CC BY
73
А. С. Шатилов
УСТНОЕ ОБЩЕНИЕ
В УСЛОВИЯХ МЕЖКУЛЬТУРНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
ANDREJ S. SHATILOV
AN ORAL COMMUNICATION IN THE CIRCUMSTANCES OF INTERCULTURAL INTERACTION
Андрей Сергеевич Шатилов
Кандидат педагогических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета ► [email protected]
В статье рассматриваются вопросы, связанные с устным общением в условиях межкультурного взаимодействия. Автор приводит примеры организации устного общения в различных культурах, отмечает черты сходства и различия, показывает взаимовлияние способов его организации. На конкретных примерах прослеживаются особенности речевого поведения представителей различных культур.
Ключевые слова: устное общение, межкультурное взаимодействие, речевое поведение.
An oral communication in intercultural interaction is the topic of the article. The author gives examples of speech organization in different cultures noting their likeness and unlikeness. Mutual influence of culture organization is shown also. Based on numerous examples the article describes special features of verbal behavior realized by the representatives of different cultures.
Keywords: an oral communication, intercultural interaction, verbal behavior.
Прежде чем переходить к теме статьи, хотелось бы уточнить терминологию, которой мы будем в дальнейшем пользоваться. Под устным общением мы понимаем речевую форму взаимодействия людей, направленную на достижение определенной цели. В данной трактовке общение противопоставлено сообщению, которое представляет собой процесс передачи информации от передающего к принимающему субъекту, организованный в виде определенного кода. В самом общем виде общение выступает как форма жизнедеятельности. Социальный смысл общения состоит в том, что оно выступает средством передачи форм культуры и общественного опыта. В процессе общения субъективный мир одного человека раскрывается для другого.
Межкультурное взаимодействие, как следует из самого термина, представляет собой совместную деятельность представителей различных лингвокультурных сообществ в рамках одной социальной ситуации. Каждый из них привносит свое «видение мира», выраженное в языке, которое может совпадать, а чаще не совпадает с другим «видением мира». Подобные, явно не выраженные правила и формируют речевое поведение участников межкультурного взаимодействия. Для представителей европейского образа мысли, привыкших обозначать и воспринимать действительность в рамках логики Аристотеля, т. е. в виде дискретных объектов, имеющих ясные границы и точные названия, обще-
ние строится как временная последовательность отдельных высказываний, каждое из которых передает некое внелингвистическое содержание. Представители восточных культур используют иной способ организации общения. Для иллюстрации приведем мнение южно-корейского ученого Юнг Юн Кима:
«Восточные культуры предпочитают двусмысленность и неточность выражений, чтобы не обеспокоить или не обидеть других. Красноречию, даже при выражении сильных эмоций и чувств, часто предпочитают молчание. С восточной точки зрения настоящие чувства воспринимаются интуитивно и не могут, и не должны быть вербально выражены, поэтому иногда человек, уделяющий излишнее внимание словесному их выражению, может быть заподозрен в неискренности.
В то время как межличностное понимание в восточных культурах основывается на тонких, скрытых смыслах, неявной информации, общем контексте и достигается интуитивно, посредством чувственного восприятия, западная коммуникативная модель предполагает, в первую очередь, прямые, явные и словесно выраженные отношения, основанные на логике, рациональном восприятии и мышлении. Участники общения рассматриваются как отдельные личности, которые выражают свою индивидуальность через язык и самоутверждение» (перевод наш. — А. Ш.)1.
Носитель языка индоевропейской группы является представителем так называемой «низкоконтекстной» (low-context) культуры, которая характеризуется тем, что содержание сообщения в таком типе культур передается в явно выраженной форме в нем самом, без обращения к дополнительным источникам. К ним относятся, например, культуры Германии, Северной Америки, Скандинавии. «Высококонтекстные» (high-context) культуры отличаются особым вниманием к неявно выраженным формам передачи содержания сообщения. К числу наиболее ярких представителей таких культур Холл относит Китай, Японию и Корею. Сюда же включаются и культуры Южной Америки. Промежуточное место между ними занимают Англия, Франция и Италия. Совершенно
очевидно, что речевое поведение представителей разных типов культур будет тоже различным.
В устном общении на русском языке основная информация выражается словесно, что характерно именно для низкоконтекстных культур. Вместе с тем в повседневной речи активно используются намеки, отсылки к известным фактам, событиям, историческим деятелям, ссылки на анекдоты, всем понятные фразы и изречения. Эти явления и составляют имплицитную информацию, которая не даётся в явно выраженном виде, а выводится из сказанного, т. е. являются признаком «высококонтекстной» культуры, что дает нам право ввести Россию в список стран, занимающих промежуточное положение.
С точки зрения представителей «высококонтекстных» культур речевое поведение многих североамериканцев и европейцев является слишком активным, отличается многословием и излишней детализацией, изобилует ненужными повторами очевидного. Для них гораздо более важным является общая атмосфера общения, выражение лица, положение собеседника, неотчетливые эмоции и чувства, ощущение единства общности, которое рождается в разговоре. Особое место при этом отводится паузам, которые возникают при общении. В представлении людей из «низкоконтекстных» культур, пауза в разговоре это неловкость, неудобство, показатель неумело организованной беседы. Ее нужно обязательно заполнить, пусть даже ничего не значащими словами или фразами. Для «высококонтекстных» культур пауза играет роль объединителя, когда все участники общения одинаково переживают свою причастность к разговору, разделяют общие эмоции и чувства. Это можно заметить и в бытовом общении, когда говорящий после реплики своего собеседника делает паузу, иногда весьма незначительную, чтобы его собеседник почувствовал, что его слова восприняты правильно и нуждаются в ответной реакции. Такой тип диалога чужд, например, носителям русского языка, которые начинают реагировать на слова собеседника еще до того, как дослушали его до конца. Этот тип можно условно назвать «романским типом», так он характерен для стран романской группы языков (Франция,
Испания, Португалия, Италия и т. п.). В общении представителей Германии. Англии, Скандинавии диалог строится как последовательность реплик, между которыми практически нет пауз, но реакция следует после окончания реплики, а не до ее завершения или во время произнесения2.
Нам показалось интересным проследить, как будут вести себя представители различных типов культур в ситуации межкультурного взаимодействия. Предлагаем фрагмент записи беседы группы российских и тайваньских преподавателей русского языка, сделанной на встрече с российским дипломатом Ю. Б. Кашлевым в Университете Китайской Культуры (Тайвань, г. Тайпей) в ноябре 2002 года. Знаком / обозначается небольшая пауза, сигнал неконечной позиции в высказывании, знаком // — большая пауза, сигнал окончания предложения, [ — знак перекрытия реплик в диалоге, ... — знак незаконченного высказывания. Буквами А, Б, Г и Д обозначены россияне, В и Е — тайваньцы, цифры в скобках — номера реплик.
А — (1) Как раз позавчера и позапозавчера в Тамканском университете была большая международная конференция по глобализации. Б — (2) [по глобализации В — (з) А-а-а А — (4) Я там я там был. В — (5) [Вы были там?
Г — (6) [По — китайски? По-китайски говорили? А — (7) Нет, на английском. В — (8) [На английском
А — (9) Все доклады были на английском, /ну очень было интересно//
Г — (10) Вот эти материалы схватить было бы.//
А — (11) Как раз.
Д — (12) Ну, раз вы будете в этом университете. Б — (13) . можно взять тезисы А — (14) там тезис. целые доклады,/ полнотекстовые, поэтому.можно даже. Е — (15) надолго вы будете?/ Г — (16) Е? Е — (17) Две недели?/ Г — (18) Нет, я буду/ четыре дня./ Е — (19) Четыре? Б — (17) Да. //
В данном фрагменте можно увидеть некоторые типичные черты устного диалогического общения, принятого в современной русской действительности — частые переспросы, постоянные перебивы партнера, одновременное участие нескольких человек, отсутствие больших пауз между репликами, незавершенность реплик, пропуски элементов высказывания, повторы, «вклинивание» в реплики других участников, ответы вместо партнера и т. п. Все это характеризует «романский», как было сказано ранее, тип ведения беседы. Особо следует отметить такое явление, как незавершенность реплик. На наш взгляд, оно связано не столько с незаконченностью самого высказывания, сколько со стратегией разговора. Говорящий специально оставляет реплику незаконченной (и синтаксически, и интонационно), давая понять, что можно вступить в разговор другому собеседнику. Здесь происходит смена ведущих в общении. Это явление вполне типично для устного общения, причем не только для русского языка. Можно предположить, что движения говорящего и реакции слушающего образуют довольно устойчивую ритмическую структуру, в которой этапы синхронизации перемежаются с асинхронными. Так, реплика 1 дает общее направление или тему беседы — конференция, она сформулирована в виде сообщения, причем говорящий намеренно использует интонацию незаконченного высказывания, чтобы вовлечь других в обсуждение этой темы. Ее подхватывает второй участник, перебивая первого и буквально повторяя последние слова. Такое явление получило название эхолалия, т. е. буквальное воспроизведение элементов высказывания. Его же можно увидеть и в дальнейшем (реплика 8). Реплика 4 продолжает тему и вызывает сразу несколько ответных реакций, которые, как видно из записи, перекрывают ее (реплики 5 и 6). Они сформулированы в виде вопросов, причем первый вопрос Вы были там? задан уже после того, как говорящий сообщил, что он там был, т. е. является избыточным. Второй же вопрос задан сначала в усеченной форме, а потом уже дается в полном виде. Пока, как мы видим, наблюдается синхронное развитие общения по типу «вопрос (утверждение) — от-
вет (реакция)». Реплика 9 интересна тем, что если первая ее часть является ответом на предыдущий вопрос, то вторая её половина представляет собой оценку события, что выражается резким повышением тона на слове очень с растягиванием гласного и инверсией (было очень интересно — очень было интересно). Обе части разделены между собой паузой, которая отмечает переход от одного типа высказывания к другому. Реплики с 10-й по 14-ю передают мнения участников беседы относительно того, где и как можно получить материалы конференции. Здесь используются разговорные выражения, типа схватить бы, незавершенные высказывания (реплики 10, 11 и 12), речевые подхваты (реплика 12 и 13). Реплика 10 еще раз иллюстрирует принцип незавершённости как структурный принцип организации общения — говорящий с помощью интонации незаконченного высказывания приглашает других участников высказать свои соображения, как можно достать материалы. И, как видно из дальнейшего развития, именно так и происходит. Интересно, что она сформулирована в виде пожелания, хотя подразумевается вопрос Где можно достать материалы или Как их можно получить? Рискнем высказать предположение, что говорящий намеренно использовал именно такую форму, поскольку он хотел подчеркнуть неформальный характер беседы (что подтверждается использованием разговорного выражения схватить), а кроме того, ситуация общения с людьми, которые имеют общий социокультурный фон и являются носителями языка, позволяет иначе формулировать высказывания. Можно сказать, что здесь имеет место переключение кодов общения с нейтрально-официального на разговорно-дружеский. Как отмечает Гамперц, переход с одного кода общения на другой чаще всего не связан с сообщением дополнительной информации, а преследует цель выражения оценки или квалификации явления или предмета3.
Структура реплики 14 весьма своеобразна — в ней есть опущения элементов высказывания, замена отдельных слов уже в ходе речи, изменение обычного порядка следования (целые доклады/полнотекстовые вместо целые полнотекстовые доклады). Последний случай весь-
ма показателен. Наши наблюдения позволяют предположить, что в устном общении на родном языке сообщение (высказывание) формируется по принципу «достройки», т. е. к сказанному постепенно достраиваются части, не меняя общего контура. Происходит наращивание высказывания внутри одной смысловой темы. Отсюда частое изменение порядка следования элементов, вынос частей словосочетания за его пределы в отдельную синтагму, которая выделяется интонационно (реплики 6 и 14).
Асинхронный этап наступает с реплики 15, когда в диалог вступает еще один участник. Его вопрос выпадает из рамок обсуждаемой темы и переводит весь диалог в иную плоскость. Любопытна реакция на эту реплику. Слушающий, видимо, не расслышал вопроса, поскольку он был задан не совсем правильно и фонетически не безупречно. Вместо ожидаемой реакции, типа Простите, что вы сказали? или Я не расслышал вопрос, повторите, пожалуйста, следует весьма эмоциональное восклицание Е?, весьма нехарактерное для русской речи. Говорящий продолжает строить свою речь по предыдущему сценарию, в то время как произошла смена — в диалог вступил не носитель языка. Не случайно поэтому он вместо Е? услышал две недели. После переспроса неясность была устранена. Любопытно, что ответ на переспрос дает другой участник, а не тот, к которому это вопрос обращен.
В реплике 18 интересно членение высказывания. В нейтральном варианте это предложение произносится с понижающейся интонацией в рамках одного мелодического контура (ИК-1). Пауза следует после отрицания нет. Здесь же мы имеем несколько иную модель. В высказывании отсутствует пауза после нет, зато она есть после слова буду, что нехарактерно для данного типа синтаксических структур. Последняя часть четыре дня произносится в более быстром темпе с сильной редукцией гласных и не столь явно выраженной интонацией точки в конце. Иными словами, происходит смещение членения с границ синтагмы внутрь ее, что является характерной особенностью синтагматического членения в устной речи на современном этапе развития русского языка.
Как мы видим, присутствие двух представителей иного типа культуры (т. е. восточной) не влияет на общий характер диалога. Более того, находясь в ситуации межкультурного общения, его участники оказывают влияние друг на друга в смысле речевого поведения. Переход от интра-культурного к интеркультурному общению влечет за собой и изменения в стратегии речевого общения. Приведем еще один фрагмент из беседы.
А — Да, это трудное дело.// По-моему,/ они считают.
Б — [Как вы думаете.
А — считают русский язык самым трудным в мире, нет?
Б — Да, да, да.
В — Да-а-а
Б — [А вот как вы считаете, китайский язык вам дается легко или тоже трудно?
Г — Как вам русский.
А — Нет, во-первых, во-первых, мы учили китайский язык в институте,/ в Москве шесть лет.//
В — А-а-а .
А — Это называлось московский институт востоковедения. Каждый день 20 иероглифов//
Б — Ой!
А — День и ночь, это.
Б — [День и ночь
А — <.> Мы должны были достичь такой степени, чтобы читать газеты, говорить, и читать Мао Дзе Дуна//
Д — О-о-о!
Б — Мао Дзе Дуна?
А — Ну, это вообще невозможно//
Б — И как вы считаете его теорию?
А — Нет, нет, ну, нет, но мы некоторые работы самые легкие его читали.
Б и В — А-а-а .
Из данного фрагмента трудно понять, какой тип культуры представляют его участники, все они строят свои высказывания примерно одинаково с точки зрения ведения диалога. Здесь Б и В — это тайваньцы, А и Г — русские. Здесь есть и перекрытия реплик, и отсутствие пауз, и эхолалия. Вместе с тем есть и отличительные черты. Так, существенно меньше перебивов реплик у участников, реакция следует после небольшой паузы, вопросы формулируются более развернуто, почти нет инверсии, незаконченных
высказываний. Можно высказать предположение, что преобладающим будет «романский» тип общения, поскольку его представители составляют большинство участников, ему же будут подчиняться и другие участники межкультурной коммуникации. Разумеется, нельзя не учитывать и индивидуальных особенностей участников общения, каждый из которых обладает собственным набором психофизиологических и языковых характеристик и является носителем определенной территориальной и социальной произносительной нормы. Однако типологические черты, тем не менее, должны проявляться.
В заключение отметим, что выдвинутые положения требуют дополнительных исследований, которые автор и собирается предпринять. В частности, было бы интересно проследить, как будет меняться стратегия речевого поведения при переходе от межкультурного к внутрикультурному общению.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Young Yun Kim. Intercultural Personhood: An Integration of Eastern and Western Perspectives. In Larry A. Samovar, Richard E. Porter. Intercultural Communication: A Reader. Fifth edition. Wadsworth Publishing Company. Belmont, California, 1988. P. 366-368.
2 An Intermediate Business Course by David Evans. Addison Wesley Longman Limited, 1998.
3 John J. Gamperz. Discourse strategies. Cambridge University Press, 1995.
