CC BY
97
УДК 94(47).083.5-283.3-3 5 ЧУВАРДИН Г.С.
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: [email protected]
UDC 94(47).083.5-283.3-35 CHUVARDIN G.S.
Candidate of Historical Sciences, associate professor department of History of Russia, Orel State University
named after I.S.Turgenev E-mail: [email protected]
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ-МЛАДШИЙ И ЭПОХА УПУЩЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
(БИОГРАФИЧЕСКИЙ ПОДХОД)
GRAND DUKE NICHOLAI NIKOLAEVICH JUNIOR AND THE ERA OF "MISSED OPPORTUNITIES" (BIOGRAPHICAL APPROACH)
В статье анализируются роль и место великого князя Николая Николаевы ча-младшего в политических и социальных процессах предвоенного периода. Определяется степень его влияния на реформирование российской армии, ее готовность к событиям Первой мировой войны. Делается вывод об особой значимости указанной исторической фигуры для понимания отечественной истории начала XX в.
Ключевые слова: военная элита, гвардия, великие князья, офицерский корпус, военная реформа.
The article analyzes the role and place of Grand Duke Nikolai Nikolaevich Junior in po-litical and social processes of the pre-war period. It determinesthe degree of his influence on the reform of the Russian army, its readiness for the events of the First World War. The conclusion about the special significance of a specified historical figure for understanding Russian history of the beginning of the twentieth century is made.
Keywords: military elite, guard, Grand princes, officer-sky case, the military reform.
Анализ предвоенного состояния русской армии важен по ряду причин. В России армия всегда являлась слепком со всего общества, демонстрирующим его слабые и сильные стороны. Предвоенная армия выступала индикатором общего уровня социальных и экономических отношений, степени и качества научно-технического развития, политической жизнеспособности страны
Русский офицерский корпус может считаться важным индикатором развития механизмов социализации: системы образования, способов миропонимания, фиксации важнейших аттитюдов. В тоже время история должна пониматься как процесс во многом детерминированный ее акторами. Поэтому анализ психологических особенностей людей, определяющих отдельную эпоху и влияющих на поведение значительных социальных групп, приобретает особое значение.
Предвоенный период эволюции русской армии прочно ассоциируется с именем великого князя (далее по тексту - в. к.) Николая Николаевича-младшеш. В отечественную историю постсоветского периода в. к. вошел, как человек «новой формации», с претензией на роль «военного интеллектуала», являющийся «яркой фигурой на фоне многочисленного российского генералитета начала XX века» [17, с. 13]. В. к. Александр Михайлович отмечал: «Из всех членов Императорской Семьи Великий князь Николай Николаевич, старший сын моего дяди Вел. кн. Николая Николаевича-старшего, имел самое большое влияние на наши государственные дела» [1. с. 119].
Николай Николаевич Романов родился 6.Х1.1856 г. в семье генерал-адъютанта в. к. Николая Николаевича-старшего, 3-го сына Николая I, и великой княгини А.П. Ольденбургской, дочери Гланоуправляющего IV Отделением Собственной Е.И.В. Канцелярии генерала от инфантерии, принца П.Г. Ольденбургского.
Семейное положение в «Полном послужном списке...» в. к. Николая Николаевича-старшего определялось так: «Женат на Ея Императорском Высочестве Великой княгине Александре Петровне, урожденной принцессе Ольденбургской; имеет сыновей: Великих князей; родившихся: Николая Николаевича—6.11.1856 г. и Петра Николаевича - 10.01.1864 г. Жена и дети вероисповедания православного» [6, л.53]. Чета распоряжалась значительной недвижимостью, включавшей в себя: «родовое имение: Мыза Знаменская, близ Петергофа и благоприобретенное: Минской губернии Борисовскаго уезда - Борисовщина 180000 десятин земли с населенными 7000 крестьянами и в Крыму, на Южном берегу около Ялты 8 десятин» [6, л.53].
Генерал-фельдмаршал в. к. Николай Николаевич-старший - личность во всех отношениях легендарная. Достаточно того, что он являлся кавалером ордена Св. Георгия 3-х степеней. С 10.09.1864 г. в. к. командовал Войсками Гвардии и вновь образованного Петербургского военного округа (с 30.08.1867 г. - Главнокомандующим Войсками Гвардии и Петербургского военного округа; был уволен от должности 17.08.1880 г.) [6, л.21], а во время кампании 1877-
© Чувардин Г.С. © Chuvardin G.S.
1878 гг. - Дунайской армией. В 1864-1891 гг. он занимал должность генерала-инспектора кавалерии и инженерной части, с 1855 г. являлся членом Государственного Совета.
С 1880 г. у в. к. начались серьезные проблемы со здоровьем (злокачественная опухоль, давшая метастазы в головной мозг). Он умер в апреле 1891 г. в Алупке. Отмечая вклад в. к. в развитие военного дела в России, генерал H.A. Епанчин называл его «настоящим русским витязем», человеком «большого ума и военного таланта» [10, с.61].
Уже в детстве у в. к. Николая Николаевича-младшего обнаружился властный и в какой-то мере «капризный нрав». По замечаниям современников, сказывалось влияние отца, отличавшегося «властным поведением», граничащим «с самодурством». Мальчик копировал поведение «обожаемого» папы. Особенно ярко это проявилось в отношениях с братом Петром. По мнению генерала Ю.Н. Данилова, с детских лет в. к. «позволял» своему брату «любить себя», при этом в своих чувствах был сдержан и даже надменен. Петр Николаевич «боготворил брата, нежно о нем заботился и не покидал его во время войны ни в Ставке, ни на Кавказе» [7, с.58]. Примечательно, что в эмиграции братья продолжали жить вместе. В. к. Андрей Владимирович вспоминал (конец 1923 г.): «Оба брата, Николай Николаевич и Петр Николаевич, жили вместе, рядом, в двух виллах» [2, с.38].
Николай Николаевич-младший получил хорошее домашнее образование и в 15 лет, в 1870 г., был отдан в Николаевское инженерное училище. На следующий год он был определен прапорщиком в учебный пехотный батальон, а в 1872 г. получил звание подпоручика. Наконец, в 1873 г. в. к. поступил в Николаевскую Академию Генерального Штаба, которую окончил в 1876 г. по 1-му разряду. За обучение в Академии он получил серебряную медаль, а имя его было занесено на мраморную доску Академии. В этом же году он получил звание капитана и почетное звание флигель-адъютанта [18, л.6]. Генерал Ю.Н. Данилов отмечал: «Это был первый случай поступления великого князя в высшее военно-учебное заведение» [7, с.61].
Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в. к. стал офицером для особых поручений при своем отце. Он был отмечен: за «переход через Дунай» - орденом св. Георгия IV степени; за «переход через Балканы» -Золотым оружием с надписью «За храбрость». После войны Николай Николаевич-младший был «определен» в л.-гв. Гусарский Е. В. полк, в котором прослужил до 1890 г. и которым командовал в течение 6 лет. В 1885 г. в. к. было присвоено звание генерал-майора. До 1895 г. он последовательно командовал 2-ой бригадой 2-ой кавалерийской дивизии и 2-й кавалерийской дивизией. А с 1895 по 1905 г. занимал должность генерал-инспектора кавалерии [18, л.6].
На протяжении всей жизни Николай Николаевич-младший испытывал колоссальное воздействие «официальной версии» образа своего отца и старался
подражать ему. На эту психологическую особенность указывал генерал П.Н. Краснов: «Имя Великого князя было давно дорого и свято в армии. С именем сына неразрывно связывалось имя отца» [13, с.471]. В то же время, если Николай Николаевич-старший был человеком прогрессивных взглядов, выступавшим за необходимость всесторонней модернизации армии, то его сын был последовательным консерватором, с претензией на «звание реформатора».
В современной историографии процесс сдерживания военных реформ в начале XX в.. приведший к трагедии 1904-1905 гг., увязываются с именем в. к. Владимира Александровича, сошедшего с политической арены только в 1908 г.
В свою очередь, консервативные тенденции в военных преобразованиях предвоенного периода ассоциируются с именем в. к. Николая Николаевича-старшего (A.A. Керсновский называет данный отрезок времени «Великокняжеской эпохой» [12, с. 130]).
Указанная эпоха прошла в противоборстве 3-х чиновников от военного ведомства - в. к., военного министра генерала от кавалерии В.А. Сухомлинова и, с определенными оговорками, начальника Генштаба (1905-1908 гг.) генерала от инфантерии Ф.Ф. Палицына.
Так называемая «преобразовательная деятельность» Николая Николаевича привела к полному обособлению гвардии от остальной армии, а кавалерии - от других родов войск, за что его неоднократно критиковали видные военные специалисты того времени, например, генерал И.В. Ромейко-Гурко (тоже воспитанник л.-гв. Гусарского Е.В. полка). Несмотря на то, что в. к. значительно подтянул отдельные стороны службы, в первую очередь, стрелковую подготовку, его деятельность носила бессистемный характер и сопровождалась необоснованными репрессиями. A.A. Керсновский отмечал: «Особенно налегал на стрельбу главнокомандующий гвардией и округом великий князь Николай Николаевич: у него командир полка не получивший оценки «отлично» (а только «хорошо»), отрешался от должности» [12, с. 148].
Вместе с тем в. к. много сделал для развития корпоративного духа в гвардейской среде. Именно ему принадлежит инициатива закона о том, чтобы училищное начальство давало в части гвардии сведения о молодых людях, желающих выйти в гвардию. Гвардейское начальство принимало или отклоняло ходатайство. Многие высшие чины русской армии критиковали Николая Николаевича за склонность к внешней, парадной, «гвардейской» стороне службы гвардейской и армейской кавалерии и призывали заниматься «мирскими», приземленными вопросами службы. Благодаря постоянной опеке князя над л.-гв. Гусарским Е.В. полком, данная часть, по мнению В.Ff. Воейкова, находился на крайне низком уровне боевой подготовки, а дисциплина была одной из самых низких в гвардейской кавалерии. Служба изобиловала «недочетами, вызываемыми кутежами» [4, с.23].
Попытка прекратить чрезмерно буйную жизнь гвар-
дейских гусар В.Н. Воейковым встретила серьезную оппозицию со стороны Николая Николаевича: «...ему сильно не нравилось то обстоятельство, что офицерское собрание, которое он часто посещал, стало утрачивать свой подчас не в меру веселый характер» [4, с.36-37]. По замечаниям князя С. Белосельского-Белозерского, в. к. поощрял полковое пьянство не только в «своем» полку, но и, например, в Конной Гвардии, куда он наведывался весьма часто.
Всеми чинами гвардии отмечался крайне вспыльчивый характер великого князя, переходящий в откровенную грубость. Уже упоминавшийся В.Н. Воейков отмечал, что князь мог «опуститься» до «страшной ругани» даже в присутствии нижних чинов, что для гвардейца было совершенно недопустимо [4, с.38].
Николай Николаевич внушал большинству старших офицеров патологический страх. A. A. Игнатьев вспоминал: «Дикий ужас схватывал всех старших кавалерийских начальников при проявлении на поле долговязого всадника в гусарской форме, Николая Николаевича... Лукавый, как прозвали Николая Николаевича вся кавалерия от генерала до солдата - заимствовал это прозвище из слов молитвы: «Избави нас от лукавого», - взирал на учение, бросив поводья на шею своего серого коня... Но вот сигнал «сбор начальников отдельных частей», и через минуту стек в руке лукавого образно дополняет разнос подчиненных. Едкие фразы кажутся еще более ядовитыми от шипящего сквозь зубы голоса. Под конец стек взлетает резко в воздух, и слышится истерический крик...» [3, с.386]
Следует отметить, что Николай Николаевич младший был «строг» не только в отношении подчиненных, но и допускал определенную степень «брезгливости» к своим родственникам. После появления группы князей императорской крови он стал откровенно игнорировать это образование в правящем доме. Когда состоялся брак первого князя императорской крови Иоанна Константиновича, сына в. к. Константина Константиновича на дочери Петра I Карагеоргиевича Е.П. Сербской, Николай Николаевич, как командующий округа пошёл на откровенное нарушение и протокола и церемониала данного торжественного события. Этим он подчеркивал «особый статус», не заслуживающего соответствующих почестей Иоанна Константиновича, не побоясь пойти на откровенное оскорбление короля Черногории. Великий князь Константин Константинович по этому повод)' вспоминал: «Кстати - Конная Гвардия [11] вела себя необъяснимо: с самого приезда невесты не выразила ей никакого участия, не прислала хотя бы одного цветка. [...] По церемониалу и согласно повесткам, должны были присутствовать все штаб- и обер-офицеры частей, в коих числился Иоанчик. Но в приказе по округу Главнокомандующего (Николаши) было по Высочайшему же повелению приказано быть только по одному в чине от полков Конного, Измайловского и Стрелкового Императорской] Фамилии. СамНиколаша, а равно Стана и ее дети демонстративно блистали своим отсутствием, как на встрече короля, так и на банкете, на
фамильном обеде, на свадьбе и на проводах короля. Это было замечено и всеми сильно осуждалось» [8, с. 128].
Описанное являлось ярким примером противостояния отдельных групп элит. В данном случае Николаевичи демонстративно подчеркивали свое особое положение и превосходство над Константиновичем, провоцирую целую плеяду сплетен и вражду к себе со стороны других великих князей. Примечательно, что Николай II отнесся к произошедшему с явным сожалением и осуждением. Константин Константинович увидел во всем происходящем не только «великокняжеский снобизм», но и очевидное падение авторитета императорской власти: «[...] страх перед царской властью все слабее и каждый делает, что хочет» [8, с. 129]. Показателен еще один момент: очевидно, прослеживается, что к указанному отрезку времени некогда блистательные гвардейские офицеры-джентльмены перестали соответствовать «архаическому стереотипу» былых времен. В соответствии с Высочайшей волей они могли быть джентльменами, а могли ими и не быть - теперь все решал очередной «калиф не час».
В 1907 г. великий князь женился на дочери черногорского князя Николая Негоша, с 1910 г. короля Черногории, великой княгине Анастасии Николаевне (Стане). Стана почти сразу же стала играть заметную роль в аристократической жизни Петербурга. Именно она ввела Николая Николаевича в круг столичных мистиков и оказывала серьезное влияние на развитие различных суеверий и предрассудков у в. к. Детей у семейной четы не было.
Значительную роль в дискредитации в. к. «как крупного военного теоретика» сыграл его отказ от участия в 1-ой стратегической военной игре 1901 г., подготовленной Генеральным Штабом, в результате чего она была сорвана. В. к. также не пожелал принять участие в русско-японской войне, что мотивировалось резким расхождением во взглядах с главнокомандующим всеми Сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке адмиралом Е.И. Алексеевым.
В 1905 г. в. к. становится командующим войсками Гвардии и Петербургского Военного округа, который до этого почти четверть века возглавлял в. к. Владимир Александрович. Именно к этому моменту оформляется военное окружение князя, оказавшее существенное влияние как на военные преобразования в стране, так и на последующую историю Российской империи. Помощниками командующего войсками округа становятся генерал от инфантерии барон Н.П. фон Ашеберг и генерал от артиллерии К.П. Фан дер Флит, а начальниками штаба - генерал-лейтенанты Г.О. Раух (22.12.1906-9.09.1908 гг.), барон А.Ф. фон ден Бринкен (12.09.1908-26.08.1912 гг.) и A.A. Гулевич (26.08.1912-19.07.1914 гг.). Начальником артиллерии становится генерал-лейтенант М.М. Краевский. а окружным интендантом генерал-лейтенант A.B. Баулер. Многие современники отмечали, что в указанный промежуток времени авторитет князя был «непререкаем», а влияние на подчиненных «всеохватывающим». Многие офице-
ры стали копировать поведение своего «державного начальника».
B.C. Трубецкому великий князь запомнился следующим образом: «Великий князь на коне выглядел весьма эффектно. Несмотря на то, что он обладал огромнейшим ростом и чрезмерно длинными ногами, у него была та идеальная, несколько кокетливая «николаевская» посадка кавалериста старой школы... Взгляд его глаз был пристальный, хищный, как бы всевидящий и ничего не прощающий... Николай Николаевич был гвардеец с ног до головы, гвардеец до мозга костей» [20, с.150-151].
Другой современник в. к., Морис Палеолог отмечал: «В Николае Николаевиче есть что-то грандиозное, что-то вспыльчивое, деспотическое, непримиримое, которое наследственно связывает его с московскими воеводами XV-XVI веков» [15, с.68].
Начало Первой мировой войны прошло для в. к. весьма удачно. Он был назначен Верховным Главнокомандующим русскими войсками. Назначение происходило на фоне обозначившегося еще в предвоенный период конфликта с военным министром В.А. Сухомлиновым.
По воспоминаниям В.Н. Воейкова, первоначально император стоял перед выбором: самому занять пост главнокомандующего или назначить военного министра В.А. Сухомлинова. Под давлением своего окружения («специально» собранного в Петергофе Совета министров) император был вынужден отказаться от указанного поста. Сухомлинов отказался от занимаемого поста по причине вялотекущего, начиная с момента деятельности СГО, конфликта с в. к. Воейков писал: «Генерал-адъютант Сухомлинов упросил государя не назначать его из-за неприязненных к нему отношений со стороны великого князя Николая Николаевича, который в качестве намеченного главнокомандующего Северной армии оказался бы в прямом подчинении ему» [4, с. 111]. Примечательно, что даже в условиях войны великие князья занимали особое положение в русской армии. Их статус перевешивал ордена, опыт и звания даже самых заслуженных боевых генералов.
Роль великого князя в Первой мировой войне изучена достаточно полно. Отметим только, что в 1914 и 1915 гг. он был награжден орденами св. Георгия III и II степеней. В свете войны примечательно еще одна психологическая особенность великого князя - его очевидная германофобия. Британский военный атташе А. Нокс вспоминал: «Великий князь поделился со мной, что ненавидит немцев, что им никогда нельзя доверять, что эта война была нам навязана и что мы должны сокрушить Германию раз и навсегда, чтобы другие народы могли жить в мире» [14, с.35].
Отставка великого князя с поста Верховного вре-менноглавнокомандующего связывалась не столько с его военными неудачами, сколько с придворными интригами и, в первую очередь, с желаниями императрицы, находившейся «под влиянием» Г.Е. Распутина. Одну из подобных версий озвучивает А. Симанович:
«Распутин объявил, что он не верил телеграмме великого князя, которая придет через три дня. Армия имеет достаточно продовольствия. Николай Николаевич желает только вызвать панику и беспорядки в армии и на родине, затем, под предлогом недостатка в продовольствии начать отступление и, наконец, занять Петербург и заставить царя отказаться от престола.
Николай был ошеломлен, так как он верил предсказаниям Распутина.
- Что мне делать? - спросил он опасливо.
- Он хочет меня сослать в Сибирь, но я его отправлю на Кавказ, ответил Распутин.
Царь понял намек» [19, с.80-81].
Это была одна из распространенных версий, в которой сочетались элементы «пещерной конспирологии» и русского декаданса, с его демонами и нечистой силой.
Примечательно, что отголоски этой «конспирологии» мы встречаем и в дневниковых записях Г.Е. Распутина. В частности он указывает на то, что в. к. после перевода его на Кавказ, уже в 1916 г. вынашивал новые планы. Он не оставил своего желания сместить Николая II и «занять» престол в качестве регента при цесаревиче [9, с. 102].
Примечательно, что «отставку» в. к. с поста Верховного временноглавнокомандующего генерал Ф.Ф. Палицын видел как некую рокировку. Он вспоминал, что еще в 1908 г. представил императору проект, в котором в случае отставки Главнокомандующего, при том что указанный пост займет сам император, он примет на себя обязанности начальника штаба [16, с.178]. Но на эту рокировку император не пошел и Николай Николаевич-младший отправился на Кавказ.
Таким образом, закончилась «великокняжеская эпоха», сыгравшая, несмотря на свою непродолжительность, важную роль в развитие военного дела в России и, в то же время, ставшая временем «упущенных возможностей». Данный период может считаться своеобразной точкой невозврата - в стране назрела острая необходимость радикальных реформ, смены социального и политического уклада. Как всегда Россия «медленно запрягала», ей катастрофически не хватало ярких харизматических фигур, способных вывести страну из политического тупика и консервативного застоя рубежа веков, градус которого поднимался на протяжении 20 лет. Еще в начале 80-х гг. XIX в. граф П. А. Валуев писал: «Дикая допетровская стихия взяла верх. Разложение России предвещает ее распадение» [5, с. 186]. На этом фоне инициатива лиц способных к прогрессивным решениям, ведущим к обновлению общества на путях меритократического перерождения власти, смены политической и экономической модели, целенаправленно сдерживалась - как правило «тьма власти» вела с ними настоящую войну. Как следствие, страна не успела подготовиться к началу грандиозной катастрофы, приведшей к ее радикальной трансформации, но теперь уже путем «большой крови».
Библиографический список
1. Александр Михайлову, великий князь. Книга воспоминаний. М.: Современник, 1991. 271 с.
2. Андрей Владилтрович Ртшнов,велиюшжнязь. Военный дневник (1914-1917). М.: Издательство им. Сабашниковых, 2008. 448 с.
3. Бондаренко А.Ю. Кавалергарды. Полки русской армии. М.: Воениздат, 1997. 570 с.
4. Воейков В.Н. С царем и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II. М.: Воениздат, 1995. 431 с.
5. ВалуевП.А., граф. Дневник. 1877-1884. //Редакция и примечания В.Я. Яковлева-Богучарского иП.Е. Щеголева. Петроград: издательство «Былое», 1919. 319 с.
6. Государственный архив Российской Федерации. Ф.646. Оп.1. Д. 11.
7. Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. М.-Жуковский, 2006. 477 с.
8. Дневник великого князя Константина Константиновича (К.Р.): 1911-1915.// Отв. ред., автор вступ. ст. В.М. Хрусталев. М.: ПРОЗАиК, 2013. 624 с.
9. Дневник Распутина. М.: ЗАО «OJIMA Медиа Групп», 2008. 416 с.
10. Епанчин НЛ. На службе трех императоров. Воспоминания. М.: издание журнала «Наше наследие», 1996. 575 с.
11. Иоанн Константинович имел звание штабс-ротмистра л.-гв. Конного полка.
12. Керсновский А Л. История русской армии. Т. 3. М.: Голос, 1992. 304 с.
13. Краснов ПЛ. Воспоминание о русской императорской армии. М.: «Айрис-Пресс», 2006. 608 с.
14. Нокс Альфред. Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914-1917. // Пер. с англ. A.JI. Андреева. М.: ЗАО Центрполиграф, 2014. 671 с.
15. ПалеологМ. Царская Россия накануне революции. М.-Петроград, 1923.
16. Палицын Ф.Ф. Записки. Северо-Западный фронти Кавказ (1914-1916). Т.1. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2014. 328 с.
17. Португальский Р., Апексеев П., Рунов А. Первая мировая война в жизнеописаниях русских военачальников. М.: «Элакос»,
1994. 400 с.
18. Российский Государственный Военно-исторический архив. Ф.3591. Оп.1. Д.44.
19. Симанович А. Распутин и евреи: Воспоминания личного секретаря Григория Распутина. А.: Туркменистан (при участии кооператива «Хабар»), 1990. -208 с.
20. Трубецкой В.С. Записки кирасира: Мемуары. М.: «РОССИЯ», 1991. 220 с.
References
1. Alexander Mikhailovich, Grand Duke. A book of memoirs. Moscow: Sovremennik, 1991. 271 p.
2. Andtvi Vladimimvich Romanov, Grand Duke. War diary (1914-1917). M.: Publishing house of Sabashnikovs, 2008. 448 p
3. BondarenkoA. Cavalier. Regiments of the Russian army. - Moscow: Military Publishing, 1997. - 570 p.
4. Voeikov V. N. With the king and without a king: Memoirs of the last Palace commandant of the Emperor Nicholas II. M.: Voenizdat,
1995. 431 p.
5. Valuev P.A., count. Diary. 1877-1884. -Petrograd: publishing house of the "Former", 1919. 319 p.
6. State archive of the Russian Federation. F. 646. In. 1. F. 11.
7. .Danilov Y.N. Grand Duke Nicholas Nikolaevich. M.: Zhukovsky, 2006. 477 p.
8. The Diary of Grand Duke KonstantinKonstantinovich(K.R.): 1911-1915. M.: Prose Writer, 2013. 624 p.
9. .Diary Of Rasputin. - Moscow: ZAO "OLMA Media Group", 2008. 416 p
10. Yepanchin N.A. In the service of three emperors. Memories. M.: publishing of the magazine "Our heritage", 1996. 575 p.
11. John Konstantinovich had the rank of shtabs-captain of Preobrazhensky life guards regiment.
12. Kersnovskaya A.A. History of the Russian army. Vol.3. Moscow: Golos, 1992 . 304 p.
13. KrasnovP.N. The memory of the Russian Imperial army. M.: "Iris-Press", 2006. 608 p.
14. КпвхЛфМ. Together with the Russian army. Diary ©fa military attache. 1914-1917. M.: ZAO tsentrpoligraf, 2014. 671 p.
15. PaleologosM. Tsarist Russia before the revolution. M.-Petrograd, 1923.
16. Palitcyn F.F. Note. North-Western front and the Caucasus (1914-1916). Vol. 1. M.: Publishing house of ihetn. Sabashnikov, 2014. 328 p.
17. Portuguese R., Alekseev P., RunovA. The First world war in the lives of Russian generals. M.: "Alekos", 1994. 400 p.
18. Russian State Military-historical archive. F.3591. In.I. F.44.
19. Simanovich A. Rasputin and the Jews: Recollections of a personal Secretary of Grigory Rasputin. A.: Turkmenistan (with the participation of the cooperative "swag"), 1990. 208 p.
20. Tntbetskoy, VS. Notes of a cuirassier: a Memoir. Moscow: "RUSSIA", 1991. 220 p.
