CC BY
18
РОССИЯ И МИР Russia and the World
М. А. Липкин
Визит А. И. Микояна в Вену в 1957 году: торговая политика или торговля вокруг политики?
Неизвестные страницы советской
и *
партийно-государственной дипломатии
M. A. Lipkin
A. I. Mikoyan's Visit to Vienna in 1957: Trade Policy or Political Horse Trading?
The Unknown Pages of Soviet Party-State Diplomacy
24 апреля 1957 г. одна из ведущих газет западного мира — «Нью Иорк Таймс» — вышла с необычной заметкой корреспондента из Вены под броским заголовком: «Микоян в Вене; цель покрыта тайной»1. Ее автор гадал, чем мог быть вызван по времени визит А. И. Микояна именно тогда, в апреле 1957 г., если официально он позиционировался как ответ на приглашение, сделанное Микояну еще во время переговоров в Москве о заключении Государственного договора с Австрией, в апреле 1955 г.
Загадки вокруг миссии Микояна в Вене и ее итогов остаются и до сих пор.
Чтобы прояснить значимость этого незаурядного эпизода из истории личной дипломатии, требуется детальный разбор с использованием документов разных жанров и разных ведомств, отложившихся за тот период в российских архивах.
Анастас Иванович Микоян известен своими «особыми» дипломатическими миссиями, когда его как лучшего и высокопоставленного переговорщика — одновременно и представителя ЦК КПСС и заместителя председателя Совета Министров СССР — советская сторона посылала улаживать щекотливые дела, которые допускали большую степень свободы и требовали большего политического веса, нежели общение по традиционным каналам дипломатической связи
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований и Австрийского научного фонда в рамках научного проекта «Торгово-экономические отношения СССР с Австрией, 1955-1964» (№ 21-59-14006) = The reported study was funded by RFBR and FWF, project number 21-59-14006. 46
чиновников Министерства иностранных дел. Известно про его посредничество в отношениях с Венгрией, Югославией, Кубой, КНР и т. д. Однако до сих пор завесой тайны был овеян его, казалось бы, дежурный визит в Австрию в апреле 1957 г.
В отечественной историографии этот эпизод не попадал в поле зрения исследователей. В работах о Микояне раскрыты многие стороны его деятельности, имевшие международную значимость, есть описания многих его дипломатических миссий, но странным образом отсутствует эпизод с его визитом в Вену в 1957 г.2 В зарубежных исследованиях этот эпизод личной дипломатии известен главным образом косвенным упоминанием в ряде общих работ по периоду Холодной войны. Наиболее подробный анализ представлен в монографии Вольфганга Мюллера, где, как и в других немногочисленных публикациях, поездка Микояна рассматривается как усилия советской дипломатии по урегулированию двусторонних отношений после Венгерского кризиса 1956 г.3 И тень венгерских событий во взаимоотношениях Москвы и Вены превалирует над детальным анализом первопричин подготовки и долгосрочных итогов этого акта личной дипломатии.
* * *
Визит в Вену планировался в 1956 г. и носил ярко выраженный торгово-экономический подтекст: Микоян в ЦК КПСС традиционно курировал экономику и как некогда министр внешней торговли, и как зампредсовмина СССР Как показывают архивные материалы, еще до того, как разразился Венгерский кризис, визит готовился как деликатная инспекция исполнения Австрией Государственного договора 1955 г., и как попытка перезагрузки отношений с Австрией после отказа Москвы от прямых послевоенных рычагов давления на Вену.
Австрия, как побежденная страна-сателлит нацисткой Германии во Второй мировой войне, была занята советскими и союзными войсками и выплачивала репарации. В 1955 г. по инициативе СССР она подписала Государственный договор о восстановлении независимой и демократической Австрии4. Он давал стране независимость в обмен на нейтральный статус, что позволяло освободиться от прямой оккупации и, по мысли советских дипломатов, стать второй после Финляндии европейской страной капиталистического мира, которая имела бы «особые отношения» с СССР, демонстрируя возможности мирного сосуществования между капитализмом и коммунизмом.
Обретение независимости, с одной стороны, неизбежно повлекло за собой установление экономических отношений со странами Западной Европы, а с другой — усилило желание освободить свою экономику от обязательств, возникших после поражения в войне: уменьшить долю репараций (тема компенсационных поставок в СССР), особенно на фоне аналогичных действий, предпринятых западными странами в отношении ФРГ, а Советским Союзом — в отношении
ГДР, Венгрии и Болгарии. Очевидная диверсификация экономических отношений Вены и естественная переориентация австрийской экономики на Запад требовали тонкой балансировки системы сдер-жек и противовесов с советской стороны, ради чего и готовился визит Микояна — первый визит такого уровня в отныне независимую Австрию.
В немногих публикациях, затрагивающих визит Микояна, основой акцент делается на разрядке ситуации после Венгерского кризиса и нормализации взаимоотношений Москвы и Вены. Однако следует помнить, что решение о поездке Микояна в Австрию Политбюро ЦК КПСС приняло еще 3 августа 1956 г. — то есть более чем за два месяца до венгерских событий октября 1956 г. Постановление гласило: «Считать целесообразной поездку т. Микояна в Австрию, не связывая эту поездку с посылкой советской делегации на Венскую ярмарку в сентябре с.г.»5.
Таким образом, поездка должна была стать отдельным информационным поводом в отношениях двух стран, и, хотя инструкций насчет предстоящих переговоров или объяснений целей поездки в российских архивах найти не удалось, судя по тону аналитических материалов МИД летом 1956 г., она планировалась, с одной стороны, как звено в поступательном развитии «особых», «наглядно-разрядочных» отношений Москвы и Вены, развивая успех после летнего «разведывательного» визита делегации Верховного Совета СССР по приглашению Вены. С другой стороны, она призвана была нести в жизнь инициативы XX съезда КПСС, в том числе в области общеевропейского сотрудничества: торговые вопросы становились частью зондирования возможностей европейской коллективной безопасности, которую продвигал СССР и его союзники по Восточному блоку.
Еще 31 июля 1956 г. министр иностранных дел СССР Д. Т. Шепи-лов, назначенный на эту должность Н. С. Хрущевым вместо В. М. Мо-лотова почти двумя месяцами ранее, инициировал рассмотрение вопроса в ЦК КПСС, где указывал, что федеральный канцлер Австрии Юлиус Рааб в беседе с послом СССР в Вене А. А. Смирновым выразил пожелание организовать приезд Микояна. Со слов Рааба, это «содействовало бы расширению личных контактов между государственными деятелями Советского Союза и Австрии»6.
В июльской версии проекта постановления ЦК КПСС МИД предлагал приурочить визит Микояна к открытию Венской торговой ярмарки в сентябре 1956 г. и поручить ему возглавить советскую делегацию на это мероприятие7. Однако 3 августа 1956 г., как было сказано выше, Политбюро утвердило визит, почти точь в точь в формулировках Рааба, но с условием не привязывать его к ярмарке.
Насколько позволяют судить документы Архива внешней политики МИД РФ, советское посольство в Австрии фонтанировало свежими инициативами по перезагрузке двусторонних отношений летом
1956 г. и было настроено крайне позитивно и конструктивно в своих оценках и предложениях. Чрезвычайная активность посла СССР в Австрии, вероятно, была вызвана и ротацией кадров на этом посту: назначенный в начале 1956 г. на этот пост Андрей Андреевич Смирнов успел войти в курс дел и подготовил крайне интересную программу реформ экономических отношений, однако осенью 1956 г. (вероятно на фоне Венгерского кризиса) из спокойной Вены он был переведен на должность чрезвычайного и полномочного посла в ФРГ, а на его место был поставлен до того заведовавший Третьим европейским отделом МИД СССР (курировал в числе прочего и Австрию) Сергей Георгиевич Лапин, который также дал свои предложения по улучшению отношений с Веной. Назначение послом руководителя профильного отдела свидетельствует о важности австрийского направления в советской внешней политике, как и о том, что, в отличие от Смирнова, Лапин обладал большим на тот момент кругозором и пониманием новых европейских инициатив СССР, участвуя в их разработке в Москве в центральном аппарате МИД. Примечательно, что еще в июле 1956 г. Лапин как заведующий Третьим европейским отделом курировал работу посла Смирнова, а уже через несколько месяцев сам занял его место посла в Австрии.
В преддверие планировавшегося в 1956 г. визита Микояна советское посольство развило бурную инициативу по подготовке программных документов, в первую очередь в области экономки. Так, 23 июля 1956 г. посольство за подписью посла Смирнова представило на имя министра иностранных дел СССР Шепилова аналитическую записку «О торгово-экономических связях СССР и стран народной демократии с Австрией». Документ интересен не только тем, что в нем давался критический анализ состояния связей через год после обретения Австрией независимости, — в нем делались интересные предложения по многосторонней экономической дипломатии для противодействия дрейфа Вены в сторону западного блока. Он показывает наглядно взаимосвязанность вопросов экономики и высокой политики в мышлении советской дипломатии в тот период.
«В структурном отношении теперешняя торговля с Советским Союзом почти ничего не дает с точки зрения влияния на экономику Австрии, поскольку в советских поставках жизненно важные для Австрии товары, в которых она больше всего заинтересована, представлены в малых количествах. Доля Советского Союза в австрийском импорте в текущем году составит примерно по пшенице — 16%, ржи — 30%, кукурузе — 9%, каменному углю — 2,5%, коксу — 12%, хлопку — 17%. С другой стороны, советские закупки в Австрии также незначительны и не содержат традиционных экспортных австрийских товаров», — отмечалось в секретном анализе посольства8. Доля капиталистических стран во внешнеторговом обороте Австрии, по данным посольства, составляла порядка 90%, причем Австрия зависела от торговли с западноевропейскими странами
и по импортным поставкам, и по экспорту своей продукции. «Зависимость Австрии от западных стран дает этим странам, особенно Западной Германии и США, возможность оказывать сильное влияние на экономическое и политическое развитие Австрии, и в частности, вовлекать ее в проамериканские организации типа Организации европейского экономического сотрудничества, Европейского Совета и т.п.», — отмечалось в документе9. Посольство сигнализировало министерству о том, что из всех западных стран особенно тревожно выглядит активность Западной Германии в Австрии. На этом фоне удельный вес СССР составлял порядка 5%10, а суммарно весь социалистический лагерь мог рассчитывать на 13-14% в австрийской внешней торговле11.
«Если бы демократический лагерь, используя эти стремления, значительно расширил экономические связи с Австрией, политические отношения с нею получили бы важный дополнительный стимул к дальнейшему улучшению и развитию. С другой стороны, это вело бы к ослаблению зависимости Австрии от Запада. В этих целях важно добиваться расширения торговли с Австрией с тем, чтобы уже в ближайшие годы СССР и страны народной демократии достигли бы довоенного уровня торговли (30% австрийского товарооборота) или превзошли его»12. Посольство прямо-таки требовало («необходимо») увеличить товарооборот всех стран-членов СЭВ с Австрией по сравнению с 1956 г. (150 млн. долл.) не менее, чем в три раза и довести его в за 3-5 лет до 500 млн. долл. в год. Поток товаров следовало изменить не только количественно, но и структурно: заменить выгодным предложением со стороны социалистического лагеря те жизненно важные для Австрии товары, которые она безальтернативно покупала в западных странах.
Анализ документа наводит на мысль: если рост товарооборота за три года в три раза в тех условиях представляется явной утопией, тем не менее существенное качественное и количественное улучшение торговли и присутствия соцстран и их коллективных структур на австрийском рынке с использованием многостороннего клиринга (а не только за счет ограниченных экспортных или золотовалютных ресурсов СССР) был новаторской и перспективной идеей в попытках применить экономику как «мягкую силу» на австрийском направлении.
Документ приводил возможные варианты такого многостороннего бартера: «В интересах более рационального использования совокупных экспортных ресурсов СССР и стран народной демократии и дифференцированного удовлетворения их импортных потребностей, а также для облегчения взаимных расчетов целесообразно строить торговые отношения стран демократического лагеря с Австрией не на базе двусторонних договоров, как это принято в настоящее время, а на основе многостороннего клиринга, позволяющего производить взаимные компенсации и зачеты. В этом случае Венгрия мог-
ла бы, например, получить австрийский лес, в котором СССР и Румыния не заинтересованы, ГДР, Польша, Чехословакия — австрийскую нефть и нефтепродукты и т.п., как эквивалент за товары СССР или других народно-демократических стран для Австрии, с соответствующей компенсацией в рамках многостороннего клиринга», — здраво рассуждали советские дипломаты13.
Более того, понимая необходимость переманить Австрию экономически, заставить ее переключиться с одностороннего прозападного вектора, предлагалось приготовить для Вены несколько «пряников».
Во-первых, речь шла о создании инструментов более тесного и взаимовыгодного сотрудничества: советско-австрийского торговой палаты. Во-вторых, об открытии кредитной линии и льготных условиях ценообразования: «Чтобы противодействовать неизбежному сопротивлению Западной Германии, США и других стран указанной переориентации Австрии на рынок восточных стран, следовало бы предусмотреть такие поощрительные меры, как предоставление Австрии кредита для закупок товаров в странах демократического лагеря, установление благоприятного порядка платежей и соответствующего уровня цен, не превышающего мировые цены»14.
Тут следует сделать отступление и сказать, что не только по линии посольства, но и по линии других ведомств — Министерства финансов СССР, Министерства внешней торговли СССР, Всесоюзной торговой палаты и других — на протяжении 1956 г. шла активная проработка механизмов новых торгово-экономических реалий между СССР и Австрией. Речь шла про выработку общей с МИД СССР и заинтересованными кругами в Австрии линии на создание в Вене австро-советской торговой палаты и перспективы учреждения там же головного офиса советского страхового акционерного общества15. Последнее особенно примечательно тем, что вопрос прорабатывался согласно решению ЦК КПСС, принятому в ноябре 1955 г. И это был один из пилотных проектов заграничного «государственного капитализма» СССР в период «мирного сосуществования».
«Бизнес-план» такой структуры в форме информационной записки был представлен совместно представителем Минфина СССР и Посольства СССР в Австрии в ноябре 1956 г. Ему не повезло во времени: он совпал с Венгерским кризисом. Но из него следует, что еще летом Минфин СССР провел консультации с Министерством финансов Австрии, руководством страхового надзора и членами президиума Союза австрийских страховых обществ. По итогам полученных конструктивных рекомендаций планировалось учредить акционерное общество, акционерами которого стали бы советские организации и граждане. Правда, имелись в виду не все советские граждане, а работники Ингосстраха и Торгпредства. Но — что говорило о полном разрыве со сталинскими временами — представители Минфина СССР и посольства СССР в Австрии разумно предлагали ввести в состав наблюдательного совета такой структуры «влиятель-
ных людей», а именно руководителей австрийских коммерческих структур. Первоочередными задачами должны были стать страхование транспорта, экспортного кредита (риска неплатежа), монтажа, гарантий машин и их поломки. Такое акционерное общество должно было, по задумке советских дипломатов и финансистов, стать местной организацией, работающей по австрийским законам и имеющей право открывать филиалы. Предусматривалась и экспансия за пределы австрийского рынка: «Уже в первые годы было бы целесообразно открытие филиалов в Западной Германии и Италии», — говорилось в записке16.
Возвращаясь к июльским предложениям по многосторонней дипломатии Смирнова, следует добавить еще одну интересную идею: предложение о вовлечении Австрии в совместные инфраструктурные проекты на Дунае. «Как известно, в настоящее время в рамках Совета Экономической Взаимопомощи создана Комиссия по комплексному использованию гидроресурсов Дуная и обмену электроэнергией. В состав комиссии входят представители стран-участниц СЭВ и Югославии. Австрия как дунайское государство экономически безусловно заинтересована участвовать в гидросооружениях на Дунае и в обмене электроэнергией с соседними дунайскими странами», — полагали авторы июльских предложений17. Пример поставок электроэнергии из ЧССР позволял им аргументировать свои предложения в этом направлении. Уже в ходе визита Микояна в 1957 г. прорабатывалась его поездка на высокогорную электростанцию в Австрии, а в инструкциях к переговорам проговаривалась желательность участия Вены в Дунайской комиссии.
Комплексная программа Смирнова заслужила похвалу от заместителя министра иностранных дел СССР В. А. Зорина. На записке можно обнаружить резолюцию от руки: «Предложения т. Смирнова заслуживают внимания. Прошу подготовить совместно с МВТУ и ГУЭС программу... расширения экономических связей СССР и стран народной демократии с Австрией. В. Зорин. 14.08»18.
Однако уже осенью Лапин занял кресло Смирнова, после чего он представил собственный проект расширения торговых связей с Австрией. В октябре 1956 г. началось обсуждение его инициатив. Текста телеграммы с оригинальной версией предложений Лапина в материалах по Австрии обнаружить не удалось, но можно составить впечатление по подробному (и достаточно критическому) анализу идей нового посла со стороны Третьего европейского отдела МИД СССР.
Центральный аппарат МИД, конечно, смотрел на инициативы из Вены через призму разгоревшегося Венгерского кризиса и достаточно жестко оценил многие инициативы нового посла. В его заключении читается увязка между политикой и торговлей в двусторонних отношениях стран в тот момент: «Учитывая позицию Австрии в связи с событиями в Венгрии, с политической точки зрения вызывает серьезные сомнения целесообразность проявления инициативы
с нашей стороны по такому вопросу, как увеличение поставок угля в Австрию», — полагали эксперты отдела19. Так же скептически Третий европейский отдел оценил перспективы переговоров о переходе на модель долгосрочных торговых соглашений, о проведении в посольстве пресс-конференций для разъяснения важных вопросов внутренней и внешней политики СССР, об организации поездов дружбы по маршрутам «Вена — Киев—Москва», «Вена — Киев — Одесса — Крым», «Вена — Москва — Ленинград» и другим20.
В декабре 1956 г. советские дипломаты, ссылаясь на мнение Министерства внешней торговли СССР и Всесоюзной торговой палаты, отвергли идеи Лапина об организации австрийской промышленной выставки в Москве в конце 1957 г. Причем по принципиальным причинам: «возможности наших закупок в Австрии товаров широкого потребления весьма ограничены. Проведение выставки австрийских промышленных изделий может даже сыграть отрицательную роль, так как выставка не оправдает надежд представителей деловых кругов Австрии на увеличение закупок Советским Союзом австрийских товаров»21.
Забегая вперед, стоит отметить, что, видимо, Лапину удалось-таки убедить московских противников своих предложений в политической значимости такого мероприятия, и это стало темой переговоров Микояна в апреле 1957 г. И та же Всесоюзная торговая палата готовила это мероприятие после визита, и выставка состоялась-таки в 1959 г. По сути, она стала камертоном восстановления добрых отношений по итогам визита Микояна.
Для анализа момента «политики вокруг торговли» характерно изложение в документе нюансов казалось бы известного эпизода с просьбой австрийского правительства осенью 1956 г. о переносе поставки Советскому Союзу в рамках обязательств по компенсационным платежам 100 тыс. тонн нефти на более позднее время22.
Минвнешторг СССР провел с австрийцами предварительные переговоры, в рамках которых допустил возможность пойти навстречу австрийской стороне. Канцлер Рааб умело обыграл этот вопрос, сразу сделав на заседании Совета министров официальное заявление о согласии СССР пойти на изменение сроков поставок нефти. И передал через Лапина благодарность советскому правительству (которое решения об этом еще не принимало).
Как выясняется из анализа Третьего европейского отдела, Минв-нешторг действительно не выносил этот вопрос на Совет Министров СССР, так как полагал, что перенесение сроков поставок нефти в пределах одного календарного года входит в его компетенцию. Дипломаты сокрушались, что «при этом не учитывалась политическая сторона дела (отношение Австрии к венгерским событиям) и вопрос не был согласован с МИД СССР». Минвнешторгу, его министру И. Г. Кабанову пришлось объясняться по этому вопросу в ЦК КПСС. Тем не менее, несмотря на явное отсутствие согласования между
ведомствами, мидовцы проявили выдержку и предлагали в документе оставить все как есть с целью не обострять отношения с Веной, не поднимая заново этот вопрос на дипломатическом уровне23.
Были ли положительные заключения на инициативы Лапина?
Да, были, и они связывались с идеей дополнительных заказов бывшим предприятиям УСИА — Корнейбургской верфи и «Аустро-фиату». Третий европейский отдел полагал, что здесь экономическая заинтересованность идут рука в руку с политической целесообразностью. По мнению экспертов отдела, это способствовало бы укреплению как связей с деловыми кругами Австрии, так и положительному восприятию рабочими этих предприятий — электоральной базой социалистов в Австрии. На эту идею, а также инициативу организации на весенней Венской ярмарке в 1957 г. выставки по использованию в СССР атомной энергии в мирных целях отдел дал положительные заключения и разослал запросы в профильные экономические ведомства СССР24.
«Что касается перспектив в развитии советско-австрийских отношений и дальнейших наших практических шагов в этом направлении, — говорилось в итогах проведенного анализа, — то, по мнению отдела, через некоторое время (после окончания периода обострения) нам следует снова вернуться к вопросам о поездке в Австрию тт. Микояна, Маленкова, делегации Моссовета, о заключении с Австрией консульской конвенции, а также соглашений о культурном и научно-техническом сотрудничестве. Мы будем добиваться также выполнения подготовленного Министерством культуры СССР плана наших культурных связей с Австрией»25. Отдел подчеркивал, что развитие отношений «в значительной мере» будет зависеть от расширения торговых связей с Австрией как СССР, так и социалистических стран в целом. Причем, хотя в данном документе это никак не проговаривалось, в 1956 г. «страны народной демократии» в широкой трактовке включали в себя и Китай.
КНР очень интересовалась контактами с Австрией, и в документах МИД СССР можно встретить специальную справку, подготовленную для посла КНР в СССР Лю Сяо с пометкой «с разрешения т. Молотова». Обширная справка «О внешней политике Австрии и ее отношениях с СССР и другими странами социалистического лагеря» была подготовлена по просьбе «китайских товарищей» и передана им в первой половине 1956 г. с санкции министра иностранных дел Молотова. Хотя понятно, что такого рода документ вряд ли открывал бы всю сложную кухню двухсторонних отношений, обращает на себя внимание оптимистический настрой текста и призыв следовать примеру СССР. В справке отмечалось, что австрийцы охотно идут на поддержание контактов с советскими представителями, а «правящие круги Австрии, в первую очередь Народная партия, поддерживают эти стремления, выдвигая в последнее время тезис о "посреднической роли Австрии между Востоком и Западом". Уси-
ление торговых и других экономических связей может способствовать улучшению отношений стран народной демократии с Австрией в целом»26.
Благостный настрой на развитие отношений читается даже в беседах с представителями австрийского посольства в Москве в октябре 1956 г., когда Молотов уже потерял пост министра иностранных дел.
Так, 22 октября 1956 г. на приеме австрийского посла в СССР Н. Бишоффа с новым министром иностранных дел СССР Шепи-ловым обсуждался предстоящий визит Микояна в Вену. Тогда еще речь шла про большие ожидания от этого визита в Вене, и ни о каких переносах сроков не было и слышно. Более того, австрийский посол доверительно сообщил Шепилову, что собирается в следующее воскресенье вылететь в Вену, чтобы находиться во время визита Микояна в стране27.
В разговоре советский министр отметил, что развивающиеся в «должном направлении» советско-австрийские отношения получили важный импульс от визита канцлера Рааба в апреле 1955 г., и поездка Микояна станет следующим шагом. Она «послужит дальнейшему улучшению советско-австрийских отношений и даст возможность обсудить вопросы развития экономических и культурных связей между двумя странами», — заявил Шепилов. Долгосрочное торговое соглашение — вот что предлагал Шепилов в тот момент. Таким образом, вопросы экономики стояли на первом месте в первоначальных планах советской стороны28.
Второй вопрос, который поднял Шепилов, — участие Австрии в Дунайской комиссии. Бишофф сообщил, что австрийское правительство решило послать своего наблюдателя в эту организацию29.
По мере эскалации событий в Венгрии экономика отходила на второй план советско-австрийских отношений — на первый выходила «реалполитик» в виде кризисного управления внешними связями СССР после ввода советских войск в Будапешт. Часть инициатив советского посольства была заморожена. Для уже не просто инспекции и развития, а в первую очередь разморозки и перегрузки всего комплекса отношений требовался политический тяжеловес и антикризисный менеджер. В этом качестве идеально подходила фигура Анастаса Ивановича Микояна.
* * *
22 декабря 1956 г. посол СССР в Австрии Лапин был информирован канцлером Раабом, что поездка Микояна, намечавшаяся ранее на ноябрь и отложенная по просьбе австрийцев, могла бы состояться в апреле 1957 г. Рааб также высказался за свою возможную поездку в СССР в будущем. Министр иностранных дел Шепилов в информации в ЦК КПСС писал: «В интересах дальнейшего развития наших
отношений с Австрией, МИД СССР считает целесообразным подтвердить Раабу в общей форме через нашего посла согласие А. И. Микояна совершить поездку в Австрию, не указывая пока конкретных сроков такой поездки.»30.
На фоне Венгерского кризиса и в преддверии выборов в Австрии усилились настроения в пользу пересмотра товарных поставок СССР — обязательств, взятых на себя Веной после подписания Государственного договора и советско-австрийского меморандума от апреля 1955 г., подлежавших выполнению до 1965 г.
Советские дипломаты отмечали, что министр транспорта и электростанций Австрии социалист К. Вальдбруннер прямо заявил в беседе советскому послу Лапину, что правящая Австрийская народная партия не случайно поднимала вопрос о сокращении компенсационных поставок СССР. Австрийцы исходили из того, что позиции СССР после событий в Будапеште сильно ослаблены, а потому, нуждаясь в Австрии для преодоления международной изоляции, СССР будет готов пойти на уступки Вене в этих вопросах31. Однако представители правящей Австрийской народной партии решили сделать из этого публичную внутриполитическую кампанию, что тут же породило жесткую реакцию со стороны МИД СССР и ЦК КПСС. По предложению МИД австрийской стороне было заявлено, что в случае продолжения кампании публичного давления в этом вопросе, визит Микояна может быть перенесен. Угроза повторного переноса визита представителя правительства СССР в Австрию — первого такого уровня после подписания Государственного договора в 1955 г. — подействовала на Вену. В ответной памятной записке австрийская сторона дезавуировала публичные выступления политиков и заявила, что не имеет намерения обсуждать с Микояном вопрос снижения товарных поставок, и отсрочка визита «вызвала бы крайнее сожаление у австрийской стороны и дала бы повод для слухов, которые были бы неблагоприятны для австро-советских отношений»32. Это говорило о чувствительности и важности факта визита для Вены в тот момент. Таким образом, небольшой шантаж со стороны СССР возымел успех. Исходя из этого МИД СССР просил ЦК КПСС одобрить визит, и Президиум ЦК КПСС согласовал сроки поездки.
4 апреля Политбюро утвердило текст сообщения в печати и поручило МИД СССР передать его австрийской стороне, дав согласие на визит 23-28 апреля. Текст лаконичного сообщения звучал так: «Целью визита является поддержание личного контакта с австрийскими государственными и политическими деятелями и ознакомление с жизнью страны»33.
Это была весьма примечательная формула — полуличная-полуделовая поездка, которая не налагала обязательств к обязательному подписанию каких-то прорывных документов и в то же время позволяла навести мосты и прощупать ситуацию по наиболее деликатным моментам двусторонних и многосторонних отношений.
Во времена послевоенного сталинизма такие формулировки были немыслимы, но именно благодаря сети личных контактов в постсталинский период шло вызревание разрядки и перестройка мышления в духе «мирного сосуществования».
Самое главное — Политбюро с небольшими правками утвердило проект инструкций, чем руководствоваться Микояну в его личных контактах с представителями австрийского правительства. В первом блоке общеполитических проблем стоял вопрос о соблюдении правил нейтральной державы и условий Государственного договора, и в этом читалось недовольство СССР действиями австрийских властей, имевшими признаки нарушения нейтрального статуса и положений базового документа на фоне Венгерского кризиса. В продолжение этой темы ставилась задача сверки позиций по широкому спектру внешнеполитических вопросов: проинформировать о позиции СССР по темам, имевшим интерес для австрийской стороны (разоружение, германский вопрос, коллективная безопасность). И дополнить эту информацию пожеланием найти позитивный ответ на пакет советских общеевропейских инициатив: общеевропейской коллективной безопасности, общеевропейского экономического сотрудничества и использования атомной энергии в мирных целях. Ему также поручалось, в случае если Австрия озвучит собственную идею «пояса нейтральных государств» (включая социалистическую Венгрию), отвергнуть подобные предложения34.
Второй блок вопросов в инструкциях был посвящен двусторонним советско-австрийским торговым вопросам. Он предусматривал предложение увеличения товарооборота, введения большей долго-срочности в согласовании списков взаимных поставок и отражал заинтересованность СССР в размещении в Австрии заказов конкретно на прокат стали и продукцию машиностроения. Пункты 3 и 4 касались имущественных претензий и частных вопросов репатриации австрийских граждан. А вот 5 и 6 пунктами вновь ставились вопросы торгово-политические: об организации в Москве выставки изделий австрийской промышленности и об организации в Вене выставки советских достижений в области мирного атома.
Одна из первоначальных и очевидных целей Микояна в 1956 г. — инспекция перестройки торговых отношений после перехода на модель равноправной государственной торговли — то есть методом согласования списков товаров и диверсификации оплаты (частично за свободно конвертируемую валюту, частично — за встречные поставки). После вывода советских войск из Австрии и подписания Государственного договора, экономические связи становились важной составляющей «особых отношений» Москвы с Веной. И их параметры вызывали обеспокоенность советской стороны: угроза потери влияния на австрийскую политику и постепенный дрейф Австрии в сторону отказа от реального нейтралитета и втягивания в западноевропейские структуры имел реальные основания не толь-
ко в силу отдельных заявлений австрийских политиков, на которые остро реагировал советский МИД. Реальная доля ФРГ в товарообороте с Австрией составляла 29,5%. На этом фоне СССР лишь планировал достичь 8% к 1960 г.35 В этой связи советские политики очень осторожно реагировали на попытки Вены сбросить последние рычаги давления в виде отказа от обязательств по компенсационным поставкам или одностороннего пересмотра их содержания (вопрос о нефти). И, как покажут итоги визита, постепенно шли на уступки в этих вопросах, но в обмен на некие встречные действия и ритуальные «приседания» с австрийской стороны. Ситуация конца 1956 г., когда разразился Венгерский кризис, лишь обострила советские подозрения относительно истинных намерений правящей партии в Вене и будущего исполнения Веной взятых на себя обязательств по нейтралитету.
Австрия предоставила свою территорию для поставок оружия восставшим в Венгрии. Первый заместитель министра иностранных дел СССР А. А. Громыко 3 декабря 1956 г. на приеме в Кремле имел беседу с послом Н. Бишоффом и укорил его за то, что среди грузов под маркой Красного Креста находили немало оружия, о чем венгерское правительство делало официальное объявление. Бишофф не стал отрицать факты, хотя заявил, что якобы это могло быть сделано тайно от австрийских властей36.
Комитет информации (орган разведки, состоявший при МИД СССР), которым руководил Громыко, в своем обзоре ситуации накануне визита Микояна отмечал проявления резкой враждебности со стороны правительства в Вене. В феврале 1956 г. по распоряжению Министерства внутренних дел Австрии была запрещена деятельность Всемирной федерации профсоюзов на территории Австрии. В феврале 1957 г. австрийское Министерство внутренних дел запретило дальнейшую деятельность на территории страны секретариата Всемирного совета мира37. Самым вопиющим было не просто убийство советского солдата на границе между Венгрией и Австрией в ходе операции войск ОВД, но показное награждение 34 жандармов, включая убившего советского солдата, наградой «за верность долгу».
Даже аналитики ЦРУ отмечали, что в Австрии есть официальные лица, которые считают, что Вена понапрасну провоцирует Кремль. Как отмечалось в американском еженедельном обзоре информации в преддверии визита Микояна, Австрия демонстрировала психологическое выгорание: после дерзких действий в ходе Венгерского кризиса Вена внезапно очутилась одна между усиливающимся интеграционным центром в Западной Европе и другим, укрепляющим свою оборону по границам Венгрии на Востоке, что заставило вдруг правительство в Вене проявить было утраченное было чувство такта в отношениях с Востоком38. Венгерские события особенно остро сказались на советско-австрийских отношениях, так как Венгрия была частью бывшей Австро-Венгерской империи и общественное настро-
ение в Австрии долго «остывало» после испытания этим кризисом.
* * *
Казалось бы, что такого загадочного в поездке Микояна помимо того факта, что ее сроки переносились по крайне мере дважды и случилась она после Венгерского кризиса?
Согласно дневнику поездки, обнаруженному в ГАРФ, поездка Микояна включала в себя прилет в Вену и встречи в аэропорту 23 апреля, и достаточно продолжительную (на 40 минут) беседу, по сути, с ключевыми чиновниками австрийского МИД: «посещение федерального министра Фигля» подразумевало участие в ней статс-секретарей МИД Крайского и Гшнитцера. День завершался званым ужином от министра иностранных дел Австрии. 24 апреля следовала самая «коллективная» встреча — переговоры с членами австрийского правительства и «завтрак» у канцлера. После этого Микоян отправлялся в двухдневную поездку по стране (посещение и встречи в городах Целль ам Зее, Зальцбург, Линц 25-26 апреля). Заключительные встречи и принятие совместного коммюнике должны были произойти в Вене 27 апреля, после чего следовал отлет в Москву39. Таким образом, можно говорить о том, что ключевые переговоры с членами австрийского правительства состоялись у Микояна 23, 24 и 27 апреля.
Советские записи встреч 23 апреля носят характер краткого пересказа — это не полноценная запись бесед. На встрече с Раабом прозвучал важный сигнал со стороны СССР о том, что разрядка после событий в Венгрии должна продолжаться и что мировой войны скорее всего не будет: «Последние события, особенно в Венгрии и Египте, показали — сказал Микоян, — что современное американское правительство не хочет войны. До этих событий мы были иного мнения. Но в таком случае при таких событиях, как в Венгрии и Египте, неизбежно бы возникла война. Тот факт, что она не возникла, доказывает, что правительство США, а также правительство СССР не хотят войны»40.
На встрече с министром иностранных дел Фиглем произошло объяснение по поводу австрийской инициативы в ООН по принятию резолюции о помощи Венгрии. В ответ на вопрос статс-секретаря МИД Австрии Крайского об отношении СССР к идее «пояса нейтральных государств», Микоян, согласно инструкции, высказался отрицательно: заявил, что она нереальна, и в первую очередь надо добиться конкретных успехов в деле разоружения. Но он развил советское видение не пояса, а зоны такого рода — идеи превращения Германии в район с ограниченными вооружениями под воздушным и наземным контролем. «Данный район мог бы распространиться как на некоторые государства Варшавского договора, так и государства НАТО», — заявил Микоян41. Очевидно, имелись в виду как ФРГ, так и ГДР.
В австрийской историографии известна запись беседы советской
делегации с руководителями австрийского правительства — переговоров в резиденции федерального канцлера 24 апреля42. С советской стороны в них участвовали, помимо Микояна, заместитель министра внешней торговли П. Н. Кумыкин, заведующий Третьим европейским отделом МИД СССР И. И. Ильичев, посол Лапин, представители советского торгпредства и посольства. С австрийской стороны присутствовали, помимо канцлера Рааба, — министр иностранных дел, министр внутренних дел, министр финансов, министр торговли и восстановления, министр сельского хозяйства, статс-секретарь и другие. Можно сказать, что там были все ключевые политические деятели Австрийской республики за исключением Адольфа Шерфа. Шерф — видный представитель социалистической партии, вице-канцлер Австрии, выдвигавшийся как раз в тот период на пост президента страны (и получившего его в 1957 г.), уклонился от участия в этой встрече, хотя Микоян явно рассчитывал его там увидеть. Как это объяснялось позже в справке советского посольства к итогам визита, со слов однопартийца Шерфа, тот старался «сохранить свободу рук» — иными словами, боялся повредить своей предвыборной кампании на фоне еще остававшихся антисоветскими общественных настроений в стране43.
Открывая беседу, Микоян в откровенной манере напомнил самые обидные моменты в политике Австрии в ходе Венгерского кризиса, отметив, что СССР старался не выносить их обсуждение на публику, стремясь сохранить дружеские отношения с Веной. Он подчеркнул, что у Москвы нет стремления включить Австрию в свой блок, так как «нейтральная Австрия полезнее для дела мира»44. Микоян здесь для более широкого круга лиц повторил высказанную 23 числа Раа-бу мысль о том, что кризис стал тестом на выдержку для сверхдержав и что разрядка продолжается и большой войны не будет. К нему были добавлены советские идеи частичного ограничения вооружений в центре Европы45. Эти тезисы явно были высказаны из расчета на передачу другим странам Запада.
Рааб в ответ, с одной стороны, отверг практически все упреки в недостойном поведении со стороны своей страны, с другой — перешел в небольшое контрнаступление, указав на слабые места двусторонних отношений. «Нельзя ли расширить объем торговли? Сейчас между нашими странами ведется не торговля, а производится обмен товарами. Может быть Советский Союз имеет возможность покупать что-либо у маленькой Австрии?»46.
Таким образом, тема торговли возникла именно в том ракурсе, в котором ее ставили оба посла СССР — и Смирнов, и Лапин — на протяжении 1956 г. И торговля (ее условия) становилась предметом тонкого политического торга: австрийцы пытались сыграть на стремлении СССР преодолеть показную изоляцию в отношениях с ключевыми странами Запада после Венгерского кризиса и использовать Австрию в качестве посредника в инициативах по европей-
ской разрядке. Рааб тут же поднимает обсуждавшуюся в документах советских дипломатов тему о замене поставок 200 тыс. тонн нефти другими товарами — в частности, сталью47.
Микоян в ответ отметил аккуратность Австрии в выполнении взятых на себя обязательств в области экономики. По вопросу нефти он отметил невозможность пересмотра обязательств в текущем году, но допустил обсуждение этой темы в будущем. Он солидаризировался с Раабом в критической оценке состояния торговли между странами: «В порядке самокритики большую часть вины за это я отношу за счет наших организаций. Я думаю, что при наших хороших отношениях нужно торговлю поднять»48.
В ответ Рааб допустил возможность перехода от годичных к более длительным соглашениям о торговле в ходе торговых переговоров, которые намечались на осень 1957 г. Микоян лишь поддержал его в этом намерении, выполняя инструкции ЦК КПСС. В ответ на его вопрос о том, какие товары больше всего интересуют Австрию, раздались голоса: «уголь, уголь», что было принято к сведению советской стороной. В заключении беседы Микоян передал официальное приглашение посетить СССР Раабу, Фиглю, Крайскому и отсутствовавшему Шерфу49.
Удивляет, что нигде в имеющихся записях переговоров с австрийскими ключевыми политиками не проявилась тема участия Австрии в интеграционных объединениях западноевропейских стран и встречного приглашения принять участие в Дунайской комиссии со стороны СССР. Также крайне скупо звучали советские общеевропейские инициативы, хотя это все готовилось в виде аналитических материалов к апрельской поездке и предварительно подготовленных ответов на возможные вопросы журналистов, а также в общих чертах прописывалось в инструкциях к визиту Микояна50. Например, судя по тому, что было получено принципиальное согласие на выставку советской атомной промышленности в Вене и выдано встречное разрешение на выставку австрийской промышленности в Москве, это где-то проговаривалось, но не фиксировалось на бумаге. Вероятно, эти темы поднимались за закрытыми дверями. С большой долей вероятности прощупывания случились на приемах, где записи не велись, — ужине 23 апреля и завтраке 24-го. И вполне возможно, что заключительные переговоры 27 апреля выходили за рамки согласования чисто текста коммюнике. В дневнике Микояна есть пометка о том, что упоминаемая 27 апреля беседа в резиденции федерального канцлера «имела протокольный характер, велась в ожидании перепечатывания коммюнике и не записывалась»51.
Здесь мы подходим к самой загадочной части визита Микояна в Вену. По всем канонам советской партийной бюрократии, член ЦК, получивший указания Политбюро, чей визит имел официальный характер и также утверждался ЦК, не мог не отчитаться о своей поездке, особенно в силу важности «примиренческой» миссии Микояна
после кризиса в Венгрии. Однако удивительным образом не то что письменного отчета, а даже глухой строчки в фонде Политбюро ЦК КПСС о том, что заслушали отчет о визите, как это бывало порой с другими личными поездками Косыгина и других, в РГАНИ не обнаружено. Отсутствует и в любой форме информация «для друзей» — союзников по СЭВ, ОВД, братских компартий в Европе и Азии, как это бывало в случае крупных зарубежных поездок деятелей СССР. Аналогично не обнаруживается никаких следов отчета или подведения итогов по возвращении советской делегации из Вены в фонде Секретариата ЦК КПСС. Более того, в РГАНИ даже нет никаких записей материалов по поездке — записей бесед Микояна. Их копии обнаружены в Архиве внешней политики и в самом полном виде — в Дневнике поездки, хранящемся в фонде Совета Министров СССР в ГАРФ.
Единственная ниточка к визиту Микояна обнаруживается в обсуждении на Политбюро вопроса, связанного со скандальной историей, случившейся после его возвращения в Москву. 10 мая 1957 г. газета правящей Австрийской народной партии «Нейе тагесцайтунг» в своей передовице опубликовала сообщение о поездке Микояна, где в частности был вброшен тезис о том, что «во время своего визита в Вену Микоян с достаточной ясностью дал понять, что при определенных условиях Советский Союз готов пожертвовать Германской Демократической Республикой, если ему будут предоставлены за это большие гарантии»52. Советский посол Лапин предлагал опровергнуть это по линии ТАСС в Вене и в советской прессе53. С советской стороны в центральном аппарате МИД, видимо, произошла корректировка: понимая всю провокационность вброшенного в информационное пространство тезиса, там по каким-то своим соображениям не спешили буквально следовать предложениям Лапина о громогласной реакции.
«МИД СССР считает нецелесообразным делать опровержение по линии ТАСС, поскольку это привлекло бы слишком большое внимание к клеветническим измышлениям, которые сами по себе являются настолько нелепыми, что вряд ли следует их опровергать в официальном порядке», — писал Громыко, назначенный в феврале министром иностранных дел, в ЦК КПСС, предлагая свое решение сложившейся ситуации.
По мнению МИД СССР, в данном случае следовало бы сделать представление министру иностранных дел Австрии Фиглю, обратив его внимание на недопустимость использования газетой правящей Австрийской народной партии дружественного визита Микояна в целях распространения клеветнических измышлений в отношении СССР, а также опубликовать в нашей печати заметку, в которой высмеять в соответствующей форме измышления газеты «Нойе та-гесцайтунг»54.
Во второй половине мая 1957 г. на Политбюро ЦК КПСС был
утвержден «Проект указаний послу СССР в Австрии в связи с клеветническими измышлениями газеты "Нойе Тагесцейтунг"». В них Лапину поручалось встретиться с Фиглем и объяснить ему недопустимость «распространения клеветнических измышлений о позиции Советского Союза в отношении ГДР». Ему следовало высказать пожелание произвести опровержение данной статьи в приемлемой для австрийской стороны форме55.
Как следует из сообщений посольства СССР, хранящихся в дневнике поездки Микояна в ГАРФ, 26 июня та же газета "Нойе Тагесцей-тунг" опровергла в своей передовой статье свое сообщение от 10 мая о том, что Микоян во время своего пребывания в Вене якобы дал понять, что «Советский Союз при определенных обстоятельствах готов пожертвовать ГДР, если ему за это будут даны большие гарантии против нападения»56. Тем самым инцидент без излишнего шума вроде как был исчерпан.
Было ли это сознательной провокацией или утечкой (без сомнений тоже сознательной) со стороны политических сил в Австрии, не желавших улучшения советско-австрийских отношений или, вернее, советско-австрийского тандема в Центральной Европе? Общий посыл публикации очевиден — бросить камень в советско-восточногерманские отношения и посеять недоверие между Веной и Москвой. Вместе с тем, по различным косвенным признакам, очевидно, что Вена и канцлер Рааб имели виды на собственную роль в решении германской проблемы и даже шире — в выстраивании общеевропейского диалога.
На такие выводы наводит анализ материалов, казалось бы, напрямую не относящихся к поездке Микояна — связанных с подготовкой визита Микояна уже в ФРГ в 1958 г. Ровно через год, как следует из материалов МИД СССР, Ю. Рааб выступал активным посредником в попытке найти диалог по проблеме объединения Германии с Конрадом Аденауэром. 20 марта 1958 г. Рааб через Лапина попросил передать советскому правительству соображения Аденауэра относительно возможного решения германской проблемы. Так, в частности, как следует из справки к новому визиту Микояна, Аденауэр предложил создать на конференции глав правительств комиссию из представителей четырех союзных держав, которая могла бы подготовить закон о всеобщих выборах в Германии и созыве общегерманского учредительного собрания. Комиссия, по мысли Аденуаэра, могла бы также договориться о выводе иностранных войск из обеих частей Германии и по другим вопросам, касающимся будущего Германии57.
9 апреля Лапину были даны указания для передачи Раабу: «Посетите Рааба и сославшись на Вашу беседу с ним 20 марта, сообщите ему, что в Москве высоко оценили его желание содействовать решению вопросов безопасности в Европе. Скажите канцлеру, что наша позиция по германскому вопросу ему, конечно, хорошо известна. Она изложена в Обращении Верховного Совета СССР к бундестагу
ФРГ от 31 марта, в памятной записке правительству ФРГ от 19 марта и в ряде других документов.
Далее скажите Раабу, что нас несколько удивляет постановка вопроса о создании комиссии по германскому вопросу. Подчеркните при этом, что никакие комиссии не могут решить проблемы воссоединения Германии, если не будет договоренности между двумя германскими государствами. Скажите также, что Советский Союз предложил обсудить на совещании Глав правительств вопрос о мирном договоре с Германией, однако это предложение не встретило поддержки правительства Аденауэра. Сославшись на опыт Рааба с заключением Государственного договора, скажите, что он, по нашему мнению, мог бы указать Аденауэру на нереалистичность его позиции. Выразите надежду, что канцлер Рааб, понимая опасность нынешнего развития событий, окажет содействие и проявит усилия к тому, чтобы убедить своих друзей в Западной Германии в том, что путь, на который становится Федеративная Республика, не может привести к восстановлению национального единства Германии. В этой связи обратите его внимание на обращение Верховного Совета к бундестагу от 31 марта»58.
Документ передает довольно-таки интимный характер общения Лапина и Рааба. Таким образом, за закрытыми дверями австрийский канцлер реально выступал посредником в общении внешне холодных друг другу ФРГ и СССР, пытаясь выискивать точки соприкосновения в позициях ключевых стран. Это соответствовало идее Рааба об Австрии как «мосте» между Востоком и Западом. По сообщениям советского посольства, после визита Микояна в апреле 1957 г., Рааб продолжал лелеять мысль о поясе или зоне нейтральных государств, причем верил в их приемлемость для Аденауэра. Посольство ссылалось на его высказывания после визита о том, что германский вопрос может быть решен в результате выборов под международным контролем (ООН) и принятия до выборов обеими частями Германии нейтральных обязательств59.
О том, что Рааб пытался вести «свою игру», свидетельствует информация, поступавшая в ЦК КПСС в апреле 1958 г. По «данным, требующим проверки», Министерство обороны сообщало о том, что канцлер Рааб планировал в ходе своей поездки в Москву изучить перспективы своего, прямо скажем, звучащего фантастически, плана включения ряда стран народной демократии в «Соединенные Штаты Европы», где Вена стала бы столицей такого образования. Присутствие соцстран в такой «объединенной Европе» под эгидой Австрии создало бы оппозицию антисоветским голосам в срединной Европе60. Очевидно, что этот план, если он и существовал, не был поддержан ни СССР, ни США.
Что стало причиной отсутствия письменных итогов миссии Микояна в Вене, до сих пор остается загадкой. Возможно, согласно поговорке «нет дыма без огня», некие прощупывания и зондажи ком-
промиссных вариантов между австрийским «поясом нейтральных государств» и советской «зоной частичного разоружения» имели место, послужив поводом для скандальной статьи.
Пролить свет на эту загадку могли бы диктовки самого Микояна — воспоминания легендарного советского политика и дипломата, готовившего цикл публикаций в 1970-х гг. Однако единственный сохранившийся документ — план пятого тома воспоминаний — «Отдельные записки. О поездках за рубеж (1954-1965)». Он на нескольких листках без даты. От руки в дополнение к основной части находим листок бумаги, напоминающий «письмо из бутылки» — часть букв разъедена водой и разводы от воды проходят через весь листок. С трудом, но можно разобрать упоминание поездки в Австрию 1957 г.: она систематизирована и помещена Анастасом Ивановичем в список поездок «для установления контактов». Вверху написано: «Для У-й книги. Продиктовать на Юге»61. Увы, никаких подробностей и диктовок с юга по австрийской теме, видимо, уже так и не случилось. Загадку завесы секретности венской миссии Микоян навсегда унес с собой.
* * *
Как все-таки можно оценить итоги визита Микояна на фоне отсутствия отчета главного действующего лица что в воспоминаниях, что в Политбюро?
Оценки переговоров возможно связать с единственными оценочными материалами «базового уровня» — мидовской аналитикой, обнаруженной в ГАРФ, в материалах, связанных с поездкой. Ею приходится оперировать при отсутствии оценок на уровне ЦК КПСС. Однако кропотливый анализ разбросанных в разных архивах и фондах документов по комплексу переговоров и соглашений с Австрией 1957-1958 гг. позволяет объективно восстановить большую часть утраченной картины и протянуть логическую цепочку к установочным темам на переговоры Микояна в Вене.
Советское посольство в Вене мониторило высказывания ключевых фигур австрийского правительства. Так, оно сообщало о том, что на созванном избранным президентом Австрии Шерфом 29 мая 1957 г. обеде для представителей четырех держав министр внутренних дел Гельмер объявил о разрешении Всемирному Совету Мира иметь в Вене Международный институт мира, тем самым выполнив данное Микояну обещание решить вопрос с запретом на размещение штаб-квартиры этой организации62.
По другой информации, канцлер Рааб в ближнем окружении после переговоров 24 апреля объявил о своем удовлетворении от визита. Двоякая цель австрийцев — восстановить доверие и подготовить почву для дальнейших экономических переговоров — достигнута. Заинтересованность СССР в добрых отношениях с Австрией для реализации общего комплекса советской разрядки, по его оценкам,
позволяли рассчитывать на решение волновавших Австрию экономических вопросов в двусторонних отношениях. Если представители австрийского Министерства торговли прохладно судили о визите, считая его ценность лежит главным образом в политической плоскости, то Рааб думал об экономике, правда, как прагматик, не желая «дожимать» выгодные Австрии решения прямо в Вене, а высказываясь о желательности перенести их на уровень экспертов. Его волновала проблема замены ежегодных поставок 200 тыс. тонн нефти другими товарами и общее расширение торговли, постепенный уход от темы компенсационных поставок63.
Насколько взаимными были решения, проговоренные в Вене, позволяет судить целый букет тем, старт которым был дан в ходе личных встреч Микояна в Австрии.
Во-первых, сразу после визита австрийская сторона дала агреман на выставку советского мирного атома в Вене (телеграмма Лапина 18 мая в Москву). Уже 1 июня 1957 г. министр иностранных дел СССР А. А. Громыко и министр среднего машиностроения СССР Е. П. Славский вносят в Политбюро совместное представление: «В связи с поездкой тов. Микояна А. И. в Австрию, в решении было предусмотрено, что Советский Союз мог бы послать в Вену передвижную научно-техническую выставку по использованию атомной энергии в мирных целях во второй половине 1957 года» 64 Причем в окончательном виде идея была приурочена советской стороной не к торговой ярмарке, а к куда более важному событию международной дипломатии — к открытию штаб-квартиры МАГАТЭ в Вене. 9 августа Политбюро одобряет представленное министрами постановление по этому вопросу, прописывая финансовые детали его реализации. Одновременно Всесоюзная торговая палата начинает переговоры о деталях будущей австрийской промышленной выставки в Москве.
Во-вторых, не сразу, но целых три раза Политбюро рассматривает вопрос о расширении торговли с Австрией. 10 июня 1957 г. вопрос рассматривался и было решено вернуться к нему позже. Подробностей обнаружить в РГАНИ не удалось, что может свидетельствовать либо о наличии внутренних разногласий, либо о плохой подготовительной работе аппарата ЦК в постановке этого вопроса. Решение гласило: «Комиссии Президиума Совета Министров СССР (т. Микояну) на основе обмена мнениями на заседании Президиума ЦК еще раз посмотреть с участием Госплана СССР предложения Минвнеш-торга о расширении торговли с Австрией»65.
4 июля 1957 г. вопрос был снова рассмотрен на Президиуме ЦК. Вносил его Микоян. Проект был принят, но Минвнешторгу СССР поручалось уточнить списки запрашиваемых у австрийцев товаров. Политбюро принимает наконец общее постановление о расширении торговли, которое санкционирует начало переговоров в Вене. Первый абзац постановления гласил: «В связи с пожеланием Австрийского
правительства об увеличении товарооборота между СССР и Австрией поручить Министерству внешней торговли провести переговоры с представителями Австрии по вопросу расширения торговли между СССР и Австрией, предусмотренные совместным Советско-Австрийским Коммюнике от 27 апреля 1957 года». Представителю СССР в СЭВ поручалось проинформировать о начинавшихся переговорах представителей стран-членов организации66.
Судя по решению о доработке списка товаров, который следовало передать австрийской стороне до начала переговоров, и о крайней дробности структуры объяснительной записки, утопавшей в деталях, что заменить, а что добавить, речь шла о сложнейшем поиске компромиссов с лоббирующими интересы своих ведомств функционерами в СССР. К материалам прилагались две дополнительные обстоятельные записки: от первого заместителя министра путей сообщения Н. А. Гундобина и от Министерства бумажной и деревообрабатывающей промышленности. В первой лоббировалась программа технической реконструкции тяги на железнодорожном транспорте согласно решениям XX съезда КПСС — отказ от паровозов и переход к электровозам и современным тепловозам. Для этого требовались крупные закупки маневренных тепловозов в Австрии, так как в СССР их производство только-только начиналось67. Аналогичны были просьбы бумажной промышленности — модернизация бумагоделательных машин путем их закупки у австрийских фирм68.
28 июля 1957 г. наконец в окончательном виде было принято Постановление Президиума о расширении торговли. В нем Минвнеш-торгу давалась свобода для маневра (правда, по согласованию с Госпланом) — право вносить изменения в списки товаров69. Также, как следует из записки первого заместителя Совета Министров СССР И. И. Кузьмина и министра внешней торговли СССР И. Г. Кабанова в ЦК КПСС, по содержанию были наконец решены вопросы внутренней конкуренции ведомств: исключены из предварительных списков желаемых для СССР товаров речные буксиры и пассажирские теплоходы. Вместо них были добавлены электроизоляционные материалы для электротехнической промышленности70. Это, казалось бы, внешнеполитическое решение означало внутреннюю лоббистскую победу «железнодорожников» над «речниками» в СССР.
В-третьих, вопрос о нефти, который так беспокоил австрийцев, был наконец решен в компромиссном ключе. 2 июля за подписью самого А. И. Микояна в Политбюро был представлен проект постановления с предложением частично пойти навстречу австрийской стороне и заменить 100 тыс. тонн нефти стальным прокатом в первом полугодии 1958 г. с возможной заменой и в другие годы другими товарами, исходя из потребностей СССР71. Примечательно, что вопрос был инициирован формально сперва Министерством внешней торговли СССР в июне, затем положительно рассмотрен Комиссией Президиума Совета Министров СССР по внешнеэкономическим во-
просам и потом уже в Президиум его представил сам Микоян как руководитель этой структуры в Совмине.
Ежегодная выплата 200 тыс. тонн нефти была частью Советско-австрийского соглашения от 12 июля 1955 г. По нему на шесть лет Австрия взяла обязательство поставлять по 200 тыс. тонн нефти ежегодно в счет стоимости имущества, переданного СССР Австрии. Кроме того, было и второе соглашение — о компенсации за переданные Австрии советские нефтяные предприятия: по нему Австрия 10 лет должна была поставлять 10 тыс. тонн ежегодно. Причем, как пояснялось в информации Минвнешторга, «все количество нефти по обоим соглашениям (1 200 тонн в год) направляется по нашим обязательствам в страны народной демократии»72. Из этого явствует, что для СССР это был не такой простой вопрос, как могло показаться на первый взгляд. Второе соглашение — о 10 тыс. тонн — было для СССР гораздо важнее, и Минвнешторг объясняло логику частичного решения (не 200 тыс. как просили австрийцы, а всего 100 тыс.) тем, что если удовлетворить просьбу австрийской стороны полностью по одному соглашению, они могут начать добиваться уступок и по второму73. Стремление Рааба снизить нефтяные обязательства перед СССР диктовались, с одной стороны, объективным фактом уменьшения оценок запасов нефти в стране, а с другой — внтури-политическими соображениями борьбы с другими политическими партиями в Австрии.
Таким образом, А. И. Микоян от лица профильной Комиссии Президиума Совета Министров лично добился принятия Президиумом ЦК КПСС ключевых постановлений в развитие своих переговоров в Вене. Вопрос о нефти, скорее всего, стал «пряником» со стороны СССР в обмен на австрийский «реверанс» в делах политических — например, политическом вопросе о снятии санкций с Всемирного Совета Мира в Вене.
Переданное Микояном приглашение канцлеру Раабу посетить СССР было реализовано в июле 1958 г., когда возглавляемая им австрийская правительственная делегация прибыла в Москву. Тогда же состоялось обсуждение дальнейшего сокращения остававшихся поставок нефти. Советская сторона пошла на сокращение австрийского нефтяного долга на 50%, снизив его до 5 тыс. тонн в год. В ответ Рааб наконец согласился вступить в Дунайскую комиссию, чему так долго противились западные партнеры Австрии.
Детальный анализ торгово-политических переговоров 1958 г. выходит за рамки данной статьи, но очевидно, что он был бы невозможен без успешной «установочной» миссии Микояна в Вену в 1957 г.
* * *
Суммируя вышесказанное, представляется, что история визита Микояна в Вену в апреле 1957 г. может служить инструментом
для анализа всей совокупности советско-австрийских торгово-экономических и политико-дипломатических отношений, причем как на двухстороннем уровне, так и многостороннем (СЭВ, «мировая система социализма» и обязательства и логика развития этих «окружностей» во внешней политике СССР).
Для Австрии визит стал важной вехой в нормализации отношений с восточной сверхдержавой и реализацией своего нейтрального статуса в обмен на экономические уступки со стороны СССР.
Посредническая роль Рааба в германском вопросе требует дополнительных исследований, но очевидно, что в советско-австрийских отношениях политика и экономика шли рука об руку. Для СССР Австрия была интересна скорее больше политически, для Австрии СССР был важен в первую очередь экономически и как гарант общей безопасности нейтрального государства в центре Европы.
Примечания Notes
1 New York Times. 1957. April 24.
2Микоян С. А. Анатомия Карибского кризиса. Москва; Ульяновск, 2006; Boden R. Cold War Economics: Soviet Aid to Indonesia // Journal of Cold War Studies. 2008. Vol. 10. No. 3. P. 110-128; Pettinà V. Mexican-Soviet Encounters in the Early 1960s: Tractors of Discord // Latin America and the Global Cold War. Chapel Hill, 2020. P. 73-99; Шубин А. В. Пределы сотрудничества: Советско-германские военные и экономические поставки 1939-1941 годов и мотивы советского руководства // Новая и новейшая история. 2021. № 4. С. 122-136; Верченко А. Л. Визит А. И. Микояна в Китай в 1949 году как этап подготовки к провозглашению Китайской Народной Республики // 70 лет КНР: история, современность и перспективы развития. Москва, 2021. С. 78-90; ПавловМ. Ю. Анастас Микоян: Политический портрет на фоне советской эпохи. Москва, 2010; Селиванов И. Н. Эпоха XX съезда: Международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году. Санкт-Петербург, 2021.
3 Mueller W. A Good Example of Peaceful Coexistence? The Soviet Union, Austria and Neutrality, 1955-1991. Wien, 2011. P. 97-100.
4 Павленко О. В. Австрийский вопрос в Холодной войне (1945-1955 гг.) // Новый исторический вестник. 2004. № 1 (10). С. 247-295; Сорокин А. Н. Австрийский нейтралитет 1955 г.: Модель для Германии или феномен Холодной войны? // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. 2019. Т. 24. № 5. С. 222-235.
5 Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 3. Оп. 12. Д. 86. Л. 120.
6 Архив внешней политики МИД РФ (АВП РФ). Ф. 0536. Оп. 1. П. 4 Д. 51. Л. 1.
7 Там же. Л. 2.
8 АВП РФ. Ф. 066. Оп. 39 П. 218. Д. 24. Л. 24-25.
9 Там же. Л. 24.
10 Там же. Л. 20.
11 Там же. Л. 25.
12 Там же.
13 Там же. Л. 26.
14 Там же. Л. 26-27.
15 АВП РФ. Ф. 066. Оп. 39. П. 218. Д. 25. Л. 2-3, 6, 8-12.
16 Там же. Л. 11.
17 АВП РФ. Ф. 066. Оп. 39. П. 218. Д. 24. Л. 27.
18 Там же. Л. 21.
19 АВП РФ. Ф. 066. Оп. 39. П. 216. Д. 8. Л. 27.
20 Там же. Л. 27-29.
21 Там же. Л. 27.
22 Келлер А. В. «Действуйте быстро, корректно, по-австрийски»: Компенсационные поставки Австрии в СССР 1955-1963 гг. // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2022. T. 13. № 2 (112).
23 АВП РФ. Ф. 066. Оп. 39. П. 216. Д. 8. Л. 29-30.
24 Там же. Л. 30-32.
25 Там же. Л. 32.
26 АВП РФ. Ф. 066. Оп. 35. П. 66. Д. 16. Л. 18.
27 АВП РФ. Ф. 0536. Оп. 1а. П. 17. Д. 44. Л. 3.
28 Там же. Л. 1.
29 Там же. Л. 2.
30 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 156. Л. 126.
31 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 191. Л. 79.
32 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 197. Л. 91; АПФ РФ. Ф. 066. Оп. 36. П. 68. Д. 8. Л. 8.
33 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 197. Л. 90.
34 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 200. Л. 179-180.
35 Там же.
36 АВП РФ. Ф. Секр-т Громыко. Сек. Оп. 9-а. П. 139. Д. 1. Л. 208-209.
37 АВП РФ. Ф. Реф. по Австр. Оп. 40. П. 221. Д. 15. Л. 31.
38 Current Intelligence weekly summary. April 18, 1957. CIA-RDP79-00927A001200050001-4. P. 7-8.
39 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1293. Л. 28-32.
40 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1292. Л. 54.
41 Там же. Л. 56-57.
42Mueller W. A Good Example of Peaceful Coexistence? The Soviet Union, Austria and Neutrality, 1955-1991. Wien, 2011. P. 97-100.
43 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1292. Л. 24.
44 Там же. Л. 58-59.
45 Там же. Л. 60.
46 Там же. Л. 61.
47 Там же.
48 Там же. Л. 62.
49 Там же. Л. 63.
50 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1294. Л. 100-193.
51 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1293. Л. 33.
52 АВП РФ. Ф. 066. Оп. 40. П. 221. Д. 9. Л. 15.
53 Там же.
54 Там же.
55 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 124. Л. 61.
56 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1292. Л. 20.
57 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1358. Л. 43.
58 Там же. Л. 43-44.
59 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1292. Л. 22.
60 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 51. Д. 2. Л. 3-4.
61 РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 191. Л. 18.
62 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1292. Л. 20.
63 Там же. Л. 21.
64 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 243. Л. 16.
65 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 231. Л. 50.
66 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 235. Л. 90-91.
67 Там же. Л. 100-102.
68 Там же. Л. 103-109.
69 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 246. Л. 78-79.
70 Там же. Л. 84.
71 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 235. Л. 115.
72 Там же. Л. 117.
73 Там же. Л. 118.
Лвтор, аннотация, ключевые слова
Липкин Михаил Аркадьевич — докт. ист. наук, член-корреспондент Российской академии наук, директор, Институт всеобщей истории, Российская академия наук (Москва)
ORCГО ГО: 0000-0002-7717-6392
mli@igh.ru
В статье подвергнуты детальному анализу подготовка, ход, итоги и последствия визита А. И. Микояна в Вену 23-27 апреля 1957 г., показана широкая палитра торгово-экономических взаимоотношений СССР и Австрии в тот период Холодной войны. На основании подготовительных документов советского партийно-государственного аппарата, хранящихся в российских архивах и впервые вводимых автором статьи в научный оборот, показана «кухня» подготовки визита и нюансы двусторонних отношений СССР и Австрии в период после XX съезда КПСС и Венгерского кризиса 1956 г. Также высказан ряд гипотез о неочевидных темах переговоров в Вене, придававших политический оттенок решениям по товарообороту и смежным экономическим сюжетам. Наконец, прослеживается цепь последующих решений советского партийно-государственного руководства,
принятых по следам договоренностей, достигнутых А. И. Микояном в Вене, уже во второй половине 1957 и 1958 гг. Автор приходит к выводу, что история визита А. И. Микояна в Вену в апреле 1957 г. может служить инструментом для анализа всей совокупности как торгово-экономических, так и политико-дипломатических взаимоотношений СССР и Австрии, причем как на двухстороннем, так и многостороннем уровне (Совет Экономической Взаимопомощи, «мировая система социализма»). Для Австрии визит стал важной вехой в нормализации отношений с восточной сверхдержавой и реализацией своего нейтрального статуса в обмен на экономические уступки со стороны СССР.
Холодная война, мировая система социализма, Австрийская республика, Министерство иностранных дел, экономическая дипломатия, личная дипломатия, нейтралитет, германский вопрос, А. И. Микоян, Ю. Рааб.
Author, Abstract, Key words
Mikhail A. Lipkin — Doctor of History, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences; Director, Institute of World History, Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia)
ORCID ID: 0000-0002-7717-6392
mli@igh.ru
The article analyzes in detail the preparation, progress, results and consequences of A. I. Mikoyan's visit to Vienna on April 23-27, 1957 showing a wide palette of trade and economic relations between the USSR and Austria during that period of the Cold War. Based on the preparatory documents of the Soviet party-state apparatus stored in Russian archives and for the first time introduced by the author into scientific circulation, the article reveals the political ingredients that went into the preparation of the visit and the nuances of bilateral relations between the USSR and Austria in the period after the XX Congress of the CPSU and the Hungarian crisis of 1956. Also, a number of hypotheses were made as to the implicit topics of the negotiations in Vienna, which gave a political connotation to the decisions on trade turnover and related economic subjects. Finally, the chain of subsequent decisions of the Soviet party-state leadership, adopted in the wake of the agreements reached by A. I. Mikoyan in Vienna, already in the second half of 1957 and in 1958, is traced. The author comes to the conclusion that the history of A. I. Mikoyan's visit to Vienna in April 1957 can serve as a tool for analyzing the entire set of trade, economic, as well as political and diplomatic relations between the USSR and Austria, both at the bilateral and multilateral levels (the Council for Mutual Economic Assistance, "world socialist system", etc.). For Austria, the visit was an important milestone in the normalization of relations with the Eastern superpower and the implementation of its neutral status in exchange for economic concessions from the USSR.
Cold War, Détente, World Socialist System (Eastern Bloc), Republic of
Austria, Ministry of Foreign Affairs, economic diplomacy, personal diplomacy, neutrality, German question, Anastas I. Mikoyan, Julius Raab.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Boden, R. Cold War Economics: Soviet Aid to Indonesia. Journal of Cold War Studies, 2008, vol. 10, no. 3, pp. 110-128. (In English).
2. Keller, A.V. "Deystvuyte bystro, korrektno, po-avstriyski": Kompensat-sionnye postavki Avstrii v SSSR 1955-1963 gg. ["Act Quickly and Correctly, in the Austrian Way": Delivering Compensation from Austria to the USSR, 1955-1963.]. Elektronnyy nauchno-obrazovatelnyy zhurnal "Istoriya" [Digital Journal], 2022, vol. 13, no. 2 (112). (In Russian).
3. Pavlenko, O. V. Avstriyskiy vopros v Kholodnoy voyne (1945-1955 gg.) [The Austrian Question in the Cold War (1945-1955).]. Novyy istoricheskiy vest-nik, 2004, no. 1 (10), pp. 247-295. (In Russian).
4. Shubin, A. V. Predely sotrudnichestva: Sovetsko-germanskie voennye i ekonomicheskie postavki 1939-1941 godov i motivy sovetskogo rukovodstva [The Limits of Cooperation: Soviet-German Military and Economic Supplies in 1939-1941 and the Motives of the Soviet Leadership.]. Novaya i noveyshaya istoriya, 2021, no. 4, pp. 122-136. (In Russian).
5. Sorokin, A. N. Avstriyskiy neytralitet 1955 g.: Model dlya Germanii ili fenomen Kholodnoy voyny? [Austrian Neutrality of 1955: A Model for Germany or the Phenomenon of the Cold War?]. Vestnik Volgogradskogo gosudarstven-nogo universiteta. Seriya 4: Istoriya. Regionovedenie. Mezhdunarodnye otnosh-eniya, 2019, vol. 24, no. 5, pp. 222-235. (In Russian).
(Essays, Articles, and Papers from Books, Proceedings, and Research Collections)
6. Pettina, V. Mexican-Soviet Encounters in the Early 1960s: Tractors of Discord. Latin America and the Global Cold War / Ed. by T. Field, S. Krepp and V. Pettina. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2020, pp. 73-99. (In English).
(Monographs)
7. Mikoyan, S. A. Anatomiya Karibskogo krizisa [Anatomy of the Caribbean Crisis.]. Moscow; Ulyanovsk, 2006, 1071 p. (In Russian).
8. Mueller, W. A Good Example of Peaceful Coexistence? The Soviet Union, Austria and Neutrality, 1955-1991. Wien: Österreichische Akademie der Wissenschaften, 2011, 381 p. (In English).
9. Pavlov, M. Yu. Anastas Mikoyan: Politicheskiy portret na fone sovetskoy epokhi [Anastas Mikoyan: A Political Portrait against the Background of the Soviet Era.]. Moscow, 2010, 414 p. (In Russian).
10. Selivanov, I. N. Epokha XX sezda: Mezhdunarodnaya deyatelnost A. I. Mikoyana v 1956 godu [The Epoch of the 20th CPSU Congress: The International Activity of A. I. Mikoyan in 1956.]. St. Petersburg, 2021, 433 p. (In Russian).
