УТОПИЧЕСКИЕ УНИВЕРСАЛИИ В КОНТЕКСТЕ КОНЦЕПЦИИ "ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА" Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

Философская мысль

Правильная ссылка на статью:

Тузовский И.Д. — Утопические универсалии в контексте концепции "информационного общества" // Философская мысль. - 2021. - № 7. DOI: 10.25136/2409-8728.2021.7.36034 URL: https;//nbpublish.com'library_read_article.php?id=36034

Утопические универсалии в контексте концепции "информационного общества"

Тузовский 1/Ъан Дмитриевич

кандидат культурологии

доцент, кафедра культурологии и социологии, Федеральное государственное бюджетное учреждение высшего образования "Челябинский государственный институт культуры"

454005, Россия, Челябинская область, г. Челябинск, ул. Цвиллинга, 64к2, кв. 208

El [email protected]

Статья из рубрики "Колонка главного редактора"

DOI:

10.25136/2409-8728.2021.7.36034

Дата направления статьи в редакцию:

25-06-2021

Дата публикации:

02-07-2021

Аннотация: В статье рассматривается проблема утопических универсалий применительно к концепции «информационного общества». Под утопическими универсалиями автор понимает те наиболее общие представления о наилучшем социальном устройстве, которые получили сквозное распространение в рамках одной конкретной эпистемологической традиции. Предметом исследования является выявление и прослеживание универсальных социальных атрибутов, которые присущи проектам наилучшего социального устройства в рамках эпистемологической традиции научной рациональности, развивавшейся на протяжении XVI-XXI в. От «Утопии» Т. Мора до «постиндустриального общества» Д. Белла и «Информационной эпохи» М. Кастельса автор прослеживает универсальные черты социальной атрибуции. Исследователь приходит к выводам о том, что проекты оптимального или идеального социального устройства, меняя свою конкретную форму выражения, сохраняют утопический характер на протяжении всей линии развития эпистемологической традиции научной рациональности. Утопические универсалии агрегации и кодификации теоретического знания, превращения науки в основную движущую силу политического и экономического развития, переход власти к философам-мудрецам, всеобщее максимально эгалитаристское и демократическое участие в принятии решений являются чертами, которые присущи в большей или меньшей степени утопиям западной

цивилизации, начиная как практически в неизменной позволяет поставить вопрос научной концепции, так и общества

минимум с работы Т. Мора. форме в концепции инфор о необходимости критической практического политического

Эти же черты сохраняются ма цио нно г о о б щ е с тв а , ч то ревизии как теоретической прое кта инфо рма ционного

Ключевые слова: утопия, информационное общество, Цифровая эпоха, социальное прогнозирование, утопические универсалии, ноосфера, технократия, сетевое общество, социальное проектирование, культурная политика

Статья опубликована в рамках исследования по программе грантов Президента Российской Федерации для государственной поддержки ведущих научных школ Российской Федерации (Конкурс НШ-2018), проект «Культура как основа ценностно-духовной консолидации: потенциал культурного наследия и образы будущего».

Утопические универсалии проекта «Информационное общество» Актуальность

Концепция «информационного общества» является одной из доминирующих социологических моделей, которая получила повсеместное распространение не только для описания и объяснения социальной реальности, но и для прогнозирования и планирования ее будущего состояния.

Время, когда «информационное общество» было исключительно результатом кабинетного анализа трендов социального и экономического развития прошло. С 2001 г. - с

подписания Окинавской хартии Глобального информационного общества I-15 - эта концепция получает официальное государственное и наднациональное прочтение, агентами ее воплощения в жизнь стали не только государственные институты, но и корпоративные структуры, и общественные организации. Казалось бы, реальность информационного общества налицо. Однако, если отвлечься от технического аспекта существования современного общества, то в информационной социальности возникают определенные сомнения. Иными словами, «Цифровая эпоха» вне всякого сомнения наступила, в то время как информационное общество, с точки зрения государственных и интернациональных программных документов, продолжает оставаться или проектом, реализацию которого мы осуществляем, или прогнозом будущего, к наступлению которого мы готовимся . Но можем ли мы именовать этот проект утопией ? И если так, то каким образом утопический характер концепции влияет не столько на наше восприятие ее, сколько на политические, социальные, экономические и, самое главное - культурные практики, связанные с попыткой утопической реализации?

Утопия как форма наивного социального мышления.

Утопия - это форма наивного социального мышления. Какой бы «жанр» или форму представления утопии мы не взяли, она всегда представляет собой застывшее размышление, памятник интеллектуальному поиску. В определенном смысле утопия всегда идеальна , она не есть и не может быть воплощением, только лишь замыслом. Одновременно с поиском утопия является и осмыслением ,и критикой существующей социальной реальности. Как форма «наивного мышления» утопия лишена внутренней критики, чрезвычайно архе- и стереотипизирована, претендует на универсальность и всеохватность (глобальность) применимости ее «рецептов».

Как специальный термин и жанровый идентификатор утопия появляется в связи с одноименным произведением Томаса Мора, вышедшим в 1516 г. И до романа Т. Мора известны сочинения, изображающие счастливое или совершенное общественное

устройство, однако, как отмечает К.Г. Фрумкин-^391, трактат Мора становится фундаторским, кристаллизуя форму выражения определенного направления интеллектуального поиска - наилучшего общественного устройства. Поиск социального

идеала, возможно, является фроммовской тоской по природе [37; 381 - в процессе эволюции мы не столько приобрели разум, сколько потеряли определенность инстинктивного поведения [35; 401. Поэтому обнаружить истоки феномена утопии как наивной формы социального и политико-философского мышления сложно. Ряд авторов, например, склоняются к мнению о возможности проследить сходство с утопией в мифах о

«Золотом веке у Гесиода [6], легендах о «далеких землях и легендах о герое-избавителе, что совершенно верно отмечает С. С. Романов [23, с~ 8,]. Т. С. Стяжкина указывает, что утопические образы и идеи обнаруживаются и в «Робинзоне Крузо» Д. Дефо, в современных рекламных роликах и даже на страницах глянцевых журналов

развлекательного характера [30, с 10-111.

Исследования различных аспектов утопии активно продолжаются и сегодня - только за 2020 год российский индекс научного цитирования определяет около 200 статей, в названии или ключевых словах которых использован этот термин. Интересны исследования Н.В. Рожковой об утопии как форме социальной рефлексии, в которых

утопия определяется как стратегия социальной инженерии [22]. Н.В. Рожкова указывает

и на мировоззренческую специфичность утопии [21, с~ 2291, что, фактически, является косвенным аргументом в пользу принятой в статье позиции утопии как эпистемологического инструмента, который адаптируется каждой исторической формой мировоззрения под присущие ей задачи, смысловые ориентиры, когнитивные в оз мож но с ти и, на о б о ро т, о г р а нич е ния .

Мы полагаем, что, с одной стороны, каждой конкретной исторической эпохе соответствует своя частная форма выражения утопического мышления. И «Государство» Платона очевидным образом отличается от сочинения Августина Аврелия «О граде земном», а «Утопия» Т. Мора - от проекта коммунизма К. Маркса. Но если смотреть шире и мыслить не категориями быстро сменяющих друг друга технологических парадигм и экономических систем, а гораздо более медленно развивающихся исторических форм мировоззрения, то мы обнаруживаем значительное сходство между утопиями, родившимися в рамках доминирования одной эпистемологической традиции. Мы полагаем, что это не просто интеллектуальный отбор и последующая миграция из произведения в произведение некоторых характерных черт, но набор утопических универсалий .

Понятие утопической универсалии

Категорию универсалия можно понимать несколькими возможными способами: 1. Как общее понятие

а . термин для простого обозначения множества объектов (человечество - просто название суммы людей, за словом «человечество» не стоит никакой особой и автономно функционирующей сущности).

Ь . термин для обозначения сложного эмерджентного объекта, который возникает в

результате суммирования простых составляющих (человечество - нечто большее, чем просто сумма homo sapiens, это абстрактная, но сущность , которая проявляет себя в мире именно как человечество, а не как сложение векторов интенций всех 7.8 млрд. людей).

2. Как всеприсущий атрибутивный паттерн. Так, Дж. П. Мердок понимал под культурными универсалиями некоторые типовые аспекты жизни общества, которые необходимым образом присутствуют у всех известных культур (хотя и реализуются по разному): практики обеспечения безопасности, социальной коммуникации, кооперации, наказания,

размножения, воспитания потомства, передачи знаний и т.д. i13

Под утопическими универсалиями мы будем понимать характерные представления о наилучшем социальном устройстве, указанные напрямую, либо не противоречащие всем произведениям утопического жанра, порожденным определенной исторической формой мировоззрения.

Утопическая универсалия является прагматической производной от культурной, что несколько сужает ее применимость. Мы говорим не просто о типовых аспектах, которые разрабатывают авторы-утописты, а о ситуации, когда эти типовые аспекты разрабатываются (при определенной уровне абстрагирования) идентичным образом.

Концепция информационного общества является в определенном смысле апофеозом научной рациональности и науки как исторической формы мировоззрения. Она синкретически объединяет в себе диагноз современности (идиографическую или наблюдательно-описательную функцию науки), программу развития (аналитическую и практическую функции науки) и прогноз или проект будущего общества (прогностическую функцию). Исходя из этого мы определим хронологические рамки исследования временем утопий, возникших в рамках научной формы мировоззрения.

Черты информационного общества

Концепция информационного общества формируется в определенных социальных и политических обстоятельствах холодной войны многофакторной, в том числе - и идеологической конкуренции между США и СССР. Во многом она выступает альтернативой советскому коммунистическому проекту.

В силу исторических обстоятельств ее отличал синкретизм и конвенционализм, поэтому вычленить единственного автора и наибольшего авторитета невозможно и нам остается лишь суммировать черты информационного общества по наиболее авторитетным работам периода становления и первоначальной разработки «информационной парадигмы», как она именуется сегодня в многочисленных исследованиях. Это время с кон. 1960-х по конец 1990-х гг. (оно обладает внутренним членением, однако для простоты изложения упростим общую картину). В начале 2000-х гг. произойдет глобальная политическая утилизация концепции - в виде Окинавской Хартии Глобального информационного

общества и программных документов Тунисского [33; 34] и Женевского [9; 19] этапов Всемирного саммита по информационному обществу (которые, впрочем, содержательно не противоречат первоначальным идеям).

В рамках настоящей статьи атрибуция информационного общества основана на классических работах Д. Белла, Э. Тоффлера и М. Кастельса, как наиболее известных и распространенных. Если необходим более подробный анализ сигнатурных (феноменальных) и атрибутивных (сущностных) черт информационного общества в работах «классиков» и современных ученых, то мы рекомендуем обратиться к

монографии «Утопия-ХХ1. Глобальный проект "Информационное общество"» (Челябинск, 2014; второе изд. - 2021).

Д. Белл в классической работе «Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования» выделяет 5 основных черт прогнозируемой социальной формации [2, с. 17-18, 244, 251, 255, 461-463, 4781:

1. Переход от производства товаров к производству услуг;

2. Доминирование профессионального и технического класса;

3. Центральное место теоретических знаний как источника нововведений и формулирования политики;

4. Особая роль технологии и технологических оценок;

5. Создание новой «интеллектуальной технологии» принятия решений.

Э. Тоффлер разрабатывает проблему прогнозирования грядущего социального типа в книгах «Шок будущего» и «Третья волна» I311, однако дает полноценную картину социально-типических атрибутов лишь во второй:

1. Интеграция интеллектуально-коммуникационных технологий, использования новых материалов и результатов генной инженерии на основе диверсифицированной энергетической базы [31, с- 2481;

2. Суперкапиталистическая система производства и распределения благ; (см. гл. 12 и 18);

3. Демассификация масс-медиа и формирование глобальной инфосферы (см. гл. 12);

4. Диверсификация форм социобиологической агрегации; (см. гл. 17);

5. Приобретение информацией статуса главного ресурса политической власти, экономической деятельности и материального производства; [31, с' 5431;

6. Дерутинизация труда; [31, с' 544-5451

Третьей ключевой работой, заложившей теоретический базис современной политико-прагматической утилизации научной концепции информационного общества, стало исследование М. Кастельса «Информационная эпоха» -Ш1:

1. Информациональный суперкапитализм;

2. Глобальный характер социальных, экономических и политических структур;

3 . Инновационный характер технологической парадигмы, которая определяется конвергенцией и синергией компьютерных, коммуникационных и биотехнологий

4. Информация является главным ресурсом;

5. Гибкая сетевая логика функционирования социальных, политических и экономических структур;

6 . Бюрократические структуры трансформируются в сетевые структуры всеобщего участия в принятии решений или по крайней мере максимально возможного всеобщего

вовлечения в принятие решении.

Эти идеи фиксируются и в иных работах периода становления концепции «Информационного общества», однако в рамках одноИ статьи невозможно представить сколько-нибудь полный обзор всех даже только классическихтрудов, посвященных этоИ проблеме, не говоря уже о современных.

Если резюмировать взгляды классиков, то мы получаем следующую систему:

1. Информация и кодифицированное теоретическое знание становятся главным экономическим и политическим ресурсом;

2. Традиционная система управления переживает кризис в силу чего власть перетекает от бюро- к техно- или нетократии -Ш;

3. Труд дерутинизируется, человек максимально освобождается от него в силу технологической революции и развития средств производства;

4. Формируется глобальная инфосфера, включающая все знания человечества и доступная всем и всегда.

5. Институции и структуры капитализма не исчезают, а наоборот «ускоряются», формируются гибкие сетевые экономические субъекты.

Утопические универсалии

За исключением последнего пункта (сетевого/информационального суперкапитализма, да и то с оговорками) все иные атрибуты присутствуют в классических утопиях научной

рациональности. Уже в работе Т. Мора114 особо оговаривалось значение науки и знания в жизни утопийцев. В последующих же утопических социальных проектах роль знаний и информации только возрастала. Солярии Кампанеллы t10! живут в городе, стены которого покрыты всеми доступными им знаниями. Бенсалемцы Бэкона I3 и

северамбы Д. Вераса не просто агрегируют и кодифицируют доступные знания, но и специально «охотятся» за ними, вплоть до «промышленного шпионажа». Это обеспечивает населению утопий Нового времени невероятные экономические успехи, которые освобождают их от по крайней мере каждодневного тяжелого производительного труда, им заняты лишь рабы (sic!) и те, кто имеют к этому природную склонность. Для остальных - это лишь почетная, кратковременная обязанность, которую они время от времени исполняют. Идея вседоступности знания, сформулированная Т. Кампанеллой в конце концов перерастет в утопии научной рациональности в концепцию «ноосферы» В.И. Вернадского15^, которая примет форму буквально религиозно-мистического откровения в работах Т. де Шардена

Политическая структура всех нововременных утопий сформирована вокруг парадигмы мудрецов-правителей (технократия Белла или «класс ученых и учителей» Дж. К.

Гэлбрейта ^^ однако в нее заложены различные формы всеобщего гражданского участия. С одной стороны, им далеко до концепции «электронной демократии» или

«Cloud Athens» [24], однако эта идея пройдет красной нитью через все утопии эпохи научной рациональности. О ней (в форме классовой диктатуры пролетариата и прекращения классовой борьбы в связи с исчезновением иных классов) будут говорить и К. Маркс и Ф. Энгельс, и постнеомарксисты франкфуртской школы, например Э. Фромм в «Революции надежды» и «Здоровом обществе» [37; 38].

Фактически в утопиях, начиная с раннего Нового времени и заканчивая новейшим периодом человеческой истории мы наблюдаем при определенной степени абстракции все черты, которые выделяются в качестве атрибутов информационного общества классиками этой концепции. Даже гибкая сетевая логика экономической организации присутствует уже в работах Мора и Кампанеллы, хотя нельзя отрицать присущее утопиям неприятие частно-собственнического капитализма (которое опять-таки прослеживается через наиболее последовательных критиков - К. Маркса и Ф. Энгельса - к исследователям XX в. - мыслителям Франкфуртской школы, А. Этциони и пр. )

Какие же из перечисленных черт информационного общества в той или иной форме прослеживаются вплоть до произведения Томаса Мора?

Однако это еще не всё, поскольку, пользуясь призмой всей исторической линии развития утопий научной рациональности, возможно обнаружить еще несколько утопических универсалий, присущих концепции информационного общества, но не выделяемых ее классиками в качестве ключевых черт. На самом деле, это не делает их малозначимыми или не сущностными, поскольку между классическими работами и современностью лежит уже от почти 30 до более чем 50 лет дистанции.

Урбанистическая универсалия.И «Утопия» Т. Мора, и «Город солнца» Т. Кампанеллы и большинство последующих произведений обладали четко выраженной геолокационной привязкой. Это произведения о городах или - шире - об антропогенных ландшафтах и их архитектуре. Этот дискурс никогда полностью не уходил ни из утопической мысли, ни из архитектурных или урбанистических исследований, свидетельством чему выступают, например, работы современного российского исследователя Е.А. Орлова [16; 171 или австралийца С. Маккуайра Основываясь на цифровых вычислительных и

коммуникационных технологиях, информационное общество мыслит себя в категориях «архитектуры сетей» и «глобальной инфомагистрали» виртуальность изначально

мыслится неким глобальным городом в произведениях киберпанка [7; 261.

Универсалия виртуальности. «Утопия» Т. Мора изначально обладала вложенной семантической двусмысленностью: английское прочтение апеллирует к 2 различным греческим корням, которые означают «счастливое место» или же «место которого не

существует» и даже в письмах к другу автор называл выдуманную страну «Нигдея» [181. В вымышленном несуществующем пространстве существуют и иные утопии, родившиеся в рамках эпистемологической традиции научной рациональности и эта традиция не меняется и сегодня в связи с до сих пор неопределенным онтологическим статусом информационного общества - это концепция, теория или же парадигма, как называют его многие исследователи? Проект или прогноз? Оно уже состоялось, формируется только сейчас или же лишь наступит в будущем? При том, что наступление Цифровой эпохи невозможно отрицать по технологическим соображениям, Информационное общество до сих остается самым значительным виртуальным фантомом социально-философской мысли и реальных политических, экономических и социокультурных практик.

Универсалия антропоцена. Любая утопия, относящаяся к рассматриваемой эпистемологической традиции, отличается интенцией к возможно более полному преобразованию окружающей среды, трансформации природы в культуру, пейзажа - в ландшафт. Подробно анализирует эту проблему К.Г. Фрумкин в упомянутой ранее книге, отмечая до определенной степени экологический нигилизм утопии и ее стремление стать средоточием антропоцена [391.

Концепция информационного общества в ее предельном футурологическом понимании претворяется в жизнь лишь в постсингулярном обществе, которое радикально порывает не просто с природой, но с самой физической реальностью. Это доведение идеи искусственного ландшафта ad absurdum - не может быть ничего более антропогенного, чем созданный человеком виртуальный мир, который пророчат футуролог корпорации

Blue Origin и писатель-фантаст Нил Стивенсон-27—^ или бывший компьютерный

журналист, также ставший писателем-фантастом Чарльз Стросс I29!.

Выводы

Утопия Нового времени формировалась в связи с двумя ключевыми эпистемологическими традициями этого периода - гуманизмом и научной рациональностью. Синкретически сочетая то и другое (а наука Нового времени зачастую дегуманизировала человека), она создала оригинальные модели социального устройства. Сегодня они выглядят наивно, однако труды Т. Мора, Т. Кампанеллы, Ф. Бэкона, Д. Вераса и др. определили или же лишь зафиксировали набор взглядов, который станет сквозным для всей последующей истории развития проектной социально-философской мысли в рамках традиции научной рациональности.

В рамках настоящей статьи мы попытались выделить те ключевые идеи, которые сквозным образом проходят через всю эту историческую линию от «Утопии» Т. Мора до «Третьй волны» Э. Тоффлера и «Информационной эпохи» М. Кастельса, от проектов социальных преобразований эпохи Просвещения до Окинавской хартии и Всемирного саммита по информационному обществу.

Это заставляет задуматься, насколько научно обоснованными и достоверными являются основания величайшего социального проекта, который коллективно реализует человечество. Не является ли он «замком из песка», который воздвигнут вокруг артефактов интеллектуальной традиции полутысячелетней давности и когнитивных искажений?

С нашей точки зрения, из обнаруженной связи атрибуции информационного общества и утопических универсалий эпохи научной рациональности следует два важнейших практических следствия:

Концепция информационного общества нуждается в критической интеллектуальной ревизии и «деутопификации» информационного общества на попперовский манер i20!, следует рассмотреть возможности перевода ее из плоскости глобального проекта радикальных преобразований в плоскость решения множества частных и конкретных проблем человечества. Утопия информационного общества должна быть не размытым миражом на полутысячелетнем горизонте, а четким образом позитивного будущего, который достигается за счет конкретного и предметного внедрения технологий Цифровой эпохи.

Библиография

1. Бард А., Зодерквист Я. Netократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. - СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004.

2. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. - М.: Академия, 1999.

3. Бэкон Ф. Новая Атлантида // Классическая утопия. - М.: АСТ, 2021. - с. 225-275.

4. Верас Д. История Северамбов. - М.: Академия Наук СССР, 1956.

5. Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. [Электронный ресурс].

URL: http://vernadsky.lib.ru/e-texts/archive/thought.html, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 1.06.2021).

6. Гесиод. Труды и дни [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/gesiod/rab_dni.php, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 1.06.2021).

7. Гибсон У. Нейромант. Трилогия «Киберпространство» в одном томе. - М.: Азбука, 2020.

8. Гэлбрейт Дж. К. Новое индустриальное общество. - Москва: АСТ: Транзиткнига; Санкт-Петербург: Terra Fantastica, 2004.

9. Декларация принципов. Построение информационного общества - глобальная задача в новом тысячелетии (Женева, 2003 г.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.ifapcom.ru/files/3-Deklaratsiya_printsipov_postr-infobschestva-Zheneva.doc, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 1.06.2021)

10. Кампанелла Т. Город Солнца // Классическая утопия. - М.: АСТ, 2021. - с. 153-224.

11. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура [Электронный ресурс]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/ Polit/kastel/index.php, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 01.06.2021).

12. Маккуайр С. Геомедиа: сетевые города и будущее общественного пространства. -М.: Strelka Press, 2018.

13. Мёрдок Д.П. Фундаментальные характеристики культуры [Электронный ресурс]. URL: http://culturalstudy.pstu.ru/modules.php?name = lib_1_13, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 12.05.2021)

14. Мор Т. Утопия // Классическая утопия. - М.: АСТ, 2021. - с. 3-152.

15. Окинавская Хартия глобального информационного общества / пер. официальный [Электронный ресурс]. URL:

http://ru.wikisource.org/wiki/Окинавская_Хартия_глобального_информационного_об щества, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 1.06.2021).

16. Орлов Е.А. Новые концепции архитектурной утопии XXI века: ксеноутопия, киберпризраки, чужие и виртуальный другой // Инновации и инвестиции. 2020. № 7. С. 167-171.

17. Орлов Е.А. Параллельная реальность: новые концепции в области архитектурной утопии // Инновации и инвестиции. 2020. № 6. С. 237-242.

18. Осиновский И.Н. «Утопия» Томаса Мора и ее критики // Вопросы истории. 1968. № 7. С. 67-84

19. План действий (Женева, 2003 г.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.ifapcom.ru/files/4-Plan_deistvii.doc, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 1.06.2021)

20. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги: [В 2 т.]; Пер. с англ. под общ. ред. В. Н. Садовского. - М.: Открытое о-во «Феникс, 1992.

21. Рожкова Н.В. Утопия как фактор социокультурной динамики // Kant. 2019. № 3 (32). С. 228-232.

22. Рожкова Н.В. Утопия как форма социальной рефлексии // Kant. 2020. № 1 (34). С. 169-173.

23. Романов С. С. Антиутопические традиции русской литературы и вклад Е. И. Замятина в становление жанра антиутопии: дис. ... канд. филол. наук, 10.01.01. Курск, 1998.

24. Руденко В. Н. Новые Афины, или электронная республика (о перспективах развития прямой демократии в современном обществе) / В. Н. Руденко // Полис

(Политические исследования). 2006. № 4. С. 7-16

25. Соколов А. В. Информационное общество в виртуальной и социальной реальности. — С.-Петербург: Алетейя, 2012.

26. Стивенсон Н. Лавина. - М.: Эксмо, 2020.

27. Стивенсон Н. Падение, или Додж в аду. Книга вторая. - М.: Эксмо, 2020.

28. Стивенсон Н. Падение, или Додж в аду. Книга первая. - М.: Эксмо, 2020.

29. Стросс Ч. Аччелерандо. - М.: АСТ, 2020. - 667 с.

30. Стяжкина Т. С. Динамика утопического сознания: от мифа древних цивилизаций к постнеклассической утопии: дис. ... канд. филос. наук, 24.00.01. Москва, 2007.

31. Тоффлер Э. Третья волна - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2010.

32. Тоффлер Э. Шок будущего. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2008.

33. Тунисская программа для информационного общества (Тунис, 2005 г.) [Электронный ресурс]. URL: http://ifapcom.ru/files/1-

Tunisskaya_programma_dlya_infobschestva.doc, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 1.06.2021).

34. Тунисское обязательство (Тунис, 2005 г.) [Электронный ресурс]. URL: ifapcom.ru/files/2-Tunisskoe_obyazatel_stvo.doc, свободный. Загл. с экрана. (Дата обращения: 1.06.2021).

35. Уваров П. Б. Дети хаоса: исторический феномен интеллигенции. М. АИРО-XX, 2005.

36. Фромм Э. Здоровое общество / Э. Фромм. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009.

37. Фромм Э. Здоровое общество. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009.

38. Фромм Э. Революция надежды / Э. Фромм. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2006.

39. Фрумкин К.Г. Соблазны «Туманности Андромеды»: Лейтмотивы коммунистической утопии от Томаса Мора до Ефремова и Стругацких. - М.: ЛЕНАНД, 2021.

40. Цивилизация определенности: сб. ст., посвящ. 10-летию науч. объединения «Философия истории». - Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 2005.

41. Шарден П. Т. де. Феномен человека. - М.: Наука, 1987.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

В журнал «Социодинамика» автор представил свою статью «Утопические универсалии в контексте концепции "информационного общества"», в которой поднимается вопрос об исследовании концепта информационного общества как социокультурного феномена, обладающего определенными универсалиями.

Актуальность данного исследования обусловлена тем, что концепция «информационного общества» является одной из доминирующих социологических моделей, которая получила повсеместное распространение не только для описания и объяснения социальной реальности, но и для прогнозирования и планирования ее будущего состояния.

Автор исходит в изучении данного вопроса из того, что понятие информационного общества является не сколько разработанной и проанализированной моделью современного этапа развития человечества, сколько желаемым образцом, идеалом общественного строя. В этом заключается научная новизна исследования. Используя компаративный анализ, автор проводит параллели между современными научными

трудами, посвященными изучению постиндустриального информационного общества, и работами таких классиков ученой мысли как Т. Мор, Платон, Августин Аврелий, К. Маркс, изучавшими и разрабатывавшими модели идеального общественного строя, утопии.

Несомненным достоинством статьи является тщательный анализ научных трудов, посвященных проблемам изучения утопий как форм социальной рефлексии, стратегий социальной инженерии, как эпистемологического инструмента, который адаптируется каждой исторической формой мировоззрения под присущие ей задачи, смысловые ориентиры, когнитивные возможности и, наоборот, ограничения. В исследовании приведена обширная полемика отечественных и зарубежных исследователей, работавших в данном научном направлении.

Анализируя избранную тему, автор преследует цель - на основе анализа классических и современных теорий социальной инженерии, а также государственных и интернациональных программных документов, сделать вывод, является ли понятие «информационное общество» реальным осуществимым проектом или всего лишь прогнозом будущего, и носит ли эта концепция утопический характер.

Для достижения указанной цели автором проделан обширный обзор и терминологический анализ. В статье предложено исследование утопии как социального мышления, дан исторический обзор развития утопии и как культурологического феномена, и как формы выражения мышления, историческую форму мировоззрения. Опираясь на теорию Дж. Мердока о культурных универсалиях, автор предлагает свое исследование универсалий утопических как характерных представлениях о наилучшем социальном устройстве, указанных напрямую, не противоречащих всем произведениям утопического жанра, порожденным определенной исторической формой мировоззрения. Утопические универсалии представляются автором как прагматические производные культурных.

Также в своем исследовании автор проводит анализ теории информационного общества, беря за основу труды таких ученых как Д. Белл, Э. Тоффлер и М. Кастельс. Автором выделены характерные атрибуты указанного общественного строя, проведены параллели с характеристиками, свойственными утопиям и выявлены общие признаки. Этими признаками, согласно автору, являются урбанистическая, виртуальная и антропоценная универсалия. Современная теория и модель информационного общества представляется автору утопичной и оторванной от реальности.

Автором был получен интересный материал для дальнейших исследований, интерпретаций и размышлений, в том числе, и о влиянии утопических теорий на формирование моделей будущего человечества.

Автор приходит к выводу, что концепция информационного общества нуждается в критической интеллектуальной ревизии и максимальном приближении к реальности. Согласно автору, следует рассмотреть возможности перевода ее из плоскости глобального проекта радикальных преобразований в плоскость решения множества частных и конкретных проблем человечества. Утопия информационного общества должна быть не концептуальным проектом, а четким планом позитивного будущего, который возможно реализовать за счет конкретного и предметного внедрения технологий цифровой эпохи.

Итак, представляется, что автор в своем материале затронул важные для современного социогуманитарного знания вопросы, избрав для анализа актуальную тему, рассмотрение которой в научно-исследовательском дискурсе помогает некоторым образом изменить сложившиеся подходы или направления анализа проблемы, затрагиваемой в представленной статье. Автор констатирует, что феномен утопической вариации информационного общества уникален, хотя и спорен, и представляет

несомненную культурологическую важность.

Библиография позволила автору очертить научный дискурс по рассматриваемой проблематике (было использовано 41 источник).

Представленный в работе материал имеет четкую, логически выстроенную структуру. Без сомнения, автор выполнил поставленную цель, получил определенные научные результаты, позволившие обобщить материал. Этому способствовал адекватный выбор соответствующей методологической базы

Следует констатировать: статья может представлять интерес для читателей и заслуживает того, чтобы претендовать на опубликование в авторитетном научном издании.