CC BY
300
тмотивов), мера условности которых определяет смысл не только самого движения, но и тех или иных жанров танца. Признание новой системы условности (театральности) обратило взгляд исследователей на внутренние структуры формы, то есть на то, что не открыто во внешнем содержании, но потенциально существует во внутреннем. На сцене изображалось не подобие внешней жизни, а сама жизнь, там было то, чего нет в жизни внешней, но существует во внутреннем мире каждого человека. В таком контексте театральная условность естественна для каждого участника представления (в том числе и зрителя) как по форме, так и по содержанию. В итоге модернисты создали тип открытой формы, чье содержание должно быть раскрыто не прямым прочтением, а аналитическим ведением, требующим деконструирования внешнего, разложения целого на элементы, каждый из которых подвергается дополнительному структурному анализу.
Примечания
1. Евреинов Н. Н. Введение в монодраму. СПб., 1909. С. 19-20.
2. Там же. С. 8.
3. Ивинг В. П. А. И. Абрамова. М., 1928. С. 15.
4. Ивинг В. П. Викторина Кригер. М., 1928. С. 10.
5. Волынский А. Л. Книга ликований. Азбука классического танца. М., 1992. С. 267.
6. Ивинг В. П. Викторина Кригер. С. 5.
7. Там же. С. 18.
8. Волынский А. Л. Указ. соч. С. 172.
9. Асафьев Б. В. О балете: статьи, рецензии, воспоминания. Л., 1974. С. 35.
10. Там же. С. 112.
11. Там же. С. 32.
12. Там же. С. 30.
13. Там же. С. 113.
14. Там же. С. 50-54.
15. Там же. С. 108.
УДК 316.346.2
Е. И. Мазина
ВЕЧНАЯ ЖЕНСТВЕННОСТЬ КАК ГЛАВНАЯ ИДЕЯ РУССКОЙ СОФИОЛОГИИ
Статья раскрывает специфику главной идеи русской софиологии Серебряного века - Вечную Женственность. Внимание акцентируется на том, что женское начало рассматривается как универсальное, находящее свое проявление в Божественном, в Космосе, в Человечестве.
Article reveals the specifics the main ideas of Russian sofiologii the Silver age - Eternal Femininity. Women's essence is seen as a universal. It manifests itself in the Divine, in Space, in Humanity.
Ключевые слова: Вечная Женственность, софио-логия, Серебряный век, София, Прекрасная Дама, символисты, мужское и женское начала, гендерный вопрос.
Keywords: The eternal feminine, sofiologiya, Silver Age, Sofia, Beautiful Woman, symbolists, male and female beginning, gender issue.
Эпоха Серебряного века - русский ренессанс -относится к самым загадочным страницам отечественной культуры. Философские тексты этой эпохи продолжают притягивать внимание исследователей. Одна из очевидных особенностей философии Серебряного века - всплеск интереса к проблеме Женщины и Женственности.
Этот интерес во многом связан с изменением исторической ситуации в стране: конец позапрошлого века был временем подъема женского движения в России. В культурной жизни происходит осмысление данного процесса; появляются исследования экономического, правового, исторического, психологического аспектов женского вопроса.
Широко дискутировавшиеся в общественной мысли, в художественной литературе проблемы пола, взаимоотношений мужчины и женщины также способствовали обращению русской философии этой эпохи к изучению проблемы женщины и женственности.
Отечественная философия женщины и женственности испытывала влияние западных авторов. В интеллектуальное пространство той эпохи оказались включены идеи Конта, Милля, Шопенгауэра, Ницше, Вейнингера, Фрейда, Стриндберга.
Одной из особенностей философии Серебряного века является ее устойчивый интерес к осмыслению онтологического аспекта женственности. Зарождение метафизики женственности про-
МАЗИНА Елена Игоревна - аспирант кафедры теории и истории культуры Государственной академии славянской культуры © Мазина Е. И., 2009
Мазина Е. И. Вечная Женственность как главная идея русской софиологии
исходит в лоне учения о Софии-Премудрости Бо-жией. Это учение было призвано дать ответы на многие актуальные мировоззренческие проблемы той эпохи. По воспоминаниям А. Белого, «начало девятисотых и конец девяностых - огромное переломное время... Человечеству открылся единственный путь. Возник контур религии будущего. Пронеслось дыхание Вечной Жены» [1].
«В Женственности тайна мира», - пишет Булгаков, и эту тайну философская мысль Серебряного века пыталась познать, трактуя мужественность и женственность как «космические и метафизические принципы» [2].
Специфика русской софиологии, культа Софии в интеллектуальном пространстве Серебряного века заключается в слиянии его с культом Вечной Женственности. Идея Вечной Женственности - и как женственного начала в божественном, и как метафизического принципа - была необычайно популярна в среде софиологов и за ее пределами. Этот термин обыгрывался, например, и в названиях сочинений 3. Гиппиус «Вечно-женское» и Бердяева «О вечно-бабьем в русской душе».
В мировой поэзии первым заговорил о Вечной Женственности Данте, за ним - Петрарка, Нова-лис, Шелли, Гете, Пушкин, Лермонтов, Блок, Иванов. Известное четверостишие Соловьева считается лозунгом мироощущения начала века:
3найте же, Вечная Женственность ныне В теле нетленном на землю грядет. В свете немеркнущем Новой Богини Небо слилося с пучиною вод [3].
А. Ф. Лосев отметил, что в рукописи Соловьева «София» (1875) еще непонятно, что в Софии божественного и небожественного, но уже известно, что она есть «нечто женское, то "вечно женственное", которое было так популярно в истории новой и новейшей Европы». Затем понятие Вечной Женственности Божией появляется лишь в «Смысле любви» (1894). Соловьев, впрочем, прямо не называет Вечную Женственность Софией, но содержание нового понятия во многом совпадает с понятием Премудрости, которое к этому времени уже известно.
Действительно, Вечная Женственность, во-первых, есть свое другое Бога, другое единство, неотделимое от первоначального единства Божия; во-вторых, она является относительно Бога единством пассивным, женским, так как здесь вечная пустота (чистая потенция) воспринимает полноту божественной жизни.
Термин «Вечная Женственность» используется Соловьевым для обозначения аспекта Софии, который Лосев называет «интимно-романтическим»: София переживается как возлюбленная, как вечная подруга. Она «и небесная лазурь, и лик любимой женщины одновременно».
Вечная Женственность-София в культуре Серебряного века устойчиво ассоциировалась с лазо-
ревым, лазурным цветом, с «золотистой лазурью» -это отразилось в работах Блока, Иванова, Флоренского, Булгакова, А. Белого.
В теории любви Соловьева истина любовного пафоса «в превращении индивидуального женского существа в неотделимый от своего лучезарного источника луч вечной Божественной женственности».
«Небесный предмет нашей любви - только один, всегда и для всех один и тот же - вечная Женственность Божия. задача истинной любви состоит. в том, чтобы поклоняться этому высшему предмету. чтобы реализовать и воплотить его в другом, низшем существе той же женской формы, но земной природы» [3].
Учение о женственном начале в Божественном получает большой резонанс в философии Серебряного века, в том числе за пределами круга со-фиологов; об этой идее пишут Розанов, Мережковский, Иванов. Последний характеризует ее как «корень нового религиозного сознания».
По мнению Розанова, строки Ветхого 3авета свидетельствуют о том, что существует как бы «два Бога - мужская сторона Его и сторона женская. Эта последняя есть та "Вечная Женственность", мировая женственность, о которой начали теперь говорить повсюду» [4].
Учение о Вечной Женственности, основа соло-вьевской теории любви, оказало большое влияние на многих творцов духовной атмосферы Серебряного века. А. Ф. Лосев передает отношение к этому учению такими словами: «.что высшее, к чему стремится человек, есть предмет человеческой любви и что это высшее олицетворяется в виде все-прекрасной женщины, глубоко понятно для тех людей, которых не удовлетворяют никакие низшие и земные формы и которые хотели бы приобщиться к высшему бытию путем соответствующего эмоционально-умозрительного состояния» [5].
Под огромным впечатлением подобных настроений находились поэты-символисты начала века. Блок откликается на учение о Вечной Женственности циклом стихотворений под названием «О Прекрасной Даме». Для поэзии Блока начала века характерен интимный, эротический характер отношения к Абсолюту.
Символисты осмысляли женские образы Достоевского как Мировую Душу, падшую в земной хаос и страдающую «в объятьях хаоса». Штрих к идее рыцарственного служения Прекрасной Даме добавляют слова А. Белого, заставляющие вспомнить архетип змееборчества: чудовищный дракон сторожит Брунгильду, символизирующую Вечную Жену.
Таким образом, учение женственного начала в мире в философии русского религиозного ренессанса было встречено с одобрением. Бердяев, критикуя многие стороны учения о Вечной Женствен-
ности, достаточно часто использует сам термин для обозначения «вечного и самостоятельного начала»; в его трактовке Вечная Женственность - это матерь-земля, Душа Мира, «женственно-земляная основа Церкви, та она, с которой соединился Логос».
Примечания
1. Белый А. Воспоминания о Блоке // Собр. соч. М., 1995. С. 25.
2. Булгаков С. Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994.
3. Соловьев В. С. Смысл любви // Соч. М., 1990. Т. 2. С. 534
4. Розанов В. В. Люди лунного света // Соч.: в 2 т. М., 1990. Т. 2.
5. Лосев А. Ф. Владимир Соловьев и его время. М., 1990. С. 225.
УДК 316.723
А. В. Пономарев
ЭТНИЧЕСКИЕ КОНСТАНТЫ КУЛЬТУРЫ ДОНСКОГО КАЗАЧЕСТВА
Статья раскрывает роль военных традиций и этнической константы казачьей культуры с точки зрения понятия агона и агонистики. Говорится о традициях казачьего военного и семейного быта.
Article reveals the role of the military traditions and ethnic constant Cossack culture from the perspective of the concept of the agona and agonistiki. Article tells about the traditions of Cossack military and family life.
Ключевые слова: казачество, агон, военные традиции, обряды, воспитание, Донской край, семейный быт.
Keywords: Kasaks, Agon, military traditions, ceremonies, education, Don region, the family life.
В основу образования мира, по представлениям казаков, была положена идея борьбы между своим и чужим, Добром и Злом, что связано с осознанием собственной территории и осмыслением границы. Например, можно увидеть в приемах ведения боя казаками именно эту идею: в динамике построения боевых действий от Порядка к Хаосу - от стенки к свалке.
Процессу социализации сопутствует процесс инкультурации, т. е. вхождение человека в культуру, овладение нормами и ценностями, что осуществляется через ритуальные практики. Ритуалы выполняли функцию адаптации человека к внешним воздействиям. Коллективные представления закреплялись в виде символических систем, на ин-
ПОНОМАРЕВ Алексей Васильевич - аспирант кафедры теории и истории культуры Государственной академии славянской культуры © Пономарев А. В., 2009
дивидуальном уровне выражаясь в коллективном бессознательном. На наш взгляд, такие коллективные представления образуют этнические константы культуры, которые возникают в процессе адаптации человека к природно-социальной среде. Одной из таких констант является агон [1].
Первым понятия агона и агонистики ввел Я. Бур-кхардт в лекциях по культуре Греции. Античная государственность соответствовала характеру отношений по поводу производства. Целью производства являлось не накопление богатств, а обеспечение государству лучших граждан. Личностное поведение означало способность сохранить в любой ситуации достоинство и личные качества. Основная норма оценки человека - доблесть военная, связанная с такими характеристиками, как храбрость, воинственность. Результат доблести -честь, которая выражается в почете и уважении, высоком общественном авторитете. С другой стороны, честь, слава ориентируют человека на реакцию окружающих и являются нормами как личного, индивидуального права, так и общественного. Налицо ценности родового строя и военной демократии. Особой этнокультурной спецификой обладают казаки, принявшие активное участие в освоении окраинных земель России. При самом поверхностном перечислении можно назвать казаков донских, кубанских, терских, семиреченских, волжских, яицких, запорожских и др.
Долгое время считалось, что казаки - это исключительно беглые крестьяне, уходившие на границы государства, в пределы Дикого поля, подальше от произвола властей и от собственных помещиков. Однако в конце XX в. в науке обозначилась попытка объяснить смысл казачества по-иному, в частности с привлечением теории этногенеза Л. Н. Гумилева. Было высказано мнение, что казачество начало появляться одновременно с оформлением новой государственной общности - России, с резким увеличением числа энергичных и деятельных людей - пассионариев, по Гумилеву [2].
Чаще всего эти люди могли применить свои таланты и стать недоступными для властей на границах государства. Не только приграничные войны, но и суровая природа обширных территорий требовали невероятного напряжения сил от тех, кто хотел чего-то добиться в жизни. При этом казаки принимали к себе и беглых крестьян и чувствовали себя весьма независимо. Они активно общались с местным населением, вступали с ним в брак, а также в не всегда законные отношения. Таким образом, они приобретали местные, не совсем привычные для великороссов антропологические черты. Именно в этом коренятся аргументы тех, кто считает, что казак - это этноним (с некоторым уточнением на конкретный регион), а «Казакия» -это специфическое этнокультурное пространство России [3].
