CC BY
10723. Benfu Li, Linying. Trust is the Core of the Doctor-Patient Relationship: From the perspective of traditional Chinese Medical Ethics. // Tao Julia. China: bioethics, trust, and the challenge of the market. Springer science + Business Media BV. 2008. p. 39-44.
24. Taylor Kim. Chinese medicine in early Communist China, 1945-1963. A medicine of revolution. Routlegs, 2004, 213 p.
References and Sources
1. Luzyanin S.G. Rossiya-Kitaj: formirovanie obnovlennogo mira: Monografiya. - M.: «Ves' mir», 2018. - 328 s.
2. Maslov A.A. Kitaj 2020: pandemiya, obshchestvo i global'nye al'ternativy. - M: RIPOL klassik, 2020. - 368 s.
3. How Global 500 companies are utilizing their resources and expertise during the coronavirus pandemic. April 13, 2020. http://fortune.com/2020/04/13/global-500-companies-coronavirus-response-C0VID-19-pandemic/ [elektronnyj resurs] (data obrashcheniya: 31.01.2021)
4. Chang Kevin. How the coronavirus will transform healthcare in China March 04, 2020. [elektronnyj resurs] URL: https://www.bain.com/insights/how-the-coronavirus-will-transform-healthcare-in-china/ [elektronnyj resurs] (data obrashcheniya: 02.12.2020)
5. Frimen III Charl'z U., Bojnton Syaocin Lu. Kitajskaya diplomatiya v sfere global'nogo zdravoohraneniya: neznachitel'noe, no dejstvennoe vliyanie. // Vestnik mezhdunarodnyh organizacij: obrazovanie, nauka, novaya ekonomika. - 2011. - № 2 (33). - S. 35-43.
6. Ioffe S. Obyknovennaya istoriya // Amurskij komsomolec. - 1958. - 4 iyunya.
7. «V tele Men Syan'go zhivet nasha sestra!»: kak sovetskie medsestry pozhertvovali kozhu kitajskomu rebenku // Amurskaya pravda. - 2020. - 7 aprelya.
8. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). F. 5446. Op. 86a.
9. GARF. F. 8009. Op. 34.
10. GARF. F. 8009. Op. 10.
11. Central'nyj arhiv Nizhegorodskoj oblasti (CANO). F.2533. Op.3.
12. CANO. F.2533. Op.3a.
13. Falev A. Klassicheskaya metodologiya tradicionnoj kitajskoj chzhen'-czyu terapii (igloukalyvanie i prizhiganie). - M.: Olimpiya, 1993. - 199 s.
14. Druzhba naveki: Ocherki istorii sotrudnichestva Sovetskogo Soyuza i Kitajskoj Narodnoj Respubliki (1949-1960 gg.). - M.: NII IEP, 2018. - S.153-172.
15. Vogralik V.G. Slovo o kitajskoj medicine. - Gor'kij: Gor'kovskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1959.
16. Vogralik V.G. Dva goda v Kitae. - Gor'kij: Gor'kovskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1959.
17. Nagornyh O.S. K biografii professora V.G. Vogralika: metod iglorefleksoterapii i aspekty sovetsko-kitajskih otnoshenij v 1950-e gg. // Istoriya mediciny. - 2017. - № 4. - S. 437-446.
18. Soglashenie mezhdu pravitel'stvom Soyuza Sovetskih Socialisticheskih respublik i central'nym narodnym pravitel'stvom kitajskoj narodnoj respubliki o lechenii grazhdan KNR v bol'nicah i sanatoriyah SSSR // Sovetsko-kitajskie otnosheniya 1952-1955. Sbornik dokumentov. - Izhevsk: KinoGrad. IP Permyakov S.A., 2015. - S.55-57.
19. Mamaeva N.L., Sotnikova I.N., Verchenko A.L. Uchastie SSSR v rekonstrukcii i stroitel'stve «156 proizvodstvennyh ob"ektov» v KNR v 1950-e gody. Novye fakty i obstoyatel'stva sovetsko-kitajskogo sotrudnichestva. - M.: «Ves' Mir», 2018. - 608 s.
20. Sm.: Otnosheniya mezhdu Rossiej i Kitaem: proshloe, nastoyashchee, budushchee. - M.: NII IEP, 2019. S.42-51.
21. Czyan CHzhunchzhen (CHan Kajshi). Sovetskaya Rossiya v Kitae. Vospominaniya i razmyshleniya v 70 let. 2-e izd., ispravlennoe i dopolnennoe. - M.: Posev, 2009. - 440 s.
22. Renee C. Fox and Judith P. Swazey. Critical Care at Tianjin's First Central Hospital and the Fourth Modernization // Science, New Series, Vol. 217, No. 4561. 1982, pp. 700-705 Published by: American Association for the Advancement of Science. [elektronnyj resurs] URL: https://www.jstor.org/stable/1689539 (data obrashcheniya: 18.09.2020)
23. Benfu Li, Linying. Trust is the Core of the Doctor-Patient Relationship: From the perspective of traditional Chinese Medical Ethics. // Tao Julia. China: bioethics, trust, and the challenge of the market. Springer science + Business Media BV. 2008. p. 39-44.
24. Taylor Kim. Chinese medicine in early Communist China, 1945-1963. A medicine of revolution. Routlegs, 2004, 213 p.
НАГОРНЫХ ОЛЬГА СТАНИСЛАВОВНА - кандидат исторических наук, доцент, кафедра социально--гуманитарных наук, Приволжский исследовательский медицинский университет ([email protected]).
NAGORNYKH, OLGA S. - Ph.D. in History, Associate Professor, Social Science and Humanities Department, Privolzhsky Research Medical University.
УДК 94(47).084.9:930.85 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-1-97-102
ВОРОШИЛОВА Н.В. ВЕЛИКАЯ РОССИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В СОВЕТСКОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ КИНО ПЕРИОДА «ОТТЕПЕЛИ»: ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА
Ключевые слова: кинематограф, киноискусство, историко-революционное кино, Великая Российская революция, «оттепель», образ, десталинизация.
В статье в историческом контексте прослеживается эволюция образа Великой российской революции в отечественном художественном кинематографе периода «оттепели». Отмечается ключевое воздействие на нее таких внутренних и внешних факторов, как десталинизация и реабилитация репрессированных в сталинский период, попытки «возвращения к чистому ленинизму», демографические изменения в советском обществе, а также «поворот к человеку» в зарубежном и отечественном киноискусстве. Под влиянием данных процессов в историко-революционном кино меняется трактовка образов вождей, героев и антигероев революции, которые становятся более многомерными и «стереоскопичными», ставится проблема соотношения классовых и общечеловеческих ценностей, начинается дегероизация темы революции и Гражданской войны, поднимается проблема их трагической сущности.
VOROSHILOVA, N.V.
THE GREAT RUSSIAN REVOLUTION IN THE SOVIET ARTISTIC CINEMA OF THE "THAW" PERIOD:
THE EVOLUTION OF THE IMAGE
Key words: cinema, cinema art, historical-revolutionary cinema, the Great Russian Revolution, "thaw" period, image, de-Stalinization.
In the article in the historical context traces the evolution of the image of the Great Russian Revolution in the domestic art cinema of the "thaw" period. It noted the key influence on it of such internal and external factors as de-Stalinization and rehabilitation of the
repressed in the Stalinist period, attempts to "return to pure Leninism", demographic changes in Soviet society, as well as "turn to man" in foreign and domestic cinema. Under the influence of these processes in the historical-revolutionary cinema, it changed the interpretation of the images of the leaders, heroes and antiheroes of the revolution changes, which become more multidimensional and "stereoscopic", it posed the problem of the relationship between class and universal values, it raised the deglorification of the theme of revolution and the Civil War begins, the problem of their tragic essence.
Одним из наиболее активно развивающихся направлений отечественной и зарубежной науки последних десятилетий является визуальная история, визуальная антропология. Так называемый «визуальный поворот» - возросший интерес историков к визуальным источникам -стал следствием общего поворота от макроистории к миру повседневности «маленького» человека, сложно уловимые аспекты которого чаще отражаются именно в визуальных образах, а не в традиционных письменных источниках. Среди множества видов визуальных источников особое место занимает художественное кино. Общепризнано, что в произведениях киноискусства содержится богатейшая культурно-историческая и социальная информация, которую нельзя оценивать с точки зрения фактологической достоверности. Художественный фильм, прежде всего, дает нам ярчайший срез эпохи, в которую он был снят, является одновременно отражением общественного сознания, менталитета, общественно-политических условий и т.д., и одновременно мощным средством пропаганды и формирования нормативных, в т.ч. идеологических, представлений социума [1, с. 20-21]. Как отмечает Т. Дашкова: «из ярких и запоминающихся экранных образов складывается художественный код времени, без расшифровки которого всякая попытка понять это время будет страдать очевидной неполнотой» [2, с.233].
Ярчайшим маркером изменений, происходивших в жизни советского общества, является историко-революционных жанр кино, в полной мере воплотивший в себе постоянные зигзаги политического курса партии и официальной государственной идеологии, особенности развития советской культуры и влияния на нее культуры зарубежной, общественных настроений и морального состояния советского общества. Цель данной статьи состоит в том, чтобы проследить в историческом контексте эволюцию образа Великой российской революции в отечественном художественном кинематографе периода «оттепели» - одного из наиболее ярких этапов в развитии отечественного киноискусства, а также эпохи ключевых изменений во всех сферах жизни советского народа. Нагляднее всего эта эволюция видна на примере образов большевиков и их противников.
Как известно, в историографии существуют различные подходы к определению хронологических рамок «оттепели». Часть историков связывает эту эпоху с периодом от смерти И. В. Сталина до отстранения Н.С. Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС, однако все больше исследователей признают, что с полным основанием «оттепельные тенденции» можно продлить до конца 1960-х гг., отмечая рубежный характер событий 1968 года. В свою очередь, мы также придерживаемся последней позиции.
В годы «оттепели» произошли существенные изменения в отечественном киноискусстве. Советское кино претерпело заметную эволюцию под воздействием как внутренних общественно-политических изменений в стране, прежде всего развенчания «культа личности» и начала десталинизации, так и внешних, особенно связанных с влиянием европейского кино неореализма в условиях расширяющихся контактов с западной культурой. В отечественном кинематографе происходит своеобразный «поворот к человеку», возрастает внимание к повседневной жизни и внутреннему миру героев. После некоторого забвения в эпоху «малокартинья» второй половины1940-х - начала 1950-х гг., когда внимание кинематографистов к теме революции снизилось вследствие смещения его в сторону событий прошедшей Великой Отечественной войны, историко-революционный жанр стал возвращаться на экраны.
Провозглашенная политика десталинизации, лозунги «возвращения к чистому ленинизму», начавшаяся реабилитация, затронувшая в том числе и политических деятелей большевистской партии, напрямую отразились на историко-революционных фильмах. В этой связи напомним, что в 1930-е гг., вслед за официальными идеологическими установками, историко-революционное кино сосредоточило свое внимание на событиях октября 1917 года (в то время как в 1920-е гг. мы видели в большинстве фильмов репрезентацию событий от февраля к октябрю 1917 г., в стремлении обосновать неизбежность социалистической революции). И такой подход сохранялся
затем на протяжении практически всей советской эпохи. Так же «изолированно» от революционных событий Октября 1917 года рассматривалась и Гражданская война.
В целом, историко-революционное кино отражало официальную трактовку, сводившую революционный процесс к событиям Великой Октябрьской социалистической революции. Это наложило свой отпечаток и на трактовки отдельных тем. В частности, в фильмах 1930-1940-х гг. отчетливо проводилась мысль о двух вождях Октябрьской революции - В.И. Ленине и И.В. Сталине, причем к концу 1930-х образ второго и вовсе затмил фигуру вождя мирового пролетариата, подтверждая формулу «Сталин - это Ленин сегодня» (яркие примеры этого мы можем видеть в картинах «Великое зарево» (1937, реж. М. Чиаурели) и «Ленин в Октябре» (1937, реж. М. Ромм, Д. Васильев). Фигуры же погибших в годы репрессий лидеров партии либо вообще отсутствовали на экране, либо, незримо присутствующие в кадре в виде упоминания, трактовались в исключительно негативном ключе, в виде образов предателей революции (например, получая положительные характеристики «надежных людей» из числа явных врагов революции).
В историко-революционном кино «оттепельного» периода «перечень» вождей, организаторов и вдохновителей Октября стал пересматриваться. Прежде всего, резко понижалась роль в революции и, следовательно, в ее экранном воплощении, И. Сталина. Нередко кадры с ним и вовсе вымарывались, и, наоборот, частично реабилитировались деятели революции, репрессированные и объявленные врагами народа в 1930-е гг., например, Л. Троцкий, Г. Зиновьев и Л. Каменев. Однако процесс этот происходил постепенно. Например, в фильмах «Правда» (1957, реж. И. Шмарук, В. Добровольский), «В дни Октября» (1958, реж. Сергей Васильев) Сталин все еще присутствовал в строго положительном контексте (правда, уже не на первых ролях вместе с Лениным), а появляющиеся на экранах после долго кинозабвения Зиновьев и Каменев подавались как предатели и штрейкбрехеры.
Тотальное изгнание из всех фильмов всякого упоминания о Сталине началось после 1961 года, в связи с XXII съездом партии. Под этим давлением заклятые враги Сталина - Зиновьев, Каменев, Бухарин и даже Троцкий превращались в нейтральных и даже во вполне положительных героев. Например, в 1963 году на экраны вышел фильм Л. Кулиджанова «Синяя тетрадь», где показана история проживания в Разливе скрывающихся от преследований Временного правительства Ленина и Зиновьева. В картине впервые в советском кино Григорий Зиновьев показан как крупная и самостоятельная политическая фигура, соратник Ленина и один из лидеров партии, дискутирующий с вождем о судьбах революции и правильности политической линии большевиков [3]. Показательно, что после отставки Н. С. Хрущева и начала ресталинизации фильм был снят с экрана.
На волне десталинизации в годы «оттепели» был объявлен курс на очищение от наслоений сталинизма и возвращение к «чистому ленинизму», «чистым» коммунистическим идеям, что повлекло за собой стремление к героизации и романтизации темы революции. В фильмах часто представляется идеализированный образ революционера, несгибаемого борца за коммунистические идеалы. Таков образ Павки Корчагина в экранизации романа «Как закалялась сталь» (1957 г, реж. Владимир Наумов, Александр Алов).
Одновременно, на волне «поворота к человеку», интереса к его повседневной жизни и реалистичным образам наблюдаются своеобразное «очеловечивание» и романтизация образа В.И. Ленина. Фольклоризация образа вождя мирового пролетариата, попытки его максимального сближения с народом можно было видеть в сюжетах кинофильмов 1930-х гг. Однако, в целом, киноленинана сталинской эпохи породила скорее образ Ленина-символа, чем Ленина-человека. В «оттепельном» же кино эти две стороны ленинского образа уживались вполне гармонично. С одной стороны, Ленин предстает перед нами гениальным мыслителем, сила мысли и идеи которого перевернули историю страны и мира - некоторые киноведы именуют это «аналитической частью ленинианы». С другой стороны, в фильмах этих лет мы все чаще видим «повседневного» Ленина - прекрасного семьянина, хозяйственного, верного и любящего мужа, заботливого брата. Так, фильм 1958 года «В дни Октября» показывает нам вдохновляющую и организующую роль Владимира Ильича в октябрьских событиях, например, в дотошно воспроизведенной сцене исторического заседания ЦК. Вместе с тем, одновременно в фильме представлен образ «домашнего» Ленина в повседневной, семейной жизни, акцентировано внимание на его трогательном отношении к жене [4].
Еще более ярко соседство «аналитической» и «повседневной» составляющих в образе Ленина представлено в фильме «На одной планете» 1965 года, где роль Ленина исполнил Иннокентий Смоктуновский. Артист сыграл эту роль как раз после того, как получил Ленинскую премию за исполнение Гамлета в фильме Г. Козинцева, и своеобразный гамлетовский оттенок просматривается у него и в образе вождя революции. Его Ленин - рефлексирующий, утонченный, ироничный. Он - великий гуманист и демократ, утверждающий: «Революции не могут стать статьей экспорта. Это дело самих народов. У нас одна планета, мы пока еще не собираемся улетать на Луну». Но вместе с тем великий мыслитель не гнушается собственноручно починить старые ботинки своей супруги Надежды Константиновны [5].
На протяжении 1960-х гг. экранный Владимир Ильич заметно помолодел - вместо «доброго дедушки» Ленина в это время мы все чаще видим в фильмах человека в самом расцвете энергии и жизненных сил, призванного стать кумиром советской молодежи. Так, в фильме 1965 года «Сердце матери» (реж. М. Донской) мы видим совсем молодого Володю Ульянова в тяжелое для его семьи время казни старшего брата Александра, оказавшей огромное воздействие на его идейное становление. Такое «омоложение» образа вождя было не случайным, ведь за 1950-60-е гг. помолодело и само население Советского Союза. Увеличилась доля молодежи, возросла и ее роль в общественно-политической, социально-экономической и культурной жизни страны. А наблюдавшееся среди молодых людей идейное брожение не могло остаться без внимания партийных идеологов, искавших новые средства укрепления идейного единства общества, в том числе усилиями киноискусства.
По мере свертывания «оттепели» и охлаждения общественно-политического климата в стране, образ мягкого, интеллигентного Ленина уходит в прошлое. Ему на смену приходит Ленин более жесткий и решительный. Новым словом в кинолениниане, отражавшим эту тенденцию, стал фильм «Шестое июля» (1968, реж. Ю. Карасик), в котором мы видим подтянутого, довольно резкого в общении Ленина, который готов не только решительными речами, но и с револьвером в руках защищать советскую власть во время левоэсеровского мятежа 6 июля 1918 года. Весьма символичным стал факт присуждения этому фильму специального приза жюри на кинофестивале в Карловых Варах за пару месяцев до подавления Пражской весны.
Довольно заметна в историко-революционном кино периода «оттепели» и эволюция образов противников большевиков. В 1950-е гг. еще сохранялись многие стереотипы предыдущего времени в изображении противников большевистской партии - Керенского и членов Временного правительства, депутатов Предпарламента и т.д. Среди умеренных социалистов особое внимание проявлялось к эсерам, которые уже не выглядели столь карикатурными и даже комичными фигурами, как раньше. Режиссеры продолжали подчеркивать роль внешних сил, стран Антанты в поддержке антибольшевистских сил в России, но среди иностранцев появляются и положительные герои, поддерживающие русскую революцию, например, американские журналисты Джон Рид и Луиза Брайант в фильмах «В дни Октября» (снятый как раз по книге Д. Рида «Десять дней, которые потрясли мир») и «На одной планете».
На этом фоне в историко-революционном кино зарождается новая тенденция - прежние стереотипы в отношении врагов революции как бы подкрашиваются долей сочувствия к некоторым представителям чуждых элементов, колеблющихся. Правда, эти сомневающиеся герои, как правило, приходят к пониманию революции. Эта проблема выбора, метания революционной эпохи воплотила в том числе гениальная экранизация «Тихого Дона» С. Герасимова (1958). Но настоящим прорывом стал фильм Г. Чухрая «Сорок первый», в котором впервые на советском экране был воплощен вызывающий симпатию и сочувствие образ врага-белогвардейца поручика Говорухи-Отрока, отстаивающего свою правду и не желавшего воевать за чужую: «Тысячи правд! Правда немецкая, правда русская, мужичья, господская, большевистская ... К черту! Не хочу никакой правды, кроме своей!» [6]. В центр внимания историко-революционного кинематографа, пожалуй, впервые ставится одна из главных проблем революции - выбора между классовыми и общечеловеческими ценностями. Правда, эта новая трактовка с трудом пробивала себе дорогу. Тот же «Сорок первый» некоторые официальные режиссеры и критики окрестили белогвардейской стряпней.
Вторая половина 1960-х годов стала переходной в развитии историко-революционного кино. С одной стороны, в это время в общественно-политической жизни страны происходила
борьба двух тенденций - демократической и консервативно-охранительной, - закончившаяся победой последней, что, безусловно, накладывало отпечаток на развитие киноискусства. С другой стороны, в самом историко-революционном жанре все более заметной становилась тенденция смещения внимания кинематографистов с собственно октябрьских событий 1917 г. на события Гражданской войны. В результате, предметом внимания кинематографистов становится не Октябрьский переворот, а скорее революционная эпоха в целом. Тем самым, революция, в принципе, начинает восприниматься как более эпическое событие.
Именно в недрах фильмов о гражданской войне постепенно, подспудно вызревало новое понимание революции, как эпохи коренной ломки социального строя, не сводимой лишь к событиям Октября 1917 г. (разумеется, далекое от современных трактовок революции [7]). Экстраполируя их характеристики на историко-революционную тематику в целом, можно понять и выявить истоки новых трактовок образа революции, как целой эпохи грандиозного социально-политического, экономического и социокультурного обновления.
В это время героический, победный пафос в восприятии революции, который присутствовал в годы «оттепели», все чаще уступает место другой эмоциональной окраске. Во второй половине 1960-х, на излете «оттепели», в фильмах все более явственно проступает осознание трагедии братоубийственной гражданской войны, трагического раскола российского общества после революции. Это определяет новое видение героев фильмов. Идет, в определенной степени, дегероизация темы. На место черно-белого (точнее, красно-белого) видения героев Великой российской революции, придерживавшихся однозначной политической позиции, приходят герои сомневающиеся, колеблющиеся либо вовсе аполитичные, для которых острее стоят скорее проблемы морального, чем политического выбора.
Главным героем фильмов все чаще становится не самоотверженный Герой-боец с набором великих целей, а человек, волей судьбы и истории оказавшийся в водовороте революционных событий. Режиссеры пытаются передать потерянность людей, очутившихся внутри этой грандиозной революционной «заварухи» [8, с.213]. Это мог быть как человек военный (в фильмах этих лет впервые начинают показывать трагедию русского офицерства в годы революции), так и человек штатский. Сами герои, будь они большевиками или их противниками и врагами, становятся все более многомерными, «стереоскопичными». В стане героев-большевиков и их сторонников появляются люди, вызывающие не симпатию, а скорее глубокую антипатию зрителя. Например, беспощадная комиссарша в исполнении А. Демидовой в фильме «Служили два товарища» или комиссарша в исполнении Н. Мордюковой из фильма «Комиссар». Интересно, что эта тема часто отыгрывается именно на женских образах. Тем самым режиссеры как бы пытались показать, что революция, особенно кровавые события жестокой гражданской войны, способна ожесточить и превратить в зверя даже женщину-мать.
Кино этого времени начинает все с большим сочувствием следить за судьбами героев из противоположного, антибольшевистского лагеря [8, с.221]. Например, герой В. Высоцкого из фильма «Служили два товарища» (1968, реж. Е. Карелов) поручик Бруснецов, несмотря на то, что последней оставшейся у него пулей убивает главного положительного героя фильма красноармейца-фотографа Андрея Некрасова в исполнении О. Янковского, благодаря дальнейшему развитию сюжета вызывает у зрителя явное сочувствие. В его образе, пожалуй, впервые в советском кино представлена трагедия белой эмиграции, трагедия потеря «их» Родины, «их» России [9]. Проблема ценностного выбора, соотношения классовых и общечеловеческих ценностей, которая однозначно решалась в пользу первых в фильмах 1930-40-х, впервые ставилась под вопрос в единичных фильмах в 1950-е гг., в 1960-е звучала все острее. Пронзителен в этом плане запрещенный в свое время и пролежавший на полке 20 лет фильм А. Аскольдова «Комиссар» с Н. Мордюковой в главной роли, где жестокая комиссарша после рождения ребенка, казалось, вновь обретает нежную женскую, материнскую сущность, но в финале оставляет своего ребенка и уходит воевать дальше за идеи революции [10, с.726].
К сожалению, тенденция к познанию и воссозданию в кино событий 1917-1920 гг. именно как трагедии Великой российской революции, оказалась недолгой - воплотившись еще в ряде выдающихся фильмов первой половины - середины 1970-х, к концу этого десятилетия она начала затухать. Параллельно в 1960-е гг. усиливалась еще одна тенденция, отражающая начинавшийся процесс дегероизации темы революции - дальнейшее распространение комедийных и
приключенческих фильмов на историко-революционную тематику. Историко-революционные фильмы в жанре комедии («Зеленый фургон» Г. Гобая 1959 года, «Свадьба в Малиновке» А. Тутышкина 1962 года, трилогия о «неуловимых мстителях» Э. Кеосаяна 1966-1971 гг., «Интервенция» Г. Полоки 1967 года), несмотря на лёгкость жанра и довольно прямолинейное определение характеров героев, где красные - положительные, их противники - отрицательные, смогли ярко показать хаос военно-революционной эпохи, быструю смену власти в маленьких городах и селах.
Таким образом, начавшись во второй половине 1950-х гг., процесс пересмотра трактовок образа революции к концу 1960-х привел к смещению интереса историко-революционного кино к теме Гражданской войны, более расширенному понимаю кинематографистами революционной эпохи; наметившейся дегероизации этой темы. Киноискусством, задолго до официальной историографии, были озвучены и визуализированы многие ключевые проблемы истории Великой российской революции, ее трагедии и многомерности. Но дальнейшее углубление исследования этих проблем художественными средствами кино, к сожалению, было свернуто. Причины тому были различными. Это и ресталинизация 1970-х гг., и нарастание удаленности революционных событий от современности, стиравшей их героизированное восприятие, и растущее в обществе критическое отношение к советской действительности, неизбежно переносившееся и на историко-революционное прошлое.
Литература и источники
1. Щербакова Е. И. Визуальная история: освоение нового пространства. - [Режим доступа]: https://mse.msu.ru/wp-content/uploads/2018/07/vh.pdf (дата обращения 01.02.2021).
2. Дашкова Т. Любовь и быт в кинофильмах 1930-х - начала 1950-х годов // История страны. История кино / Под ред. С.С. Секиринского. - М.: Знак, 2004.
3. «Синяя тетрадь» (реж. Л. Кулиджанов, 1963).
4. «В дни Октября», (реж. С. Васильев, 1958).
5. «На одной планете», (реж. И. Ольшвангер, 1965).
6. «Сорок первый», (реж. Г. Чухрай, 1956).
7. Турицын И.В. Великая российская революция 1905-1927 гг.: от исторических клише - к новому пониманию феномена // Современная научная мысль. - 2017. - №6. - С.30-39.
8. Сальникова Е. В. Советская культура в движении: от середины 1930-х к середине 1980-х. Визуальные образы, герои, сюжеты. - М.: Издательство ЛКИ, 2010.
9. «Служили два товарища», (реж. Е. Карелов, 1968).
10. Зоркая Н. М. История отечественного кино. XX век. - М.: ООО «Белый город», 2014.
References and Sources
1. Shcherbakova E. I. Vizual'naya istoriya: osvoenie novogo prostranstva. - [Rezhim dostupa]: https://mse.msu.ru/wp-content/uploads/2018/07/vh.pdf (data obrashcheniya 01.02.2021).
2. Dashkova T. Lyubov' i byt v kinofil'mah 1930-h - nachala 1950-h godov // Istoriya strany. Istoriya kino / Pod red. S.S. Sekirinskogo. - M.: Znak, 2004.
3. «Sinyaya tetrad'» (rezh. L. Kulidzhanov, 1963).
4. «V dni Oktyabrya», (rezh. S. Vasil'ev, 1958).
5. «Na odnoj planete», (rezh. I. Ol'shvanger, 1965).
6. «Sorok pervyj», (rezh. G. Chuhraj, 1956).
7. Turicyn I.V. Velikaya rossijskaya revolyuciya 1905-1927 gg.: ot istoricheskih klishe - k novomu ponimaniyu fenomena // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2017. - №6. - S.30-39.
8. Sal'nikova E. V. Sovetskaya kul'tura v dvizhenii: ot serediny 1930-h k seredine 1980-h. Vizual'nye obrazy, geroi, syuzhety. - M.: Izdatel'stvo LKI, 2010.
9. «Sluzhili dva tovarishcha», (rezh. E. Karelov, 1968).
10. Zorkaya N. M. Istoriya otechestvennogo kino. XX vek. - M.: OOO «Belyj gorod», 2014.
ВОРОШИЛОВА НАТАЛЬЯ ВЛАДИМИРОВНА - кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры отечественной истории Красноярского государственного педагогического университета им. В. П. Астафьева ([email protected]) VOROSHILOVA, NATALIA V. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Russian History of the Krasnoyarsk State Pedagogical University named after V.P. Astafiev ([email protected]).
УДК 94(47).084.9:359(571.6) Б01: 10.24412/2308-264Х-2021-1-102-111
СЕМЁНОВ В.Н. МЕЖФЛОТСКИЕ ПЕРЕХОДЫ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК НА ТИХООКЕАНСКИЙ ФЛОТ СССР
Ключевые слова: Тихоокеанский флот, подводные лодки, Северный морской путь, межфлотские переходы.
В боевом составе Тихоокеанского флота СССР проходили службу 354 подводные лодки (ПЛ) - дизельные (261), атомные (93), - всех классов, принятых в ВМФ СССР. В разные периоды истории подводные лодки входили в состав Тихоокеанского флота (ТОФ) после достройки или строительства на судостроительных заводах Дальнего Востока, а также после совершения
