CC BY
0
Хагур Юрий Аскерович
Виктимологическая характеристика жертвы самоуправства
В статье проанализированы вопросы криминологического значения характеристик жертвы самоуправства. Предлагается типология жертв данного преступления. Составлен виктимологиче-ский портрет потерпевшего от самоуправства, определены закономерности влияния признаков жертвы на развитие механизма преступного поведения, выражающегося в самоуправстве. Выявлены отличия личностных свойств жертвы самоуправства от аналогичных характеристик потерпевших от других преступлений.
Ключевые слова: криминология, преступность, самоуправство, жертва преступления, потерпевший, виктимология, виктимологический портрет.
Victimological characteristics of the victim of arbitrariness
The article deals with the criminological significance of the characteristics of the victim of arbitrariness. The types of victims of this crime are classified. A victimological portrait of the victim of arbitrariness has been compiled, the patterns of the influence of the victim's characteristics on the development of the mechanism of criminal behavior expressed in arbitrariness have been determined. The differences between the personal characteristics of the victim of arbitrariness and similar characteristics of victims of other crimes are revealed.
Key words: criminology, crime, arbitrariness, crime victim, victim, victimology, victimological portrait.
Неотъемлемым компонентом современной криминологической характеристики как видов преступности, так и отдельных противоправных деяний следует признать виктимологические аспекты. Как справедливо отмечается в юридической литературе, зачастую «поведение преступника напрямую зависит от поведения потерпевшего, его социально-демографических, нравственно-психологических характеристик, а также личных установок, обусловленных не только целями наживы, обогащения, но и проявлениями излишней доверчивости, эмоциональности, безграмотности и невнимательности» [1, с. 60-63; 2, с. 208-212].
Несмотря на глубокую теоретическую проработанность виктимологических аспектов преступности, действенные меры виктимоло-гической профилактики имеют разрозненный характер [3, с. 7]. Часто данные вопросы не находят должного отражения и в теоретических разработках, посвященных криминологической характеристике и предупреждению отдельных видов преступлений.
Рассматривая вопрос о виктимологической характеристике конкретного преступления, следует учитывать некоторые организационно-методологические пояснения. В частности, в криминологии отмечается, что понятия «потерпевший от преступления» и «жертва престу-
пления» являются несовпадающими с позиции виктимологической теории [4, с. 208; 5, с. 45]. Объясняется это тем, что фигура потерпевшего от преступления имеет соответствующее уголовно-процессуальное обоснование. Потерпевшим является лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред. При этом в рамках уголовно-процессуального законодательства потерпевший обладает специальным правовым статусом, который оформляется постановлением следователя или дознавателя.
Вместе с тем значительная доля лиц, пострадавших от преступлений, не приобретают обозначенный процессуальный статус по тем или иным причинам, несмотря на то что фактически преступлением им может быть причинен соответствующий вред. С точки зрения криминологии указанные лица являются такими же жертвами преступления, как и лица, наделенные юридическим статусом потерпевшего от преступления. Необходимо обратить внимание на то, что данный аспект особенно характерен для самоуправства, поскольку нередко это преступление остается вне поля зрения правоохранительных органов.
Отдельные авторы предлагают считать термины «потерпевший» и «жертва» синонимичными [6, с. 65-71]. По нашему мнению, решение обозначенного вопроса не имеет
52
принципиального значения, в случае если под анализируемыми терминами понимать любых лиц, пострадавших от преступления (имеющих и не имеющих правовой статус потерпевшего).
Исследуя влияние признаков и свойств жертвы самоуправства на механизм развития данного преступления, следует основываться на разработанных в криминологии концептуальных положениях виктимологии. В криминологии с 1986 г. активно используется понятие «виктимологический портрет», основой формирования которого являются характеристики личности жертвы преступления [7, с. 68-72; 8, с. 12-18]. Именно благодаря этому к портрету жертвы преступления выстраиваются дальнейшие шаги, ориентированные на предупреждение конкретных видов преступности посредством виктимологической профилактики.
В зависимости от комплекта преобладающих усредненных характеристик жертвы определенного преступления принято выделять виды таких потерпевших. Например, в криминологии предлагается следующая типология жертв преступления:
«1. Виктимно-универсальный. Жертвы характеризуются повышенной уязвимостью, а также типичной для них как активностью, так и пассивностью виктимного поведения.
2. Виктимно-избирательный. Жертве свойственна повышенная уязвимость, а традиционные формы поведения обусловливают ее виктимную предрасположенность во взаимодействии с характером конфликтных ситуаций.
3. Виктимно-ситуативный. Жертва обладает невысоким уровнем виктимности (примерно средним), потерпевшим становится вследствие сложившихся в совокупность ряда ситуативных факторов.
4. Виктимно-случайный. Сочетание и слияние случайных обстоятельств определяют характеристику жертвы.
5. Виктимно-профессиональный. Виктим-ность жертв связана с их трудовой (рабочей) деятельностью» [9, с. 267-270].
Применительно к самоуправству образу жертвы наиболее соответствует третий тип -виктимно-ситуативный. Пострадавший от самоуправства не является лицом, склонным выступать потерпевшим от криминального поведения. При этом в силу стечения обстоятельств лицо оказывается стороной подобного конфликта. Жертва самоуправства зачастую неспособна предупредить посягательство в отношении нее, не предпринимает эффективных действий по пресечению конфликта на ранней стадии. Зачастую именно вследствие неконструктивной и недого-вороспособной позиции потерпевшего на-
чавшийся конфликт перерастает в уголовно наказуемое деяние. Распространены также ситуации, когда потерпевший не принимает в максимально короткие сроки меры урегулирования спорной ситуации в правовом русле, чем провоцирует виновного к криминальному самоуправному поведению.
Д.В. Ривман предлагает следующую типологию жертв преступления: «1) агрессивный - поведение потерпевшего связано с нападением на причинителя вреда оскорблением, клеветой, издевательством, характерно создание конфликтной ситуации самим потерпевшим; 2) активный - потерпевшие, побуждающие условия для причинения вреда неконфликтным образом или сами себе причиняющие вред; 3) инициативный - потерпевшие, поведение которых имеет положительный характер, но опасно для них самих; 4) пассивный - потерпевшие, которые не оказывают противодействия преступнику по самым различным причинам; 5) некритичный - потерпевшие, для которых характерны неосмотрительность, неумение оценить ситуацию; 6) нейтральный - потерпевшие, поведение которых не вызывало преступные действия и не способствовало им в той мере, в какой это зависело от потерпевшего» [10, с. 10; 11, с. 7-9].
В данной типологии представлено несколько подходящих типов жертв, характерных для случаев совершения самоуправства. Во-первых, потерпевший от самоуправных действий нередко активно создает соответствующую провоцирующую ситуацию, когда гражданско-правовой конфликт затягивается и не разрешается по его вине в случаях невозвращения потерпевшим займа в оговоренные сторонами сроки, особенно при наличии реальной возможности отдать долг.
Во-вторых, многие пострадавшие от самоуправства относятся к пассивному типу жертв (случаи, когда даже при наличии признаков начальных стадий возникновения умысла виновного на совершение исследуемого преступления и возможности предпринять конкретные меры с целью избежать совершения преступления жертва оказывается бездеятельной, способствуя совершению самоуправства).
В-третьих, жертвы самоуправства во многих случаях относятся к нейтральному типу. Как свидетельствуют результаты исследования материалов уголовных дел о самоуправстве, потерпевшие от самоуправства в ряде случаев выполняют нейтральную роль в развитии механизма преступного самоуправства. В подобных ситуациях поведение потерпевших можно охарактеризовать в большей части как право-
53
мерное и отвечающее логике развития событий, поскольку многие факты самоуправства инициируются исключительно общественно опасным поведением виновного. Вклад жертвы отсутствует или является минимальным.
Если тип жертвы преступления подразумевает отнесение потерпевшего в зависимости от его характеристик к одной из обобщенных классификационных единиц, то виктимоло-гический портрет предполагает уточненные признаки фигуры потерпевшего от конкретного вида преступления.
В первую очередь необходимо обратить внимание на возрастную характеристику жертвы самоуправства. Если усредненный викти-мологический портрет жертвы преступления (любого) обычно характеризуется возрастом 18-40 лет, то потерпевшим от самоуправства свойственна старшая возрастная категория. Люди молодого возраста (до 30 лет) довольно редко выступают в качестве жертвы самоуправства. Обычно жертвами таких преступлений являются люди постарше, активнее вовлеченные в экономические процессы и часто владеющие определенным объемом имущества. В числе жертв самоуправства преобладают лица в возрасте 30-60 лет.
В связи с большей вовлеченностью лиц мужского пола в экономическую деятельность, а также присущим им наличием в собственности относительно дорогостоящего имущества (денежных средств, недвижимости, автомото-транспорта и т.п.) именно они чаще становятся жертвами самоуправства (67%). Значительная доля жертв рассматриваемого преступления являлись предпринимателями, а соответствующие гражданско-правовые конфликты, перерастающие в самоуправство, возникали в связи с коммерческой деятельностью. При этом последние десятилетия ознаменовались вектором на повышение участия женщин в обозначенных процессах, что отражается на увеличении доли женщин, ставших жертвами самоуправства.
Образовательный уровень жертв самоуправства выше, чем у потерпевших от иных преступлений. Большинство жертв самоуправства имеют высшее образование (32%), средне-специальное (28%), среднее (15%).
Социальное положение жертв самоуправства характеризуется также относительно высоким статусом. Среди таковых минимальное количество неработающих лиц (8%). Чаще жертвами самоуправства становятся предприниматели (42%) и официально трудоустроенные граждане (38%).
Роль приверженности к наркомании или злоупотреблению алкоголем в разрезе виктимологи-
ческого портрета жертвы самоуправства крайне низка. Изученные материалы уголовных дел позволяют сделать вывод, что данные факторы не характеризуют потерпевшего от самоуправства. В этом плане жертвы самоуправства являются благополучными гражданами, не подверженными подобным зависимостям.
Подводя итоги, отметим, что значимым компонентом криминологического описания самоуправства выступает виктимологиче-ская характеристика. Результаты проведенного исследования позволяют утверждать, что признаки и свойства личности человека, пострадавшего от самоуправства, оказывают влияние на факт совершения данного преступления, на механизм развития соответствующего преступного поведения. Изложенное во многом объясняется тем, что самоуправство как преступление является продолжением гражданско-правового конфликта. В таком конфликте, как правило, участвуют не менее двух сторон, одна из которых впоследствии становится жертвой самоуправства. Как известно, конфликт обычно подразумевает наличие спора, в котором очень редко бывает абсолютно правой одна из сторон. Зачастую конфликт возникает в связи с обоюдным неправильным поведением сторон. В любом случае возможно различное развитие конфликта, на что влияют многие факторы, в том числе поведение будущей жертвы самоуправства.
Жертва самоуправства относится к вик-тимно-ситуативному типу. В соответствии с другими классификациями потерпевший от самоуправства может быть причислен к одной из трех преобладающих групп: активный, пассивный или нейтральный. Роль жертвы самоуправства может варьироваться от минимальной, когда от поведения потерпевшего мало что зависит, до весьма активной, когда именно ее провоцирующее поведение порождает факт последующего совершения преступления. При этом, как правило, лицо становится жертвой самоуправства исключительно в условиях определенной ситуации.
Потерпевшим от самоуправства в большинстве случаев является лицо мужского пола в возрасте 30-60 лет, предприниматель, имеющий высшее образование, не злоупотребляющий алкоголем или наркотиками.
Специфика жертвы самоуправства проявляется также в вариативности вида потерпевшей стороны - она может быть представлена не только физическим, но и юридическим лицом. В последнем случае виктимологический портрет жертвы не позволяет выделить какие-то усредненные характеристики пострадавшей организации.
54
1. Старостенко О. А. Взаимодействие жертвы и преступника в процессе совершения хищений с использованием 1Т-технологий // Российский следователь. 2022. № 1.
2. Вишневецкий К. В. Место виктимологи-ческой теории в криминологии // Общество и право. 2010. № 1.
3. Варчук Т.В., Вишневецкий К.В. Виктимо-логия: учеб. пособ. для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» /под ред. С.Я. Лебедева. М., 2008.
4. Полубинский В.И., Ситковский А.Л. Теоретические и практические основы криминальной виктимологии. М., 2006.
5. Лунеев В. В. Социальные последствия, жертвы и цена преступности // Государство и право. 2009. № 1.
6. Лавриненко А.А. Особенности жертвы ятрогенных преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних // Российский юридический журнал. 2020. № 6.
7. Кочин А.А., Харламов В.С. Современный виктимологический портрет физического лица, пострадавшего от преступления // Российский следователь. 2021. № 12.
8. Винокурова М.А. Виктимологический портрет: понятие, содержание, значение в условиях противодействия преступности // Виктимология. 2019. № 3(21).
9. Старостенко О.А. Виктимологиче-ская характеристика мошенничества, совершаемого с использованием информационно-телекоммуникационных технологий // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2020. № 5.
10. Ривман Д. В. К вопросу о социально-психологической типологии потерпевших от преступлений // Виктимологические проблемы борьбы с преступностью. Иркутск, 1988.
11. Гаптелганиев Р. Криминальная викти-мология: понятие, виды и степень виктимно-сти // Мировой судья. 2009. № 7.
1. Starostenko O.A. Interaction of a victim and a criminal in the process of committing theft using IT technologies // Russian investigator. 2022. No. 1.
2. Vishnevetsky K. V. The place of victimological theory in criminology // Society and Law. 2010. No. 1.
3. Varchuk T.V., Vishnevetsky K.V. Victimology: textbook. for university students studying in the specialty "Jurisprudence" / ed. by S.Y. Lebedev. Moscow, 2008.
4. Polubinsky V.I., Sitkovsky A.L. Theoretical and practical foundations of criminal victimology. Moscow, 2006.
5. Luneev V.V. Social consequences, victims and the price of crime // The State and law. 2009. No. 1.
6. Lavrinenko A.A. Features of the victim of iatrogenic crimes committed against minors // Russian Law Journal. 2020. No. 6.
7. Kochin A.A., Kharlamov V.S. Modern victimological portrait of an individual, victim of a crime //Russian investigator. 2021. No. 12.
8. Vinokurova M.A. Victimological portrait: concept, content, meaning in the context of countering crime //Victimology. 2019. No. 3(21).
9. Starostenko O.A. Victimological characteristics of fraud committed using information and telecommunication technologies // Humanities, socio-economic and social sciences. 2020. No. 5.
10. Rivman D.V. On the question of the socio-psychological typology of victims of crimes // Victimological problems of combating crime. Irkutsk, 1988.
11. Gaptelganiev R. Criminal victimology: the concept, types and degree of victimization // Justice of the peace. 2009. No. 7.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Хагур Юрий Аскерович, адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России; e-mail: hagur.ura@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Y.A. Hagur, Adjunct of the Department of Criminal Law and Criminology, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: hagur.ura@mail.ru
55
