CC BY
66
Дроздов В.А. - Векилов А.П. Юбилей Низами в блокадном Ленинграде. СПб., 2003. 84 с.
Работа известного петербургского тюрколога А.П. Векилова (1920-2004) посвящена примечательному событию в истории Санкт-Петер-бурга - Ленинграда - празднованию в блокадном Ленинграде 800-летнего юбилея великого азербайджанского поэта Низами Гянд-жеви (1141-1209). Торжественное заседание, состоявшееся в Эрмитаже 19 октября 1941 г., в блокадном городе, когда уже начался голод, а Ленинград подвергался постоянным бомбардировкам и артобстрелам, - само по себе событие незаурядное. Но помимо этого, данный юбилей стал значительным научным и культурным событием, ибо сделанные во время его проведения научные доклады, представленные художественные переводы классика персоязычной литературы свидетельствовали о том, что дух нашего народа, в том числе и творческой интеллигенции, не сломлен и что борьба за выживание человечества продолжается.
А.П.Векилов был лично и близко знаком со многими участниками и организаторами юбилея Низами: тогдашним директором Эрмитажа акад. И.А. Орбели (1887-1961), многолетним директором Эрмитажа акад. Б.Б. Пиотровским (1908-1990), проф. А.Н. Болдыревым (1909-1993), проф. М.М. Дьяконовым (1907-1954), замечательным советским поэтом Н.С. Тихоновым (1896-1979). Кроме сведений, полученных из первых рук, он использовал опубликованные воспоминания некоторых участников юбилея, архивные материалы и документы, по крупицам стараясь воссоздать атмосферу того незабываемого события.
Очень удачна структура книги. А.П. Векилов вначале дает краткое описание жизни и творчества Низами Гянджеви и его влияния на последущие персоязычную и тюркоязычную литературы. В следующем разделе А.П. Векилов подробно останавливается на вкладе ученых Петербурга - Ленинграда в изучение творчества Низами, начиная с середины XIX в. и вплоть до 50 - 60-х годов XX в., особое внимание акцентируя на достижениях отечественного низамие-ведения к началу Великой Отечественной войны. Автором упомянуты достижения таких замечательных русских и советских ученых, как Б.А. Дорн, К.Г. Залеман, В.Р. Розен, A.A. Ромас-
кевич, Е.Э. Бертельс, Л.А. Хетагуров, А.Н. Болдырев, М.М. Дьяконов. Уже после Великой Отечественной войны азербайджанскими учеными A.A. Ализаде и Ф. Бабаевым были подготовлены критические тексты ряда поэм Низами, причем издания этих поэм стали образцовыми не только для советской, но и для европейской востоковедной науки.
Далее А.П. Векилов, опираясь на фактический материал, подробно воссоздает события октябрьских дней 1941 г., положение, в котором оказался Ленинград, обстоятельства, при которых И.А. Орбели и Н.С. Тихонов решили добиваться разрешения на проведение торжественного заседания. А.П. Векилов детально воспроизводит обстановку того славного заседания, впечатление, которое это мероприятие произвело на присутствовавших, что впоследствии нашло отражение в воспоминаниях ряда участников торжества - И.А. Орбели, Б.Б. Пиотровского, А.Н. Болдырева, Н.С. Тихонова. Уместны и информативны приложения, содержащие краткие биографические сведения об организаторах торжественного заседания -
A.Н. Болдыреве, М.М. Дьяконове, И.А. Орбели, Б.Б. Пиотровском, Г.В. Птицыне, Н.С. Тихонове. Особого одобрения заслуживают помещенные в книге фотографии участников заседания, частично публикуемые впервые, а также фотографии блокадного города. Для истории науки интерес представляют и сведения, собранные о трагически погибшем в блокадном Ленинграде участнике торжественного заседания памяти Низами, талантливом иранисте, не дожившем до своего тридцатилетия, Г.В. Птицыне (1912-1942).
После текста доклада А.Н. Болдырева «Низами и его время» А.П. Векилов приводит список присутствовавших на заседании памяти Низами 19 октября 1941 г., отклики в советской прессе на это событие и статью Исполнительного директора Азербайджанской национально-культурной автономии Санкт-Петербурга Т.Г. Яхьяева «Низами стал петербуржцем». Эта статья была посвящена знаменательному событию в истории взаимоотношений России и Азербайджана - открытию 9 июня 2002 г. памятника Низами Гянджеви в Санкт-Петербурге в присутствие президентов двух стран -
B.В. Путина и Г. Алиева. Открытие памятника великому мыслителю и поэту Востока Низами Гянджеви, как справедливо отмечает
Т.Г. Яхьяев, продолжает славные традиции взаимного уважения к истории, языку, культуре, искусству, обычаям двух братских народов - русского и азербайджанского.
Большой интерес вызвал впервые публикующийся в России доклад «Низами и его время», произнесенный крупнейшим советским иранистом А.Н. Болдыревым 19 октября 1941 г. на торжественном заседании в Эрмитаже. В своем докладе А.Н.Болдырев отмечает, что Низами принадлежал к так называемой закавказской школе поэтов, а в XII в. на пространстве от Закавказья до Индии творили около 300 поэтов и прозаиков, представлявших разные народы, но писавшие на персидском языке, который был в то время единым литературным языком. А.Н.Болдырев сообщает биографические сведения о Низами, родившемся в азербайджанском городе Гянджа, о его блестящем образовании и о его знакомстве с риторикой, философией, богословием, астрономией, астрологией, математикой, алхимией, медициной. А.Н. Болдырев подробно анализирует «Пятерицу» - пять поэм Низами («Махзан ал-асрар» («Сокровищница тайн»), «Хосров и Ширин», «Лейли и Медж-нун», «Хафт пейкар» («Семь красавиц») и «Ис-кендер-наме» («Книга об Александре»)). Важны замечания А.Н. Болдырева о соотношении героического и романического эпосов. Он считает, что Низами в своих произведениях развил и довел до недосягаемого совершенства новый, едва обозначившийся до него жанр литературы - романический эпос (с. 55) и что закономерное развитие литературного процесса привело к возникновению следующего этапа - эпоса романического, который вытеснил богатырский эпос, лучшим представителем которого, безусловно, является гигантская эпопея «Книга царей» («Шахнаме»), созданная в X в. Абу л-Касимом Фирдоуси (ум. в 1020 или 1025 г.).
В другом месте доклада (с. 60), сравнивая двух великих художников Фирдоуси и Низами, А.Н.Болдырев указывает, что Фирдоуси писал прежде всего историческую хронику, излагая деяния великих людей минувших времен и ход событий в хронологическом сцеплении, в то время как для Низами эти деяния служили лишь сюжетной канвой, на которой он создавал образ живого человека, показывал его внутреннюю сущность, духовные движения, породившие эти деяния. Низами драматизировал эпизоды древней истории. Поэтому такие эпизоды, как история Александра Македонского,
романы о сасанидском царевиче Бахраме Гуре и история Хосрова и Ширин, по-разному трактованы у Низами и Фирдоуси.
Надо отметить, что к 40-м годам XX в. ведущие советские ученые, такие, как Е.Э. Бер-тельс, А.Н. Болдырев, в вопросе о зарождении персидского романического эпоса находились во многом под влиянием западноевропейской науки конца XIX - начала XX в. Так, немецкий иранист X. Эте (1844-1917) полагал, что подобно тому, как в героических разделах «Шахнаме» имеются зародыши всех позднейших героических эпосов, так и во многих очаровательных любовных эпизодах той же самой поэмы, прежде всего в романах о Зале и Рудабе, Бижане и Маниже, мы находим те же зародыши романической эпической поэмы, т.е. поэтического любовного романа. С некоторыми оговорками теорию Эте поддерживали и немецкий ученый Т. Нёльдеке (1836-1930), и английский ученый Денисон Росс (1871-1940). А.Н.Болдырев в 30-е годы тщательно изучал романические вставки в «Шахнаме», например «Заль и Рудабе», «Сийавуш и Судабе», «Бижан и Маниже», «Хосров и Ширин», «Гульнар и Ардашир». Анализ лексики и образности этих отрывков, исследование психологии героев, в частности роли женщины в дастанах Фирдоуси, лирических отступлений, привели А.Н. Болдырева к мысли, что романические эпизоды в «Шахнаме» восходят к среднеперсидской сасанидской литературе, к таким романам, как «Карнамаг-и Ардашир-и Пабакан» («Книга деяний Арда-шира, сына Папака»), «Хосров-и Кавадан» и т.п. С другой стороны, тщательное исследование образности романических эпизодов «Шахнаме», сравнение ее с художественным языком персидских поэтов - современников и предшественников Фирдоуси, а также современных Фирдоуси арабских поэтов навело А.Н. Болдырева на мысль, что образность Фирдоуси не была его новотворчеством, а представляла собой некоторую последующую стадию начавшегося гораздо ранее развития, т.е. Фирдоуси использовал уже имевшиеся в распоряжении персидских поэтов устойчивые образы, клише, штампы и прочие средства художественной изобразительности. Таким образом, А.Н. Болдырев полагал, что Фирдоуси пользовался в основном богатствами традиционными, конечно, видоизменяя, индивидуализируя их, вводя, вероятно, и собственное, новое. Заимствованные Фирдоуси штампы были применены им в эпизодах, повествующих о Зале и Ру-
дабе, Бижане и Маниже. Вывод А.Н. Болдырева состоял в том, что роман в новоперсидской литературе восходит не к романическим эпизодам «Шахнаме», а через «Вис и Рамин» (написан около 1054 г.) Фахр ад-Дина Гургани, «Вамик и Азра» Унсури (ум. около 1040 г.) не к дошедшим до нас в прямом виде среднеперсидским образчикам этого жанра.
Следует отметить, что к 40-м годам XX в. из романических персидских поэм, предшествовавших творениям Низами, была известна и издана лишь поэма «Вис и Рамин» Фахр ад-Дина Гургани. Выдающиеся открытия 50-60-х годов XX в. в области иранистики во многом изменили представления о зарождении романического эпоса в персоязычной литературе. В 1953 г. турецким филологом Ахмедом Атешем в запасниках музея Топкапы Сарай в Стамбуле была обнаружена рукопись считавшейся утерянной поэмы «Варка и Гулыпах» Аййуки - поэта начала XI в., относящегося к так называемому газнийскому литературному кругу. Поэма была опубликована в 1964 г. в Тегеране иранским ученым Забихуллахом Сафа. Эта поэма восходит к арабскому преданию о двух несчастных влюбленных - Урве и Афре, которое связано с арабским узритским поэтом первой половины VII в. Урвой ибн Хизамом ал-Узри. Примерно в это же время, в 1954 г., пакистанским ученым Мухаммадом Шафи был случайно обнаружен фрагмент поэмы Унсури «Вамик и Азра». Сюжетом для этой поэмы послужил некий утерянный греческий (или античный) роман, ибо действие происходит на греческих островах, имена действующих лиц и названия мест - греческие или псевдогреческие.
И, наконец, в 1970 г. в Тегеране грузинскими учеными М.А. Тодуа и A.A. Гвахария было осуществлено лучшее на сегодняшний день издание поэмы Фахр ад-Дина Гургани «Вис и Рамин», учитывавшее древнегрузинский перевод этого произведения. Сюжет поэмы восходит к некоему среднеперсидскому преданию. Поэтому при изучении этих поэм стало ясно, что к середине XI в. завершился процесс становления нового жанра - романического эпоса.
Второй период романического жанра, как считает грузинская исследовательница И.В. Ка-ладзе, приходится на XII в. - это творчество великих персоязычных эпиков Низами Гянджеви, Амира Хосрова Дехлеви (1253-1325), Фарид ад-
Дина Аттара (ум. в 1220 или в 1234 г.). Они переосмысливают содержание таких понятий, как концепция человека, идея любви, выдвигают социальные и этические проблемы, возрастает роль философских и дидактических мотивов, мистики, аллегории. У авторов-романистов XII в. заметны склонность к драматическому накалу, трагическому исходу любви, эволюция языка и стиля жанра, насыщенность арабской лексикой, усложнение поэтических фигур и повествовательного стиля.1 По мнению И.В. Каладзе, этот период, вершиной которого является творчество Низами Гянджеви, можно считать кульминационным этапом в истории средневекового персо-язычного романического эпоса, когда любовная поэма достигла таких высот, откуда в последующую эпоху (XIV в.) начинается ее нисхождение, идейно-художественное опустошение.2
Таким образом, доклад А.Н.Болдырева в научном плане заслуживает внимания и сейчас, хотя открытия в иранистике, произошедшие в 50-е годы прошлого века, внесли определенные коррективы в наши представления о зарождении персидского романического эпоса.
В заключение можно отметить, что книга А.П. Векилова не только излагает важное культурное событие в сложнейший период истории нашей страны, описывает обстановку того времени и участников того памятного заседания, вызывающих огромное уважение за свою преданность науке и культуре, но в то же время публикация доклада А.Н. Болдырева вносит значительный вклад в историю изучения персидского романического эпоса и подтверждает тот неоспоримый факт, что творчество Низами Гянджеви является вершиной персоязычного эпоса как с точки зрения художественной формы и разработанности сюжета, так и с точки зрения гуманистических идеалов, которые уже не одно столетие привлекают к творчеству поэта внимание читателей всего мира.
1 Каладзе И. Поэтика персидского романического эпоса в интерлитературном контексте // Культурное наследие Ирана на пороге XXI века. Материалы Международной конференции по фундаментальным проблемам иранистики (философия, литература, искусство). 15-16 февраля 2001 г., Москва. М., 2001. С. 56.
2 Там же.
Статья поступила в редакцию 30 июня 2005 г.
