CC BY
53
ИСТОРИЯ
УДК 94(3)
Н. Ю. Сивкина
ВИНОВЕН ЛИ ФИЛИПП V В УБИЙСТВЕ АХЕЙСКОГО СТРАТЕГА АРАТА?
Автором предложена оригинальная версия одного из аспектов борьбы за власть в Македонии. На основе изучения широкого круга источников дана интерпретация обстоятельств смерти ахейского стратега Арата, который, по мнению автора, не стал жертвой убийства, организация которого предписывалась Филиппу V.
Согласно данным источников (Р1и1 Ага1 49; 51; 52; Ро1уЬ. III. 2. 8; IV. 77. 4; V. 12. 5-7; VII. 12-14; IX. 23. 9; 30. 1-4; X. 26. 1-7; XIII, 3-5; XV, 20; 22-23; XVIII. 8. 8; 44; XXI. 1. 5; XXII. 9. 1; Раш. II. 9. 4; VII. 7. 5), предпоследний македонский правитель Филипп V, на долю которого выпали две войны с Римом, предстает перед нами весьма мрачной фигурой: это тиран, подверженный низменным страстям, обладающий деспотическим характером, амбициозный, охваченный идеей о мировом господстве. Однако все негативные отзывы о македонском правителе идут из труда Полибия. Самое главное обстоятельство, повлиявшее на формирование отрицательного образа предпоследнего македонского царя в глазах ахейского историка, - это убийство ахейского стратега Арата.
Античные авторы обвиняют в этом злодеянии предпоследнего правителя Македонии. Полибий писал (VIII. 14. 2-5): «...Филипп отравил его при посредстве Тавриона, ведавшего по поручению царя делами Пелопоннеса. Для людей посторонних происшествие это было сначала тайною, ибо яд был из тех, которые действуют не тотчас, но через некоторое время и только причиняют недомогание отравленному. Арату, однако, известна была причина болезни, как выяснилось это из нижеследующего: от всех скрывая правду, он не удержался перед одним из слуг своих, Кефалоном, с которым был особенно близок. Этот последний заботливо ухаживал за больным Аратом и заметил, что попавшая на стену слюна окрашена кровью. «Кефалон, - сказал Арат, - это расплата Филиппа за нашу дружбу».
Плутарх приводит практически идентичную версию (Ага1 52): Филипп «поручил Тавриону, одному из своих полководцев и друзей, извести его тайком, лучше всего с помощью яда, и вдобавок в такое время, когда его, Филиппа, на месте не будет. Таврион сумел сблизиться с Аратом и дал ему яду, но не сильного и не быстродействующего, а такого, что вначале вызывает легкий жар и небольшой кашель... Арат понял, в чем причина его недуга, но переносил его спокойно и молча... И только раз, когда один из близких друзей, сидя у него в комнате, увидел, как он харкает кровью, и удивился, Арат сказал ему: «Это, мой Кефалон, воздаяние за дружбу с царями».
Приведенные свидетельства позволяют отметить несколько фактов. Во-первых, непосредственным исполнителем убийства назван Таврион, Филипп
якобы отдал приказ о ликвидации ахейского стратега. Во-вторых, болезнь Арата не вызывала подозрений у окружающих, поэтому авторы делают вывод о медленно действующем яде. В-третьих, сам Арат прямо не обвиняет Филиппа, он лишь намекает на его причастность к отравлению. Более того, Арат не называет и Тавриона виновником своей болезни. Вследствие этого представляется необходимым рассмотреть прежде всего, как развивались взаимоотношения македонского царя и ахейского стратега.
С Аратом советовался еще Антигон Досон. Но утверждение Плутарха (Ріиї. Агаї. 43), что Арат стал главным советником Досона, - фикция, предназначенная для ахейского общественного мнения [1, р. 20; 2, р. 36]. Более прав Филарх, утверждавший (Ріиї. Агаї. 45. 4), что Арат после заключения союза с Македонией и образования Эллинской лиги уже не имел ничего, кроме собственного языка, да и тому звучать было небезопасно. Действительно, ахейский стратег был бессилен контролировать действия македонского царя. После Клеоменовой войны Антигон отправил наследника трона в Пелопоннес к Арату. По мнению Тарна [3, р. 763], цель поездки Филиппа была в поддержании власти македнян. По версии Плутарха, в молодости Филипп почитал и уважал Арата, более того, он находился под сильным влиянием ахейского стратега (Ріиї. Агаї. 46; 48). Следует вспомнить, что Союзническая война 220-217 гг. [4, с. 88] фактически была спровоцирована Аратом. Филипп был вынужден вмешаться в греческие дела согласно условию договора лиги, которое гласило, что в случае нападения на одного из союзников потерпевший мог обратиться за помощью (РоїуЬ. IV. 15. 1 8д.). Вероятно, замысел кампании представлялся Арату примерно следующим образом: македонская армия, двигаясь по землям западной Греции, вторгнется в Этолию (РоїуЬ. IV. 61. 3). Естественно, устоять перед столь мощным войском этолийцы не смогут, рано или поздно противник будет разбит в сражении либо взят измором, как это намеревался сделать когда-то Антипатр. Но и силы македонского царя после такой кампании будут значительно ослаблены. Следовательно, основные плоды победы над Этолией достались бы Ахейскому союзу.
Однако в ходе военных действий Арату стало ясно, что македонский царь не желает быть марионеткой в руках ахейского политика. Очевидное желание ахейцев решить свои проблемы с помощью македонского оружия привело к тому, что ахейский стратег оказался бездеятелен, он не только не организовал помощь нуждавшимся в ней, но даже не смог набрать наемников. А имевшееся в его распоряжении ополчение не провело ни одной серьезной операции. Обращения к македонскому царю остались без ответа, что также компрометировало ахейского стратега в мнении союзников. Такая пассивность со стороны одного из зачинщиков войны показывает, что ахейское руководство, видимо, предполагало провести войну не своими силами, а македонскими. Возможно, в этот период войны Филипп намеренно не оказал помощи ахейцам [4, с. 190]. Арат пользовался серьезным влиянием среди членов лиги, союзники ориентировались на его линию политики, хотя не он являлся гегемоном. Македонский царь планировал вернуть утраченное ранее господствующее положение на Балканах на законных основаниях - через лигу, найдя опору в греческих союзниках. После военного сезона 219 г. авторитет Арата сильно пошатнулся.
Следующие кампании Союзнической войны продемонстрировали талант македонского царя в военном деле. Зимняя кампания 219-218 г. была настолько стремительной и успешной, что произвела сильное впечатление и на друзей Македонии, и на врагов (РоїуЬ. IV. 67-69). Неожиданное вторжение македонских войск в Этолию летом 218 г. и разгром федерального центра -Ферма, а затем победоносный рейд по землям Лаконии подтвердил репутацию Филиппа как искусного полководца, деяния которого достойны сравнения с делами Александра Великого [5, р. 166]. На фоне македонских успехов деятельность Арата и других ахейских стратегов выглядела малозначительной. В сражениях с крупными силами ахейцы систематически терпели поражения. Что касается Арата, то он обладал выдающимися дипломатическими способностями, его отличала неразборчивость в средствах ради достижения поставленной цели, он прибегал к подкупу, мог устроить заговор, нарушить мирное соглашение, но руководить настоящим сражением он не умел (Ріиї. Агаї. 29). Однако, несмотря на вполне удачное завершение Союзнической войны, Филипп не смог ликвидировать влияние Арата на союзников. Разногласия между лидерами Эллинской лиги в полной мере проявились через несколько лет после завершения Союзнической войны, во время переворота в Мессении.
Зародившиеся планы македонского царя в отношении Иллирийского побережья ахейский стратег не поддержал. Цели Филиппа в отношении Иллирии в конце Союзнической войны не касались римлян. При этом не следует говорить, что он планировал установить собственный протекторат над этими землями. Его ближайшим действием становилась война со Скердилаи-дом, напавшим на земли западной Македонии (РоїуЬ. V. 95. 1-4; 101. 1-2). Именно против него, а не против Италии, как убедительно показал А. П. Беликов [6, с. 63-64], царь построил 100 лемб для переброски своих сил. Именно против пиратов, борясь за свободу мореплавания, царь намеревался создать морские базы на западном побережье Балкан. Но греки не разделяли его устремления.
Соответственно, нет никаких свидетельств об участии союзников по Эллинской лиге в действиях Филиппа против Аполлонии в 214 г. (Ріиї. Агаї. 51; Ьіу. 24. 40). Примечательно, что контроль за иллирийским побережьем был выгоден для греков. Греческие города, такие как Эпидамн или Аполлония, имели удобное стратегическое положение. Созданная здесь морская база македонян служила бы для предотвращения пиратских рейдов иллирийцев на территорию Греции. Согласно Титу Ливию (24. 40), летом 214 г. македонский царь, выйдя в море, направился к иллирийскому городу Аполлонии, осадил город, но вмешательство римлян побудило его к отступлению, в результате которого царь потерял весь флот и вынужден был по суше вернуться в Македонию. Вполне вероятно, что Филипп мог переложить вину за свое поражение при Аполлонии на Арата и союзников, не оказавших поддержки ему, борцу за греческие интересы.
Таким образом, отношения между македонским царем и ахейским стратегом к 213 г. носили далеко не дружеский характер. Арат практически не скрывал своего недовольства деяниями Филиппа. Македонский правитель, в свою очередь, прекрасно понимал, что без влияния Арата он мог бы добиться от греческих союзников гораздо большей лояльности. Конечно, выход
из сложившихся обстоятельств Филипп действительно мог усмотреть в ликвидации неугодного политика.
Однако не следует упускать из виду еще один аспект проблемы: мог ли Филипп пойти на такой шаг? Физическое устранение Арата не давало царю серьезных выгод. Действительно, что изменилось после смерти стратега в отношениях между царем и греками? Практически, ничего. Мы не найдем в источниках сведений о каких-либо мероприятиях македонского царя в Греции, которые он провел бы, воспользовавшись смертью Арата. Он не смог привлечь ахейских союзников к новому нападению на иллирийские города, т.к. после смерти Арата ахейские стратеги склонялись к позиции нейтралитета [5, р. 185]. Нет упоминаний об установлении новых гарнизонов и т.п. Иными словами, македонский правитель не сумел извлечь никаких преимуществ из якобы организованного им убийства.
Следует вспомнить и тот факт, что Арат был не молод. Он умер в возрасте 58 лет (согласно Плутарху, Арат родился в 271 г. до н.э. (Ріиї. Агаї. 2)). Конечно, его авторитет как политика был высок, однако влияние стратега на союзников нельзя считать абсолютным. Еще в годы Союзнической войны Филипп на деле продемонстрировал свои способности быть гегемоном Эллинской лиги. При заключении мира в Навпакте в свидетельстве Полибия нет и намека на определяющее влияние Арата на синедров (РоіуЬ. V. 103). Переворот в Мессении не укрепил его положение в лиге (Ріиї. Агаї. 49). Угрозу о расторжении Эллинского союза, вероятно, довольно трудно было реализовать. Арат даже не смог ничего предпринять против Филиппа после событий в Мессении. Семейные неурядицы не добавляли ахейскому стратегу политического веса [4, с. 309].
С другой стороны, задуманная Филиппом новая система контроля за греческими государствами постепенно реализовывалась. Хотя создать новые базы ни в Мессении, ни в Иллирии македонскому царю не удалось, тем не менее остальные «цепи Эллады» функционировали. Гарнизоны в других городах имели вспомогательное назначение, но еще при жизни Арата македонское присутствие в Греции стало значительным.
В таком случае закономерен вопрос, зачем же македонскому царю нужно было устранять ахейского стратега, который едва ли мог быть ему опасен. Филипп был реалистом, события Союзнической войны показали, что он умел продумывать последствия своих шагов. Убийство Арата противоречило выбранному Филиппом политическому курсу, проложенному еще его предшественником Антигоном Досоном: македонские правители стремились действовать в Греции с максимальной осторожностью, не давая своим политическим противникам повода обвинить царей в агрессии. Как показывают источники, даже намека на причастность Филиппа к смерти Арата было достаточно, чтобы вызвать волну негодования и неприязни к этому правителю.
Но если Филипп был не виновен в смерти ахейского стратега, то отчего умер Арат и почему источники говорят, что Арат, предвидя скорую смерть, упоминает о расплате за дружбу с царями.
На первый вопрос ответить просто: Арат умер от чахотки. Источники упоминают кашель и сгустки крови. Эти симптомы как нельзя лучше подтверждают невиновность Филиппа. Ахейский стратег - представитель интеллектуальной элиты древности, получавший лучшее медицинское лечение, -не мог не знать о своей болезни. Обращаясь ко второму вопросу, можно
предположить, что намек на дружбу с царями не подразумевает именно предпоследнего правителя Македонии. Речь, вероятно, шла об Антигоне До-соне. Следует вспомнить одно из свидетельств о битве против иллирийцев, состоявшейся после сражения 221 г. при Селассии. Антигон надорвал криком горло так, что у него пошла кровь (Ро1уЬ. II. 70. 6). Скорее всего, Досон давно был болен чахоткой, умер же он на следующий год после битвы. Можно отметить, что Арат довольно много общался с Антигоном в тот последний этап жизни царя. Как известно, туберкулез передается воздушно-капельным путем, поэтому вероятность того, что Арат заразился от Досона, весьма высока. То обстоятельство, что ахейский стратег умер лишь через десять лет после смерти Антигона, не противоречит сказанному выше. Чахотка может протекать по-разному, в том числе и без симптомов, как это было в случае с Аратом. Очевидной болезнь становится лишь на последней стадии, когда легкие разлагаются и отхаркиваются с кровью [7].
Почему же источники обвинили в его смерти македонского царя Филиппа? Причин несколько. Во-первых, недостаток медицинских знаний. Древняя медицина была неспособна диагностировать ранние и бессимптомные стадии легочного туберкулеза [8, р. 70-72; 9, р. 214]. Во-вторых, существовавшее в Греции негативное отношение к Македонии и ее царям. Греки на основе прошлого опыта общения с правителями Македонии ожидали, что Филипп рано или поздно проявит деспотические замыслы. Естественно, зная о разладе между лидерами Эллинской лиги, слухи о возможной причастности царя к смерти Арата были восприняты многими как реальные. Ф. Уолбэнк справедливо представляет историю с отравлением Арата как одно из проявлений военной пропаганды [10, р. 79]. В-третьих, стоит напомнить о необъективности Полибия к македонскому царю. Полибий, воспитанный в кругу лиц, почитавших Арата, не мог устоять от соблазна обвинить Филиппа, низменные черты характера которого ахейский историк подчеркивал в своем труде, в гибели благородного человека. Все эти факторы и повлияли на формирование версии об убийстве Арата македонским царем.
Однако Плутарх даже обвиняет Филиппа в смерти Арата Младшего (Р1и1 Ага1 54), а позднее в попытке убийства другого ахейского лидера - Фи-лопемена (Р1и1 РЫ1ор. 12). Подобным заявлением Плутарх превращает македонского царя в маниакального больного, целью которого становились ахейские политические лидеры. Арат Младший ненамного пережил отца. Плутарх пишет (Ага1 54), что он лишился рассудка, совершал нелепые поступки, в нем обнаружилась тяга к вещам столько же постыдным, сколько губительным. На основе такого замечания едва ли можно говорить о причинах смерти сына Арата. Возможно, причина кроется в недостойном образе жизни [11, р. 398] и чахотке, которой был болен отец и которой сын вполне мог заразиться. Эта болезнь, в силу своей инфекционной природы, часто встречается у нескольких представителей одной семьи, передаваясь по наследству [9, р. 215]. Во всяком случае для Филиппа Арат Младший никогда не был опасным лидером, способным помешать каким-либо планам царя. Устранение этого человека не приносило никаких выгод македонской политике. Плутарх, вероятно, сгустил краски в описании бедствий семьи Арата.
Таким образом, подводя итоги, можно отметить, что убийства Арата не было, он умер естественной смертью. С Филиппа V следует снять обвинение в этом злодеянии.
Список литературы
1. Errington, R. M. Philip V, Aratus and the «Conspiracy of Apelles» / R. M. Erring-ton // Historia. - 1967. - Bd. XVI. - Hft. 1. - P. 19-36.
2. Treves, P. Studi su Antigono Dosone / P. Treves // Athenaeum. - 1935. - Vol. 13. -P. 22-56.
3. Tarn, W. W. The Greek Leagues and Makedonia / W. W. Tarn // CAH. - 1928. -Vol. 7. - P. 732-768.
4. Сивки на Н. Ю. Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220-217 гг. до н.э. / Н. Ю. Сивкина. - СПб. : Гуманитарная академия, 2007. -384 с.
5. Cary, M. A history of the Greek World from 323 to 146 B.C. / M. Cary. - L. : Methuen and co., 1932. - 448 p.
6. Беликов, А. П. Рим и эллинизм: проблемы политических, экономических и культурных контактов / А. П. Беликов. - Ставрополь : Изд-во Ставроп. ун-та, 2003. - 403 с.
7. Коплан, Н. В. Туберкулез, этиология, эпидемиология, лечение / Н. В. Коплан. -М., 1986.
8. Dub os, R. The White Plague. Tuberculosis. Man and Society / R. Dubos, J. Dubos. -Boston : Little ; Brown, 1952. - 277 p.
9. Carney, E. The curious death of the Antipatrid dynasty / E. Carney // Ancient Macedonia. Sixth international symposium. - 1999. - Vol. 1. - P. 209-216.
10. Walbank, F. W. Philip V of Macedon / F. W. Walbank. - Cambridge : Cambridge University Press, 1940. - 387 p.
11. Hammond, N. G. A history of Macedonia / N. G. Hammond, F. W. Walbank. -Vol. 3. - Oxford : Clarendon Press, 1988. - 627 p.
