CC BY-NC-ND
28
Л.В. Крошкина
ВИЗАНТИЙСКИЕ ЖИТИЯ В ПЕРЕЛОЖЕНИИ РУССКИХ АВТОРОВ ХХ в. (на материале агиографического сборника Е.Ю. Скобцовой «Жатва духа»)
Статья посвящена новой агиографической традиции, зародившейся в литературе русского зарубежья в ХХ в. Житийный сборник Е.Ю. Скобцовой «Жатва духа», изданный в 1927 г. в Париже, по своему подбору и изложению не имеет аналогов. В статье представлены результаты подробного сопоставительного анализа одного из житий Е.Ю. Скобцовой с его древним вариантом, выявляющим новизну и оригинальность символического подхода автора «Жатвы духа», его богословские основания.
Ключевые слова: мать Мария, житие, агиография, святые, аскет.
Агиографическая традиция известна в истории христианской церкви с самых ранних времен. Христиане всегда стремились, как сказано в апостольском символе веры, не только к «общению святых», но и к переосмыслению и литературному оформлению их жизнеописаний. Несмотря на существующие агиографические произведения, в истории вновь возникает потребность не только в написании житий новых святых, но и в переработке уже имеющихся. Житийная литература была всегда одной из самых популярных на Руси. Особое значение, бесспорно, для древних славян, обретших христианскую веру от греков, играли византийские жития и различные их сборники.
В ХХ в. для русских эмигрантов, переживших революцию, Гражданскую войну и изгнание, снова рождается потребность возвращения к древнему агиографическому наследию. Причем это связано не только с чтением и изучением древних житий, но и с их новым осмыслением. Одним из таких «новых» агиографов, обратившихся к византийским житиям, можно назвать Елизавету
© Крошкина Л.В., 2014
Юрьевну Скобцову, будущую мать Марию1, канонизированную Священным Синодом Вселенского Патриархата в 2004 г.
Интересно, что Е.Ю. Скобцова в отличие от других деятелей «русского религиозного возрождения»2 первой половины ХХ в., к которым мы можем ее по праву причислить, обращается не к русским житиям, а к византийским. В 1925 г. она пишет художественный рассказ об одном из самых известных святых «Иоанникий», предназначавшийся для газеты «Дни», но по неизвестным причинам так и не увидевший свет3. В 1927 г. в издательстве УМСЛ-Ргв88 выходят два первых выпуска агиографического сборника «Жатва духа» с подзаголовком «Жития святых». В него вошли восемь житий-очерков. На источники «Жатвы духа» автор сборника указывает в начале выпусков - это жития свт. Димитрия Ростовского, из которых Е.Ю. Скобцова отбирает византийские, а также Древний Патерик. «Жатва духа» задумана автором как сборник рассказов, располагающихся в определенной последовательности и имеющих общее название. Известный русский историк, агиолог, друг и сподвижник будущей монахини Марии Г.П. Федотов, заведующий кафедрой агиологии в Свято-Сергиевском институте в Париже, отметил особенности сборника, назвав его «находкой», подарившей нам «столь редкие жемчужины»4.
Структурно сборник, по-видимому, должен был представлять четыре выпуска (по четыре очерка в каждом), однако только два из них были изданы при жизни автора и имеют законченный вид. Результаты анализа прижизненно изданных очерков показали, что структура каждого выпуска строго выверена, что дает право рассматривать выпуски как произведения, объединенные единой тематикой, а сборник в целом (по реконструированному замыслу автора) - как своего рода мозаику, в которой каждое житие является частью единого узора.
Подробнее остановимся на первом житии сборника - «Иоанникий Великий». Будущая мать Мария сокращает содержание источника более чем на 90%. Из 45 событий она оставляет три (существенно меняет их последовательность: то, что в источнике стоит в начале, помещает в конец повествования и наоборот) и краткое описание детства. Е.Ю. Скобцова опускает все указания на время и место (кроме места рождения героя), имена родителей, царей, патриархов, в изобилии представленных в древнем источнике, а также все прямые цитаты из Священного Писания. Она создает иной образ святого, который от юности жизнь предал Богу, тогда как в источнике Иоанникий двадцать пять лет служит в армии, участвуя во многих сражениях, какой-то период времени он находится в ико-
ноборческом заблуждении, т. е. путь его не так прям, как в «Жатве духа». Все это говорит о том, что «новый агиограф» описывает жизнь святого как некий символ, в котором автобиографическая точность не играет существенной роли. Е.Ю. Скобцова заканчивает очерк не смертью и прославлением святого, у нее Иоанникий остается жив, что совсем не характерно для древней агиографической традиции в целом. Она меняет жанровую основу рассказа, которая становится ближе к пророческому образу, слову, притче, чем к житийной проповеди и жизнеописанию. Е.Ю. Скобцова отбирает из источника самое для нее важное: творчество в молитве; два эпизода, о поджоге Епифания и о беснующейся молодой монахине, в которых Иоанникий берет тяжесть чужого греха на себя, а также случай со змием. Композиционно указанные эпизоды располагаются в «новом» житии в обратной последовательности. Эпизод со змием Е.Ю. Скобцова помещает в финал, тем самым заостряя на нем внимание читателя. Это единственное чудо из двадцати двух чудес источника, которое автор оставляет.
Итак, каков результат столь тщательной переработки? В чем ее цель? Бесспорно, можно отметить «символический» подход Е.Ю. Скобцовой к житиям. Ее «Иоанникий Великий» - это символ духовного пути человека, истории его духа, которая сродни библейским пророческим рассказам, поэтому толковать его можно на разных уровнях: как путь личности, как историю человечества, как историю аскетизма, как историю церкви. Жизнь Иоанникия в очерке делится на несколько этапов.
Детство описано как жизнь под покровом Божиим, это райское состояние.
В ранней юности, уходя на далекие пастбища со стадами овец, он осенял их крестным знамением и оставлял без иного попечения, а сам предавался молитве. И хищные звери не трогали овец, и во благовремении находили они источник для водопоя, и было им всегда достаточно травы на потребу, потому что крест Иоанникиев был им пастырем и оградой5.
Первый этап духовного пути подвижника - спасение своей души. Иоанникий, достигнув зрелости, идет «свободно» подвизаться на пути Господнем. Он вдохновляется на подлинное творческое молитвенное делание: творит новую молитву Святой Троице. Главное для Иоанникия на этом этапе - «принуждение» самого себя. В эпизоде с Епифанием Е.Ю. Скобцова акцентирует это «принуждение», которое отшельник совершает над собой, отве-
чая на заданный вопрос «Что есть монах?». В результате Епифаний возгорается ненавистью и решается на убийство Иоанникия.
Как Е.Ю. Скобцова описывает Иоанникия? Он прост, прям, свободен и вдохновен. Автор «Жатвы духа» пользуется тем же приемом, что и Достоевский: внешний мир отражает внутренний, душевный пейзаж человеческой души.
Трава... была на той горе совершенно желтой и сухой, <...> немного повыше росли деревья, тоже, по неизвестной причине, высохшие. Так что как бы на кладбище многих растений пребывал Иоанникий6.
Цель подвига отшельника на первом этапе - «спасение своей души». Кульминационный момент - покаяние Иоанникия за то, что он ввел своего убийцу в искушение, и обращение к своему врагу с просьбой позволить взять на свои плечи долю его вины. С этого момента мы видим, что цель подвижнического труда Иоанникия меняется.
Отметим, что понимание цели аскезы как спасения своей души будущая мать Мария считала главным искажением и соблазном христианской жизни, раскалывающим христианский мир на два типа мироощущения и миропонимания. В «Типах религиозной жизни» она позднее напишет:
Странная и страшная святость - или подобие святости - открывается на этом пути. Вы видите подлинную и отчетливую линию настоящего восхождения, утончения, усовершенствования, и вы чувствуете холод... 7
Этот холод она превосходно передает через прием душевного пейзажа.
Второй этап пути инока - предстоятельство за весь мир. Сердце Иоанникия расширяется, оно готово ходатайствовать за весь мир. Молитва отшельника противостоит всем страстям человеческим и «попаляет» их. «Остался Иоанникий один с Богом Сил», -заключает автор в конце этапа, подчеркивая, что общение у него есть только с Богом.
Третий этап - «выход в мир». Начинается он с Божьего призыва идти в мир, чтобы «утешить и облегчить скорби мирские, бороться со страстями человеческими и молиться о покое людей». Здесь Е.Ю. Скобцова принципиально не сходится с житием источника, в котором люди Иоанникию досаждают, поэтому он все время бежит от них то на одну, то на другую гору, то в одну, то в другую пустыню.
В конце жизни монах приходит в женский монастырь, находящийся в полном смятении и горе, так как лучшая монахиня (обратим внимание, лучшая! - эта характеристика отсутствует в византийском источнике) поддалась искушению дьявола. Данный отрывок можно прочитать как своего рода агонию искаженного аскетизма и христианства (монахиня названа «невестой Христовой», а это определение всегда относили и к Церкви). Только добровольный крест Иоанникия освобождает слабую инокиню от гибели. Монахиня обретает покой, а Иоанникий переходит на новую ступень своего духовного подвига.
Четвертый этап - «богооставленность». В каких образах описывается богооставленность? Через множество скрытых евангельских цитат, отсылающих читателя к Голгофе и концу мира. Вот что чувствует тот, кто берет на себя чужой грех:
...солнце, доселе светившее ярким и белым светом, вдруг померкло и как бы налилось кровью, а земля иссохла и замерла, и птицы в небе перестали петь, растения же будто напитались ядом.8
Данные образы сопоставимы с евангельскими текстами, такими как Мф. 24:29, Мк. 13:24, Лк. 23:45. Иоанникию кажется, что Бог отступил не только от него, но и от всего первозданного мира. Здесь автор снова использует прием душевного пейзажа. Земля, как и сердце отшельника, становится «горькой пустыней» и «местожительством лукавого». Он полностью несет на себе последствия чужого греха - в него вселяется дьявол, мир меркнет, вместо прежних добродетелей в сердце отшельника проникают плотские страсти, дух уныния и гордости. Все это автор описывает поэтически и символически. Иоанникий, взявший всю тяжесть чужого греха на себя, начинает бесноваться:
Тогда он упал.
И судороги стали ломать его члены, лоб покрылся потом, глаза кровью налились, и пена выступила на устах... 9
Только память остается единственной «огненной точкой» на дне его души.
На последнем этапе, который можно назвать преображением, истерзанный Иоанникий встречается со змеей, от взгляда монаха змея погибает. Образ змеи здесь также отличается от тех змей, которые погибали в византийском житии от взгляда отшельника. В данном контексте образ змеи, очевидно, приобретает древние
мифические черты, которые напоминают читателю о символе зла и смерти. Змея погибает от взгляда Иоанникия. Почему? Потому что добровольной жертвы во имя любви смерть и ад не вмещают. Об этом повествуют многие жития и житийноподобные произведения (см., например, мистерию «Анна») автора.
И тогда весь мир преображается, а Иоанникий вновь становится прямо горящей свечой, молитвенно возносящей песнь Святой Троице, оружием Божиим в борьбе с дьяволом во имя образа Божия в человеке, через что ему доступно и подлинное богообщение. Поэтому заканчивается очерк молитвой Святой Троице Иоанникия:
Упование мое - Отец, прибежище мое - Сын, покров мой - Дух
Святой, - Троица Святая, слава Тебе.
Итак, «новое» житие Иоанникия Великого Е.Ю. Скобцовой, будущей матери Марии, - это путь аскета, подлинный подвиг которого заключается в возрастании «из степени в степень», и суть этого возрастания заключается в раскрытии сердца и взятии на себя чужого греха. Мы видим, как Е.Ю. Скобцова «вычитывает» из древнего византийского жития эти глубинные смыслы и по-новому их выражает.
Примечания
i
Преподобномученица Мария Парижская, она же Мать Мария (Скобцова) - монахиня, в миру Е.Ю. Скобцова, по первому мужу Кузьмина-Караваева, в девичестве Пиленко - поэт, художник, религиозный деятель, основатель объединения «Православное дело» в Париже, в котором она сотрудничала с Н.А. Бердяевым, Г.П. Федотовым, К.В. Мочульским и другими, участник Сопротивления, погибла в немецком лагере Равенсбрюк в 1945 г. В 2004 г. Священным Синодом Константинопольского Патриархата причислена к лику святых. Зернов Н.М. Русское религиозное возрождение ХХ в. Париж: YMCA-Press, 1991. Рукопись хранится в ГА РФ (редакторский портфель газеты «Дни»). Федотов Г.П. К «Жатве Духа» // Современные записки. 1928. № 35. С. 554-555. Скобцова Е.Ю. Жатва духа: выпуск I. P.: YMCA-Press, 1927. С. 5. Там же. С. 7.
Кузьмина-Караваева Е.Ю. (Мать Мария). Типы религиозной жизни // Жатва Духа: Религиозно-философские сочинения. СПб.: Искусство - СПб., 2004. С. 151.
Скобцова Е.Ю. Указ. соч. С. 11. Там же. С. 13.
5
6
7
8
