CC BY
11УДК 343.57
https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56)/143-157
А. В. Шеслер ВЕТХИЙ ЗАВЕТ О ПРЕСТУПЛЕНИИ И НАКАЗАНИИ
В статье анализируется подход Ветхого Завета к сущности преступления и наказания. Преступление в Ветхом Завете рассматривается как грех, нарушение Божьей воли, которая воплощена в предписаниях о должном поведении человека. Наказание в Ветхом Завете рассматривается как возмездие за этот грех, кара за него. В статье констатируется, что несмотря на неполное совпадение в оценках ветхозаветной моралью и уголовным законом греховного поведения человека, положения Ветхого Завета о неразрывной связи преступления и наказания заложили основы возмездной модели наказания, определившей на столетия фундаментальные положения уголовного законодательства тех государств, для которых метафизическим источником уголовного права стала одна из трех мировых монотеистических авраамических религий (христианство, ислам, иудаизм), берущих свое духовное начало в Ветхом Завете. Автором отмечается, что положения Ветхого завета о преступлении важны для современного законодателя в определении круга деяний, которые по своей сущности являются преступлением, а положения о наказании — в определении мер государственного принуждения, которые по своей сущности должны быть карой.
Ключевые слова: Ветхий Завет; Новый Завет; грех; возмездие; месть; кара; талион; композиция талиона; преступление; наказание.
Для цитирования: Шеслер А. В. Ветхий Завет о преступлении и наказании // Вестник Кузбасского института. 2023. № 3 (56). С. 143-157. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56)/143-157.
A. V. Shesler
THE OLD TESTAMENT OF CRIME AND PUNISHMENT
The article analyzes the approach of the Old Testament to the essence of crime and naka-zania. The crime in the Old Testament is seen as sin, a violation of God's will, which is embodied in the prescriptions for the proper conduct of man. Punishment in the Old Testament is seen as retribution for this sin, punishment for it. The article states that despite the incomplete coincidence in the assessments of Old Testament morality and the criminal law of sinful human behavior, the provisions of the Old Testament on the inextricable link between crime and punishment laid the foundations for a retributive model ofpunishment, which determined for centuries the fundamental provisions of the criminal law of those states for which one of the three world monotheistic Abrahamic reli-
© Шеслер А. В., 2023 © Shesler A. V., 2023
gions (Christianity, Islam, Judaism) originating in the Old Testament became a metaphysical source of criminal law. The author notes that the provisions of the Old Testament on crime are important for the modern legislator in determining the range of acts that in their essence are a crime, and the provisions on punishment are important in determining measures of state coercion, which in their essence should be punishment.
Key words: Old Testament; New Testament; sin; retribution; revenge; punishment; tali-on; talion composition; crime; punishment.
For citation: Shesler A. V. The Old Testament of crime and punishment. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2023, no. 3 (56), p. 143-157. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56/143-157.
Тексты Ветхого Завета включают в себя определенные правила поведения человека, которые обрели свойство нравственного императива. В силу этого религия оказывала сильное влияние на формирование права, являясь в течение многих столетий метафизическим источником и фундаментом легитимности последнего. В результате преобразований в самой религии, приведших к дуализму религиозной и правовой систем, буржуазных революций, начиная с Английской революции 1640 г., а затем социалистических революций, прежде всего Октябрьской революции 1917 г. в России, влияние религии на право ослабло настолько, что стало практически незаметным. Несмотря на это, основные институты права, действующие сегодня, а также их содержание, сформировались именно под влиянием религии, в частности — преступление и наказание. Отступление от сущности этих институтов, заложенных религиозными нормами, порождают правовой нигилизм, массовое нарушение закона, преступность [2, с. 35-57, 165-194].
Особое значение в формировании институтов преступления и наказания имели положения Ветхого Завета об их неразрывной связи. Данные положения сформировали основы возмездной модели наказания, определившей на столетия
фундаментальную конструкцию уголовного законодательства в тех государствах, для которых метафизическим источником уголовного права стала одна из трех мировых монотеистических ав-раамических религий (христианство, ислам, иудаизм), берущих свое духовное начало в Ветхом Завете [27, с. 16-17, 2195].
Термин «преступление» в Ветхом Завете употребляется неоднократно: «Законы о преступлениях, карающихся смертью» (Исх. 21.12-21.17); «Преступления, карающиеся смертью» (Исх. 22.12-21.17); «...прощающий вину и преступление.» (Исх. 34.7), «.вот я согрешил ... поступил беззаконно.» (2 Цар. 24.17) «... сделали преступление перед Богом нашим.» (1 Езд. 10.2) и т. д. Причем, Ветхий Завет отождествляет преступление с грехом. Об этом свидетельствуют, в частности, следующие его предписания: «... если кто согрешит и сделает преступление перед Господом» (Лев. 6.2); «... если мужчина или женщина сделает какой-либо грех против человека, и через это сделает преступление против Господа .» (Чис. 5.6). Данные предписания позволяют утверждать, что преступления в Ветхом Завете делятся на две группы. Во-первых, грех как преступление непосредственно перед Господом. К таковым
деяниям относятся нарушения следующих заповедей Бога Моисею: «Я Господь Бог твой ...», «Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим», «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу; не поклоняйся им и не служи им . », «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно ...», «Помни день субботний, чтобы святить его, шесть дней работай и делай . всякие дела твои, а седьмой — суббота Господу, Богу твоему ...» (Исх. 20.2-20.13; Втор. 5.6-512). Во-вторых, преступления против Господа через грех против человека. К таковым деяниям относятся нарушения следующих заповедей Бога Моисею: «Почитай отца своего и мать твою ...», «Не убивай», «Не прелюбодействуй», «Не кради», «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего», «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего ., ничего, что у ближнего твоего» (Исх. 20.12-20.17).
Конкретизация этих предписаний в Ветхом Завете включает запрет на кровосмешение (половые контакты между родственниками), прелюбодеяние (половые контакты вне брака), половые извращения (гомосексуализм, скотоложство), колдовство. Вот некоторые из положений Ветхого Завета, свидетельствующие об этом: «Никто ни к какой родственнице по плоти не должен приближаться с тем, чтобы открыть наготу» (Лев. 18.6), «И с женою ближнего твоего не ложись, чтобы излить семя и оскверниться с нею» (Лев. 18.20); «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (Лев. 18.22); «И ни с каким скотом не ложись, чтобы излить [семя] и оскверниться от него; и женщина не должна становиться пред скотом для со-
вокупления с ним: это гнусно» (Лев. 18.23), «Не ешьте с кровью; не ворожите и не гадайте» (Лев. 19.26), «Не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них» (Лев. 19.31), «Если кто будет прелюбодействовать с женою замужнею . — да будут преданы смерти и прелюбодей и прелюбодейка» (Лев. 20.10), «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут они преданы смерти, кровь их на них» (Лев. 20.13), «Кто смесится со скотиною, того предать смерти.» (Лев. 20.15), «Если кто возьмет сестру свою, дочь отца своего или дочь матери своей и увидит наготу ее и она увидит наготу его: это срам, да будут они истреблены пред глазами сынов народа своего ...» (Лев. 20.17), «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти.» (Лев. 20.27); «Против колдунов и гадателей» (Втор. 18.9-18.14).
В Новом Завете нарушение указанных запретов по-прежнему считалось грехом. В частности, в Новом Завете отмечается: «.кто разводится с женою своей ... тот прелюбодействует» (Мф. 5.31; 19.4. Мк. 10.10. Лк. 16.18); «Они заменили истину Божью ложью. ... женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг от друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себя должное возмездие за свое заблуждение» (Рим. 1.25); «... мужеложники ... — Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6.10); «... во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор. 7.2), «... и схвачен
был зверь и с ним лжепророк , производивший чудеса перед ним . оба живые брошены в озеро огненное .» (Откр. 19.19). Причем, Новый Завет существенно усилил если не юридическое, то моральное порицание поведения человека. Грехом стали считаться не только конкретные деяния человека, нарушающие ветхозаветные запреты, но и помыслы о них [9, с. 121-122; 14, с. 145150]. В частности, прелюбодеянием стала считаться не только половая связь без брака, но и помыслы о ней: «. кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует в сердце своем» (Мф. 5.28).
Значение Ветхого Завета как духовного источника уголовного права состоит в том, что он на века определил целый ряд деяний, которые считались преступлениями. Причем, до дуализма религиозной и правовой систем, ослабившей, как отмечалось, влияние христианства на общество, религиозная оценка как преступления греха и юридическая оценка греха как преступления совпадали. Например, в «Саксонском зерцале», средневековом памятнике германского права первой половины XIII в., наказанию подлежали не только убийцы, воры, грабители, отравители, совершившие изнасилование, укрывшие краденное или награбленное, но и застигнутые при нарушении супружеской верности, а также изобличенные в волшебстве. Наказание за прелюбодеяние и колдовство было соизмеримо с наказаниями за другие преступления. За убийство, изнасилование и супружескую измену в «Саксонском зерцале» предусматривалось отрубление головы, за воровство — повешение, за ограбление — колесование, за волшебство — сожжение на костре (Земское право. Книга II. Ст. 13).
Совпадение христианской и юридической оценок преступления основывалось на том, что христианство было ядром средневекового мировоззрения феодальной Европы, а римско-католическая церковь — доминирующим институтом не только ее духовной, но и политической жизни [11, с. 118-119; 7, с. 65-66]. Такое влияние христианства на общество было нормативно закреплено в виде доктрины двух мечей в Книге I Земского права «Саксонского зерцала». В этом документе отмечалось, что Бог для защиты христианства предоставил Папе духовный меч для принуждения церковным судом, а императору — светский для оказания принуждения светским судом к послушанию папе тех, кто не может быть принужден церковным судом [26, с. 284].
Конечно, уже в Новое время, особенно под влиянием идей Просвещения, религиозная и юридическая оценка преступления перестали полностью совпадать. Современное уголовное законодательство государств, метафизическим источником которого первоначально был Ветхий Завет, еще в большей степени демонстрирует такое несовпадение. В частности, в действующем УК РФ 1996 г. кровосмешение, прелюбодеяние, гомосексуализм и скотоложство как самостоятельные деяния преступлениями не признаются [32, с. 384-387].
Вместе с тем, Ветхий Завет установил основные нравственные критерии, которыми следует руководствовать обществу при криминализации и декриминализации конкретных деяний [3, с. 84; 15, с. 13-14]. К числу их относятся прежде всего такие нарушения заповедей Бога человеку, содержащиеся в Пятикнижии Моисея, как «Не убивай», «Не кради», «Не произноси ложного свиде-
тельства на ближнего твоего», «Не желай . ничего, что у ближнего твоего» (Исх. 20.13; 20.15; 20.16; 20.17; Втор. 5.17-5-23). Причем, такая очередность перечисления деяний свидетельствует о степени значимости нравственных ценностей, против которых не допустимы нарушения [10, с. 23-26]. Данные запреты неоднократно повторяются и конкретизируются в Ветхом Завете, а их нарушение относится к преступлениям: «Кто ударит человека так, что он умрет.» (Исход. 21.12); «Кто украдет человека.. .и.. .продаст его, или найдется он в руках у него» (Исход. 21.16); «.один человек ударит другого камнем, или кулаком, и тот не умрет, но сляжет в постель» (Исход. 21.18); «А если кто ударит раба своего, или служанку свою палкою, и они умрут под рукою его.» (Исход. 21.20); «О кражах, потравах и поджегах» (Исход. 22.1-22.6); «Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга» (Левит. 19.11); «Кто убьет какого-либо человека.», «Кто убьет скотину.» (Левит. 24.17); «Кто сделает повреждение на теле ближнего своего.» (Левит. 24.19) и др.
Подход Ветхого Завета к преступлению как к греху определил подход Ветхого Завета к наказанию как к возмездию за него, причем возмездию неизбежному. В текстах Ветхого Завета достаточно много положений о неизбежности возмездия за грехи: «Если кто убьет человека, то убийцу должно убить ...» (Числ. 35.30); «Грех и наказание Ахана» (Нав.7); «... я согрешил . пусть же рука Твоя обратиться на меня . » (2 Цар. 24.17); «Кто же прелюбодействует с женщиной . побои и позор найдет он, и бесчестие его не изгладится . потому что ревность — ярость мужа, и не пощадит он в день мщения.» (Притч. 6. 32-
34); «Наблюдающий над душою твоею . воздаст человеку по делам его» (Притчи. 24.11); «.нечестивые впадут в погибель» (Притчи. 24.15); «Кто копает яму, тот упадет в нее, и кто покатит вверх камень, к тому он воротится» (Притчи. 26.27); «Кто копает яму, тот упадет в нее, и кто разрушает ограду, того ужалит змей» (Еккл. 10.8); «Кто бросает камень вверх, бросает его на свою голову. Кто роет яму, сам упадет в нее, и кто ставит сеть, сам будет уловлен ею. Кто делает зло, на того обратится оно. » (Сир. 26.28-26.30) и др.
Однако, неизбежность возмездия в Ветхом Завете не превращает наказание в месть, которая носит безразмерный характер как по своей тяжести, не всегда соотносимой с тяжестью преступления, так и по продолжительности и кругу наказываемых лиц. Наказание становиться карой за совершенное преступление. Причем на карательную сущность наказания неоднократно указывается в самом Ветхом Завете: «Законы о преступлениях, крающихся смертью» (Исход. 21.12-21.17); «Карающий меч занесен над Аммоном» (Иез. 21.28); «Кара Божья за поклонение Израильтян Ваал-Фегору» (Ос. 8.10-8.14); «Кара Божья за грехи Израильтян в Галгале» (Ос. 8.158.17); «Маттафия карает отступника» (1. Мак. 1.15) и др.
Наказание — кара в Ветхом Завете представлена в основном в виде талиона, суть которого состоит, во-первых, в дифференциации возмездия в зависимости от тяжести последствий совершенного преступления, в равном воздаянии за них. В частности, в Ветхом Завете отмечается: «... отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх. 21.23-21.25);
«Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал: перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать. Кто убьет скотину, должен заплатить за нее; а кто убьет человека, того должно предать смерти» (Лев. 24, 19-22); «Ты воздаешь каждому по делам его» (Пс. 61.12); «.воздаяние человеку-по делам его» (Притч. 13.14) и др. Однако равнозначный материальный талион Ветхий Завет допускал только в отношении свободных людей, пострадавших от преступления. Рабы были исключением из этого: «Если кто раба своего ударит в глаз, или служанку свою в глаз, и повредит его, пусть отпустит их на волю за глаз; и если выбьет зуб рабу своему, или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб» (Исх. 21.26, 21.27). Полагаем, что в этом уже были заложены элементы композиции талиона.
В качестве других примеров композиции талиона можно привести следующие: «Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках» (Исх. 21.21); «Если кто украдет вола или овцу и заколет или продаст, то пять волов заплатит за вола или четыре овцы за овцу» (Исх. 22.1); «Укравший должен заплатить; а если нечем, то пусть продадут его для уплаты за украденное .. » (Исх. 22. 2); «Если кто потравит поле, или виноградник, пустив скот свой травить чужое поле.пусть вознаградит лучшим из поля своего и лучшим из виноградника своего» (Исх. 22. 5) и т. д. Имущественное возмещение за преступления, причинившие материальный
вред, свидетельствуют о том, что наказание еще не в полной мере отделено от материальных санкций.
Наказание в Ветхом Завете дифференцируется не только в зависимости от тяжести причиненного преступлением вреда, но и в зависимости от формы вины и ее тяжести. Так, Ветхий Завет констатирует: «Если кто толкает кого по ненависти, или с умыслом бросит на него что-нибудь так, что тот умрет, то ударившего должно предать смерти: он убийца; мститель за кровь может умертвить убийцу, лишь только встретит его» (Числ. 36.20, 36.21). Не отказывая родственникам лица, которому причинена смерть по неосторожности, в праве на месть, Ветхий Завет считает возможным не применять наказание к тому, кто причинил неосторожно смерть: : «. если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть под руки его, то Я назначу у тебя место, куда убежать [убийце]; а если кто с намерением умертвит ближнего коварно [и прибежит к жертвеннику], то и от жертвенника Моего бери его на смерть» (Исх. 21.12-21.14); «Если же он толкает его нечаянно, без вражды, или бросит на него что-нибудь без умысла, или какой-нибудь камень, от которого можно умереть, не видя, уронит на него так, что тот умрет, но он не был врагом его и не желал ему зла, то общество должно рассудить между убийцею и мстителем за кровь по сим постановлениям; и должно общество спасти убийцу от руки мстителя за кровь, и должно возвратить его обществу в город убежища его, куда он бежал, . если . найдет его мститель . вне пределов города убежища его, и убьет убийцу сего мститель за кровь, то не будет на нем вины кровопролития.» (Числ. 36.2236.27). Из этих положений можно сде-
лать вывод и о том, что Ветхий Завет четко различает месть и наказание, подчеркивая неизбежность наказания («должно предать смерти») и возможность, а не неизбежность мести («может умертвить убийцу»), также подчеркивая различную оценку умышленного и неосторожного деяния при наказании-каре и одинаковую оценку деяния при месте за деяние. Кроме того, разница между наказанием-карой и местью подчеркивается тем, кому принадлежит право на воздаяние за преступление. При умышленном причинении смерти право на воздаяние принадлежит обществу, причем это право является его долгом («должно предать смерти»). Для родственника того, кому причинена смерть независимо от формы вины, месть является правом, а не обязанностью («может умертвить убийцу»). Относительно тяжести вины в Ветхом Завете отмечается: «... если виновный достоин будет побоев, то судья пусть прикажет положить его и бить при себе, смотря по вине его.» (Втор. 25.3).
Наказание — кара по Ветхому Завету носит личностный характер, т. е. наказывается за преступление лицо, его совершившее. Об этом красноречиво свидетельствуют следующие положения Ветхого Завета: «Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов, каждый должен быть наказываемый смертью за свое преступление» (Второзаконие. 24.16); «... не должны быть умерщвляемы отцы за детей, и дети не должны быть умерщвляемы за отцов, но каждый за свое преступление должен умереть» (2. Пар. 25.4); «Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и
останется, и беззаконие беззаконного при нем и останется» (Иез.18.20).
Ветхозаветная возмездная модель наказания, начиная с эпохи Просвещения и до настоящего времени, подвергается жесткой критике за свою «непрогрессивность». Однако аргументы того, что данная модель непрогрессивна, приводятся различные. В эпоху просвещения и в более поздний период основным аргументом была чрезмерная жестокость этой модели, так как за значительное число грехов предусматривалась смертная казнь. Так, французский философ-просветитель Вольтер утверждал, что смертная казнь даже в отношении убийц негуманна и несправедлива. Справедливость наказания должна быть в его полезности для общества, наказывать нужно с пользой, убийца должен постоянно работать (рыть каналы, осушать болота и т. п.), чтобы возместить причиненный ущерб. Смерть преступника ничего не может возместить [5, с. 219-225].
Итальянский мыслитель Чезаре Бек-кария указывал на то, что нелегко соблюсти строгое соответствие между тяжестью преступления и суровостью наказания, что не найдется адекватной высшей меры наказания, даже в виде пожизненной каторги или смертной казни, для более тяжких и жестоких преступлений, что наказание должно состоять не в жестокости, а в неизбежности, в продолжительности его морального воздействия, что смертная казнь сама по себе дает пример жестокости [28, с. 308331].
В последующем негуманность наказания-возмездия стала критиковаться и за ее неэффективность, ее неспособность исправить преступника [1, с. 198-219].
В России вплоть до конца XIX в. исследователи критиковали возмездную
модель наказания в основном с позиций православия, отмечая, что ветхозаветное законодательство с его требованиями воздаяния «око за око» не соответствует смягченным нравам в христианском обществ [23, с. 41-70; 6, с. 127-130]. Суждение, конечно, неосновательно оптимистичное, учитывая пережитые человечеством события XX в. (две мировые войны, тоталитарные режимы и т. д.), который политологи назвали эпохой крайностей [25]. Кроме того, в книгах Нового Завета содержится достаточно положений, свидетельствующих о возмездной модели наказания. Вот некоторые из них: «.злословящий отца или мать смертью да умрет» (Мф. 15.4); «Кто хочет быть первым, будь из всех последним» (Мк. 9 [41]); «Кто не со Мною, тот против Меня.» (Лк. 11.23); «... мы осуждены справедливо, потому что достойное по нашим делам приняли .» (Лк. 23.41); «... князь мира сего осужден» (Ин. 16.11); «... сделанный грех рождает смерть» (Иак. 1.15); «.получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Рим. 1.27); «Ибо возмездие за грех-смерть.» (Рим. 6.23); «Если вы терпите наказание, то Бог поступит с вами, как с сынами. . Если же останетесь без наказания., то вы незаконные дети. » (Евр. 12.7); «И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производящий чудеса . оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою ...» (Откр. 19.20). Не нужно также полагать, что в Ветхом Завете Бог является только мстящим за нарушение данного им человеку Закона, что только в Новом Завете он является милосердным. Как свидетельствую тексты Ветхого Завета, согрешивший человек боится мести других людей, полагаясь на милосердие Бога: «пусть впаду я в руки Господа, ибо ве-
лико милосердие Его; только бы в руки человеческие не впасть мне» (2 Цар. 24.14); «... тяжело мне очень, но пусть лучше впаду в руки Господа, ибо весьма велико милосердие Его, только бы не впасть мне в руки человеческие» (1 Пар. 21.13) и др. Таким образом, в воздаянии за грехи Бог всегда был милосерден по отношению к человеку, созданному им по образу и подобию своему («. будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» — Мф. 5.48). В книгах Нового Завета Господь наставляет ветхозаветного человека, жестокого и мстительного, к милосердному прощению других людей за совершенные ими грехи: «... кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую.» (Мф. 5.39); «. прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.» (Мф. 6.12); «Не судите, да не судимы будете.» (Мф. 7.1); «... во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди. Так поступайте и вы с ними.» (Мф. 7.12) и др.
Вместе с тем, полагаем, что критика ветхозаветной модели наказания во многом обоснована, во-первых, с позиций нравственности, сформированной под влиянием идей Просвещения, так как не всякий грех в эпоху Нового времени юридически считался преступлением. Во-вторых, потому что большое количество деяний, отнесенных Ветхим Заветом к греху-преступлению, различных по своей тяжести, наказывались одинаково, т. е. смертной казнью. К числу таких грехов относились не только убийство, но и оскорбление родителей, похищение человека, торговля людьми, лишение свободы, колдовство, скотоложство, идолопоклонничество, прелюбодеяние, гомосексуализм, половая связь между родственниками и даже несоблюдение гигиены половой жизни:
«Кто ударит человека так, что он умрет, да будет предам смерти»; «Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти»; «Кто украдет человека и [поработив его] продаст его, или найдется он в руках у него, то должно придать его смерти»; «Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти» (Исх. 21.12-21.17); «Ворожеи не оставляй в живых»; «Всякий скотоложник да будет предан смерти»; «Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен» (Исх. 22.18-22.20); «Кто будет злословить отца своего или мать свою, то да будет предан смерти»; «Если кто будет прелюбодействовать с женою замужнею . с женою ближнего своего, — да будут преданы смерти и прелюбодей и прелюбодейка. Кто ляжет с женою отца своего . оба они будут преданы смерти.»; «... кто ляжет с невесткою своею, то оба оно будут преданы смерти .»; «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделают мерзость: да будут преданы смерти» (Лев. 20. 9-20.14); «Кто смесится со скотиною, того предать смерти . Если женщина пойдет к какой-нибудь скотине, чтобы совокупиться с нею, то убей женщину .»; «Если кто возьмет сестру свою, дочь отца своего или дочь матери своей .это срам, да будут они истреблены», «Если кто ляжет с женою во время болезни кровеочищения . оба они да будут истреблены» (Лев. 20.15-20.18); «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти ...» (Лев. 20.27) и др.
Возмездие за некоторые грехи, кроме возмездия за убийство, — это, конечно, безразмерная месть. Действительно, если грешник не лишал другого челове-
ка жизни, где реализация уже цитированных заповедей: «... отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожже-ние, рану за рану, ушиб за ушиб» (Исход. 21.23-21.25); «Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал: перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать. Кто убьет скотину, должен заплатить за нее; а кто убьет человека, того должно предать смерти» (Лев. 24, 19-22); «Ты воздаешь каждому по делам его» (Пс. 61.12); «.воздаяние человеку-поделам его» (Притч. 13.14).
Поэтому некоторые исследователи полагают, что талион, ограничивший, по сути, только кровную месть, является только приближением к наказанию [17, с. 157-158; 16, с. 183-184].
С этим вряд ли можно согласиться. Наличие в Ветхом Завете положений о мести свидетельствует о том, что какое-то время в практике воздаяния за грехи параллельно существовали месть и наказание-талион, который имел прогрессивное значение даже в первоначальном виде. Талион стал наказание потому, что он установил личностный характер возмездия (его несло конкретное лицо, совершившее деяние, а не весь род, к которому он принадлежал, причем лицо, виновное в совершении этого деяния), определил меру этого возмездия по времени (оно перестало нависать над еще не родившимися членами рода, к которому принадлежал совершивший деяние) и по тяжести, которая стала соотносима с тяжестью преступления [29, с. 21; 12, с. 31; 24, с. 52-54; 21, с. 379-383, 400-401; 13, с. 16-17; 19, с. 43-45].
«Непрогрессивность» ветхозаветной модели уголовного наказания в первоначальный период становления советского государства его правовыми идеологами обосновывалась ее несоответствием новым ценностям, привнесенным Октябрьской революцией 1917 г. в российское общество. Действительно, эти ценности коренным образом изменили понятие о преступлении и наказании. Преступлением стало считаться всякое деяние, покушающееся на существование общества, его право и спокойствие, воспрещенное уголовным законом под страхом наказания. Сущность наказания усматривалась в том, что оно становилось актом самозащиты общества от таких покушений [20, с. 146-151].
В соответствии с этими доктриналь-ными положениями наказание в ст. 8 УК РСФСР 1922 г. отнесено к мерам социальной защиты. УК РСФСР 1926 г. вообще отказался от термина «наказание», использовав вместо него термин «меры социальной защиты судебно-
исправительного характера». Данным обстоятельством обусловлено то, что основанием применения таким мер стало не только преступление, но и определенные свойства личности, представляющие, по мнению советского законодателя того периода, опасность для Советского государства из-за ее связи с преступной средой или ее прошлой деятельности (ст. 7 УК РСФСР 1926 г.), в частности, из-за активных действий или активной борьбы против рабочего класса и революционного движения на ответственной или секретной (агентурной) должностях при царском строе или у контрреволюционных правительств в период Гражданской войны (ст. 58.13 УК РСФСР 1926 г.), из-за семейной свя-
зи с изменником родины (ст. 58.1 УК РСФСР 1926 г.).
После окончания Великой Отечественной войны советский законодатель за основу взял возмездную модель уголовного наказания, прямо указав в уголовном законе на то, что наказание является карой за совершенное преступление (ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик от 25.10.1958, далее — Основ; ст. 20 УК РСФСР от 27.10.1960). Такая позиция законодателя повлияла на то, что в качестве основания уголовной ответственности и наказания в уголовной законе было указано на совершенное преступление (ст. 7 Основ; ст. 3 УК РСФСР 1960 г.). Опасность личности перестала быть таким основанием и стала иметь другое уголовно-правовое значение: являлась элементом общих начал назначения наказания (ст. 32 Основ; ст. 37 УК РСФСР), обстоятельством, отягчающим наказание (ст. 34 Основ; ст. 39 УК РСФСР), обстоятельством, учитываемым при освобождении от уголовной ответственности и наказания (ст. 50, 52 УК РСФСР и др.) и т. д. [30, с. 109].
Позиция законодателя в значительной мере повлияла на то, что в советской науке уголовного права в основном развивалась возмездная модель наказания, которое по своей сущности рассматривалась как кара за совершенное преступление [8, с. 32, 41; 18, с. 19-20; 22, с. 14]. Безусловно, в силу того, что советская уголовно-правовая наука методологически основывалась на атеистической доктрине марксизма, возмездная модель уголовного наказания не обозначалась как ветхозаветная.
Под влиянием либеральной идеологии в ч. 1 ст. 43 УК РФ 1996 г. законодатель отказался при определении наказа-
ния от термина «кара». По сути, законодатель заложил основы для отхода от возмездной модели уголовного наказания. Данная позиция законодателя была оценена некоторыми исследователями как гуманная, соответствующая прогрессивным изменения в постсоветском обществе [4, с. 121-125]. Таким образом, в современный период «непрогрессивность» возмездной модели уголовного наказания обосновывается тем, что она не соответствует либеральным ценностям.
Отметим, что отказ законодателя от определения сущности наказания как кары привел к тому, что начала стираться грань между наказанием и иными мерами государственного принуждения, которые должны применяться не за совершенное преступление, а в связи с ним, объем и содержание которых должны зависеть не от тяжести совершенного преступления, а от опасности личности, совершившей деяние. Приведем несколько очевидных примеров из действующего уголовного законодательства. Содержание ограничения свободы (ч. 1 ст. 53 УК РФ) во многом совпало с перечнем обязанностей, возлагаемых на осужденного при условном осуждении (ч. 5 ст. 73 УК РФ), а также с административными ограничениями, предусмотренными ст. 4 Федерального закона от 08.04.2013 «Об административном
мест лишения свободы». Штраф, назначенный несовершеннолетнему, утрачивает личностный характер, приобретает свойство субсидиарной ответственности, свойственной гражданско-правовым санкциям, так как он может быть взыскан по решению суда с родителей несовершеннолетнего или иных его законных представителей с их согласия (ч. 2 ст. 88 УК РФ). Санкция, предусмотренная ст. 210 УК РФ, по своей сущности не является уголовным наказанием, а представляет собой меру социальной защиты, так как применяется не за совершенное преступление, а за социальный статус личности, который законодатель оценивает как общественно опасный [31, с. 91]. Полагаем, что меры государственного принуждения можно назвать наказанием только в том случае, если они по своей сущности будут карой за совершенное преступление. Поэтому наиболее оптимальным началом устранения указанных недостатков является указание в ч. 1 ст. 43 УК РФ в определении наказания на то, что оно является карой за совершенное преступление.
В завершение следует сделать вывод о том, что положения Ветхого Завета, определившие сущность преступления и наказания, их неразрывную связь между собой стали метафизической основой возмездной модели уголовного наказания.
надзоре за лицами, освобожденными из
Литература
1. Ашаффенбург, Г. Преступление и борьба с ним. Уголовная психология для врачей, юристов и социологов / Г. Ашаффенбург. — Москва: ИНФРА-М., 2015. — 241 с.
2. Берман, Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / Г. Дж. Берман. — Москва: Изд-во Моск. ун-та, 1994. — 592 с.
3. Бойко, А. И. Нравственно-религиозные основы уголовного права / А. И. Бойко — Москва: Юрлитинформ, 2010. — 248 с.
4. Верина, Г. В. Фундаментальные понятия уголовного права России: актуальные проблемы / Г. В. Верина. — Москва: Юрлитинформ, 2018. — 200 с.
5. Вольтер, Франсуа Мари. Избранные произведения по уголовному праву и процессу / Ф. М. Вольтер. — Москва: Госюриздат, 1956. — 340 с.
6. Гогель, С. К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией / С. К. Гогель. — Москва: ИНФРА-М., 2014. — 386 с.
7. Дробышевский, С. А. История политических и правовых учений: основные классические идеи / С. А. Дробышевский. — Москва: Норма, 2007. — 592 с.
8. Елеонский, В. А. Уголовное наказание и воспитание позитивной ответственности личности / В. А. Елеонский. — Рязань: Рязанская высшая школа, 1979. — 84 с.
9. Ибрагимов, Р. Н. Социальное насилие: феномен, проблема / Р. Н. Ибрагимов — Абакан: Изд-во Хакасского гос. ун-та, 2001. — 344 с.
10. Иванов, И. Библия и уголовный закон / И. Иванов. — Советская юстиция. — 1992. — № 7. — С. 23-26.
11. История политических и правовых учений / под ред. В. С. Нерсесяна. — Москва: Норма, 2003. — 944 с.
12. Карпец, И. И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы / И. И. Карпец. — Москва: Юрид. лит., 1973. — 228 с.
13. Корсаков, К. В. Модель возмездия в криминологии и уголовно-правовой доктрине: автореф. дис. . канд. юрид. наук / К. В. Корсаков. — Екатеринбург, 2006.
— 28 с.
14. Митрополит Иларион (Алфеев). Иисус Христос: Биография / Митрополит Илари-он (Алфеев). — Москва: Молодая гвардия; Издательский дом «Познание», 2019.
— 650 с.
15. Никонов, В. А. Библия и уголовный закон / В. А. Никонов. — Тюмень: Высшая школа МВД РФ, 1995.
16. Рагимов, И. М. Первоосновы уголовного права / И. М. Рагимов // Уголовное право Российской Федерации: проблемный курс для магистрантов и аспирантов: в 3 т. / под общ. ред. А. Н. Савенкова; науч. ред. и рук. авт. кол. А. И. Чучаев. — Москва: Проспект, 2022. — Т. 1: Введение в уголовное право. — С. 165-224.
17. Рагимов, И. М. Философия преступления и наказания / И. М. Рагимов. — Санкт-Петербург: Юридический центр, 2013. — 288 с.
18. Ременсон, А. Л. Некоторые вопросы теории советского исправительно-трудового права // Избранные труды / А. Л. Ременсон. — Томск: Изд-во Томск. ун-та, 2003.
— С. 18-30.
19. Сергеевский, Н. Д. Наказание в русском праве XVII века / Н. Д. Сергеевский. — Владимир: ООО «Транзит Х», 2008. — 254 с.
20. Советское уголовное уложение (научный комментарий, текст, сравнительные таблицы). — Москва: Проспект, 2015. — 303 с.
21. Сорокин, П. А. Преступление и кара, подвиг и награда: социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали / П. А. Сорокин. — Москва: Астрель, 2006. — 618 с.
22. Стручков, Н. А. Курс исправительно-трудового права. Проблемы Особенной части / Н. А. Стручков. — Москва: Юрид. лит., 1985. — 256 с.
23. Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. Лекции, часть общая. В 2 т. / Н. С. Та-ганцев. — Москва: Наука, 1994. — Т. 2. — 393 с.
24. Фойницкий, И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением / И. Я. Фойниц-кий. — Москва: Добросвет, 2020. — 464 с.
25. Хобсбаум, Э. Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914-1991) / Э. Хоб-сбаум. — Москва: Аст, 2020. — 688 с.
26. Хрестоматия по Всеобщей истории государства и права. — Москва: Юрист, 1996. — Т. 1. — 392 с.
27. Христианское учение о преступлении и наказании / под ред. К. В. Харабет, А. А. Толкаченко. — Москва: Норма, 2009. — 336 с.
28. Чезаре Беккариа. О преступлениях и наказаниях / Ч. Беккариа. — Москва: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1936. — 464 с.
29. Шаргородский, М. Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорского общества / М. Д. Шаргородский. — Москва: Госюриздат, 1957. — 302 с.
30. Шеслер, А. В. Идеологические основы уголовного законодательства советского периода о преступлении и наказании / А. В. Шеслер // Вестник Кузбасского института. — 2021. — № 1 (46). — С. 99-111.
31. Шеслер, А. В. Почему уголовное наказание должно быть карой / А. В. Шеслер // Вестник Кузбасского института. — 2019. — № 1 (38). — С. 84-91.
32. Шеслер, А. В., Шеслер, С. С. Влияние норм морали на уголовно-правовой подход к определению преступления и наказания / А. В. Шеслер, С. С. Шеслер // Правовые и нравственные аспекты функционирования гражданского общества: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф., посв. памяти засл. деятеля науки Российской Федерации, д-ра юрид. наук, проф. В. П. Малкова. Чебоксары, 2-3 октября 2020 г.: в 2 ч. — Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2020. — Ч. 2. — С. 383-389.
References
1. Aschaffenburg G. Prestuplenie i bor'ba s nim. Ugolovnaya psihologiya dlya vrachej, yuristov i sociologov [Crime and fight against him. Criminal psychology for doctors, lawyers and sociologists]. Moscow, INFRA-M., 2015. 241 p.
2. Berman G. J. Zapadnaya tradiciya prava: epoha formirovaniya [The western tradition of law: formation era]. Moscow, Moscow State University Publishing House, 1994. 592 p.
3. Bojko A. I. Nravstvenno-religioznye osnovy ugolovnogo prava [Moral and religious fundamentals of criminal law]. Moscow, Yurlitinform, 2010. 248 p.
4. Verina G. V. Fundamental'nye ponyatiya ugolovnogo prava Rossii: aktual'nye prob-lemy [Fundamental concepts of criminal law of Russia: current problems]. Moscow, Yurlitinform, 2018. 200 p.
5. Voltaire Francois Mari. Izbrannye proizvedeniya po ugolovnomu pravu i processu [The chosen works on criminal law and process]. Moscow, Gosyurizdat, 1956. 340 p.
6. Gogel S. K. Kurs ugolovnoj politiki v svyazi s ugolovnoj sociologiej [Kurs of criminal policy in connection with criminal sociology]. Moscow, INFRA-M., 2014. 386 p.
7. Drobyshevsky S. A. Istoriya politicheskih i pravovyh uchenij: osnovnye klassicheskie idei [Istoriya of political and legal doctrines: main classical ideas]. Moscow, Norma, 2007. 592 p.
8. Eleonsky V. A. Ugolovnoe nakazanie i vospitanie pozitivnoj otvetstvennosti lichnosti [Criminal penalty and education of positive responsibility of the personality]. Ryazan, Ryazan Higher School, 1979. 84 p.
9. Ibragimov R. N. Social'noe nasilie: fenomen, problema [Social violence: a phenomenon, a problem]. Abakan, Publishing House the Khakass state university, 2001. 344 p.
10. Ivanov I. Bibliya i ugolovnyj zakon [Bible and criminal law]. Sovetskayayusticiya [Soviet justice] , 1992, no. 7, p. 23-26.
11. Istoriya politicheskih i pravovyh uchenij [History of political and legal doctrines]. Under the editorship of V. S. Nersesyan. Moscow, Norma, 2003. 944 p.
12. Karpets I. I. Nakazanie. Social'nye, pravovye i kriminologicheskie problemy [Punishment. Social, legal and criminological problems]. Moscow, Law Literature, 1973. 228 p.
13. Korsakov K. V. Model' vozmezdiya v kriminologii i ugolovno-pravovoj doktrine [Model of punishment in criminology and the criminal doctrine]. Abstract of candidate of law thesis. Yekaterinburg, 2006. 28 p.
14. Metropolitan Illarion (Alfeev). Iisus Hristos: Biografiya [Jesus Christ: Biography]. Moscow, Young Guard; Poznaniye Publishing House, 2019. 650 p.
15. Nikonov V. A. Bibliya i ugolovnyj zakon [Bible and criminal law]. Tyumen, the Higher School of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 1995.
16. Ragimov I. M. Pervoosnovy ugolovnogo prava [Fundamental principles of criminal law]. In: Ugolovnoe pravo Rossijskoj Federacii: problemnyj kurs dlya magistrantov i aspirantov [Criminal law of the Russian Federation: a problem course for undergraduates and graduate students]. In 3 vol. Under a general edition of A. N. Savenkov; science edition and head of collective of authors A. I. Chuchayev. Moscow, Prospect, 2022. Vol. 1: Introduction to criminal law. P. 165-224.
17. Ragimov I. M. Filosofiya prestupleniya i nakazaniya [Filosofiya of crime and punishments]. — St. Petersburg, Law Center, 2013. 288 p.
18. Remenson A. L. Nekotorye voprosy teorii sovetskogo ispravitel'no-trudovogo prava [Some questions of the theory of the Soviet corrective-labor right]. In: Chosen works. By A. L. Remenson. Tomsk, Tomsk State University Publishing House, 2003. P. 1830.
19. Sergeevsky N. D. Nakazanie v russkom prave XVII veka [Punishment in the Russian law of the 17th century]. Vladimir, LLC Transit H, 2008. 254 p.
20. Sovetskoe ugolovnoe ulozhenie (nauchnyj kommentarij, tekst, sravnitel'nye tablicy) [Soviet criminal code (scientific comment, text, comparative tables)]. Moscow, Prospect, 2015. 303 p.
21. Sorokin P. A. Prestuplenie i kara, podvig i nagrada: sociologicheskij etyud ob osnovnyh formah obshchestvennogo povedeniya i morali [Crime and penalty, feat and award: the sociological etude about the main forms of public conduct and morals]. Moscow, Astrel, 2006. 618 p.
22. Struchkov N. A. Kurs ispravitel'no-trudovogo prava. Problemy Osobennoj chasti [Course of the corrective-labor law. Problems of the Special part]. Moscow, Law Literature, 1985. 256 p.
23. Tagantsev N. S. Russkoe ugolovnoe pravo. Lekcii, chast' obshchaya [Russian criminal law. Lectures, part the general]. In 2 vol. Moscow, Science, 1994. Vol. 2. 393 p.
24. Foynitsky I. Ya. Uchenie o nakazanii v svyazi s tyur'movedeniem [The doctrine about punishment in connection with a tyurmovedeniye]. Moscow, Dobrosvet, 2020. 464 p.
25. Hobsbaum E. Epoha krajnostej. Korotkij dvadcatyj vek (1914-1991) [Epokh of extremes. Short twentieth century (1914-1991)]. Moscow, AST, 2020. 688 p.
26. Hrestomatiya po Vseobshchej istorii gosudarstva i prava [Anthology of General history of state and law]. Moscow, Lawyer, 1996. Vol. 1. 392 p.
27. Hristianskoe uchenie o prestuplenii i nakazanii [Christian teaching about crime and punishment]. Under the editorship of K. V. Harabet, A. A. Tolkachenko. Moscow, Norma, 2009. 336 p.
28. Cesare Beccaria. O prestupleniyah i nakazaniyah [About crimes and punishments]. Moscow, NKYu USSR Publishing House, 1936. 464 p.
29. Shargorodsky M. D. Nakazanie po ugolovnomu pravu ekspluatatorskogo obshchestva [Punishment on criminal law of exploiter society]. Moscow, Gosyurizdat, 1957. 302 p.
30. Shesler A. V. Ideologicheskie osnovy ugolovnogo zakonodatel'stva sovetskogo perioda o prestuplenii i nakazanii [Ideological principles of the criminal legislation of the Soviet period on crime and punishment]. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass institute], 2021, no. 1 (46), p. 99-111.
31. Shesler, A.V. Pochemu ugolovnoe nakazanie dolzhno byt' karoj [Why criminal penalty has to be a penalty]. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass institute], 2019, no. 1 (38), p. 84-91.
32. Shesler A. V., Shesler S. S. Vliyanie norm morali na ugolovno-pravovoj podhod k opredeleniyu prestupleniya i nakazaniya [Influence of moral standards on criminal approach to definition of crime and punishment]. Pravovye i nravstvennye aspekty funkcionirovaniya grazhdanskogo obshchestva [Legal and moral aspects of functioning of civil society]. In: Collection of materials of International science and practice conference devoted to memories of Honored Scientist of the Russian Federation, dr. of law, prof. V. P. Malkov. Cheboksary, October 2-3, 2020. In 2 pt. Cheboksary, Chuvash University Publishing House, 2020. Pt. 2. P. 383-389.
Сведения об авторе
Александр Викторович Шеслер: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса, доктор юридических наук, профессор. E-mail: sofish@inbox.ru
Information about the author
Aleksandr V. Shesler: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), professor of the Chair of Criminal Law and Criminal Trial, doctor of law, professor. E-mail: sofish@inbox.ru
