CC BY
126
3'2014
Пробелы в российском законодательстве
5.4. ВИДЫ СПЕЦИАЛЬНЫХ СУБЪЕКТОВ КОРРУПЦИОННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ
Сорочкин Роман Александрович, канд. юрид. наук, докторант. Место учебы: Российский университет дружбы народов. Подразделение: кафедра уголовного права и процесса. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматриваются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с вопросами определения квалифицирующих признаков различных видов специального субъекта коррупционного преступления в международном праве.
Ключевые слова: противодействие коррупции, субъект коррупционного преступления, международное уголовное право.
TYPES OF THE SPECIAL SUBJECTS OF CORRUPTION CRIMES IN INTERNATIONAL LAW
Sorochkin Roman Alexandrovich, PhD at law, competitor. Place of study: Peoples’ Friendship University of Russia. Department: criminal law and process chair.
Email: [email protected]
Annotation: The article illustrates theoretical and practical problems of criminal law relating to the issues of determining the qualifying features of different types of special subject of corruption crimes in international law. Keywords: anti-corruption enforcement, the subject of corruption crimes, international criminal law.
В результате изучения международных нормативноправовых актов1 полагаем, что в международном пра-
1 В настоящее время исследователи проблем противодействия
коррупции на международном правовом уровне разделяют весь
массив международных правовых актов на следующие уровни:
международно-правовые акты универсального характера (Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции.
Принята Генеральной Ассамблеей ООН 31.10.2003. Ратифицирована Федеральным законом от 08.03.2006 №40-ФЗ «О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции»// СЗРФ. 2006. №12. Ст.1231); международно-правовые акты регионального характера (в частности, Межамериканская конвенция о борьбе с коррупцией, принятая Организацией американских государств 29.03.1996, Конвенция о борьбе с коррупцией, затрагивающей должностных лиц Европейских сообществ или должностных лиц государств - членов Европейского союза, принятая Советом Европейского союза 26.05.1997, Конвенция о борьбе с подкупом иностранных должностных лиц в международных коммерческих сделках, принятая Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) 21.11.1997, Конвенция
об уголовной ответственности за коррупцию, принятая Комитетом министров Совета Европы 04.11.1999, Конвенция Африканского союза о предупреждении коррупции и борьбе с ней, принятая главами государств и правительств Африканского союза 12.07.2003 и др.); акты международных организаций (см., в частности: резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, рамочные решения Совета Европы, акты ОЭСР, носящие рекомендательный характер, но также играющие важное значение для формирования ориентиров по противодействию коррупции, в дальнейшем, возможно, и на правовой основе); модельные законы СНГ, являющиеся пока единственными международными регуляторами рекомендательного характера по вопросам противодействия коррупции на постсоветском пространстве (См., напр.: Модельный закон СНГ «О борьбе с коррупцией». Принят на 13 пленарном заседании МПА СНГ (постановление МПА СНГ от 03.04.1999 №13-4) //Информационный бюллетень МПА СНГ. 1999. №21; Основы законодательства об антикоррупционной политике: модельный закон: принят на 22 пленарном заседании МПА СНГ (постановление МПА СНГ от 15.11.2003 №22-15)//Информационный бюллетень МПА СНГ. 2004. №33; О противодействии коррупции
ве имеют место следующие признаки субъекта коррупционного преступления.
Во-первых, общие признаки, а именно:
- признак наличия у субъекта способности осознавать свои общественно опасные коррупционные деяния и предвидеть их общественно опасные последствия и руководить ими;
- признак необходимой «технико-юридической» правовой формы (субъект коррупционного преступления в международном праве может являться физическим или юридическим лицом).
Во-вторых, специальный признак, а именно признак «специального субъекта» - наличие у субъекта коррупционного преступления наряду с вышеуказанными двумя дополнительных, указанных в акте международного права, признаков, при наличии которых данное лицо может нести уголовную ответственность за коррупционное преступление. Проблематике уголовной ответственности специальных субъектов коррупционных преступлений в источниках международного права отведена главенствующая роль; в правоприменительной практике, как отечественной, так и зарубежной, подобные специальные субъекты в основном являются «объектами» деятельности правоохранительных и судебных органов.
Проведенный в ходе настоящего исследования анализ источников международного права показал, что в отношении специального субъекта коррупционного преступления усматривается несколько групп юридико-технических моделей конструирования его признаков, в том числе в зависимости от состояния физического лица:
- на государственной или муниципальной службе;
- на службе в международных организациях;
- на службе в юридических лицах - «организациях частного сектора», на которые не возложено исполнение «публичных функций (публичных услуг)»;
- а также в зависимости от круга возложенных на лицо полномочий в силу его особого профессионального статуса (например, независимый аудитор) либо в силу занимаемой им должности в организации.
Рассмотрим подробнее группы юридико-технических моделей конструирования признаков конкретных категорий специальных субъектов коррупционных преступлений в международном праве.
Разновидности моделей конструирования признаков специального субъекта коррупционного преступления, состоящего на государственной или муниципальной службе.
Изученные нами источники международного права показывают наличие 2 соответствующих групп, основанных на соответствующих методологических концепциях, а именно:
«узкая модель» - модель указания на «должностное лицо» как на специального субъекта коррупционного преступления;
«широкая модель» - модель указания на категорию «публичный служащий», по объему содержания являющуюся более широкой, нежели понятие «должностное лицо».1 2 * * * об
(новая редакция): модельный закон: принят на 31 пленарном заседании МПА СНГ (постановление МПА СНГ от 25.11.2008 №3120) // Информационный бюллетень МПА СНГ. 2008. №43) // См.: Коррупция: природа, проявления, противодействие. Монография./ Отв. ред. академик РАН Т.Я. Хабриева. М.2012. С.74.
2 В отношении обеих вышеуказанных моделей следует внести важное дополнение: источники международного права относят к данной категории специальных субъектов коррупционного пре-
122
СУБЪЕКТЫ КОРРУПЦИОННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Сорочкин Р.А.
Важным признаком данного вида специального субъекта коррупционного преступления является следующее обстоятельство: сюда входят как лица, реализующие функции государственных (муниципальных) органов как на возмездной основе (за оплату по трудовому договору), как и безвозмездно.
Давая характеристику «узкой модели», следует учитывать, что порой источники международного права, несмотря на то, что указывают в качестве субъекта коррупционного преступления «публичного служащего», тем не менее в дальнейшем различными способами уменьшают объем этого понятия до существующего в национальном уголовном законодательстве «узкого» понятия должностного лица как субъекта такого преступления, традиционного, например, для отечественного уголовного законодательства.
Характерным примером применения «узкой модели» является Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, закрепляющая в качестве специального субъекта коррупционного преступления понятие «публичное должностное лицо»: «Понятие «публичное должностное лицо» охватывает определения «должностное лицо», публичный служащий», «мэр», «министр» или «судья», существующие в национальном праве государства, в котором данное лицо отправляет свою должность, как они применяются в уголовном праве этого государства».
Несмотря на то, что в данном определении присутствует указание на категорию «публичный служащий», мы относим данное определение к вышеуказанной «узкой модели», в том числе в силу следующей содержащейся в данной Конвенции презумпции: «В случае разбирательства, касающегося публичного должностного лица другого государства, государство, осуществляющее преследование, может применять
определение публичного должностного лица лишь в той степени, в какой это определение не противоречит его национальному праву».
Вместе с тем, для объективности следует отметить, что большее распространение в источниках международного права имеет «широкая модель».
В соответствии с ней специальным субъектом коррупционного преступления является любое лицо, выполняющую любую публичную функцию или предоставляющее любую публичную услугу.
Здесь характерным примером является содержание Конвенции ООН против коррупции 2003 г.:
«Публичное должностное лицо:
- любое назначаемое или избираемое лицо, занимающее какую-либо должность в законодательном, исполнительном, административном или судебном органе Государства - участника на постоянной или временной основе, за плату или без оплаты труда, независимо от уровня должности этого лица;
- любое другое лицо, выполняющее какую-либо публичную функцию, в том числе для публичного ведомства или публичного предприятия, или предоставляющее какую-либо публичную услугу, как это определяется во внутреннем законодательстве Государства-участника и как это применяется в соответствующей области правового регулирования этого Государства -участника;
- любое другое лицо, определяемое в качестве «публичного должностного лица» во внутреннем зако-
ступления и тех физических лиц, которые состоят на государственной или муниципальной службе в том числе на безвозмездной основе.
нодательстве Государства - участника. Тем не менее, для целей принятия конкретных мер, предусмотренных главой 2 настоящей Конвенции («Меры по предупреждению коррупции» - С.Р.) «публичное должностное лицо» может означать любое лицо, выполняющее какую-либо публичную функцию или предоставляющее какую-либо публичную услугу, как это определяется во внутреннем законодательстве Государства -участника и как это применяется в соответствующей области правового регулирования Государства - участника».
В этой и подобных международно-правовых нормах, следующих «широкой модели», при определении субъекта коррупционного преступления учитывается не понятие должности в национальном уголовном законодательстве, а критерий исполнения лицом публичной функции (предоставления публичной услуги), в толковании в соответствии с национальным (неуголовным) законодательством такой функции (услуги) как публичной.
Обобщая вышеизложенное, отметим важнейшие аспекты.
При «узкой модели» указания на критерии специального субъекта коррупционного преступления последний обладает следующими признаками:
- является исполнителем должности с определенным набором полномочий (прав и обязанностей);
- наличие у него признаков исполнения данной должности, содержание полномочий в рамках данной должности трактуется в соответствии с национальным уголовным законодательством;
- совершение коррупционного преступления, связан-
ного с использованием (превышением) служебных властно-распорядительных (административно-
хозяйственных) полномочий в корыстных целях лицом, не имеющим признаков «должностного лица» в соответствии с национальным уголовным законодательством, не позволяет привлечь данное лицо к уголовной ответственности за коррупционные по своей сути деяния.
При «широкой модели» указания на критерии специального субъекта коррупционного преступления последний обладает следующими признаками:
- исполняет какую-либо публичную функцию или предоставляет какую-либо публичную услугу;
- юридическая конструкция перечня полномочий в рамках исполнения данной функции (предоставления услуги) не определена в национальном уголовном законодательстве;
- содержание прав и обязанностей в рамках исполнения данной функции (предоставления услуги) определено в ином, неуголовном, национальном законодательстве.
Следует также отметить, что независимо от того, применяется ли «узкая» или «широкая» модель, во всех изученных нами источниках международного права прямо или опосредованно указывается о том, что государственные (муниципальные) служащие совершают коррупционные преступления «при осуществлении своих функций». Данное указание означает, что объективная сторона состава преступления должна включать общественно опасные действия (бездействие), которые могут являться как использованием служебных полномочий, из корыстной заинтересованности, влекущем общественно опасный результат, так и превышением предоставленных полномочий.
Данное обстоятельство, несмотря на то, что оно относится скорее к проблематике объективной стороны
123
3'2014
Пробелы в российском законодательстве
состава преступления, является значимым, в том числе в связи с тем, что при формулировании уголовной ответственности за коррупцию лиц, состоящих на службе в юридических лицах, деятельность которых не связана с исполнением публичных функций (предоставлением публичных услуг) применяется иной критерий.
Уголовно-правовое значение указанных моделей, по нашему мнению, состоит в следующем. В зависимости от того, какая из них имплементирована в национальное уголовное законодательство, различается объем перечня должностных и экономических преступлений; по-разному определяется круг субъектов коррупционных преступлений, круг и виды соучастников подобных преступлений; перечень видов, сроки и размеры применяемого наказания. Полагаем также, что более предпочтительной является «широкая модель», поскольку в ее рамках происходит более полная и справедливая криминализация коррупции именно как коррупции, а не как должностных или экономических преступлений. При «узкой модели», напротив, может нарушаться принцип равенства граждан перед законом; сложиться тенденция смещения борьбы с коррупцией на борьбу с должностной преступностью; как следствие, произойдет увеличение латентности коррупции, например в сфере государственного (муниципального) контроля, делегированного организациям, сотрудники которых не являются публичными служащими.
Другой важной для исследования группой специальных субъектов коррупционных преступлений являются физические лица, состоящие на работе по трудовому договору в юридических лицах.
2. Разновидности моделей конструирования признаков специального субъекта коррупционного преступления - физического лица, состоящего на службе (в данном случае - работе по трудовому договору) в юридических лицах.
Источники международного права называют как правило в данном контексте указанных субъектов коррупционного преступления «сотрудниками организаций частного сектора». Под данными организациями, по нашему мнению, понимаются юридические лица, право собственности на которые полностью или в части принадлежит физическим или юридическим лицам, за исключением государства, в силу чего данное юридическое лицо можно признать «организацией частного сектора». Полагаем также, что в данном случае сотрудники указанных организаций совершают коррупционные преступления, не связанные с предоставлением «публичных услуг», в противном случае они относятся к иной категории субъектов коррупционных преступлений (лиц, состоящих на государственной или муниципальной службе). Отметим, что общепринятого определения «частной организации» источники международного права не содержат.
Отметим, что при формулировании признаков специального субъекта коррупционного преступления -сотрудника организации частного сектора в изученных источниках международного права усматривается следующий единый методологический подход.
В соответствии с ним субъектом ответственности является сотрудник организации частного сектора, то есть физическое лицо, работающее в такой организации «в любом качестве».3
3 См., напр., ст.21 Конвенции ООН против коррупции 2003 года.
Источники международного права в данном случае не конкретизируют, какие именно правоотношения (трудовые или гражданские) должны присутствовать между работником и организацией. В этой связи полагаем, что в таких случаях речь идет о сотрудниках, действующих на условиях любого законного соглашения между ними и организацией частного сектора, в рамках которого они действуют в интересах данной организации за материальное вознаграждение, являющееся оплатой за их труд.
Изученные нами источники международного права показывают наличие следующих групп, основанных на соответствующих методологических концепциях.
При построении моделей специального субъекта коррупционного преступления прослеживается методологический принцип, аналогичный принципу, действующему в отношении физических лиц - государственных и муниципальных служащих:
1) применяется «узкое» понятие «руководителя» либо его аналог - «лицо, выполняющее управленческие функции»;
2) либо применяется более широкое по объему понятие «служащий»(то есть сотрудник юридического лица).
Так, в качестве примеров понятий первой категории можно привести «лиц, которые руководят предприятиями частного сектора», «каких-либо физических лиц, действующих в личном качестве или в составе органа юридического лица и занимавшее руководящую должность в юридическом лице, в процессе: выполнения представительских функций от имени юридического лица; или осуществления права на принятие решений от имени юридического лица; осуществления контрольных функций в рамках юридического лица» (Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию); «любое лицо, которое руководит работой организации частного сектора» (Конвенция ООН против коррупции).
В случае применения подобных юридических формулировок специальный субъект коррупционного преступления обладает следующими признаками:
- является сотрудником юридического лица по договору и получает оплату за соответствующую работу;4
- сотрудник такого юридического лица является исполнителем такой должности в организации, полномочия в рамках которой предполагают, как указывается в источниках международного права, руководство организацией частного сектора, выполнение представительских функций, осуществление права на принятие решений от имени юридического лица, осуществление контрольных функций в рамках юридического лица; то есть предполагают, по нашему мнению, реализацию таких полномочий, которые реализуют правосубъектность данной организации частного сектора в гражданско-правовой, уголовно-правовой (речь идет об уголовной ответственности юридических лиц в тех государствах, в где она предусмотрена законом), административно-правовой «плоскостях» (например, в случаях, предусмотренных 19.28 КоАП РФ).
Изученные нами источники международного права при определении признаков этого вида специального субъекта коррупционного преступлений - «руководителя организации частного сектора», - не содержат ка-
4 Полагаем, что в данном случае подобным сотрудником будет являться и акционер или участник юридического лица - хозяйственного общества, в случае, если способом совершения преступления будет являться реализация предоставленных ему уставом юридического лица полномочий.
124
СУБЪЕКТЫ КОРРУПЦИОННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Сорочкин Р.А.
ких-либо норм о необходимости руководствоваться подобным понятием «руководителя» в каком-либо национальном уголовном законодательстве, как это имеет место в случае с «узкой» концепцией уголовной ответственности за коррупцию государственных и муниципальных служащих.
В рамках «широкой» концепции указания на критерии специального субъекта коррупционного преступления - сотрудника организации частного сектора, - определяются следующими признаками:
- сотрудник организации частного сектора выполняет свои трудовые обязанности за материальное вознаграждение, имеющее денежную оценку, от данной организации;
- данный сотрудник не имеет полномочий на реализацию правосубъектности данной организации в гражданско-правовой, уголовно-правовой и административно-правовой плоскостях.
Следует отметить, что если в отношении «публичных служащих» в тех или иных источниках применяется лишь одна из 2 концепций, то в отношении организаций частного сектора всегда присутствуют 2 вышеуказанные модели указания на признаки специального субъекта коррупционного преступления.
Помимо этого, независимо от того, применяется ли «узкая»или «широкая» модель, во всех изученных нами источниках международного права прямо или опосредованно указывается о том, что сотрудники организаций частного сектора совершают коррупционные преступления «в нарушение своих обязанностей», в отличие от государственных и муниципальных служащих, совершающих данные общественно опасные деяния «при осуществлении своих функций». Данное указание означает, по нашему мнению, что объективная сторона состава преступления должна включать только те общественно опасные деяния, в содержание которых в обязательном порядке должно входить нарушение императивных норм международного права либо (и) национального законодательства либо (и) нормативно-правовых актов той организации частного сектора (например, устава), в которой работает данный специальный субъект коррупционного преступления, предусматривающих пределы прав данного сотрудника либо устанавливающих исчерпывающий конкретный перечень его обязанностей.
Полагаем, что закрепление в источниках международного права подобной формулировки - «в нарушение своих обязанностей», является обоснованным, поскольку имеет весомую практически значимую антикоррупционную составляющую.
Неукоснительное следование этому принципу в национальном уголовно-правовом законотворчестве, уголовно-процессуальной деятельности национальных правоохранительных органов, национальной судебной уголовно-процессуальной практике создает реально действующие гарантии прав предпринимателей, предоставленных им в рамках свободы предпринимательской деятельности как одной из базовых основ рыночной экономики.
Реализация этого принципа в указанных плоскостях как одного из принципов международной и национальной антикоррупционной политики создает защиту руководителей предприятий от незаконного и необоснованного уголовного преследования в ситуациях, когда в качестве содержания предъявленного обвинения фигурирует «упрек» в заключении законных гражданско-правовых сделок, не принесших экономической выгоды под тем предлогом, что заключившие их руко-
водители осознавали их рисковый характер, но тем не менее санкционировали заключение таких сделок.
Вместе с тем, как в России, так и за ее пределами в качестве одной из отличительных черт предпринимательской деятельности подчеркивается ее рисковый характер.
В противном случае практика уголовного преследования руководителей предприятий за нанесение имущественного вреда в виде убытков или упущенной выгоды самому предприятию или его хозяйственным контрагентам при строгом соблюдении ими (руководителями предприятий) своих обязанностей, в результате либо в связи с изменением объективной экономической коньюктуры, приводит к возможности широкого распространения недобросовестной конкуренции, а также коррупционных деяний сотрудников правоохранительных органов и судей - криминалистов (так называемой практике «заказных» уголовных дел в отношении предпринимателей).
Отдельным видом специального субъекта коррупционного преступления, упоминаемым в большинстве источников международного права по исследуемой тематике, являются служащие международных организаций.
Под служащим международной организации в источниках международного права понимается любое лицо, которое уполномочено такой организацией действовать от ее имени.5
Значимым уголовно-правовым признаком такого субъекта является наличие у него полномочий, делегированных ему международной организацией, действовать от ее имени в гражданско-правовой и административно-правовой «плоскостях».
Следует отметить, что в отношении этого вида специального субъекта коррупционного преступления в международном праве более широко распространена «широкая» концепция его трактовки как должностного лица.
Так, например, по смыслу ст.9 Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, «должностным лицом международной организации признается должностное лицо или иной нанятый по контракту сотрудник какой-либо межправительственной или наднациональной организации или органа, членом которых является эта Сторона, а также любое прикомандированное или не прикомандированное лицо, которое осуществляет функции, соответствующие функциям, выполняемым такими должностными лицами или агентами».
Учитывая факт выполнения служащими международных организаций публичных функций, для уголовно-правовой квалификации их деяний не имеет значения, получал служащий от данной организации материальное вознаграждение либо нет. Какие-либо разъяснения на этот счет в источниках международного права нами не выявлены.
Анализ показывает, что субъекты коррупционных преступлений данного вида подразделяются на несколько категорий: судьи и должностные лица международного суда, юрисдикция которого признана стороной международного договора; члены международных парламентских собраний (члены парламентских собраний международных или наднациональных организаций); иные должностные лица международных организаций.
5 См., напр., ст.2 Конвенции ООН против коррупции 2003 г.
125
3'2014
Пробелы в российском законодательстве
В последнюю группу физических лиц - специальных субъектов коррупционных преступлений мы относим иных физических лиц, не подпадающих под критерии вышеуказанных категорий соответствующих субъектов.
Вся совокупность членов указанной группы в источниках международного права определяется указанием на их профессиональные обязанности, в сфере исполнения которых ими совершается коррупционное преступление. Сюда, в частности, следует отнести: бухгалтеров и аудиторов; иных работников организаций частного сектора, за исключением руководящих такими организациями.
Список литературы:
1. Актуальные проблемы обеспечения законности и противодействия коррупции в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации. Т. 3 / Костен-ников М.В., Куракин А.В., Овчинников Н.А. - М.: Маросейка, 2012.
2. Актуальные проблемы борьбы с экстремизмом, терроризмом и коррупцией: материалы межвузовской научно-практической конференции, 12 мая 2011 г., г. Астрахань / Отв. ред.: Бичехвост А.Ф., Петрашова
О.И., Пушкин А.И. - Астрахань: Сорокин Роман Васильевич, 2011.
3. Актуальные проблемы борьбы с коррупцией в странах СНГ / Карпович О.Г., Николаев А.Т., Спирин М.С. - М., 2010.
4. Актуальные проблемы противодействия коррупции: материалы международной научно-практической конференции, 14 октября 2010 г. / Отв. ред.: Амельча-ков И.Ф. - Белгород: ООНИ и РИД БелЮИ МВД России, 2010.
5. Антикоррупционная политика России. Криминологические аспекты: В. В. Астанин — Санкт-Петербург, Юнити-Дана, Закон и право, 2009 г.
6. Билинская М.Н. Современная коррупция: отечественная специфика и зарубежный опыт противодействия / М.Н. Билинская, В.В. Моисеев, В.Ф. Ницевич; Орловская региональная академия гос. службы. -Орел, 2011.
7. Борьба с коррупцией: новые подходы и векторы современного развития: материалы Всероссийской научно-практической конференции, Россия, Волгоград, 15-25 ноября 2010 г. / Отв. ред.: Чуриков В.В. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2011.
8. Взаимодействие институтов гражданского общества и органов местного самоуправления в сфере противодействия коррупции: материалы Всероссийского межвузовского круглого стола, г. Нижнекамск, 23 декабря 2011 г. / Отв. ред.: Агапов О.Д., Кабанов П.А. -Казань: Познание, 2012.
9. Вовлеченность институтов гражданского общества в антикоррупционную деятельность органов публичной власти Республики Татарстан: аналитический доклад / Рук. авт. коллектива П.А. Кабанов; под науч. ред. П.А. Кабанова и И.И. Бикеева. - Казань, 2011. - 27 с. (публикация доступна на личном блоге П.А.Кабанова http://crimp ravo .ru/blog/1064.html).
10. Волженкин, Б. В. Коррупция. — СПб.: СПбЮИ, 1998.
11. Сорочкин Р.А. Характеристика субъекта коррупционного преступления в международном праве // Пробелы в российском законодательстве. - 2014. - №1
12. Сорочкин Р.А. Государственный (муниципальный) служащий как специальный субъект коррупцион-
ного преступления в международном праве // Черные дыры в Российском законодательстве. - 2014. - №1
13. Сорочкин Р.А. Законодательные проблемы при реализации комплексного подхода в противодействии коррупции / Черные дыры в Российском законодательстве. - 2012. - №4
14. Сорочкин Р.А. Проблемы учета личности субъектов коррупционных преступлений в механизме досудебного соглашения о сотрудничестве // Черные дыры в Российском законодательстве. - 2012. - №3
15. Сорочкин Р.А. К вопросу о «превенционном» составе коррупционного преступления и его субъектах // Пробелы в российском законодательстве. - 2012. - №3
16. Сорочкин Р.А. Сотрудник «организации частного сектора» как специальный субъект коррупционного преступления в международном праве // Бизнес в законе. - 2014. - №1
17. Сорочкин Р.А. «Получатель выгоды» как обязательный признак состава коррупционного преступления - тенденция судебной практики? // Бизнес в законе. - 2012. - №3
Рецензия
научного консультанта на статью кандидата юридических наук, докторанта кафедры уголовного права и процесса Российского университета дружбы народов Сорочкина Р.А. «Виды специальных субъектов коррупционного преступления в международном праве».
В статье Сорочкина Р.А. обсуждаются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с вопросами определения квалифицирующих признаков различных видов специального субъекта коррупционного преступления в международном праве.
Автором критически проанализированы международно-правовые нормы, имеющие уголовно-правовое значение, комплексно проанализированы различные признаки данной разновидности субъектов коррупционных преступлений в международном праве, а также тенденции международного нормотворчества.
Заслуживают внимания предложения автора о необходимости учета тенденций международного нормотворчества в национальном уголовном законодательстве.
Работа характеризуется научной новизной, имеет актуальность для правоприменителей.
При написании статьи автор показал умение анализировать юридические источники, делать обоснованные выводы и предложения.
Вывод: статья Сорочкина Р.А. «Виды специальных субъектов коррупционного преступления в международном праве» рекомендуется для опубликования в открытой печати.
Доктор юридических наук, профессор Букалерова Л.А.
126
