CC BY
101
3. Семантическая и прагматическая функции
С точки зрения прагматики говорящий употребляет данный отымённый ре-лятив в ситуации приближённого соответствия, когда речь идёт о схожем в некотором роде «правиле» действия.
В целом отношения между компонентами конструкции можно сформулировать как сравнительно-определительные с тремя разновидностями:
(а) отношения сравнительного уподобления: Коуч работает по принципу кустаря-одиночки, реализуя собственные идеи идеи [Наталия Боровикова. Копилка заблуждений о коучинге // Coach, 2008].
Как видно из примера (а), работа коуча сравнивается с работой кустаря-одиночки, то есть сам коуч уподобляется другому лицу, выполняющему похожую деятельность;
(б) отношения метафорического (образного) сравнения: Сама глобальная экономика строится по принципу «мыльного пузыря» [Александр Шубин. Социализм XXI века // «Неприкосновенный запас», 2009]; Как они будут выпутываться из этого, сложно сказать, лично я сторонник постепенной циклической девальвации доллара по принципу качелей [коллективный. Форум: Новая волна или продолжение старой?! (2010)].
Библиографический список
В примерах (б) правый компонент выражен образным словом или словосочетанием, описывающим само действие или ситуацию приблизительно, с целью создать «картинку» в голове у рецепиента;
(в) отношения соответствия: Что касается подбора персонала, то он происходит исключительно по принципу McDonald's (Fast food! Как много в этом слове... // Рекламный мир, 2000.03.30). Актуализатором отношений соответствия в данном случае выступает частица. Частица исключительно в сочетании с ре-лятивом усиливает значение соответствия, поскольку обозначает «максимальную степень единственности, исключая допущение других объектов, признаков» [16, с. 87].
Маркером названных выше типов отношений становится единица по принципу.
Таким образом, на данном этапе развития языка можно говорить о том, что единица по принципу, с одной стороны, сохраняет тесную связь с базовым словом - существительным принцип, а с другой, постепенно опредложивается, формируя сравнительно-определительные отношения. Анализ контекстных употреблений релятива по принципу позволил выявить степень опредложенности данной единицы с опорой на ключевые критерии грамматикализации.
1. Всеволодова М.В., Кукушкина О.В., Поликарпов А.А. Русские предлоги и средства предложного типа. Материалы к функционально-грамматическому описанию реального употребления. Введение в объективную грамматику и лексикографию русских предложных единиц. Под общей редакцией М.В. Всеволодовой. Москва: Книжный дом «Либроком», 2014; Кн. 1.
2. Виноградова Е.Н. Мотивированные предлоги и аналоги предлогов: пути грамматикализации. Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2013; № 4: 138 - 163.
3. Шереметьева Е.С. Отымённые релятивы современного русского языка: семантико-синтаксические этюды. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2008.
4. Артеменко М.В. Отымённый релятив «ПО ТИПУ»: семантико-синтагматические свойства. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2018; Ч. 2, № 6 (84).: 312 - 316.
5. Артеменко М.В. Отымённый релятив «ПО ОБРАЗЦУ»: синтаксис и семантика. Вестник Томского государственного университета. 2020; № 453: 5 - 9.
6. Русский язык повседневного общения: особенности функционирования в разных социальных группах. Ответственный редактор Н.В. Богданова-Бегларян. Санкет-Петербург: ЛАЙКА, 2016.
7. Национальный корпус русского языка. Available at: http://ruscorpora.ru
8. Словарь русского языка: в 4 т. Под редакцией А.П. Евгеньевой. Москва: Русский язык, Полиграфресурсы, 1999; Т. 3.
9. Большой толковый словарь русского языка. Под редакцией С.А. Кузнецова. Санкт-Петербург: Норинт, 1998.
10. Русский семантический словарь. Под общей редакцией Н.Ю. Шведовой. Москва: Азбуковник, 1998; Т 3.
11. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. Москва: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство АСТ», 2004.
12. Морковкин В.В., Луцкая Н.М., Богачева Г.Ф. и др. Словарь структурных слов русского языка. Москва: Лазурь, 1997.
13. Рогожникова РП. Словарь эквивалентов слова: наречные, служебные, модальные единства. Москва: Русский язык, 1991.
14. Русская грамматика: в 2 т. Главный редактор Н.Ю. Шведова. Москва: Наука, 1980; Т. 2.
15. Черкасова Е.Т. Переход полнозначных слов в предлоги. Москва: Наука, 1967.
16. Стародумова Е.А. Частицы русского языка (разноаспектное описание). Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2002. References
1. Vsevolodova M.V., Kukushkina O.V., Polikarpov A.A. Russkie predlogi i sredstva predlozhnogo tipa. Materialy k funkcional'no-grammaticheskomu opisaniyu real'nogo upotrebleniya. Vvedenie v ob'ektivnuyu grammatiku i leksikografiyu russkih predlozhnyh edinic. Pod obschej redakciej M.V. Vsevolodovoj. Moskva: Knizhnyj dom «Librokom», 2014; Kn. 1.
2. Vinogradova E.N. Motivirovannye predlogi i analogi predlogov: puti grammatikalizacii. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 9: Filologiya. 2013; № 4: 138 - 163.
3. Sheremet'eva E.S. Otymennye relyativy sovremennogo russkogo yazyka: semantiko-sintaksicheskie 'etyudy. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2008.
4. Artemenko M.V. Otymennyj relyativ «PO TIPU»: semantiko-sintagmaticheskie svojstva. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki. 2018; Ch. 2, № 6 (84).: 312 - 316.
5. Artemenko M.V. Otymennyj relyativ «PO OBRAZCU»: sintaksis i semantika. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. 2020; № 453: 5 - 9.
6. Russkij yazyk povsednevnogo obscheniya: osobennosti funkcionirovaniya v raznyh social'nyh gruppah. Otvetstvennyj redaktor N.V. Bogdanova-Beglaryan. Sanket-Peterburg: LAJKA, 2016.
7. Nacional'nyj korpus russkogo yazyka. Available at: http://ruscorpora.ru
8. Slovar'russkogo yazyka: v 4 t. Pod redakciej A.P. Evgen'evoj. Moskva: Russkij yazyk, Poligrafresursy, 1999; T. 3.
9. Bol'shoj tolkovyj slovar'russkogo yazyka. Pod redakciej S.A. Kuznecova. Sankt-Peterburg: Norint, 1998.
10. Russkij semanticheskij slovar'. Pod obschej redakciej N.Yu. Shvedovoj. Moskva: Azbukovnik, 1998; T 3.
11. Efremova T.F. Tolkovyj slovar' sluzhebnyh chastej rechi russkogo yazyka. Moskva: OOO «Izdatel'stvo Astrel'»: OOO «Izdatel'stvo AST», 2004.
12. Morkovkin V.V., Luckaya N.M., Bogacheva G.F. i dr. Slovar' strukturnyh slov russkogo yazyka. Moskva: Lazur', 1997.
13. Rogozhnikova R.P. Slovar' 'ekvivalentov slova: narechnye, sluzhebnye, modal'nye edinstva. Moskva: Russkij yazyk, 1991.
14. Russkaya grammatika: v 2 t. Glavnyj redaktor N.Yu. Shvedova. Moskva: Nauka, 1980; T. 2.
15. Cherkasova E.T. Perehod polnoznachnyh slov v predlogi. Moskva: Nauka, 1967.
16. Starodumova E.A. Chasticy russkogo yazyka (raznoaspektnoe opisanie). Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2002.
Статья поступила в редакцию 19.05.20
УДК 811.1/8
Vereshchaka N.Yu., postgraduate, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: naveresh@gmail.com
VERBAL AND NON-VERBAL COMPONENTS OF COMMUNICATION AS REACTION TO AN OPPONENT'S WORDS IN A CONFLICT SITUATION. The article discusses examples of reaction to an opponent's words in a conflict interaction. The aim of this work is to analyze the verbal and non-verbal components of communication used in transmitting other people's words in a conflict situation. The analysis is based on 30 videos posted on YouTube video hosting. This material is analyzed for the first time from the point of view of the transmission of other people's words within the dialogical remarks in a conflict communicative act. All videos are divided into two groups from the position of indirect and direct appeal to the words of the communication partner. Within the group with a direct appeal to other people's words, examples of dialogical citation and citation in a conflicting communicative act are identified and analyzed. It was concluded that the appeal to other people's words is a fairly frequent phenomenon in conflict discourse. This phenomenon implies the transformation of the primary statement due to the appraisal expressed by using of verbal and non-verbal components of communication. The data presented in the article can find practical applications in the field of applied conflict resolution and psycholinguistic profiling of participants in conflict communication.
Key words: verbal and non-verbal components of communication, conflict, conflict communication, transmission of other people's words, citation, dialogical citation.
Н.Ю. Верещака, аспирант, МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва, E-mail: naveresh@gmail.com
ВЕРБАЛЬНЫЕ И НЕВЕРБАЛЬНЫЕ КОМПОНЕНТЫ КОММУНИКАЦИИ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ПРИ ОБРАЩЕНИИ К СЛОВАМ ОППОНЕНТА В СИТУАЦИИ КОНФЛИКТА
В статье рассматриваются примеры обращения коммуникантов к словам оппонента в конфликтном взаимодействии. Целью данной работы является анализ вербальных и невербальных компонентов коммуникации, используемых при передаче чужих слов в ситуации конфликта. Материалом послужили 30 видеороликов, размещенных на видеохостинге YouTube. С точки зрения передачи чужих слов в границах диалогических реплик в конфликтном коммуникативном акте данный материал анализируется впервые. В рамках исследования все видеоролики были разделены на две группы с позиции опосредованного и непосредственного обращения к словам партнера по коммуникации. В границах группы с непосредственным обращением к чужому слову были выделены и проанализированы примеры диалогической цитации и цитирования в конфликтном коммуникативном акте. На основании полученных результатов был сделан вывод о том, что апелляция к чужим словам - достаточно частотное явление в конфликтном дискурсе, которое подразумевает трансформацию первичного высказывания за счет оценочности, выражаемой с помощью вербальных и невербальных компонентов коммуникации. Данные, приведенные в настоящей статье, могут найти практическое применение в области прикладной конфликтологии и психолингвистического портретирования участников конфликтной коммуникации.
Ключевые слова: вербальные и невербальные компоненты коммуникации, конфликт, конфликтная коммуникация, передача чужих слов, цитация, диалогическая цитация, цитирование.
Обращение к чужой речи можно встретить в различных типах дискурса, в том числе и в конфликтном дискурсе, изучение которого пользуется особой популярностью в современном гуманитарном сообществе. Согласно В.Н. Волоши-нову (М.М. Бахтину), ситуации, когда слова собеседника повторяются в живом диалогическом общении, возникают в исключительных случаях («подтвердить правильность своего понимания, поймать его на слове» [1, с. 127]) и являются специфическими, но в целом вписываются в рамки существующих в языке форм передачи чужой речи, связанных с «тенденциями внутренне-речевого активного восприятия» [1, с. 127]. Подобные специфические ситуации находят свое отражение в ситуации конфликта. Здесь и далее под конфликтом мы будем понимать столкновение двух и более лиц в результате возникновения разногласий по какому-либо поводу При этом «одна из сторон сознательно и активно действует в ущерб другой, а вторая сторона, осознавая, что указанные действия направлены против ее интересов, предпринимает ответные действия» [2, с. 127].
Другим направлением, приковывающим к себе внимание лингвистов, психолингвистов, психологов, культурологов, является изучение вербальных и невербальных компонентов коммуникации. Анализ данных компонентов с лингвистической точки зрения представляет особую ценность в связи с возможностью более детально описать эмоциональное состояние и особенности коммуникативного поведения человека в рамках психолингвистического портретирования отдельных участников коммуникации.
Целью настоящей статьи является выделение и описание особенностей использования вербальных и невербальных средств коммуникации при апелляции к словам оппонента в ситуации конфликта. Поставленная цель предполагала решение таких задач, как отбор соответствующего материала, составление корпуса примеров с обращениями коммуникантов к словам оппонентов в ситуации конфликта, классификация данных примеров, описание специфики передачи чужих слов в конфликтном коммуникативном акте.
Материалом для анализа послужили размещенные на видеохостинге YouTube видеозаписи конфликтных ситуаций. Внимание было сфокусировано на видеороликах, в которых представлены конфликты, возникающие в сфере обслуживания и в государственных учреждениях. В ходе анализа было рассмотрено 30 видеороликов суммарной продолжительностью 3 часа 4 минуты 6 секунд. При отборе использовался метод случайной выборки (так, отбор материала производился с помощью поиска, по ключевым словам: «конфликт», «ссора», «скандал»; также были просмотрены видеоролики с каналов, которые размещают видеозаписи разногласий между людьми: «All Rus News», «Втакси», «Гражданский контроль» и другие).
В связи с особенностями материала, выбранного для анализа, и платформы, на которой размещены видеозаписи, следует сделать ряд оговорок:
1. Съемка на камеру в большинстве случаев ведется открыто. В связи с этим каждый говорящий осознает, что текущий коммуникативный акт может быть представлен вниманию третьих лиц. С учетом данного факта снимающий старается вести себя так, чтобы получить поддержку потенциальной аудитории ролика (пользователей YouTube или представителей различных инстанций). Снимаемый на камеру в одних случаях может корректировать свое коммуникативное поведение с учетом вероятности просмотра видеозаписи третьими лицами в будущем, в других - может полностью игнорировать наличие сторонних наблюдателей.
2. Вследствие особенностей, указанных в пункте 1, нельзя исключать наличие постановочных элементов в видеозаписях. Тем не менее на основе признаков спонтанной речи, обнаруженных в ходе проведенного анализа (фальш-стар-ты, оговорки, самоисправления говорящих, повторы, «оборванные» отдельные слова и фразы, запинания [3, с. 78]), а также на основе авторских описаний, данных под видеороликами, мы считаем происходящее на видеозаписях максимально приближенным к конфликтным ситуациям, возникающим в повседневной жизни в ходе спонтанной коммуникации.
3. В отдельных видеозаписях присутствует видеомонтаж. Следовательно, исходный материал может содержать в себе ряд пропусков и неточностей, потенциальное наличие которых должно учитываться при проведении исследования.
Таким образом, в фокусе нашего внимания оказываются авторские видеотексты, содержащие в себе большое количество элементов спонтанного общения. В рамках анализа внимание было обращено только на те фрагменты видео, которые относятся именно к ситуации коммуникации, происходящей в ходе развития конфликта (закадровый голос автора, визуальные вставки вне фокуса нашего внимания). При анализе выбранного материала был затронут вопрос о том, какие невербальные компоненты коммуникации (жесты, мимика, положение в пространстве, фонационные средства) встречаются при обращении коммуникантов к чужим словам (т.е. словам оппонента) в ситуации конфликта.
В настоящий момент в работах, посвященных исследованию невербальной коммуникации, утверждается, что такие невербальные компоненты коммуникации, как направление взгляда, выражение лица, положение тела в пространстве, жесты, а также голосовые изменения могут сигнализировать об обращении говорящего к чужим словам [4, с. 3]. В основе работ современных исследователей лежат труды Д. Макнилла, который выделил две группы жестов (CVPT и OVPT), используемых при описании чужой точки зрения [5]. Согласно Е.А. Гришиной, данное различение жестов «близко к различению "цитируемое чужое vs. квази-объ-ективное слово" в традиционной лингвистике» [б, с. 419]. Под CVPT (character viewpoint gestures) подразумеваются жесты, в процессе использования которых говорящий сопровождает жестами передаваемые чужие слова, стремясь максимально вжиться в роль «другого» (автора слов). Жесты, относящиеся к группе OVPT (observer viewpoint gestures), подразумевают остраненную демонстрацию чужой речи [6, с. 19 - 20]. Как показал наш анализ, в рамках конфликтной коммуникации встречается преимущественно второй тип жестов (OVPT).
Подобное разграничение невербальных компонентов коммуникации по критерию близости/остраненности говорящего к «другому» актуально для анализа не только жестовой составляющей, но и просодической. Отметим также, что с помощью изменений тембра голоса, темпа речи, громкости, оперирования различными интонационными конструкциями говорящий может демонстрировать свое отношение к сказанному собеседником, а также пародировать своего партнера по коммуникации.
Анализ конкретного материала продемонстрировал, что обращение к чужому слову в ситуации спонтанного диалога встречается практически во всех видеороликах (в 28 из 30 видеороликов). Представляется возможным выделить две группы примеров, связанных с опосредованным и непосредственным обращением к чужому слову.
Группа 1. Опосредованное обращение к чужому слову
При опосредованном обращении к чужому слову могут использоваться такие высказывания-обобщения, как «Ты чё гонишь?» («Новосибирск. Конфликт в троллейбусе» - https://www.youtube.com/watch?v=MS_ysQ5goJA), «... Так. Вы продолжаете хамить. Хорошо!» («Неадекватная в аптеке Кедр/Радуга Санкт Петербург» - https://www.youtube.com/watch?v=TRm8mTZbkpo), «Да что вы говорите!» («Пассажиры поезда Смоленск Адлер, измученные духотой в вагонах, устроили бунт» - https://www.youtube.com/watch?v=lboOQS3sx-A&t=3s, «Анонс. Жестокий запрет фотосъемки ЕВРОСЕТИ. Толи еще будет. Красноярск» - https:// www.youtube.com/watch?v=0SBCSmlqOtQ).
Подобные примеры встречаются в 26 из 30 видеороликов. В данных видеозаписях при обращении к вербальным (см. примеры выше) и невербальным (повышение тона голоса, изменение тембровой окраски голоса) оценкам речи партнеров по коммуникации говорящий определяет собственное место и место собеседника на шкале «свой - чужой». Каждый из коммуникантов «имеет собственные представления о себе как о языковой личности, причем социализован-ной и психически стабильной, с собственными интенциями, мотивами, ценностя-
ми, возможностями» [7, с. 187] и представления об оппоненте как о лице, чье мнение ошибочно, а поведение девиантно. Отметим также, что через негативную оценку чужого слова говорящий демонстрирует свое превосходство, с одной стороны, для себя самого, с другой - для третьих лиц, если таковые присутствуют при конфликте. Таким образом, в указанных примерах присутствует выражение своего отношения к чужим словам и к манере подачи этих слов. Группа 2. Непосредственное обращение к чужому слову Примеры, отнесенные к группе с непосредственным обращением к чужому слову представляют собой корпус видеотекстов, в которых коммуниканты повторяют слова друг друга. При этом данная группа может быть разделена на две подгруппы. В первую подгруппу вошли видеоролики, в которых присутствовало непосредственное обращение к чужому слову в границах второй реплики (т.е. реплики-реакции, в которой представлен ответ говорящего на реплику-стимул), во вторую - видеоматериалы, в которых чужие слова отражены в реплике-стимуле (в первую очередь это такие видеоролики, в которых конкретное высказывание содержит в себе информацию о поводе или об одном из поводов к возникновению конфликтной ситуации).
В связи с данным делением следует обратиться к понятиям, которые разграничиваются в работах Н.Д. Арутюновой: цитация и цитирование [8, 9]. Под цитацией понимается «компонент вербальной реакции на высказывание говорящего» [8, с. 50]. Первая подгруппа из рассматриваемых далее видеороликов содержит примеры диалогической цитации - «случаев использования реплик собеседника в иных (обычно оппозиционных) коммуникативных целях» [8, с. 50]. Примеры цитирования представлены во второй группе. Данное явление подразумевает «введение в текст фрагментов других текстов» [8, с. 50]. Выбранный для анализа корпус примеров второй подгруппы содержит в себе реплики, в которых цитирование принимает форму косвенного взаимодействия, т.е. в данных случаях «суждения оппонента сообщаются в интерпретации говорящего» [10]. Обращение к чужому слову в границах реплики-реакции (цитация) Данная группа ситуаций была выделена по признаку наличия цитации слов собеседника в речи коммуниканта, отвечающего на реплику-стимул. В работах Н.Д. Арутюновой (например, [8, 9]) описываются различные явления, связанные с диалогической цитацией: цитатное (контрастивное) отрицание, цитатные вопросы, повтор и передразнивание.
Рассмотрим данные явления более подробно в связи с тем фактом, что они достаточно ярко представлены в конфликтной коммуникации.
Контрастивное отрицание встречается в 85% рассмотренных случаев. Это достаточно частотное явление, к которому прибегают коммуниканты в ситуации конфликта. Например:
-Я не обязан ни у кого спрашивать. Это общественное место.
- Это не общественное место.
- Это общественное место.
«Люберцы. Жесткий запрет съемки. Магазин Торговые Люберецкие ряды»
httpsV/www.youtube.com/watch?v=ZJqM02zHaШ=303s
Контраст во второй реплике может выражаться имплицитно:
- Деньги возвращайте!
- «Не буду я ничего возвращать! Что, в милицию хотите? «Ссора в троллейбусе. Женщина не хочет платить» https://www.youtube.com/watch?v=ZMaLSE0EUUY
В последнем из приведенных выше фрагментов отсутствует четко выраженное противопоставление конкретному требованию, но сам по себе отказ в выполнении заявленного требования и последующая угроза подразумевают «отвержение чужого высказывания и противопоставление ему своего» [9, с. 666].
Отметим, что отрицание чужого высказывания обычно сопровождается следующими невербальными компонентами коммуникации: повышением тона голоса, выделением отрицательной частицы «не», переходом на крик. В примерах, в которых представлена жестовая составляющая, присутствуют типичные жесты, характерные для отрицания: отрицательные кивки головы, пожатие плечами, жесты «отбросить что-либо» и «смести что-либо с поверхности» [6, с. 426]. Обращение к невербальной составляющей особенно актуально при анализе контрастивного отрицания с имплицитным выражением контраста, т.к. именно при помощи невербальных средств коммуникации говорящий противопоставляет свою позицию чужой, неверной, по его мнению.
Следует также отметить, что в конфликтной коммуникации встречаются примеры, когда отрицательное высказывание опровергается утверждением с использованием повтора:
- Это же несерьезно!
- Серьезно! Это очень серьезно! «Новосибирск. Конфликт в школе» https://www.youtube.com/watch?v=kw9r1aQd8sk
- Значит, если Вы не знаете закон!
- Знаю я закон!
«Просроченный магазин. Валуйки. Полиция» https://www.youtube.com/watch?v=2b4sdZkdrJU
Примечательно, что в двух последних примерах коммуниканты не повышают тон голоса, замедляют темп речи. В обоих случаях присутствует жест «кивок головы».
На наш взгляд, вопрос об особенностях функционирования невербальных компонентов коммуникации во вторых репликах-реакциях в зависимости от исходной реплики-стимула требует дополнительных исследований.
Другое явление, которое часто встречается в границах второй реплики, -цитатные вопросы. Данные вопросы присутствуют в анализируемом материале в большом количестве (80%) и подразумевают выражение протеста против сказанного. (Например, «- Не надо объяснять, надо принимать меры. - Какие я вам могу принять щас меры?» - «Пассажиры поезда Смоленск - Адлер, измученные духотой в вагонах, устроили бунт» - https://www.youtube.com/ watch?v=lboOQS3sx-A&t=3s,). Отметим, что в речи коммуникантов может образовываться цепочка вопросов с повторами отдельного слова, например, во второй реплике пассажира электрички присутствует подряд 2 вопроса: с использованием вопросительного слова «каких» и с употреблением сочетания частиц «это» + «разве». Завершается реплика также высказыванием с повтором слова, произнесенного контролером:
- Молодой человек, а Вы знаете, что съемка в тоннелях запрещена.
- В каких тоннелях? Это разве тоннель? Я тоннель не вижу, я вижу вот город
«беспредел контролера в электричке Туапсе - Адлер» https://www.youtube.com/watch?v=5zoCHA5KMh8 Таким образом говорящий выражает активное несогласие со своим оппонентом. Данные высказывания сопровождаются повышением громкости голоса (особенно на лексемах «это» и «разве»), дополнительным фразовым ударением на повторяемых словах.
Вопросительные слова в подобных высказываниях могут употребляться в редуцированной устной форме. Так, в видеоролике «Ссора в троллейбусе. Женщина не хочет платить» (https://www.youtube.com/watch?v=ZMaLSE0EUUY) используется местоимение «чё»:
- Вы мне не ты ... мы.
- Чё не «ты - мы»?!
Коммуникант демонстрирует агрессию в сочетании с вызовом и нарочитой грубостью. Подобное высказывание можно охарактеризовать как «угрозу -вопрос-недоумение, возмущение, связанные с нарушением нормы поведения адресатом и его оценкой» [11, с. 598].
Отметим, что может создаться впечатление, что в указанном выше примере присутствует контрастивное отрицание (в первой реплике), но подобное впечатление будет ошибочным: в речи оппонента, предшествующей данной фразе, отсутствуют какие-либо личные местоимения (общение коммуникантов «на ты» присутствовало в данном диалоге, но 7 репликами ранее). В данном случае, находясь в состоянии эмоционального напряжения, конфликтант стремится противопоставить себя другому коммуниканту, не допустить в диалоге пауз (говорящие очень быстро обмениваются репликами, при этом на реплику-стимул незамедлительно следует реплика-реакция), а также уличить своего партнера по коммуникации в нарушении принципа вежливости [12]: для русской лингвокультуры местоимение «ты» в общении между незнакомыми людьми является маркером неуважения и типично для конфликтной коммуникации [13, с. 57]. Уход от предмета конфликта к критике манеры общения является также достаточно типичным для конфликтной коммуникации (см. выше об опосредованном обращении к чужому слову). Таким образом, придерживаясь коммуникативного поведения, характерного для жанра конфликта, говорящий критикует своего оппонента, прибегая при этом к конструкции, которая, как показывают указанные выше статистические данные, является достаточно частотной для ситуации конфликта.
Наряду с цитатными вопросами и контрастивным отрицанием в репликах коммуникантов могут встречаться также повторы невопросительных утвердительных высказываний и передразнивания. Примеры высказываний, тяготеющих к передразниванию, были отмечены только в 6,5% видеозаписей. С целью проверки утверждения о том, что передразнивания и пародирования встречаются в конфликтной коммуникации не очень часто, был проведен пилотажный опрос 60 носителей русского языка. Респондентам предлагалось ответить на вопрос «Замечали ли Вы за собой склонность к пародированию или передразниванию особенностей речи и поведения собеседника (повтор фраз, копирование жестов, мимики, изменение своего тембра голоса и т.д.) в процессе ссоры?». В результате опроса были получены следующие результаты: 55% респондентов дали ответ «Нет, не замечал(-а)», 18, 3% - «Да, делаю так очень часто», 26,7% - «Только в ситуациях, когда ссорюсь с близкими людьми». Таким образом, можно сделать вывод о том, что пародирование и передразнивание особенностей коммуникативного поведения в ситуации конфликта между незнакомыми ранее людьми -достаточно редкое явление.
В то же время отметим, что эмоциональный повтор как реакция на реплику оппонента встречается очень часто (в 27 из 30 видеороликов).
Например, в одном из видеороликов между кондуктором троллейбуса (К) и пассажиром (П) происходит следующий диалог: К: - Вот иди пешком тогда! П: - Я те дам щас «иди пешком». «Новосибирск. Конфликт в троллейбусе» https://www.youtube.com/watch?v=MS_ysQ5goJA Коммуниканты на данной видеозаписи, как уже говорилось ранее, взаимодействуют в очень быстром темпе, прибегая к словесной перепалке, кричат, ак-
тивно жестикулируют, перемещаются по троллейбусу, прибегают к оскорблениям. В первом случае представлен грубый вариант типичной конструкции, содержащей в себе угрозу в виде «я вам покажу + бессоюзная цитация предшествующей реплики собеседника» [11, с. 494]. В приведенном фрагменте диалога цитата использована, с одной стороны, с целью продемонстрировать недовольство манерой общения и поведением партнера по коммуникации, с другой - стремлением к экономии речевых средств: находясь в активном эмоциональном состоянии, говорящий не использует развернутые высказывания, прибегает к угрозе, содержащей в себе фразеологизированный компонент в сочетании с цитатой оппонента.
Отметим также, что в данном случае цитация возникает в момент пиковой фазы конфликта, когда говорящие используют все средства для того, чтобы изобразить оппонента в негативном свете, указав ему на нарушение коммуникативных норм.
Отдельного внимания также заслуживает тот факт, что при повторе в ряде случаев у коммуникантов присутствует улыбка:
- Завтра еще раз приду к Вам.
- Мы еще раз вызовем охрану (улыбается).
«Анонс. Жестокий запрет фотосъемки ЕВРОСЕТИ. Толи еще будет Красноярск»
https://www.youtube.com/watch?v=0SBCSmlqOtQ
- Кто Вы такая вообще? Что Вы делаете за прилавком в аптеке?
- А кто Вы такой (улыбается) ?
- Я покупатель.
- Покупатель. Вас обслужили (улыбается)?
«Неадекватная в аптеке Кедр/Радуга Санкт Петербург»
https://www.youtube.com/watch?v=TRm8mTZbkpo
Улыбка, которая свойственна участникам диалогов, может быть охарактеризована как искусственная (в терминологии Г.Е. Крейдлина [14, с. 85]). Как утверждают П. Экман и У. Фризен, такая улыбка «не образует под глазами тех кожных складок, что появляются при обычной верхней улыбке» [14, с. 85]. Примечательно, что во всех случаях улыбка проявляется в финале реплики-реакции. В данном случае улыбка, присутствующая на лице коммуникантов, «используются для маскировки гнева» [15, с. 150]. В диалоге из видеоролика «Неадекватная в аптеке Кедр/Радуга Санкт Петербург» улыбка коммуниканта (аптекаря) присутствует только в момент произнесения собственной реплики: когда говорит оппонент, выражение лица аптекаря серьезно, уголки губ опущены, глаза широко открыты, пристальный взгляд устремлен на покупателя.
В рассмотренных выше примерах используются преимущественно единичные повторы слов. В то же время отметим, что при обращении к чужому слову могут использоваться целые фразы. В таких случаях реплика оппонента очень часто обрамляется речевой модусной рамкой (в терминологии ГА. Золотовой, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидоровой [16, с. 282]), выражаемой глаголами речи.
Так, в видеоролике «Новосибирск. Конфликт в школе» - https://www. youtube.com/watch?v=kw9r1aQd8sk (в скобках заметим, что невербальная составляющая не представлена в данном видеоролике ввиду особенностей видеосъемки) реплика, содержащая в себе цитату, также включает речевые модусные рамки («Вы сейчас еще и говорили», «Вы еще говорите») в сочетании с усилительной частицей «еще», а также различными разговорными конструкциями (например, использование частиц, междометия, свободный порядок слов, лексема «щас», свойственная просторечной речи.). Слова одного коммуниканта (Д - директора) повторяются другим коммуникантом (родителем - Р2) с целью дать им свою негативную оценку:
Д: И после этого вы хотите учиться здесь?
Р1: Нет, мы не будем здесь учиться, Вы напишите, что нас не берете, мы переведемся.
Р2: А! После этого вы хотите ск.... Вы сейчас еще и говорили: «А Вы после этого...» Вы еще говорите: «После этого вы еще хотите учиться здесь?» Да? Это что за разговоры такие? Вы щас угрожаете ребенку моему или что?
Эмоции и протекание коммуникации в условиях, в которых коммуниканты прерывают друг друга, способствуют появлению пауз и неоконченных фрагментов высказывания в реплике одного из родителей (Р2). Коммуникант не может сразу выстроить законченное высказывание, в результате чего в границах одной реплики появляются повторы следующих слов: «после этого», «Вы», «говорите». При этом коммуникант изначально не может грамотно преобразовать высказывание оппонента в косвенную речь: «После этого мы хотите.». Форма глагола 2-лица множественного числа сохраняется, что является признаком передразнивания. О передразнивании может также свидетельствовать тот факт, что при произнесении данного фрагмента высказывания артикуляция становится более напряженной.
Аналогичный пример высказывания с использованием речевой модусной рамки при воспроизведении слов оппонента встречается в видеоролике «Отказал дерзким пассажирам и попался ДПС с ребенком»,). Рассмотрим следующий фрагмент диалога, где под К1 подразумевается первый пассажир, под К2 - водитель, под К3 -второй пассажира, знаком R обозначен номер реплики:
R1 К1: Отстегивай давай!
R2 К2: А?
R3 К2: Отстегивай кресло!
R4 К2: А чё Вы мне так командуете?
R5 К2: Я не командую, я прошу.
R6 К2: Нет. Вы говорите: «Отстегивай мне кресло».
R7 К2: Пожалуйста...
R8 К2: Так вот надо было раньше так начинать.
R9 К2: Пожалуйста!
R10 К3: Ну езжай тогда дальше.
R11 К2: Да, конечно, я поеду. Разговаривать надо нормально.
R12 К3: Ну, езжай.
Затем следуют проявления эмоциональных реакций как со стороны второго пассажира (К^) (в виде хлопка дверью и нецензурной брани), так и со стороны водителя (К1) - использование обсценной лексики, которая заглушена гудком на видео.
Высказывание водителя, содержащее в себе цитацию слов пассажира, отличается следующими речевыми особенностями: коммуникант повторяет глагол в повелительном наклонении, использует местоимение «мне», которого не было в исходной реплике рз).
Если говорить о невербальных компонентах коммуникации, то необходимо отметить следующие особенности: изменение тембровых характеристик голоса за счет более напряженной артикуляции, наличие пауз после каждого слова. При этом коммуникантом выделяется флексия -ай в глаголе в форме повелительного наклонения и делается фразовое ударение на местоимении «мне», которое отсутствует в исходной реплике пассажира. Если сопоставить этот фрагмент высказывания с репликами, сказанными ранее водителем такси, то следует подчеркнуть присутствие напряженности в голосе, а также увеличение громкости. Цитируемая фраза произнесена в быстром темпе, при повторе происходит замедление темпа речи, а сама цитата окаймляется словом «нет», произнесенным с ИК-1 и без выраженного напряжения в голосе. Подобный контраст и напряженная артикуляция позволяют сделать вывод о том, что данный повтор содержит в себе элементы передразнивания.
С учетом того, что мимика и жестикуляция не видны в конкретном видеоролике, для анализа невербальных средств помимо просодического компонента доступны только движения головы водителя, амплитуда которых увеличивается при повторе чужих слов. Примечательно, что при произнесении местоимения «Вы» водитель делает боковой кивок головы в сторону противоположную от оппонента. Согласно Е.А. Гришиной, «при указании на объект в невидимой зоне говорящий указывает не на реальный объект, а на свое мысленное представление об этом объекте» [6, с. 144]. Таким образом, перед нами жест «дистанцирования от чужой речи» [6, с. 419], который в данной конфликтной ситуации указывает не на объект (партнера по коммуникации), а на противоположную от него точку.
Данный фрагмент с использованием повтора отличается от примера из видеоролика «Новосибирск. Конфликт в школе» тем, что реплика «Нет. Вы говорите: "Отстегивай мне кресло"» ^6) несмотря на то, что является реакцией на контрастивное отрицание из предыдущей реплики ^5), содержит повтор из реплики, произнесенной в начале диалога рз). В связи с этим следует отметить, что данный пример занимает промежуточную позицию в нашем делении на подгруппы: с одной стороны, рассматриваемая цитата относится к реплике-реакции, но, с другой стороны, она перенаправляет диалог являясь аргументом, который был почерпнут из иного фрагмента беседы.
Обращение к чужому слову в границах реплики-стимула (цитирование)
Обращение к чужим словам в рассмотренных выше двух примерах (видеоролики «Отказал дерзким пассажирам и попался ДПС с ребенком» и «Новосибирск. Конфликт в школе») представляет собой реакцию коммуникантов на сказанное их оппонентами в рамках текущего диалога. В то же время в анализируемом корпусе видеозаписей были отмечены примеры, в которых слова или поведение партнера по коммуникации, оставшиеся за кадром, служили катализатором конфликта. В данных случаях речь идет о цитировании реплик партнера по коммуникации.
Одним из таких примеров, когда слова коммуниканта служат катализатором конфликтной ситуации, является запись конфликта в аптеке («Скандал в аптеке Озерки» - https://www.youtube.com/watch?v=agQsqvgJRsw. Здесь покупательница, считающая, что в результате нарушения постулата качества (по Грайсу [17, с. 222]) ей была предоставлена ложная информация, несколько раз обращается к приему повтора слов оппонента с целью аргументировать свою позицию и запросить возврат денег:
- Я сказала: «Здесь написано синтетика». Вы сказали: «Нет!». Я пошла на свет - здесь синтетика.
<...>
... Я сказала: «Вот на этой есть синтетика?» - «Нет!». И здесь Вы сказали. Где вот здесь синтетика? Покажите. Где! Где?!»
<.>
Я спросила: «Здесь написано синтетика?» Вы сказали: «То же самое. Синтетики здесь нет». «И здесь нету», - Вы сказали, - «То же самое».
Все высказывания принадлежат той части диалога, в которой конфликт достигает своего пика (покупательница активно жестикулирует, бьет рукой по прилавку, периодически переходит на крик). Тем не менее при цитировании и сопоставлении своих слов с чужими громкость голоса понижается при произнесении
речевой модусной рамки «я сказала», темп речи также незначительно, но замедляется. Примечательно, что между высказываниями женщина использует оскорбления («наглая, как танк»), переходит на крик, но при попытке воспроизвести диалог, который предшествовал конфликтной ситуации, громкость уменьшается. Таким образом, при повествовании о событиях, которые, по мнению говорящего, являются первопричиной конфликта, коммуникант стремится демонстрировать относительное спокойствие, но это удается ему с трудом: после цепочки повторов покупательница произносит фрагмент высказывания «То же самое!», повышая голос и делая паузы между словами.
Подобные изменения просодических характеристик высказывания имеются и в другом видеоролике, где покупательница также желает вернуть товар в аптеку и обвиняет своего оппонента в нарушении принципа кооперации, в данном случае - постулата отношения [17, с. 223]: говорящую не устраивает, что ее партнер по коммуникации уклонился от изначально заявленной темы. Так, в видеоролике «Разборки в железногорской аптеке» (https://www.youtube.com/ watch?v=_II2xUFg9SY) присутствует следующая фраза конфликтующей покупательницы, желающей вернуть товар, который у нее отказываются принимать: «Я говорю: 'Давайте посмотрим прибор, чтобы убедиться, что всё в порядке". Прибор даже не открываете: "Прибор я смотреть не буду. И вот Вам бланк". И ушла».
При цитировании слов фармацевта покупательница замедляет свой темп речи, тембр ее голоса становится более высоким, присутствует фразовое ударение на словоформе «не буду» с удлинением обоих гласных звуков в слове. Цитата сопровождается следующими жестами: на словах «Прибор даже не от-крываете. Прибор я смотреть не буду» покупательница делает два жеста, направленных от себя, демонстрирующих отказ, а также ритмически соответствующих интонации перечисления. Фрагмент высказывания «И вот Вам бланк» сопровождается иллюстративным жестом, который демонстрирует действие, совершенное ранее фармацевтом и оставшееся за кадром, - покупатель будто бы кладет лист бумаги на стол. Этому жесту предшествует пауза: подобным образом покупательница заостряет внимание окружающих на происходящем. Примечательно, что свои слова, произнесенные в спокойном темпе, без напряженной артикуляции, коммуникант противопоставляет цитируемой реплике фармацевта. Данный факт сближает рассматриваемый фрагмент с использованием повтора чужих слов с цитатой из видеоролика «Отказал дерзким пассажирам и попался ДПС с ребенком», которая также содержит в себе противопоставление своих и чужих слов и характеризуется присутствием напряженной артикуляции. Подобное сходство демонстрирует, что повторы чужих слов, используемые рамках аргументации своей позиции, могут содержать в себе реплики-передразнивания.
Отметим, что анализ вербальной составляющей в рассматриваемом фрагменте позволяет сделать вывод о том, что один и тот же коммуникант занимает одновременно позицию и субъективного, и объективного наблюдателя в рамках одного высказывания. С позиции субъективного наблюдателя (участника конфликта) покупательница цитирует собственные слова, в рамках цитаты при обращении к партнеру по коммуникации использует формы 2 лица множественного числа. Цитате со своей исходной репликой коммуникант противопоставляет реплику сотрудницы аптеки. Завершается высказывание фразой, произнесенной с позиции объективного наблюдателя (глагол «ушла» в форме женского рода прошедшего времени).
С учетом особенностей компонентов невербальной коммуникации рассматриваемый видеоролик можно охарактеризовать как тот редкий пример, когда жесты конфликтующего совершаются не с точки зрения автора сообщения ^ТР), а с точки зрения лица, о котором идет речь (^ТР), или, в терминологии специалистов по жестовой лингвистике, - персонажа (см. [4, 5, 6].
При этом обратим внимание на следующие два важных момента: 1) в видеоролике покупательница описывает события, произошедшие некоторое время назад, 2) кроме сотрудников аптеки адресатами сообщения, передаваемого женщиной, являются также присутствующие рядом люди, в том числе и те лица, которые защищают интересы потребителя. Можно предположить, что именно эти
Библиографический список
два факта оказывают существенное влияние на говорящую, коммуникативное поведение которой включает в себя не только фрагменты цитат оппонента, но и компоненты подражания невербальному поведению последнего. В подтверждение данного предположения можно привести следующие аргументы:
• жесты, совершаемые с точки зрения лица, чьи слова цитируются в речи коммуниканта, встречаются в ряде видеороликов, размещенных на сайте YouTube. На данных видеозаписях одно лицо в виде монолога повествует о ситуации, предшествовавшей возникновению конфликта, копирует жесты и мимику оппонента, изображает манеру речи обидчика в искаженном или пародийном виде, а также пытается склонить слушателя на свою сторону (например: «Меня выгнали из Летуаль| Скандал в магазине» - https://Www.youtube. com/watch?v=eAozc3pn9Oo, «Прикол в аптеке» - https://www.youtube.com/ watch?v=vxCkMdi5Sik). Особенности коммуникативного поведения говорящих в данных видеоматериалах могут стать отдельным предметом для исследования;
• в целях проверки предположения о том, что склонность к изображению неких индивидуальных особенностей речевого поведения свойственна преимущественно для ситуации повествования о событиях, произошедших некоторое время назад, был проведен пилотажный опрос 60 респондентов-носителей русского языка. На вопрос «Повторяете ли Вы слова обидчика в своем рассказе в случае описания произошедшей ранее конфликтной ситуации?» 36,7% респондентов выбрали вариант «Да, часто так делаю», 46,7% - «Иногда могу повторить», 10% - «Нет», 6,7% - «Затрудняюсь ответить». Таким образом, можно сделать вывод о том, что говорящие достаточно часто обращаются к чужому слову в ситуации повествования об уже произошедшем конфликте.
Подводя итог всему вышеизложенному, следует отметить, что проведенный анализ вербальных и невербальных компонентов коммуникации продемонстрировал следующей результат: в ситуации конфликта трансформация первичного высказывания будет значительной за счет использования различных оценочных средств в речи (оценочные высказывания, интонация, жестикуляция, демонстрирующие неприятие слов собеседника). Указанные компоненты невербальной коммуникации используются с целью выстроить противопоставление, провести явную границу между собой и оппонентом.
Обращаясь к характеристике манеры общения других коммуникантов, цитации или цитированию чужих слов, говорящий демонстрирует нарушение принципов вежливости [12] и кооперации [17] партнером по коммуникации. Например, в рассмотренных в данной статье видеороликах «Отказал дерзким пассажирам и попался ДПС с ребенком», «Ссора в троллейбусе. Женщина не хочет платить», «Новосибирск. Конфликт в школе» нарушается принцип вежливости: водитель считает, что с ним общаются невежливо, пассажир из троллейбуса реагирует угрозой на агрессию со стороны кондуктора, а родитель, считая, что директор не права в своих высказываниях, предпринимает попытку уличить ее в угрозе своему ребенку. В видеозаписи конфликта в видеоролике «Скандал в аптеке Озерки» конфликтующая считает, что нарушен постулат качества (ей предоставили информацию, которая является ложной), в видеоролике «Разборки в железногорской аптеке», по мнению покупательницы, нарушен постулат отношения: фармацевт уклонилась от темы общения, отказавшись выслушивать претензии.
В целом анализ групп с опосредованным и непосредственным обращением к чужому слову позволяет сделать вывод о том, что апелляция к словам оппонента достаточно часто используется в конфликтной коммуникации. Чаще всего это повтор отдельных слов и словосочетаний, который является реакцией на реплику, произнесенную другим коммуникантом. В то же время нами были отмечены примеры реплик, в которых присутствует характеристика коммуникативного поведения оппонента при повествовании о конфликтной ситуации, произошедшей ранее. Подобные видеоматериалы, в которых слова, сказанные в прошлом, являются одной из причин возникшего конфликта, требуют дополнительных исследований в связи с предположением о том, что именно в таких видеороликах говорящий обычно использует жесты, которые совершаются не с позиции автора сообщения, а с позиции лица, чья цитата приводится в высказывании.
1. Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.). Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. Москва: Лабиринт, 1993.
2. Третьякова В.С. Конфликт глазами лингвиста. Юрислингвистика-2: русский язык в его естественном и юридическом бытии. Барнаул: Издательство АптГУ, 2000: 127 - 140.
3. Тезекбаева ГА. Спонтанная речь как объект лингвистики. Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. 2011; № 1: 76 - 79.
4. Stec K., Huiskes M., Wieling M. & Redeker G. Multimodal character viewpoint in quoted dialogue sequences. Glossa: A Journal of General Linguistics. 2011; № 2 (1), 39: 1 - 19.
5. MacNeil D. Hand and Mind: What Gestures Reveal About Thought. Chicago: University of Chicago Press, 1992.
6. Гришина Е.А. Русская жестикуляция с лингвистической точки зрения. Москва: Издательский Дом ЯСК: Языки славянской культуры, 2017.
7. Борисевич В.В. Образы вербально-конфликтных ситуаций. Культура народов Причерноморья. 2003; № 44: 186 - 190.
8. Арутюнова Н.Д. Диалогическая цитация (К проблеме чужой речи). Вопросы языкознания. 1986; № 1: 50 - 64.
9. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. Москва: Языки русской культуры, 1999.
10. Анисимова Т.В. Формы воспроизведения чужой речи как элемент судебной аргументации. Динамика изследоеания - 2008: Материали за IV Международна научна практична конференция. София: Бял ГРАД-БГ» ООД. 2008; Т. 14. Available at: http://www.rusnauka.com/15_DNI_2008/Philologia/33268.doc.htm
11. Безяева М.Г. Семантика коммуникативного уровня звучащего языка. Волеизъявление и выражение желания говорящего в русском диалоге. Москва: Издательство Московского университета, 2002.
12. Leech G.N. Principles of Pragmatics. London: Longman, 1983.
13. Белоус Н.А. Характер коммуникативной личности конфликтного типа. Lingua mobilis. 2011; № 7 (33): 54 - 58.
14. Крейдлин ГЕ. Улыбка как жест и как слово (к проблеме внутриязыковой типологии невербальных актов). Вопросы языкознания. 2004; № 4: 66 - 93.
15. Экман П., Фризен У Узнай лжеца по выражению лица. Санкт-Петербург: Питер, 2010.
16. Золотова ПА., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. Москва: Наука, 2004.
17. Прайс ПП. Логика и речевой общение. Новое в зарубежной лингвистике. Москва: Прогресс, 1985; Выпуск XVI: 217 - 237.
References
1. Voloshinov V.N. (Bahtin M.M.). Marksizm i filosofiya yazyka: Osnovnye problemy sociologicheskogo metoda v nauke o yazyke. Moskva: Labirint, 1993.
2. Tret'yakova V.S. Konflikt glazami lingvista. Yurislingvistika-2: russkij yazyk v ego estestvennom iyuridicheskom bytii. Barnaul: Izdatel'stvo AltGU, 2000: 127 - 140.
3. Tezekbaeva G.A. Spontannaya rech' kak ob'ekt lingvistiki. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Filologiya. Zhurnalistika. 2011; № 1: 76 - 79.
4. Stec K., Huiskes M., Wieling M. & Redeker G. Multimodal character viewpoint in quoted dialogue sequences. Glossa: A Journal of General Linguistics. 2011; № 2 (1), 39: 1 - 19.
5. MacNeil D. Hand and Mind: What Gestures Reveal About Thought. Chicago: University of Chicago Press, 1992.
6. Grishina E.A. Russkaya zhestikulyaciya s lingvisticheskoj tochki zreniya. Moskva: Izdatel'skij Dom YaSK: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2017.
7. Borisevich V.V. Obrazy verbal'no-konfliktnyh situacij. Kul'tura narodov Prichernomor'ya. 2003; № 44: 186 - 190.
8. Arutyunova N.D. Dialogicheskaya citaciya (K probleme chuzhoj rechi). Voprosyyazykoznaniya. 1986; № 1: 50 - 64.
9. Arutyunova N.D. Yazykimircheloveka. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury, 1999.
10. Anisimova T.V. Formy vosproizvedeniya chuzhoj rechi kak 'element sudebnoj argumentacii. Dinamika izsledovaniya - 2008: Materiali za IV Mezhdunarodna nauchna praktichna konferenciya. Sofiya: Byal GRAD-BG» OOD. 2008; T. 14. Available at: http://www.rusnauka.com/15_DNI_2008/Philologia/33268.doc.htm
11. Bezyaeva M.G. Semantika kommunikativnogo urovnya zvuchaschego yazyka. Voleiz'yavlenie i vyrazhenie zhelaniya govoryaschego v russkom dialoge. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2002.
12. Leech G.N. Principles of Pragmatics. London: Longman, 1983.
13. Belous N.A. Harakter kommunikativnoj lichnosti konfliktnogo tipa. Lingua mobilis. 2011; № 7 (33): 54 - 58.
14. Krejdlin G.E. Ulybka kak zhest i kak slovo (k probleme vnutriyazykovoj tipologii neverbal'nyh aktov). Voprosy yazykoznaniya. 2004; № 4: 66 - 93.
15. 'Ekman P., Frizen U. Uznaj lzheca po vyrazheniyu lica. Sankt-Peterburg: Piter, 2010.
16. Zolotova G.A., Onipenko N.K., Sidorova M.Yu. Kommunikativnaya grammatika russkogo yazyka. Moskva: Nauka, 2004.
17. Grajs G.P. Logika i rechevoj obschenie. Novoe vzarubezhnojlingvistike. Moskva: Progress, 1985; Vypusk XVI: 217 - 237.
Статья поступила в редакцию 25.05.20
УДК 81-114.2
Verzilova A.A., postgraduate, Department of Russian Language and Methods of Teaching, Ivanovo State University (Ivanovo, Russian),
E-mail: arinaver_1991@mail.ru
CONVERSED CASES OF USE OF PHRASEOLOGICAL UNITS WITH GENERAL VALUE OF ASSESSMENT. The article is dedicated to the converted use of phraseological units. The purpose of the study is to identify and analyze the converted phraseological units expressing the category of assessment in Russian. The scientific novelty of the study is to survey the material conversion phenomenon of the lexico-grammatical category, combining phraseological units of such type as по душе, в масть, не пара, не модель, по боку, до лампочки. The results of the research reveal that predicative-evaluative phraseological units can be correlated in terms of their formal and substantive properties with units of other categories (adverbial and adjective), having differences in syntactic and compatibility properties.
Key words: Russian language, phraseology, lexical and grammatical category of predicative-evaluative phraseological units, phraseological conversion, category of assessment.
А.А. Верзилова, аспирант, Ивановский государственный университет, г. Иваново, E-mail: arinaver_1991@mail.ru
КОНВЕРСИРОВАННЫЕ СЛУЧАИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ С ОБЩИМ ЗНАЧЕНИЕМ ОЦЕНКИ
В статье рассматривается проблема конверсированных случаев употребления фразеологических единиц. Цель исследования - выявить и проанализировать конверсированные фразеологические единицы, выражающие категорию оценки в русском языке. Научная новизна исследования заключается в изучении явления конверсии на материале лексико-грамматического разряда, объединяющего фразеологические единицы типа по душе, в масть, не пара, не модель, по боку, до лампочки. В основной части работы показываются особенности соотношения предикативно-оценочных фразеологизмов с единицами других лексико-грамматических классов по форме и содержанию на примере словарных статей и реальных речевых употреблений. Полученные результаты свидетельствуют о том, что предикативно-оценочные фразеологические единицы могут быть сходны с адъективными и адвербиальными фразеологизмами по значению и формальным показателям, а отличаться синтаксическими и сочетаемостными свойствами, что указывает на признаки конверсированного употребления фразеологизмов.
Ключевые слова: русский язык, фразеология, лексико-грамматический разряд предикативно-оценочных фразеологизмов, фразеологическая конверсия, категория оценки.
Во фразеологической системе русского языка существует определенная группа фразеологических единиц типа по вкусу, по душе, ко двору, по карману, не пара, не мёд, не подарок, не место, до лампочки, по барабану, по боку, без разницы. Учёные по-разному оценивают принадлежность данных фразеологизмов к тому или иному лексико-грамматическому разряду: либо не выделяют эти единицы вообще, оставляя их за пределами лексико-грам-матической системы (В.Л. Архангельский [1], Ю.А. Гвоздарев [2] и др.), либо распределяют их по разным разрядам (А.М. Чепасова [3] - призначные (по силам) и качественно-обстоятельственные (к лицу, по плечу и др.)), либо выделяют их в отдельный лексико-грамматический разряд (А.И. Молотков - адвербиально-предикативный [4], А.А. Хуснутдинов [5] - предикативно-оценочный, Т.Н. Ляхова [6] - коррелятивно-предикативный и др.). В данной статье используется термин «предикативно-оценочный», т.к. он является наиболее распространённым [7].
Различные мнения исследователей относительно принадлежности данных фразеологических единиц к какому-либо разряду объясняются в первую очередь их лексико-грамматическими свойствами и корреляцией по формальным и содержательным признакам с другими классами фразеологизмов. В связи с этим актуальность исследования заключается в изучении проблемы категориальной отнесенности исследуемых единиц. Научная новизна исследования состоит в том, что впервые во фразеологической науке явление конверсии анализируется на материале фразеологизмов, выражающих категорию оценки в языке. Во фра-
зеологической науке данной особенности фразеологических единиц посвящены многие работы [8, 5, 9].
Цель данной работы - выявить особенности соотношения предикативно-оценочных единиц с фразеологизмами, принадлежащими другим разрядам, что позволит определить лексико-грамматические особенности таких фразеологизмов в речи. Поставленная в данном исследовании цель достигается решением следующих задач: а) определить основные формальные и содержательные свойства предикативно-оценочных фразеологических единиц; б); описать лекси-ко-грамматические признаки адвербиальных и адъективных фразеологических единиц; в) выявить и проанализировать случаи конверсированного употребления предикативно-оценочных фразеологизмов. Для решения поставленных задач были использованы следующие методы: лингвистического описания, сопоставительный и контекстуальный.
Предикативно-оценочные фразеологизмы объединены общим значением оценки лица, предмета или явления. В.П. Жуков отмечает, что оценочное значение - важный признак фразеологической семантики. Оценочное значение может выражать положительную и отрицательную характеристику того или иного лица или предмета» [8]. Единицы данного разряда выражают оценку положительную (по душе, по кайфу, в цвет, на уровне и т.д.), отрицательную (не сахар, не пряник, не модель, не компания и т.д.) или оценку безразличия (до балды, всё равно, до фонаря, всё едино, до лампочки и т.д.). Однако для разряда предикативно-оценочных фразеологизмов значение оценки становится ядерным, определяющим
