CC BY
16
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2019, Том 28, Экспресс-выпуск 1730: 618-629
Вероятная роль природных и антропогенных факторов в распространении птиц в бассейне реки Буреи в XX и XXI столетиях
М.Ф.Бисеров
Марат Фаридович Бисеров. Государственный природный заповедник «Буреинский». Ул. Зелёная, д. 3, Хабаровский край. 682030. Россия. E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 29 января 2019
При изучении последствий природного и антропогенного воздействий на процессы, происходящие в биосфере, существенную информацию можно получать, анализируя изменения границ распространения птиц за определённый период времени. В особенности это относится к видам, определение которых в природе не представляет затруднений и потому не вызывает особых сомнений при анализе материалов разных авторов. Особо ценными представляются материалы, относящиеся к районам прохождения границ орнитокомплексов, где последствия влияния природных и антропогенных факторов должны проявляться наиболее отчётливо.
К таким районам вполне относится Буреинское нагорье — горное поднятие левобережья Нижнего и Среднего Амура, занимающее площадь около 250 тыс. км2 и относящееся к крупнейшим горным сооружениям юга Сибири и Дальнего Востока. В его пределах стыкуются Евразиатская хвойно-лесная и Дальневосточная хвойно-широколист-венная ботанико-географические области. Северная и центральная части нагорья относятся к средней подзоне хвойных лесов. Крайние южные и юго-восточные районы принадлежат северной подзоне хвойно-широколиственных лесов (Колесников 1961). Река Бурея течёт в субмеридиональном направлении, разделяя нагорье примерно на две равные части. В долине этой реки между 50°05' и 50°20' с.ш. проходит северная граница Китайско-Гималайской зоогеографической подобласти Голарктической области (Кистяковский, Смогоржевский 1964). Следует отметить, что до середины 1990-х годов внутренние районы Буреин-ского нагорья крайне редко посещались орнитологами и оставались почти не изученными.
Ранее проводился анализ сведений о распространении некоторых видов птиц в пределах нагорья за период 1931-2008 годов (Бисеров 2009). В результате был сделан вывод о том, что наиболее вероятной причиной продвижения видов в пределы нагорья служит явление глобального изменения (потепления) климата, в меньшей степени сказываются последствия масштабного изменения структуры лесов в резуль-
тате антропогенного воздействия. Последующие наблюдения за этими и другими видами (всего 15 видов), позволили по-новому оценить роль в данном процессе природных и антропогенных факторов.
Значительная часть рассмотренных видов являются представителями китайского орнитокомплекса (12 видов, или 80.0%), остальные принадлежат видам сибирской (1, или 6.6%), средиземноморской (1, или 6.6%) фаун и группе широко распространённых видов (1, или 6.6%). Согласно выявленной закономерности распространения видов китайской фауны по территории Буреинского нагорья (Бисеров 2007), в её составе выделено 3 группы видов, различающихся по характеру проникновения в пределы бореальной зоны нагорья.
1-я группа: виды, строго ограниченные в своём распространении северными пределами произрастания хвойно-широколиственных лесов, бореально-лесную зону нагорья посещают исключительно во время редких залётов. Из данной группы в центральной части нагорья отмечены только широкорот Eurystomus orientalis (Антонов, Бисеров 2018) и, предположительно, черногорлая овсянка Emberiza tristrami (Воронов 2000).
2-я группа: виды, проникающие в бореальную зону нагорья по экологическим коридорам — долинам рек с азональной растительностью (наиболее многочисленная группа).
3-я группа: виды, продвижение которых в бореальную зону строго не зависит от наличия экологических желобов и связано с образованием вторичных лесов по склонам гор, но ограничено абсолютными высотами 500-600 м, соответствующими, по А.И.Куренцову (1965), в неморальной зоне Приамурья верхнему пределу распространения кедровников.
Виды, распространение которых связано с воздействием природных факторов
В северной части Приамурья, в том числе в бассейне реки Буреи, в последние несколько десятилетий наблюдается потепление (Новороц-кий 2006). Оно, казалось бы, должно играть определяющую роль в продвижении в пределы бореальной части нагорья видов из второй группы, поскольку в долинах горных рек воздействие антропогенных факторов, среди которых наиболее сильными являются рубки леса, не выражено вследствие водоохранного значения таких лесов и их азональной структуры. Однако имеющиеся на сегодняшний день факты указывают на ведущую роль в распространении большинства видов этой группы скорее межгодовых колебаний климата, способствующих флуктуации областей гнездования.
Мандаринка Aix galericulata. Гнездование характерно для равнин, примыкающих к нагорью и низкогорий его южной части (Колбин
и др. 1994; Колбин 2008; Аверин 2012). В гнездовое время встречалась вверх по Бурее до реки Желунды (Кистяковский, Смогоржевский 1964). Вместе с тем, для долины Селемджи в начале 1960-х годов не указывалась (Смогоржевский 1966). В 1970-1990 годы в зоне для участка Байкало-Амурской магистрали в центральной и восточной части Бу-реинского нагорья, не была встречена (Воронов 2000). У слияния Левой и Правой Буреи (51°39' с.ш.) в 1996 году самец и самка наблюдались с 8 по 20 июня, одиночная самка — 7 августа, но достоверных сведений о гнездовании тогда не было получено (Бисеров 2003). Впервые самка 4-5 молодыми встречена здесь 21 августа 2012 (Бисеров, Антонов 2012). Важно отметить, что температуры весны и начала лета 1996 и 2012 годов в районе наблюдений были выше, чем в большинстве других лет конца XX — начала XXI веков, что наводит на мысль лишь о неежегодном гнездовании мандаринки в районах средней и верхней Буреи, зависящем главным образом от межгодовых климатических колебаний. Это предположение находит подтверждение и в сведениях о периодических встречах мандаринок в разные годы в летне-осенний период местными охотниками вплоть до реки Серегекты (51°36' с.ш.).
Ширококрылая кукушка Hierococcyx fugax. В 1962 году распространение этого вида вверх по Бурее зарегистрировано до села Островское (Кистяковский, Смогоржевский 1964). Выше по реке, в районе посёлка Чекунда (50°52' с.ш.), она не была отмечена ни в июне 1931 (Афанасьев 1934), ни в июле-августе 1974 года по Бурее и её притокам — Ургалу и Чегдомыну (51°10' с.ш.) (Воронов 1976). Однако в 1995-1997 годах для района устья рек Левая и Правая Бурея ширококрылая кукушка отмечена как обычный гнездящийся вид (Бисеров 2003).
Ранее верхним пределом распространения вида в пределах Буре-инского нагорья считались высоты до 600 м н.у.м., поскольку в летне-осенний период 1998 и в июне 2000 года она не отмечалась ни в верховьях реки Ниман (52°09' с.ш.; 900-1000 м н.у.м.), ни в верховьях Правой Буреи (52°08' с.ш.; 900 м) (Бисеров 2003, 2007). Но в 2008 году в верховьях Правой Буреи ширококрылая кукушка отмечалась 24-26 мая (Т.А.Атрохова, устн. сообщ.), а 7 июня 2008 была встречена мной ниже, в районе устья реки Ипата (52°01' с.ш.; 750 м н.у.м.). Характерно, что в бассейне Буреи эта кукушка наиболее обычна в коренных смешанных пойменно-долинных лесах, но отмечается и в склоновых лиственничниках. Во вторичных лесах весной и летом нами встречалась реже (Бисеров 2008; Бисеров, Медведева 2003). Летом 2013 и 2014 годов отмечена в верховьях Нимана на высоте 1000 м н.у.м. Поскольку среди видов-воспитателей этой кукушки отмечена синехвостка Tarsiger cyanurus (Елсуков 2013) — один из самых многочисленных видов коренной тайги верхней Буреи, то необнаружение вида в первой половине XX века в бассейне средней и верхней Буреи следует связать ли-
бо с межгодовыми колебаниями климата, либо с крайней редкостью посещений этого района орнитологами в тот период.
Индийская кукушка Cuculus micropterus. Вверх по Бурее отмечалась в 1962 году до широты села Островское (Кистяковский, Смогор-жевский 1964). Выше по Бурее ни в предыдущий, ни в последующий периоды никем не указывалась. Впервые зарегистрирована по голосу 10 июня 2008 в пойме реки Чегдомын в районе одноимённого посёлка (А.Л.Антонов, устн. сообщ.). Нами отмечалась по голосу в посёлке Чегдомын 18 июня 2015 и в период с 25 июня по 3 июля 2018. Следовательно, учитывая не ежегодные встречи такого легко определяемого по голосу вида, можно предполагать, что он либо проник по Бурее по пойменно-долинным местообитаниям во внутренние районы нагорья во второй половине XX века, либо реагирует на межгодовые колебания климата. В пользу последнего предположения говорит то, что в Амурской области вид паразитирует на сибирском жулане Lanius cristatus (Нейфельд 1963), гнездящемся и на Верхнебуреинской равнине.
Серый личинкоед Pericrocotus divaricatus. Необнаружение вида в июне 1931 года у Чекунды А.В.Афанасьевым (1934) может служить доказательством отсутствия его в те годы на Верхнебуреинской равнине. В мае-июне 1962 года отмечен вверх по долине Буреи до устья Адни-кана (Кистяковский, Смогоржевский 1964). В июле-августе 1974 года в северной части Верхнебуреинской равнины личинкоед являлся характерным видом смешанных пойменных лесов (Воронов 1976). В 2000 году у посёлка Шахтинский (51°38' с.ш.) отмечен в спелых тополёвниках долины Буреи (Бисеров 2003). По её притоку - реке Умальта (600 м) отмечался в июне 1999 года у бывшего одноимённого посёлка (51° 57' с.ш.). Выше посёлка Шахтинский в период 1995-1998 годов не регистрировался (Бисеров 1999). В июне 2000 года у посёлка Чекунда личинкоед был многочислен (Бисеров 2007). В верховьях Буреи в 2008 году отмечался 13 июня в районе устья реки Имганах (51°44' с.ш.), а с 16 по 22 июня 2008 - в устье реки Больчекта (Волков 2008), где в 2006 году не был встречен. (Т.А.Атрохова, устн. сообщ.). С июня 2008 года личинкоед отмечался в устье реки Умальта-Макит (приток Буреи; 51° 39' с.ш.), хотя в этом же районе в весенне-осенний период работ 19951997 года не был отмечен. Последовательность обнаружения этого вида, гнездящегося исключительно в высокоствольных пойменно-долинных лесах, не допускает иных причин его продвижения во внутренние районы нагорья кроме отмеченной для последних десятилетий тенденции к потеплению климата региона.
Толстоклювая пеночка Phylloscopus schwarzi. В 1931 году была добыта во второй половине лета в пойме реки Сулук, на восточных склонах хребта Дуссе-Алинь, но во внутренних районах нагорья (посёлок Чекунда и бассейн реки Дубликан) с 27 июня по середину июля
1931 не была отмечена (Афанасьев 1934). В 1962 году по Бурее встречалась до устья реки Желунда (Кистяковский, Смогоржевский 1964). В 1974 году на Верхнебуреинской равнине была обычна в пойменных разреженных лиственных лесах и на гарях (Воронов 1976, 2000). В июне 2001 года доминировала (153 ос./км2) в таких местообитаниях у посёлка Чекунда. В 1995-1997 годах по Бурее отмечалась до посёлка Шахтинский, но выше — от района устья реки Левый Уссомах (51° 32' с.ш.) не была встречена в течение летне-осенних периодов (Бисеров 1999). Вверх по долине реки Умальта в те же годы была обычна (Бисеров 2003). В 1999 году в долине реки Дубликан (50°46' с.ш.; 300 м) оказалась одним из фоновых видов пойменных вторичных лесов примерно 20-летнего возраста и кустарниковых полян (Бисеров, Медведева 2003). В верховьях Нимана на высоте 1000 м н.у.м. поющий самец встречен в пойме 16 июня 2000, в 1998 году здесь же в течение всего летнего периода эта пеночка не встречалась, но две молодые особи в состоянии постювенальной линьки были отловлены в период с 16 августа по 7 сентября 1998 (Бисеров 2003). В 2008 году в пойме реки Правая Бурея ниже впадения в неё реки Малая Сибинде (51°45' с.ш.; 600 м н.у.м.) 7 июня нами был отмечен одиночный поющий самец. 3 июля 2011 среди пойменной растительности на высоте 900 м н.у.м. в верховьях Левой Буреи, где рубки леса никогда не проводились, также отмечен поющий самец. Данные факты указывают на вероятное вселение этой пеночки в пределы Верхнебуреинской равнины лишь во второй половине XX века — как вследствие сведения леса, так и потепления климата. Выше же по течению Буреи возможно её гнездование, видимо, только в наиболее тёплые годы.
Виды, распространение которых связано
с антропогенным преобразованием среды
Помимо природных (климатических) факторов, в распространении птиц в пределах нагорья заметно антропогенное воздействие: лесозаготовки и сопутствующие им пожары, добыча полезных ископаемых (главным образом золота) и гидростроительство. Добыча россыпного золота в поймах рек ведётся с 1870-х годов, наиболее интенсивные рубки леса происходили в 1960-1980 годах, затем их масштабы резко сократились. Заполнение водохранилища Бурейской ГЭС завершилось в первом десятилетии XXI века. Большинство из перечисленных видов антропогенного воздействия имеет обратимый характер (кроме образования водохранилища), что обусловливается последующим ходом восстановительных сукцессий биоценозов, позволяющих считать появление большинства рассматриваемых видов в бореальной зоне нагорья обычными флуктуациями их ареала, что в настоящее время является довольно распространённым явлением (Кривицкий 2007; др.)
Виды, продвижение которых связано с вырубкой лесов
На протяжении почти всей второй половины XX века в Верхнебу-реинском районе велись масштабные лесозаготовки, которые сделали район ведущим в Хабаровском крае по этому виду хозяйственной деятельности (Думикян 1999). В основном рубки охватывали склоновые лесные массивы лиственничных и еловых лесов, в значительно меньшей степени затронув пойменно-долинные участки рек. Характерным является то, что все виды, продвижение которых вверх по Бурее связывается с образованием вторичных лесов, также принадлежат китайской фауне (вторая и третья группы).
Белогорлый дрозд Petrophila gularis. В 1931году данный вид не был отмечен в районе Чекунды (Афанасьев 1934). В 1962 году в долине Буреи его обнаружили на севере лишь до устья реки Верхний Мельгин. В 1974 году на Верхнебуреинской равнине белогорлый дрозд также не был обнаружен (Воронов 1976, 2000). У слияния рек Левая и Правая Бурея одиночный самец отмечен 2 июня 1995 (Бисеров 2003). Очевидно, это была залётная особь, поскольку в течение 1995-1998 годов этот дрозд нам нигде по Верхней Бурее не встречался выше 500 м. В пойме Буреи у посёлка Чекунда плотность его населения в июне 2001 года составила 9 ос./км2 (Бисеров 2007). Во вторичных склоновых лесах долины среднего течения реки Дубликан плотность во второй половине июля 1999 года была 5 ос./км2 (Бисеров, Медведева 2003).
По данным многолетних наблюдений в районе Чегдомына два поющих самца впервые были отмечены в 2001 году, обилие вида в начале гнездового сезона составило 3 ос./км2 (Бисеров 2003). За период с 2008 по 2018 год обилие в начале гнездового периода имело ежегодную тенденцию к увеличению, соответственно от 6 до 20 ос./км2. Учитывая данный факт, а также то, что выше по Бурее в XXI веке встреч белогорлого дрозда не отмечено, следует считать, что увеличение численности этого вида по Бурее в местах проведения интенсивных рубок в первую очередь связано с ходом лесных сукцессий.
Толстоклювая камышевка Phragmaticola aeedon. Толстоклювая камышевка в 1962 году вверх по долине Буреи регистрировалась до устья реки Верхний Мельгин (Кистяковский, Смогоржевский 1964). В июле-августе 1974 года на Верхнебуреинской равнине она не была обнаружена (Воронов 1976). В июне 2001 года была обычна (2 ос./км2) на заболоченных лугах у посёлка Чекунда, но выше по Бурее не отмечалась (Бисеров 2007). С 2008 года ежегодно гнездится в посёлке Чегдо-мын не только в речной долине, но и среди построек на пологих южных склонах с разреженным смешанным лесом, рябинником и густым травостоем в нижних ярусах (Бисеров, Медведева 2015б). Это крайний северный пункт продвижения вида в бассейне Буреи. Его появление следует связывать в первую очередь со сведением леса.
Светлоголовая пеночка Phylloscopus coronatus. В 1962 году по Бурее к северу прослежена вверх до устья реки Желунда и выше не встречалась (Кистяковский, Смогоржевский 1964). Выше, в районе Че-кунды, не была зарегистрирована и в 1931 году (Афанасьев 1934). В районе посёлка Чегдомын эта пеночка, по данным учётов с 2000 по 2018 год, гнездилась по склоновым вторичным лесам 30-40-летнего возраста во всё большем количестве. Если в 2000 году её обилие в конце мая составляло 70 ос/км2, то в период с 2000 по 2018 год её обилие в среднем составляло 270 ос/км2. В 1974 году на Верхнебуреинской равнине была характерным видом прирусловых ивняков в лиственных пойменных лесах и нередким видом смешанных лесов низкогорных участков (Воронов 1976). В 1995-1999 годах была обычна во вторичных склоновых лесах у Чегдомына. У Чекунды в 2000 году входила в пятерку лидирующих видов (73 ос./км2) пойменных вторичных лесов (Бисеров 2007). ). Интересно, что в лесах берёзово-лиственничных, т.е. находящихся на более поздней стадии сукцессии, обилие этого вида значительно меньше — до 6 ос./км2 (Воронов, 2000).
В долине Левой Буреи ниже впадения в неё реки Лан (51°41 с.ш.; 600 м н.у.м.) 13 июня 2008 были отмечены два поющих самца, но гнездования не зарегистрировано (Волков 2008). В 2006 году светлоголовая пеночка в данном районе не отмечалась (Т.А.Атрохова, устн. сообщ.). В бассейне Буреи выше посёлка Шахтинский не была отмечена на гнездовании. Появление и распространение этой пеночки в центральной части нагорья также связано с появлением больших массивов вторичных лесов, где для этой пеночки на начальных стадиях лесной сукцессии (30-50 лет) складываются благоприятные условия гнездования.
Желтоспинная мухоловка Ficedula zanthopygia. Для района Чекунды в 1931 году не указывается (Афанасьев 1934). В 1962 году обнаружена до устья реки Желунды (Кистяковский, Смогоржевский 1964). На Верхнебуреинской равнине в 1974 и 1995-1999 годах не встречалась (Воронов 1976; Бисеров 1999, 2003). Впервые у Чегдомына отмечена 16 июня 1999 (пара), при этом самец пел. В 2000 году 24 мая здесь же снова была отмечена пара (Бисеров 2003, 2008б). Выше по Бурее желтоспинная мухоловка не встречалась. В 2001 году в у Чекунды в июне она была многочисленной (55 ос./км2) в пойменных смешанных лесах (Бисеров 2007). В районе Чегдомына в 2000 году максимальное обилие в мае составило 2 ос./км2, к 2008 оно увеличилось до 132 ос./км2. В 2008 году поющий самец отмечен 16 июня на реке Больчекта, притоке Левой Буреи (Волков 2008), хотя в 2006 году этим же автором здесь не отмечался. Интересно, что в среднем течении Дубликана летом 2008 года желтоспинная мухоловка была обычна, хотя в 1999 году здесь вообще не наблюдалась во время работ в период с июля по конец сентября. Выше района посёлка Чегдомын в бассейне Буреи на гнез-
довании до настоящего времени не обнаружена, не считая двух летних встреч, упомянутых выше. Продвижение вида вверх в бассейне Буреи за рассматриваемый период, по-видимому, не является следствием общего потепления климата или его межгодовых колебаний. Определяющую роль в этом процессе играет лесная сукцессия, на определённой стадии которой создаются условия обитания для этого вида. Так, в долине реки Дубликан промышленные рубки леса были полностью завершены к 1980 году и вторичные леса на местах рубок в 1999 году находились на самом начальном этапе сукцессии. К 2008 году, с появлением условий для гнездования дуплогнездников, эта мухоловка стала обычным видом. Аналогичная ситуация наблюдается и в районе посёлка Чегдомын, где в 2000 году желтоспинная мухоловка встречалась единично, а с 2008 и в последующий период стала многочисленной. Здесь лес находится примерно на той же стадии сукцессии, что и на Дубликане (Бисеров, Медведева 2015а).
Белоглазка Zosterops erythropleura. А.В.Афанасьев (1934) этот вид не упоминает. В 1962 году белоглазка была зарегистрирована только до устья реки Верхний Мельгин (Кистяковский, Смогоржевский 1964). В 1976 году на Верхнебуреинской равнине она была многочисленной в прирусловых смешанных лесах (Воронов 2000). С начала XXI века ежегодно регистрировалась на гнездовании в качестве многочисленного вида у посёлка Чегдомын, в пойме одноименной реки и по склонам окружающих сопок, занятых преимущественно вторичными смешанными лесами. Видимо, белоглазка появилась на Верхнебуреинской равнине раньше — в 1940-1950-е годы, в период активного освоения Ургальского и Умальтинского месторождений полезных ископаемых (Медведева, Бисеров 2015).
В последнее десятилетие белоглазки отмечаются в верховьях Бу-реи, но только в период послегнездовых кочёвок. 8-10 сентября 2010 стайка из 8-12 особей встречена в районе устья реки Серегекта. В августе 2014 года в верховьях реки Ниман на высоте 1000 м н.у.м. по долине реки встречена группа белоглазок из 5 особей. В том же году 31 августа и 3 сентября по Левой бурее в 9 км выше устья реки Имганах (51°44' с.ш.; 700 м н.у.м.) отмечены 2 стайки по 5-8 особей в высокоствольных пойменных чозенниках (Медведева, Бисеров 2015).
Высокая численность белоглазки во внутренних районах Буреин-ского нагорья, у северной границы ареала, безусловно, являются следствием масштабной вырубки лесов. Ранее А.А.Назаренко (2018) также пришёл к выводу, что современный ареал белоглазки в Приамурье и Приморье сформировался во многом благодаря антропогенным преобразованиям среды.
Красноухая овсянка Emberiza (Ocyris) cioides. Несмотря на довольно широкое распространение в Приамурье (Степанян 1990), непо-
средственно в пределах Буреинского нагорья красноухая овсянка никем не была отмечена. Гнездование регистрировали только в районах, примыкающих к нагорью: Еврейской АО и в бассейне среднего течения Селемджи (Бабенко 2000; Воронов 2000). Для районов, примыкающих к нагорью с севера и востока, этот вид не приводится (Колбин и др. 1994; Бабенко 2000). Вверх по Бурее эта овсянка отмечена только до реки Желунды, т.е. вне пределов собственно нагорья (Смогоржевский, Кистяковский 1964).
16 августа 2008 на надпойменной террасе среднего течения реки Дубликан на высоте 300 м н.у.м. были встречены 4 первогодка (Бисеров 2008а). Поскольку красноухая овсянка повсюду в пределах ареала избегает густых лесных массивов, то на Буреинском нагорье смогла освоить лишь центральные районы, проникнув туда после рубок леса.
В южной части нагорья (заповедник «Бастак») красноухая овсянка ни разу не была отловлена, несмотря на массовое кольцевание птиц, проводимое там ежегодно с 2000 года (Аверин 2012). Этот факт — подтверждение крайне локального распространения в пределах нагорья вида, появившегося там сравнительно недавно и освоившего лишь отдельные районы распространения вторичных лесов, находящихся на самых ранних стадиях сукцессии. Очевидно и то, что этот вид в ходе лесной сукцессии исчезнет из района обнаружения.
Желтогорлая овсянка Emberiza (Cristemberiza) elegans. Гнездится главным образом по окраинам нагорья (Аверин 2012, Колбин 2008, 2014; и др.). По Бурее в 1962 году была отмечена до села Островское (Кистяковский, Смогоржевский 1964). Для Верхнебуреинской равнины не приводится (Воронов 1976). С 2000 года регистрируется гнездование в раннесукцессионных (свыше 25-30-летнего возраста) склоновых лиственных лесах паркового типа со слаборазвитым и регулярно угнетаемым подлеском из рододендрона даурского и негустого травяного покрова, характерным для окрестностей ряда поселков Верхнебуреин-ской равнины. В других местах этой равнины желтогорлая овсянка на гнездовании не встречена (Бисеров, Медведева 2003) в связи с отсутствием таких лесов за пределами окрестностей посёлков. Следовательно, заселение этой овсянкой центральных районов нагорья определённо связано с формированием антропогенного ландшафта, где условия для гнездования возникают лишь в лесах на начальном этапе восстановительной сукцессии. В средне- и позднесукцессионных лесах она не отмечена.
Виды, продвижение которых связано с добычей полезных ископаемых
Обыкновенная каменка Oenanthe oenanthe. Данный вид ранее вообще ни кем не отмечался в пределах Буреинского нагорья. 19 июня
2012 в 10-12 км от посёлка Софийск вверх по широкой долине реки Агда на высоте 950 м н.у.м. на обширных отвалах горных пород, образовавшихся в результате работ по золотодобыче, встречена одиночная особь. Поскольку гнездование каменки в пределах нагорья пока не доказано, её следует считать залётным видом. Появление вида в пределах нагорья связывается исключительно с появлением вскрышных и эфельных отвалов в результате работ по добыче золота (Бисеров 2016). В.Ю.Ильяшенко (1986) также связал гнездование обыкновенной каменки на окраинах города Зея, где ранее она не обитала, с возникновением ландшафта из нагромождений железобетонных конструкций, кирпича и щебня в ходе строительства Зейской ГЭС.
Черноголовый чекан Saxicola torquata. Распространён на обширных пространствах верховых болот некоторых речных долин нагорья до высот 700-800 м н.у.м. На больших высотах стал гнездиться в верховьях реки Ниман с 2010 года на местах вскрышных и эфельных отвалов, начавших зарастать молодым лесом (Бисеров 2014; Осипов, Бисеров 2017). Проникновение этого вида в верхнюю часть бореально-лесного пояса нагорья, с её сплошными склоновыми лесными массивами, связано исключительно с последствиями работ по добыче золота.
Виды, продвижение которых связано с гидростроительством
Большой баклан Phalacrocorax carbo. В 1931 и 1962 годах для участка Буреи от низовьев до Адникана и Чекунды большой баклан не упоминается (Афанасьев 1934; Кистяковский, Смогоржевский 1964). Во внутренних районах нагорья встречи бакланов всегда были редки. По сведениям жителей посёлка Чекунда, до начала заполнения Бу-рейского водохранилища они были крайне редки на реке Бурее от устья реки Тырма и до устья реки Ургал. На данном участке в период до начала заполнения водохранилища бакланы встречены (по 1-3 особи) в июне 2001 и июле 2003 года. По крупным притокам Буреи, например, по реке Тырма, баклан вообще не встречался.
В первые годы формирования водохранилища (2004-2007) колония, состоящая примерно из 30 гнёзд, существовала на левом берегу Буреи в районе устья реки Чекундушка. Гнёзда бакланов располагались на деревьях. Но уже к 2010 году, с повышением уровня водохранилища, эти деревья перестали существовать, и с тех пор колония в этом районе не отмечалась. В осенний период (август - начало октября) 2009-2011 годов баклан на водохранилище также был редок (одиночки и группы по 3-5 особей). В 60 км выше водохранилища, у посёлка Чегдомын, в 7 бакланов впервые наблюдались 1 мая 2010. 7 июля и 21 августа 2012 залёт одной особи отмечен в районе слияния рек Левая и Правая Бурея (Бисеров, Антонов 2016).
Заключение
В продвижении в пределы бореального пояса нагорья видов китайской фауны (за исключением серого личинкоеда) не выявлено ведущей роли региональных климатических изменений последних десятилетий (потепление). Ведущая роль в продвижении в пределы боре-ально-лесного пояса Буреинского нагорья видов китайской фауны принадлежит антропогенному нарушению природной среды, главным образом, вырубке лесов. Разработки полезных ископаемых и гидростроительство способствовали появлению в пределах Буреинского нагорья, да и всего Дальнего Востока, лишь обыкновенной каменки — вида средиземноморской фауны и проникновению в верхнюю часть бореально-лесного пояса черноголового чекана - вида сибирской фауны.
Подавляющее большинство наблюдаемых изменений в движении границ распространения птиц в пределах Буреинского нагорья имеют характер флуктуации ареалов.
Литератур а
Аверин А.А., Антонов А.И., Питтиус У. 2012. Класс Aves - Птицы // Животный мир
заповедника «Бастак». Благовещенск: 171-208. Антонов А.Л., Бисеров М.Ф. 2018. Широкорот Eurystomus orientalis - новый вид Буреинского заповедника // Рус. орнитол. журн. 27 (1638): 3316-3319. Афанасьев А.В. 1934. Охотничий промысел в районе хребта Дуссе-Алинь к северу от Дульниканского перевала // Тр. Совета по изучению производительных сил. Амгунь-Селемджинская экспедиция АН СССР. Буреинский отряд. Л., 1: 243-247. Бабенко В.Г. 2000. Птицы Нижнего Приамурья. М.: 1-724.
Бисеров М.Ф. 1999. О видах — представителях китайского орнитогеографического комплекса в верхнем течении р. Бурея // Тр. заповедника «Буреинский» 1: 55-58. Бисеров М.Ф. 2003. Птицы Буреинского заповедника и прилегающих районов Хингано-
Буреинского нагорья // Тр. заповедника «Буреинский» 2: 56-83. Бисеров М.Ф. 2007. Влияние антропогенных изменений на фауну и население птиц таёжных лесов Хингано-Буреинского нагорья // Тр. заповедника «Буреинский» 3: 7-19. Бисеров М.Ф. 2008а. Обнаружение красноухой овсянки Emberiza cioides в центральной
части Хингано-Буреинского нагорья // Тр. заповедника «Буреинский» 4: 80-82. Бисеров М.Ф. 2008б. Особенности весенней миграции птиц в центральной части Хинга-но-Буреинского нагорья в зависимости от метеоусловий года // Тр. заповедника «Буреинский» 4: 87-102.
Бисеров М.Ф. 2009. Распространение некоторых видов птиц в верхнем течении р. Бурея // 3-и Дружининские чтения. Материалы межрег. конф «Комплексные исследования природной среды в бассейне р. Амур». Хабаровск, 2: 158-161. Бисеров М.Ф. 2014.Фауна и население птиц эфельных и вскрышных отвалов районов добычи россыпного золота в верховьях р. Ниман (Буреинское нагорье, Хабаровский край) // Человек и природа - взаимодействие на особо охраняемых природных территориях: Межрегион. науч.-практ. конф., посв. 25-летию со дня образования Шорского национального парка. Горно-Алтайск: 28-37. Бисеров М.Ф. 2016. Обнаружение обыкновенной каменки Oenanthe oenanthe на Буреин-ском нагорье. К разгадке феномена обеднённости авифауны высокогорий юга Дальнего Востока // Рус. орнитол. журн. 25 (1334): 3334-3341. Бисеров М.Ф., Медведева Е.А. 2003. Материалы по орнитофауне Дубликанского заказника (центр. часть Буреинского хребта) // Тр. заповедника «Буреинский» 2: 97-107.
Бисеров М.Ф., Медведева Е.А. 2015а. Желтоспинная мухоловка Ficedula zanthopygia у северной границы ареала на Буреинском нагорье // Амур. зоол. журн. 7, 1: 83-88.
Бисеров М.Ф., Медведева Е.А. 20156. Толстоклювая камышевка Phragmaticola aeedon (Pall.) на Буреинском нагорье // Алтай. зоол. журн. 9: 41-43.
Бисеров М.Ф., Антонов А.Л. 2016. Большой баклан Phalacrocorax carbo и мандаринка Aixgalericulata в Буреинском заповеднике // Рус. орнитол. журн. 25 (1372): 4665-4668.
Волков С.Л. 2008. О встречах редких и ранее не регистрировавшихся птиц на территории Буреинского заповедника // Тр. заповедника «Буреинский» 4: 112.
Воронов Б.А. 1976. Орнитофауна Верхнебуреинской равнины // Животный мир и охотничье хозяйство Дальнего Востока. Хабаровск: 136-140.
Воронов Б.А. 2000. Птицы в регионах нового освоения (на примере Северного Приамурья. Владивосток: 1-168.
Думикян А.Д. 1999. История организации Буреинского заповедника и его роль в сохранении экосистем Приамурья // Тр. заповедника «Буреинский» 1: 5-7.
Елсуков С.В. 2013. Птицы Северо-Восточного Приморья. Неворобьиные. Владивосток: 1-536.
Ильяшенко В.Ю. (1986) 2013. О птицах бассейна верхней Зеи // Рус. орнитол. журн. 22 (901): 1986-1992.
Кистяковский А.Б., Смогоржевский Л.А. 1964. О границе китайского орнитофаунисти-ческого комплекса на р. Бурея // Науч. докл. высш. школы. Биол. науки 3: 26-29.
Колбин В.А. 2008. Желтогорлая овсянка Cristemberiza elegans на реке Зее // Рус. орнитол. журн. 17 (427): 1013-1014.
Колбин В.А. 2014. Желтогорлая овсянка Cristemberiza elegans в бассейне реки Селемджи // Рус. орнитол. журн. 23 (1055): 3085-3086.
Колбин В.А., Бабенко В.Г., Бачурин Г.Н. 1994. Птицы. Позвоночные животные Комсомольского заповедника // Флора и фауна заповедников. М.: 13-40.
Колесников Б.П. 1961. Растительность //Дальний Восток. М.: 183-245.
Кривицкий И.А. 2007. Флуктуации ареалов птиц или симптомы глобальных изменений климата? // Биоразнообразие и роль животных в экосистемах: Материалы 4-й Международ. науч. конф. Днепропетровск: 436-438.
Куренцов А.И. 1965. Зоогеография Приамурья. М.; Л.: 1-154.
Медведева Е.А., Бисеров М.Ф. 2015. Обыкновенная белоглазка Zosterops erythropleura Swinh. на Буреинском нагорье // Алтай. зоол. журн. 9: 51-53.
Назаренко А.А. 2018. Великое в малом: нетривиальная динамика популяции, ареала и направленности сезонных миграций у буробокой белоглазки Zosterops erythropleurus в XIX-XX столетиях (о коллизии региональное биоразнообразие — хозяйственная деятельность) // Рус. орнитол. журн. 27 (1555): 168-193.
Нейфельдт И.А. 1963. Индийская кукушка (Cuculus m. micropterus Gould) - гнездовой паразит амурского жулана (Lanius cristatus confusus Stegm.) // Докл. АН СССР 151, 6: 1446-1449.
Новороцкий П.В. 2006. Изменения климата в бассейне Амура // Влияние изменения климата на экосистемы бассейна реки Амур. М.: 9-16.
Осипов С.В., Бисеров М.Ф. 2017. Динамика растительного покрова и населения птиц в бореальном горно-долинном ландшафте, нарушенном золотодобычей // Экология 1: 28-34.
Смогоржевский Л.А. 1966. О границе китайского орнитофаунистического комплекса в бассейне р. Селемджа // Науч. докл. высш. школы. Биол. науки 2: 28-31.
Степанян Л.С. 1990. Состав и распределение птиц фауны СССР. М: 1-746.
