Научная статья на тему 'МЕЖДУ ФРГ И ЯПОНИЕЙ: СССР В ПОИСКАХ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА В СЕРЕДИНЕ 1950-х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1970-х ГОДОВ'

МЕЖДУ ФРГ И ЯПОНИЕЙ: СССР В ПОИСКАХ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА В СЕРЕДИНЕ 1950-х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1970-х ГОДОВ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1205
236
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Новый исторический вестник
Scopus
ВАК
ESCI
Область наук
Ключевые слова
СССР / ФРГ / Япония / Холодная война / разрядка международной напряженности / геополитика / геоэкономика / дипломатия / внешняя торговля / стратегическое партнерство / Н.С. Хрущев / Л.И. Брежнев / В. Брандт / И. Хатояма / USSR / Federal Republic of Germany (Western Germany) / Japan / Cold War / détente / geopolitics / geoeconomics / diplomacy / external trade / strategic partnership / Nikita Khrushchev / Leonid Brezhnev / Willy Brandt / Ichiro Hatoyama

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Липкин Михаил Аркадьевич

В статье на основе новых, прежде секретных, документов российских федеральных архивов впервые проводится сопоставительный анализ развития советско-японских и советско-западногерманских торгово-экономических и технологических отношений в середине 1950-х – первой половине 1970-х гг. Это был период, когда СССР, возглавляемый Н.С. Хрущевым, а затем Л.И. Брежневым, вел активный поиск стратегических партнеров среди развитых капиталистических стран. С позиций глобальной истории автор оценивает шансы «за» и «против» сближения и установления «особых отношений» с Токио или Бонном, анализирует феномен быстрого роста товарооборота даже в условиях отсутствия мирного договора и влияние фактора присутствия или отсутствия взаимопонимания на высшем уровне и временного или постоянного решения территориальных споров на развитие долгосрочных партнерских отношений. Делается вывод, что победа ФРГ над Японией в конкурентной борьбе за долгосрочное партнерство с СССР диктовалась не столько идеологическими и военно-политическими моментами, сколько четырьмя главными факторами: развитостью коммуникаций, кредитно-финансовыми возможностями ФРГ, близостью технологической культуры между ФРГ и СССР и, наконец, способностью правительства В. Брандта к политическим компромиссам.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Between Western Germany and Japan: The USSR in Search of Strategic Partnership in mid 1950s – first half of 1970-s

For the first time on the basis of recently declassified, formerly secret archival documents from the Russian Federal Archives the article offers comparative analysis of the Soviet-Japanese and Soviet-West German trade and technological relations in the mid 1950-s – mid 1970-s. It was the period when the USSR, first led by Nikita Khrushchev and later by Leonid Brezhnev, was actively searching for strategic partners among the leading capitalist countries. Using the global historical perspective the author weighs up the chances “pro” and “contra” rapprochement and entering into “special relations” with either Tokio or Bonn. The research tends to explain the phenomenon of a rapid growth in bilateral trade even under conditions of the Cold War and absence of the Peace Treaty. It shows the role of such factors as the presence or absence of understanding on the top level of policy making and temporary or permanent solution of territorial disputes in the development of long-term partnership relations. The article draws the conclusion that West Germany’s victory over Japan in the competition for strategic partnership with the USSR was predetermined not so much by ideological and military-political considerations as rather by the four key factors: communication networks, credit and financial abilities of Western Germany, technical culture affinity and ability of Willy Brandt’s cabinet to make political compromises.

Текст научной работы на тему «МЕЖДУ ФРГ И ЯПОНИЕЙ: СССР В ПОИСКАХ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА В СЕРЕДИНЕ 1950-х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1970-х ГОДОВ»

М.А. Липкин

МЕЖДУ ФРГ И ЯПОНИЕЙ:

СССР В ПОИСКАХ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА В СЕРЕДИНЕ 1950-х - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1970-х ГОДОВ*

M. Lipkin

Between Western Germany and Japan:

The USSR in Search of Strategic Partnership in mid 1950s - first half of 1970-s

Выбор стратегического вектора развития России между Европой и Азией - эта тема является, пожалуй, наиболее обсуждаемой как в средствах массовой информации, так и в экспертных кругах. Сменяющие друг друга официальные заявления о стратегическом партнерстве то с ЕС (значит, в первую очередь с ФРГ), то с АТЭС (значит, в первую очередь с Китаем) заставляют обратиться к опыту почти забытой эпохи - периоду 1950-х - начала 1970-х гг. Уже тогда на уровне принятия решений в высших эшелонах власти, страна делала свой стратегический выбор между Европой и Азией, в более узком измерении - выбирала ключевого партнера для долгосрочного технологического и финансового сотрудничества в условиях санкций и политических интриг периода Холодной войны. Выбор шел между ФРГ и Японией.

Вряд ли кто-то вспомнит, кто был главным торговым партнером Москвы среди капиталистических стран в 1960-е гг. Возможно, некоторые скажут, что Финляндия, и, если говорить о начале 1960-х гг., они окажутся правы. Однако к середине 1960-х гг. лидерство по объему товарооборота с СССР оспаривали между собой две островные страны - Великобритания и Япония1. И лишь на рубеже 1970х гг. успех «новой восточной политики» В. Брандта и подписание целого пакета крупных долгосрочных контрактов с Москвой решительно повернули чашу весов в пользу Бонна, связав на десятилетия особыми отношениями Россию и ФРГ (график 1).

Если тема политического сближения Москвы и Бонна разработана в отечественной историографии достаточно подробно (экономическая составляющая - хуже), то объяснений феноменального роста торговли с Японией и причин ее спада в конкурентной борьбе за советский рынок найти довольно сложно. В сравнительном же ключе с применением методов современной глобальной истории никто и

* Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта Российского научного фонда (проект № 14-18-02677), полученного Институтом всеобщей истории РАН.

77

не пытался проанализировать выбор между Бонном и Токио, который делала Москва на рубеже 1960-х - 1970-х гг.

Следует отдать дань уважения тому, кто первым вышел на постановку такого вопроса. Им стал доцент Университета Макао, молодой историк-ревизионист Оскар Санчес-Сибони, опубликовавший в 2014 г. свою диссертацию в виде монографии «Красная глобализация: Политическая экономика советской холодной войны от Сталина до Хрущева»2. При всей спорности ряда положений этой работы, она существенно расширила исследовательские горизонты и позволила вписать историю СССР в глобальную историю мировой экономики середины XX столетия3. Санчес-Сибони не довел исследование до начала 1970-х гг. и не работал с рядом ключевых архивных фондов, открывшихся для исследователей только в конце 2014 г. Данная статья восполняет этот пробел, расширяя хронологический период и привлекая большее количество рассекреченных архивных документов и сравнительных статистических данных.

* * *

Если взглянуть на послевоенные ФРГ и Японию, то окажется, что у этих расположенных в разных частях света стран был ряд общих черт. Обе участвовали во Второй мировой войне и как проигравшие державы были оккупированы и изначально должны были выплачивать репарации.

И ФРГ, и Япония - получатели американской помощи в целях послевоенного восстановления. Однако если Западная Германия сразу была приобщена к «плану Маршалла» (получив за период 1948 -1951 гг. 1 млрд 448 млн долл. США)4, то Япония стала объектом крупных инвестиций и управляемых американской оккупационной администрацией экономических реформ лишь с 1950 г., когда стало очевидно, что гоминьдановский Китай проиграл гражданскую войну на континенте и Вашингтон стал срочно превращать Японию из противника в союзника.

В результате обе оккупированные бывшие державы «оси» были привязаны к Западу и интегрированы в западную финансово-экономическую систему. Благодаря финансовым вливаниям, модернизации промышленности (вследствие военных разрушений или сознательной политики оккупационной администрации), отсутствию или минимизации расходов на оборону и наличия квалифицированных кадров и высокой трудовой культуры, за несколько послевоенных десятилетий обе страны превратились в экономических лидеров в региональном и даже глобальном измерении.

Помимо кредитов и инвестиций важным фактором их промышленного роста стал спрос на продукцию тяжелой промышленности в результате Корейской войны 1950-1953 гг. В Европе это значительно стимулировало создание Европейского объединения угля и стали 78

(1951 г.), в Азии превратило близко расположенную к зоне конфликта Японию в объект крупных американских инвестиций и заказов. В итоге и ФРГ, и Япония, несмотря на поражение во Второй мировой войне и, казалось бы, политическую несамостоятельность, явили миру экономическое чудо, превратившись уже в 1960-е гг. в мощные экономические державы, лидеров в передовых технологических отраслях. И обе, благодаря своему региональному и глобальному экономическому весу, стали трансформировать экономическую мощь в политическую, постепенно освобождаясь от чрезмерной опеки США во внешнеполитических делах.

Применительно к отношениям с СССР, к середине 1950-х гг., и ФРГ, и Япония имели в своем багаже отсутствие мирного договора, проблему неурегулированности территориальных границ, вопрос о судьбе военнопленных и т.д. В то же время и в Токио, и в Бонне существовал растущий коммерческий интерес к СССР со стороны частных деловых кругов.

Однако на этом сходство заканчивается, и начинаются различия.

Политические проблемы в двусторонних отношениях СССР с ФРГ носили куда более острый и комплексный характер, нежели с Японией. Проблема разделения Германии на ГДР и ФРГ, ставка США на ФРГ как на форпост американского влияния в Европе, проблема признания послевоенных границ с соседними странами, членами Организации Варшавского договора, возрождение в 1960-х гг. профашистских и реваншистских сил в Западной Германии - все это требовало многостороннего урегулирования, особенно после интеграции ФРГ в западные военные структуры (посредством приема в Западноевропейский Союз, и через него - получение членства в НАТО) в 1954 г.

Япония не входила в военные союзы, США ограничивались сохранением своих военных баз на Японских островах (самая крупная - на острове Окинава) и договором о коллективной безопасности, подписанным после формального окончания американской оккупации страны в 1952 г. (вступление в силу Сан-Францисского мирного договора, подписанного в 1951 г.). Они не пытались, в отличие от ФРГ, ремилитаризировать Японию и вырастить из нее перспективного военного союзника. По сути, главная трудность международного урегулирования отношений с СССР сводилась к территориальной проблеме - вопросу о Курильских островах. И учитывая специфику американо-японских отношений, урегулирование послевоенных отношений между Москвой и Токио изначально казалось более простой задачей, нежели нормализация отношений между Москвой и Бонном.

Разворот японской промышленности в сторону СССР начался на фоне падения спроса на продукцию тяжелой промышленности после окончания войны в Корее в 1953 г. Сокращение военных заказов обострило конкуренцию на западных рынках и обозначило необхо-

79

димость поиска новых рынков сбыта для производственных мощностей как в Европе, так и в Азии. Одновременно начало 1960-х гг. ознаменовалось выходом стран западной зоны влияния из-под жесткой валютной опеки США: окончание эпохи долларового дефицита означало ослабление прямого финансового диктата Вашингтона и возможность самостоятельного поиска ресурсов и рынков сбыта для диверсификации поставок и ослабления зависимости от США5.

Инициатива в нормализации советско-японских отношений была проявлена с обеих сторон. Причем в Японии середины 1950-х гг. наиболее стойкими лоббистами выступили представители рыболовного промысла. В мае 1956 г. делегация рыбопромышленников во главе с министром земледелия и лесного хозяйства Японии И. Коно посетила СССР. Их визит имел не только экономическое, но и политическое значение: он стал неофициальным каналом подготовки почвы для восстановления дипломатических отношений и организации встречи на высшем уровне. Как вспоминал в своих мемуарах глава японской делегации, отправляя его в Москву, премьер-министр Итиро Хатояма сказал: «Конечно, рыба - штука важная, но наступило такое время, когда нужно решить основной вопрос, вопрос о нормализации отношений между двумя странами»6.

Как показывает в своем исследовании политических отношений Москвы и Токио директор Центра восточноазиатских исследований университета Ватерлоо в Канаде профессор Кимиэ Хара, именно неформальные каналы общения, фактически в обход собственного МИД, позволили премьер-министру Хатояме подойти наиболее близко к урегулированию территориального вопроса с СССР в 1956 г.7 О крайне жесткой и, по сути, проамериканской позиции официальных представителей МИД Японии и перипетиях переговоров на разных уровнях рассказал непосредственный участник тех событий, глава Представительства СССР в Токио академик РАН С.Л. Тихвинский8. При этом существенная часть японских деловых кругов, ориентированная на американский рынок, активно противодействовала шагам Хатоямы и даже пыталась объявить ему импичмент9. А в парламенте шла острая борьба между двумя крупнейшими партиями страны: проамериканской Либерально-демократической (ЛДП) и просоветской Социалистической (СПЯ)10.

19 октября 1956 г. в Москве была подписана «Совместная декларация Союза Советских Социалистических Республик и Японии», в которой провозглашалось, что состояние войны между СССР и Японией «прекращается со дня вступления в силу настоящей декларации и между ними восстанавливаются мир и добрососедские дружественные отношения»11. Помимо Декларации были подписаны «Протокол о развитии торговли», «Конвенция о рыболовстве» и «Соглашение о спасении людей, терпящих бедствие на море». Лишь после вступления в силу Декларации, в декабре 1956 г., было упразднено Представительство и открыто Посольство СССР в Японии.

80

Самый известный и дискутируемый до сих пор пункт Декларации - «О территориях» - гласил: «СССР соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения мирного договора между СССР и Японией». Установление дипломатических отношений, решение вопроса о японских военнопленных в СССР и целого ряда взаимных претензий вместе с конструктивным настроем японской делегации - все это подготовило почву к подписанию 6 декабря 1957 г. первого в истории советско-японских отношений Торгового договора. Вместе с ним были подписаны приложение «О правовом положении Торгового представительства СССР в Японии» и «Соглашение о товарообороте и платежах между СССР и Японией».

Торговый договор прописывал такие положения, как предоставление режима наиболее благоприятствуемой нации касательно всех видов таможенных пошлин и сборов, право свободного входа и пребывания судов двух стран в их портах и территориальных водах, арбитраж на случай спорных ситуаций и т.д.12

Последовавший за этими официальными шагами стремительный рост товарооборота (график 1) повлек за собой институционализацию лоббистских структур деловых кругов Японии, ориентирован-

81

ных на развитие экономических отношений с СССР. К началу 1960-х гг. были созданы Японская ассоциация содействия развитию торговли с СССР и странами Восточной Европы, Ассоциация по экспорту и импорту японских и советских морепродуктов. В 1968 г. появился «Комитет по природному газу» (Конденкаи). С советской стороны, помимо открытия Торгпредства, в 1964 г. была создана Всесоюзная экспортно-импортная контора «Дальинторг», ориентированная в первую очередь на развитие торговых связей с Японией. Ее головной офис находился в Находке. В Находке же в 1966 г. открылось Генеральное консульство Японии с целью развития прибрежной торговли между западными префектурами Японии и Дальним Востоком СССР. Первое соглашение о развитии прибрежной торговли было подписано в 1963 г. Депутатами японского парламента был образован Комитет содействия развитию прибрежной торговли с Советским Союзом.

В этом отношении сеть деловых контактов СССР с ФРГ в 1960-х гг. существенно уступала многоуровневым каналам, связавшим Москву и Токио (таблица 1).

Таблица 1. Сравнительная динамика политико-экономических отношений ФРГ и Японии с СССР

ФРГ Япония

Нормализация отношений Сентябрь 1955 г. -визит К. Аденауэра в СССР Октябрь 1956 г. -визит И. Хатоямы в СССР

Урегулирование территориальных споров Московский договор 1970 г. Нет

Военные союзы 1954 г. Парижские соглашения - ЗЕС/ НАТО 1960 г. Японоамериканский договор (о взаимном сотрудниче стве и гарантии) безопасности

Торговый договор 1972 г. 1957 г.

Двухсторонняя межгосударственная комиссия 1972 г. 1965 г.

Трубопровод 1970 г. сделка «газ за трубы» (поставки с 1973 г.) Обсуждается до сих пор

82

Автору статьи не удалось обнаружить документов, которые напрямую связывали бы советско-японское сближение с советско-западногерманским отдалением из-за развития интеграционных процессов в Западной Европе (подготовки и подписания весной 1957 г. Римских соглашений об образовании ЕЭС и Евратома, которые были резко осуждены в СССР). Материалы заседаний Политбюро ЦК КПСС, посвященные подписанию ключевых соглашений с Японией в 1956 и 1957 гг. остаются недоступными для исследователей. Однако логическая связь между похолоданием отношений на Западе и потеплением на Востоке напрашивается сама собой. Справедливости ради отметим: японские архивы, даже учитывая языковой барьер, остаются гораздо более закрытыми, чем российские. Поэтому, несмотря на огромный интерес к этой теме, написано так много воспоминаний и работ политологического плана и мало серьезных исторических трудов, основанных на новых источниках (об этом в частных беседах говорят сами японские исследователи).

* * *

В отечественной историографии в последние годы получила развитие тема прибрежной торговли с Японией. Так, А.В. Корчевский, молодой историк из Дальневосточного института управления, разработал ее на базе доступных центральных и, самое главное, региональных архивов Хабаровского края. Согласно проведенному им исследованию, торговля развивалась стабильно, но в относительных цифрах объемы оставались небольшими13.

Однако, как показывают документы более высокого уровня, речь шла о проектах развития не только прибрежной торговли, но и о более смелых планах совместной экономической деятельности, сравнимых с пограничной интеграцией США и Мексики в рамках НАФТА - о создании совместных предприятий на территории Дальнего Востока с японскими инвестициями, привлечением японских кадров и международным разделением труда, о поставках сырья в Японию в обмен на покупку технологий (отчасти готовых изделий), продуктов и дефицитных товаров широкого потребления для Дальнего Востока сСсР14.

Еще в 1954 г., в опубликованном проекте записки в ЦК КПСС по итогам поездки по Дальнему Востоку и Сибири, Н.С. Хрущев размышлял о рационализации поставок фруктов в восточные регионы СССР: «Из Советского Союза завозить далеко, надо подумать, не выгоднее ли завозить из Китая, из Северной Кореи или из других стран, может быть, когда наладятся торговые отношения, из Японии, но обеспечить фруктами надо»15. В дальнейшем, после подписания Торгового соглашения в 1957 г., эта тема часто поднималась японской стороной, но не получила развития из-за опасения советских чиновников попасть в продуктовую зависимость со стороны Токио.

83

Нормализация отношений с ФРГ произошла годом раньше Японии в результате визита канцлера ФРГ Конрада Аденауэра в Москву 8-14 сентября 1955 г. Несмотря на подписание ФРГ Парижских соглашений в 1954 г., Верховный совет СССР в одностороннем порядке издал в январе 1955 г. указ о прекращении состояния войны между Советским Союзом и Германией. После этого последовало приглашение Аденауэра в СССР и подготовка визита с двух сторон.

Однако в отличие от визита Хатоямы в СССР, торговые и экономические вопросы практически не рассматривались16. Главным итогом крайне непростых переговоров стала «джентльменская» договоренность, выполненная советской стороной: установление дипломатических отношений в обмен на возвращение на родину пленных немцев17. Череда острых политических кризисов в советско-западногерманских отношениях 1960-х гг. отодвинула на гораздо более поздний срок официальное признание важности взаимных торговоэкономических отношений, которые развивались не благодаря, а вопреки трудностям в дипломатических отношениях двух стран, о чем говорят перепады в динамике товарооборота с СССР (график 1).

Отношения СССР с ФРГ и Японией (как и с Великобританией) в 1960-е гг. рассматривались сквозь призму дискуссий в СССР о рационализации импорта и экспорта товаров. Впервые проблема была поставлена при Н.С. Хрущеве. В дальнейшем - с обвинениями в разбазаривании средств, особенно в вопросах «помощи» - этот вопрос был еще раз пересмотрен в середине 1960-х гг., когда во главе КПСС и СССР встал Л.И. Брежнев. Интересно, что Хрущев лично участвовал в дискуссии о приоритетах импорта в СССР, причем поводом к этому неожиданно послужило сообщение ТАСС о готовности японцев поставить в обмен на нефть трубы большого диаметра для советских нефтепроводов. По сути, речь шла о возможности заключения контракта, подобного более поздней сделке «газ-трубы» с ФРГ. Причем если под давлением США НАТО обязало своих членов (прежде всего Италию и ФРГ) принять решение об эмбарго на поставки труб большого диаметра социалистическим странам в 1962-1963 гг., Япония, формально не входившая в НАТО, оставляла за собой свободу рук в этом вопросе18.

И в этот момент советский лидер неожиданно и резко раскритиковал такую сделку с Токио: «Не знаю, на каком основании он [министр внешней торговли и промышленности Японии] говорит о советском плане экспорта нефти и называет 10 миллионов тонн в год, а также о том, что японцы намечают взамен этой нефти экспортировать нам трубы большого диаметра... Я за то, чтобы продать нефти на 300 миллионов долларов, как этого хотят японцы, это нам будет выгодно. Но я бы считал, что целесообразнее на эти 300 миллионов долларов купить в Японии не трубы, а, например, оборудование для нефтеперегонных заводов, или же купить заводы по производству минеральных удобрений, или заводы по производ-

84

ству синтетических изделий, пластмассовых изделий, или заводы электронного оборудования. Покупка этих заводов и организация этих производств позволят поднимать уровень нашей техники, содействовать развитию науки, подъему технического уровня нашей страны ... увлекаться покупкой труб - это неразумно»19.

Примечательно, что развивая идею необходимости импорта зарубежного оборудования и освоения его в СССР, Хрущев высказывал недовольство как нерациональностью некоторых закупок, так и слишком большой зависимостью от ФРГ в этом вопросе: «Надо посмотреть, какое оборудование мы у себя не производим. Некоторое оборудование мы совсем не производим и полностью зависим от Круппа. Это совершенно нетерпимо», - говорилось в записке в ЦК по итогам его поездки по химическим комбинатам страны в марте 1963 г.20 И очевидно, что развитие сотрудничества с Японией стояло в ряду задач по диверсификации импорта передового оборудования в СССР.

Эта линия и позиция СССР получили продолжение в конфиденциальных беседах А.И. Микояна в ходе визита возглавляемой им делегации Верховного совета СССР в Японию в мае 1964 г. Так, в беседе с премьер-министром Японии Хаято Икэда, он прямо жаловался на неконструктивную позицию ФРГ в вопросе выдачи кредитов и всячески делал авансы японской стороне применительно к советским планам развития химической и целлюлозно-бумажной промышленности: «Правительство ФРГ создало препятствия поставкам труб и грубо выступило против предоставления кредитов на более длительные сроки... Если бы японская сторона предоставила нам кредит - не знаю, кто: фирмы, или банки - то мы могли бы разместить в Японии эти дополнительные крупные заказы»21.

В беседе Микоян прямо озвучил интерес СССР: «Выдвигая это предложение, мы учитываем три фактора:

А) Япония достигла довольно высокого, а в отдельных областях и высшего уровня техники. Она производит оборудование хорошего качества. Именно такое оборудование нам нужно. Б) Цены должны быть приемлемыми для нас. В) Сроки платежей должны соответствовать условиям, предлагаемым нам в Европе. При этих условиях мы готовы пойти на размещение новых заказов на японское оборудование. Мы могли бы и оплачивать предоставленные нам кредиты той продукцией, которую будут выпускать у нас построенные заводы (например, целлюлозно-бумажные предприятия)»22. Однако японский премьер-министр уклонился от прямого ответа. И как показали дальнейшие переговоры на протяжении 1960-х гг., именно финансово-кредитная, а не ценовая политика Токио мешала росту японского импорта в СССР.

В отличие от ФРГ, которая с начала 1970-х гг. охотно шла на развитие «научного туризма», обмен специалистами, проведение научных симпозиумов, выставок и т.д., в отношениях между Москвой

85

и Токио наметилось определенное столкновение интересов23. С одной стороны - то, чего не было в отношениях с ФРГ, - японские делегации разного уровня всячески демонстрировали стремление к объединению своей экономики с советской. Они предлагали международное разделение труда, совместное освоение природных недр Сибири и Дальнего Востока. С другой стороны, это озвучивалось на условиях закрепления технологического превосходства японской стороны.

Весьма показательна в этом плане запись беседы между заместителем председателя Совета министров СССР, председателем Госплана СССР П.Ф. Ломако с главой японской торговой делегации Т Китамура в июле 1963 г. На этой встрече Китамура прямо говорил о бедности Японии природными ресурсами и предлагал интегрировать советские ресурсы с японской промышленностью, обеспечив СССР готовыми изделиями японских заводов. В частности, речь шла о товарах народного потребления и готовых изделиях из древесины. Ломако ответил: «...Нам невыгодно продавать лес и покупать готовые изделия. Советский Союз не возражает продавать лес Японии и получать взамен оборудование для комплексного развития лесной промышленности»24.

С комплексными поставками передового оборудования из Японии дела шли не так гладко, как хотелось бы советскому руководству. При том что по техническим характеристикам японские лицензии и оборудование были в числе самых передовых в тот момент, «финансовое сопровождение» таких сделок существенно уступало западноевропейским конкурентам Японии. Испытывавшие трудности с валютой, представители Министерства внешней торговли СССР постоянно указывали на желательность рассрочки платежей или предоставление долгосрочных кредитов, что обнаруживало ахиллесову пяту японской экономики - слабость национальной финансовой системы.

Когда в 1962 г. группа советских специалистов посетила Японию и была «атакована» заинтересованными японскими бизнесменами, один из них так ответил на вопрос про финансовые возможности Токио: «Мы готовы импортировать железную руду на условиях долгосрочного контракта, но продавать оборудование вам на льготных условиях, значит привлекать американский капитал к развитию Сибири. На это японцы не получат “разрешения” американцев. Япония боится карательных мер со стороны США»25.

Неизвестные ранее документы РГАНИ и РГАЭ говорят о невероятном оптимизме советских чиновников, применительно к перспективам развития советско-японских отношений. 30 января 1969 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС был одобрен текст постановления Совета министров СССР «О мерах по развитию советско-японских экономических отношений»26.

В интересах развития Сибири и Дальнего Востока, Совет мини-

86

стров СССР постановлял одобрить создание рабочих комитетов по подготовке конкретных соглашений по широкому спектру деятельности - разработке угольных и железнорудных месторождений, экспорте в Японию газа, угля, железной руды, лесоматериалов, а также модернизации дальневосточных морских портов. Давались установки переговорщикам: добиваться сроков соглашений до 20-ти лет и получения долгосрочных кредитов сроком до 15-ти лет для закупки в Японии оборудования, машин, материалов для строительства промышленных объектов в Сибири и на Дальнем Востоке.

Весьма примечателен пункт, согласно которому ставилась задача «закупки в кредит товаров широкого потребления в таких количествах, суммы от реализации которых в СССР могли бы частично покрыть основные затраты советской стороны, связанные со строительством соответствующих объектов»27. Если понимать его буквально, то речь шла о том, что ради создания инвестиционного пула государство выступало перекупщиком дефицитных японских товаров, перепродажа которых населению СССР приносила прибыль в виде рублевого фонда на строительство промышленных объектов.

Помимо взаимного обмена специалистами, допускалось «в случае целесообразности» привлечение японских специалистов для проектно-изыскательских и шеф-монтажных работ в СССР28.

* * *

Еще больший импульс развитию отношений со Страной восходящего солнца у СССР появился в связи с резким обострением международной ситуации на Дальнем Востоке весной 1969 г.

Возможно, отношения СССР с ФРГ и Японией так и развивались бы в духе modus operandi, если бы не китайский фактор. В конце 1960-х гг. отношения между Москвой и Пекином обострились до такой степени, что две крупнейшие страны Евразии не в фигуральном, а в реальном выражении оказались на пороге войны. Серия нараставших по своему масштабу пограничных вооруженных конфликтов и провокаций 1969 г. (включая самый крупный - на острове Да-манский) на фоне воинственной риторики и действий Мао Цзэдуна и его «группы» полностью меняли советское восприятие международного положения.

Позиция руководителей КПСС и Советского государства в этом вопросе за двенадцать лет претерпела поворот на 180 градусов: если в декабре 1957 г. Политбюро ЦК КПСС принимало постановление «О разработке совместно с китайскими друзьями программы мероприятий по усилению влияния стран социалистического лагеря на Японию», то в 1969 г., при «раннем Брежневе», СССР уже искал контактов с Токио с целью усиления влияния на Пекин29.

Как показывают новые, рассекреченные в конце 2014 г. документы Политбюро ЦК КПСС, СССР всерьез рассматривал перспекти-87

ву войны на два фронта. В этих условиях Москва делала ставку на ускоренную нормализацию отношений с Западом через созыв Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) и нормализацию отношений с ФРГ. Параллельно предпринимались аналогичные шаги по созданию системы коллективной безопасности на Дальнем Востоке, где ключевым игроком выступал Токио. Сдерживание растущей военной и политической мощи Китая становилось частью тактики на еще большее сближение с такими региональными лидерами как, в первую очередь, Япония, во вторую - Индия.

Ключевым документом для понимания роли как ФРГ, так и Японии в политике СССР на рубеже 1960-х - 1970-х гг. выступает доклад МИД СССР «О некоторых внешнеполитических вопросах и возможных мероприятиях в связи с усилением враждебного Советскому Союзу курса китайского руководства», рассмотренный на заседании Политбюро ЦК КПСС 15 мая 1969 г. Начинался он с констатации «опасности со стороны Китая»:

«Открытый переход нынешнего китайского руководства на позиции враждебности по отношению к Советскому Союзу, организация вооруженных провокаций на советско-китайской границе в районе реки Уссури, развитие внутри КНР существенным образом сказывается не только на положении на Дальнем Востоке, но и на международной обстановке в целом. Хотя в исторической перспективе основными противниками Советского Союза остаются и будут оставаться империалистические державы, и прежде всего США, сейчас дело складывается таким образом, что ввиду авантюристического курса группы Мао Цзэ-Дуна на первый план практически выдвигается опасность со стороны Китая»30.

Доклад, по сути, пересматривал всю внешнюю политику СССР через призму подготовки к полномасштабной войне с КНР и расставлял новые акценты в отношениях с ключевыми странами и регионами перед лицом этой возможной войны.

Принято считать, что успех Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе - заслуга советских и западных дипломатов. Однако часто забывается, что фактором сближения СССР с США и странами Западной Европы не в последнюю очередь послужила необходимость обезопасить себя с Запада перед лицом угрозы со стороны Китая. В документе прямо говорилось: «:.. .Обострение обстановки на Дальнем Востоке подчеркивает правильность нашей линии на разрядку напряженности в Европе, обеспечение необходимой для укрепления социалистических стран в этом районе стабильности и внешней безопасности. В настоящий момент приобретают значение усилия социалистических стран вокруг предложения о созыве общеевропейского совещания, которое вызывает интерес во многих странах Запада. Очевидно, в недалеком будущем нам надо быть готовыми к конкретизации позиции в двух вопросах, связанных с подготовкой такого совещания, а именно: об участии в нем США и обе-

88

спечении равных для ГДР и ФРГ условий участия в совещании»31.

Применительно к ФРГ ставилась задача нормализовать отношения и если не достичь сближения, то «нейтрализовать» военноэкономический потенциал Бонна: «Наша безопасность и международная политика, несомненно, выиграли бы, если бы удалось в какой-то степени нейтрализовать этот крупный потенциал, который ныне противостоит СССР как откровенно враждебная сила»32. При соблюдении всех необходимых согласований с другими странами Варшавского договора, вносились некоторые модификации в двусторонние отношения - например, говорилось о необходимости более дифференцированного подхода к различным силам внутри ФРГ, обращения с Западной Германией как с любым другим суверенным государством и отходом от обязательного согласования всех «касающихся нас и ФРГ» шагов с руководством ГДР33.

Если для успеха СБСЕ ключевым фактором было достижение взаимопонимания с ФРГ и решение в той или иной форме германского вопроса, то для аналогичной политики СССР на Дальнем Востоке (договор о коллективной безопасности и т.п.) ключевой страной выступала в тот момент Япония.

В документе признавалась невозможность заключения мирного договора с Токио из-за японо-американского договора безопасности 1960 г., который увязывался с возможностью урегулирования территориального вопроса. «В рамках нашей хозяйственно-экономической заинтересованности желательно всемерно развивать внешнюю торговлю с Японией, добиваясь такого положения, при котором создавалась бы устойчивая потребность некоторых отраслей экономики в торговле с Советским Союзом. Активно работать с японскими деловыми кругами в целях изыскания взаимоприемлемых форм и вариантов, их технического участия в строительстве промышленных объектов в районах Дальнего Востока и Сибири. Добиваться того, чтобы на длительный срок втягивать влиятельные японские деловые круги в сферу советско-японских торгово-экономических отношений, что будет затруднять нежелательные для нас повороты в политике японского правительства»34. Отмечая высокий научнотехнический уровень японской экономики, ставилась задача заключения договора о научно-техническом сотрудничестве по примеру западноевропейских стран35.

Несмотря на частичное снятие остроты советско-китайской пограничной проблемы после ряда встреч во второй половине 1969 и в 1970 гг., общий вектор, обозначенный в докладе МИД, продолжал сохраняться и определять политику СССР в первой половине 1970-х гг.

Эта линия нашла свое продолжение в разработке Министерством внешней торговли СССР в 1973 г. «Соглашения о принципах экономического сотрудничества между СССР и Японией», приуроченного к визиту премьер-министра Японии в Москву в том же году36.

89

Документ был передан японской стороне в августе 1973 г.

Проект, несмотря на свою рамочность и декларативность, делал акцент на развитии отношений в области торговли, промышленности, транспорта, сельского и лесного хозяйства, а также рыболовства. Наиболее конкретно и комплексно, в духе доклада МИД СССР 1969 г., выглядит статья 4-я предлагавшегося советской стороной договора:

«Сотрудничество в рамках настоящего Соглашения будет, в частности, охватывать:

- дальнейшее развитие товарооборота, включая прибрежную торговлю, за счет расширения номенклатуры и увеличения количеств взаимопоставляемых товаров, а именно: машин, оборудования и других готовых изделий, а также полуфабрикатов, сырьевых материалов и топлива;

- совершенствование взаимных расчетов и кредитных отношений, включая предоставление Сторонами друг другу кредитов на условиях не менее благоприятных, чем они предоставляют любым третьим странам;

- создание промышленных комплексов, отвечающее взаимным экономическим интересам, а также расширение и модернизацию отдельных промышленных предприятий;

- сотрудничество в области транспорта, машиностроения и судостроения, энергетики, черной и цветной металлургии, лесной, деревообрабатывающей, целлюлозно-бумажной, горно-добывающей и химической промышленности, строительного дела, сельского и лесного хозяйства, рыболовства и в других интересующих обе Договаривающиеся Стороны областях;

- обмен патентами, лицензиями, “ноу-хау” и технической информацией, применение и улучшение имеющейся или разработку новой технологии, а также направление специалистов для оказания технических услуг или обучения;

- сотрудничество в области защиты окружающей человека среды»37.

Увы, готовившийся проект межправительственного соглашения о принципах экономического сотрудничества так и не был принят, как и не было совершено прорыва в виде мирного договора и решения территориального вопроса в ходе визита премьер-министра Японии Какуэй Танака в СССР в 1973 г. Как показывает исследование Кимиэ Хара, хотя изначально экономические вопросы занимали большое место в повестке дня и японская сторона подавала сигналы о том, что готова отделить экономику от политики, в итоге на переговорах господствовал жесткий стиль японского МИДа, который обусловил успех экономических переговоров решением территориального вопроса38.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Отсутствие прогресса предопределило скатывание Японии с лидирующих позиций в торговле с СССР во второй половине 1970-х

90

гг. на фоне успехов ее европейских конкурентов.

Тот факт, что Япония обгоняла ФРГ по торговому обороту с СССР на протяжении 1960-х гг., безусловно, уходит корнями в политико-дипломатическую атмосферу эпохи. Перемены в отношениях Москвы и Бонна, начавшиеся с конца 1960-х гг., отражены в основополагающей записке МИД СССР «О политической линии и некоторых практических шагах СССР в связи с образованием в ФРГ правительства В. Брандта», рассмотренного и одобренного на заседании Политбюро ЦК КПСС 1 декабря 1969 г. В принятом по итогам обсуждения постановлении предписывалось Международному отделу и Отделу по связям с коммунистическими и рабочими партиями ЦК использовать положения записки в консультациях с братскими странами, а Министерству иностранных дел руководствоваться ими при осуществлении практических мероприятий39.

Общие оценки изменений в Бонне были настороженными. Отмечая положительные для СССР перемены и необходимость более гибкого подхода, советские дипломаты не без оснований считали, что главной целью «новой восточной политики» Брандта было затруднить строительство социализма в ГДР, привязать ГДР к ФРГ различными экономическими связями и ослабить монолитность социалистического содружества40.

Интересно, что в документе помимо хорошо изученного историками политико-дипломатического контекста большой акцент делался на экономической составляющей как двусторонних советско-западногерманских отношений, так и многосторонних - влияния ФРГ на экономику стран-членов Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), особенно ГДР41.

В документе отмечалось, что «западногерманская промышленность проявляет интерес к получению из Советского Союза определенных видов сырья и полуфабрикатов, а также к техническому опыту в целях укрепления своих позиций в борьбе с американскими, английскими, французскими и японскими конкурентами»42. Для проверки искренности намерений нового правительства в Бонне предлагалось дать согласие на подготовку торгового соглашения (которого в отличие от Японии, с ФРГ у СССР так и не было), а также соглашения о научно-техническом сотрудничестве (которого не было и с Японией, но было в тот момент с Великобританией и Францией).

Помимо общих моментов, которые интересовали СССР - торговля, обмен лицензиями, совместная научно-техническая работа - особое место отводилось перспективам газового контракта с Западной Германией. «Важное значение может иметь достижение договоренности о поставках в ФРГ советского природного газа. Речь идет о заключении контракта, который действовал бы в течение двух десятков лет и поставил до известной степени в зависимость от Советского Союза такую важнейшую сферу народного хозяйства ФРГ, 91

как энергетика. С поставками Советского Союза будет связана также перестройка некоторых отраслей химической промышленности ФРГ на новые источники сырья, что потребует крупных инвестиций. Вследствие этого западногерманские монополистические круги, которые получат выгоды от газового контракта (мощные объединения “Рургаз”, “Тиссен”, “Маннесман” и др.), будут, видимо, оказывать на боннское правительство воздействие в плане удержания от шагов, заключающих в себе опасность обострения отношений с Советским Союзом», - логически рассуждали авторы записки МИД43.

Документ отражал обеспокоенность растущей экономической зависимостью восточноевропейских стран от ФРГ и призывал противопоставить этой растущей экономической силе барьер в виде согласованной политической линии стран СЭВ:

«Потребность социалистических государств в получении промышленного оборудования и лицензий на капиталистическом рынке при ограниченности собственных золото-валютных ресурсов и конкурентоспособных валютных товаров открывает Западной Германии важные каналы воздействия на эти страны. Развитию отношений ФРГ с социалистическими странами способствуют также значительный удельный вес немецкого оборудования в промышленности этих стран; многочисленность кадров квалифицированных специалистов, прошедших немецкую выучку или воспитанных в семьях с пронемецкими традициями; краткость коммуникаций и емкость рынка ФРГ; высокая конкурентоспособность западногерманской промышленности по основным показателям»44.

Последнее соображение было актуально не только для стран Восточной Европы, но и для самого СССР. Опыт сотрудничества до Второй мировой войны, наличие большого числа вывезенного трофейного промышленного немецкого оборудования, проходивших на нем обучение квалифицированных кадров, близость коммуникаций с наиболее промышленно развитыми регионами страны - все это было безусловными козырями в решающем споре между Бонном и Токио за первенство в выстраивании стратегических отношений с Москвой.

Отдельной темой с середины 1960-х гг. стал вопрос о масштабных поставках газа с вновь открытых месторождений Сибири и кредитных возможностей наиболее перспективного стратегического партнера.

* * *

Транспортные коридоры и перспективы их развития с учетом региональной специфики СССР как моста между Востоком и Западом стали одним из решающих факторов в выборе СССР стратегического технологического партнера среди капиталистических стран. Планы того, что современным языком принято называть «великим

92

шелковым путем» из Европы в Азию, через территорию СССР разрабатывались, начиная со второй половины 1960-х гг.

По поручению Президиума Совета министров СССР, в 1966 г. группа специалистов во главе с Н.К. Роздобудько (Институт комплексных транспортных проблем при Госплане СССР) подготовила аналитический доклад «Сокращение транспортных издержек и увеличение валютных доходов за счет экспорта транспортных услуг - важный резерв повышения эффективности внешней торговли»45. Как следует из названия доклада, выполняя задачу по поиску дополнительных источников валютной прибыли и с целью рационализации транспортных потоков в СССР, рабочая группа провела ревизию транспортной сети страны и грузопотоков.

В частности, с точки зрения перспектив развития транзитных путей отмечалось, что СССР частично интегрирован в транспортные цепочки между Европой, Северной Америкой, с одной стороны, и Ираном и Афганистаном - с другой. Отчасти - в систему речных перевозок придунайского региона. Но не более того46. Поэтому предлагалось поручить Министерству внешней торговли совместно с Министерством путей сообщения и Министерством морского флота разработать мероприятия по организации перевозок транзитных грузов из Европы в Японию и в обратном направлении. Это предусматривало:

«а) установление транзитного тарифа на уровне конкурентных тарифов на перевозки грузов морем из Европы в Японию и из Японии в Европу;

б) организацию маршрутных грузовых поездов по направлениям Находка - Брест, Находка - Ленинград, Находка - Чоп»47.

Авторы доклада предлагали начать транспортировку нефти и нефтепродуктов в Японию через порт Находку, включая строительство для этой цели второй очереди нефтеперевалочной базы в Находке. При этом отмечалось: «:...Однако современная транспортная схема экспорта нефти в Японию через черноморские порты сохранится»48.

На деле это означало, что при крайне небольшой пропускной способности железнодорожных путей и портовых возможностей Дальнего Востока, основной экспорт советской нефти в Японию шел через черноморские порты. Бакинская нефть благодаря своим качествам котировалась выше нефти из Саудовской Аравии, но маршрут в Японию был неблизкий и сложный: он пролегал через Суэцкий канал, возникала проблема обратной загрузки танкеров и масса других трудностей. В итоге переломить кардинально ситуацию с транспортировкой нефти даже на пике интереса со стороны Японии к СССР так и не удалось. Более того, она пала жертвой политических проблем: закрытие Суэцкого канала в результате арабо-израильской войны 1967 г. ударило именно по советскому нефтяному экспорту в Страну восходящего солнца. Как отмечал М.И. Крупянко, удлинение маршрута в обход всего Африканского континента значительно

93

повысил транспортные издержки и снизил конкурентоспособность черноморской нефти. Доля советских нефти и нефтепродуктов в общем объеме экспорта в Японию упала с 21,3 % в 1965 г. до 8,7 % в 1970 г.49

Поскольку трубопроводы являются частью транспортной инфраструктуры и именно они наиболее интенсивно развивались в СССР в 1960-х - 1970-х гг., интересно сравнить судьбу двух проектов -трубопровода для поставки газа в Японию и в ФРГ. Их проработка проходила приблизительно в одно и то же время: детальные переговоры с японцами начались в 1968 г., с западными немцами - в 1969 г.

Крупные месторождения советского газа и их экспортный потенциал, а также способы доставки стали темой переговоров лишь во второй половине 1960-х гг. После третьего заседания СоветскоЯпонского экономического комитета в конце 1968 г. в Японии был создан Комитет по природному газу («Конденкаи»). Он провел конкурс среди проектов японских фирм и выбрал в качестве победителя предложения фирмы «Марубени-Иида». Затем для продвижения идеи газового трубопровода с СССР с японской стороны был создан специальный Рабочий комитет по сахалинскому газу. Суть японских предложений сводилась к строительству силами СССР газопровода с северной части острова Сахалин (г. Оха) до мыса Крильон, протяженностью 1 000 км. Японская сторона также финансировала газопровод от этой точки до Комсомольска-на-Амуре, протяженностью 586 км. Как заявила в 1970 г. японская делегация, Япония брала на себя строительство газопровода через пролив Лаперуза до острова Хоккайдо. В случае достижения взаимовыгодной цены за 1 кубометр газа японская сторона выражала готовность привлечь кредит на сумму в 100 млн долл.50

Советская сторона проработала встречный проект, который предусматривал поставку не только сахалинского, но и якутского газа в Японию, общей протяженностью 4 580 км, как единый проект, поскольку, по советским расчетам, это требовало меньше капиталовложений на 1 000 кубических метров газа51. Однако переговорный процесс шел сложно: японцы были принципиально против якутского газа, так как не могли дать гарантий стабильного потребления большого объема топлива (в советском варианте речь шла про 10 млрд кубометров в год). Для советской стороны малые объемы потребления делали проект нерентабельным.

По сравнению с японцами, переговоры с западными немцами проходили с феноменальной быстротой. Их масштаб, стоимость, сроки, конечная реализация не шли ни в какое сравнение с темпами и масштабами советско-японского диалога, продолжающегося до сих пор.

1 февраля 1970 г. между Внешнеторговым объединением «Со-юзнефтеэкспорт» и «Рургаз АГ» было заключено соглашение о поставке в ФРГ в течение 20-ти лет природного газа в количестве не

94

меньше 52,5 млрд кубометров начиная с 1973 г. Одновременно западногерманские фирмы «Маннесман» и «Тиссен» подписали отдельное соглашение на поставку 1 200 тыс. тонн труб большого диаметра для газопроводов в СССР, тем самым преодолев эмбарго стран НАТО 1962 г. на запрет поставок труб большого диаметра в СССР. Финансовые гарантии сделки были прописаны в соглашении между Внешторгбанком СССР и консорциумом западногерманских банков во главе с «Дойче банком». Оно открывало кредитную линию для оплаты труб и оборудования на сумму в 1,2 млрд марок ФРГ (370 млн долл. США) со сроком погашения до 30 сентября 1982 г.52

Условия знаменитой сделки «газ-трубы» между советскими и западногерманскими представителями были согласованы в рекордные сроки: первые контакты начались летом 1969 г., а уже осенью обе стороны парафировали базовые документы. Самое главное, был достигнут беспрецедентный уровень доверия между капиталистическим и социалистическим государствами, бывшими до того времени идеологическими противниками. Контракт был подписан до заключения базового Московского договора между СССР и ФРГ (подписание - август 1970 г., ратификация в ФРГ - июнь 1972 г.). Срок сделки обозначал горизонт планирования до 1982 г., низкий процент кредита говорил о крайне высоком уровне доверия западногерманской финансово-промышленной элиты к советской экономике53.

* * *

Сопоставительный анализ стратегического потенциала ФРГ и Японии для СССР в середине 1950-х - первой половине 1970-х гг., проведенный на основании данных об импорте и экспорте, а также впервые введенные в научный оборот архивные документы позволяют сделать следующие выводы.

Четыре фактора предопределили успех развития стратегического партнерства с ФРГ и неудачу с Японией в 1970-х гг.

Первый - коммуникации: несмотря на интерес и близость Японии к активно разрабатывавшимся в 1960-х гг. сырьевым ресурсам Сибири и Дальнего Востока, пропускная способность советских дальневосточных портов и железных дорог в восточном направлении серьезно сдерживала развитие торговли. Наоборот, развитость коммуникаций и географическое распределение основных индустриальных центров страны предопределяли выигрыш развития отношений с Западной Европой.

Второй - финансовая ограниченность возможностей Японии по сравнению с ФРГ в тот период, особенно учитывая трудности политической поддержки долгосрочных кредитов и сделок с СССР со стороны правительства.

Третий - культурно-технологический: советские специалисты в результате межвоенных контактов и послевоенного масштабного

95

вывоза репарационного оборудования из Германии гораздо лучше знали германский технический парк и были в гораздо большей степени обучены работе на немецком оборудовании, чем на японском. Кроме того, они обладали более высоким знанием языка и технической культуры Германии, чем Страны восходящего солнца. Хотя оценить в цифровом выражении этот показатель крайне сложно, очевидно, что, как недовольно отмечал сам Н.С. Хрущев, технологическая связь с Германией ощущалась довольно сильно. И как только были устранены политические барьеры, стремительно увеличился рост не только торговли, но и научных обменов и технологических трансферов.

Четвертый - способность к достижению компромиссов. ФРГ пошла на непростое признание «двух Германий» ради подписания Московского договора, урегулировавшего территориальные вопросы в отношениях с соседями и с СССР По сути, Бонн допустил вхождение СССР в западноевропейское пространство ради собственных выгод безопасности, экономики и большей самостоятельности во внешнеполитических делах. В долгосрочной перспективе без этого довольно трудно было бы себе представить мирное объединение двух Германий и сохранение добрососедских отношений с СССР и Россией. Япония не пошла по компромиссному варианту и в итоге проиграла конкурентную борьбу западноевропейскому центру силы, так и не став стратегическим партнером СССР, сравнимым с ФРГ.

Экономическая роль Токио ограничилась развитием прибрежной торговли и точечных проектов, несопоставимых по масштабам со сделкой «газ-трубы» с ФРГ. При этом следует отметить, что, как показывает сравнение статистических показателей внешней торговли СССР, если Великобритания и Япония стали главными покупателями увеличивавшегося в 1960-х гг. советского экспорта, что приводило к их недовольству падением своего импорта и нарушением торгового баланса, то ФРГ стала для СССР ключевым импортером оборудования и технологий среди развитых капиталистических стран с начала 1970-х гг. и на многие десятилетия вперед.

Приходится констатировать, что при наличии похожего интереса у деловых кругов двух стран к развитию отношений с СССР и схожего по качеству ассортимента товаров, решающее значение в выборе экономического стратегического партнера играло правительство той или иной страны. Несмотря на лоббирование сближения заинтересованными кругами частного бизнеса, финансовые гарантии крупных долгосрочных сделок, макроклимат таких соглашений могло гарантировать только государство. Желание и возможность технологического и экономического сотрудничества оставались нереализованными без соответствующих шагов на правительственном уровне.

Отношения СССР с ФРГ развивались не только в сырьевых, но

96

и в высокотехнологичных отраслях, масштаб проектов с господдержкой в 1970-е гг. был в разы больше, чем многочисленные, но разрозненные и преимущественно небольшие по своим масштабам контракты с японской стороной.

Без Московского договора 1970 г. и глобального советско-западногерманского политического сближения была бы невозможна «экономическая разрядка» между Бонном и Москвой. Отсутствие аналогичного взаимопонимания между Москвой и Токио, узкие «коридоры компромиссов» предопределили провал широкомасштабных проектов совместного развития Сибири и Дальнего Востока с японским геополитическим центром силы, которые разрабатывались экспертами в 1960-х - начале 1970-х гг. Хотя Япония и была главным торговым партнером СССР по товарообороту среди капиталистических стран в отдельные периоды 1960-х гг., но потеряла эту ведущую роль во внешнеэкономических связях СССР, не сумев закрепить тактические успехи и трансформировать их в стратегическое партнерство.

Примечания

1 Липкин М.А. Советско-английские отношения в контексте интеграционных и дезинтеграционных процессов в Европе (1956 - 1973) // Россия и Британия. Вып. 5. М., 2010. С. 317-340.

2 Sanchez-Sibony O. Red Globalization: The Political Economy of the Soviet Cold War from Stalin to Khrnstchev. Cambridge (UK), 2014.

3 Липкин М.А. Глобальное прочтение истории СССР: Дискуссии вокруг «Красной глобализации» Оскара Санчес-Сибони // Российская история. 2016. № 1. С. 108-121.

4 Zeiler T. W. Opening doors in the world economy // Global Interdependence: The World after 1945. Cambridge (Mass.); London, 2014. P. 220.

5 Sanchez-Sibony O. Opt. cit. P. 84.

6 Крупянко М.И. Советско-японские экономические отношения. М., 1982. С. 32.

7 Hara K. Japanese-Soviet/Russian Relation since 1945: A Difficult Peace.

L. ; N.Y., 1998. P. 53.

8 Тихвинский С.Л. Век стремительных перемен. М., 2005. С. 279-307.

9 Тихвинский С.Л. Век стремительных перемен. М., 2005. С. 290; Крупянко М.И. Советско-японские экономические отношения. М., 1982. С. 33.

10 Стрельцов Д.В. Япония: Политическая модернизация эпохи Хэйсэй.

M. , 2013. С. 39.

11 Крупянко М.И. Советско-японские экономические отношения. М., 1982. С. 34.

12 Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф.

3. Оп. 14. Д. 167. Л. 23-39.

13 Корчевский А.В. Советско-японская торговля на Дальнем Востоке в 1960-х годах // Вестник Орловского государственного университета. 2012. № 5. С.324-327.

97

14 Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 4372 Оп. 65. Д. 412. Л. 86-88; Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1871. Л. 12-18.

15 Никита Сергеевич Хрущев: Два цвета времени: Документы из личного фонда Н.С. Хрущева. Т 2. М, 2009. С. 253.

16 Oberlander Ch. Die “Adenauer-Formel” in den japanisch-sowjetischen Friedensverhandlungen 1955/56 und die deutsch-japanischen Beziehungen // Adenauers Moskaubesuch 1955: Eine Reise im internationalen Kontext. Bonn, 2007. S. 57-76.

17 Визит канцлера Аденауэра в Москву 8 - 14 сентября 1955 г: Документы и материалы. М., 2005. С. 15, 18, 19, 133, 134.

18 Jentleson B.W Pipeline Politics: The Complex Political Economy of East-West Trade. Ithaca (N.Y.), 1986. P. 107-118.

19 Никита Сергеевич Хрущев: Два цвета времени... Т 2. С. 732, 733.

20 Там же. С. 722.

21 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 120. Д. 1871. Л. 13.

22 Там же. Л. 12, 13.

23 Липкин М.А., Филитов А.М. Развитие новых форм сотрудничества в эру разрядки: Советско-западногерманские отношения в конце 1960-х -начале 1970-х гг. // Электронный научно-образовательный журнал «История» [печатный выпуск]. 2015. № 2(35). С. 261, 262.

24 РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 65. Д. 412. Л. 86, 87.

25 ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 96. Д. 1169. Л. 17.

26 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 72. Д. 223. Л. 4.

27 Там же. Л. 48.

28 Там же.

29 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 311. Л. 4.

30 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 68. Д. 1025. Л. 15.

31 Там же. Л. 39, 40.

32 Там же. Л. 49.

33 Там же.

34 Там же. Л. 56.

35 Там же.

36 РГАЭ. Ф. 413. Оп. 31. Д. 4540. Л. 17, 18.

37 Там же. Л. 26-28.

38 HaraK. Japanese-Soviet/Russian Relation since 1945: A Difficult Peace. L.; N.Y., 1998. P. 111-115.

39 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 72. Д. 304. Л. 3.

40 Там же. Л. 22.

41 Филитов А.М. Германия в советском внешнеполитическом планировании, 1941 - 1990. М., 2009.

42 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 72. Д. 304. Л. 19.

43 Там же. Л. 20.

44 Там же. Л. 30.

45 РГАЭ. Ф. 4327сч. Оп. 81с. Д. 2387. Л. 171-236.

46 Там же. Л. 196.

47 Там же. Л. 200.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

48 Там же. Л. 175.

98

49 Крупянко М.И. Советско-японские экономические отношения. М., 1982. С. 47.

50 РГАЭ. Ф. 413. Оп. 31. Д. 3704. Л. 2-3.

51 Там же. Л. 4-5.

52 Липкин М.А., Филитов А.М. Развитие новых форм сотрудничества в эру разрядки: Советско-западногерманские отношения в конце 1960-х — начале 1970-х гг. // Электронный научно-образовательный журнал «История» [печатный выпуск]. 2015. № 2(35). С. 237-270.

53 Липкин М.А., Филитов А.М. Развитие новых форм сотрудничества в эру разрядки: Советско-западногерманские отношения в конце 1960-х — начале 1970-х гг. // Электронный научно-образовательный журнал «История» [печатный выпуск]. 2015. № 2(35). С. 237-267.

Автор, аннотация, ключевые слова

Липкин Михаил Аркадьевич - докт. ист. наук, врио директора Института всеобщей истории РАН, профессор Московского государственного института международных отношений (университета)

mli@igh.ru

В статье на основе новых, прежде секретных, документов российских федеральных архивов впервые проводится сопоставительный анализ развития советско-японских и советско-западногерманских торгово-экономических и технологических отношений в середине 1950-х - первой половине 1970-х гг. Это был период, когда СССР, возглавляемый Н.С. Хрущевым, а затем Л.И. Брежневым, вел активный поиск стратегических партнеров среди развитых капиталистических стран. С позиций глобальной истории автор оценивает шансы «за» и «против» сближения и установления «особых отношений» с Токио или Бонном, анализирует феномен быстрого роста товарооборота даже в условиях отсутствия мирного договора и влияние фактора присутствия или отсутствия взаимопонимания на высшем уровне и временного или постоянного решения территориальных споров на развитие долгосрочных партнерских отношений. Делается вывод, что победа ФРГ над Японией в конкурентной борьбе за долгосрочное партнерство с СССР диктовалась не столько идеологическими и военно-политическими моментами, сколько четырьмя главными факторами: развитостью коммуникаций, кредитно-финансовыми возможностями ФРГ, близостью технологической культуры между ФРГ и СССР и, наконец, способностью правительства В. Брандта к политическим компромиссам.

СССР, ФРГ, Япония, Холодная война, разрядка международной напряженности, геополитика, геоэкономика, дипломатия, внешняя торговля, стратегическое партнерство, Н.С. Хрущев, Л.И. Брежнев, В. Брандт, И. Хатояма

References

99

(Articles from Scientific Journals)

1. Korchevskiy A.V. Sovetsko-yaponskaya torgovlya na Dalnem Vostoke v 1960-kh godakh. Vestnik Orlovskogo gosudarstvennogo universiteta, 2012, no. 5,pp.324-327.

2. Lipkin M.A. Globalnoe prochtenie istorii SSSR: Diskussii vokrug “Krasnoy globalizatsii” Oskara Sanches-Siboni. Rossiyskaya istoriya, 2016, no. 1, p. 108-121.

3. Lipkin M.A., Filitov A.M. Razvitie novykh form sotrudnichestva v eru razryadki: Sovetsko-zapadnogermanskie otnosheniya v kontse 1960-kh -nachale 1970-kh gg. Elektronnyy nauchno-obrazovatelnyy zhurnal “Istoriya” [printed issue of electronic journal], 2015, no. 2(35), pp. 261, 262.

4. Lipkin M.A., Filitov A.M. Razvitie novykh form sotrudnichestva v eru razryadki: Sovetsko-zapadnogermanskie otnosheniya v kontse 1960-kh -nachale 1970-kh gg. Elektronnyy nauchno-obrazovatelnyy zhurnal “Istoriya” [printed issue of electronic journal], 2015, no. 2(35), pp. 237-270.

5. Lipkin M.A., Filitov A.M. Razvitie novykh form sotrudnichestva v eru razryadki: Sovetsko-zapadnogermanskie otnosheniya v kontse 1960-kh -nachale 1970-kh gg. Elektronnyy nauchno-obrazovatelnyy zhurnal “Istoriya” [printed issue of electronic journal], 2015, no. 2(35), pp. 237-267.

(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)

6. Lipkin M.A. Sovetsko-angliyskie otnosheniyav kontekste integratsionnykh i dezintegratsionnykh protsessov v Evrope (1956 - 1973). Rossiya i Britaniya [Russia and Britain]. Moscow, 2010, vol. 5, pp. 317-340.

7. Oberlander Ch. Die “Adenauer-Formel” in den japanisch-sowjetischen Friedensverhandlungen 1955/56 und die deutsch-japanischen Beziehungen. Adenauers Moskaubesuch 1955: Eine Reise im internationalen Kontext. Bonn, 2007, pp. 57-76.

8. Zeiler T.W. Opening doors in the world economy. Global Interdependence: The World after 1945. Cambridge (Mass.); London, 2014, p. 220.

(Monographs)

9. Filitov A.M. Germaniya v sovetskom vneshnepoliticheskom planirovanii, 1941 - 1990 [Germany in Soviet Foreign Policy Planning, 1941 - 1990]. Moscow, 2009, 334 p.

10. Hara K. Japanese-Soviet/Russian Relation since 1945: A Difficult Peace. L.; N.Y., 1998, p. 53.

11. Hara K. Japanese-Soviet/Russian Relation since 1945: A Difficult Peace. L.; N.Y., 1998, pp. 111-115.

12. Jentleson B.W. Pipeline Politics: The Complex Political Economy of East-West Trade. Ithaca (N.Y.), 1986, pp. 107-118.

13. Krupyanko M.I. Sovetsko-yaponskie ekonomicheskie otnosheniya [Soviet-Japanese Economic Relations]. Moscow, 1982, p. 32.

14. Krupyanko M.I. Sovetsko-yaponskie ekonomicheskie otnosheniya [Soviet-Japanese Economic Relations]. Moscow, 1982, p. 33.

15. Krupyanko M.I. Sovetsko-yaponskie ekonomicheskie otnosheniya

100

[Soviet-Japanese Economic Relations]. Moscow, 1982, p. 34.

16. Krnpyanko M.I. Sovetsko-yaponskie ekonomicheskie otnosheniya [Soviet-Japanese Economic Relations]. Moscow, 1982, p. 47.

17. Sanchez-Sibony O. Red Globalization: The Political Economy of the Soviet Cold War from Stalin to Khrustchev. Cambridge (UK), 2014, 278 p.

18. Sanchez-Sibony O. Red Globalization: The Political Economy of the Soviet Cold War from Stalin to Khrustchev. Cambridge (UK), 2014, p. 84.

19. Streltsov D.V. Yaponiya: Politicheskaya modernizatsiya epokhi Kheysey [Japan: Political Modernization of the Heisei Period]. Moscow, 2013, p. 39.

20. Tikhvinskiy S.L. Vek stremitelnykh peremen [The Age of Drastic Changes]. Moscow, 2005, pp. 279-307.

21. Tikhvinskiy S.L. Vek stremitelnykh peremen [The Age of Drastic Changes]. Moscow, 2005, p. 290.

Author, Abstract, Key words

Mikhail A. Lipkin - Doctor of History, Acting Director of Institute ofWorld History, Russian Academy of Sciences; Professor of Moscow State Institute of International Affairs (University) (Moscow, Russia)

mli@igh.ru

For the first time on the basis of recently declassified, formerly secret archival documents from the Russian Federal Archives the article offers comparative analysis of the Soviet-Japanese and Soviet-West German trade and technological relations in the mid 1950-s - mid 1970-s. It was the period when the USSR, first led by Nikita Khrushchev and later by Leonid Brezhnev, was actively searching for strategic partners among the leading capitalist countries. Using the global historical perspective the author weighs up the chances “pro” and “contra” rapprochement and entering into “special relations” with either Tokio or Bonn. The research tends to explain the phenomenon of a rapid growth in bilateral trade even under conditions of the Cold War and absence of the Peace Treaty. It shows the role of such factors as the presence or absence of understanding on the top level of policy making and temporary or permanent solution of territorial disputes in the development of long-term partnership relations. The article draws the conclusion that West Germany’s victory over Japan in the competition for strategic partnership with the USSR was predetermined not so much by ideological and military-political considerations as rather by the four key factors: communication networks, credit and financial abilities of Western Germany, technical culture affinity and ability of Willy Brandt’s cabinet to make political compromises.

USSR, Federal Republic of Germany (Western Germany), Japan, Cold War, detente, geopolitics, geoeconomics, diplomacy, external trade, strategic partnership, Nikita Khrushchev, Leonid Brezhnev, Willy Brandt, Ichiro Hatoyama

101

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.