CC BY
57Л.Б. КРИСТАЛИНСКИЙ кандидат политических наук, доцент Национального института бизнеса*
Великое княжество Финляндское и Царство Польское как приграничье России: практика обеспечения государственной безопасности
События февраля-марта 2014 г. на Украине привлекли внимание как политиков, так и теоретиков политической науки и других отраслей гуманитарного знания к вопросам делегирования политических полномочий в государстве его отдельным территориям. Даже промежуточные итоги событий, развивающихся на Украине, обусловливают необходимость тщательного анализа политических процессов, которые уже существенно изменили количественный и качественный состав пограничного пространства и украинского государства и Российской Федерации.
Россия присоединила несправедливо утраченный в 1954 г. Крымский полуостров и тем самым обрела новый во многом специфичный приграничный регион. Для Украины же, закономерно лишившейся части территории, обострилась проблема суверенитета и над своими юго-восточными регионами. Можно констатировать, что всё мировое сообщество ощутило, каким разрушительным для страны может быть игнорирование её руководством прав отдельных этносов, нежелание рассматривать геополитические процессы в аспекте исторической справедливости, отказ учитывать этносоциальную обстановку в отдельных регионах.
В данной связи становятся актуальными исторические аналогии государственного управления окраинными территориями, отличающимися по этносоциальному составу, культуре, языку, конфессиональной принадлежности и другим показателям. В указанном аспекте автор считает уместным рассмотреть отечественный опыт реализации интересов государственной безопасности, отражённый в политической практике управления Великим княжеством Финляндским и Царством Польским в период их нахождения в составе Российской империи. Неслучайно именно эти административно-территориальные образования выделены, хоть и в не равнозначном понимании, историком В.А. Сальниковым, который анализируя этнотерриториальную специфику пограничных пространств Российской империи, отметил: «В административно-территориальном делении страны было только, по сути дела, одно национальное образование - Великое княжество Финляндское, которое имело свои границы и некоторую автономию в управлении. Царство Польское было чисто административной единицей, хотя и объединяло в основном всё польское
1
население» .
Присоединение Финляндия к Российской империи было закреплено подписанным 15 сентября 1809 г. Фридрихсгамским миром, который завершил русско-шведскую войну 1808-1809 гг. Тем самым была реализована цель внешней российской политики, которую Ф. Энгельс обозначил как «завоевание Финляндии для прикрытия Петербурга»2. Перемещение пограничного пространства с близлежащих Санкт-Петербургу земель на финскую территорию во многом снизило степень внешних угроз государственной безопасности. В этой связи видный русский ученый К. Арсеньев заметил: «Приобретение, которое округлило нашу северо-западную границу, должно считать по справедливости драгоценнейшим из всех приобретений Александровых; завоевание Финляндии есть несокрушимый щит безопасности России со стороны Швеции»3.
Вместе с тем, новое приграничье державы по своим этнополитическим качествам не было похоже на прежде завоёванные или присоединённые к империи иным способом земли. Данная ситуация требовала формирования новых государственных подходов к учёту специфики вновь обретённой территории. Исследователи Ш.Ф. Мухамедьяров и Э.П. Федосова отметили, что «ещё М.М. Сперанский выдвинул принцип: «Финляндия есть государство, а не губерния». Видимо, поэтому на Финляндию с самого начала и не распространялись действия правительственных учреждений России»1.
Александр I согласился с проведением своеобразного «этнополитического эксперимента» по созданию нового типа управления, столь непохожим на остальные «национальные окраины», Великим княжеством Финляндским. Существенное отличие включения данного региона в состав
* Кристалинский Леонид Борисович, e-mail: kris-leon@hotmail.com
1 Сальников В.А. Государственные границы: история и современность. М., 1990, с. 68.
2 Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 22, с. 26.
3 Арсеньев К. Статистические очерки России. СПб., 1848, с. 50.
1 Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления // Отв. ред. [С.Г. Агаджанов], В.В. Трепавлов. М., 1998. URL: http://kungrad.narod.ru/1/401.htm (дата обращения 16.01.2013)
России заключалось в предоставлении Финляндии самой широкой автономии, которая не имела аналогов в прежней политической практике державы.
Император, участвуя в марте 1809 г. в созванном по указанию российского правительства Сейме Финляндии в г. Борго, заявил об этом событии как об «эпохе в политическом состоянии Финляндии». 15 марта 1809 г. от имени самодержца была обнародована Конституция Великого княжества Финляндского. Подтверждались незыблемость религии и местных законов, прав и преференций, которыми пользовалось финское население . Даже финская экономика получила охранительные пошлины и привилегии.
Нормативно княжество было связано не с империей, а с российским императором. Посредником между ним и Сеймом являлся Правительственный (Государственный) совет (с 1816 г. - Императорский Финляндский Сенат), который избирался из представителей коренной национальности сроком на три года. Представителем верховной власти императора был назначаемый самодержцем генерал-губернатор, который по должности был председателем Императорского Финляндского Сената. Генерал-губернатор в вопросах поддержания общественного порядка руководил деятельностью губернаторов (1811-1917 гг. Финляндия состояла из восьми губерний) и не руководствовался указаниями Императорского Финляндского Сената.
По конституции за российским императором утверждался титул великого князя финляндского, с наделением его большой властью, но ограниченной сословиями. Например, он не мог без согласия Сейма изменять старые законы или утверждать новые, пересматривать сословные привилегии или вводить налоги.
Исключительной компетенцией великого князя финляндского (российского императора) было представление внешнеполитических интересов страны и вопросы обороны. Особо следует отметить, что Великое княжество Финляндское было единственным административно-территориальным образованием, которое имело собственные войска. Причём финская армия предназначалась для обороны и не могла выводиться за пределы княжества.
Сохранив политическую, юридическую, экономическую и другую специфику Финляндии, российское государство закономерно не стало ущемлять и права коренного населения в вопросах культуры, религии, употребления языка. Государственным языком оставался шведский, так как с первой четверти XIV в. Финляндия пребывала в составе Швеции (включена в состав Шведского королевства в 1323 г. по Ореховскому мирному договору).
Можно констатировать, что именно Российская империя способствовала не только сохранению, но и полномасштабному прогрессу самобытности финнов. С 1841 г. в результате проводившихся в княжестве реформ просвещения и образования в программу школ был включен финский язык, а в Гельсингфорсском университете учреждена кафедра финского языка, в 1858 г. появились лицеи с преподаванием на финском языке. С 1850 г. на финском языке было разрешено издавать литературные труды.
До конца XIX в. автономия Великого княжества Финляндского не подвергались ущемлениям со стороны российского государства. Только с 1890 г., когда финляндская почта была подчинена российскому Министерству почты и телеграфа, началось объединение некоторых имперских ведомств. Среди таковых можно выделить финансовую систему, таможню, вооруженные силы, право, административное управление.
В условиях нарастания революционных настроений в империи генерал-губернатор Финляндии Н.И. Бобриков, руководствуясь интересами упрочения государственной безопасности, закрыл несколько десятков периодических изданий, прекратил деятельность ряда общественных организаций, ликвидировал финские вооруженные формирования, повысил уровень русификации школьного образования и административного управления. Реализовывалась и практика высылки за пределы Финляндии выявленных оппозиционных политических деятелей.
Действия указанного генерал-губернатора обусловили протестные настроения финляндской общественности. Начались факты массового неповиновения указам и распоряжениям российской власти. Сам же Н.И. Бобриков 3 июня 1904 г. был убит сыном бывшего финляндского сенатора Е. Шауманом. Учитывая революционные события в стране, Николай II 22 октября 1905 г. отменил все постановления генерал-губернатора Н.И. Бобрикова, принятые без согласия сейма.
Однако после завершения «первой русской революции» с начала лета 1908 г. все финляндские вопросы представлялись на рассмотрение императора после обсуждения в Совете министров. Это противоречило решениям упоминавшегося выше Боргоского сейма, что вызвало соответствующие протесты. Протестовавший сейм регулярно распускался российскими властями (19071911 гг. - 4 раза). С 1909 г. в структуры высшего управления Великого княжества Финляндского (в том числе в Сенат) стали назначаться русские чиновники вместо ушедших в отставку сенаторов.
Перед началом Первой мировой войны на территорию Финляндии было распространено военное положение. Соответственно гражданское управление было подчинено военному
2 См.: Акты для выяснения политического положения Великого княжества Финляндского. СПб., 1908, с. 13-15.
командованию, свобода собраний, объединений и печати ограничены. Указанные ущемления вновь обострили русско-финляндские отношения.
После Февральской революции 1917 г. автономные права Великого княжества Финляндского были восстановлены. Однако Временное правительство после принятия 5 июля 1917 г. финляндским Сеймом «Закона о власти» распустило Сейм. Но уже спустя четыре месяца (2 ноября 1917 г.) Сейм провозгласил свою верховную власть, а 23 ноября 1917 г. объявил Финляндию суверенным государством.
Подобно Великому княжеству Финляндскому в начале XIX в. начинали оформляться отношения между Российской империей и так называемым Царством Польским. После первого (1772 г.), второго (1793 г.) и третьего (1795 г.) разделов Польши знаковым событием для поляков стал Венский конгресс 1815 г., который постановил передать основную часть княжества Варшавского Российской империи. Польские земли в составе державы и составили Царство Польское, что закрепил оглашённый 9 мая 1815 г. Манифест «... О присоединении к империи Российской обширнейшей части Герцогства Варшавского под наименованием Польского Царства»1.
Александр I, продолжая финляндский опыт, предоставил Польше конституцию, в соответствии с которой Царство Польское провозглашалось отдельным (автономным) государством2. Предусматривалось наличие своего парламента (сейма), армии, государственного (польского) языка.
Примечательно, что в интересах реализации интересов государственной безопасности и своевременного вскрытия деятельности деструктивных сил, дестабилизирующей социально-политические отношения в Польше, в 1816 г. в Польше был создан жандармский корпус (размещался в Варшаве, в воеводских и уездных городах). В это же время учреждена тайная полиция, которая была связана посредством правительственной Комиссии внутренних дел и полиции с администрацией.
Аналогично финляндской практике политического управления в Царстве Польском российский император являлся польским королем. Самодержцу при этом принадлежала исполнительная власть. Во время отсутствия в Варшаве царь назначал своего наместника. Александр I избрал на этот пост генерала Юзефа Зайончека. Он был наместником до смерти в 1826 г., после чего функции наместника перешли к Административному совету (наряду с Общим собранием составлял Государственный совет - высшее правительственное учреждение Царства Польского).
Однако «конституционный период» пребывания Польши в составе Российской империи продолжался по историческим меркам совсем недолго. Ноябрь 1830 г. ознаменовался началом полномасштабного восстания против российской власти в Польше. Из Варшавы был изгнан наместник Великого князя Константина Павловича, а сейм в 1831 г. провозгласил независимость польского государства. Отправленная на усмирение мятежа 120-тысячная русская армия генерала И.И. Дибича 2 февраля 1831 г. в сражении под Сточком потерпела поражение. Чуть более недели спустя (13 февраля 1831 г.) под Гороховом победили уже русские войска, а 8 сентября 1831 г. была взята Варшава.
Результатом польского восстания 1830-1831 гг. стала отмена Николаем I польской конституции, а вместе с ней и всех конституционных гарантий. Управление Польшей было передано императорскому наместнику графу И. Паскевичу, руководившему штурмом Варшавы.
Следует указать на значительный урон государственной безопасности, который был причинён в результате захвата восставшими дипломатического архива бежавшего из Варшавы князя Константина Павловича. Данному событию уделил внимание Ф. Энгельс, который отметил, что в руки поляков попали «подлинные депеши министра иностранных дел и официальные копии всех важных депеш послов. Весь механизм русской дипломатии 1825-1830 гг. был раскрыт»1.
Одним из итогов восстания можно считать и усиление негативного информационного давления на интересы государственной безопасности России. Часть мятежников после подавления восстания эмигрировала в Европу. Польские эмигранты стали одним из источников формирования отрицательного общественного мнения в европейских странах о России. Автор полностью солидарен с историком Е.И. Щербаковой, которая подчеркнула, что «деятельность политически активных «польских выходцев», раздувших антирусские настроения в европейской прессе, представляла угрозу престижу России»2.
Стоит обратить внимание, что документы из упомянутого выше дипломатического архива князя Константина Павловича были пересланы польскими мятежниками во Францию и Англию, где, как свидетельствует Ф. Энгельс, по распоряжению английского короля Вильгельма IV опубликованы в популярном издании «Portfolio», который стал «одним из главных и во всяком случае самым достоверным источником тех интриг, посредством которых царизм стремится перессорить между
1 См.: Конституционная хартия 1815 года и некоторые другие акты бывшего Царства Польского. СПб., 1907, с. 14-16.
2 См.: Корнилов А.А. Русская политика в Польше со времен разделов до начала XX в. Пг., 1915, с. 24.
1 Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т.22, с. 37.
2 Государственная безопасность России. История и современность / Под общ. ред. Р.Н. Байгузина. М., 2004, с. 109.
собой западноевропейские страны, чтобы в результате этих раздоров подчинить их всех своему
3
господству» .
Закономерной реакцией на появление негативной информационной деятельности поляков в Европе стала активизация работы российских спецслужб того периода в эмигрантской среде. Соответствующие мероприятия проводились в интересах обеспечения государственной безопасности с учётом потенциальных опасностей, которые могли быть в действиях поселившихся в зарубежном приграничье эмигрантов.
В феврале 1832 г. был обнародован особый «Органический статут», ставший основанием для построения новой системы управления в Польше: распускался сейм, упразднялась армия, управление передавалось Административному совету возглавляемым наместником. Указанному совету подчинялись комиссии юстиции, финансов и казначейства, народного просвещения, внутренних и духовных дел. Государственный совет сохранялся и при нём учреждалась дипломатическая канцелярия. Её задачей было поддержание стабильных отношений с пограничными государствами.
Однако реализовать «Органический статут» в полном объёме не удалось. В 1834 г. в Царстве Польском вводится военное положение, так как революционные настроения после подавления восстания не исчезли и готовились новые антироссийские выступления.
Угрозы политическому строю на достаточно большой территории сгенерировали последовательные и решительные меры российского государства. Гражданская и военная власть были сосредоточены в руках наместника. В Государственном совете империи был учреждён департамент дел Царства Польского (27 мая 1836 г.). Его функции заключались в согласовании местного польского законодательства с общероссийским. Местная специфика административного устройства постепенно ликвидировалась и замещалась общероссийской системой управления.
Данная политика позволяла избегать существенных посягательств на интересы государственной безопасности в польских землях. Однако, как только был изменён её вектор в сторону расширения автономных прав Царства Польского, был получен обратный результат.
В 1856 г. на приёме в г. Варшаве Александр II заверил присутствовавших представителей польской элиты в своём намерении ослабить репрессивную политику и относиться к полякам так же, как к другим народам державы. Условием должен был быть отказ от намерений вернуть политическую независимость Польше. В подтверждение были амнистированы участники польского восстания 1830-1831 гг.
Послабления царского правительства, как было отмечено, привели к обратному результату. Уже в 1860 г. в г. Варшаве начались выступления против российской власти, которые стали распространяться на другие польские города и на литовские земли. В 1861 г. вновь было введено военное положение в Польше. Но российское правительство при этом шло на компромиссы. Так, 27 мая 1862 г. была восстановлена внутренняя автономия Царства Польского (аналогично конституции 1815 г.)1.
Однако это не остановило новое восстание, которое было жестоко подавлено в 1863 г. В ответ на действия мятежников в Царстве Польском было введено временное военно-полицейское управление, возглавляемое генерал-полицмейстером. Подчинялся он непосредственно наместнику. На местах полицейская власть реализовывалась в губерниях начальниками главных военных отделов, а в уездах - военными уездными начальниками.
Восстание вновь привело к очередному усилению репрессивной политики, нацеленной на устранение угроз государственной безопасности. Вместе с тем искоренение субъекта посягательств на политический строй империи исключалось. В XIX в. подобные действия мировой державы в Европе, тождественные геноциду польского населения, были исключены. Одна из причин была названа ещё К. Марксом, который писал: «Именно потому, что освобождение Польши неразрывно связано с революцией, потому, что слова «поляк» и «революционер» стали синонимами, полякам обеспечены симпатии всей Европы и восстановление их национальности, в то время как чехам, хорватам и русским обеспечены ненависть всей Европы и кровавая революционная война всего Запада против них»2. Повлиять же на предмет конфликтных отношений также не представлялось возможным: «идеей независимости» уже были проникнуты все слои польского общества.
Правительство стало реализовывать процесс, который в теории баз данных называется формализацией: приводить структуры политико-административных установлений к единой форме. Именно в этом случае появляется возможность «наполнения» модернизированной по образцу российской политико-административной структуры соответствующими ей идеями, целями, отношениями.
3 Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма, с. 37.
1 См.: Спасович В.Д. Жизнь и политика маркиза Велепольского. СПб., 1882, с. 49.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Демократический панславизм //К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 6, с. 303.
Российское государство стало активно упразднять институты, определявшие автономность Царства Польского и распространять на учреждения региона общеимперские нормы и порядки. В интересах повышения эффективности данных процессов были созданы временные органы власти с чрезвычайными полномочиями: Учредительный в Царстве Польском комитет (19 февраля 1864 г.), Комитет по делам Царства Польского (25 февраля 1864 г.), канцелярия по делам Царства Польского (19 мая 1866 г.).
Главным начальником канцелярии стал Н.А. Милютин (он же был инициатором её создания). По словам летописца А. Погодина он сосредоточил в своих руках всю власть, чтобы решающим образом влиять на ход событий в Польше и на направление ее административной реорганизации1. Созданная по плану Н.А. Милютина система управления в Царстве Польском с некоторыми изменениями существовала до Первой мировой войны и позволяла избегать критических посягательств на политический строй империи.
Таким образом, можно констатировать, что политическая практика управления весьма своеобразными «национальными окраинами» Российской империи, каковыми были Великое княжество Финляндское и Царство Польское, существенно отличалась от деятельности российской администрации в других полиэтничных приграничных регионах. Особенно показательной является трансформация преобладающих методов управления в зависимости от политической обстановки, складывающейся в стране, а также от масштаба посягательств на политический строй державы.
Своеобразный «конституционный эксперимент» с предоставлением Российской империей широких автономных прав Великому княжеству Финляндскому имел своим результатом относительно бесконфликтное сосуществование финского этноса с российским государством. При этом степень развития угроз государственной безопасности пограничного пространства в этом регионе была значительно меньше, чем в других «национальных окраинах».
Вместе с тем, указанная территория изначально не являлась в полном смысле частью политико-правового пространства империи. Демонстрируя относительно низкий уровень динамических негативных для государственной безопасности факторов, Финляндия накапливала статический потенциал деструктивной направленности. Он проявлял себя достаточно очевидно в принципиальных для этнической автономности вопросах и был реализован полностью при формировании необходимых условий (образовалось самостоятельное финское государство, в нарушение территориальной целостности Российской империи).
Относительно Царства Польского можно отметить, что проводившаяся руководством России в его отношении более жёсткая политика была реакцией на относительно частые попытки посягательств на политический строй империи, вплоть до создания вполне реальных угроз государственной безопасности. Указанная деструктивная для российского государства деятельность поляков резко контрастировала с относительно стабильными и непротестными политическими процессами в Финляндии, особенно на фоне предоставленных этим территориям изначально эквивалентных политических статусов.
Автор склонен считать, что весомыми причинами столь разного политического поведения в примерно тождественных условиях являлись: геополитическое положение (Царство Польское в отличие от Великого княжества Финляндского находилось практически в центре Европы); ис-торико-политическая специфика (Финляндия почти половину тысячелетия пребывала в составе другого государства (Швеции), тогда как Польша утратила независимость только во второй половине XVIII в.); этносоциальные отличия (национальный менталитет, хозяйственно-бытовой уклад, психомотивация общественных отношений и др.).
Создание своеобразных «административно-политических заповедников», каковыми являлись Великое княжество Финляндское и до определённого периода Царство Польское, свидетельствовало о гибкости российского государства в управлении пограничными пространствами с иноэтничным населением. Однако, как показала история, накопление негативного политического потенциала в итоге достигло уровня, способного реализовать угрозы государственной безопасности - суверенитет России и над Польшей, и над Финляндией был утрачен.
В аспекте современных событий на Украине необходимо принимать во внимание, что, по сути, сама украинская государственность насчитывает менее четверти века; этнополитические устремления населения приграничных регионов этого государства сильно дифференцированы; психоисторическим союзником значительной части жителей юго-восточного украинского пограничного пространства является Россия, при этом нельзя назвать европейское сообщество психоисторическим союзником любой другой части Украины, так как не было никогда ни соответствующей исторической солидарности, ни психологической общности.
Столь сложные базисные основы политического взаимодействия требуют от их субъектов осознанно опираться на проработанные технологии стабилизации этнополитической обстановки.
1 См.: Погодин А. История польского народа в XIX в. М., 1915, с.190-191, 198-199.
Рассмотренные же модели политического управления «национальными окраинами» содержат, по мнению автора, актуальные и в настоящее время механизмы реализации интересов государственной безопасности, методы преодоления этнополитических противоречий, принципы построения конструктивных взаимоотношений противоборствующих сторон.
Кристалинский Л.Б. Великое княжество Финляндское и Царство Польское как приграничье России: практика обеспечения государственной безопасности. В статье в рассматривается политическая практика реализации интересов государственной безопасности в Великом княжестве Финляндском и Царстве Польском как части полиэтничного пограничного пространства Российской империи. Внимание акцентируется на особенностях формирования специфических методов управления указанными территориями.
Ключевые слова: этнополитика, пограничное пространство, государственная безопасность, полиэтничность, этнополитический фактор, управление.
Kristalinskiy L-В. The Grand Duchy of Finland and the Kingdom of Poland as a border space of the Russian: practice of the implementation of the security of the state. In the article the political practice of realization of interests of state security in Grand Duchy of Finland and the Kingdom of Poland, as part of a multiethnic border space of the Russian Empire is considered. It is focused on features of formation specific methods of the territories management.
Key words: еШпороМ^, boundary space, state security, poly-ethnicity, ethnopolitical factor, management.
