CC BY
88
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Т. Х. Ильина, А. С. Пономаренко
VII Кагановские чтения. Художественный хронотоп: новые подходы
(обзор всероссийской конференции)
С 2006 г. по инициативе кафедры эстетики и философии культуры на философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета ежегодно проходит всероссийская научная конференция «Кагановские чтения», посвященная памяти Моисея Самойловича Кагана (18.05.1921 - 10.02.2006), крупнейшего отечественного культуролога, специалиста по эстетике и философии культуры. Цель «Чтений» - стимулировать активность и обмен опытом исследователей в разработке ак-туальных проблем эстетики и философии культуры. В работе конференции принимают участие ведущие российские и зарубежные ученые, в том числе многочисленные ученики М.С. Кагана.
18 мая 2013 г. в День рождения М. С. Кагана на философском факультете СПбГУ прошли седьмые «Кагановские чтения». Для обсуждения была предложена одна из фундаментальных для эстетики тем - художественный хронотоп. Участниками конференции в ходе докладов и дискуссий были рассмотрены как теоретические вопросы о значимости хронотопа в современной художественной действительности, так и частные вопросы, касающиеся структурного воздействия пространственно-временного континуума на конкретные виды и произведения искусства.
М. С. Каган говорил о драматическом отношении человека с пространством и временем: в искусстве мышление обретает способность
© Ильина Т. Х., Пономаренко А. С., 2013
разрывать объективный пространственно-временной континуум и прорываться в духовный. Рассматривая пространство и время, прежде всего, как структурные составляющие художественной ткани произведения, он подчеркивал относительную самостоятельность художественного пространства и времени от реальных пространственновременных характеристик произведения искусства:
«Художественное пространство и время характеризуют созданный в произведении искусства мир образов и поэтому сами имеют образный характер.
<....> трактовка пространства и времени имеет и изобразительный, и выра-
1
зительныи смыслы» .
Чтения открыли заведующий кафедрой эстетики и философии культуры философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета Б. Г. Соколов и профессор этой кафедры Е. Н. Устюгова. Они предложили задать такую же высокую планку рефлексии, какая была свойственна Кагану, и пояснили, почему избранная в этом году тема может быть интересной и актуальной. Вопрос художественного хронотопа был новым для эстетики 1970-х гг., когда он активно и впервые без идеологических ограничений начал обсуждаться философским сообществом. С тех пор многое в культуре и искусстве изменилось, и, возможно, сегодня есть необходимость переосмыслить эти категории заново. Именно такую задачу поставили организаторы конференции: представить и обсудить новые подходы к проблеме художественного хронотопа.
Первым выступил Б. Г. Соколов с докладом «Трансформация хронотопа». Докладчик начал с попытки найти обоснование связи пространства и времени как одного сущего с другим сущим. Соединение понятий заинтересовало его не столько с точки зрения применимости к реальности, сколько как характеристика той или иной мыслительной установки. По его мнению, каждая культура уже на уровне чувственного восприятия выстраивает свой хронотоп как вариант пространственно-временного конституирования реальности (по И. Канту).
Терминологический кентавр «хронотоп» - концептуальный изыск, прежде всего, российской ментальности, введенный в обиход
А. А. Ухтомским и М. М. Бахтиным и распространившийся на гуманитарное знание в целом; однако, по мнению Б. Г. Соколова, понятие хронотопа как матрицы весьма ограничено и в гуманитарном знании онтологически неприменимо. Возможность сцепки пространства и
1 Каган М. С. Пространство и время в искусстве как проблема эстетической науки // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. - Л.: Наука, 1974. - С. 31.
времени была задана западноевропейской традицией для области естественнонаучного знания, а понятие хронотопа теоретически закреплено И. Кантом как структурообразующий принцип работы с чувственностью. Бахтин, в свою очередь, окончательно утвердил хронотоп как гносеологическую систему координат, применив ее к чувственности и искусству.
В современном мире в результате тотального вторжения медиальной среды в реальность понятия пространства и времени претерпели принципиальное изменение. Модели экзистирования, или выстраивания жизни в хайдеггеровском смысле, стали совсем иными - теперь они вынуждены согласовываться с медиальной средой компьютерного или интернет-пространства. Время становится универсальным, что делает его практически отсутствующим. На уровне повседневности (а этот уровень более показателен, поскольку именно повседневность определяет наше сознание) мы оказываемся в ситуации вечной весны и вечного лета, меняя пространство по своему желанию; нет ни дня, ни ночи; мы находимся на границе реального и бесконечного времени. Повседневность более не ориентируется на уровни чувственности, на то, как выстраивается мир во временном горизонте.
Изменения коснулись и пространства: кластерное, шизоидное пространство выстраивается уже в другом времени, а глобализация не является более расширением, превратившись в нечто принципиально иное. В целом в системе координат, которая формирует наш взгляд на мир, происходят глубинные изменения. Любые конструкты, символические образования в современном мире собираются по иным сценариям, по иным параметрам, чем прежде.
Следующий выступавший, Н. Н. Суворов (Санкт-Петербург), в докладе «Пикассо: герменевтика образа» предложил рассмотреть тему хронотопа, обратившись к работам П. Пикассо. Он напомнил слушателям о том, что М. С. Каган всегда размышлял очень конкретно и предметно и понятия пространства и времени понимал в единстве, как устойчивую систему, на которую он опирался, анализируя искусство. Следуя за Каганом, Н. Н. Суворов раскрыл единство пространства и времени в идеях, воплощенных в живописи и скульптуре Пикассо, который тщательно выбирал темы и символику своих произведений. Так, например, «Девочка на шаре» стала результатом основательных штудий по средневековой эмблематике. Сохранившиеся наброски свидетельствуют о том, что образ балансирующей на мяче девочки является репликой на античную иконографию Судьбы/Фортуны - женщины, стоящей на колесе или шаре с весами в ру-
ке, иногда с завязанными глазами. Как показал Суворов, неустойчивость композиции символизирует переменчивость судьбы, а юноша, сидящий на кубе, отсылает нас к образу Доблести, символизирующему в противовес изменчивости устойчивость и постоянство. Образ Минотавра (как метанарратива) также становится предметом размышлений о пространственно-временных вопросах: истории, жизни и судьбы, - своей и других.
В.А. Салеев (Минск) начал свой доклад «Художественный хронотоп в свете неоаксиологии» с утверждения, что его исследования проводятся в традициях Ленинградской школы и являются продолжением дела М.С. Кагана. По мнению В.А. Салеева, неоаксиология не ограничивается классическим пониманием ценности. Ценность заключается в объекте, а субъект, по мнению докладчика, выступает носителем оценки: мотиваций, художественных предпочтений и пр. Неоаксиологический подход предполагает соотношение ценностных структур с оценочным осмыслением. Важную роль играет «аксиологическое притяжение» между объектом и субъектом, которое в каждом конкретном случае определяет доминанту объектно-ценностного или субъектно-оценивающего начала.
Особое место в неоаксиологии занимает проблематика художественного времени и пространства. По мнению докладчика, ее разработка открывает новые горизонты для развития бахтинской проблемы хронотопа (в произведениях Достоевского) как вместилища кризисного пространства-времени, поскольку в неоаксиологии органично сочетаются художественная ценность, заданная парадигмой творчества художника, и возможность ее адекватной оценки, обусловленной полным объемом художественного потенциала субъекта. Целостность неоаксиологического метода делает возможным оценивание артефактов современного искусства.
Е.В. Баркова (Москва) выступила с докладом «К проблеме суб-станциалной основы пространственно-временного континуума художественной культуры XXI в.: человек или нано-био-
информацио-...пост-человек?» Она начала свое выступление с определения пространственно-временного континуума М.С. Каганом, который, с одной стороны, обращался к этому понятию как к значимой системе координат для понимания человека, с другой - связывал его с понятием культуры: время культуры есть реальность, а пространство культуры - метафора. Таким образом, субъект в этой теоретической системе являлся субстанцией пространственно-временного континуума культуры. Однако, по мнению Барковой, современная философия культуры и эстетика не совсем готовы к созданию подоб-
ных целостных моделей. Основания бытия стремительно изменяются, и вместе с ними переосмыслению подвергаются понятия времени и пространства. Теоретические системы XX в. оказываются слишком узкими для осмысления современных феноменов. Если раньше континуум являл собой всеобщую форму культуры, обеспечивающую внутрикультурные переходы, фиксировал границы и задавал константы, то в современном мире нанотехнологий и пост-структур ключевые понятия гуманитарной сферы и, в частности, эстетики подменяются понятиями, разработанными в других областях культуры. Так, например, вместо понятия «мимезис» употребляется понятие «миметика», в сфере рекламы и менеджмента обозначающее простое копирование.
По мнению докладчика, наносфера-ноосфера встраивают техносферу в биосферу, что знаменует новый этап развития человека и культуры. Сможет ли человек жить в будущем так же, как прежде, и каких гуманитарных последствий нам следует ожидать? - задает риторический вопрос Е.В. Баркова. Именно поиск возможности снятия существующих рисков уже привел к появлению таких новых дисциплин, как экофилософия, экоэтика, экоэстетика и пр.
Доклад «Фотография: от “мумификации времени” к “опыту желаемого”» А.В. Бабаевой (Воронеж) стал результатом исследования обыденных семейных фотографий разных лет. Фотографии начала XX в., как и снимки советского периода, свидетельствуют об особом отношении человека к процессу фиксации моментов жизни, их ценности, уникальности. Об этом говорит альбом (как пространственное измерение), который прежде отражал небольшое количество значимых и наполненных смыслом событий. Современная цифровая фотография способствовала значительному расширению границ фотографии как эстетического явления. Автором фотографий может быть кто угодно, снимков можно сделать также неограниченное количество, автор фотографий перестает размышлять над мгновением. В результате фотография теряет содержание, исчезает онтологическая значимость, которая была ей свойственна в прежние эпохи. В завершение докладчица пришла к выводу, что вследствие изменения форм, в том числе пространственно-временного существования фотографии, данный вид искусства подвергся десакрализации и превратился в ремесло.
А.Е. Радеев (Санкт-Петербург) в докладе «От хроноса к эону, от топоса к территории в эстетике» представил масштабную картину подходов к трактовке понятий времени и пространства в художественной культуре. Он обозначил три основные возможности понимания художественного хронотопа в классической эстетике: через творчество автора, когда время определяется как время жизни или творчества художника, а пространство - как непосредственное окружение, оказывающее воздействие на творчество; через произведение, когда время и пространство вписаны в содержание художественного текста; через реципиента, когда время и пространство определяются опытом эстетического переживания.
Эстетика и философия XX в. предлагают иные трактовки «хроноса» и «топоса»: происходит отказ от «хроноса» в пользу «эона», поскольку он оказывается более применим к явлениям современной действительности. Августианское деление времени на прошлое, настоящее и будущее заменяется соположенностью, соприсутсутсвием, совозможностью времен. А понятие «топоса» заменяется понятием «территории». «Топос», понимавшйся в XIX-XX вв. как категория разграничительная, определяющая и очищающая границы, превратился в «территорию», понимаемую как размыкание монолитности пространств. Поэтому автор в современной эстетике - не тот, кто творит, а тот, кто создает «территорию» и включает в акт своего творчества больше инородных элементов. Произведение - сиюминутный жест, имеющий значение здесь и сейчас, то, что размыкает пространство смыслов. Реципиент - тот, кто никогда не высказывается полностью и не занимает относительно произведения определенно заданную позицию.
Доклад Т.А. Акиндиновой (Санкт-Петербург) «Кольцо хронотопов: история-культура-искусство-история» представлял собой результат ее совместной работы с Е.Н. Устюговой (Санкт-Петербург) и был посвящен тетралогии А.Н. Сокурова как произведению, тесно связанному с темой времени, прежде всего, времени исторического. Представленный в докладе анализ последнего фильма режиссера «Фауст» показал, что именно этот фильм является «ключом» к пониманию трех предыдущих фильмов тетралогии: к «Молоху», повествующему о Гитлере; к «Тельцу», главным героем которого стал Ленин, и к «Солнцу», фильму о японском императоре Хирохито. Всем фильмам присуще фаустовское начало: они представляют собой истории дьявольских искушений и совращения разума, где герои предпочитают практику и дело - мысли и слову. Фильмы выстраиваются Сокуровым как движение падшего человека к возрождению, надежду на которое дает «Фауст» Гете.
О.А. Кириллова (Санкт-Петербург) в докладе «Танатохроно-топ: к обоснованию понятия в кинотеории» проанализировала связь экранного времени и времени человеческой смерти. Осмысление особенностей современного понимания пространственновременного континуума были раскрыты Е.А. Ильинской (Санкт-Петербург) в докладе «Время и интернет пространство».
Доклад «Б. Кроче: время и художественное пространство», представленный М.В. Салеевой (Минск), был посвящен творчеству Б. Кроче, в философии истории которого раскрываются взгляды мыслителя на сущность времени. Как показала докладчица, исторические факты, по Кроче, должны быть поняты через духовные акты, в этом случае они обретают черты художественного. Таким образом, истинность истории, а следовательно, хронотопа определяется наполненностью Духом.
После перерыва работу конференции продолжила Н.В. Голик (Санкт-Петербург), представив подготовленный совместно с
В.Б. Малышевым (Самара) доклад на тему «Феномен остановленного времени в новоевропейской культуре». Авторы обратились к проблеме «механического» времени, понимая под ним время, изначальная природная семантика которого редуцирована в европейской ментальности до семантики механического указания. Свое утверждение об ориентированности европейской ментальности на отрицание природного фюзиса в пользу парафюзиса Н.В. Голик подкрепила примерами из европейской культуры. Универсальной метафорой механического времени становится циферблат часов. Так, поверхность часов оказывается символической границей, отделяющей мир реальный от мира потустороннего. Циферблат как ширма, заслоняющая трансцендентное, открывает перспективу для превращения его в коммуникативную спираль, управляемую личностными мотивами, в чем авторы видят метафизическую конституцию «европейского опосредования изначальности бытия».
Следующее выступление «Пустое пространство и историческое время музыкальной композиции» было посвящено рассмотрению пространства-времени в музыке как инструменте понимания функционирования метафизического, новоевропейского и современного (постмодернистского) мировоззрений. Докладчик С.Б. Никонова (Санкт-Петербург), опираясь на представленную Владимиром Мартыновым концепцию эволюции в музыке, последовательно рассмотрела способы существования пространства и времени на каждом из ее этапов.
В структуре метафизического мировоззрения пространство и время предстают абстракциями. Музыка не развертывается во времени, так как, будучи звучащей полнотой, выражает наполненность бытия, а оно безвременно, ведь время - фактор бренности. Запись не развертывается в пространстве: символы говорят не о том, как звучит, а о том, что в порядке мира отражается. Как противоположный метафизическому предстает новоевропейский подход, который и породил музыку как вид искусства. В новоевропейской парадигме «пространство как система координат задается взглядом субъекта и устраняет вещи, превращая их в совокупность представлений этого взгляда». Так, реальность развертывается как ряд состояний субъекта во времени. Линия времени организует ряд событий в историю, которая в музыке представлена мелодией, где «последовательность выстроена в горизонтальном плане и значимость звуков определена их положением относительно друг друга».
История выстраивается в перспективе завершения и, будучи завершена, становится блужданием. Современная музыка видится
С.Б. Никоновой как дезорганизующее пространство и время блужда-ниие, скитание в поисках бесконечного дления «абсолютно прекрасного звука», того, который представляет звук сам по себе, вне пространства и времени.
Тема историчности была подхвачена в докладе «Понятие историчности: в пути от времени к пространству» А.В. Апыхтина (Санкт-Петербург), обратившегося к хронотопу с целью артикуляции мысли Мартина Хайдеггера о переходе от вопроса о бытии как времени и времени как историчности к проблематизирующему характеру «пространства».
Эта тема нашла свое отражение и в докладе «Хроно-логика и топография образа», построенном М.Н. Могилевич (Санкт-Петербург) на рассмотрении пространства-времени в связи с аналитикой образа. М.Н. Могилевич предпринимает попытку наложить хроно-логику классического искусства, под которой понимается линейно заданное время-история, на современные медийные образы. В докладе показывается, что там, где происходит соприкосновение медийного образа с образом классическим, образуется «складка», которая позволяет зрителю проникнуть сквозь гладкую поверхность образа (от чувственно воспринимаемого в нем) к его иному - в то измерение, где возможна аналитическая работа.
Выступление С.В. Лагутина (Санкт-Петербург) переводит разговор в несколько иную плоскость. В докладе «Хронотоп свободы: красота, экономика, политика», основанном на книге I «Об искус-
стве наживать состояния» «Политики» Аристотеля, анализируется категория досуга. На обеспечение досуга направлены как экономические, так и политические ресурсы, среди которых пространство как территория государства. Досуг, по мнению С.В. Лагутина, является временем прекрасного.
В сообщении «Время, образность, метафора: некоторые эстетические экспликации феноменологии» А.В. Бадьин (Санкт-Петербург) на материале «Феноменологии внутреннего сознания времени» Эдмунда Гуссерля и работы Поля Рикера с метафорой выявил эстетическое измерение темпоральности.
Еще одну перспективу рассмотрения проблемы хронотопа обозначила К.А. Капельчук (Санкт-Петербург) в докладе «Художественный хронотоп как механизм артикуляции опыта», построенном на выявлении специфики и сравнении функционирования, с одной стороны, сакрального и профанного, с другой - художественного и обыденного.
В.Д. Данилова (Санкт-Петербург) в докладе «Монтажный способ организации пространственно-временных отношений в кинематографе» обратилась к концепту художественного хронотопа для рассмотрения пространства-времени в кинематографе, где хронотоп предстает особой формой структурирования художественной реальности. Опираясь в своих рассуждениях на работы М. Маклюэна и А. Базена, докладчица сделала вывод о том, что монтажный способ художественно структурирует кинематографический хронотоп, раскрывая символическое содержание кинопроизведения и придавая ему нелинейную перспективу. Выводы были подкреплены детальным анализом фильма В. Перельмана «Вся жизнь перед глазами» («Мгновения жизни»).
В последующих докладах конференции фундаментальные вопросы уступили место анализу конкретных художественных произведений. А.В. Беликова (Москва) осмыслила роль концепта времени в эпистолярном романе М. Шишкина «Письмовник», а Г.Д. Дробинин (Санкт-Петербург) рассмотрел функционирование творческого хронотопа в поэзии А. Хвостенко.
Неожиданным и небезынтересным оказался опыт Н.В. Серова (Санкт-Петербург) по созданию хроматического образа хронотопа. Исходя из аксиомы, что «любая система характеризуется информацией как идеальным», автор выбрал цвет как наиболее адекватный инструмент для идеального представления хронотопа («Хроматический образ хронотопа»).
Завершавшее содержательную часть конференции выступление А.Ю. Гусевой (Санкт-Петербург) было посвящено особенностям хронотопа фантастики («К вопросу о хронотопе фантастики»), рассмотрение которого, по мнению Гусевой, позволит решить вопрос о фантастике как о литературном феномене. Вслед за О.А. Чигиринской А.Ю. Гусева указала в качестве отличительной черты фантастического жанра «невозможный хронотоп», задаваемый тремя условностями: утопией, т. е. нереальным местом, ухронией - невозможным временем и ускэвией, предполагающей существование нереальной вещи в реальном хронотопе. Таким образом, автор фантастического произведения имеет дело, в первую очередь, с хронотопом, и именно это помогает отмежевать фантастику как литературное явление от мифа, сказки, легенды.
Итоги конференции подвела модератор Е.Н. Устюгова, подчеркнув, что сделанные доклады и их заинтересованное обсуждение обозначили круг проблем, который концептуализирует современное понимание хронотопа с точки зрения эстетики, и заложили основы для возможного рассмотрения центральной проблемы конференции в новых продуктивных контекстах.
