CC BY
35
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Священник Мазырин Александр Владимирович,
зам. зав. Научно-исследовательским отделом
д-р церк. ист., канд. ист. наук, проф.,
2020. Вып. 94. С. 131-140
Б01: 10Л5382Миг11202094.131-140
профессор кафедры общей и русской церковной истории и канонического права ПСТГУ Российская Федерация,127051
новейшей истории РПЦ,
Москва, Лихов пер., 6/1, комн. 219
ОИСГО: 0000-0002-6490-9745
«В ИНТЕРЕСАХ УСИЛЕНИЯ ВЛИЯНИЯ
и престижа СССР на Ближнем Востоке». Донесение советского представителя в Турции руководству НКИД СССР о положении Константинопольского патриархата в 1924 г.
А. В. Мазырин (Публикация, вступительная статья и примечания)
Аннотация: Публикация вводит в научный оборот важный документ из Архива внешней политики Российской Федерации. Документ иллюстрирует отношение ответственных работников НКИД СССР к Константинопольскому патриархату в один из наиболее критических моментов его существования (апрель 1924 г.) и позволяет оценить их хорошую осведомленность о положении восточных церковных дел. Публикуемый источник показывает бедственное положение первенствующего патриархата, с одной стороны, и его сильную вовлеченность в политические интриги — с другой, на чем автор документа (предположительно, полпред СССР в Турции Я. З. Суриц) предлагал цинично сыграть. Значительное внимание в публикуемой аналитической записке уделено проблеме так называемой Анатолийской церкви (более известной как «Турецкая православная церковь»). Примечательно, что советский дипломат не давал однозначных оценок и рекомендаций для своего московского руководства. Его ключевое предложение заключалось в том, чтобы командировать в Стамбул представителя российского обновленческого раскола и далее использовать его для воздействия на Фанар (Константинопольскую патриархию) в советских интересах. Это предложение заинтересовало руководство НКИД, но по каким-то причинам реализовано не было, что отчасти предотвратило наихудший сценарий развития взаимоотношений Русской и Константинопольской Церквей, при котором Фанар оказался бы полностью аффилированным с советским обновленчеством (аффилиация в итоге оказалась менее ярко выраженной).
Ключевые слова: НКИД СССР, Турецкая республика, Константинопольская патриархия, Фанар, филетизм, патриарх Мелетий (Метаксакис), патриарх Григорий (Зервудакис), «Турецкая православная церковь», обновленческий раскол, Русская Православная Церковь.
Тема взаимоотношений органов Советской власти с представителями Константинопольской патриархии уже не раз прямо или косвенно попадала в поле зрения церковных историков. Применительно к 1920-м эти сюжеты в основном рассматривались с привлечением ранее секретных документов партийных инстанций (в первую очередь протоколов Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б)-ВКП(б)), Секретариата по делам культов при Президиуме ВЦИК, а также ГПУ-ОГПУ1. Между тем особый интерес представляет позиция того советского ведомства, которое, собственно, и отвечало за внешнюю политику, а именно НКИД СССР.
Ниже читателю предлагается один из ключевых документов, характеризующих процесс выработки политики Наркомата иностранных дел в отношении Константинопольского патриархата, — аналитическая записка высокопоставленного советского дипломата, адресованная руководству ведомства и содержащая как подробный обзор церковно-политической ситуации в Турции, так и практические рекомендации. Сам автор записки находился в центре событий. Советская Россия стала первым государством, признавшим революционное правительство Турции и открывшим в 1920 г. свое дипломатическое представительство в ее новой столице Анкаре. С 1923 по 1934 г. это представительство возглавлял видный советский дипломат Яков Захарович Суриц (1882—1952). По всей видимости, именно он и был автором публикуемого документа, поскольку едва ли кто-то еще мог давать рекомендации руководству НКИД о возможных направлениях советской политики в отношении церковных организаций в Турции и едва ли к кому-то другому, нежели к полномочному представителю СССР, официально обращался Константинопольский патриарх со своими просьбами, касавшимися его московского подворья.
Автор записки, как нетрудно увидеть, был хорошо информирован о положении дел, хотя некоторые церковно-политические события интерпретировал неверно. Так, он полагал, что учреждение Фанаром автономных структур в Финляндии, Эстонии и Чехословакии свидетельствовало о том, что «после мировой войны территориальная база владычества вселенского патриарха подверглась новому сокращению». В действительности, эти действия, напротив, были проявлением экспансии Фанара за пределами его канонической территории и его попыткой захвата церковных структур, ранее входивших в юрисдикции других Поместных Церквей (Русской и Сербской).
Наибольший интерес в документе, однако, вызывает не столько то, как автор записки описывал сложившуюся ситуацию (здесь он мог быть и не вполне точен и в чем-то заведомо необъективен), сколько то, какие выводы он делал и какие шаги с советской стороны предлагал. Российских церковных раскольников-обновленцев следовало, по его мнению, активно вовлечь в советскую работу
1 См., напр.: Митрофан (Шкурин), иг. Русская Православная Церковь и советская внешняя политика в 1922—1929 годах (По материалам Антирелигиозной комиссии) // Вестник церковной истории. 2006. № 1. С. 162—175; Шкаровский М. В. Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине ХХ века. М., 2014; Мазырин А. В., свящ., Кострюков А. А. Из истории взаимоотношений Русской и Константинопольской Церквей в ХХ веке. М., 2017.
на турецком направлении. Не приходилось сомневаться, что сами обновленцы, которые к весне 1924 г. уже изрядно сдали свои позиции внутри страны, принялись бы за это международное дело с большим энтузиазмом. Равным образом и от Константинопольской патриархии большевики небезосновательно ждали значительных шагов навстречу. Действительно, стремительное сближение Фа-нара с обновленческими раскольниками вскоре началось и зашло весьма далеко (фактически до установления не только протокольного, но и евхаристического общения с ними через официального представителя Константинопольской патриархии в Москве архимандрита Василия Димопуло).
Однако главное предложение автора записки реализовано не было, хотя, судя по резолюции на публикуемом документе: «Написать т. Смидовичу2 (копия т. Петерсу3) по вопросу о командировке в Константинополь обновленческого священника»4, руководство НКИД отнеслось к нему со всей серьезностью, обратившись и во ВЦИК (что больше являлось формальностью), и в ОГПУ (что уже было по существу). Видимо, соответствующим органам найти нужного «достаточно развитого политически, инициативного и вполне надежного представителя обновленной в СССР церковности» не удалось. Можно предположить, что сыграла свою роль и нашумевшая тогда история с Николаем Соловьем, который в апреле 1924 г. был назначен обновленцами «архиепископом Сан-Францисканским и Калифорнийским», но, едва оказавшись за пределами СССР (в Латвии), разразился целой серией антиобновленческих и антисоветских заявлений5. Вероятно, если бы не эта осечка, взаимодействие фанариотов с обновленцами в середине 1920-х стало бы еще более плотным, а сложная история межцерковных отношений пошла бы по худшему пути.
Автор благодарит заместителя председателя Отдела внешнецерковных связей Московского Патриархата протоиерея Николая Балашова за предоставление ксерокопии документа с разрешением его публикации.
2 Смидович Петр Гермогенович (1874—1935) — член Президиума ВЦИК, глава Секретариата по делам культов при Председателе ВЦИК.
3 Петерс Яков Христофорович (1886—1938) — начальник Восточного отдела ОГПУ.
4 Архив внешней политики РФ. Ф. 0132. Оп. 7. Папка 141. Д. 27. Л. 154.
5 См., напр.: Восстали против обновленческого синода // Сегодня (Рига). 1924. 31 мая.
5 апреля 1924 г.
ВСЕЛЕНСКИЙ ПАТРИАРХАТ
24-го февраля ко мне обратился драгоман вселенского патриарха Григория 6-го6 с просьбой принять представителя Фанара — митрополита Халкедонского ИОАКИМА7, имеющего ко мне некоторое поручение от патриарха. Мною было дано согласие, и в назначенный день предположенная встреча состоялась у меня в кабинете. Беседа началась с приветствия от имени патриарха «правительству возлюбленного русского народа»; вскоре она коснулась и деловой цели визита. Оказалось, патриарх вознамерился ходатайствовать перед Москвой о возвращении Фанару национализированного подвория8, находящегося в Москве в Крапивенском пер. на Петровке.
Я предложил представить письменное заявление по существу возбуждаемого ходатайства: это заявление я обещал препроводить в Москву. При этом я осведомился, не может ли патриархат оказать нам содействие в передаче СССР недвижимых имуществ, принадлежавших быв [шей] государственной церкви и находящихся в Турции, в Палестине и Сирии. Последовал ответ, что, хотя патриархат и не принимал доныне участия в этом деле, но что наш представитель может в любой момент обратиться к патриарху, который окажет ему всяческое содействие. Беседа закончилась обещанием ИОАКИМА представить условленное заявление на той же неделе.
Заявление было передано мне несколько позднее назначенного срока, притом — в виде письма на мое имя от самого патриарха с приложением краткой ноты. Оба документа препровождаю в подлиннике9. Отнюдь не предрешая вопроса, возбуждаемого патриархатом, считаю небесполезным некоторыми данными осветить общее положение последнего в настоящий момент.
Принцип филетизма, к которому апеллировала некогда греческая церковь в споре своем с римским престолом, использованный ею для утверждения к концу 18-го века единодержавного владычества над всем Востоком, уже в 20-м столетии послужил идеологическим оправданием для реакции отдельных национальных церквей против стеснительной гегемонии вселенского патриархата. Не говоря о России, с 1589-го г. учредившей собственный патриарший престол,
6 Григорий (Зервудакис, 1850—1924) — с 1913 г. митрополит Халкидонский, с 1923 патриарх Константинопольский Григорий VII. В документе дважды ошибочно назван «6-м».
7 Иоаким (Георгиадис, 1876—1927) — с 1923 г. митрополит Халкидонский.
8 Подворье Константинопольской патриархии при храме преподобного Сергия в Крапивниках в Москве было учреждено в 1881 г. Здание подворья по преимуществу использовалось как доходный дом. В 1920 г. оно было муниципализировано и в 1922 г. сдано в аренду образованному в нем жилищному товариществу. За настоятелем подворья, представителем Константинопольской патриархии в Москве, была сохранена его квартира, храм продолжал действовать. Окончательно подворье было ликвидировано в 1938 г., когда храм преподобного Сергия в Крапивниках был официально закрыт, а последний его настоятель обновленческий «протоиерей» Иоанн Попандопуло расстрелян как «греческий шпион».
9 Документы не выявлены.
Греция — с 1850 г.10, Болгария — с 1872 г.11, Сербия — с 1879 г.12, Румыния — с 1879 г.13 получили со стороны Фанара официальное признание автономии своего церковного управления. После мировой войны территориальная база владычества вселенского патриарха подверглась новому сокращению. Православная паства Финляндии, Эстонии14, Чехо-Словакии15 управляется в каждой из поименованных стран автономной церковной организацией, формально признанной Фанаром (с 1923 г.). Польша вырабатывает особый церковный статут для православных русских и украинцев, живущих в ее пределах16. Албания ведет с патриархом переговоры об автономии своей церкви и, по-видимому, уже мечтает о церкви автокефальной17. С 1922 г. почти автономно управляются православные в обеих Америках18.
10 После провозглашения государственной независимости и образования Греческого королевства его Церковь в 1833 г. была в одностороннем порядке объявлена автокефальной. В 1850 г. эта автокефалия была признана Константинопольским патриархатом. Впоследствии в связи с расширением границ Греческого королевства каноническая территория автокефальной Эллад-ской Церкви также увеличивалась, с чем, впрочем, Фанар бвш (и остается) согласен не вполне.
11 На рубеже 14—15 вв., после военного поражения болгар от османской армии, их Тырнов-ский патриархат был ликвидирован и подчинен Константинополю. В 1872 г. в соответствии с фирманом султана был учрежден Болгарский экзархат. До 1913 г. кафедра экзарха оставалась в Константинополе, затем была перенесена в Софию. В ответ на объявление болгарами независимости своего экзархата от Константинопольского патриархата Синод последнего объявил экзарха лишенным сана, после чего в том же 1872 г. был созван Собор греческих иерархов, обвинивший болгар в ереси филетизма и провозгласивший их чуждыми Церкви схизматиками. Признание Константинопольским патриархатом автокефалии Болгарской Православной Церкви произошло только в 1945 г.
12 В 1766 г. бератом султана сербский Печский патриархат утратил свою самостоятельность и был подчинен Фанару. После признания османским правительством Сербии самоуправляемым княжеством Православная Церковь на его территории в 1831 г. получила от Константинопольского патриархата права автономии. После обретения Сербией государственной независимости ее Церковь в 1879 г. была признана Фанаром автокефальной.
13 После образования Румынского государства Православная Церковь на его территории была в 1865 г. объявлена автокефальной. Константинопольская патриархия выступила с протестом, но в 1879 г. согласилась признать румынскую автокефалию без права самостоятельного мироосвящения. Румынская Церковь настаивала на своей полноценной автокефалии, каковая в итоге и была признана Фанаром в 1885 г.
14 В 1923 г. без какого-либо согласования с Русской Православной Церковью из ее канонических структур Константинопольской патриархией в своей собственной юрисдикции были образованы автономные архиепископия Финляндии и митрополия Эстонии.
15 В 1923 г. Константинопольским патриархатом была учреждена своя автономная архиепископия Чехословакии, при том что на этой территории уже существовала епархия Сербской Православной Церкви и приходы Русской Православной Церкви.
16 С 1922 г. представителями правительства Польши велись переговоры с Фанаром об автокефалии оказавшихся на ее территории структур Русской Православной Церкви. В 1924 г. эти переговоры увенчались успехом, и Константинопольской патриархией был выдан соответствующий томос, что было опротестовано Русской Православной Церковью.
17 Албанская Церковь в одностороннем порядке объявила себя автокефальной в 1922 г. В 1926 г. Константинопольский патриархат признал ее автономию, а в 1937 г. и автокефалию.
18 В 1922 г. Константинопольской патриархией была учреждена архиепископия Северной и Южной Америки, при том что на этой территории с 1840 г. уже имелась епархия Русской Православной Церкви.
Весьма показательными являются некоторые цифровые данные, иллюстрирующие сокращение паствы вселенского патриарха. Перед мировой войной она составляла уже не более 1.800.000 верующих. Около миллиона их находилось в Малой Азии. Тысяч 400 находилось в европейской Турции. Около 300 тысяч в Константинополе, 100 тыс. на остр[овах] Архипелага. После отторжения от Турции некоторых областей, в результате массовой эмиграции греков — вселенский патриарх останется лицом к лицу с паствой в каких-нибудь 600—700 тысяч душ. Это стадо верующих должны поделить между собой 47 митрополитов и сам патриархат.
Национально-освободительное движение в Турции не могло не нанести удара вселенскому патриархату. Предшественник нынешнего патриарха, МЕ-ЛЕТИЙ МЕТАКСАКИС19, ставленник Афин (с декабря 1921 г.), ярый сторонник ВЕНИЗЕЛОСА20, оказывался уже явно не ко двору в Турции МУСТАФА КЕМАЛЬ ПАШИ21. Чувствуя, что он теряет почву под ногами, МЕЛЕТИЙ пытался найти какую-нибудь опору — хотя бы вне страны, даже на отдаленном Западе. Достаточно известны сношения его с архиепископом Кентерберийским22, проекты уничтожения целибата для епископов, упразднения самого института монашества, подчинения духовенства общеобязательной воинской повинности и т. д. Несмотря на все, МЕЛЕТИЙ вынужден был покинуть Константинополь. Оставшийся после него синод, где большинство представляли иерархи отторгнутых от Турции областей, напрасно делал всяческие авансы национальному турецкому правительству. Вали Константинополя Хайдар бей23 даже не пожелал принять делегацию синода; послание, отправленное в Ангору с запросом о намерениях ее относительно патриархата, осталось без ответа. При возвращении ИСМЕТ ПАШИ24 из Лозанны25, делегаты синода выехали приветствовать его в Чаталджу; по избрании КЕМАЛЯ президентом республики, а ФЕТХИ БЕЯ26 председателем собрания, синод послал им почтительнейшие поздравления. Ответом было молчание. Националистическая турецкая пресса не скрывала своего
19 Мелетий (Метаксакис, 1871—1935) — митрополит Афинский (1918—1920), патриарх Константинопольский (1921—1923), патриарх Александрийский (1926—1935).
20 Елевферий Венизелос (1864-1936) — в 1910-1915, 1917-1920, 1924, 1928-1932 и 1933 гг. — премьер-министр Греции. В 1919 г. стал инициатором новой войны с Турцией, которая обернулась для греков катастрофическим поражением в 1922 г.
21 Мустафа Кемаль-паша (Ататюрк, 1881-1938) — первый председатель Великого национального собрания Турции (1920-1923), первый президент Турции (1923-1938).
22 Архиепископ Кентерберийский — примас Англиканской Церкви. В 1903-1928 гг. эту должность занимал Рэндалл Дэвидсон (1848-1930).
23 Хайдар бей (1872-1934) — вали (губернатор) Константинополя (Стамбула).
24 Исмет-паша (Иненю, 1884-1973) — турецкий военачальник, соратник Кемаль-паши, в 1921 г. сыграл важнейшую роль в победе над греками, с 1922 г. — министр иностранных дел Турции, в 1923-1924, 1925-1937 и 1961-1965 гг. — премьер-министр Турции, в 1938-1950 гг. — второй президент Турции.
25 Лозаннская конференция 1922-1923 гг. выработала условия мирного договора Турции и ее противников (Великобритании, Франции, Италии, Греции и др.). Договор предусматривал обмен населением между Турцией и Грецией при сохранении греческой общины в Константинополе.
26 Фетхи бей (Окьяр, 1880-1943) — премьер-министр Турции (1923, 1924-1925), второй председатель Великого национального собрания Турции (1923-1924).
злорадства. Да вскоре налоговое управление предъявило к патриархату требование: оплатить свой «патент» суммой в 25 тыс. лир.
Вскоре действительные намерения Ангоры обнаружились с достаточной определенностью. 21-го сентября в Константинополь прибыл невежественный и грубый, но смелый диакон из Анатолии — папа ЕВФИМИЙ27. Явившись в Фа-нар с полицейскими агентами и национальным турецким флагом, он произвел там насильственный переворот, близкий к настоящему погрому. По его настоянию синод в 10 минут низложил патриарха МЕЛЕТИЯ. Митрополиты Родоса, Горицы, Филиппополя, Дураццо, Беравы, Варны были изгнаны из состава синода. Сам ЕВФИМИЙ был единогласно признан представителем ангорского правительства в Фанаре. Наконец, патриархом избран был митрополит Халке-донский ГРИГОРИЙ.
У воинствующего представителя Анатолийской церкви имеется своя, хотя и довольно примитивная, идеология. он утверждает, что анатолийские греки, которых до 180—200 тыс. душ, являются настоящими турками по происхождению. Их необходимо эмансипировать от греческого влияния. Для этого нужно организовать их в автономные религиозные общины, ввести турецкий язык в богослужения, привлечь этих православных к активной поддержке национального ангорского правительства. Так они смогут противостоять старой патриаршей церкви — чужеродному элементу в составе Турции, тяготеющему к ее национальным врагам, т. е. грекам, ориентирующемуся не на освобождающийся турецкий народ, а на его поработителей — державы Европы.
В столкновении папы ЕВФИМИЯ с вселенским патриархатом и его синодом вскрылась любопытная противоположность интересов двух социально-экономических групп в недрах православной церкви в Турции. С одной стороны, стоит крупная греческая буржуазия портовых центров — Константинополя, Смирны, Самсуна, Трапезонда, связанная с западным капиталом, враждебная мужицкой Анатолии и солдатской Ангоре, хранящая пан-эллинистические мечты; с другой — мелкобуржуазный, ремесленнический реже — земледельческий элемент уцелевших анатолийских греков, одинаково боящийся как своего окончательного истребления турками, так и подавления более мощной буржуазией своей древней митрополии. Толкаемая чувством физического и социального самосохранения, эта часть населения Анатолии естественно стремится приобщить себя к национальному движению молодой Турции, чтобы стать под его защиту. Идеологически это тяготение выражается в теориях ЕВФИМИЯ и его сторонников; организационно — в оппозиции старой вселенской церкви и в попытках национализировать автономную анатолийскую церковность, опираясь на подпорку Ангоры. Последняя лишь делает вид, что далека от ЕВФИМИЯ и, вообще, от религиозных интересов. В действительности, ЕВФИМИЙ, нередко именуемый АГА28, вместе со своей паствой служат орудием в руках кемалистов
27 Евфимий, или Эвтим (в миру Зеки Эренерол, ранее Павел Карахисаридис, 1884— 1968) — туркоязычный православный священник (с 1915 г.), сторонник Мустафы Кемаля, организатор «Турецкой православной церкви» и ее первый «патриарх».
28 Ага (а^а) — форма уважительного обращения к старшему и титул военачальников османской армии.
для борьбы — вовне с ненавистными греками, а внутри страны — с константинопольской оппозицией.
Теряя свою паству, лишаясь прежних областей, не встречая активной поддержки со стороны самой Греции, не решившейся помочь МЕЛЕТИЮ и вынудившей его удалиться на Афон, теснимый национально-турецкой стихией, вселенский патриархат естественно ищет для себя какой-либо опоры. Между неукротимым ЕВФИМИЕМ и ГРИГОРИЕМ 6-м уже нарушен недолго существовавший мир. Взгляды патриарха обращаются к бывшей России. Пусть это ныне СССР. Это — колоссальная держава, усиливающаяся с каждым днем, поневоле признаваемая и ее врагами. Почему же не попытаться восстановить связь с могущественнейшей страной православного Востока? И, вот, делается пробный шаг. В СССР направляется первая нота вселенского патриарха.
Как же реагировать на положение, создавшееся вокруг вселенского патриархата в современной Турции?
Возможно решительное отстранение от СССР каких бы то ни было вопросов религиозных жизни — в интересах принципиальной чистоты политической линии советской власти. Мыслимо — тактическое использование создавшейся коллизии — путем умелого маневрирования между обеими борющимися силами — для расширения влияния СССР на Ближнем Востоке, упрочения связи с национальным движением в Турции или, напротив, эвентуальной ставки в нужный момент на оппозиционные элементы, хотя бы и группирующиеся на церковной платформе. Несомненно одно: необходимо разобраться в положении, наметить правильную ориентацию, сравнив и оценив силы, столкнувшиеся в борьбе вокруг вселенского патриархата. Для практического осуществления такой задачи необходимо, в первую очередь, следующее:
1. Командировать в Константинополь достаточно развитого политически, инициативного и вполне надежного представителя обновленной в СССР церковности.
2. Изучить при его участии обстановку, создавшуюся вокруг вопроса о вселенском патриархате и судьбах православных на Ближнем Востоке.
3. Установить живую связь с различными течениями в церковной жизни страны.
Возможно шире использовать эту связь, как для ближайших целей (пропаганды советских идей, борьбы с контрреволюционными настроениями эмиграции, возвращения имуществ бывшей государственной российской церкви, находящихся в Турции, Сирии, Палестине), так и для более общих политических задач, в интересах усиления влияния и престижа СССР на Ближнем Востоке.
Как известно, в Константинополе существует русско-православная церковь в Харбие, единственная в городе и переданная СССР вместе с николаевским госпиталем29. Церковь эта ныне опечатана советским представителем. В случае командировки в Кон[стантино]поль из СССР представителя обновленческой
29 Русская Никольская больница в квартале Харбие была построена в 1875-1876 гг. В 1876 г. при ней была освящена церковь свт. Николая. В связи с началом Первой мировой войны храм был закрыт, не сохранился.
церкви, этот храм в Харбие мог бы служить удобнейшей базой для деятельности этого представителя по осуществлению намеченного выше плана.
Архив внешней политики РФ. Ф. 0132. Оп. 7. Папка 141. Д. 27. Л. 154—159. Машинопись с делопроизводственными пометами.
Список литературы
Мазырин А. В., свящ., Кострюков А. А. Из истории взаимоотношений Русской и Константинопольской Церквей в ХХ веке. М., 2017. Митрофан (Шкурин), иг. Русская Православная Церковь и советская внешняя политика в 1922—1929 годах (По материалам Антирелигиозной комиссии) // Вестник церковной истории. 2006. № 1. С. 162-175. Шкаровский М. В. Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине ХХ века. М., 2014.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2020. Vol. 94. P. 131-140 DOI: 10.15382/sturII202094.131-140
Revd. Alexander Mazyrin Doctor of Church History, Candidate of Sciences in History, Professor, Research Department of Modern History of Russian Orthodox Church, Professor of Department of General and Russian Church History and Canonic Law, St. Tikhon's Orthodox University for Humanities, 6/1 Likhov pereulok, Moscow 127051, Russian Federation
[email protected] ORCID: 0000-0002-6490-9745
«In the interests of increasing the influence
AND PRESTIGE OF THE USSR IN THE MIDDLE EAST». Report of the Soviet representative in Turkey
to authorities of the People's Commissariat for Foreign Affairs of the USSR on situation in the Patriarchate of Constantinople in 1924
Publication and notes by A. Mazyrin
Abstract: This publication introduces an important document from the Archive of foreign policy of the Russian Federation. This document illustrates the attitude of the People's Commissariat for Foreign Affairs of the USSR towards the Patriarchate of Constantinople at one of the most critical moments of its history (April 1924) and allows one to assess the Commissariat's good awareness of the state of affairs in the Eastern church. The published source shows difficult situation of the primary Patriarchate on
139
the one hand, and its strong involvement in political intrigues on the other hand, which the author of the document (presumably, the representative of the USSR in Turkey Ya. Z. Surits) cynically offered to make use of. The published analytical report pays much attention to the problem of the so-called Anatolian church (better known as the "Turkish Orthodox Church"). It is noteworthy that the Soviet diplomat did not give unambiguous assessments and recommendations to his Moscow administration. His key suggestion was to send a representative of the Russian Renovationist schism to Istanbul and then use him in order to influence the Patriarchate of Constantinople in Soviet interests. This proposal appeared to be interesting to the administration of the Commissariat, but for some reason was not implemented, which partially prevented the worst-case scenario of the development of relations between the Russian and Constantinople Churches; in this worst scenario, the Fanar would have become fully affiliated with the Soviet Renovationism (in the end, this affiliation was less definitely pronounced).
Keywords: People's Commissariat for Foreign Affairs of USSR, Republic of Turkey, Patriarchate of Constantinople, Fanar, philetism, Patriarch Meletius (Metaxakis), Patriarch Gregory (Zervudakis), Turkish Orthodox Church, Renovationist schism, Russian Orthodox Church.
References
Mazyrin A., Kostryukov A. (2017) Iz istorii vzaimootnoshenii Russkoi i Konstantinopol'skoi Tserkvei v XXveke [From the history of relations between the Russian and Constantinople Churches in the 20th century]. Moscow (in Russian).
Mitrofan (Shkurin), Hegumen (2006) "Russkaia Pravoslavnaia Tserkov' i sovetskaia vneshniaia politika v 1922—1929 godakh (Po materialam Antireligioznoi komissii)" [Russian Orthodox Church and Soviet foreign policy in 1922—1929 (Materials ofthe Anti-Religious Commission)]. Vestnik tserkovnoj istorii, 1, pp. 162—175 (in Russian).
Shkarovskii M. (2014) Konstantinopol'skii Patriarkhat i Russkaia Pravoslavnaia Tserkov' vpervoi polovine 20veka [The Patriarchate of Constantinople and the Russian Orthodox Church in the first half of the twentieth century]. Moscow (in Russian).
