CC BY
26
Сорочкин Р. А.
О НЕДОСТАТКАХ МЕТОДОЛОГИИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СУБЪЕКТОВ КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
14. КОРРУПЦИЯ; ТЕРРОРИЗМ
14.1. О НЕДОСТАТКАХ МЕТОДОЛОГИИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СУБЪЕКТОВ КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Сорочкин Роман Александрович, канд. юрид. наук, Директор ФГУП «Научно-информационный центр «Планирование. Экономика. Управление»
Место работы: ФГУП «Научно-информационный центр «Планирование. Экономика. Управление»
Аннотация: В статье рассматриваются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с вопросами определения квалифицирующих признаков различных видов специального субъекта коррупционного преступления.
Ключевые слова: противодействие коррупции, субъект коррупционного преступления.
ON THE DEFECTS OF THE TREATMENT CLASSIFICATION OF THE CORRUPTION-RELATED CRIMES SUBJECTS
Sorochkin Roman A., PhD. Director of Federal State Unitary Enterprise «Scientific-Information center «Planning. Economy. Management»
Work place: Federal State Unitary Enterprise «Scientific-Information center «Planning. Economy. Management»
Annotation: The article illustrates theoretical and practical problems of criminal law relating to the issues of determining the qualifying features of different types of special subject of corruption crimes.
Keywords: anti-corruption enforcement, the subject of corruption crimes.
Выдающийся российский ученый В.Н. Кудрявцев, обосновывая общие вопросы криминализации преступлений, писал: «Наиболее развита и обоснована эта позиция была английским философом и юристом И. Бен-тамом. Он даже составил перечень случаев, когда применение наказания недопустимо:
а) нет вреда, который оно должно было бы предотвратить;
б) желаемые цели могут быть достигнуты более мягкими средствами, чем наказания;
в) вред существует, но наказание бессильно его устранить;
г) применение наказания причинит больше вреда, чем пользы1.
Очевидно, что эти положения относятся как к назначению наказания судом, так, пожалуй, даже в большей степени, к процессу криминализации деяний, о котором уже говорилось»2. Основываясь на содержании действующего уголовного законодательства, можно заключить, что в части, касающейся субъектов коррупционных преступлений, в нем есть ряд существенных недостатков, которые не позволяют выстроить законченную систему «адекватного ответа» коррупции.
Опасность этих недостатков в том, что они: порождают некриминализированные до сих пор безнаказанные общественно опасные деяния коррупционеров; ликвидировать эти общественно опасные «недостатки» иным путем, за исключением криминализации, на наш взгляд, невозможно; уголовная ответственность (в совокупности с уголовно-правовой конфискацией) сможет возместить вред от деяний определенных категорий субъектов коррупционных преступлений; применение уголовного наказания к ряду субъектов коррупционных преступлений наиболее эффективно послужит целям общей и частной превенции преступлений.
Вышеуказанные недостатки состоят, на наш взгляд, в следующем.
1. Действующее в России законодательство не предусматривает уголовной ответственности именно за коррупцию для всех тех категорий государственных и муниципальных служащих, которые не имеют полномочий должностного лица.
Так, к примеру, секретарь - государственный служащий, разглашающий за денежное вознаграждение информацию, составляющую служебную тайну, содержанием которой взяткодатель - бизнесмен впоследствии воспользуется как конкурентным преимуществом, не будет являться субъектом преступления, предусмотренного статьей 290 УК РФ, поскольку он -не то должностное лицо, которому эта тайна доверена по службе и на основании которой он должен принимать властные решения; напротив, такой «секретарь» -просто курьер, занимающийся технической обработкой документации (регистрацией, пересылкой и т.п.). Другой пример: помощник конкретного следователя получает с обвиняемого по уголовному делу, которое ведет этот следователь, денежное вознаграждение за то, что он (являясь помощником следователя) «решит вопрос» с прекращением уголовного дела. В таких случаях речь идет о мошенничестве с использованием служебного положения (ч.3 ст.159 УК РФ). При этом
1 Бентам И. Избр. соч. Т.1. СПб. 1856. С.2.
2 Кудрявцев В.Н. Стратегии борьбы с преступностью. М.2005. С.124.
Бизнес в законе.
Экономико-юридический журнал
2'2016
коррупционный мотив3, которым были обусловлены действия государственных служащих, не подлежит какому-либо учету: он не предусмотрен ни Особенной частью УК РФ как признак состава преступления, ни Общей частью УК РФ в качестве обстоятельства, отягчающего наказание. В результате формально суд не вправе учитывать факт совершения государственным служащим преступления по коррупционным мотивам при назначении наказания; в том числе наличие такого мотива нельзя учесть и в качестве «фактических обстоятельств содеянного», поскольку при описании в законе конкретных составов преступления оно не применяется; в противном случае суд ухудшает положение осужденного, не имея на то законных оснований.
2. В УК РФ - в системном, законченном виде не предусмотрена ответственность за незаконное использование государственными (муниципальными) служащими вверенной им или ставшей известной по службе информации вопреки законным интересам общества и государства в целях получения материальной выгоды.
К примеру, в феврале 2015 года акции ПАО «КАМАЗ» выросли в цене примерно на 40% за счет распространившихся среди инвесторов слухов о выделении компании дополнительных финансовых средств путем оказания государственной поддержки4. В подобной ситуации государственный служащий, заранее достоверно знавший о выделении такой поддержки и в связи с этим приобретающий лично или через контролируемые им физические (юридические) лица соответствующий пакет акций, фактически использует эту информацию как незаконное конкурентное преимущество, то есть незаконно пользуется знаниями, полученными в связи с должностным положением, в целях личной материальной выгоды.
Однако ответственности за такие действия публичных служащих в России нет.
3. В отечественном уголовном законодательстве нет законченной последовательной системы ответственности за коррупцию физических лиц, реализующих правосубъектность: юридических лиц, осуществляющих хозяйственную деятельность в наиболее важных стратегических отраслях экономики; юридических лиц, реализующих публичные функции и услуги.
В примечании 1 к статье 285 УК РФ публичные служащие, руководители 5 видов юридических лиц объеди-
3 В приведенных примерах и иных подобных случаях наличие коррупционного мотива мы усматриваем в том, что согласно законодательному понятию коррупции под ней понимают в том числе случаи любого «иного незаконного использования физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег...».
4 См., напр.: «Акции «КАМАЗа» с начала торгов выросли в цене на 10,96%, а бумаги «АвтоВАЗа» подорожали на 7,96%. Акции растут на фоне предоставления «КАМАЗу» господдержки в 35 млрд рублей и спекуляциях на тему возможной помощи со стороны государства для других отечественных автопроизводителей»/
http://www.dp.rU/a/2014/08/20/Akcii_KAMAZa_i_AvtoVAZ/.
нены в категорию «должностное лицо». Очевидно, что, принимая такое решение, законодатель желал в том числе профилактировать общественно опасные деяния тех категорий управленцев в государственной и хозяйственной системах, деятельность которых имеет наиболее важное значение для общества и государства. Однако не все виды таких управленцев, как нам кажется, эффективно профилактируются в уголовно-правовом ракурсе. Так, помимо учреждений и государственных корпораций в наиболее важных стратегических отраслях экономики функционируют и юридические лица иных организационно-правовых форм (например, хозяйственные общества, где государству принадлежит «неконтрольный» пакет акций); такие юридические лица также реализуют публичные функции и услуги (например, будучи дочерним обществом дочернего общества государственной корпорации). В подобных организациях сконцентрированы зачастую значительные финансовые средства, производственные комплексы, престижная недвижимость, уникальный научно-технологический потенциал. Как правило, концентрация подобных активов в таких организационно-правовых формах характерна для нашей экономики в сфере оборонно-промышленного и нефтегазового комплексов, составляющих фактически наиболее конкурентоспособный сектор отечественного производства. Коррупционные преступления, совершаемые руководителями таких предприятий, имеют не меньшую степень общественной опасности, чем преступления государственных служащих, если не большую; эти преступления, несмотря на то, что эти руководители фактически - госслужащие, - формально не считаются коррупцией в госаппарате, а расцениваются с позиций действующего уголовного закона либо как экономическая преступность, либо как преступность против интересов службы в коммерческих или иных организациях.
4. В УК РФ в системном, законченном виде также не предусмотрена ответственность за незаконное использование сотрудниками юридического лица (не являющимися государственными (муниципальными) служащими) вверенной им или ставшей известной по работе информации ограниченного доступа вопреки законным интересам данного юридического лица в целях получения материальной выгоды.
В условиях современной инновационной экономики промышленный «шпионаж» в среде конкурентов по бизнесу даже в пределах одного государства является достаточно распространенным общественно опасным явлением5. Помимо этого, он является положительным
5 Так, в аналитическом отчете за 1 полугодие 2015 года один из лидеров российского рынка в области кибербезопасности указывает: «Россия заняла второе место в мире по числу утечек, ставших достоянием общественности. В исследуемый период зарегистрировано 59 случаев утечки конфиденциальной информации из российских компаний и государственных организаций». С.3 // Доклад Аналитического центра компании InfoWatch (www.infowatch.ru/analytics) «Глобальное исследование утечек конфиден-
Сорочкин Р. А.
О НЕДОСТАТКАХ МЕТОДОЛОГИИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СУБЪЕКТОВ КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
фактором для развития коррупции. Вместе с тем, действующий в нашей стране уголовный закон не содержит норм, криминализирующих как такой шпионаж в целом, так и подобную «информационную» коррупцию как одну из его разновидностей.
5. В российском уголовном законодательстве нет четкого, понятного правоприменителю разграничения между экономической и коррупционной преступностью.
Речь идет в первую очередь о том, что квалифицирующий признак «с использованием служебного положения», предусмотренный в части 3 статьи 159 УК РФ, не позволяет четко разделять случаи коррупции от случаев собственно мошенничества, а также о ряде иных обстоятельств, оценку которых, на наш взгляд, должно содержать законодательство о коррупционных преступлениях.
На сегодня в нашем законодательстве фактически применен метод борьбы с коррупцией путем закрепления ограниченного перечня государственных или муниципальных служащих (либо лиц, выполняющих управленческие функции в иных организациях), становящихся субъектами коррупционных преступлений, что вряд ли будет результативным. Применение такого подхода в условиях развитой рыночной экономики и делегирования негосударственным структурам функций государственного контроля не позволит правоохранительным органам достаточно эффективно пресекать коррупционные преступления, связанные с злоупотреблениями подобными контрольными полномочиями работниками организаций (не публичными служащими). Помимо этого коррупционные (по содержанию) преступления будут квалифицироваться как экономические, и закономерно, что санкции за экономические преступления будут назначаться за коррупционные деяния.
Значимым частным примером необходимости скорейшего разрешения этой проблемы является ситуация с такой формой коррупции, как «торговля влиянием». Последняя широко распространена в России, но при этом ее криминализация отсутствует. В российской действительности широко развился такой вид преступников, как «решальщики»: их основная масса - лица из числа публичных служащих, таких служащих в прошлом, а также лиц, входящих в их круг общения.
Их криминальная роль состоит фактически в посредничестве между взяткодателем и взяткополучателем; деятельность этих «посредников» как правило весьма интенсивна и характеризуется высокой частотой контактов с потенциальными взяткополучателями; в силу чего сама по себе, как постоянное обещание незаконного
циальной информации в I полугодии 2015 года»:
http://www.infowatch.ru/sites/default/files/report/analytics/russ/InfoWatch_Gl
obal_Report_2015_half_yea^pdf?utm_source=Информационная+рассылка+Inf
oWatch&utm_campaign=e8609a29d5-
email_24_09_2015&utm_medium=email&utm_term=0_7f22f1f827-e8609a29d5-105701609.
вознаграждения, представляет общественную опасность из-за разлагающего влияния на представителей публичного и частного управленческого аппарата. Но при этом в криминализации деятельности «решальщиков» есть значительные «прорехи». Так, разумеется, в случае задержания посредника при передаче им предмета взятки он подлежит уголовной ответственности. Но рассмотрим другой, тоже весьма типичный в практике пример: «решальщик», допустим, «дружащий» с местной трудовой или налоговой инспекцией, может быть на постоянном «кормлении» у заинтересованных руководителей местных предприятий, чтобы в будущем последние имели возможность обратиться к нему «за услугами» по «решению вопросов». В этом случае руководители предприятий фактически участвуют в коррупционных процессах. А в отношении подобного «ре-шальщика», исходя из нашего законодательства, можно применить лишь положения статьи о мошенничестве, несмотря на очевидный коррупционный характер его деятельности; да и то, применительно к приведенному примеру, весьма сомнительно, что «решальщик» вообще понесет какую-либо юридическую ответственность.
Таким образом, в правоприменительной практике происходит смещение акцентов уголовно-правовой борьбы с коррупцией на должностные и экономические преступления.
6. УК РФ не предусматривает таких субъектов коррупционных преступлений, как лица, осуществляющие правосудие в «частной сфере», за пределами государственной судебной системы.
Таким образом, коррупция в этой сфере в Российской Федерации не наказуема. При том, что юридическое, экономическое и социальное значение решений, принимаемых третейскими судами сегодня, исключительно велико и порой сопоставимо с решениями официальной судебной системы.
7. В законодательстве не решена проблематика уголовной ответственности за коррупцию сотрудников негосударственных организаций, которым делегируются полномочия государственного (муниципального) контроля (надзора).
Примечание 1 к ст.285 УК РФ содержит перечень признаков специального субъекта преступления более узкий по объему, нежели перечень, приведенный в статье 1 ФЗ «О противодействии коррупции». Таким образом, уголовный закон в настоящее время не позволяет эффективно бороться со всеми проявлениями коррупции6. Доказательством этому может послужить судебная практика.
6 См., напр.: Букалерова Л.А. О проекте Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве, коммерческом подкупе и иных коррупционных преступлениях» // Уголовное право. 2013. №5. С.44-47; Букалерова Л.А., Кузнецова О.А. К вопросу об общественной опасности коррупционной деятельности // Административное и муниципальное право. 2015. №4 (88). С.412-418.
Бизнес в законе.
Экономико-юридический журнал
2'2016
Анализируя последнюю, можно прийти к выводу о том, что практика испытывает явную потребность в расширении круга субъектов, которых можно привлечь к ответственности за преступления, предусмотренные в главе 30 УК РФ. Эта потребность обусловлена тем, что сегодня властные полномочия в отношении неопределенного круга лиц реализуют не только органы государственной власти и государственные корпорации. Сегодня, в силу в первую очередь развития экономических правоотношений, развития институтов гражданского общества, определенные функции государства переданы организациям, сотрудники которых ввиду организационно-правовых форм этих организаций не подпадают под категории, указанные в примечании 1 к ст.285 УК РФ.
В силу развития экономических и связанных с ними контрольно-надзорных правоотношений, практика вынуждена самостоятельно формировать определенные «прецеденты». Следует в связи с этим согласиться с Лы-сиковым А.А. в том, что наши суды порой признают должностным лицом то лицо, которое, строго говоря, должностным не является7.
Вышеуказанные недостатки свидетельствуют о том, что российское законодательство о коррупционных преступлениях в том виде, в котором оно существует сейчас, оно не решает ряд тех проблем, которые по своему назначению должно решать: не предусматривает уголовную ответственность за коррупцию для всего круга государственных и муниципальных служащих; нет ответственности за коррупцию с использованием служебной информации; нет законченной последовательной системы ответственности за коррупцию физических лиц - сотрудников юридических лиц; нет «векторного» разграничения между экономической и коррупционной преступностью; не решена проблема коррупции при осуществлении правосудия в «частной сфере»; не решена проблематика уголовной ответственности за коррупцию сотрудников негосударственных организаций, которым делегируются полномочия государственного (муниципального) контроля (надзора).
На наш взгляд, вышеизложенные аргументы указывают на необходимость создания отвечающей реалиям нашей жизни стратегии определения круга субъектов коррупционных преступлений, которая позволила бы в ближайшие годы обеспечить всестороннюю криминализацию наиболее общественно опасных форм коррупции со стороны всего круга физических лиц, их совершающих.
7 Лысиков А.А. Развитие понятия «должностное лицо» // Законность. 2011. № 6. С. 48-52.
Список литературы:
1. Актуальные проблемы обеспечения законности и противодействия коррупции в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации. Т. 3 / Костенников М.В., Куракин А.В., Овчинников Н.А. - М.: Маросейка, 2012.
2. Актуальные проблемы борьбы с экстремизмом, терроризмом и коррупцией: материалы межвузовской научно-практической конференции, 12 мая 2011 г., г. Астрахань / Отв. ред.: Бичехвост А.Ф., Пет-рашова О.И., Пушкин А.И. - Астрахань: Сорокин Роман Васильевич, 2011.
3. Актуальные проблемы борьбы с коррупцией в странах СНГ / Карпович О.Г., Николаев А.Т., Спирин М.С. - М., 2010.
4. Актуальные проблемы противодействия коррупции: материалы международной научно-практической конференции, 14 октября 2010 г. / Отв. ред.: Амельчаков И.Ф. - Белгород: ООНИ и РИД БелЮИ МВД России, 2010.
5. Антикоррупционная политика России. Криминологические аспекты: В. В. Астанин — Санкт-Петербург, Юнити-Дана, Закон и право, 2009 г.
6. Билинская М.Н. Современная коррупция: отечественная специфика и зарубежный опыт противодействия / М.Н. Билинская, В.В. Моисеев, В.Ф. Ницевич; Орловская региональная академия гос. службы. -Орел, 2011.
7. Борьба с коррупцией: новые подходы и векторы современного развития: материалы Всероссийской научно-практической конференции, Россия, Волгоград, 15-25 ноября 2010 г. / Отв. ред.: Чуриков В.В. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2011.
8. Взаимодействие институтов гражданского общества и органов местного самоуправления в сфере противодействия коррупции: материалы Всероссийского межвузовского круглого стола, г. Нижнекамск, 23 декабря 2011 г. / Отв. ред.: Агапов О.Д., Кабанов П.А. - Казань: Познание, 2012.
9. Вовлеченность институтов гражданского общества в антикоррупционную деятельность органов публичной власти Республики Татарстан: аналитический доклад / Рук. авт. коллектива П.А. Кабанов; под науч. ред. П.А. Кабанова и И.И. Бикеева. - Казань, 2011. - 27 с. (публикация доступна на личном блоге П.А.Кабанова http://crimpravo.ru/blog/1064.html).
10. Волженкин, Б. В. Коррупция. — СПб.: СПбЮИ, 1998.
РЕЦЕНЗИЯ
В статье Сорочкина Р.А. обсуждаются теоретические и практические уголовно-правовые проблемы, связанные с вопросами определения квалифицирующих признаков субъектов коррупционного преступления.
Автором критически проанализирована проблематика социальной и экономической обусловленности уголовного законодательства в рассматриваемой области. С учетом ограниченного объема данной работы раскрыто содержание важных аспектов, определяющих уголовное законодательство о субъектах коррупционных преступлений.
Заслуживают внимания предложения автора о необходимости создания отвечающей реалиям нашей жизни стратегии определения круга субъектов коррупционных преступлений, которая позволила бы в ближайшие годы обеспечить всестороннюю криминализацию наиболее общественно опасных форм коррупции со стороны всего круга физических лиц, их совершающих.
Работа характеризуется научной новизной, имеет актуальность для правоприменителей.
При написании статьи автор показал умение анализировать юридические источники, делать обоснованные выводы и предложения.
Вывод: статья Сорочкина Р.А. «О недостатках методологии определения субъектов коррупционных преступлений» рекомендуется для опубликования в открытой печати. Доктор юридических наук, профессор
Букалерова Л.А.
