CC BY
94
В РУСЛЕ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА: МОСКОВСКАЯ ПАТРИАРХИЯ НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ
В 1943-1948 гг.
Т.А. ЧУМАЧЕНКО
Кафедра этнополитологии Челябинский государственный университет
454021, Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129
Статья посвящена проблеме взаимодействия советского правительства с Русской Православной церковью (РПЦ) в 1943-1948 гг. Статья представляет собой анализ причин потепления отношений, после более чем 20-летнего противостояния двух институтов. Среди обстоятельств - надежды И.В. Сталина на превращение СССР в лидера мирового православия, а столицы в «Московский Ватикан». В работе затрагивается вопрос влияния разрыва между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции на срыв правительственных планов на место РПЦ на международной арене.
Встреча И.В. Сталина в Кремле с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем 4 сентября 1943 г. положила начало исключительному периоду во взаимоотношениях между советским государством и Русской православной церковью. Причины столь резкого поворота И.В. Сталиным своей церковной политики всегда были предметом интереса отечественных и зарубежных исследователей. Работы последних полутора десятилетий, посвященные проблеме государственно-церковных отношений1, убеждают, что изменение церковной политики советского правительства было обусловлено целым комплексом причин как внутри - так и внешнеполитического характера при определяющей роли последних.
В 1943 г., когда завершение коренного перелома предопределило исход мировой войны, советское руководство совершило безусловно выигрышный политический маневр - в контекст внутри - (и особенно) внешнеполитических мероприятий правительства СССР была включена религиозно-конфессиональная составляющая. Это, с точки зрения Москвы, должно было способствовать решению целого комплекса задач: во-первых, цивилизованные государственно-церковные отношения были положительно восприняты религиозно-клерикальной общественностью в странах-союзницах и это, в свою очередь, должно было повлиять на решение многих вопросов в благоприятную для Советского Союза сторону (материальная помощь СССР, открытие второго фронта); во-вторых, возрождение Русской православной церкви позволяло советскому руководству использовать ее консолидирующую роль в активизации антифашистской борьбы славянских народов Восточной Европы и Балкан; в-третьих, разрушение образа богоборческой державы безусловно должно было привлечь на сторону СССР и ее Красной армии миллионы верующих европейских стран и облегчить тем самым осуществление освободительной миссии советских войск в Европе. При этом изменение церковной политики в СССР - при патриотической позиции РПЦ и других конфессий - воспринималось логичным шагом, и было, в целом, безболезненным для власти отступлением с прежних
позиций воинствующего атеизма. И.В. Сталин - со свойственным ему прагматизмом - в один момент преобразился в «Великого друга всех верующих».
Неслучайно встречу главы советского государства с церковным руководством и последующее за ней стремительное возрождение РПЦ средства массовой информации Европы и Америки оценили как событие международного значения. Например, американский журнал «Тайм» в декабре 1943 г. отметил, что «восстановление Русской православной церкви почти равнялось религиозной оккупации Балкан»2.
Однако данные комплекса архивных материалов фонда Совета по делам РПЦ при Совете министров СССР позволяют сделать вывод о том, что изменение отношений с РПЦ было связано не только с внешнеполитическими задачами периода окончания войны. Полученный потенциал от их реализации должен был служить будущему. В перспективных геополитических планах сталинского руководства Русской православной церкви отводилась роль дополнительного инструмента для распространения и укрепления влияния СССР на международной арене. Русская церковь должна была не только восстановить свои позиции на международной арене, но и стать лидером мирового православия.
Изменение церковной политики диктовало необходимость создания нового механизма государственно-церковных отношений. С этой целью был образован специальный орган-Совет по делам РПЦ при СНК СССР (далее - Совет). Его председателем был назначен сотрудник НКГБ полковник госбезопасности Георгий Григорьевич Карпов3. Основная задача нового органа заключалась в осуществлении связи между правительством СССР и патриархом Московским и всея Руси4. Связь с Московской патриархией осуществлялась во время приемов в Совете патриарха и членов Святейшего Синода. Со стороны правительства деятельность Совета курировал В.М. Молотов - нарком иностранных дел и заместитель Председателя СНК СССР. Письма принципиального характера и все информационные доклады должны были посылаться непосредственно на имя И.В. Сталина.
В период патриаршества Сергия внешнеполитическая деятельность РПЦ носила скорее вялотекущий, чем развивающийся характер. Инициатива в этом вопросе всецело принадлежала правительству, а власть очень осторожно разыгрывала религиозную карту. Вследствие этого большинство распоряжений 1943-1944 гг., касающихся международной деятельности Церкви, носило сдержанное, а иногда и запретительное содержание. Но важнейшим итогом 1943 г., имевшим для Москвы принципиальное значение, было признание патриарха Сергия главой Русской православной церкви всеми христианскими Церквами. Уже в октябре этого года приветственные телеграммы поступили от общин стран Европы, Америки, Ближнего Востока; к февралю 1944 г. патриарх Сергий получил приветственные послания и письма от всех Восточных патриархов5.
Со смертью патриарха Сергия 15 мая 1944 г. встала необходимость избрания нового патриарха. Советское руководство согласилось с мнением патриаршего местоблюстителя митрополита Алексия (Симанского) «о желательности проведения выборов патриарха не на Архиерейском, а на Поместном соборе». «Это, — поддержал патриарха Г.Г. Карпов, - будет более эффективным и историческим»6. Для того, чтобы придать Поместному Собору РПЦ значение не только внутрицерковное, не только даже государственное, но и международное, - решено было пригласить на него Восточных патриархов и глав других православных церквей7. О важности Поместного собора РПЦ с точки зрения государственных интересов, свидетельствует тот факт, что последние принципиальные вопросы его организации обсуждались на высшем уровне. 19 января
Сталин принял в своем Кремлевском кабинете В.М. Молотова вместе с председателем Совета по делам РПЦ Г.Г. Карповым8.
Поместный Собор РПЦ работал два дня - 31 января и 2 февраля 1945 г. Его почетными гостями были главы Александрийской, Антиохийской, Грузинской церквей, представители Константинопольского и Иерусалимского патриархов, делегации от Сербской и Румынской церквей. Всего Москва принимала 204 человека гостей9. На первом заседании участники Собора приняли «Положение об управлении Русской православной церковью», 2 февраля митрополит Алексий был единогласно избран патриархом Московским и всея Руси.
Однако с точки зрения правительства значимость Поместного Собора заключалась не в решении двух заявленных в повестке дня вопросов. Собор должен был показать представителям православных церквей крепнущую мощь Русской церкви в СССР, то, что мощь эта опирается на поддержку государства, и не только политическую, но и материальную, что, в свою очередь, должно было стать существенным фактором для православных церквей при выборе политических приоритетов. Собор должен был продемонстрировать перед международной общественностью не только единство православных церквей, но и - главное - реальность претензий Московской патриархии на «водительство» всем православным миром. Грандиозность, пышность, помпезность мероприятия, уровень обслуживания участников и гостей Собора действительно произвели впечатление и в немалой степени способствовали успешному решению поставленных правительством задач. Косвенным свидетельством этого явилось награждение в феврале 1945 г. председателя Совета Г.Г. Карпова высшим государственным знаком отличия - Орденом Ленина10.
С весны 1945 г. по инициативе государства внешнеполитическая деятельность РПЦ резко активизируется. По указанию В.М. Молотова в Совете по делам РПЦ был разработан целый комплекс внешнеполитических мероприятий РПЦ11. Вопросы международной деятельности Церкви обсуждались еще на одной встрече Сталина с руководством Московской патриархии 10 апреля 1945 г12.
Реализацией планов советского правительства явилась не имевшая ранее аналогов по своей насыщенности внешняя деятельность Московской патриархии. В 1945 г. делегации РПЦ выезжали во Францию, Англию, Австрию, Финляндию, Манчжурию, Германию, США, Югославию, Болгарию, Румынию. Впервые в истории РПЦ патриарх Московский и всея Руси в мае этого года отправился в паломничество на Святую землю - патриарх Алексий посетил Ливан, Сирию, Палестину и Египет.
Итоги деятельности Московской патриархии к началу 1946 г. были впечатляющими. Русская православная церковь вернула фактически утерянный с 1917 г. статус Матери-Церкви, Церкви, имеющей в своей юрисдикции приходы в зарубежных странах. Число приходов, воссоединившихся с Московской патриархией к весне 1946 г., по данным Совета по делам РПЦ, составило 285. В юрисдикцию Московской патриархии перешло 3 митрополита, 17 архиепископов и епископов13. Русская православная церковь восстановила непосредственные контакты с главами всех автокефальных Православных церквей.
О содержании бесед иерархов РПЦ во время зарубежных визитов Совет подробно информировал правительство. Обращает на себя внимание интерес председателя Совета к информации об отношении глав Церквей к месту и роли РПЦ во всемирном православии и к идее созыва Вселенского православного собора14.
Впервые проблема «Московская патриархия - центр православия» зафиксирована в документах Совета по делам РПЦ в ноябре 1944 г15. Вопрос был связан с высказываниями главы Болгарской церкви митрополита Стефана, ставшими известными советскому руководству. Г.Г. Карпов посчитал необходимым обратиться по этому поводу в НКИД: «...Считаю совершенно ошибочным действия митрополита Стефана, ставящего сейчас вопрос о перенесении Вселенского православного центра из Константинополя в Москву. Мне известно, что Стефан говорит об этом открыто в Софии, допуская делать такие заявления даже на официальных обедах. В данном случае инициатива Стефана в этом вопросе может играть весьма незначительную роль, т.к. более решающее слово за восточными патриархами... Было бы желательно, чтобы всякие разговоры о перенесении вселенского центра пока (слово «пока» вписано от руки - Т. Ч.) были прекращены.. .»16.
Возможно, тогда эта задача - своего рода программа-максимум, поставленная перед Русской церковью И.В. Сталиным, - находилась «в стадии изучения», заявлять о ней в 1944 г. было, по меньше мере, нецелесообразно. Однако председатель Совета постоянно и осторожно отслеживал этот вопрос и подавал в правительство лишь как информацию, которую «наверху», судя по тональности документов, ждали.
Однако после Собора 1945 г., на котором уже «многие члены заграничных делегаций, - как докладывал в ЦК ВКП(б) Г.Г. Карпов, - высказывали предположение
о том, что центр вселенского православия необходимо перенести в Москву, поскольку русская православная церковь является самой многочисленной и богатой в материальном отношении»17, - эта идея стала активно обсуждаться в Совете.
Результаты последующих после Собора визитов делегаций РПЦ подтверждали реальность подобных планов: «...все патриархи (Антиохийский, Иерусалимский, Александрийский - Т. Ч.), - сообщал в правительство Г. Карпов, - высказались за желательность созыва Вселенского Собора и единодушно указывают на то, что он должен состояться в Москве. Собор должен будет избрать Вселенского патриарха и решить вопрос о перенесении центра православия в Москву...»18. Главы Болгарской, Румынской, Сербской церквей при встречах с патриархом Алексием «также высказывали мысль о том, что Москва должна стать вселенским центром православия»19.
Патриарх Алексий, безусловно, понимал всю сложность, - в первую очередь с канонической точки зрения, - реализации этой беспрецедентной акции. Готова ли была Русская церковь, лишь три года назад возрожденная властью практически из небытия, лишенная собственной богословской школы и академически образованного епископата, взять на себя ответственность за судьбы мирового православия?
Но условие негласного соглашения с властью - быть полезной государству -требовали от патриарха выполнения этого явно политического заказа. Патриарх Алексий, нашел компромиссное решение проблемы, причем с возможно максимальной в этой ситуации выгодой для Церкви.
На приемах в Совете по делам РПЦ патриарх Алексий неоднократно подчеркивал, что созыв Вселенского Собора, важен для «закрепления авторитета Русской православной церкви по отношению к другим православным церквам», но то же время отмечал, что на его подготовку требуется длительный срок - полтора - два года. Поэтому было необходимо, по мнению патриарха, первоначально собрать в Москве не Собор, а Вселенское Предсоборное Совещание. Его созыв возможен уже весной 1947 г. В случае положительного разрешения в принципе этого вопроса патриарх считал необходимым до созыва Предсоборного совещания провести ряд
принципиальных мероприятий: «1) В виду необходимости тщательной богословской подготовки к собору и в виду недостатка у русской православной церкви богословских кадров в настоящее время, - привлечь к работам Московской патриархии некоторых профессоров бывших духовных Академий, ныне проживающих в СССР, а также пригласить из-за границы 4-5 авторитетных русских богословов (Югославия, Болгария, Париж); 2) В тех же целях и для увеличения авторитета русской церкви - открыть в Москве, Ленинграде и Киеве духовные Академии с числом студентов на первом курсе до 50-ти человек; 3) В целях предотвращения поводов к умалению авторитета русской церкви на Вселенском Соборе со стороны оппозиционных церковных элементов за границей, - освободить отдельных архиереев, из числа отбывающих наказание, которые были осуждены до 1941 г. (таких будет 10-12 человек) и предоставить им управление епархиями в областях Советского Союза, с последующим участием в работах Вселенского Собора»20.
Советское руководство не просто одобрило предложения патриарха - по представлению Г. Г. Карпова правительством СССР было принято специальное постановление за № 1132—465сс от 29 мая 1946 г. В его первом пункте было записано: «Разрешить Совету по делам РПЦ при СМ СССР дать согласие Московской Патриархии на проведение в 1947 г. первого Вселенского предсоборного совещания, с участием глав всех православных автокефальных церквей мира, которое одновременно будет и совещанием по вопросу участия православных церквей в экуменическом движении»21. Для этих целей правительство обязывало министра финансов «т. Зверева выдать Совету по делам РПЦ при СМ СССР для безвозмездной передачи Московской Патриархии 195 тыс. американских долларов»22.
Таким образом, задача объединения всего православного мира под водительством РПЦ и перенесения центра всемирного православия в столицу СССР стала задачей государственного значения.
К этому времени в структурах Совета и патриархии появились отделы, прерогативой которых были вопросы внешнеполитической деятельности Церкви: Отдел по делам центрального управления церкви Совета по делам РПЦ и Отдел Внешних Церковных сношений Московской патриархии во главе с митрополитом Николаем (Ярушевичем).
В августе-сентябре 1946 г. советское правительство предприняло шаги, которые нельзя не рассматривать как демонстрацию перед всем миром характера государственно-церковных отношений в СССР. Глава Церкви впервые был награжден советским знаком отличия. Указом Верховного Совета СССР от 16 августа 1946 г. патриарх Алексий был награжден орденом Трудового Красного Знамени «за высокую организацию и руководство патриотической работой в годы Великой Отечественной войны»23. В августе и сентябре патриарх Алексий и 86 представителей духовенства были награждены медалями «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны»24.
В результате активных контактов Московской патриархии с главами Церквей в 1946 г. была сформулирована общая позиция Церквей стран Восточной Европы по таким проблемам как борьба с Ватиканом, отношение к экуменическому движению, и главное, - по вопросу о роли и месте Русской православной церкви в мировом православии. Патриархи Румынский и Сербский, митрополит Болгарский согласились с предложением патриарха Алексия обсудить все эти вопросы на совещании глав автокефальных церквей25.
Во время визита делегации РПЦ во главе с митрополитом Григорием (Чуковым) на Ближний Восток в ноябре-декабре 1946 г. во время переговоров с патриархами Анти-
охийским, Иерусалимским и Александрийским было также достигнуто соглашение о том, чтобы «наиболее принципиальные вопросы... обсудить на Московском совещании»26. Только с патриархом Константинопольским Максимом контакты установить не удалось. Турецкое правительство так и не выдало визы членам делегации»27.
В целом результаты деятельности Церкви в 1946 г. удовлетворяли советские органы власти. Председатель Совета в своем докладе в ЦК партии подчеркнул, что «наиболее важным результатом проведенных Советом в 1946г. мероприятий является значительное укрепление положения и влияния русской православной церкви
заграницей, что позволяет в дальнейшем использовать ее для решения ряда важных
28
политических и церковных вопросов...» .
В январе Г.Г. Карпов попросил патриарха Алексия внести конкретные предложения по организации Предсоборного совещания. Они были представлены патриархом
14 января 1947 г. «Окончательный срок» его проведения патриарх устанавливал с 18 по 29 сентября 1947 г.29 Главными вопросами Совещания, «которое по существу, -по словам патриарха, - превратится в Предсоборное», должны быть: «...а) об отношении к римско-католической церкви и о мерах противопоставления деятельности Ватикана; б) об отношении православных церквей к экуменическому движению; в) о вопросах, подлежащих обсуждению на Вселенском Соборе; г) о церковном календаре; д) о Коптской и Армянской церквах.. ,».30 Для проведения всей подготовительной работы при Священном Синоде была образована Особая комиссия.
В апреле 1947 г. патриарх Алексий разослал известительные грамоты всем главам православных церквей с указанием основных вопросов повестки дня Совещания.
Однако по мере того, как сроки Совещания приближались, в патриархии и в Совете росло беспокойство по поводу реальности его созыва. По сведениям Совета, под влиянием «реакционной церковной верхушки» Сербский патриарх Гавриил «начал проявлять колебания... и даже высказывать сомнение о том, имеет ли право Московский патриарх проявлять инициативу по созыву совещания глав православных церквей»31. Позиция сербского епископата могла оказать негативное влияние и на главу Болгарской церкви митрополита Стефана - патриарх Алексий даже просил в Совете по делам РПЦ выяснить «мнение Болгарского правительства по вопросу образования патриаршества в Болгарии»32. Вызывало беспокойство и отсутствие реакции на приглашение со стороны Восточных патриархов.
Когда, наконец, ответные телеграммы пришли, стало ясно, что идея организации совещания потерпела крах. Главы Восточных православных церквей отказались приехать в Москву33. От патриарха Константинопольского и главы Греческой православной церкви архиепископа Дамаскиноса сообщений не поступило вообще.
15 июля 1947 г. патриарх Алексий обратился в Совет по делам РПЦ с просьбой «перенести Предсоборное совещание глав православных церквей с сентября 1947 г. на весну 1948 г.»34
Провал организации Совещания глав автокефальных православных церквей -первое крупное послевоенное политическое поражение Русской православной церкви на международной арене. Однако причины неудачи совещания 1947 г. заключались в целом комплексе обстоятельств, большей частью не зависящих ни от Московской патриархии, ни от руководства Совета по делам РПЦ.
Весна-лето 1947 г. - время окончательного разрыва между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. В условиях нарастающей конфронтации все участники международного процесса использовали церковные каналы в своих ин-
тересах. Повлиять на позицию глав Восточных церквей, находившихся в сфере анг-ло-американского влияния, советская сторона не могла. К тому же Запад имел возможность оказать более весомую «материальную помощь» нуждающимся Восточным патриархам, чем советская сторона, и это явилось немаловажным фактором в изменении их позиции35. Ватикан также приложил все усилия для того, чтобы сорвать Совещание, через своих легатов воздействуя на глав православных церквей. На Восточных патриархов определенное влияние оказала и кампания в средствах массовой информации, представляющая Русскую церковь лишь как инструмент сталинской внешней политики, как «официальное церковное правительство Москвы».
Однако, на наш взгляд, нельзя умалять значимость собственной позиции руководства Московской патриархии и представлять патриарха Алексия как лишенного самостоятельности Предстоятеля национальной Церкви. Кардинальные изменения государствен-но-церковных отношений в стране и благосклонность вождя, возросший международный авторитет СССР как державы-победительницы и переход его в статус сверхдержавы породили оптимистичные настроения в самой Патриархии не только относительно будущего Церкви в России, но и ее места в мировом православии. Архивные материалы дают основание полагать, что руководство РПЦ и сам патриарх Алексий действительно верили в воплощение «мечты» о «широком международном триумфальном шествии» православия и о создании «Московского Ватикана» и прилагали все возможные усилия для претворения ее в жизнь. Этим, на наш взгляд, а также и личными качествами патриарха («воплощение старого русского консерватизма») и объясняется тот факт, что многие указы патриарха 1945-1947 гг. написаны, как тогда же подчеркивал митрополит Вениамин (Федченков) «с властью», что и «не нравилось многим»36.
Но все же многие внешнеполитические акции Москвы свидетельствовали, что «сила власти церковной» очевидно используется в интересах государства. Эти факты, несмотря на широко декларируемые новые принципы государственноцерковных отношений, оставляли сомнения у международной общественности в свободе Церкви и религии в стране. Все это в условиях обострившейся в 1947 г. геополитической ситуации неминуемо должно было привести не только к провалу планов организации Совещания глав автокефальных церквей, но и в целом к крушению надежд на создание в недалеком будущем «Московского Ватикана».
Провал этой масштабной внешнеполитической инициативы Московской патриархии мог привести к катастрофическим последствиям для Церкви внутри страны. Патриархия не оправдала надежд советского руководства, и это ставило под вопрос сложившийся характер государственно-церковных отношений. Насколько реальна была опасность нового поворота церковной политики власти, показали уже события осени 1947 г., когда вопрос о работе Совета по делам РПЦ был заслушан на Секретариате ЦК ВКП (б) и получил, в целом, негативную оценку37. Подобная оценка двухлетней работы была не просто неожиданной (ведь руководство Совета в вопросах внешнеполитического направления не делало ни шага без согласования и одобрения в высших инстанциях), но чреватой непредсказуемыми и опасными последствиями. Становилось очевидным - пока ситуация не приняла необратимый характер, Московской патриархии во что бы то ни стало необходимо провести значимую для советского государства акцию на международной арене.
В октябре 1948 г. на приеме в Совете патриарха Алексия и митрополита Николая «было согласовано», что Совещание глав автокефальных церквей переносится на лето 1948 г., оно будет приурочено к празднованию 500-летия автокефалии РПЦ. Было ре-
шено, что в повестку дня будут включены ранее принятые к обсуждению вопросы и, таким образом, Совещание «должно будет носить ранее принятый характер»38.
Председатель Совета писал в правительство, что созыв Совещания приурочен к церковным торжествам «в специальных целях», сами торжества предлагалось провести -так же в специальных целях - летом 1948 г.39 Г.Г. Карпов, оценивая сложную ситуацию, связанную, главным образом, с позицией глав восточных церквей, подчеркивал: «...даже и при такой обстановке Совещание надо проводить, так как отказаться от проведения Совещания вообще нельзя, ибо это ударит по авторитету Русской православной церкви»40. Патриарх Алексий также считал, что «организация данного Совещания вызывается крайней необходимостью... главным образом, из-за того обстоятельства, что отказаться от этого Совещания вновь, значит показать свою слабость или зависимость от кого-либо...».41 Насколько важным для патриарха было решение этого вопроса, говорит его просьба Карпову «доложить товарищу И. Сталину, что желал бы личной встречи с ним для получения советов по данному Совещанию»42.
Организация Совещания глав автокефальных церквей стала, таким образом, вопросом престижа Русской православной церкви на международной арене. В правительстве также понимали - с точки зрения политической отказаться от созыва Совещания нельзя, ведь это косвенным образом касалось и престижа советского государства. Поэтому в феврале 1948 г. правительство вновь принимает решение относительно Совещания глав православных церквей. Специальным распоряжением от 25 февраля 1948 г. за № 2142рс Совет министров СССР утвердил план его конкретных мероприятий43. То обстоятельство, что организация Совещания была вызвана «крайней необходимостью» и допустить его срыв было не просто немыслимо, - наложило отпечаток на весь ход подготовительных мероприятий. Вся работа по подготовке проводилась в атмосфере строгой секретности. Так, управляющие епархиями не только не были приглашены на торжества, что и не планировалось, но даже не были поставлены в известность о его созыве4 .
Совещание глав и представителей православных церквей открылось 8 июля 1948 г. Из 13 автокефальных православных церквей в Москву приехали главы или их представители от 11 церквей - от Иерусалимской церкви не прибыли в связи с войной в Палестине, и лишь Кипрская церковь отказалась от участия в Совещании45.
С точки зрения председателя Совета по делам РПЦ Совещание глав автокефальных православных церквей прошло успешно. Главными результатами Карпов считал, во-первых, «объединение и сплочение вокруг Московской патриархии Грузинской, Сербской, Румынской, Болгарской, Албанской, Польской, и Антиохийской церквей», и, во-вторых, «срыв планов англо-американской реакции, пытавшихся вовлечь в экуменическое движение православные церкви»46. Что касается проблемы придания Совещанию статуса пред-соборного, то ни в одном подготовительном документе, ни в одном официальном документе и принятых резолюциях нет такой характеристики Совещания. Единственным, пожалуй, моментом, напомнившим об этой задаче, было объяснение Г.Г. Карповым «в инстанции» приезда в Москву представителей Константинопольской и Греческой церквей: «...По мнению Совета, прибытие Константинопольской и Греческой делегаций вызвано желанием разведать силы, сплачивающиеся вокруг Московской патриархии, крепость этого объединения, и не собирается ли Московское Совещание присвоить патриарху Алексию прерогативы вселенского в ущерб Константинопольскому патриарху»47.
Таким образом, Совещание глав православных автокефальных церквей в Москве состоялось. Оно даже было более представительным, чем ожидалось. Для Совета по делам РПЦ его политическое значение заключалось в создании Европейского блока
православных церквей под водительством Русской православной церкви. И не больше. Однако представляется, что для И.В. Сталина это было уже не столь важно - в конце 1940-х гг. сближение Православных церквей стран народной демократии с РПЦ уже определялось политической ориентацией правительств этих стран на Советский Союз.
Задача, поставленная перед Московской патриархией светской властью стать лидером мирового православия, оказалась нереальной. Идея И.В. Сталина: перенесение центра всемирного православия в Москву и присвоение патриарху Московскому и всея Руси титула Вселенского, так и осталась своеобразным памятником послевоенной эпохе, символом времени мирового триумфа Советского Союза и его лидера.
Именно это обстоятельство, на наш взгляд, определило исключение религиозной сферы из числа приоритетных интересов государственной власти и привело к охлаждению отношений с Русской православной церковью. Для руководства Совета по делам РПЦ, так же как и для Московской патриархии становилось очевидным: успех и признание первых лиц государства остались в прошлом. Необходимо было выживать в новых внешне- и внутриполитических условиях и доказывать - пусть малыми делами - важность и необходимость деятельности РПЦ с точки зрения государственных интересов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. - М., 1991; Васильева О.Ю. Русская православная церковь в политике советского государства в 1943-1948 гг. - М., 2001; Волокитина Т.В. Москва и православные автокефалии Болгарии, Румынии и Югославии (К проблеме восприятия советской модели государственно-церковных отношений в 40-е гг. XX в.) // Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы. 1939-1958 гг. (Дискуссионные аспекты). -М., 2003. - С. 99-125; Одинцов М.И. Вероисповедная политика советского государства в 1939-1958 гг. // Там же. - С.7-68; Он же. Власть и религия в годы войны. (Государство и религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.). -М., 2005; Поспеловскш Д.В. Русская православная церковь в XX веке. - М., 1995; Чумаченко Т.А. Советское государство, православная церковь, верующие. 1941-1961 гг. - М.: АИРО, 1999; Chumachenko Т. Church and State in Soviet Russia. Russian Orthodoxy from Word War II to the Khrushchev Vears. - N.Y., 2002; Цыпин В. История Русской церкви. 1917-1997.
- М., 1997. - Кн. 9.; Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 гг.). - М., 1999; Он же. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР). - М., 2002; Якунин В. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны. -Саратов, 2002.
2 Цит.по: Волокитина Т.В. Москва и православные автокефалии... - С. 106.
3 Подр. см.: Чумаченко Т.А. Советское государство, православная церковь, верующие. - С. 98.
4 Положение о Совете по делам Русской православной церкви при СНК СССР от 7 октября 1943 г. // Одинцов М.И. Религиозные организации в СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. - М., 1995. - С. 81-82.
5 См.: О заседаниях и решениях Священного Синода, состоявшихся 20, 22, 26 и 28 октября 1943. Информация председателя Совета по делам РПЦ при СНК СССР Г.Г. Карпова в СНК СССР товарищу И.В. Сталину. См.: М.И. Одинцова Русская православная церковь стала на правильный путь // Исторический архив - 1994. - № 3. - С. 145; ГАРФ. - Ф. 6991. -On. 1. - Д. 3. - JI. 81.; Одинцова М.И. // Исторический архив. - 2000. - № 2. - С. 158; Одинцов М.И. Религиозные организации в СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. - М., 1995. - С. 124.
6 Цит по: Одинцов М.И. Религиозные организации в СССР. - С. 124.
7 Идея была формально поддержана правительством и на Архиерейском соборе в ноябре 1944 г. было принято официальное решение о приглашении. См.: ГАРФ. - Ф. 6991. - Оп. 1.
- Д. 3. - Л. 236; Там же. - Оп. 2. - Д. 32.
8 Посетители Кремлевского кабинета И.В. Сталина. Журналы записи лиц, принятых первым генсеком. 1944-1946 гг. // Исторический архив. - 1996. - № 4. - С. 93.
9 См.: Цыпин В. История Русской церкви... - С. 332.
10 Письмо Л. Берия на имя Сталина от 20.02.1945 г. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21.02.1945 г. //Архив Центрального управления ФСБ РФ.
11 См.: Власть и церковь в СССР и странах Восточной Европы.1939-1958. - С. 308-315.
12 На встрече присутствовали В.М. Молотов, зам. председателя Совета по делам РПЦ С.К. Белышев, патриарх Алексий, митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Яруше-вич), управляющий делами Московской патриархии протопресвитер Николай Колчицкий. См.: Известия. - 1945. - 11 апреля; Журнал Московской патриархии. - 1945. - № 5. - С. 3, 25-27; Посетители Кремлевского кабинета И.В. Сталина... - С. 97.
13 ГАРФ. - Ф. 6991. - Оп. 1. - Д. 80. - Л. 128.
14 Необходимость обсуждения и решения различных вопросов мирового православия назрела давно. Последний, VII Вселенский Собор православных Поместных церквей состоялся в 787 г. Попытки созыва Собора предпринимались неоднократно, однако ни один из Соборов не был признан Вселенским. См.: Скобей Г.Н. Межправославное сотрудничество в подготовке святого и великого Собора Восточной Православной Церкви. // Церковь и время. - 2002. -№ 2. - С. 50.
15 Тема переноса центра всемирного православия в Москву была не нова. С времен монаха Филофея она периодически обсуждалась российской общественностью. В конце второй мировой войны идея эта была весьма популярной и в среде русской эмиграции. Глава русских церквей в Западной Европе митрополит Евлогий так выразил тогда эти настроения: «...Огромная непобедимая Россия...и Москва - кто знает! - быть может, всемирный центр православия...». См.: Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия, изложенные по его рассказам Т. Манухиной. - М., 1994. - С. 611.
16 ГАРФ. - Ф. 6991. - Оп. 1. - Д. 3. - Л. 246-246об.
,7РГАСПИ.-Ф. 17.-Оп. 117. Д. 946. Л. 101.
18 ГАРФ. - Ф. 6991. - Оп. 1. - Д. 30. - Л. 30.
19 Там же. - Д. 80. - Л. 135.
20 Там же.-Л. 133, 136.
21 Там же. - Л. 153.
22 Там же. Л.153-154.
23
Журнал Московской патриархии. - 1946. - № 8. - С. 5.
24 Там же. - № 9. - С. 19; Там же. - № 10. - С. 57.
25 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 125. - Д. 407. - Л. 93; ГАРФ. - Ф. 6991. - Оп. 1. - Д. 149. -Л. 148, 149.
26 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 125. - Д. 506. - Л. 2-3.
27 Там же. - Оп. 117. - Д. 946. - Л. 114.
28 Там же.-Л. 119.
29 ГАРФ. -Ф. 6991.-Оп. 1.-Д. 152.-Л. 1.
30 Там же.
31 Там же,-Д. 150. Л. 133.
32 Там же. - Л. 12.
33 Александрийский патриарх Христофор писал: «...мы полагаем, что в настоящее время у нас нет доводов в пользу созвания Всецерковного собрания именно в Москве»; Глава Кипрской церкви архиепископ Леонтий: «К сожалению, мы не принимаем приглашения на Всеправослав-
ный Собор, каковое полномочие имеет одна лишь Вселенская Патриархия Константинопольская». Иерусалимский патриарх Тимофей: «Мы не готовы к участию в предположенном совещании...». Московская патриархия была вынуждена даже обратиться к главе Кипрской церкви с объяснением того, что подобный Собор и не планировался, что патриарх Алексий выслал приглашение лишь «на Совещание глав автокефальных церквей с целью обсудить насущные вопросы православной жизни». Цит. по: Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. - С. 302; Васильева О.Ю. Русская православная церковь... - С. 168,171.
34 ГАРФ. - Ф. 6991. - Оп. 1,-Д. 150. - Л. 3.
35 М.В. Шкаровский в своей работе указывает, что « Восточных патриархов... представители различных американских организаций подкупали крупными суммами валюты...». См.: Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. - С. 302.
36 Вениамин (Федченков), митр. Раскол или единство? (Материалы для решения вопроса
об Американской церкви). // Церковно-ттортескт вестник. - 1999. - № 4-5. - С. 92.
37 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 117. - Д. 946. - Л. 53; Подробнее см.: Чумаченко Т.А. Советское государство, православная церковь, верующие... - С. 108-123.
38 ГАРФ.-Ф. 6991.-Оп. 1,-Д. 152.-Л. 17.
39 Дело в том, что РПЦ отмечает фактическую автокефалию 15 декабря - в день подавления в 1448 г. нареченного митрополита Ионы Собором русских архиереев в митрополита Киевского и всея Руси. См.: Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. -М., 2000.-С. 619.
40ГАРФ.-Ф. 6991.-Оп. 1.-Д. 1.-Л. 71.
41Там же,-Д. 293.-Л. 4-5.
42 Там же. - Л. 5.
43 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 132. - Д. 8. - Л. 26.
44 «Архиереям будет объявлено, - решил патриарх, - что, так как иностранцев неудобно было приглашать на глубокую осень, 500-летие было отпраздновано в июле месяце». См.: ГАРФ. - Ф. 6991. - Оп. 1. - Д. 286. - Л. 47-48.
45 См.: СкобейГ.Н. Межправославное сотрудничество... - С .193.
46 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 132. - Д. 8. - Л. 106.
47 Там же. - Л. 104.
IN THE FOREIGN POLICY’S CHANNEL OF THE SOVIET STATE:
THE MOSCOW PATRIARCHY ON THE INTERNATIONAL SCENE
IN THE 1943-1948
T.A. CHUMACHENKO
Department of Ethnopolitology Cheliabinsk State University 129 Bratiev Kashirinikh Str., Cheliabinsk, 454021 Russia
The article is devoted to the problem of interaction of the Soviet Government with the Russian Orthodox Church in the 1943-1948. This work represents the analysis of reasons of getting warmer between these two institutions after more than twenty years of opposition. The author discovers them in the Stalin’s plans. There were hopes for turning the Soviet Union into the centre of orthodoxy. The author notes, that the breaking-off of relations between the anti-fascistic allies has destroyed this plan.
