CC BY
53
Памяти ученого
Не стало Валерия Павловича Кохановского - известного ученого, педагога, автора многочисленных исследований по проблемам диалектики и философии науки, члена редакционного совета нашего журнала. Отдавая дань памяти В.П. Кохановского, мы публикуем воспоминания его коллег и учеников.
В.П. Кохановский: судьба человека и философа (1939 - 2005 гг.)
Валерия Кохановского я знал с памятного 1953 г. 14-летним подростком он уже выбрал себе будущую профессию -геологию и вместе со студентами геофака проходил практику на Северном Кавказе, под Майкопом. Любовь к природе, геологии пробудили у него родители. Отец Валерия, Павел Павлович, был всеобщим любимцем факультета. Я тогда учился на геолого-географическом факультете РГУ, был студентом 2-го курса. С тех пор прошло более полувека.
Увлечение естественными науками оставило глубокий след в душе юноши. Получив диплом геолога, молодой инженер с упоением занялся изучением недр Северного Кавказа. Но в это же время в стране и в мире происходили события, осмыслить которые могла помочь только философская наука - диалектика.
Валерий с головой уходит в книги великих мыслителей. В центре его внимания Декарт, Спиноза, Гегель, Маркс. Глубокое увлечение философией привело Валерия в аспирантуру к профессору Артавазду Михайловичу Минасяну, крупному российскому философу. Школа Минасяна сформировала из Валерия Павловича первоклассного специалиста, возглавлявшего философские кафедры РГУ (на философском факультете и в ИПК при РГУ). Областью его научных интересов на долгие годы становится диалектика как принцип познания и действия.
Философская общественность Ростова не ошиблась, доверив видному ученому, профессору Кохановскому руководство философским факультетом университета и диссертационным советом по философским наукам. Валерий Павлович на этих высоких постах умел счастливо сочетать искреннюю заботу о людях с научной принципиальностью.
Большие знания и философский талант исследователя ярко проявились в последние годы его жизни. Ученый был в расцвете творческих сил. В Ростове, Москве, в других городах Российской Федерации выходили один за одним учебники под редакцией признанного лидера ростовских философов. Учебник «Философия» выдержал 12 переизданий! «История философии» - 9 изданий!
Все, кому посчастливилось работать с Валерием Павловичем Кохановским, не смогут забыть этого замечательного человека, настоящего философа-профессионала, для которого философия была и мыслью, и жизнью. Жизнь же у Валерия Павловича Кохановского была недолгой, но творческой, а значит, счастливой.
В.П. Яковлев
* * *
Задумываясь о философской судьбе В.П. Кохановского, можно не ограничивать себя строго концептуальными суждениями. Здесь, скорее, пригодна форма экзистенциальных размышлений. Тем более, что речь пойдет о человеке и исследователе, с которым я был связан в течение многих лет дружескими узами.
Поскольку размышлять придется о философе, полагаю, что требуются хотя бы краткие предварительные замечания о философии как особом духовном явлении. Философия - это не специальность и не профессия, которые приобретаются в вузе. Это специфический способ мышления и, что не менее важно, особый образ жизни. Среди различных форм духовного творчества философия
отличается тем, что в ней философское и жизненное, теоретическое и практическое совпадают и даже сливаются.
Это обстоятельство делает сомнительным занятием попытку разложения жизненного пути философа «по полкам». Подобно тому, как генезис философии до сих пор остается загадкой, так и рождение философа (а не преподавателя или профессора философии) - всегда тайна, а его жизнь становится его судьбой, и здесь логика и теоретическое мышление далеко не все могут выразить.
Несомненно, что к философии ведет много дорог. Нельзя отрицать в этом деле и роль фактора случайности. И все же есть некая предопределенность движения той или иной личности к философским исканиям.
Путь Валерия Павловича Кохановского к философии не был жестко запрограммирован, но скрытая линия судьбы прослеживается. И дело не в том, что он в ранние годы нашел свое жизненное призвание. Этого как раз не было. Важно, скорее, наличие в личности Кохановского таких идей и наклонностей, которые обусловливали его встречу с философией. Речь идет прежде всего о духовно-практических и мыслительных ориентациях, присущих этому ростовскому мыслителю. Но сыграли свою роль и «внешние» обстоятельства. Как известно, Кохановский имел, как он сам выражался, «геологическое прошлое» и некоторое время увлеченно работал по этой специальности. Возможно, что романтическое настроение, присущее тем, кто связан с данной специальностью, а также представление об изменчивости и связности явлений геобиосферы могли усилить интерес к философии и у Кохановского.
Если занятие философией - это не профессия, а сама жизнь, пронизанная вопрошанием рефлексирующего сознания, то, естественно, что творческое бытие философа - не тихая заводь, а река с порогами и водоворотами. Внешне, конечно, самодеятельность духа протекает без видимых бурь и потрясений, но его внутренние искания невозможны без созидания и разрушения, взлетов и падений. У Валерия Павловича не было радикальных перемен в материальных условиях жизни, в быте, что, разумеется, не означает, что они его вообще не интересовали или что не влияли на его творчество. Но внешние блага, удобства жизни не имели для него решающего значения.
Что же касается собственно философских занятий, то здесь не было ни равнодушия, ни спокойной жизни. Здесь Кохановский столкнулся со всем тем, с чем приходится в той или иной мере сталкиваться всякому одаренному и успешно действующему человеку, каковым, несомненно, он был. Происходили споры и дискуссии с коллегами и друзьями по философскому цеху, но были и разочарования в отдельных его мастерах, неприязнь завистников и просто откровенные наветы.
Считаю принципиальным подчеркнуть, что Кохановский не случайный человек в философии. Он пришел в нее самостоятельно и осознанно, а философское творчество стало для него целью и смыслом его духовного бытия. Философия никогда не была для него просто работой ради заработка; она была его влечением и призванием.
Осознав свой жизненный путь, свое философское призвание, он никогда не изменял им. Результатом стало появление философа со своим теоретическим мышлением и духовно-практическими идеалами, со своим особым видением мира.
Как у всякого оригинального исследователя-философа, у Кохановского была доминирующая «сквозная» тема: его научные интересы концентрировались вокруг диалектики. Причем в его лице мы находим не просто сторонника и последовательного защитника диалектического метода. Он дал также собственную глубокую трактовку этого метода. Когда вышла в свет его книга «Диалектико-материалистический метод» (Ростов н/Д, 1992 г.), то в письме, полученном от него, я нашел такую оценку этого труда: «Своеобразный итог всей моей жизни: и творческой, и физической. Вложил сюда все, что мог, и знал, стараясь не быть конъюнктурщиком, флюгером и перевертышем, каких сегодня немало и не только в политике».
Здесь не место для освещения его понимания и оценок диалектико-материалистического метода. Замечу только, что они были весьма высокими. И даже когда в 90-х гг. прошлого века ореол материалистической диалектики померк, а прежние адепты стали говорить о ее «конце» и с легкостью от нее отказываться, Кохановский считал, что такая позиция - «продукт недоразумения, результат глубокого невежества и обскурантизма». Он был убежден в том, что «новые знания и исторический опыт конца ХХ в. свидетельствует как раз об обратном: о возрастании роли диалектики как теории развития и метода познания» (См.: Научная мысль Кавказа. 1998. № 2. С. 22-23). Можно соглашаться или нет с утверждением о том, что диалектико-материалистический метод является единственным инструментом познания, но нельзя игнорировать рациональное зерно, содержащееся в признании существования некоторых устойчивых и имманентных диалектических идей и принципов в теоретическом мышлении.
Признавая важный вклад философа в разработку и защиту диалектического метода как системно-построенного знания, мне представляется важным обратить внимание на следующее. Если указать на одну какую-то идею (понятие, принцип), с которой может ассоциироваться имя Валерия Павловича Кохановского как самобытного философа, то это, несомненно, должна быть идея историзма. Именно в
этом проявился его глубокий исследовательский талант и, собственно, были получены блестящие научные результаты.
Разработке историзма как принципа диалектической логики посвящены монография и докторская диссертация Кохановского. Я считаю, что лучшего освещения указанного принципа, чем в его трудах, в философской литературе пока нет. Ясность и обстоятельность изложения исследуемого предмета делает возможным использование полученных Валерием Павловичем результатов представителями самых различных наук. Жаль только, что эти результаты еще не усвоены и не оценены по достоинству в российской философии (досадным недоразумением является, в частности, то, что при изложении «Историзма» в «Новой философской энциклопедии» нет даже упоминания имени В.П. Кохановского).
Философские достижения этого исследователя свидетельствуют о том, что судьба была к нему благосклонной. Он был увлечен философией, а философское творчество было для него занятием веселым. Более всего он ценил общение с коллегами и друзьями по философскому цеху. И его преданность философии была вознаграждена: ему не только удалось опубликовать свои основные научные труды, стать доктором и профессором, но и, что гораздо важнее, получить признание сообщества своих коллег и вписать свое имя в историю философской мысли России.
Но судьба не бывает всегда только благосклонной, она нередко капризна, а может чинить и произвол. Нельзя сказать, что Валерию Павловичу все удавалось легко. У него не было столбовой дороги, его жизненный и философский путь не был устлан цветами и наградами. Его книги и статьи были результатом упорного и целеустремленного труда. Он был мужественным человеком, которому приходилось порой отстаивать взгляды в жестких спорах. И если он был убежден в своих суждениях и выводах, то был готов, как он выражался, «побороться до победного конца».
Как любой талантливый и успешный философ, он не любил больших сообществ. Его больше влекло к общению с узким кругом близких ему по духу людей, и ради этого он готов был пожертвовать своим временем. Присущие ему доброжелательность и отзывчивость не мешали вместе с тем быть твердым и непреклонным, когда речь шла о принципиальных философских позициях. Здесь он все оценивал «по гамбургскому счету».
Известное утверждение о том, что характер - это судьба - в полной мере применимо к жизни и творчеству Кохановского, который был сильной и способной на неоднозначные и даже парадоксальные шаги личностью.
Судьба Кохановского в том, что: а) успех и восхождение на философском поприще резко диссонировали с его жизненными неудачами; б) при всей своей широкой профессиональной известности он оставался зачастую наедине со своими трудностями и проблемами; в) воля и мужество, позволяющие ему достаточно успешно отстаивать свои философские взгляды, не могли уберечь его от жизненных ловушек и обманчивых влечений.
Следует, конечно, учитывать, что Кохановский - человек своего времени и как цельная и крупная творческая личность болезненно воспринимал радикальные перемены, происходившие на рубеже ХХ -ХХ1 вв. в философско-идеологических и нравственных устоях общества. Своих убеждений и ценностных ориентаций он не менял, достойно переносил превратности судьбы - и философской, и личной, оставаясь верным избранной им диалектике. Он почитал своего учителя А.М. Минасяна и продолжал работать до последних дней.
Валерий Павлович Кохановский не был баловнем судьбы, но она позволила ему прожить яркую и плодотворную философскую жизнь. Философия была его судьбой, и он состоялся как философ. Его имя стало в один ряд с лучшими философами России. Это ли не лучшая награда для человека, у которого духовные искания и философская судьба слились в один одухотворенный акт жизни.
М.Ю. Келигов
* * *
Валерий Павлович Кохановский оставил наследие, нуждающееся в изучении и осмыслении. Его идеи, высказанные еще в ранних работах, позднее получали творческое развитие. Занимаясь проблемами философского метода и его применения в научном исследовании, он обращался к различным темам, вступал в диалог с мыслителями настоящего и прошлого.
Основой философской и научной идентичности Кохановского всегда выступала парадигма новоевропейской диалектики в ее развитии от Гегеля и Маркса до Башляра и Гадамера. Его внимание привлекали такие разные философы, как Конт и Вебер, Риккерт и Фейерабенд. Несмотря на то, что творческое наследие каждого из упомянутых мыслителей имеет свои хрестоматийные наборы оценок и интерпретаций, профессор Кохановский включил их идеи в круг собственного дискурса, дав собственные оценки и собственные интерпретации. Выбираясь из мертвых дефиниций и застывших схем, он нашел невыявленное прежде содержание и эвристический потенциал позитивизма и неокантианства, критического рационализма и философской герменевтики.
Творчество Кохановского демонстрирует действенность диалектического принципа единства исторического и логического, а также эффективность антидогматических методологических установок. Сохраняя верность традициям гегельянства и марксизма, он всегда был открыт концептуальным инициативам. Эта открытость вызывала удивление, но не могла стать причиной некритического принятия отдельных идей или увлечения модными веяниями. Оценка любых новаций всегда была авторской и аргументированной, принятие или отторжение всегда обосновано и принципиально.
Работы Кохановского проникнуты стремлением придать диалектической философской традиции большую строгость и однозначность. Концентрируя свое внимание на путях достижения объективности и определенности, он не мог не столкнуться с проблемой методологического эссенциализма. Давно подмечено, что категория сущности становится главным элементом философского анализа в классической философской традиции и отвергается в эмпиризме и позитивизме. Эта категория, фундаментальная для философии Аристотеля и схоластов, породила столько затруднений в средние века, что естествоиспытатели попытались избавиться от нее, лишить ее статуса научного термина, оставив в языке описания. Даже Гегель и Маркс оставили для сущности роль «парной категории» наряду с явлением.
Кохановский, всерьез относясь к требованию дальнейшей разработки диалектического метода, предпринял попытку создания концептуальной базы для операционализации понятия сущности. Этому посвящена одна из наиболее интересных его работ - «Диалектико-материалистический метод». Но и в более ранних работах содержатся отдельные идеи, нуждающиеся в анализе и интерпретации.
Было бы неверно утверждать, что до Кохановского никто не занимался категорией сущности. Напротив, анализ философских категорий диалектики являлся одной из традиционных диссертационных тем советского диамата. При этом нередко затрагивалась и проблематика применения философских категорий в научном исследовании. Но в условиях, когда философия была официально признанной «предельно общей наукой о природе и обществе», ее эссенциализм не представлял большой проблемы ввиду самодостаточности философских объяснений. Кохановский же предпринял настоящий научный анализ эвристических возможностей эссенциализма, вернее его диаматовского варианта.
В вышеуказанной книге рассмотрение категории сущности представляет собой образец глубокой аналитической культуры и соединения возможностей диалектики с потенциалом строгой научной мысли. Даваемое на с. 180 - 182 перечисление форм искаженного понимания категориальной пары сущности и явления содержит 14 наименований. Каждый случай - это не характерная ошибка мышления, подобная хрестоматийным ошибкам в формальной логике, а позиция той или иной философской школы, стремившейся избавиться от аристотелевско-гегелевского эссенциализма. Каждый пункт снабжен кратким комментарием, фактически являющимся аргументацией зачисления данной позиции в разряд ошибочных.
Не секрет, что представители различных областей частно-научного знания иногда испытывают равнодушие, а иногда и недоверие к философско-методологическим штудиям. Одна из причин такого положения состоит в том, что философы любят представлять науку в проектно-идеальном виде, занося ее обсуждение не по ведомству сущего, а ведомству должного. Рефлексия Кохановского - это мысль, в основе которой всегда лежит интерес к сущему, к реальной науке. И лишь в аспекте нормативно-регулятивного воздействия метода на поиски истины возникает сфера должного.
Анализ понятия закона - образец подлинно диалектической гибкости, философской глубины, научной принципиальности. «Эластичность законов (особенно общественных) проявляется также в том, что они зачастую действуют как законы-тенденции, осуществляются весьма запутанным и приблизительным образом, как некоторая никогда твердо не устанавливающаяся средняя постоянных колебаний». И далее дан набор «антидиалектических трактовок» понятия закона, общим числом тринадцать. Это и есть «фирменный» диалектико-аналитический стиль мышления Кохановского. Критикуя позитивистов и неокантианцев, он многому у них научился.
Как и в случае с понятием сущности, здесь также присутствует полемика с различными школами и направлениями. Широта охвата точек зрения вовсе не оборачивается поверхностностью, но напротив, позволяет уловить общее настроение всех тех, кто критикует основы новоевропейской философии и науки. Ведь мыслить на уровне сущности, значит, «видеть главное».
Читая книги Кохановского, убеждаешься в том, что «Диалектико-материалистический метод» - это результат долгих и целенаправленных научных поисков, продуманная система взглядов, отработанная технология анализа и философской рефлексии. Этот метод еще не раз придется применить для решения очень важной задачи - создания концептуальных условий для интеграции отечественной и западной философских традиций.
Сегодня в российском философском сообществе большинство специалистов разделилось на две группы. Представители одной группы являются продолжателями традиций советской философии: это сказывается и на способе постановки проблем, и на концептуальном аппарате, и на стиле мышления. К другой группе можно отнести тех, кто позиционирует себя как последователь одного из направлений западной философии ХХ в. Недавно обрушившаяся на страну лавина переводов немецких, французских или англоязычных авторов позволила присоединиться к исследованиям в области феноменологии,
аналитической философии или психоанализа. И теперь этому не препятствуют ни власть, ни само научное сообщество.
Проблема взаимодействия этих групп и формирования «единого интеллектуального пространства», а также создания единого словаря и взаимно конвертируемых дискурсивных стратегий волновала Кохановского два последних десятилетия. Не случайно он пишет отдельные статьи и книги о В.С. Соловьеве,
О. Конте, Г. Риккерте, М. Вебере, Г. Гадамере. Отступая от традиций историко-философского исследования, Валерий Павлович делает упор на их живой и актуальной речи, обращенности не только к своим коллегам и оппонентам, но и к философствующим индивидам вообще, к российскому читателю 90-х, в частности. Он выступает не против историко-философской или культурно-исторической контекстуализации анализируемых текстов, а против преувеличения роли контекста, которая становится настоящей болезнью российской философии.
Крайне важное направление деятельности Кохановского - создание учебников и учебных пособий для студентов, аспирантов и даже для учащихся средних специальных учебных заведений. «Философия», «История философии», «Основы философии науки», «Философия науки», «Философские проблемы социально-гуманитарного познания» - этот список учебников, соавтором и редактором которых он был, можно было бы продолжить. Знакомясь с их содержанием, нельзя не отметить двух вещей. Во-первых, для написания этих книг Кохановский привлекал ведущих специалистов в различных отраслях философского знания и, несмотря на ярко выраженную оригинальность авторов, формировал единый и целостный текст. Во-вторых, в содержании учебников, созданных под редакцией Кохановского, заметно влияние ростовской философской школы, объединяющей большинство философов Юга России. Научное развитие идей возглавляемой им кафедры, философского факультета РГУ, всей философской мысли региона нашло свое отражение на страницах неоднократно переиздаваемых учебных пособий.
Особая тема - ученики профессора Кохановского. Сегодня они достойно представляют созданную им школу, продолжая дело своего учителя и творчески развивая его мысли. Среди них есть и состоявшиеся ученые, и только начинающие свою жизнь в науке молодые люди. Под руководством Кохановского было защищено более 50 докторских и кандидатских диссертаций. Но помимо официальной статистики существует и то, без чего нет и не может быть подлинной науки. Речь идет о неформальном, подлинно творческом и человеческом взаимодействии со своими учениками, дающем необходимое и достаточное основание для обретения титула Учитель.
Наряду с несомненным и глубоким вкладом в развитие науки, осуществленном Кохановским как автором оригинальных работ и руководителем научных исследований, нельзя не сказать и о других сторонах его профессиональной деятельности, в которых он проявил себя как преподаватель и эксперт.
Не одно поколение студентов и аспирантов сохранило в памяти ту уникальную авторскую манеру, в которой раскрывалось содержание самых сложных вопросов философской теории. Для слушателей его лекции всегда превращались в событие, хотя нередко он читал их своим коллегам, доцентам и профессорам. Жизнь научного сообщества немыслима без организации независимой и квалифицированной экспертизы. Более двух десятилетий Кохановский принимал участие в работе диссертационных советов и редколлегий научных журналов. Его рецензии и отзывы всегда отличались глубоким и объективным анализом, даваемая в них оценка всегда была аргументирована и принципиальна. Талант Кохановского проявился и в организационно-административной работе. Он возглавлял и факультет, и кафедру, и диссертационный совет, и авторские коллективы. И всегда в работе с людьми Валерий Павлович сочетал человечность с требовательностью, гибкость с принципиальностью. Ему в полной мере была присуща добрая воля к пониманию, что делало его подлинным организатором науки и образования.
В.И. Пржиленский
