CC BY
46
УДК 81-119
О.Н. Сорокина
ВЕРБАЛИЗАЦИЯ КОГНИТИВНОЙ ИНФОРМАЦИОННОЙ МОДЕЛИ «КИТАЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ» В МАСС-МЕДИЙНОМ ДИСКУРСЕ США
Статья посвящена исследованию когнитивных моделей, продуцированных СМИ. Целью работы является исследование вербализации информационной модели «КИТАЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ» в масс-медийном пространстве США. Предлагается анализ метафорических эпитетов, синонимического ряда, а также экспрессивов, играющих особую роль в смысловой конфигурации устойчивого представления о Китае, переходящем в стереотипную установку.
Ключевые слова: информационная модель, стереотипизация, СМИ, дискурс, представление, экономическая экспансия.
Как известно, картина мира формируется у индивида в процессе социализации, а вне общества картина мира, как и сознание человека, сформироваться не может [Алимурадов 2010: 64]. Безусловно, на формирование определенного мировосприятия, на построение новых, заданных идеологией и другими внешними факторами когнитивных моделей в картине мира адресатов в современных условиях влияют, прежде всего, СМИ, оказывающие массовое информационное воздействие на аудиторию в рамках национального масштаба. Таким образом, объектом нашего исследования является современный медийный дискурс, формируемый текстами американских средств массовой информации. Под медийным дискурсом мы понимаем процесс воспроизводства и объективации в масс-медиа социально доминантных принципов восприятия и интерпретации формулируемых смыслов, а также социально-регулятивный механизм, формирующий общественное сознание посредством тиражирования в масс-медиа социально значимых смыслов и оценок [Полонский 2009: 20].
Концептуализация информационных моделей в процессе массовой коммуникации рассматривается нами как важнейший когнитивный процесс, опосредующий поведение человека. Мы полагаем, что особое конструирование информационных моделей в СМИ является необходимым атрибутом человеческой психики и способно во многом предопределять социально-психологическую, информационно-языковую и культурную ситуации в обществе. Познание, получаемое в процессе усвоения подаваемых СМИ информационных моделей, способствует созданию единой национальной картины мира, представляющую собой целостную, содержательную интерпретацию окружающей действительности.
Материалом для исследования послужили статьи из электронных информационных изданий в сети Интернет (3988 статьи). Источником фактического материала стали старейшие периодические издания США, имеющие наибольшие тиражи, обладающие мировой известностью и претендующие на объективность материала. Таким образом, эмпирической базой исследования является контент-анализ материалов пяти общенациональных качественных печатных изданий США: газеты «The New York Times», «The Washington Post», «The Wall Street Journal» и журналы «Time», «Newsweek» (электронная версия). Хотелось бы подчеркнуть, что целенаправленного отбора материала для исследования не проводилось, выбор статей для анализа был основан на одном принципе - наличии в заголовке статей названий "China" и "Chinese".
В качестве основных методов, необходимых для исследования когнитивной информационной модели «Китайская экономическая экспансия», конструируемой в семантическом пространстве масс-медийного дискурса США, являются следующие:
- дискурсивно-когнитивный анализ масс-медийного дискурса США, позволяющий смоделировать и описать когнитивную структуру информационной модели «Китайская экономическая экспансия»;
- дефиниционный анализ, дающий возможность выявить эксплицитные признаки исследуемой информационной модели «Китайская экономическая экспансия», рассматриваемая нами как ментальная модель, дающая основу для необходимой коммуникативной информации с целью дальнейшей стереотипизации информационной модели Китая;
- метод контекстуального анализа, позволяющий выявить имплицитное содержание конструируемой в СМИ США информационной модели «Китайская экономическая экспансия», требующий учета любого рода информации (в том числе и нелингвистической), существенной для выявления содержательной стороны моделируемой когнитивной модели в рамках культуры американцев;
- контент-анализ, являющийся стандартной методикой исследования в области общественных наук, предметом которого является анализ содержания текстовых массивов и продуктов коммуникативной корреспонденции, а также количественный анализ текстов и текстовых массивов с целью последующей содержательной интерпретации выявленных числовых закономерностей;
- интерпретационный анализ, ориентированный на выявление культурной обусловленности исследуемого информационного стереотипа и ценностных установок в общественном сознании.
Согласно данным, полученным в результате проведенного контент-анализа, когнитивная информационная модель «Китайская экономическая экспансия» является одной из наиболее значимых моделей в конструируемом СМИ США целостном образе Китая. Согласно данным, полученным в ходе языкового анализа, появление нового тематического блока в рамках конструируемой информационной модели «Экономика Китая» обусловлено экстралингвистическими факторами и событиями, происходящими во внешнеэкономической деятельности. Так, к концу 2010 г. бурный экономический рост привел к тому, что китайская экономика обогнала японскую и стала второй экономикой мира вслед за Соединенными Штатами Америки, обойдя Японию и превзойдя ее по уровню валового внутреннего продукта.
Во многом китайская экономика повторила путь, по которому ранее развивалась Япония. Однако масштабы этих процессов разные: население Китая больше населения Японии в 10 раз, и если рост Японии не оказывал существенного давления на рынки товаров, то подъем Поднебесной -другое дело. Потребление нефти в Китае за 10 лет выросло более чем в 2 раза - с 4,5 до 9,2 миллионов баррелей в день, значительно увеличив свой углеводородный аппетит. Бурно развивающаяся экономика Китая предъявила спрос и на другие товары - прежде всего, на медь и железную руду. Доля Китая в мировом потреблении железной руды достигла 64 %, алюминия - 40 %, меди, никеля и цинка - по 37 % на 2010 г. Рост потребления
сырья в Китае активно поддерживает экономический рост в странах - экспортерах сырья, среди которых также немало развивающихся рынков, например, России, Бразилии, Южной Африки. Однако США вновь опасаются дефицита ресурсов, поскольку мировые инвесторы вовсю играют на этой доминирующей в последние годы идее, загоняя цены на товары все выше и выше.
Это объясняет авторский интерес к теме «Экономическая экспансия Китая». В центре внимания журналистов находится тема, обсуждаемая СМИ многих ведущих стран - чрезмерное развитие внутреннего рынка КНР, что привело к большой экспансии китайской экономики в Европу. Особое внимание уделяется амбициям Китая, который проводит в настоящее время модернизацию во всех отраслях: строительной, транспортной, пищевой, военной, а также в области высоких технологий: China boasts the world's second-largest economy, delivering double-digit economic growth on a seemingly permanent basis. It pursues the world's most ambitious program of military modernization, emphasizing the projection of power beyond its borders. It is the planet's biggest steel producer, car market, commodity consumer and exporter (Washington Post, 12 января 2011).
Как показывает материал, формирование достаточно широкой прессупозиции восприятия текстов данной тематики, реализуется целым комплексом приемов, таких как частотность появления темы на страницах газет и единообразие подачи данной темы. Так, однообразие негативной проекции данного тематического блока способствует формированию социальной установки, являющейся сложным компонентом сознания, который регулирует отношение аудитории к описываемому объекту. Авторы информационных сообщений не скрывают озабоченности американской общественности по поводу растущего значения Китая на мировой арене в связи с расширением его экономики, что позволило КНР стать второй страной по величине в мире: the Pew Research Center and others that have tracked a significant public concern about China's growing prominence on the world stage, as its economy has expanded into what is arguably the second-biggest in the world (Washington Post, 22 февраля 2010). Кроме того, масс-медийные сообщения насыщены информацией об экономическом преимуществе Китая, что вполне возможно позволит КНР занять лидирующую позицию не только в области экспорта, но и мировой торговле в целом: The economic advantage China is gaining will only widen in the
future because China's gross domestic product growth rate will be substantially and consistently greater than that of the United States for the near future. By 2030, we expect the Chinese economy to be twice as large as that of the United States (in purchasing-power parity dollars) ... China is already the world's largest exporter of goods. By 2030, China's trade volume will be twice that of the United States. And, of course, China is also a net creditor to the United States (Washington Post, 27 апреля 2011).
Высокая информационно-тематическая плотность данной темы напрямую влияет на социальную установку. Вслед за К.Ю. Новиковым мы рассматриваем социальную установку как «когнитивно-эмоционально-оценочную готовность адресатов воспринимать мир или его явления, ощущать его и действовать в соответствии с этой готовностью» [Новиков 2007: 57]. Так, массовая установка о последовательности и настойчивости Поднебесной в области завоевания других рынков ведет к возникновению информационного стереотипа о господстве Китая, его полном экономическом и политическом влиянии и доминировании.
Анализ материала показал, что вербализация когнитивной информационной модели «Китайская экономическая экспансия» происходит, в первую очередь, с помощью различных коммуникативных стратегий. Следует отметить, что в широком смысле понятие вербализации означает вербальное (словесное) описание событий, мыслей, чувств, переживаний. Вслед за Э.Г. Мегра-бовой, мы рассматриваем вербализацию как процесс воспроизводства информации в масс-медий-ном дискурсе в виде совокупности коммуникативных стратегий, получающих выражение в лингвистических стратегиях - с помощью применения разнообразных языковых средств рационального и эмоционального характера [Меграбова 2009: 20].
Так, тематическое развитие данной установки происходит с помощью коммуникативной стратегии проекции будущего: EVERYONE KNOWS that the future belongs to China, right? Its economy recently surpassed Japan's as the world's second-largest. Its navy is roaming ever farther and with growing confidence. It is training a generation of scientists and engineers in numbers the United States can only imagine. Its high-speed rail network is the envy of the Obama administration - or at least it was, until top railway officials were sacked for apparent corruption and possibly shortcuts on safety (Washington Post, 4 апреля 2011). Данная технология проецирования будущего главенствующего
положения Поднебесной, безусловно, нацелена на актуализацию устойчивого представления и дальнейшей стереотипизации информации о политическом и экономическом влиянии КНР, регулирующей не только процесс познания, но и канализирующей эмоции, предопределяющей оценку и эмоции читателей.
Так, для закрепления уже знакомой адресатам ментальной схемы, авторы информационных сообщений США даже называют текущее столетие «Веком Китая»: Facing high unemployment and a difficult economy, most Americans think the United States will have a smaller role in the world economy in the coming years, and many believe that while the 20th century may have been the "American Century, " the 21st century will belong to China (Washington Post, 22 февраля 2010); Asked whether this century would be more of an "American Century" or more of a "Chinese Century", Americans divide evenly in terms of the economy (41 percent say Chinese, 40 percent American) and tilt toward the Chinese in terms of world affairs (43 percent say Chinese, 38 percent American). A slim majority say the United States will play a diminished role in the world's economy this century, and nearly half see the country's position shrinking in world affairs more generally. Таким образом, проецируя динамичное развитие Китая в обозримом будущем, авторы актуализируют крепкие ассоциативные связи, трансформирующиеся в устойчивое представление о Китае как о стране, меняющей глобальную экономику, в которой преимущество будет на стороне Поднебесной, перегнавшей мощь США.
В рамках обозначенной тематики авторы информационных сообщений уделяют отдельное внимание проблеме, тесно связанной с экономической экспансией КНР, а именно, борьбой Китая за мировые ресурсы. Обладая крупнейшими золотовалютными резервами и владея колоссальным объемом американских долговых обязательств, Китай становится развитой мировой державой. Однако нехватка энергетических ресурсов является главной проблемой китайской экономики; Китай становится второй страной после США по импорту нефти. Безусловно, данные обстоятельства находят свое широкое отражение на страницах американской прессы: how aggressive countries have become in competing with China for natural resources . China is consuming an increasing share of the world's natural resources, and it's expected to boost demand for oil for the first three quarters of this year (Washington Post, 5 мая 2010); China uses huge amounts of commodities, which
boosts the economies of oil and metal suppliers (Washington Post, 15 апреля 2010) Just past a port where workers are building a two-mile-long pier to accommodate huge vessels known as Chinamaxes that will transport iron ore for China's ravenous steel industry, past berths for tankers to lug oil to Beijing, a city offactories is sprouting on an island almost twice the size of Manhattan. Many of the structures will be built with Chinese investment: a steel mill, a shipyard, an automobile plant, a factory to manufacture oil and gas equipment (Washington Post, 25 июля 2010).
Основываясь на данных экстралингвистических факторах, журналисты американских СМИ не просто конструируют определенный образ Китая, нуждающегося в энергетических ресурсах, но с помощью неоднократного использования лексемы demand происходит некое программирование читателей: China has largely led a global recovery amid persistent weakness in Western economies, and its voracious demand for raw materials has supported a rally in energy and commodity markets (Washington Post, 14 апреля 2010); China oil demand up on double-digit growth (Washington Post, 20 апреля 2010); The jump in demand for foreign raw materials and consumer goods added to signs China's stimulus-driven recovery from the global slump is powering ahead after first-quarter economic growth soared to 11.9 percent (Washington Post, 10 мая 2010). Путем навязывания определенной ассоциации, возникающей при реализации значения словосочетания voracious demand, создается реальная социально-психологическая установка, в которой Китай представляется страной с чрезмерными запросами, жадной и ненасытной страной.
Огромное количество жителей делает Китай самым многочисленным потребительским рынком в мире; товары из Китая не только вывозятся в огромном количестве, но и возятся тоже большими объемами. Так, конструируемая в американском масс-медийном дискурсе информационная модель Китая, отражающая характеристику мирового потребителя, динамично развивается с помощью неоднократного использования лексемы consumer: DON'T FORGET ABOUT CHINA: China's latest move to rein in spending by its banks also hurt commodities ... China is one of the biggest consumers of copper, oil and other industrial goods (Washington Post, 4 мая 2010); China overtook the United States last year as the world's biggest energy consumer (Washington Post, 9 августа 2010); Russia is the world's biggest energy producer and China is the world's largest energy consumer (Washington Post, 30 августа 2010).
Развитию когнитивного процесса восприятия, на основе которых актуализируется ментальная репрезентация основного потребителя мировых ресурсов, способствует лексема appetite: The deal is expected to benefit Indonesian industries such as palm oil, rubber, coffee and coal by making it easier for them to feed China's voracious appetite for industrial raw materials and other commodities (Washington Post, 26 апреля 2010); China's appetite for crude and other imports is also vital to other countries. China is the largest energy consumer in the world, and any economic slowdown there could stall its consumption (Washington Post, 12 ноября 2010); China makes the transition from developed country to superpower ... It has great appetites for iron ore, natural gas and oil - roil markets around the world (Washington Post, 8 октября 2010); China's voracious appetite for oil and other commodities (Washington Post, 22 января 2011). Данная метафора является одним из значимых языковых приемов, с помощью которого весьма тонко происходит соотношение старых идей с новыми, в результате чего формируется устойчивое понимание моделируемого в СМИ образа Китая. В процессе переработки новой информации, подаваемой в масс-медийном дискурсе, а именно, адресат выстраивает в своем воображении ментальную картину, в которой КНР испытывает острую нужду в потреблении энергии, металлах и другого мирового сырья. При этом читатель опирается на апперцептивную массу, то есть собственный фонд знаний, основанный на представлении, полученном в результате понимания и усвоения вышеупомянутых метафор hunger и thirst. Добавляя детали по мере усвоения эмоционально-оценочно маркированного слова appetite, адресат производит конструктивную работу, выстраивая последовательный образ, целостную репрезентацию Китая как страны с ненасытным аппетитом. Тем самым, многократное использование метафоры appetite, с одной стороны, придает новый смысл ментальной картины Китая, с другой стороны, способствует структурному согласованию, высвечивая характеристику неуемного спроса и растущих потребностей Поднебесной.
Информационные агентства Соединенных Штатов уделяют достаточно большое внимание проблеме, связанной с современной ролью Китая не только в мире, но и соседних странах. Описывая укрепление Китайского влияния в Центральной Азии, авторы информационных сообщений реализуют представление о геополитической экспансии с помощью определенного лексического
ряда, состоящего из лексем dominate, monopoly, political power: Analysts and manufacturers said regardless of whether China has indeed blocked these exports to Japan, the incident underscored China's increasing economic leverage and its seeming willingness to try to translate that into political power. . China's monopoly (Washington Post, 23 сентября 2010); For years, China has worked to dominate the rare earths industry. Starting in the late 1980s and early 1990s, China flooded the world with cheap rare earths. Today, China dominates not just the mining but also the refining of rare earths, and the profits are enormous (Washington Post, 23 сентября 2010).
Единообразие подачи материала, основанное на использовании близких по значению слов, способствует достижению максимальной точности выражения авторских интенций при формировании устойчивого представления о расширении Китайского присутствия в Центральной и Южно-Восточной Азии. Осознанный и компетентный выбор таких лексических единиц, как dominate, monopoly, political power позволяет авторам выстроить моноцентричную информационную модель геополитической доминации Китая, фиксируя внимание читателей на несбалансированных отношениях между азиатскими странами, что, безусловно, вызывает негодование и возмущение не только в соседних странах, но и других крупнейших держав.
Согласно языковому анализу, в масс-медий-ном пространстве США происходит объективация КНР, навязывающей свои экономические цели, что является прямой угрозой мировому экономическому лидеру - Соединенным Штатам Америки. Подобная объективация представления (Экономика Китая - прямая угроза США) строится, прежде всего, на коммуникативной стратегии противопоставления двух стран: The time has come for a White House-led, public-private, comprehensive examination of American competitiveness against a clear-eyed view of China's very smart and comprehensive industrial development policies and plans (Washington Post, 13 мая 2010); Can U.S. prepare for China's new fortune? (Washington Post, 16 июля 2010). Таким образом, происходит намеренное усиление представления, переходящего в образ крайней деформации мирового рынка, при которой именно Китай выступает в качестве монополиста, занявшего место США: China passed the United States last year as the No. 1 overseas market for big-ticket German machinery, with Teutonic titans from Siemens to Volkswagen .... Overdependence on China for exports growth, many here say, could hurt
Germany as the economy there eventually cools (Washington Post, 17 сентября 2010).
Как показывает языковой материал, коммуникативная стратегия противопоставления направлена на представление Поднебесной как страны, которая достигла экономической монополии весьма нечестным способом: China's virtual monopoly is no accident. Former Chinese leader Deng Xiaoping once famously quipped that while the Middle East had oil, China had rare earths. The U.S. led the world in rare earth production until the late 1980s. Since then, however, China has grown to dominate the market by undercutting other producers with lower prices (Washington Post, 4 октября 2010).
Коммуникативная стратегия контраста играет весьма существенную роль в выстраивании желаемой модели Китая и закреплении устойчивого представления о противопоставлении двух держав. «Эта коммуникативная стратегия предполагает разоблачение, осуждение, критику и направлена на создании в сознании читателей отрицательного отношения к объекту критики, нападения» [Меграбова 2009: 27]. Так, в масс-медий-ном дискурсе США подается информация об уменьшающемся влиянии Соединенных Штатов на мировой арене: The G-20's failure to adopt the U.S. stand has underlined Washington's reduced influence on the international stage, especially on economic matters (Washington Post, 21 ноября 2010).
Хотелось бы подчеркнуть, что стратегия контраста имеет весьма широкое распространение в масс-медийном дискурсе США о Китае, обеспечивая возникновение индуктивных умозаключений у читателей в нужном направлении. Так, часто используется особая компоновка тем новостных сообщений, в которых отражена информация об ослаблении роли Соединенных Штатов на мировой экономической арене и усилении позиций Китая: U.S. factories are closing. American manufacturing jobs are reappearing overseas. China's industrial might is growing each year. The United States has lost nearly 8 million factory jobs since manufacturing employment peaked at 19.6 million in mid-1979. U.S. manufacturers have placed near the top of world rankings in productivity gains over the past three decades. What's changed is that U.S. manufacturers have abandoned products with thin profit margins, like consumer electronics, toys and shoes. They've ceded that sector to China, Indonesia and other emerging nations with low labor costs. Critics have a ready explanation for that: unfair competition (Washington Post, 31 января 2011); many Americans
have come to view China - with its double-digit economic growth and huge investments in infrastructure and energy technologies - in terms of the challenges it poses to the United States' position as the world's pre-eminent economic power, many here see the country's closed political system as unsustainable and a key vulnerability restricting its leaders' grand ambition (Washington Post, 31 января 2011). Подаваемая информация, выстраиваемая в дискурсе на принципе контраста США и Поднебесной, наводит получателя информации на вполне однозначные выводы о превращении КНР в мировую сверхдержаву за счет ограничения промышленного и сельскохозяйственного производства Соединенных Штатов.
С целью усиления эффекта противопоставления двух стран и актуализации представления о Поднебесной как о стране, несущей прямую угрозу США, авторы новостных сообщений подают информацию в виде прогноза на следующие десятилетия, намеренно преувеличивая темпы роста промпроизводства Китая: The economic advantage China is gaining will only widen in the future because China's gross domestic product growth rate will be substantially and consistently greater than that of the United States for the near future. By 2030, I expect the Chinese economy to be twice as large as that of the United States (in purchasing-power parity dollars). Moreover, China's lead will not be confined to GDP. China is already the world's largest exporter of goods. By 2030, China's trade volume will be twice that of the United States. And, of course, China is also a net creditor to the United States (Washington Post, 12 января 2011). Дедуктивное умозаключение, сделанное реципиентами, о двукратном экономическом подъеме КНР к 2030 г. способствует укреплению образа Китая как страны, ставящей под прямую угрозу основные ценности представителей США: экономический контроль, лидерство и безопасность.
Языковой анализ показал, что стереотипи-зация представления об экономическом тотальном лидерстве Китая на мировой арене, вызывающего страх и ужас у американских обывателей, происходит, в первую очередь, на основе ряда лексических средств, среди которых наиболее ярким и значимым является лексема dominance: In growing Chinese dominance, a wake-up call for America (Washington Post, 27 апреля 2011); The world's two economic superpowers will meet soon for the third installment of their Strategic and Economic Dialogue. Beyond the specifics, the real issue for the United States and the world is China's looming eco-
nomic dominance (Washington Post, 27 апреля 2011); The combination of economic size, trade and creditor status will confer on China a kind of economic dominance that the United States enjoyed for about five to six decades after World War II and that Britain enjoyed at the peak of empire in the late 19th century (Washington Post, 12 января 2011). Данная лексическая единица является ключевой; перманентное использование данной лексемы в масс-медийном дискурсе способствует не только раскрытию и закреплению идеи о китайском тотальном экономическом контроле. Возникающий контраст между странами, на шкале которого образ Китая оценивается как более сильный, мощный вектор, а США, в свою очередь, как более слабое, ущербное звено, воздействует на эмоционально-оценочную сферу восприятия адресатов, заставляя их испытывать ощущения глубочайшего беспокойства и волнения.
Отдельно заметим, что укрепление негативного отношения к создаваемому образу Китая в виде экономического монополиста основывается на эмотивной лексике, включающей в свое значение эмотивный компонент. Ярким примером является лексическая единица anxious: "People tend to be anxious about big, rapidly changing, nontransparent things - China is all three " (Washington Post, 22 февраля 2010); President Obama's State of the Union address, after President Hu Jintao 's visit in January, showed the level of anxiety that policymakers feel about China as a potential rival and perhaps a threat, with growing economic, military and political power, including its bankrolling of American debt (Washington Post, 27 апреля 2011). Так, в основе лексемы anxious лежит логическое начало, связанное с интеллектуальным отношением адресата к описываемому объекту с позиции «плохо», поскольку данная лексема реализует значение «озабоченный, беспокоящийся, тревожный». В приведенном выше примере можно отметить дополнительные средства фиксации субъективно-эмоционального преломления автора информационного сообщения, вызывающие сильнейшую реакцию у адресатов, а именно фраза «China as a potential rival and perhaps a threat». Учитывая нормы, выработанные американским социумом в его историческом развитии, а также основные ценности, на которые опирается каждый житель Соединенных Штатов, можно с уверенностью сказать, что столь эмотивное слово, как rival, способно мгновенно устанавливать ценностное отношение к описываемому объекту в широком смысле. Таким образом, лексико-семантическое поле «против-
ник» содержит рациональную оценку, опирающуюся на социальные стереотипы с позиции «плохо», обеспечивая, с одной стороны, логическое оценочное суждение о Китае как о враге, сопернике, с другой стороны, вызывая непосредственную резко отрицательную в эмоциональном плане реакцию.
Логическое следствие, полученное в виде репрезентации Китая в качестве противника, способного нанести экономической политикой огромный ущерб финансовым ресурсам США, укрепляется с помощью наиболее эмотивного слова dictatorship: China's developmental dictatorship has catalyzed its economic dynamism (Washington Post, 12 января 2011). Реализуя свое основное значение, данная лексическая единица актуализирует трансформацию представления об экономической экспансии со стороны КНР в ментальное представление о неограниченной экономической власти, осуществляемой Китаем во главе с его лидером. Единообразие представления об экономической диктатуре осуществляется за счет вербализации лексем authoritarian и unstoppable: As President Hu Jintao prepares to visit Washington next week, his country's model of authoritarian development looks unstoppable - with troubling implications for American primacy in world affairs (Washington Post, 12 января 2011). Эмотивно-оценочные прилагательные authoritarian и unstoppable, сочетаясь с лексемой development, актуализируют ментальное представление об авторитарном, ничем не ограниченном, непреклонном развитии. Безусловно, выбор лексических единиц, относящихся к одному лексико-семантическому полю «экономическая диктатура», предопределяет не только одно-плановость образа Китая, обеспечивающую мо-ноцентричный характер идеи об экономической экспансии Китая, но и вызывает определенные эмоции у читателей на актуализируемое представление.
Определенный набор лексических средств вербализации намерения авторов актуализировать представление об экономическом господстве Китая на мировой арене, несущем прямую угрозу Соединенным Штатам, способствует особой перцептивно-когнитивной обработке информации, в ходе которой американские читатели испытывают ужас от того, что Китай является экономическим монополистом: "It is heartbreaking to think that China would be the leader in clean-energy technology because we can't get our act together," she added. "If we stand on the sidelines and just complain and try to oppose whatever China is doing
... and don't deal with our own issues at home, I don't know what the future will hold". (Washington Post, 28 октября 2010); More political ads paint China as benefiting from weak U.S. economy ... a broader shift in American society toward a more fearful view of China (Washington Post, 28 октября 2010); "Everybody's angry at China" (Washington Post, 28 октября 2010). Как видно из приведенных примеров, для активного участия эмоционально-оценочных и экспрессивно-образных сфер в познании читателем подаваемой информации авторы сообщений используют такие лексические единицы, как heartbreaking, fearful, angry, обладающие яркими эмотивными компонентами. Эмоционально оценочные значения данных слов (разрывающий сердце, вызывающий скорбь; вселяющий страх, ужасный; раздраженный, разгневанный) не только актуализируют устрашающую для жителя Америки ментальную картину Китайского экономического контроля, но и является зеркалом эмоций как авторов информационных сообщений, так и обобщенным отражением социальных эмоций в целом.
В масс-медийном дискурсе США, посвященном теме «Экономическая экспансия Китая», прослеживаются отдельные сообщения о безуспешных попытках Соединенных Штатов наладить экономическое сотрудничество с Поднебесной: Yet our economic relationship with China is dysfunctional. In China's understandable zeal to develop and grow, it has become a partner that takes far more than it gives (Washington Post, 11 июля 2010); The Obama administration came to office trying to engage China to become a "responsible stakeholder" in the established global order. But China, now with the backing of the other BRICS countries in a forum that it dominates by virtue of its size, has argued that the existing order is unfair and needs reshaping (Washington Post, 14 апреля 2011). Так, концентрируется внимание читателей на характере отношений между двумя державами, подчеркивается их дисфункциональность, что приводит к формированию образа нездоровых, односторонне зависимых отношений, в которых Китай выступает как партнер, который пользуется большим спектром возможностей, нежели США. Подобная технология противопоставления двух стран расширяет выстраиваемую информационную модель «экономическая Экспансия Китая» и способствует закреплению представления о прямой угрозе США, идущей от Поднебесной.
Отметим, что в рамках исследуемой нами информационной модели, обозначенной как
«Экономическая экспансия Китая» выделяется ряд статей, посвященных теме «Торговая война США и Китая». Как показывает исследовательский материал, масс-медийная тема торговой войны между двумя мировыми державами также обусловлена внешними экстралингвистическими факторами и событиями, происходящими на мировой арене. Ситуация в отношениях США и Китая стала особенно накаленной в связи с масштабом экономической экспансии Китая. Данная информационная модель находит свое выражение в обилии лексем, с семой «военная борьба»: Standing up to China: A trade war may be the lesser of two evils (Washington Post, 26 сентября 2010); China regrets a World Trade Organization ruling that the United States acted within its rights when it raised import taxes on Chinese tires by as much as 35 percent and will file a complaint, an official was quoted as saying Tuesday. ... The dispute is the latest in a string of trade battles between the United States and China, the world's biggest importer and exporter, respectively (Washington Post, 14 декабря 2010); The Obama administration said Friday that it had launched two new appeals against China to the World Trade Organization as new data showed the trade gap between the two countries rose to a record level last year (Washington Post, 11 февраля 2011); the tension ultimately springs from the dysfunctional economic relationship between China and the United States (Newsweek, 18 ноября 2010); The collision is between two concepts of the world order (Washington Post, 26 сентября 2010); The move would "reduce competition and limit the ability of Chinese government agencies to make purchases solely on the basis of quality and price" (Washington Post, 11 декабря 2009). Как видно из приведенных примеров, образ войны концептуализируется в масс-медий-ном дискурсе на базе нескольких взаимопересе-кающихся, взаимосвязанных и дополняющих друг друга лексем, относящихся к военной теме: war, battle, tension, trade gap, collision, competition.
Характеризуя характер китайско-американских отношений как экономическую конфронтацию, авторы концентрирую читательское внимание на слабой позиции Соединенных Штатов, при этом выявляя Китай в пугающем свете более сильного противника: China tech purchasing rule angers foreign firms (Washington Post, 11 декабря 2009); Foreign companies are criticizing a new Chinese regulation they fear could block them from the multibillion dollar business of selling high-tech products to government departments (Washington Post, 11 декабря 2009).
Конструируя в сознании читателей устойчивое представление о Китае как недобросовестного конкурента, авторы информационных сообщений используют стратегию дискредитации; описывая характер взаимоотношений двух стран, авторы намеренно подбирают экспрессивы, содержащие пейоративную эмоционально-оценочную коннотацию: The collision is between two concepts of the world order. As the old order's main architect and guardian, the United States faces a dreadful choice: resist Chinese ambitions and risk a trade war in which everyone loses; or do nothing and let China remake the trading system. The first would be dangerous; the second, potentially disastrous (Washington Post, 26 сентября 2010). Так, в газете дается заключение о том, что экономический конфликт Китаем в любом случае может привести к печальным последствиям, таким образом, США стоят перед ужасным выбором. Опираясь на коллективный опыт и языковую интуицию реципиентов, авторы намеренно используют лексическое сочетание dreadful choice, негативная семантика которого не вызывает сомнения. Более того, отрицательные эмосемы эмоционально-оценочного значения слова dreadful (страшный, ужасный, чудовищный) сочетаясь с лексемой choice, приводят читателей к индуктивным умозаключениям об отсутствии выбора как такового. Сопротивление китайским амбициям и неизбежность торговой войны может быть очень опасным, что вербально выражено в дискурсе лексемой dangerous; а молчаливое согласие с протекционистской политикой Китая в ряде экономических секторов может стать пагубным (disastrous).
Коммуникативная стратегия дискредитации используется также при описании тех методов, которыми пользуется китайское руководство во внешней и внутренней политике: The trouble is that China has never genuinely accepted the basic rules governing the world economy. China follows those rules when they suit its interests and rejects, modifies or ignores them when they don't. Every nation, including the United States, would like to do the same, and most have tried. What's different is that most other countries support the legitimacy of the rules - often requiring the sacrifice of immediate economic self-interest - and none is as big as China. Their departures from norms don't threaten the entire system (Washington Post, 26 сентября 2010). Так, в масс-медийном дискурсе США идет разворачивание идеи о том, что в противовес американским и европейским компаниям, привыкшим к открытым дверям рыночной экономики, руководство
КНР не подчиняется общепринятым правилам управления мировой экономики. Чтобы произвести наибольший эффект на адресатов, авторы делают акцент на том, что Китай следует этим правилам, в том случает, когда они удовлетворяют интересы Поднебесной; в обратном случае Пекин их либо отвергает, либо интерпретирует по своему, либо вовсе игнорирует.
Коммуникативная стратегия дискредитации переходит в стратегию дискриминации, определяющей семантический, стилистический и прагматический выбор вербализующего материала [Иссерс 2006: 105]. Так, в ходе описания торговых противоречий между Вашингтоном и Пекином авторы новостных сообщений подчеркивают беспомощность Соединенных Штатов, проигрывающих в этом конфликте интересов: "We're the ones losing this trade war," Rusli says, warning that soon his neighbors' sewing machines will follow his into silence (Washington Post, 26 апреля 2010). В новостных сообщениях утверждается, что Китай пользуется дискриминационными и протекционистскими методами, отказываясь играть по общим правилам: U.S. stiff trade sanctions ... "We are sending a message to the Chinese government," Schumer said in a statement. "They refuse to play by the same rules as everyone else" (Washington Post, 16 марта 2010). Концептуализация образа беззащитной, беспомощной страны, пострадавшей от экономической экспансии Китая и его бесчестных мер в торговой и валютной политике, осуществляется при реализации лексической единицы victim: China's worst abuse involves its undervalued currency and its promotion of export-led economic growth. The United States isn't the only victim (Washington Post, 26 сентября 2010).
С целью прочного закрепления в сознании адресатов ментальной схемы противостояния используется коммуникативная стратегия защиты, «отражающая идейные позиции авторов» [Мегра-бова 2009: 34]. Наиболее яркими в нашем исследовательском материале являются лексемы tit-for-tat, retaliation, относящиеся к семантическому полю «возмездие»: Confronting China's export subsidies risks a similar tit-for-tat cycle at a time when the global economic recovery is weak. This is a risk, unfortunately, that we need to take (Newsweek, 27 сентября 2010); If China won't revalue, the alternative is retaliation. This might start a trade war (Newsweek, 27 сентября 2010); Tit-for-tat retaliation could ignite a global trade war. If the United States and China are doing it, why shouldn't everyone else? Limits on tires, auto parts, chicken - or whatever -
might in-spire similar measures from other countries to prevent diversion of goods into their markets. Flirting with protectionism is dangerous (Newsweek, 18 сентября 2009). Выбор вышеуказанных лексем на случаен; единственным решением в торговом конфликте авторы видят воздаяние, основанное на принципе талиона - зуб за зуб, согласно которому мера наказания должна воспроизводить вред, причиненный Поднебесной.
Таким образом, тематическая область «Экономическая экспансия Китая» достаточно четко локализована несколькими основными топиками, обозначенными нами следующим образом: «Экспансия Китая в Азии», «Борьба Китая за мировые ресурсы», «Экономика Китая - прямая угроза США», «Торговая война США и Китая». Как показал исследованный материал, тема «Экономическая экспансия Китая» - это не просто набор информационных сообщений, отражающих экономические события в Азии. По нашему мнению, это целенаправленное смысловое моделирование сложной когнитивной информационной модели, изменяющей привычный вектор мыслей читателей. Сложное тематическое разворачивание топика «Экономическая экспансия Китая» актуализирует интерпретацию образа Китая как экономического монополиста, получившего рычаги огромного влияние на политической и экономической арене. Внутренняя динамика конструируемой в масс-медийном дискурсе информационной модели является значимым фактором в расширении и консервации стереотипной установки о возросших экономических возможностях и растущих международных амбициях на фоне экономического спада остальных развитых стран.
Характеристика Китая в целом как государства с непоколебимыми стратегическими намерениями отражает ценностные установки и представления американского сообщества; концептуализация образа Китая в виде мирового экономического лидера в понятийной системе граждан США влияет не только на ментальный и культурный виды опыта, но и на эмоциональный.
Список литературы
Алимурадов О.А., Ковалевич Е.П., Реуно-ва О.И. Опыт метонимического моделирования фрагментов англо-язычной картины мира (на примере концепта FLOWER) // Вестник ПГЛУ. 2010. № 1. С. 64-72.
Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. 4 изд., стереотип. М.: Ком-книга, 2006.
Меграбова Э.Г. Образ России в дискурсе журнала Newsweek // Языковая репрезентация образа России в публицистическом дискурсе стран Запада и Востока: монография. Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 2009. С. 7-46.
Новиков К.Ю. Психология массовой коммуникации: Механизмы. Практика. Ошибки. М.: Аспект Пресс, 2007.
Полонский А.В. Сущность и язык публицистики. Белгород: Политерра, 2009.
O.N. Sorokina
VERBALIZATION OF COGNITIVE INFORMATIONAL MODEL «CHINA'S ECONOMIC EXPANSION» IN THE U.S. MASS MEDIA DISCOURSE
This article is devoted to the research of cognitive models produced by media. The aim is to study the verbalization of the informational model titled «CHINA'S ECONOMIC EXPANSION» produced by the U.S. mass media. The author offers the analysis of metaphorical epithets, a number of synonymous and expressive lexemes playing a special role in the stable semantic representation of China which becomes a stereotype.
Key words: informational model, mass media, stereotypes, discourse, representation, economic expansion.
