18. Данная проблематика получила развитие и обогащение в диссертационном исследовании на звание доктора военных наук, а также в монографии, посвященной общевойсковым учениям19. Это позволяет говорить о значительном вкладе М.А. Гареева в военную науку и укрепление боеспособности Вооруженных Сил нашей страны.
Благодаря сочетанию у генерала армии М.А. Гареева таких качеств, как глубокое знание оперативных вопросов и методов научных исследований, наличие богатейшего фронтового опыта, им был проведен профессиональный анализ бое-
Оперируя сравнительным материалом, М.А. Гареев исторически и логически подошел к принципиальным обобщениям, к теории и практике общевойсковых учений, обозначив на научной основе критерии их оценки, раскрыв роль и возможность тактики как сложной, но важной формы повышения боеспособности войск.
Начальник Генерального штаба ВС РФ — первый заместитель Министра обороны Российской Федерации, Герой России, генерал армии В.В. Герасимов вручает приветственное письмо Президенту Академии военных наук Российской Федерации генералу армии М.А. Гарееву
вых действий в годы Великой Отечественной и Второй мировой войн, а также локальных войн и вооруженных конфликтов последних десятилетий XX и начала XXI веков. Это отметил 8 ноября 2018 года начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии В.В. Герасимов на Всеармейской конференции, посвященной юбилею Президента Академии военных наук генерала армии М.А. Гареева20, академика Академии наук Республики Татарстан, профессора, лауреата премии имени М.В. Фрунзе, Государственной премии имени Г.К. Жукова.
С позиции современных задач, решаемых Вооруженных Силами РФ, глубже понимаешь тонкое замечание самого Махмута Ахметовича, высказанное несколько десятилетий назад, что всякое изменение характера боя и операций требуют соответствующего изменения содержания и методов обучения. Главное — это правильно определить: чему учить войска и как их учить. Важно правильно определить методы обучения, в том числе проведения учений, позволяющих максимально приблизить обучающий процесс к требованиям боевой практики21.
Укрепление теоретического фундамента военной науки в середине 1980-х годов
На рубеже 1970—1980-х годов в советской военной науке накопился обширный теоретический и научно-методический материал, требующий глубокого анализа, классификации и обобщения. Только определений понятия «война» в справочно-энциклопедических изданиях, в монографиях и в военных учебниках накопилось свыше 30, причем разнородных и бессистемных, что уже отмечалось со ссылкой на военно-исторические исследования М.А. Гареева22.
Революция в науке и технике, многообещающие открытия ученых требовали отражения в военном деле, в военной науке. Ощутимо просматривались серьезные изменения в организации тематики общественных наук за рубежом — формирование практико-ориентированной парадигмы знаний (действенной, активистской — action). Нужен был ответ военной науки. В этих непростых военно-политических условиях с серьезным анализом, оценками, выводами выступил генерал-полковник М.А. Гареев, обладавший обширной информацией, активно взаимодействовавший с Академией наук СССР, с Государственным комитетом науки и техники СССР. Он предложил убедительную трактовку, отражавшую точку зрения научного сообщества нашей страны и учитывающую тенденции мировой науки.
М.А. Гареевым было обосновано новое понимание военной науки, приведены аргументы против отождествления войны лишь с военными действиями. Раскрытые им на высоком теоретическом уровне идеи в обновленной историко-философской и политико-управленческой концепции на тридцать с лишним лет опередили свое время. Однако
общественно-политических условий для их целенаправленной реализации в условиях горбачевской перестройки не было. Несмотря на это, предложенные научные подходы отражали долговременные общественные потребности нового видения объекта и предмета военной науки, ее функций, что удалось представить с широких научных позиций.
Если война как сложное общественно-историческое явление изучается не только одной военной наукой, а многими в соответствии с их спецификой, то отсюда просматриваются задачи каждой из них с учетом возможностей и проблемного поля, — подчеркивал М.А. Гареев. Он справедливо обосновал, что вооруженную борьбу нельзя отрывать от других явлений общественной жизни, от других форм борьбы, от морально-политического и экономического факторов, что важно для взаимодействия самых разных наук. Одни из них непосредственно исследуют военную тематику, а другие — опосредованно, опираясь, например, на результаты исследований, выполняемых другими науками. Применительно к роли социологии М.А. Гареев обращал внимание, что ее смысл как науки об обществе в том и состоит, чтобы изучать наиболее сложные общественные явления как цельную систему. Это замечание во многом можно перенести и на роль военной науки в целом, а не только на социологическую науку.
В настоящее время сохраняется актуальность выводов М.А. Гареева с опорой на классиков мировой общественной мысли, что война — это состояние всего общества, которое представляет собой не только столкновение вооруженных сил, но и борьбу в области по-
литики, экономики и идеологии,
приобретающую во время войны особенно ожесточенный и непримиримый характер, поскольку непосредственно касается столкновения классов, наций, государств, коалиций, общественных систем с применением вооруженного насилия в сочетании с экономической, идеологической, дипломатической и с другими формами и средствами борьбы.
Обладая военно-теоретической значимостью, гареевская интерпретация трех групп объективных процессов и явлений со свойственными им закономерностями позволяет многое конкретизировать:
во-первых, социально-политическую сущность войны (ее роль и место среди других общественных явлений), что исследуется общим учением о войне;
во-вторых, вооруженную борьбу как предмет военной науки или военной проблематики других наук;
в-третьих, идеологические, экономические и другие невоенные средства и формы борьбы с противником
во время войны, составляющие предмет исследования политических и экономических наук23. Следует отметить, что в заключительной главе монографии «М.В. Фрунзе — военный теоретик» (1985) М.А. Гареевым был раскрыт комплекс актуальных вопросов, касающихся методологических основ военных наук, роли общенаучной классификации, проанализирована и дана оценка военной проблематики общественных, естественных и технических наук, а также рассмотрены отрасли наук и невоенные формы борьбы с противником.
Таково проблемное поле военной науки, ее трактовка генералом армии М.А. Гареевым, что обладает новизной и стратегической значимостью в обосновании военно-политических решений. Разрешение видным ученым важных теоретических вопросов стало главным шагом на пути легитимизации военной науки и ее признания в СССР в качестве полноценной отрасли знания, отвечающей всем необходимым научным стандартам деятельности.
Новые трактовки и роль классификации
«Чем шире и сложнее становится объект исследования, тем большее количество наук должны бы его изучать», — многократно подчеркивал и подчеркивает М.А. Гареев. По его мнению, «как нет и не может быть одной науки, изучающей все стороны и явления природы и общества, так нет и не может быть одной науки о войне». Отсюда вытекает серьезнейшая задача — необходимость и важность упорядочения военно-научных знаний, классификации отраслей и военно-научных специальностей наряду с разработкой теории и методологии военно-научных исследований, а также возможная роль социологии и политологии.
Эти посылы позволили М.А. Гаре-еву впервые в военно-научном сообществе нашей страны использовать специфику науковедения для доказательства особого (самостоятельного) статуса военной науки, решая при этом неизвестные ранее задачи идентификации и институционализации военно-научных знаний, обобщая, что классификация наук — это не самоцель и далеко не отвлеченный вопрос. Она должна служить теоретической основой для практической деятельности прежде всего в интересах обороны страны.
Благодаря своевременному уточнению функций, объекта и предмета военной науки М.А. Гарееву удалось
«Чем шире и сложнее становится объект исследования, тем большее количество наук должны бы его изучать», — многократно подчеркивал и подчеркивает М.А. Гареев. По его мнению, «как нет и не может быть одной науки, изучающей все стороны и явления природы и общества, так нет и не может быть одной науки о войне».
с широких научных позиций определить ее место в системе современных знаний, а также ее междисциплинарный статус и системообразующую роль с опорой на классификацию наук согласно версии видного советского ученого академика Б. Кедрова.
Четкая классификация научных знаний, составляющих содержание военной науки, позволила обосновать перечень неотложных задач по развитию конкретных отраслей военных знаний, определению головных организаций, ответственных за разработку отраслевых задач науки, а также по выстраиванию организации и структуры военно-научных учреждений, системному подходу к планированию научно-исследовательских работ и другие задачи24.
Наработки М.А. Гареева были учтены при утверждении в 1984 году номенклатуры специальностей научных работников в области военной науки, когда утверждалась номенклатура специальностей по общественным, естественным и техническим отрас-
лям знаний. Тем самым возможности науковедения и классификационный подход были использованы для доказательства особого (самостоятельного) статуса военной науки, для решения малоизученных задач идентификации и институционали-зации военно-научной тематики.
Раскрывая специфические объективные процессы, которые никакая другая наука и отрасль знания не познает и не может познать, следует отметить принципиальную позицию М.А. Гареева в отношении перспектив институционализации военной науки. Сегодня она признана в нашей стране Высшей аттестационной комиссией в виде перечня научных специальностей, по которым защищаются кандидатские и докторские диссертации в рамках аттестации научно-педагогических кадров военно-образовательных и военно-научных учреждений. Вместе с тем в Российской академии наук (РАН) отсутствует специальное отделение, ответственное за научные изыскания по тематике обороны и безопасности. Последствия данного факта негативны как для самой РАН, так и для научного сопровождения военного строительства в нашей стране, а также государственной оборонной политики.
Наличие специфического предмета военной науки по М.А. Гарееву предоставляет объективные основания для признания ее самостоятельного статуса, но также для дальнейшей институционализации, для более полного использования в военном деле достижений других наук.
Убедительные результаты и новые перспективы
Вклад доктора исторических и доктора военных наук генерала армии М.А. Гареева в повышение эффективности военного строительства в России, а также в развитие системы
военных знаний оценивать непросто. Это обусловлено, во-первых, сложностью поставленных и решенных им проблем, а во-вторых, обширным числом исследований и публикаций:
библиография Махмута Ахметовича составляет свыше 250 научных и научно-методических работ, причем не только по военно-научным специальностям, но и междисциплинарным, включающим политологические и социологические аспекты.
Тем не менее вклад в военное строительство и науку этого титулованного ученого просматривается более наглядно, если опираться на мнение рецензентов25, что принято в мировой и отечественной науке, а также на биографические исследования. Таковы стандарты научной деятельности. Как видно, работы М.А. Гареева отличаются не только глубиной, актуальностью и новизной, но также тематической широтой, выходя за рамки военно-научных специальностей и попадая в содержание социологии, политологии и других социально-гуманитарных дисциплин.
Изучив военно-научную концепцию М. Гареева, можно признать ее социологическую составляющую, понять ее отличие от военно-технических концепций, в которых общество воспринимается как жесткий механизм. Проявляя повышенный интерес к эмпирическим рейтингам полководцев всех времен и народов, генерал армии Гареев, тем не менее роль социологии видит не только и не столько в изучении общественного и экспертного мнения, сколько в широком и системном взгляде на военную организацию общества, на совокупность факторов, определяющих роль и деятельность Вооруженных Сил. Увы, не все военные исследователи и аналитики разделяют этот широкий социологический подход, а очевидно, что последствия подобной недооценки негативны.
С опорой же на теоретические и эмпирические посылы М.А. Гареева появляется возможность определять обновленную роль социологии в развитии и обогащении общего учения о
войне и невоенных действиях, в создании информационного фундамента управления обороной и в разработке государственной оборонной политики Российской Федерации26. Методологически и практически важно, чтобы оборонная тематика в стране не ограничивалась лишь функциями силовых структур, а у представителей Министерства обороны РФ не было соблазна создавать «государство в государстве». Необходимо предпринимать целенаправленные меры по использованию ресурсов всего российского общества, что является более сложной, но оправданной задачей, касающейся расширения круга партнеров военного ведомства.
Если на рубеже 50—60-х годов прошлого века М.А. Гареев, оперируя историческими фактами на основе анализа боевой подготовки войск, впервые в стране поставил и решил проблему внедрения в войсках современных методов обучения, создания новой полевой учебно-материальной базы, то в 80-е годы он обосновал и обобщил новые военно-научные предложения по разработке, проведению военных операций, воздушно-наземных и воздушно-морских сражений, применению оперативно-маневренных групп армий и фронтов, а также использованию иных новаций в области военной теории и практики.
В систему оперативной подготовки в 70—80-х годах прошлого века стали внедряться подготовка и проведение опытных, экспериментальных учений по важнейшим проблемам военного искусства. Так, в серии маневров и учений Советской Армии и Вооруженных сил стран Варшавского договора («Запад-81», «Вос-ток-84», «Дозор-86», «Осень-88»), проверялись и отрабатывались новые проблемные вопросы стратегии и оперативного искусства, методики оперативной подготовки, учитывав-
шие в том числе теоретические и военно-практические наработки генерал-лейтенанта М.А. Гареева.
С маршалом артиллерии Г.Е. Передельским и генерал-полковником В.Ф. Толубко (во время маневров «Запад-81»)
На маневрах 1981 года политическим руководителям СССР и государств Варшавского договора впервые было показано, на что способна и как должна применяться новейшая боевая и специальная техника в условиях возможного крупномасштабного военного конфликта. В той взрывоопасной международной обстановке диссертационные идеи и наработки М.А. Гареева воплощались в новые подходы и рекомендации, апробируемые с позиции военной науки в практику военного строительства в СССР.
Одна из главных заслуг М.А. Гареева состоит в том, что он вывел воен-
ную науку за кабинетные рамки и за библиографические указатели, создав механизм интеграции военной теории и практики. Это позволяет вести речь о практико-ориентированной парадигме развития военно-научных знаний, о научно-внедренческих функциях военной науки. Не случайно начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии В.В. Герасимов, характеризуя специфику уникального теоретического и военно-прикладного наследия М.А. Гареева, отмечал «практическую направленность идей и предложений, их ценность для командующих и командиров, штабов — всех, руководит войсками». «...Его подходы, предложения, рекомендации всегда актуальны и нацелены на решение современных проблем строительства, подготовки и применения Вооруженных Сил...»27.
Вклад М.А. Гареева в развитие военного строительства, военной науки определяется масштабностью и оригинальностью поставленных военно-научных проблем, междис-циплинарностью, включающей политико-социологический и историко-философский компоненты, широтой подхода, раскрывающим роль и содержание государственной оборонной политики России.
кто
Пути наращивания военно-научного потенциала
Сегодня М.А. Гареевым поставлены на военно-научную повестку дня большое количество новых, интересных и многообещающих проблем, решение которых является основополагающим фактором укрепления обороны и безопасности Российской Федерации. Им высоко поднята планка военно-научных исследований,
сформулированы ключевые вопросы: какие нужны Вооруженные Силы сегодня Российской Федерации, чтобы защитить государственный суверенитет? какой должна быть военная наука, чтобы соответствовать современным потребностям военного строительства и целям победы в XXI веке?
Эти и другие проблемы стратегической важности вызывают острейшие дискуссии в политических и военных кругах, в научном сообществе страны. Обоснованные и убедительные научно-практические доводы генерала армии М.А. Гареева служили и служат принципиальным ориентиром познания и исследований, стимулируя научные поиски новым поколением ученых и организаторов военной науки. Итоги многолетнего военно-научного творчества М.А. Гареева впечатляют.
Во-первых, с учетом организационно-управленческих инструментов и механизмов, им определены теоретические и практические предпосылки разработки обобщающей теории военных наук.
Во-вторых, проработаны пути многократного повышения военно-научного потенциала Российской Федерации, за счет целостного восприятия всего научного комплекса государства как субъекта военно-научных исследований в соответствии с новой парадигмой практико-ори-ентированного знания и междисци-плинарности исследований.
В-третьих, обозначены пути выхода за рамки распространенных философских, исторических и описательных подходов к многоплановому анализу причинно-следственных связей, постановке и решению военно-научных и военно-политических проблем с опорой на фундамент всей отечественной науки.
Помимо военно-теоретических аспектов важной частью предложений Президента Академии военных наук РФ являются научно-организационные, отражающие видение им современной военно-научной ситуации и путей решения назревших проблем. Предлагая создать оборонное отделение в структуре РАН, М.А. Гареев ссылается не только на инициативу Маршала Российской Федерации,
доктора технических наук И.Д. Сергеева28, но дополняет ее организационно-практическими и теоретическими аргументами, классифицируя военно-научные знания и доказывая их самостоятельный статус.
Предлагая готовить эрудированную офицерскую элиту, М.А. Гареев не ограничивается ссылкой лишь на общественные потребности нашей страны, на мнение российских военных теоретиков, а доказывает необходимость качественных изменений в подготовке военных кадров, в формировании их высокого культурного уровня и нешаблонного мышления. Этому мог бы способствовать ряд мер, включая реализацию комплексных науч-но-исследователъских работ, охватывающих политические, экономические, идеологические аспекты оборонных проблем, с подключением ученых разных специальностей, а также преобразование Военной академии ГШ ВС РФ в Академию национальной безопасности29.
Говоря о необходимости подготовки и пополнения военно-научного комплекса страны докторами наук, генерал армии ссылается, с одной стороны, на имевший место в 1990-е годы отток 85 % данной категории научных работников из Военно-промышленного комплекса и Вооруженных Сил30, а с другой стороны — на неотложный характер данной проблемы и важность использования советского опыта решения кадровых вопросов и обучения кадров. Размышляя о соотношении количества и качества в военной науке, о значимости научных лидеров и перспективных задачах генерал армии М.А. Гареев предлагает иметь в виду, что методом натиска в науке трудно что-либо решить, подобно тому как для создания гениального произведения подобного «Войне и миру» Льва Толстого нецелесообраз-
Начальник военно-научного управления Генерального штаба ВС СССР генерал-лейтенант М.А. Гареев на заседании редколлегии журнала «Военная Мысль», 1975 год
но создавать литературный институт численностью в несколько тысяч сотрудников, а требуется комплекс мер и целенаправленная деятельность по их реализации. Таким образом, предложена программа мер, обоснованных и реальных с военно-научной и военно-политической точек зрения.
Многие идеи и предложения генерала армии прошли апробацию на военно-научных конференциях, а также на страницах многих авторитетных печатных изданий, в том числе в военно-теоретическом журнале Министерства обороны СССР и РФ «Военная Мысль». На протяжении
многих десятилетий, начиная с периода учебы в Военной академии имени М.В. Фрунзе в конце 1940-х годов Махмут Ахметович — внимательный читатель, а с конца 1950-х годов — автор злободневных статей, насыщенных новыми идеями. Несколько лет спустя — член редколлегии, выполнявший функции рецензента присланных в редакцию материалов и, что особенно важно — куратор «Военной Мысли» в период работы в Генштабе ВС СССР, что позволяло ему целенаправленно влиять на содержание и конструктивность журнальных публикаций, на стратегию издания.
Под непосредственным руководством и при многолетнем активном участии М.А. Гареева в подготовке авторских публикаций специализированный журнал вырос до творческой лаборатории и всеармейской научно-экспериментальной площадки по обсуждению, обобщению и распространению передового опыта решения назревших проблем военной
теории и практики, укрепления позитивного имиджа Вооруженных Сил, Министерства обороны, армейской службы в Российской армии.
Однако идеями и предложениями, изложенными на различных научных форумах и страницах научных изданий, активная позиция и деятельность М.А. Гареева не исчерпывается. Возьмем, например, такую
острейшую тему и принципиальной важности политическую задачу, как консолидация российского общества, обеспечение преемственности поколений. Казалось бы, представители военной науки должны включаться в состав Общественного совета Рос-молодежи и общественных советов аналогичных структур в регионах, приглашаться к разработке и рецензированию государственных и региональных программ патриотического воспитания молодежи. Тем не менее это не всегда так.
Например, Государственная программа патриотического воспитания последних лет разрабатывалась Росмолодежью с опорой на узкий
состав молодежного актива и организаторов молодежной политики. В составе Общественного совета Росмолодежи недостаточно представлены исследователи, занимающиеся многоплановыми аспектами этой сложнейшей темы, а также представители Академии военных наук Российской Федерации, авторы монографий и учебников по ювенологической и военно-патриотической тематике. «Получается, что молодежь сама себя воспитывает?» — задается вопросом Махмут Ахметович, надеясь быть услышанным высокими должностными лицами в Федеральном агентстве по делам молодежи.
Конструктивность биографического метода
Благодаря органичному сочетанию исследовательской, аналитической военно-управленческой деятельности генерал армии М.А. Гареев выработал совокупность ценнейших качеств: реалистичность и реализм; масштабность постановки и реализации военно-научных проблем; конструктивность оценок и выводов; научную смелость и управленческий характер предложений и выводов. Ощутимое и длительное влияние М.А. Гареева на содержательное и функциональное (инструментальное) развитие военного знания раскрывается в ряде публикаций к юбилейным датам31. Кроме того, особого внимания заслуживают:
• продолжительный период активной деятельности (более семи десятилетий) в области военного управления и военной науки;
• продуктивность военно-научных исследований, о чем свидетельствует свыше 200 военно-теоретических и научно-методических публикаций;
• широта научных интересов и внимание к общей теории военной
науки, теории военного строительства, оперативной и боевой подготовки войск, истории войн и военного искусства, к методологическим аспектам военной науки32, к вопросам военной стратегии и тактики33, к роли армии в обществе34, к доктри-нальным особенностям оборонной политики государства35, к обоснованию исторической роли всемирной победы Советского Союза во Второй мировой войне36, к роли отдельных войсковых операций37, к характеру и специфике невоенных действий38 и другим злободневным аспектам.
Почти 40 лет назад исследуя обширное военно-научное творчество М.В. Фрунзе при подготовке одноименной монографии, Махмут Ахметович, чтобы передать масштаб личности Председателя Реввоенсовета СССР и Наркомвоенмора, его дар проникновения в суть военно-политических явлений и процессов с опорой на большой опыт организационной работы, смелость и нешаблонность подходов, широкую совокупность знаний, нашел точные
слова, охарактеризовав Михаила Васильевича как:
• приверженца науки, обладающего способностью к обобщению опыта войн, к разработке проблем будущей войны, умеющего зажечь творческий энтузиазм и привлечь к научным изысканиям широкие массы командно-политического состава;
• теоретика и организатора, владеющего навыками сочетания науки и практики, использования теоретических достижений в повседневной деятельности.
Эта яркая характеристика вполне применима и к самому Махмуту Ахметовичу, во многом воплощающему новый тип военного исследователя, аналитика, управленца, продолжателя дела и военно-научной традиции М.В. Фрунзе, ученого-энциклопедиста, активно использующего идеи и аргументы выдающихся
Министр обороны Российской Федерации С.К. Шойгу вручает 8 мая 2018 года орден Александра Невского генералу армии М.А. Гарееву
отечественных ученых. Исследовав военно-научное творчество Махму-та Ахметовича Гареева с помощью биографического метода, и особенно после непосредственного общения с ним, глубоко осознаешь масштаб его личности, способность креативно мыслить, умение нестандартно анализировать и давать оценку происходящим событиям.
М.А. Гареев выработал совокупность ценнейших качеств: реалистичность и реализм; масштабность постановки и реализации военно-научных проблем; конструктивность оценок и выводов; научную смелость и управленческий характер предложений и выводов.
Советский и российский военный деятель, военачальник, один из ярких представителей фронтового поколения, образец для подражания молодому поколению военных исследователей и организаторов армейской науки, Махмут Ахметович и сегодня в строю, подавая личный пример, ведет за собой полки военных аналитиков и экспертов в сражениях на военно-научном фронте.
Многообразные аспекты этой темы активно обсуждались на ноябрьской 2018 года конференции в Военной академии Генерального штаба ВС РФ, посвященной деятельности генерала армии М.А. Гареева. Масштаб всеармейской конференции «Военная наука через призму личности» — это свидетельство вклада Махмута Ахметовича в укрепление боевой мощи Вооруженных Сил и военную науку. Слова начальника Генерального штаба ВС РФ, Героя России, генерала армии В.В. Герасимова тому подтверждение: «Доктор военных и доктор исторических наук М.А. Гареев состоялся как крупный ученый... ...Основные идеи, изложенные в его трудах, работают на повышение боеспособности Вооруженных Сил.. .»39.
Вклад генерала армии в развитие и обогащение военного строительства и военной науки в Российской Федерации обширен. Подтверждение тому — свыше 250 публикаций крупного исследователя, Президента Ака-
демии военных наук России за шесть с лишним десятилетий (в том числе, на английском, китайском, арабском, немецком языках), оценки и отзывы рецензентов, представителей разных отраслей науки, российской обще-
ственности. Военная наука России всегда будет обладать необходимым потенциалом, а российская армия будет непобедимой, пока в ее рядах такие военные деятели, исследователи, как Махмут Ахметович Гареев!
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Фукс-Хайнритц В. Биографический метод в социологии: история, методология, практика. М., 1993. С. 11—41.
2 Голофаст В.Б. Многообразие биографических повествований // Социологический журнал. 1995. № 1. С. 71—88.
3 Теплое Б.М. Ум полководца / Избранные труды. В 2 т. Т. 1. 1985.
4 Рождественский С. Подходы к формализации жизненных историй качественными методами // Судьбы людей: Россия, XX век. Биографии людей как объект социологического исследования. М., 1996. С. 412—422; Тернер Р. Сравнительный анализ биографий // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. № 1. С. 13—23.
5 Гареев М.А. М.В. Фрунзе — военный теоретик. М.: Воениздат, 1985.
6 Гареев М.А. Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства. Уфа: Восточный университет, 1996.
7 Микрюков В.И. Гареев Махмут Ахметович // Управление генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации: история и современность: монография. М.: РУСАЙНС, 2018. С. 134—136.
8 Гареев М.А. О характере советской военной науки, ее предмете и содержании // Военная Мысль. 1959. № 12. С. 48—55.
9 Гареев М.А. Доклад о труде «История отечественной военной науки». 15 февраля 2007 г. // Сражения на военно-историческом фронте. 2-е изд. М.: Инсан, 2018.
10 Гареев М.А. М.В. Фрунзе — военный теоретик. М.: Воениздат, 1985. С. 392— 393.
11 Маркс К.у Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.
12 Учение и хитрость ратного строения пехотных людей. Санкт-Петербург,
1904; Сборник описаний значительных маневров, проведенных в 1896—1903 годах. В 8 томах: Санкт-Петербург, 1897— 1904 годы.
13 Наставления по войсковым маневрам. Штаб РККА. М., 1926; Инструкции посредникам на маневрах. M.-7L, 1936; Методический сборник войсковых учений 1940 года. М., 1941.
14 Приказы и директивы командующих фронтами по боевой подготовке. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., 1951.
15 Боевая тренировка войск. Информационный бюллетень. М.: Воениздат, 1945.
16 См. Гречко A.A. Через Карпаты. Издание 2-е. доп. М.: Воениздат, 1972.
17 Гареев М.А. Тактические учения и маневры. М.: Воениздат, 1977. С. 154— 155.
18 См. «Двина». Войсковые маневры, проведенные на территории Белоруссии в марте 1970 года. М.: Воениздат, 1970.
19 Гареев М.А. Общевойсковые учения. М.: Воениздат, 1983.
20 Герасимов В.В. Пять войн и 250 трудов: пример генерала Гареева: его боевой опыт при творческом применении не устаревает никогда // Военно-промышленный курьер. 2018. 13 ноября. № 44 (757).
21 Гареев М.А. Советская военная наука. М.: Знание, 1987.
22 Першуткин С.Н., Эльманович С.С. Советский Клаузевиц // Независимое военное обозрение. 2018. 22 февраля. URL: http://nvo.ng.ru/history/2018-02-16/10_984_ frunze.html (дата обращения: 18.04.2019).
23 Гареев М.А. Сражения на военно-историческом фронте. 2-е изд. М.: Инсан, 2018.
24 См. Гареев М.А. Советская военная наука. М.: Знание, 1987.
25 Ахметшин Ш.К. Генерал армии Махмут Гареев. СПб.: Славия, 2018; Пер-шуткин С.Н. Как побеждать в войнах XXI века? Рецензия на книгу: Гареев М.А. Сражения на военноисторическом фронте. Сб. статей М.: Инсан, 2018; // Проблемы национальной безопасности. 2018. № 6. С. 216—220; Ахтамзян А.А. Генералу армии М.А. Гарееву исполняется в этом году 95 лет // Вестник МГИМО (У). 2013. № 3 (30). С. 300—303; Миннибаев Е.К. Сражения генерала М.А. Гареева на военно-историческом фронте продолжаются (к 80-летнему юбилею ученого) // Вестник ВЭГУ. 2008. №6(38). С. 119—123.
26 Першуткин С.Н. О новой роли социологии в условиях невоенных действий и «гибридной войны» // Гуманитарный вестник Военной академии ракетных войск стратегического назначения. 2017. № 2 (6). С. 11—17; Першуткин С.Н. Разработки общественных наук как фактор укрепления национальной безопасности // Гуманитарный вестник Военной академии ракетных войск стратегического назначения. 2017. № 3 (7). С. 57—64.
27 Герасимов В.В. Пять войн и 250 трудов: пример генерала Гареева: его боевой опыт при творческом применении не устаревает никогда // Военно-промышленный курьер. 2018. 13 ноября. № 44 (757).
28 Гареев М.А. Сражения на военно-историческом фронте. 2-е изд. М.: Инсан, 2018. С. 672.
29 Там же. С. 102, 114, 129.
30 Там же. С. 663.
31 Лешин Е.А. Гареев Махмут Ахмето-вич // Энциклопедический словарь биографии современников «Вся Россия — XXI век». М.: Редакционно-издательский центр Урала, 2018. С. 88—94.
32 Гареев М.А. Еще раз о системе знаний в современной войне // Вестник академии венных наук. 2013. № 3 (44). С. 4—7; Гареев М.А. Актуальные проблемы советской военной науки // Военная Мысль. 1978.
№ 12. С. 55—67; Гареев М.А. О характере советской военной науки, ее предмете и содержании // Военная Мысль. 1959. № 12. С. 48—55.
33 Гареев М.А. Из истории развития методов проведения тактических учений и маневров в русской армии // Военно-исторический журнал. 1972. № 2. С. 95—101; Гареев М.А. Из истории развития методики проведения технических учений и маневров в Советской Армии // Военно-исторический журнал. 1975. № 10. С. 12—23; Гареев М.А. Методика подготовки и проведения учений в НАТО // Зарубежное военное обозрение. 1976. №7. С. 9—16.
34 Гареев М.А. И.В. Сталин: «Армия должна не только обороняться, она должна наступать, защищать интересы государства всеми способами» // Военно-исторический журнал. 2017. № 3. С. 3—9.
35 Гареев М.А. Структура и основное содержание новой военной доктрины России // Военная Мысль. 2007. № 3. С. 2—13; Гареев М.А. Национальные интересы и национальная безопасность России на современном этапе // Вестник академии военных наук. 2008. № 1. С. 8—22.
36 Гареев М.А. Великая Победа и современные интересы безопасности стран и народов // Военно-исторический журнал. 2014. № 9. С. 30—34; Гареев М.А. Сражения на военно-историческом фронте. М.: Инсан, 2008.
37 Гареев М.А. Маньчжурская стратегическая наступательная операция 1945 года // Новая и новейшая история. 2005. № 5. С. 3—9.
38 Гареев М.А. Характер современных военных и невоенных угроз безопасности России и организация обороны страны // Вестник академии военных наук. 2013. № 4 (45). С. 4—9.
39 Герасимов В.В. Пять войн и 250 трудов: пример генерала Гареева: его боевой опыт при творческом применении не устаревает никогда // Военно-промышленный курьер. 2018. 13 ноября. № 44 (757).
