CC BY
71
DOI 10.30842/alp2306573714113
А. В. Komoea
СПбГАВМ, Санкт-Петербург
VENERES CUPIDINESQUE (CATUL. 3.1)
Понимание интонации играет значимую роль в правильной интерпретации текста. Особенно это касается поэзии: настроение любого лирического стихотворения представляет собой сложный, богатый нюансами комплекс. И если современниками легко и естественно воспринимаются лексико-стилистические эмоциональные «подсказки», а также отсылки к тем или иным текстам и событиям, то потомкам многое остается непонятным.
В большой степени это касается иронии. Ни у одного из римских поэтов филологи не усматривали ее так часто, как у Катулла. Многие его стихотворения до сих пор являются предметом споров.
При отсутствии внешних свидетельств (речей, писем и т. д.) определить интонацию стихотворения можно проведя стилистический анализ текста, выявив частотность употребления значимых слов и выражений, осмыслив их значения и коннотации.
Спорным с точки зрения настроения является carm. 3 Катулла — стихотворение на смерть птенчика. В научной литературе эти стихи характеризуются как пародия на плач [Пиотровский 1929: 140; Forsyth 1986: 110-111; Шервинский, Гаспаров 1986: 214; Амелин2005:154], ироническая стилизация [Doering 1834:3; Goold 1969: 200; Walters 1976; Thomson 2003: 207], любовная лирика [Fordyce 1961: 92; Quinn 1973: 96; Johnson 2003: 32]. Одним из аргументов, при помощи которых исследователи постулируют иронический или пародийный характер carm. 3, является обращение Veneres Cupidinesque (carm. 3.1): по мнению Филлиса Янга Форсайта, «Венеры и Купидоны» подчеркивают «пародийно-героический тон» всего стихотворения [Forsyth 1986: 111]. В данной статье проанализируем существующие трактовки использования множественного числа в выражении Veneres Cupidinesque (carm. 3. 1) и взвесим различные варианты понимания этого места. Особое внимание будет уделено языковому узусу.
Представление о множественности Купидонов, восходящее к эллинистическому искусству с его Эротами [Schwyzer 1903: 28; Rosenmeyerl951], весьма распространено в римской литературе1 [Furtwàngler 1886: 1365-1368; Wlosok 1975: 165]; напротив, множественность Венер представляет особый интерес. Комментаторы и исследователи Катулла приводят различные объяснения.
1. Философская аллюзия
Кеннет Квинн предлагает понимать Veneres в Catul. 3. 1 как отсылку к известной речи Павсания в «Пире» Платона (180 d — 182 а). Павсаний со всей серьезностью отстаивает идею о том, что существуют две Афродиты, у каждой из которых есть свой Эрот. Одна — Афродита Пандемос, а другая — более древнее и более почитаемое божество Афродита Урания [Quinn 1973: 97]. В интерпретации Платона Афродита Урания покровительствует любви к юношам, а более низменная Афродита Пандемос — любви к женщинам, так что любой намек на эту теорию в ка-тулловских стихах был бы неуместен. Поэтому, на наш взгляд, Катулл в стихах о птенчике не делал отсылки к каким-либо философским концепциям — всерьез или в пародийном ключе.
Другой пассаж, который приводится в параллель к carm. 3. 1 в подтверждение ученой аллюзии у Катулла, — это Cic. N. D. 3. 59, где упоминаются четыре Венеры [Ellis 1876: 7]:
(1) Venus prima Caelo et Die nata, cuius Eli delubrum vidimus; altera spuma procreata, ex qua et Mercurio Cupidinem secundum natum accepimus; tertia Iove nata et Diona, quae nupsit Volcano, sed ex ea et Marte natus Anteros dicitur; quarta Syria Cyproque concepta, quae Astarte vocatur, quam Adonidi nupsisse proditum est.
'Первая Венера, чей храм мы видели в Элиде, была рождена Днем от Неба. Вторая — родилась из пены морской; от нее и Меркурия, как мы полагаем, родился второй Купидон. Третья, которая вышла замуж за Вулкана, была рождена Юпитером и Дионой; но от нее и Марса, говорят, родился Антэрос.
1 Thesaurus Linguae Latinae. Onomasticon Vol. 2. Col. 749. LI. 50 sqq.
Четвертая, которую называют Астартой, была зачата Сирией от Кипра; она, как передают, вышла замуж за Адониса'2.
Сходный перечень четырех Венер есть в «Назидательной книге» Ампелия — мифолого-историческом компендиуме IV в. н. э. (9. 9)\ Не вдаваясь в философскую подоплеку этого рассуждения, которая пытается разграничить противоречащие друг другу мифологические представления об Афродите-Венере, заметим, что у Цицерона (и у Ампелия) Veneres перечисляются вместе с целым рядом других богов, число которых также приумножено: Юпитеров три, Солнц пять, Вулканов пять, Аполлонов четыре, Вакхов пять и т. д. Таким образом, Цицерон никак не акцентирует множественность Венер — их много, но много не только их.
2. «Общее место» александрийской поэзии
Квинн в своем комментарии отражает и другую версию: идея о существовании нескольких Афродит стала будто бы общим местом александрийской поэтической мифологии [Quinn 1973: 97]. В качестве аргумента приводится фрагмент Каллимаха, который в издании Рудольфа Пфайффера выглядит следующим образом (fr. 200 а):
(2) Та<; ' Афро51та^ — ^ 0ео^ уар ой ц!а — ^ KaoTwnxu; тф 9poveiv таерферег xaoaq,
он цоул mapaSexexaix^v xrav urav Ouoiav. 'Всех Афродит— ибо эта богиня не одна— превосходит мудростью Кастниетида, так как она единственная принимает в жертву свиней'.
Фактически, однако, от ямба Каллимаха сохранился только первый стих, так как строки 2-4 представляют собой попытку
2 Здесь и далее цитаты приводятся в переводе автора статьи.
3 Ампелий не зависит от цицероновского трактата напрямую: совпадения между двумя текстами традиционно объясняются тем, что оба автора пользовались недошедшими до нас трудами александрийских мифологов [Немировский2002: 166-167].
издателя восстановить текст с опорой на пересказ Страбона4 (9. 5. 437-438 С):
(3) КоЛМцахо<; цву oüv ф^оту ev хоц 'Ia^ßoi^- гас, 'Афро51та<; 0eö<; yäp oü ц!а) x^v Kaoxviflxiv räepßä^eoöai näaaq хф 9poveiv, öxi цоу^ mapaSexexaix^v xöv üöv Ouoiav.
'Итак, Каллимах говорит в «Ямбах»: всех Афродит (ибо эта богиня не одна) Кастниетида превосходит мудростью, так как она единственная принимает в жертву свиней'.
К фрагменту 200 а примыкает fr. 200 b Pfeiffer, дошедший в составе схолия к ст. 873 «Птиц» Аристофана, где рассматривается эпитет Артемиды Коленида (Ko^atvi^). Согласно схолиасту, о Колениде Каллимах говорит следующее:
(4) x^v räya^e^vrav, Ф<; 6 еюахо, xfi ка1 Млоира Kai цоугатса Ouexai.
'Как говорят, Агамемнон установил ее культ; в жертву ей приносят бесхвостых и одноглазых'.
Кроме ямбических фрагментов сохранилась папирусная диегеза к ним (Dieg. 8. 41 — 9. 11 Pfeiffer); именно из нее следует, что «Тш; 'A9po5ixa<; — ^ 0eö<; yäp oü ^ia (...)» — начальный стих Десятого ямба:
(5) Тш; 'A9po5ixa<; — ^ 0eö<; yäp oü ^ia- 'Ev 'AomevSra xfl^ ПацфиМа<; xfl Kaoxvi^ 'A9po5ix^ iepoupyeixai ¿vxeßöev M6yo<; äpx^yö^ xöv ПацфиМшу erci O^pav e^irav eü^axo aüxfl eüßo^^oa^ ö äv ^äßoi mpöxov Ka^^iep^oeiv. Kai O^päoa^ Kämpov гтгХгаг xiqv ¿7tayye>aav. окр' oü Kai ПацфтЗХюг цехрг vuv xouxo лоюиогу ei yäp ^5exo ^ 0eö^, oük äv 6 M6yo<; ¿Köv^y^oev xouxo. ¿maivei 5e Kai x^v 'Epexpierav Apxe^iv, öxi näv то Ouö^evov oük ä^ooeiexai.
'Всех Афродит — ибо эта богиня не одна. В Аспенде, что в Памфилии, Афродите Кастнии приносится в жертву свинья; Мопс, глава памфилийцев, отправляясь на охоту, помолился ей, сделав удачный бросок костями, о том, что принесет в
4 Другие попытки восстановить текст фрагмента представлены в книге: [Kerkhecker 1999: 208].
жертву то животное, которое поймает первым. И вот, поймав кабана, он выполнил обещание. С того времени и по сей день памфилийцы делают так; ибо если бы богиню это не радовало, Мопс бы не выследил его. Также он [Каллимах] восхваляет Артемиду эретрийцев, так как она не отвергает ничего из того, что приносят ей в жертву'.
Итак, в Десятом ямбе Каллимаха приводились истоки культа Афродиты Кастнии в памфилийском городе Аспенде и объяснение (атоу) того, что в рамках этого культа ей приносились в жертву свиньи. Также в нем упоминалось, что Артемида Эретрия принимала любую жертву (можно предположить, что и в этом случае Каллимах приводил атоу, но диегеза его не сохранила) [КегкЬескег 1999: 207; сТ 211].
АрндКеркхекер в монографии о «Ямбах» Каллимаха рассуждает о сохранившихся фрагментах и диегезе. Согласно убедительной реконструкции Керкхекера, истории о приношениях Афродите Кастнии и Артемиде Эретрии связаны с необычными вариантами отправления культов в памфилийском Аспенде и на Евбее — как правило, Афродите не приносили в жертву свиней5, а ко^оу (т. е. толстая кишка; с этим словом связывают этимологию Колениды) не годилась в качестве жертвоприношения.
В сохранившемся первом стихе ямба эпитет богини Кастниетида не назван (он восстанавливается из пассажа Страбона). Что касается слов «ибо эта богиня не одна», Керкхекер выдвигает предположение: может быть, Каллимах имеет в виду не Афродиту Кастнийскую, а Афродит Кастнийских? Дело в том, что в Аспенде культ Афродиты был как бы «сдвоенным»: в соответствующем святилище почитались Афродиты, что подтверждается археологическими и эпиграфическими свидетельствами [КегкЬескег 1999: 210-211].
Опираясь на эту теорию, мы можем утверждать, что фрагмент Каллимаха, на который ссылается Квинн в подтверждение того, что представление о множественности Афродит было «общим местом александрийской поэтической мифологии», пред-
5 Ср. А1;Ь.3.49. Подробнее о культе Афродиты см.: [Рггеппе-БеЦо^е 1994].
ставляет собой ученое описание конкретного культа; для объяснения катулловского Veneres это не дает ничего.
Наконец, Артур Пиз в комментарии к «De natura deorum» Цицерона приводит еще одно свидетельство «эллинистического представления о множественности Афродит (Венер)», цитируя два слова из любовной эпиграммы АР 5. 95: Паф!аг 5ш [Pease 1958: 1125]. В таком виде цитата выглядит правдоподобной; впечатление, однако, меняется, если взглянуть на эпиграмму целиком:
(6) Téooapeç ai Xapneç, na9Îai 5ш Kai бека Moùoai.
Дерки^ц év лаоац' Moùoa, Xapiç, Паф^.
'Харит — четыре, Афродит — две и Муз — десять!
Деркилида среди всех: она и Муза, и Харита, и Афродита'.
Таким образом, этот дистих не только не подтверждает тезис Пиза (и Квинна), но и прямо опровергает его: ведь если бы представление о множественности Афродит-Венер действительно входило в число поэтических клише, галантная шутка эпиграмматиста не удалась бы.
3. Обобщающее множественное число
Согласно Эллису, множественное число от Venus может означать «Венера и ее свита»: катулловские Венеры сочетают в себе Киприду и Харит [Ellis 1876: 7]. Это толкование, которое поддерживает целый ряд ученых [Simpson 1879: 72; Baehrens 1885: 82; Schuster 1954: 141; Albrecht 2001: 9], находит опору во влиятельных рассуждениях Якоба Вакернагеля об особенностях употребления множественного числа в классических языках. Вакернагель выделил и описал особую функцию pluralis от имен собственных, обозначающую множество людей, которые или носят такое же имя, или каким-то образом могут быть сравнены с носителем этого
имени. В этом случае имя собственное становится нарицатель-
6
ным .
6 К примеру, место из Марциала «sint Maecenates, non deerunt, Flacce, Marones» (8. 56. 5) Вакернагель переводит как «Leute wie Maecenas, wie Virgil» [Wackernagel 1950: 91].
Однако понимать под катулловским Veneres «Венеру и подобных ей» кажется по меньшей мере странным. Кто эти «подобные»? В римском пантеоне таких нет — Венера одна. Если же думать, что Венеры — это «Венера и ее свита», то возникает противоречие: в эту свиту в первую очередь входит Купидон, который у Катулла уже назван отдельно7.
4. Эллиптическое множественное число
Согласно иному толкованию, популярному у историков языка, Veneres Cupidinesque является примером эллиптического множественного числа; в этом случае оно будет означать «Venus et Cupido». Сторонники этой интерпретации, на наш взгляд, совершают ошибку, вырывая выражение из контекста катулловских стихов и рассматривая его так, как если бы оно было обычным языковым явлением, а не элементом художественного целого.
Так, в статье Эдуарда Швицера выделяются три типа эллиптического дуалиса:
1) одиночный эллиптический дуалис (напр., Aïavxe = Аякс и Тевкр, Castores = Кастор и Поллукс; впервые это явление обнаружил Вакернагель у Гомера [Wackernagel 1969]8);
2) эллиптический дуалис с пояснением в единственном числе (Aïavxe TeÙKpôç хе = Аякс и Тевкр);
3) эллиптический дуалис с пояснением в дуалисе; здесь единственным примером приводится Catul. 3. 1 [Schwyzer 1903: 29-31].
7 В личной беседе Н. А. Алмазова обратила наше внимание на названия произведений древнеаттической комедии вроде «'Ap%lXo%oi» Кратина или «'Haloöoi» Телеклида. Традиционная точка зрения понимает их как «Истории об Архилохе, Гесиоде и пр.»; однако издатели PCG склоняются в пользу обобщенного множественного числа: «K^eoßouXlvai» подразумевают Клеобулину и хор, состоящий из женщин ее окружения, «'OSuaaeü;» — Одиссея и хор его спутников, «'Ap%lXo%oi» — Архилоха и хор его приверженцев. С другой стороны, в драмах, названных по имени богов (случай, наиболее близкий нашему) — «Aiövuaoi», «ПХошш», «Xelproveq» — хор прямо состоял из одинаковых Дионисов, Плутосов и Хиронов [Kassel, Austin 1983: 121].
8 О латинских сочетаниях такого рода см.: [Hofmann 1972: 19].
В качестве дополнения к работе Швицера М. Силаши год спустя опубликовал заметку, в которой собрал примеры «третьего типа эллиптического дуалиса» в финно-угорских языках: мансийский и остяцкий языки в подобных конструкциях используют двойственное число, а утратившие дуалис мордовский и венгерский — множественное. Сложнее обстоит дело с латинскими параллелями, которые приводит венгерский ученый. В качестве таковых предлагаются Verg. А. 2. 579:
(7) coniugiumque, domumque, patres natosque videbit
(«patres natosque» Силаши переводит как «своего отца и своего ребенка») и Tac. Ann. 1. 10. 3:
(8) Lollianas Varianasque clades, interfectos Romae Varrones, Egnatios, Iullos,
где имеется в виду поражение одного Лоллия, одного Вария и др. [Szilasi 1904-1905]9. Оба эти примера нельзя назвать убедительными. Не касаясь трудного вопроса о том, кому принадлежат стихи Verg. А. 2. 567-58810, отметим, что современные издатели по большей части принимают гуманистическую конъектуру одной из рукописей XV в. coniugiumque domumque patris natosque videbit. Как замечает Роланд Остин, чтение patris превращает строку втриколон (муж— дом отца— дети); кроме того, причленении «coniugiumque domumque | patres natosque» сказуемое videbit оказывается ритмически отрезано от первой части перечисления [Austin 1964: 224]. К этому можно добавить, что и по смыслу «дети» ближе к мужу, а при чтении patres «patresque natosque» оказываются в слишком тесной связи. Кроме того, совершенно необязательно понимать natos эллиптически как
9 Также и Ф. Бадер полагает, что множественное число в Veneres Cupidinesque приближается к двойственному: латынь из-за утраты dualis «трансформировала» это выражение в pluralis [Bader 1962: 340]. Как видим, у Бадер не имеющее аналогов катулловское словосочетание не только становится ходовой идиомой, но и относится к глубокой древности.
10 По Девтеро-Сервию, эти стихи были исключены из «Энеиды» Варием и Туккой; мнения ученых Нового времени по поводу этих стихов расходятся.
«один ребенок». Во-первых, natos здесь может быть употреблено вюридически-терминологическом значении «потомство»11; во-вторых, речь может идти о будущих детях, которых произведет на свет Елена, благополучно возвратившись домой. В качестве параллели сошлемся на Verg. А. 10. 531-532, где Эней отвечает Магу, только что (ст. 525) упомянувшему о своем единственном сыне: «argenti atque auri memoras quae multa talenta / gnatis parce tuis»12.
Что касается тацитовского места, обобщающее употребление pluralis кажется здесь очевидным: в упрек Августу ставятся преступления, подобные убийству Варрона, Эгнация и других [Furneaux 1896: 196; Goodyear 1972: 163].
Таким образом, «третий случай эллиптического дуалиса» по Швицеру не засвидетельствован для латинского языка нигде, кроме катулловского выражения — которое явно не может служить показательным примером. Что касается возможности увидеть эллиптический дуалис в Veneres (без Cupidines; «первый случай» по Швицеру) [Friedrich 1908:89], то ее закономерно отвергает Вильгельм Кролль: подобно Castores = Castor et Pollux, Cereres = Ceres et Proserpina и др., Veneres в этом случае должны были бы означать стандартную пару «Венера— Амур», и тогда Cupidines не могли бы стоять рядом [Kroll 1929: 5].
5. Аттракция числа
Другим объяснением употребления pluralis от Venus служит теория аттракции числа, где аттрагентом является форма Cupidines13. Так, Ф. Э. Бренк полагает, что множественное число
11 Ср., например, Gel. 2. 13. 1: antiqui oratores historiaeque aut car-minum scriptores etiam unum filium filiamve liberos multitudinis numero appellarunt; Serv. ad A. 10. 532: liberos etiam unum dicimus filium.
12 Сервий понимает это gnatos в «терминологическом» смысле, а современный комментатор С. Харрисон — в проспективном [Harrison 1991: 206].
13 При аттракции числа «Veneres Cupidinesque» означает «Венера и Купидоны», так как Venus только внешне принимает форму pluralis, не меняя при этом значение. Этот случай нужно отличать от эллиптического множественного числа, где «Veneres Cupidinesque» означает «Венера и Купидон».
Veneres появилось по ассимиляции с Cupidines для гармоничности [Brenk 1980: 714]. Эллис также говорит о симметрии, которую придает выражению эта форма («возможно, первый набросок сочетания был Venus Cupidinesque») [Ellis 1876: 7]; аналогичной точки зрения придерживается Меррилл [Merrill 1893: 6]. Кролль, один из сторонников этого объяснения, приводит похожий случай употребления множественного числа у Плавта (Aul. 451):
(9) Ite sane nunc intro omnes, et coqui et tibicinae.
'Идите все сейчас же внутрь, повара и флейтистки'.
При этом имеются в виду несколько поваров, но только одна флейтистка [Kroll 1929: 5-6]. Между тем, как подчеркивали А. Ризе [Riese 1884: 6], Ф. Слотти [Slotty 1905: 6-7] и Г. Фридрих [Friedrich 1908: 89], аттракция такого рода несовместима с именами собственными.
6. Нарицательное значение
Объяснить употребление множественного числа можно, считая, что выражение Veneres Cupidinesque имеет нарицательное значение. Фордайс находит это весьма вероятным: Венера и Купидон являются олицетворениями сил любви; с характерной гиперболизацией Катулл применяет форму множественного числа, включив сюда все силы Очарования и Страсти [Fordyce 1961: 93]. Меррилл считает использование здесь множественного числа скорее итогом, вытекающим из концепции характера Венеры и характера Лесбии: в образе Венеры были собраны все изящество и очарование разума и тела — Лесбия была умна и прекрасна собой, поэтому она обладала «всеми Венерами» (ср. carm. 86. 6); и Катулл призывает всех, кто, имея схожие качества (quantum est hominum venustiorum14), мог бы разделить ее утрату [Merrill 1893: 6]. Слотти, хотя и считает, что Veneres — это все богини, к которым применим эпитет venustissimae (особенно Грации), также отмечает нарицательную природу Венер [Slotty 1905:7]; Беренс говорит о том же в связи с Cupidines [Baehrens 1885: 82]. Также
14 Р. Сигер отмечает связь Veneres с прилагательным venustus у Катулла [Seager 1974].
эту точку зрения разделяют Ризе [Riese 1884: 6], Лёфштедт [Löfstedt 1942: 71-72], Гулд [Goold 1983: 236], Томсон [Thomson 2003: 208] и другие ученые.
Что касается употребления множественного числа от Venus в римской литературе, оно засвидетельствовано только в формах Veneres (10 раз) и Venerum (1 раз); dativus и ablativus pluralis, в которых три кратких слога идут подряд, закономерно не используются.
Впервые это множественное число встречается в «Стихе» Плавта (ст. 278), где раб, приносящий хозяйке радостную весть, говорит:
(10) Amoenitates omnium venerum et venustatum affero.
'Я несу сладости всяческих прелестей и радостей'.
Это отчетливый пример абстрактного значения слова.
В carm. 86. 6 Катулл, сравнивая некую Квинтию с Лесбией, говорит, что его возлюбленная «omnibus una omnis surripuit veneres». Кролль [Kroll 1929: 260] и Фордайс [Fordyce 1961: 380] приводят к этому месту параллель из Nonn. D. 16. 45:
(11) TCapöeviK^ yàp kâ^oç ö^ov oú^^oev 'O^ú^tciov.
'Ибо девушка обокрала весь храм Зевса-Олимпийца в отношении [своей] красоты'.
Кролль также оспаривает идею Г. Узенера: по мнению последнего, Veneres в Catul. 86. 6 и 3. 1 — не метонимия, а следы типично римского религиозного представления о том, что у каждого человека есть свой гений, у всякой женщины вместо гения — Юнона; Узенер помещает в этот контекст и Венеру — получается, что сколько женщин, столько и Венер [Usener 1896: 298]. По мнению Кролля, ни эта искусственная конструкция, ни даже галантный мотив похвалы даме как «четвертой Харите» тут ни при чем. Мы в полной мере разделяем точку зрения Кролля, согласно которой «omnibus una omnis surripuit veneres» (Catul. 86. 6) означает «она одна украла у всех все [их] венеры», т. е. обаяние [Kroll 1929: 260].
Нарицательными являются veneres у Проперция (2. 10. 7):
(12) Aetas prima canat veneres, extrema tumultus.
'Пусть молодой возраст воспевает любовные сюжеты, а
поздний - смятение войны',
у Ювенала (13. 34):
(13) Nescis, / quas habeat veneres aliena pecunia?
'Ты что, не знаешь, какая прелесть в чужих деньгах?'
иу Квинтилиана (10. 1. 79):
(14) Omnes dicendi veneres. 'Все услады речи'.
Таким образом, venus (как изначально нарицательное обозначение)15 нередко используется в литературе во множественном числе.
Сочетание Veneres Cupidinesque встречается у Марциала в эпиграмме 11. 1316 о миме Парисе, убитом по приказу Домициана и похороненном на Фламиниевой дороге (стт. 3-7):
(15) Urbis deliciae salesque Nili, ars et gratia, lusus et voluptas, Romani decus et dolor theatri atque omnes Veneres Cupidinesque hoc sunt condita, quo Paris, sepulchro.
'Наслажденья столицы и шутки Нила, изысканность, прелесть, забавы и удовольствие, красота и горе римской сцены и все Венеры и Купидоны похоронены в одной с Парисом могиле'.
Выражение Veneres Cupidinesque стоит здесь в одном ряду с абстрактными существительными и, по-видимому, само является абстракцией со значением «очарование и притягательность».
Однако такая интерпретация pluralis в Catul. 3. 1 вызвала возражения Г. Д. Джослина; он (будучи сторонником обобщающего множественного числа) опирается на своего рода закономерность: у Катулла homo обозначает людей в противоположность богам (в то время как vir всегда указывает на мужчину) [Jocelyn 1980: 435-
15 Словарь Эрну и Мейе возводит Венеру к абстрактному venus, отмечая, что для слова на -us, -eris такая персонификация уникальна [Ernout, Meillet 1967: 721-722].
16 Veneres Cupidinesque здесь является аллюзией на Катулла [Henriksén 2012: 62].
437]. Таким образом, по мысли Джослина, выбор слова homo в carm. 3. 2 должен означать, что «Венеры и Купидоны» — это не абстрактные качества, а полноценные божества.
Действительно, у Катулла в значительном большинстве случаев слова homo и vir так и используются. Однако есть исключение: в монологе покинутой Тезеем Ариадны (Catul. 64. 192) facta virum означает преступления людей вообще17 [Friedrich 1908: 361; Kroll 1929: 170; Konstan 1977: 79; Albrecht 2001: 123]. Для Катулла это выражение имеет эпический колорит; оно использовано в контексте довольно общего рассуждения Ариадны, и понимание под facta virum «проступков мужчин» в смысле «супругов», на наш взгляд, резко сузило бы характер ее монолога.
Тем не менее, предложение Джослина кажется вероятным: поэт выстраивает оппозицию, призывая всех оплакивать птенчика — и божеств, ценящих изящество, и красивых, изящных людей.
7. Просодическое обоснование множественного числа
Другое объяснение множественного числа в Catul. 3. 1 — требование метрики: Venus Cupidoque (и - и — х) не может закрывать одиннадцатисложник, a Veneres Cupidinesque (и и - и - и - х) подходит идеально. И, на наш взгляд, такая мотивировка является в данном случае решающей.
Аналогичным представляется второй случай употребления Veneres Cupidinesque у Катулла— carm. 13. 12. В дружески-шутливом приглашении на обед, обращенном к другу Фабуллу, Катулл обещает дать ему благовоние,
(16) quod meae puellae / donarunt Veneres Cupidinesque.
'которое моей девушке подарили Венеры с Купидонами'.
17 В этом значении сочетание facta virum встречается у Лукреция (5. 328), причем в том же месте стиха. В таком же смысле facta virum продолжает бытовать в гекзаметрической поэзии эпохи империи: Sil. 5. 424; 10. 496; Stat. Silv. 1. 2. 97; V. Fl. 1. 12. Отметим, что есть исследователи, которые понимают под facta virum у Катулла проступки мужей, т. е. измены [Baehrens 1885: 413; Ellis 1876: 315;Helm 1963: 105].
И здесь предполагаются именно Венера и Купидон, которые преподнесли возлюбленной поэта вполне конкретное благовоние.
В Catul. 36. 3 в конце гендекасиллабического стиха встречается сочетание Veneri Cupidinique — те же имена божеств, только в единственном числе. По значению Veneri Cupidinique не отличается от предыдущих двух примеров — здесь также имеются ввиду настоящие Венера и Купидон. Это подтверждает довод о том, что множественное число в Catul. 3.1 и 13. 12 не имеет специфического значения и вызван metri causa: использование этого устойчивого сочетания в nominativus и vocativus оказывается возможным только во множественном числе.
Аллюзии на стихи Катулла есть у Марциала. Отметим, что «"Птенчик" / птенчик Катулла» неоднократно упоминается этим поэтом (например, 1. 7. 3-5; 109. 1; 4. 14. 14; 7. 14. 4; 11. 6. 16; 14. 77). В одних случаях слово passer обозначает птичку, в других — диптих Catul. 2 и 3, который Марциал объединяет единым заглавием. В 9.11 имеет место отсылка к Veneres Cupidinesque Катулла: речь идет о юноше Эарине, его «весеннее» имя, состоящее только из кратких слогов, не вписывается в стихотворный размер и потому побуждает поэта к череде перифраз. Одна из них гласит (стт. 5-9):
(17) Nomen (...) / quod si Parrhasia sones in aula, / respondent
Veneres Cupidinesque.
'Имя, которому, если выкрикнешь его в паррасийских
чертогах, вторят Венеры с Купидонами'.
И здесь, вероятно, тоже имеются в виду божества, а именно настенные росписи или скульптуры, изображающие Венеру и Амуров.
Подводя итог, отметим, что несмотря на традицию использовать форму Veneres в абстрактном значении, стихи Катулла (carm. 3. 1 и 13. 12) и реминисценция у Марциала (9. 11) стоят особняком: во всех этих случаях, как и в Catul. 36. 3, имеются ввиду божества, а не обозначение изящества, красоты и т. д. На основании анализа возможных объяснений Veneres Cupidinesque у Катулла (carm. 3. 1) мы приходим к выводу о том, что в данном случае pluralis не несет специфического значения и не добавляет стихам иронического / пародийного оттенка. Выражением
Veneres Cupidinesque обозначаются божества Венера и Купидон, а множественное число определяется исключительно метрическими соображениями.
Литература
Амелин 2005 — Катулл. Лирика / Пер. с лат. М. Амелина. М.: Время, 2005. [Catullus. Lirika [Lyric Poetry] / Trans, from Latin by M. Amelin. Moscow: Vremia, 2005]. Немировский 2002 — Луций Ампелий. Памятная книжица / Изд. подгот. А. И. Немировский. СПб.: Алетейя, 2002. [Lucius Ampelius. Pamiat-naia knizhitsa [Liber memorialis] / Ed. A. I. Nemirovskii. St. Petersburg: Aleteiia, 2002].
Пиотровский 1929— Катулл. Книга лирики / Пер., вступ. ст. и прим. А.И. Пиотровского. Л.: Academia, 1929. [Catullus. Kniga Liriki [Book of Lyric Poetry] / Transi., Introd. and Notes by A. I. Piotrovskii. Leningrad: Academia, 1929]. Шервинский, Гаспаров 1986 — Гай Валерий Катулл Веронский. Книга стихотворений / Изд. подгот. С. В. Шервинский, М. Л. Гаспаров; отв. ред. М. Л. Гаспаров. М.: Наука, 1986. [Gaius Valerius Catullus Veronensis. Kniga stikhotvorenii [Book of Poems] / Ed. by S. V. Shervinskii, M. L. Gasparov. Moscow: Nauka, 1986].
Albrecht 2001 — C. Valerius Catullus. Sämtliche Gedichte / Übers, und hrsg.
von M. von Albrecht. Stuttgart: Philipp Reclamjun., 2001. Austin 1964 — P. Vergili Maronis Aeneidos liber secundus / With a comm.
by R. G. Austin. Oxford: ClarendonPress, 1964. Bader 1962— F.Bader. La formation des composés nominaux du latin.
Paris: Belles Lettres, 1962. Baehrens 1885— Catulli Veronensis Liber / Ree. Aem. Baehrens. Vol. 2.
Lipsiae: Teubner, 1885. Brenkl980— F.E.Brenk. Non primus pipiabat: Echoes of Sappho in
Catullus' Passer Poems II Latomus 39, 1980. P. 702-716. Doering 1834 — C. Valerii Catulli Veronensis Carmina / Ann. perpet. ill. F.
G. Doering. Altonae: Sumtibus I. F. Hammerichii, 1834. Ellis 1876 — R. Ellis. A Commentary on Catullus. London: Macmillan and CO., 1876.
Ernout, Meillet 1967 — A. Ernout, A. Meillet. Dictionnaire étymologique de
la langue latine: Histoire des mots. 4 éd. Paris: C. Klincksieck, 1967. Fordyce 1961 — C. J. Fordyce. Catullus: A Commentary. Oxford: Oxford
UniversityPress, 1961. Forsyth 1986— P. Y.Forsyth. The Poems of Catullus. Boston: University Press of America, 1986.
Friedrich 1908 — Catulli Veronensis Liber / Erkl. von G. Friedrich. Leizig; Berlin: Teubner, 1908.
Furneaux 1896— The Annals of Tacitus / Ed. with introd. and notes by H. Furneaux. Vol. 1: Books I-VI. 2 ed. Oxford: ClarendonPress, 1896.
Furtwängler 1886— A. Furtwängler. Eros // Ausführliches Lexikon der griechischen und römischen Mythologie / Hrsg. von W. H. Roscher. Bd 1, 1. Leipzig: Teubner, 1886. Sp. 1339-1372.
Goodyear 1972— Tacitus. The Annals. Books 1-6 / Ed. with a comm. by F. R. D. Goodyear. Vol. 1. Cambridge: University Press, 1972.
Goold 1969 — G. P. Goold. Catullus 3. 16 //Phoenix 23, 1969. P. 186-203.
Goold 1983 — Catullus / Ed. with introd., transi., and notes by G. P. Goold. London: Duckworth, 1983.
Harrison 1991 — Vergil. Aeneid 10 / With introd., transi, and comm. by S. J. Harrison. Oxford: ClarendonPress, 1991.
Helm 1963 — Catull. Gedichte / Hrsg. von R. Helm. Berlin: AkademieVerlag, 1963.
Henriksén 2012— Henriksén Ch. A Commentary on Martial, Epigrams, Book 9. Oxford: Oxford University Press, 2012.
Hofmannl972— J.B.Hofmann. Lateinische Syntax und Stylistik / Neubearb. von A. Szantyr. München: C. H. Beck, 1972.
Jocelynl980— H.D.Jocelyn. On Some Unnecessarily Indecent Interpretations of Catullus 2 and 3 // The American Journal of Philology 101, 1980. P. 421-441.
Johnson 2003 — M. Johnson. Catullus 2b: The Development of a Relationship in the Passer Trilogy // The Classical Journal 99, 2003. P. 11-34.
Kassel, Austin 1983 — Poetae comici Graeci / Ed. R. Kassel et C. Austin. Vol. 4. Berolini; Novi Eboraci: Walter de Gruyter, 1983.
Kerkhecker 1999— A. Kerkhecker. Callimachus' Book of Iambi. Oxford: ClarendonPress, 1999.
Konstan 1977 — D. Konstan. Catullus' Indictment of Rome: The Meaning of Catullus 64. Amsterdam: AdolfM. Hakkert, 1977.
Kroll 1929 — C. Valerius Catullus / Hrsg. und erkl. von W. Kroll. 2. Aufl. Leipzig; Berlin: Teubner, 1929.
Löfstedtl942— E.Löfstedt. Syntactica: Studien und Beiträge zur historischen Syntax des Lateins. 2. Aufl. Bd 1. Lund: C. W. K. Gleerup, 1942.
Merrill 1893 — Catullus / Ed. E.T.Merrill. Cambridge (Mass.): Harvard UniversityPress, 1893.
Pease 1958 — M. Tulli Ciceronis De natura deorum libri III. Vol. 2 / Ed. by A. S. Pease. Cambridge (Mass.): HarvardUniversityPress, 1958.
Pirenne-Delforge 1994 — V. Pirenne-Delforge. L'Aphrodite grecque. Liège: Presses universitaires de Liège, 1994.
Quinn 1973 — Catullus. The Poems / Ed. with rev. text, and comm. by K. Quinn. London: MacmillanClassical Series, 1973.
Riese 1884— Catullus. Gedichte / Hrsg. und erkl. von A. Riese. Leipzig: Kessinger Publ., 1884.
Rosenmeyer 1951 — T. G. Rosenmeyer. Eros: Erotes //Phoenix 5, 1951. P. 11-22.
Schusterl954— Catulli Veronensis Liber / Ree. M.Schuster. Lipsiae: Teubner, 1954.
Schwyzerl903 — E.Schwyzer. Varia zur griechischen und lateinischen Grammatik//IndogermanischeForschungen 14, 1903. S. 24-31.
Seager 1974 — SeagerR. «Venustus, Lepidus, Bellus, Salsus»: Notes on the Language ofCatullus //Latomus 33, 1974. P. 891-894.
Simpson 1879 — Catullus. Select Poems / Ed. F. P. Simpson. London: Macmillan, 1879.
Slotty 1905 — F. Slotty. De numeri pluralis usu Catulliano: Diss, inaug. Ienae: Typis G. Neuenhahni, 1905.
Szilasi 1904-1905 — M. Szilasi. Veneres Cupidinesque II Indogermanische Forschungen 17, 1904-1905. S. 442-443.
ThesaurusLinguae Latinae. T. 1-. Lipsiae: Teubner, 1900-.
Thomson 2003 — Catullus / Ed. with a text, and interpret, comm. by D. F. S. Thomson. Toronto, Buffalo, London: University of Toronto Press, 2003.
Usenerl896— H.Usener. Götternamen: Versuch einer Lehre von der religiösenBegriffsbildung. Bonn: F. Cohen, 1896.
Wackernagel 1950— J. Wackernagel. Vorlesungen über Syntax mit besonderer Berücksichtigung von Griechisch, Lateinisch und Deutsch. 1. Reihe. 2. Aufl. Basel: Birkhäuser, 1950.
Wackernagel 1969— J. Wackernagel. Zum homerischen dual (1877) II Wackernagel J. Kleine Schriften. 2. Aufl. Bd 1. Göteborg: Vandenhoeck &Ruprecht, 1969. S. 538-546.
Waltersl976— K.R.Walters. Catullan Echoes in the Second Century A. D.: CEL 1512//ClassicalWorld69, 1976. P. 353-359.
Wlosok 1975 — A. Wlosok. Amor and Cupid II Harvard Studies in Classical Philology 79, 1975. P. 165-179.
