CC BY
245
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
ПОЛИВАРИАНТНОСТЬ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В XIX ВЕКЕ (НА ПРИМЕРЕ ФИНЛЯНДИИ И ПОЛЬШИ)
М. А. ГОЛЫШЕВ, аспирант отдела социологии и истории сравнительных исследований E-mail: mgolyshev@mail.ru Институт социально-политических исследований РАН
Исследуются проблемы региональной политики Российской империи, связанные с включением в ее состав в начале XIXв. Финляндии и Польши. Обозначены цели, которыми руководствовалось в то время российское государство. Проанализированы отличительные черты внутреннего государственного устройства Финляндии и Польши, обособляющие их среди других территориальных образований Российской империи. В качестве примера, подтверждающего поливариантность региональной политики, приведен Кавказский регион.
Ключевые слова: региональная политика, Финляндия, Польша, дифференцированный подход, суверенитет, автономия.
Российская модель управления регионами формировалась и развивалась параллельно с процессом складывания территории государства. В первой половине XIX в. в числе исторически сложившихся существенных особенностей Российской империи следует отметить ее гигантскую территорию, объединяющую два континента — Европу и Азию.
Российское государство в течение всей своей истории складывалось и развивалось как многонациональное. Уже в Древней Руси восточнославянское население было тесно связано с другими этническими группами. По мере складывания территории единого Российского государства во главе с Москвой многонациональный характер все более усиливался. Роль объединителя различных народов в одном государстве сыграл русский народ.
Народы России принадлежали к различным
этническим и языковым группам, находились на разных ступенях развития, отличались религией и психологией. Огромная территория России сложилась в результате противоречивого процесса. Земли, вошедшие в состав этого государства, отличались не только разнообразием климата и ландшафта, но и уровнем хозяйственного освоения. В Российской империи существовала огромная разница между территориями в уровне экономического развития.
Региональные особенности управления отдельными, подчас весьма разнообразными территориями огромного государства, вырабатывались правительством по мере вхождения этих территорий в состав Российской империи, упрочения его власти и авторитета. Известный отпечаток на этот процесс накладывали и субъективные взгляды государственныхдеятелей каждой эпохи.
XVIII в. ознаменовался попытками ликвидации остатков былой самостоятельности пограничных и окраинных земель. С конца XVIII в. внутренняя политика характеризуется унификацией системы и методов административно-политического контроля за регионами. С этого времени региональная политика становится важной частью общероссийской системы управления [1].
Первая половина Х1Хв. была отмечена дальнейшим увеличением территории Российской империи, к которой в течение этого периода отошли практически все Закавказье (без Аджарии и Батума), а также Финляндия и значительная часть Польши. За счет этих приобретений территория
Российской империи увеличилась примерно на 1/5 часть и достигла почти 18 млн кв. верст1. При этом общая численность населения превысила к середине XIXв. 70 млн чел.
Конечно, не все приобретенные за это время территории имели для России равное стратегическое и экономическое значение. Однако нельзя оставить без внимания то, что за счет присоединения Финляндии и Кавказа удлинялись прибрежные границы империи и расширялись возможности ее морских сообщений с другими странами. Поставщиком сырья для российской промышленности могли стать и некоторые районы Закавказья с их тутовыми садами, плантациями марены и хлопчатника. Наконец, расширение границ империи в южном и юго-восточном направлениях обеспечивало рост площадей плодородных целинных земель, освоение которых позволило надеяться на быстрое увеличение продукции сельского хозяйства.
Присоединением Сибири к Российской империи закончилось формирование ее территории, и начался процесс имперского строительства. В то же время предшествующий опыт формирования региональных особенностей внутренней политики вынуждал правительство с особой осторожностью относиться к выработке основ этой самой политики, дабы избежать «охлаждения чувств» русских и коренных жителей к империи. Несмотря на отличие типов коренных и приобретенных регионов, в каждом отдельном случае руководство страны пыталось учитывать опыт своей деятельности в конкретном регионе.
Управлять огромной империей, населенной многочисленными народами, на территориях, в разное время приобретенных государством, на основе унифицированной модели организации местного управления, суда, земельных и социальных отношений было невозможно [7]. Поэтому центральная власть задействовала различные механизмы администрации и самоуправления в различных губерниях, в Сибири и на Кавказе, в Польше и Финляндии, исходя из политической целесообразности и усиления эффективности государственного управления.
В первой половине XIX в. в плане разработки модели региональной политики наибольшее внимание правительство уделяло Кавказу, Финляндии, Польше и Сибири. Однако целостной доктрины региональной политики ни в эпоху Александра I, ни в период 30-летнего царствования Николая I выработано не было. Интересы единого госу-
1 1 верста -1067м (прим. авт.).
дарства предполагали введение общероссийской системы управления на вновь присоединенных территориях. Это вело к быстрому и, как казалось, окончательному закреплению окраинных земель в составе империи и, как следствие, к повышению международного авторитета правящей династии.
При выработке доктрины региональной политики правительство пыталось руководствоваться четырьмя принципами: увеличение налоговых поступлений, удобство управления, безопасность границ и сохранение социального мира среди населения. Но постоянная борьба в правительственных сферах между сторонниками жесткой унификации управления регионами, с одной стороны, и приверженцами идеи особого статуса приграничных территорий — с другой, порождала непоследовательность и противоречивость этой политики. На практике самодержавие было вынуждено учитывать различное геополитическое и экономическое значение приграничных территорий для судеб государства. Исходя из этого, понимались и определялись конкретные подходы к организации управления и административного устройства регионов Российской империи.
Присоединение Финляндии имело важное военно-стратегическое значение. Напомним, что до войны 1808—1809 гг. Финляндия входила в состав Шведского королевства, с которым Россия вела борьбу на суше и на море за открытый выход к берегам Балтики [4].
Еще до окончания войны в марте 1808 г. всему миру было объявлено, что «Шведская Финляндия» завоевана силой русского оружия и навсегда присоединяется к России как ее провинция. В этот период решался вопрос о том, на каких условиях Финляндия войдет в состав Российской империи. Поскольку завоеванная территория должна составлять зону безопасности в этом регионе, необходимо было иметь дружественное национально-территориальное образование с лояльным по отношению к русским населением.
В результате русско-шведской войны 1808— 1809 гг. Финляндия вошла в состав Российской империи на правах автономии как Великое княжество Финляндское, и, по выражению императора Александра I, финский народ занял свое место «в чреде народов, Скипетру Российскому подвластных и единую империю составляющих».
На Всефинляндском сейме в г. Борго (По-рвоо) были заложены основы государственной автономии Великого княжества Финляндского, и созданы формально-юридические гарантии этой
автономии. Александр I пообещал финнам сохранить в нерушимой силе и действии традиционные конституционные законы Финляндии, унаследованные от Швеции. Таким образом, император обещал сохранить традиционный порядок самоуправления, основанный на шведских законах, а следовательно, и своеобразие местной жизни, в которой многое было нехарактерно для России. Например, сохранялась частная собственность на землю и крестьянское хозяйство [4].
Для самой Финляндии вхождение в состав Российской империи явилось шагом вперед в ее историческом развитии, а следовательно, шагом прогрессивным. Финляндия помимо статуса автономного Великого княжества Финляндского получила также и привилегированное положение, причем не только по сравнению с другими национальными регионами России, «но и в первую очередь — по сравнению с коренными областями империи, господствующей нацией — великороссами» [2].
Такое положение новой территории объяснялось довольно просто: чтобы привлечь финнов, бывших подданных шведского короля, на свою сторону, царское правительство пошло на ряд уступок. Российские власти сохранили в княжестве сословное собрание (сейм) и оставили в силе шведскую законодательную систему, основу которой составляло Общееуложение (сводзаконов) 1734 г. с внесенными в него позднее дополнениями, изменениями и разъяснениями.
16 марта 1809 г. Александр I торжественно открыл Финляндский сейм. Император признал и утвердил старую финляндскую конституцию, по которой только сейм мог изменять или издавать новые основные законы. Состав сейма отражал социальную структуру общества. Сейм образовывался из представителей четырех сословий: дворянства, духовенства, горожан и крестьян. Дворянство состояло из родов, внесенных в метрики «финляндского рыцарского дома» и разделялось на три класса: 1) господский класс (графские и баронские роды); 2) древние роды; 3) пажеский корпус — прочие роды, внесенные в метрику. Глава каждого рода имел право присутствия на сейме. При вынесении решения каждый класс имел голос, и согласие двух классов считалось за согласие всего дворянского сословия. Председатель дворянской камеры назначался монархом [2].
Духовенство состояло из собственно духовного сословия, а также представителей науки. На сейме его представляли епископы господствующей (евангелической) церкви. Палата горожан образо-
вывалась из депутатов всех городов без исключения. Палата крестьян включала в себя депутатов, избираемых по одному от каждого уезда из числа крестьян — землевладельцев или имеющих казенные или оброчные участки. Предводители двух последних сословий назначались монархом.
Для принятия итогового решения сейма было достаточно согласия трех сословий; однако по вопросам об изменении основных законов, прав сословий, набора войска и наложения новых податей требовалось согласие всех четырех сословий.
«Главное внутреннее управление» Финляндией было вверено сенату, который ведал гражданским управлением и хозяйством Великого княжества, а также «высшим правосудием» в нем.
Сенат разделялся на два департамента: судебный и хозяйственный (экономический) для дел административных, финансовых, общественного призрения и др. К ведомству департамента принадлежали также управление государственным имуществом и «надзор за банком», части духовная и учебная. Для «ближайшего заведывания» двумя последними при департаменте была учреждена духовная экспедиция. Помимо нее для подготовки дел существовали еще три экспедиции: канцелярская, финансовая, камерно-счетная — каждая возглавляемая одним из сенаторов. Хозяйственный департамент представлял монарху проект бюджета и наблюдал за правильным расходованием сумм.
Судебный департамент являлся верховным ревизионным судом Княжества. На высочайшее рассмотрение выносились только решения о преступлениях государственных и тех уголовных, совершение которых наказывалось смертной казнью.
Создание министерств в Финляндии не предусматривалось, поэтому департаменты сената назначали всех чиновников по судебной и административной частям (за исключением высших, выбор которых осуществлял император).
В 1809—1816 гг. сенат носил название Правительствующего Совета, а в 1816 г. был переименован в Императорский финляндский сенат, который возглавлял царский генерал-губернатор [2].
Совет состоял из выбранных сеймом 14 членов (из них 7 дворян), назначаемых монархом на три года. По истечении указанного срока решением императора последние могли быть оставлены на своих должностях.
Совет ведал делами края, но под надзором генерал-губернатора, в руках которого сосредоточивался надзор за всеми исполнительными органами Финляндии. Он же являлся председателем сената,
«по усмотрению» — и департамента. Именно на генерал-губернатора возлагалась ответственность за управление Княжеством перед императором, он был единственным связующим звеном между центром и Финляндией.
При сенате Княжества учреждалась должность прокурора с весьма широкими полномочиями. Он был облечен властью министра юстиции и по жалобам частных лиц мог предавать суду всех чиновников, виновных в злоупотреблениях, не исключая и губернаторов (последних — с разрешения генерал-губернатора).
Губернское управление Финляндии образовывали губернатор и подведомственные ему две экспедиции: губернской канцелярии для дел исполнительных и губернской конторы для дел казенных и финансовых, первой управлял ландс-секретарь, второй — ландс-камерир.
Судебное устройство Финляндии было основано по шведскому образцу. Первую степень суда (герадский суд) образовывали городские или уездные суды. Такой суд состоял из председателя и 12 заседателей. Председатель назначался по представлению гофгерихта из числа трех кандидатов, получивших юридическое образование в университете. Заседатели избирались поселянами на полгода. Их функции заключались главным образом в предоставлении судье сведений о личности обвиняемого, о местных обычаях и др. Решение дела происходило следующим образом: если все 12 заседателей приходили к единому мнению, а судья придерживался другого, то дело решалось по мнению первых. В случае когда заседатели не достигли согласия, дело решалось по мнению судьи.
Из герадского суда гражданские дела переносились по апелляции в губернский — лагманский суд. Он состоял также из председателя и 12 заседателей.
Высшей степенью суда являлись гофгерихты. В Княжестве их было три: в Або, Вазе и Выборге. В гофгерихты поступали гражданские дела по апелляции из лагманских судов и все уголовные. Гофгерихты состояли из президентов, советников и асессоров, назначаемых монархом из юристов. Здесь производился полный и окончательный суд. Заметим, что к занятию судебных должностей и к адвокатуре в Финляндии допускались те, кто окончил юридический факультет государственного университета и, кроме этого, еще раз был проэкзаменован правительственной комиссией.
Согласно конституции, всем сословиям Финляндии предоставлялись свобода личности (крепостное
право в Княжестве отсутствовало) и вероисповедания, а также право иметь земельную собственность, «не быть лишенным жизни, чести и имущества иначе как по судебному решению» и др.
Некоторые преимущества перед другими слоями получили дворянство и духовенство — в частности, освобождение от подушной подати и некоторые другие.
Фактически Финляндия в составе Российской империи обладала областной автономией, причем настолько широкой, что она практически граничила с автономией типа реальной унии, хотя юридически такое положение не было закреплено.
Финляндия не знала российского абсолютизма, поскольку император обладал здесь лишь правами конституционного монарха. Таким образом, Финляндия в составе Российской империи стала конституционной страной. У нее был собственный законодательный орган — сейм, с самого начала пребывания в составе России она имела собственное правительство: Правительствующий совет (до 1816 г.), а затем — сенат, полностью автономный во внутренних делах.
Особо отчетливо привилегированное положение Финляндии проявлялось в области права и административного управления. Финны имели свои собственные законы (собственное, финляндское государственное, уголовное и гражданское право), свои два государственных языка — финский и шведский (но не русский!), свои, не похожие на российские, суды и свою, не связанную с русской системой, администрацию — начиная от самых высших и заканчивая самыми низшими ее ступенями. Они обладали также финским подданством, которое давало ряд преимуществ — одинаковые права на территории Финляндии и Российской империи, в то время как русское подданство не давало никаких прав на территории Финляндии.
Финляндия обладала и другими обособленными от России государственными учреждениями, солидными атрибутами ее национальной, экономической и политической самостоятельности. К концу XIXв. она имела свое почтовое ведомство, выпускавшее национальные почтовые марки, свою железнодорожную систему, собственную денежную единицу — марку, не связанную с русским рублем.
В социально-политическом и общественном отношениях Финляндия являлась развитой страной. Она имела свою, совершенно независимую и обособленную от России общественно-политическую жизнь, собственные налоги, поступавшие целиком на нужды края. Все прочие виды доходов,
получаемых в этом регионе, шли также на нужды финнов. Иными словами, Финляндия получила право использовать собственные доходы на внутренние потребности княжества, его бюджет не сливался с общероссийским. Уже это обеспечивало Финляндии более выгодное финансовое положение, чем коренным русским областям, не говоря уже о других регионах России.
Российское правительство, начиная с первой половины ХГХв., поощряло экономическое развитие Финляндского княжества, содействуя развитию как сельского хозяйства, так и промышленности.
Чем было обусловлено такое особенное отношение царизма к этой территории? Существовали два обстоятельства, которые на протяжении всей первой половины XIX в. оказывали определяющее влияние на политику российского правительства в отношении Финляндии. Одно — внешнеполитического, а другое — внутриполитического характера. Ими являлись: военно-стратегическое значение Финляндии и преданность финнов престолу, монархии, установленному государственному строю и общественному порядку. Иными словами — политическая благосклонность финского общества.
Военно-стратегическое значение финляндского региона было для империи огромно: Финляндия официально рассматривалась как территория, основное назначение которой заключалось в том, чтобы прикрывать Россию и особенно ее столицу с северо-запада, служить гигантским оборонительным щитом Российской империи.
Огромное значение самодержавие придавало политической благонадежности финского общества. Репутацию страны поголовной политической благонадежности Финляндия приобрела уже к концу царствования императора Александра I. В 1824г., после 15-летнего пребывания Финляндии в составе Российской империи, генерал-губернатор А. А. Закревский докладывал: «Верность и поддан-ность царю и отечеству сии всегдашние качества финского народа — остались залогом благодарности и любви к монарху: общественный порядок и тишина во всем нерушимы». Эта фраза стала стереотипной в докладах всех высших представителей русской власти в Финляндии, направляемых императору. Еще более укрепилось доверие самодержавия к финнам после польского восстания 1831г., которое нисколько не пробудило в Финляндии к себе сочувствия. Больше того, финские войска участвовали в подавлении польского восстания с таким примерным усердием, что получили награду монарха: георгиевское знамя. Причем благораспо-
ложение государя к батальону отражалось на его отношении и к краю в целом. Финский батальон являлся тогда единственным представителем этой страны, по которому «русские делали свои заключения о всей окраине». Сам же Николай I называл своих финских подданных «верные финны, усердные слуги престола и отечества».
Таким образом, к середине Х1Хв. Финляндия, формально входя в состав Российской империи, фактически обладала всеми атрибутами и правами государства, поскольку общим с империей у нее оставался лишь глава государства — монарх. Такого положения в России не имела никакая другая национальная территория. Даже такие древние, в прошлом самостоятельные, национально сложившиеся территории как Крымское ханство и Грузия, присоединенные примерно в тот же период (Крым — в 1784г., Грузия — в 1801), полностью утратили черты государства и областную автономию и были превращены в обычные российские губернии. В то же время Финляндия, не являвшаяся государством до присоединения, фактически стала им в составе Российской империи, а финны, будучи угнетенной народностью в составе Шведского королевства до 1809 г., превратились в нацию.
Подтверждением позитивных последствий вступления Финляндии в состав Российской империи является тот факт, что в 2008 г. Финляндия на государственном уровне отмечала 200-летие вхождения в состав России как дату, с которой начинается отсчет финляндской государственности. Финский ученый В. Аннала делает вывод о том, что присоединение Финляндии к России и приобщение ее хозяйства к русскому рынку замедлили экономический прогресс княжества [4]. Нельзя все же отрицать, что именно в этот период для Финляндии были созданы особые условия, предоставляющие ей значительные экономические выгоды, которые способствовали быстрому развитию ее экономики.
Были приняты прогрессивные постановления: о содержании дорог и казенных гейматов (земель), об элементарных учебных заведениях, о свободе заводской промышленности, о банковских операциях, о мерах и весах, об окладных оброках, об отмене вакантной подати, о содержании евангелического и лютеранского духовенства, уголовное уложение для финских войск, лесной устав.
Вопросы соответствия местных основных законов российскому законодательству явились основополагающими во всей российской политике в отношении Финляндии. С одной стороны, данное
русским монархом обещание сохранить основные законы, по которым строилось внутреннее самоуправление княжества, сдерживало центральную власть от явного вмешательства в дела автономии и создавало базу для проведения Финляндией политики развития своих интересов. С другой стороны, боясь потерять Финляндию, имперские власти делали все, чтобы она оставалась в составе империи, и все больше стремились подчинить ее своему влиянию. Это заставляло искать пути усиления такого влияния, что в свою очередь создавало естественный протест со стороны Финляндии всякому нарушению данных ей обещаний. Постепенно она стала превращаться в зону повышенной опасности для геополитической стабильности России в данном регионе. В конечном итоге это вылилось в открытую конфронтацию, приведшую в 1917г. к объявлению большевистским правительством независимости Финляндии и сохранению недружественных отношений в течение многих лет.
Обобщая все сказанное, можно сделать следующий вывод — присоединением Финляндии Российская империя стремилась достичь двух целей: во-первых, прочно гарантировать мир на северо-западе империи, выйдя к морскому побережью и обезопасив себя Ботническим заливом, как рвом, от любых попыток нападения со стороны Швеции; во-вторых, гарантировать безопасность своей северной столицы, отодвинув от нее как можно дальше государственную границу. Обе указанные задачи носили исключительно оборонительный характер и полностью решались присоединением Финляндии. Заметим, что в исследуемый период времени царское правительство не делало секрета из того, что присоединение Финляндии было необходимо из военно-стратегических соображений. По мнению современников, это событие являлось одним из наиболее выгодных приобретений императора Александра I. Так, британский историк Дж. Хоскинг в свою очередь отмечает, что «Финляндию можно назвать примером успешного осуществления российской имперской политики» [6]. Таким образом, Финляндия официально рассматривалась как территория, основное назначение которой — прикрывать Россию и особенно ее столицу с запада, служить гигантской оборонительной полосой. В то же время бывшая шведская провинция получила автономный статус Великого княжества Финляндского. Она приобрела привилегированное положение, причем не только по сравнению с другими национальными территориями России, но и в первую очередь — по сравнению с коренными
областями империи. Такое положение нового региона свидетельствовало о гибкости политического мышления царского правительства, которое пошло на ряд уступок с целью привлечь бывших шведских подданных на свою сторону.
Важное место в региональной политике Российской империи в Х1Хв. занимала Польша. После наполеоновских войн эта страна оказалась разоренной в политическом и хозяйственном отношении и не имела сил для сохранения государственного суверенитета. По решению Венского конгресса в 1815 г. к Российской империи отошла большая часть бывшего герцогства Варшавского, теперь она владела 9/10 частями прежней Польши. Другие польские территории достались Австрии и Пруссии [9]. В документах конгресса подчеркивалось, что отныне Польша «в силу своей конституции будет в неразрывной связи и во владении императора Всероссийского и наследников его на вечные времена».
В Российской империи власть сочувственно относилась к положению поляков. Александр I предоставил Польше возможность иметь парламент, собственную армию, собственную администрацию и польскую денежную систему, которая была ближе к европейской, чем к российской. Царство Польское получило, таким образом, широкую автономию. При этом на территории Польши не вводились законы Российской империи, а шляхте были предоставлены права русского дворянства. Русское присутствие не намечалось ни в гражданской службе, ни в судебной системе. Незыблемо сохранилось доминирование католицизма не только в духовной жизни Польши, но и в образовании. Только к концу царствования Александра I русский язык и русская история стали преподаваться в школах на русском языке [9].
Получив большую часть Польши, Александр I и его преемники стали фактически вершителями судеб польского народа в последующие сто лет. Император Александр, любивший демонстрировать либерализм, распорядился составить для нового царства конституцию, которая была обнародована 24декабря 1815 г.
Конституция состояла из семи разделов и 165 статей. Царство Польское было объявлено «навсегда соединенным с Российской империей». Конституция являлась актом, долженствующим «скрепить» это соединение. Королевская корона становилась наследственной в доме Романовых, а всем наследникам императора Александра I надлежало совершать обряд коронования в столице Польши.
Согласно конституции высшая власть в Царстве Польском сосредоточивалась в руках царя. Он являлся верховным начальником вооруженных сил, назначал высших духовных и светских сановников, ему принадлежало право помилования. На время своего отсутствия для управления царь назначал наместника, чья власть, установленная впоследствии польским законом 29 апреля 1818 г, заключала в себе практически всю компетенцию царской власти, за исключением права издавать органические статуты, отменять высочайшие рескрипты, созывать сеймы и т.д. [2]
Кроме общего монарха, русского закона о престолонаследии Царство Польское имело лишь общие с Российской империей органы для внешнеполитических сношений: Министерство иностран-ныхдел, посланников и консулов. Трактаты, заключенные Российской империей, были обязательны для Царства Польского только в том случае, когда в них о том было специально упомянуто.
Вопросы о войне и мире решал монарх, по усмотрению которого в случае вооруженных конфликтов разрешалось использовать польскую армию, однако с одним только ограничением: она не могла быть выслана за пределы Европы.
Итак, управление страной, согласно конституции, находилось в руках наместника, Совета Царства (Государственного совета) и Верховного административного совета.
Совет Царства состоял из министров — членов Совета, докладчиков и лиц, особо приглашаемых императором. Совет имел лишь совещательный голос, он составлял проекты законов, предавал суду должностных лиц, окончательно решал юридические споры, обсуждал доклады отдельных министров, представлял на усмотрение монарха свои замечания о правительственных злоупотреблениях и общих нуждах края.
Высшая исполнительная власть сосредоточивалась в Административном совете, где заседали министры и лица, особо приглашаемые монархом. При этом он не являлся советом министров, так как по конституции в Царстве Польском не подразумевались должность премьера и солидарность министерств. Министерства носили названия правительственных комиссий. Согласно конституции, их было учреждено пять: исповеданий и народного просвещения; юстиции; внутренних дел и полиции; военное; финансов. При особе монарха состоял министр-статс-секретарь, являвшийся официальным посредником между царем и наместником, в действительности же — конституции неофициальный посредник между монархом и министрами.
В качестве высшей ревизионной инстанции, зависящей исключительно от монарха, была учреждена Расчетная палата.
Полякам «на вечные времена» гарантировалось народное представительство в сейме, состоящем из короля и двух палат — сенаторской и депутатской.
Сейму надлежало собираться в Варшаве каждые два года на 30 дней. Он обсуждал законодательные проекты и бюджет, которые докладывались ему от имени монарха Советом Царства. Сейму принадлежала законодательная власть, в нем рассматривались докладные записки об общем состоянии страны, вырабатываемые тем же Советом Царства. Проекты и докладные записки поступали на предварительное обсуждение трех сенатских и сеймовых комиссий: финансовой, гражданско-уголовной и административной. Решения сейма постановлялись простым большинством, путем открытого голосования.
Суд по конституции объявлялся независимым, а судьи — несменяемыми (в исключительных случаях отрешение от должности происходило по судебному приговору).
В основу судопроизводства был положен кодекс Наполеона.
Согласно конституции монарх содержал необходимое для защиты страны и сообразное с состоянием финансов войско. Вооруженные силы Польши сохраняли национальную форму одежды и команду. Кроме регулярной силы была учреждена милиция — также «под исключительным заведыва-нием правительства».
Данная конституция была обнародована 24 декабря 1815г. Она являлась наиболее прогрессивной по тем временам конституционной хартией в Европе, в Российской империи она считалась верхом либерализма. Это объяснялось впечатлением, которое производил сам факт подписания конституции русским императором, в общественном сознании европейцев представлявшимся воплощением самого беззастенчивого деспотизма.
Благодаря России Польша воскресла. Конституция, данная Александром I Царству Польскому, означала воскрешение польской государственности. Это была уже не Речь Посполитая, не республика с выборным королем, как в XVII и XVIIIbb., раздираемая внутренними противоречиями, — это было Царство Польское со своими сеймом, войсками, администрацией, школой, монетой, вполне защищенное Россией.
«Всякие свободы и привилегии» были даны полякам: конституция, торжественно подтверж-
денная, обеспечивала все права и самостоятельность, войска польские являлись предметом особых забот Российской империи, поляки влияли на всю ее политику. Конституция дала толчок социально-экономическому возрождению Польши.
Но в отличие от Финляндии в Польше сохранить социальный мир не удалось. Рост национально-освободительного движения в Польше вызвал резкое охлаждение Александра I к конституции Царства Польского, им самим же утвержденной: он ввел в Царстве цензуру, учредил жандармерию и тайную полицию, предоставив им право без суда и следствия арестовывать «государственных преступников».
Сменивший Александра I император Николай I и вовсе не скрывал своего отвращения к польской конституции. Это вызывало раздражение среди членов сейма и всей шляхты, видевших в конституции прежде всего гарантию незыблемости своих привилегий. Однако после восстания декабристов император всячески стремился к тому, чтобы лояльность поляков была обеспечена без вмешательства в их автономные дела. В знак уважения к Польше он в 1829 г. короновался на польский престол в Варшаве. Но этот знак уважения был расценен, напротив, как посягательство на польскую гордость. Последствиями этого явилось укрепление поляков в их намерении освободиться от русской власти, что в результате привело к восстанию 1830—1831 гг.
Нужно отметить, что антиконституционные действия царских властей в Польше лишь ускоряли и облегчали распространение в польском обществе недовольства своим положением, однако истинный корень восстания 1830г. был не в этом, а в стремлении Польши к достижению своих былых исторических границ. Именно во имя мечты о восстановлении польской государственности сейм провозгласил низложение императора Николая и династии Романовых с польского престола и объявил независимость польского народа, который-де имеет право отдать польскую корону тому, кого сочтет ее достойным.
Подавив восстание и взяв Варшаву штурмом, самодержавие нанесло мощный удар польской государственности. Польша была занята силой оружия, и Россия имела все права считать Царство Польское завоеванным. Генерал-фельдмаршал И. Ф. Паскевич получил за подавление восстания 1830—1831 гг. звание «светлейший князь Варшавский» вместе с должностью царского наместника и командующего войсками в Царстве Польском.
События 1830—1831 гг. положили конец конс-
титуции 1815 г. — ее упразднили. В 1832 г. Российская империя провела ряд мероприятий, изменивших статус Царства Польского, которые могли гарантировать ему спокойное развитие и пресекали возможные очаги крамолы. Взамен старой конституции 26 февраля 1832 г. появился «Органический статут», согласно которому Царство объявлялось частью России, упразднялись сейм и польское войско, а местные судебные и административные органы подчинялись непосредственно петербургским министрам. К занятию государственных должностей в Польше стали допускать русских чиновников, а русский язык стал приобретать значение государственного. Старое административное деление страны на воеводства было уничтожено и заменено делением на губернии. Управлять Польшей должен был административный совет из лиц, назначаемых правительством империи, а при Государе учреждался статс-секретарь по делам Царства Польского. Фактически это означало принятие курса на превращение Царства Польского в российскую провинцию.
Управление Польшей предполагалось осуществлять по законам Российской империи и на основании «Органического статута». При этом сохранялись права польского местного самоуправления, польский язык при судопроизводстве и в местных органах власти. Городские власти избирались общегородскими собраниями, собрания дворянства, городских и сельских обществ избирали членов совета воеводств, которые в свою очередь избирали судей двух первых инстанций, а также предлагали кандидатов для замещения административных должностей [9].
С 1834г. в Польше вводилось военное положение, дававшее военным властям право на местах арестовывать любого, кто пробуждал их подозрения. В 1839 г. последовало упразднение отдельного ведомства просвещения. Был образован Варшавский учебный округ, непосредственно подчиненный Министерству народного просвещения в Петербурге. Ликвидировались высшие учебные заведения — Варшавский и Вильнюсский университеты и Кременецкий лицей, было сокращено число гимназий. В 1864г. после очередного восстания Польша окончательно лишилась особого статуса. «Королевство Польское» превратилось просто в «Привислинский Край» Российской империи [6]. Независимость Польши была восстановлена 11 ноября 1918 г. в результате распада Российской и Австро-Венгерской империй.
Финляндия и Польша не были исключениями
в региональной политике Российской империи. Особый режим управления действовал также в регионах Урала, Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии, где каждый из местных народов имел свои традиционные органы управления, в дела которых центральная власть не вмешивалась. Более того, она освобождала эти народы от целого ряда повинностей, защищала от ассимиляции, поддерживала культурно-этническое развитие, способствовала сохранению традиционных хозяйственных укладов.
Значительные права были даны различным сословиям Кавказа. Представители знатных родов получали дворянские звания, большие чины, занимали высокие должности в центральных и местных органах власти империи. Свод законов Российской империи определял широкие права и для представителей духовных сословий Кавказа. Кавказцы охотно служили в российской армии, активно участвовали во всех военных кампаниях, проводившихся Россией до 1917 г. Для осетин знаменательным является их участие в освободительной войне балканских народов. Отдельному осетинскому дивизиону было вручено Георгиевское знамя с надписью «За отличие в турецкую войну 1877—1878гг.» [7].
Проект об организации управления Закавказским краем был утвержден императором 10 апреля 1840 г. [2]. Указанная реформа, имевшая целью прочнее увязать Кавказ с Россией, укрепить его положение как составной части Российской империи путем введения общероссийской системы управления, достигла цели. Этому в известной степени способствовала и практика учета местных этнических, религиозных и иных традиций Кавказского региона. Вхождение Кавказа в состав Российской империи было также выгодно обеим сторонам: с одной стороны, империя в ходе нескончаемых войн укрепляла свои геополитические позиции на юге, с другой — в значительной мере ограждала кавказские народы от захватнических устремлений Турции и Ирана.
Так, до конца XIX в. шло расширение территории Российской империи, которая достигла 22 млн км2. По данным всероссийской переписи 1897 г., население страны составляло 129 млн жителей. Протяженность границ к началу Первой мировой войны составляла почти 70тыс. км, включая 20 тыс. км — сухопутных [6].
В Российской империи в первой половине Х1Хв. исторически сформировалась очень сложная пространственная структура власти, сочетавшая принципы унитарного государства с национальной автономией. Правительственная политика в
отношении регионов империи формировалась и развивалась как составная часть внутренней политики самодержавия в целом. По сути, она была производной от внутриполитических и внешнеполитических задач, решаемых центром. По мере формирования территории государства, включения в его состав различных по уровню экономического развития, этнических, культурно-исторических, природно-климатических условий и иных факторов территорий региональная политика выходит из административной и финансовой плоскости и приобретает многомерное звучание. В основе таких явлений лежали различия взглядов правительственных чиновников на судьбы окраинных земель в составе России и геополитические особенности самих территорий. Поэтому на примере западных регионов — Финляндии и Польши — можно наблюдать поливариантность российской политики по отношению к приграничным территориям, ее достаточную гибкость. В то время как одни территориальные и национальные образования были полностью унифицированы с империей, другие обладали почти полным набором всех прав суверенного государства. Неотъемлемыми составляющими региональной политики империи были экономическая, религиозная, фискальная политика, а также политика в области управления регионами и их административного устройства. Все это свидетельствовало о понимании российским правительством различий в экономической жизни, степени заселения и менталитета населения отмеченных территорий. Российская империя была крайне асимметричной по политическому признаку.
На всех этапах разработки региональной политики в ней присутствовал управленческий и административный аспект, но решался он по-разному. В основе дифференцированного подхода правительства к регионам Европейской и Азиатской России лежали особенности геополитического положения конкретного региона, такие, например, как экономическое развитие, природно-климатические условия, этнический и религиозный факторы, пограничное положение, сословный состав населения и т. д.
Политическое устройство таких регионов, как Польша и Финляндия, в рассматриваемый период имело существенное отличие от внутриполитической системы Российской империи. Оно характеризовалось заметным элементом автономии в Финляндии и известной независимостью Польши, закрепленной в конституции 1815 г.
Подобная позиция российского правительства
в вопросах политического устройства этих приграничных территорий помимо того, что имела военно-стратегический характер, была призвана теснее увязать удаленные от центра территории с Российской империей, обеспечить политическую лояльность коренного населения, в первую очередь национального дворянства, по отношению к романовской империи. С большой долей уверенности можно утверждать, что эти цели были достигнуты.
Список литературы
1. Дамешек И. Л. Окраинная политика России в первой половине XIXв. (На примере Восточной Сибири). Иркутск, 1998.
2. Дамешек И. Л. Сибирь в системе имперского регионализма (Компаративное исследование окраинной политики России в первой половине Х1Хв.). Иркутск, 2002.
3. Ежова О. Реформы местного самоуправления в Российской империи (1864—1917гг.) // Федерализм. Теория. Практика. История. 2000, № 1.
4. Зиновьев А. В., Уткин Н. И. Взаимоотношения Российской империи с Великим Княжеством Финляндским: историко-правовой анализ и современность // Правоведение. 2000, № 2. URL: http://law.edu.ru/article/article. asp?articleID=158363.
5. Костомаров Н. И. Мысли о федеративном начале в древней Руси // Федерализм. Теория. Практика. История. 1996. № 4.
6. Ларина Н. И. Государственное регулирование регионального развития: мир, Россия, Сибирь. Новосибирск, 2005.
7. Мамсуров Т.Д. Регионы — центр: проблемы согласования интересов. М., 2000.
8. Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: российские юристы о государственно-правовом статусе Финляндии. СПб. , 2002. URL: http://www.rchgi.spb.ru/Pr/ spb_2001/novikova.htm.
9. Савельев А. Польский мятеж против России. 26.04.2006. URL: http://www.savelev.ru/article/ show/?id=325&t=l.
