CC BY
558
О.И. Цоколова*
Устав уголовного судопроизводства 1864 г. и современные проблемы мер уголовно-процессуального принуждения**
Аннотация. В статье проводится краткое сравнительно-правовое исследование некоторых положений уголовно-процессуального закона, сохранившихся в действующем УПК РФ со времен принятия Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Уделено внимание прежде всего мерам полицейского дознания, связанным с задержанием и доставлением подозреваемого к следователю. Предложены меры совершенствования современных положений УПК о задержании подозреваемого, а также восстановление процессуального института доставления лица в орган дознания. Значительная часть статьи относится к проблематике оснований применения мер пресечения. Указывается, что прежде всего должны учитываться тяжесть совершенного преступления и доказательства совершения преступлений данным лицом, как это и было принято в Уставе уголовного судопроизводства. Статья подготовлена в качестве материалов международной научно-практической конференции «Уголовное судопроизводство: история и современность», посвященной 150-летию Устава уголовного судопроизводства, и в соответствии с тематикой конференции представляет собой сравнительно-правовое исследование. Научная новизна статьи определяется критическим сравнением исторических и современных процессуальных правил, относящихся к мерам процессуального принуждения. Автор доказывает, что, несмотря на то, что часть положений, относящихся к 1864 г., устарели, и сохранение их в УПК нецелесообразно, другие регламентации исторического нормативного документы, напротив, могут быть успешно восприняты в рамках совершенствования действующего уголовно-процессуального закона.
Ключевые слова: Устав уголовного судопроизводства (УУС), Уголовно-процессуальный кодекс (УПК), задержание подозреваемого, привод, доставление в полицию, следователь, мера пресечения, заключение под стражу, категория преступления, доказательства.
У головный процесс невозможен без государственного принуждения, отношения субъектов процесса не предполагают добровольности, диспозитивность в значительной мере ограничена, подозреваемые и обвиняемые в большинстве ситуаций обязаны подчиняться должностному лицу, осуществляющему судопроизводство. Таково положение сейчас, так было и 150 лет назад. Правила Устава уголовного судопроизводства1 (далее — УУС), относящиеся к мерам процессуального принуждения, во многом сохранились почти без изменения редакции текста и нашли свое место в действующем Уголовно-
1 Устав уголовного судопроизводства цит. по URL: http: // constitution.garant.ru/history/act1600-1918/3137/, а также по тексту «Судебные уставы 20 ноября 1864 г., с изложением рассуждений, на коих они основаны» // URL: http:// civil.con sultant.ru/reprint/b ooks/118/189.html.
процессуальном кодексе РФ2 (далее — УПК). Положения кн. 2 УУС: раздела 2 гл. 1 отд. 1 «Участие полиции в производстве предварительного следствия», отд. 3 «Существо обязанностей и степень власти прокуроров и их товарищей», гл. 5 отд. 1 «Призыв или привод обвиняемого к следствию», гл. 6 «О пресечении обвиняемому способов уклоняться от следствия» и иные правовые нормы УУС во многом остаются актуальными и в настоящее время. Часть этих положений учтена в УПК, однако правовой опыт вековой давности может быть учтен в действующем уголовно-процессуальном законодательстве в еще более полной мере.
Рассмотрим более подробно некоторые положения УУС, относящиеся к принудительным
2 Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 №174-ФЗ (ред. от 15.02.2014) // Российская газета. 2001. 22 дек.
© Цоколова Ольга Игоревна
* Доктор юридических наук, начальник научно-исследовательского центра уголовного, уголовно-процессуального законодательства и расследования преступлений ВНИИ МВД России. [[email protected]]
123995, Россия, г. Москва, Г-69 ГСП-5, ул. Поварская, д. 25, стр. 1.
** Материалы международной научно-практической конференции «Уголовное судопроизводство: история и современность», посвященной 150-летию Устава уголовного судопроизводства Российской империи.
О.И. Цоколова
мерам предотвращения уклонения от следствия, сравнив их с действующими положениями УПК.
До прибытия судебного следователя полиция принимает меры, необходимые для того, чтобы пресечь подозреваемому способы уклоняться от следствия (ст. 256 УУС). Полиция принимает меры к пресечению подозреваемому способов уклоняться от следствия в следующих случаях: 1) когда подозреваемый застигнут при совершении преступного деяния или тотчас после его совершения; 2) когда потерпевшие от преступления или очевидцы укажут прямо на подозреваемое лицо; 3) когда на подозреваемом или в его жилище найдены будут явные следы преступления; 4) когда вещи, служащие доказательством преступного деяния, принадлежат подозреваемому или оказались при нем; 5) когда он сделал покушение на побег или пойман во время или после побега; 6) когда подозреваемый не имеет постоянного места жительства или оседлости (ст. 257 УУС). «Подозреваемый может быть задержан или по усмотрению полиции, производящей первоначальное дознание о происшествии, которое по всей вероятности было соединено с преступлением или проступком или же по распоряжению судебного следователя» (Рассуждения к ст. 415—432 УУС).
Согласимся, что вышеуказанный перечень случаев, когда полиция может задержать подозреваемого, во многом почти дословно совпадает с ч. 1 ст. 91 УПК, устанавливающей основания для задержания подозреваемого. Однако предписания УУС относились только к полицейскому дознанию, следователь был более свободен в ограничении свободы лица, совершившего преступление. Рассмотрение оснований задержания подозреваемого в их исторической ретроспективе позволяет утверждать, что в современных условиях закрытый перечень таких оснований, предусмотренный ч. 1 ст. 91 УПК, представляется неконкретным и даже устаревшим. Так, например, что означает формулировка п. 2 ч. 1 ст. 91 УПК: «когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление»? Потерпевший должен быть очевидцем совершенного в отношении него преступления или может строить свои утверждения на иных фактах? Как это сочетается с правилами допустимости доказательств (п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК)? Вызывает нарекания своей неопределенностью и другая, заимствованная из УУС формулировка: «когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения» (п. 1 ч. 1 ст. 91 УПК). Сколько времени может пройти после совершения преступления и как далеко от места происшествия может находиться подозреваемый?
Не останавливаясь на иных основаниях задержания, позволим утверждать, что так или иначе почти любая следственная ситуация может быть интерпретирована под один из перечисленных в законе случаев. Полагаем правильным в нынешних условиях, когда преступность намного более разнообразна, чем 150 лет назад, не идти по пути перечисления конкретных ситуаций, позволяющих задержать подозреваемого, а указав в ст. 91 УПК: задержание допускается «при наличии доказательств совершения преступления данным лицом».
Достаточно много внимания в УУС уделялось такой мере принуждения, как привод (ст. 389— 397 УУС). Цель привода — доставить обвиняемого к следователю для допроса и прочих следственных действий. Положения ст. 113 УПК о приводе во многом повторяют правила исторического документа. Но вместе с тем полиция столетие назад имела более широкие полномочия при осуществлении привода, чем в настоящее время орган дознания, так как лицо, подвергнутое приводу, могло быть на законных основаниях лишено свободы до того момента, как следователь приступит к допросу. Обвиняемый до исполнения требования о приводе его содержится в домашнем аресте или под стражей (ст. 393 УУС). О доставлении к следствию лиц, уже подвергнутых задержанию, судебный следователь относится прямо к смотрителю места заключения (ст. 395 УУС). Судебный следователь обязан снять с обвиняемого первоначальный допрос немедленно и никак не позже суток после явки или привода его (ст. 398 УУС). Таким образом, по правилам УУС, обвиняемый в порядке привода мог быть доставлен в полицию, после чего задержан и помещен под стражу, и содержался в месте заключения до его вызова к следователю.
Полагаем, что в УПК в этой части имеется правовой пробел, так как доставление как правовой институт отсутствует. Привод — мера, относящаяся не только к подозреваемым и обвиняемым, но и к свидетелям, и связан с неявкой по вызову следователя или суда. Доставление должно относиться к подозреваемым и обвиняемым и предшествовать задержанию подозреваемого или заключению под стражу. При действующей редакции УПК период времени между фактическим задержанием лица и началом процессуального задержания остается неучтенным и не регулируется процессуальными нормами.
В УУС задержание подозреваемого, хотя и не было так детально урегулировано, как в действующем УПК, тем не менее процессуальное назначение этой меры принуждения было более определенным, чем в настоящее время назначение задержания подозреваемого в порядке гл. 12 УПК. Задержание проводилось полицией либо по своей инициативе, либо по указанию следо-
вателя, затем следователь проводил допрос подозреваемого и назначал меру пресечения в целях предотвращения уклонения от следствия и суда. Таким образом, задержание было мерой, которая могла применяться при полицейском дознании, проводившемся до того, как уголовное дело поступало в производство следователя.
В настоящее время задержание как одна из мер процессуального принуждения допускается только после возбуждения уголовного дела, несмотря на значительное расширение перечня процессуальных действий, допускаемых во время предварительной проверки сообщения о преступлении (ч. 1 ст. 144 УПК), задержание подозреваемого до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела не допускается. Таким образом, как выше указано, период времени с момента задержания лица на месте происшествия и до момента доставления к следователю или дознавателю, в чьей компетенции находится решение вопроса о возбуждении уголовного дела и составлении протокола задержания подозреваемого, по сути остается за пределами процессуального регулирования. Практика включения этого периода времени в срок процессуального задержания не может быть одобрена, так как мероприятия в это время проводятся лицами, не проводящими судопроизводство, следователь, дознаватель не несут ответственности за длительность такого фактического удержания лица, действия, совершаемые с задержанным, и причины задержания. Судьба задержанного вверяется этим должностным лицам только после доставления к ним.
В соответствии с п. 11, 15 ст. 5, ч. 1 ст. 92 УПК, задержание подозреваемого — мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления, при этом момент фактического задержания — момент производимого в порядке, установленном УПК, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления. После доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю в срок не более 3 часов должен быть составлен протокол задержания.
Конституционный Суд РФ неоднократно за последние годы рассматривал жалобы по поводу того, что вышеуказанные нормы позволяют правоприменителям отождествлять момент фактического задержания с моментом составления протокола задержания, не включать время доставления задержанного подозреваемого к следователю и его пребывание в правоохранительном органе в общее время задержания, а также ограничивать право пользоваться помощью защитника до оформления протокола задержания,
и указал на конституционность рассматриваемых положений УПК3.
Генеральная прокуратура РФ предписывает прокурорам проверять законность задержания подозреваемых в совершении преступления, в том числе соблюдение порядка задержания и срока составления протокола задержания не позднее 3 часов с момента фактического доставления подозреваемого в орган дознания, а также пресекать задержание лиц по подозрению в совершении преступлений на основании протоколов об административных правонарушениях4. Таким образом, отсчет времени процессуального задержания исчисляется с момента доставления в орган дознания, а не с момента пресечения действий правонарушителя и его фактического удержания.
В связи с изложенным полагаем, что введение в уголовный процесс института доставления подозреваемого как меры, применяемой органом дознания до возбуждения уголовного дела, поможет ликвидировать существующую правовую неопределенность.
Рассматривая процессуальное принуждение в исторической ретроспективе, нельзя не провести сравнение действующей системы мер пресечения и положений ст. 415—432 УУС. Для воспрепятствования обвиняемым уклоняться от следствия принимаются следующие меры: 1) отобрание вида на жительство, или обязание их подпискою о явке к следствию и неотлучке с места жительства; 2) отдача под особый надзор полиции; 3) отдача на поруки; 4) взятие залога; 5) домашний арест; 6) взятие под стражу (ст. 416 УУС). Сравнение с действующей ст. 98 УПК показывает, что в вопросе предварительного ограничения прав обвиняемого за 150 лет законодательство существенных изменений не претерпело, и ничего более эффективного, чем предварительное заключение под стражу, не изобретено.
Сравнительное исследование оснований избрания мер пресечения, в соответствии с УУС и в соответствии с действующим процессуальным законом, позволяет утверждать, что УУС более оптимально регулировал этот правовой институт.
Избрание меры пресечения достаточно однозначно определялось: 1) наказанием, которое грозило обвиняемому за совершенное преступление; 2) доказанностью участия обвиняемого в этом преступлении. «Главным основанием определения меры пресечения обвиняемому способов
3 Определения Конституционного Суда РФ от 17 ноября 2011 г. №1579-О-О, от 18 октября 2012 г. № 1902-О и др. // СПС «КонсультантПлюс».
4 Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 06 сентября 2007 г. №137 (ред. от 28.12.2007) «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания» (п. 12) // Законность. 2007. №11.
О.И. Цоколова
уклоняться от следствия должны служить: свойство преступления, в котором он обвиняется, и род наказания, которому он может подвергнуться; все же другие соображения могут быть приняты во внимание лишь в известных пределах» (Рассуждения к ст. 419 УУС). «Чем слабее улики обвинения, чем менее в них доказательственной силы, тем легче должна быть и мера пресечения; следователь (суд) обязан понизить меру пресечения от высшей до низшей, если этого потребует незначительность улик обвинения»5.
При сравнении с действующим порядком, только в последнее время вопрос о том, должен ли суд принимать во внимание доказательства совершения преступления данным конкретным лицом, получил более конкретное решение. Пленум Верховного Суда РФ указал, что избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. Обоснованное подозрение предполагает наличие достаточных данных о том, что лицо могло совершить престу-пление6.
Полагаем, что решение о применении меры пресечения должно основываться на процессуальных доказательствах, которые на данный момент позволяют следователю, дознавателю сделать вывод о том, что преступление совершено именно данным лицом. Все прочие факторы при избрании меры пресечения вторичны.
Что касается тяжести совершенного преступления как основания избрания меры пресечения, то в УУС 1864 г. все преступления делились на три группы в зависимости от строгости уголовного наказания, которое за них грозило. Для каждой из групп устанавливалась высшая мера пресечения. Высшими мерами пресечения для каждой группы преступлений были соответственно поруки (имущественное поручительство), залог и заключение под стражу: 1) меры пресечения, указанные в пунктах 1—3 ст. 416 УУС, применялись за совершение преступлений или проступков, санкция за которые предусматривала заключение в тюрьме или крепости, не соединенное с лишением прав и преимуществ (ст. 417 УУС); 2) меры пресечения, указанные в пунктах 1—4, применялись за преступления или проступки, санкция за которые была заключение в тюрьме или крепости, соединенное с лишением неко-
5 Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.: Теоретическое и практическое руководство. Ч. III: О предварительном следствии. СПб., 1870. С. 399.
6 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. №41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под
стражу, домашнего ареста и залога» (п. 2) // Российская газета. 2013. 12 дек.
торых особенных прав и преимуществ (ст. 418 УУС); 3) любая из мер пресечения применялась по делам о преступлениях или проступках, санкция за которые устанавливалась содержание в тюрьме, или заключение в исправительные арестантские отделения, или ссылка с лишением всех особенных прав и преимуществ (ст. 419 УУС).
В основу классификации была положена степень поражения в правах, предусмотренная уголовно-правовой нормой. Следователь был обязан избрать одну из перечисленных мер пресечения. В 1894 г. это правило было изменено, в отдельных случаях можно было и не назначать меры пресечения. По общему канону, следователь при избрании меры пресечения обязан был руководствоваться перечисленными критерия -ми и не имел права назначить меру пресечения выше установленной в законе границы. Вместе с тем закон, учитывая разнообразие следственных ситуаций, предусматривал возможные исключения из этого правила, когда следователь, основываясь на обстоятельствах конкретного уголовного дела, мог избрать иную меру пресечения, более мягкую или строгую. Так, против обвиняемого, не имеющего оседлости, следователь или суд могли избрать мерой пресечения заключение под стражу при совершении любого преступления (ст. 420 УУС)7.
В гл. 13 УПК сохраняется некоторое соотношение между тяжестью совершенного обвиняемым преступления и мерой пресечения, которая к нему применяется. Заключение под стражу допускается при совершении преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого. Если преступление небольшой тяжести, то арест в качестве меры пресечения к лицу, его совершившему, можно применить лишь в исключительных случаях, при условии, что санкция соответствующей статьи УК предусматривает наказание в виде лишения свободы (ч. 1 ст. 108 УПК). Существенно дифференцированы и сроки содержания под стражей, в зависимости от тяжести совершенного преступления: при их небольшой и средней тяжести этот срок не может превышать 6 месяцев (ч. 2 ст. 109 УПК); при совершении тяжкого преступления — 12 месяцев (ч. 2 ст. 109 УПК); особо тяжкого преступления — 18 месяцев (ч. 3 ст. 109 УПК).
Размер залога также зависит от категории преступления: по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести размер залога не может быть менее 100 тыс. рублей, а по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях — менее 500 тыс. рублей (ч. 3 ст. 106 УПК).
7 Викторский С.И. Русский уголовный процесс. Изд. 2-е. М., 1912. С. 309; Случевский Вл. Учебник русского уголовного процесса. Изд 4-е. СПб., 1913. С. 459-461.
Можно найти и иную взаимосвязь меры пресечения и категории совершенного преступления. Однако установление формальных критериев зависимости мер пресечения от тяжести предъявленного обвинения и строгости уголовно-правовой санкции не было последовательно проведено в действующем УПК, хотя это могло иметь решающее значение для укрепления законности в практике избрания и применения мер пресечения. Ограничивая следователя и суд строгими рамками при выборе меры пресечения, закон поставил бы преграду произволу с их стороны, обеспечил бы гарантии прав обвиняемого на справедливую меру пресечения в зависимости от содеянного. Вместе с тем основания применения мер пресечения в таком случае стали бы ясными и четкими, даже очевидными, что привело бы к единообразию практики применения мер пресечения и само по себе уже явилось бы гарантией законности. Это также позволило бы активно задействовать все меры пресечения, а не только заключение под стражу и подписку о невыезде, как это происходит в настоящее время.
По нашему мнению, необходимо исходить не из вида наказания, а из категории преступления (ст. 15 УК), в совершении которого предъявлено обвинение. Возможна, например, следующая система соотношений между мерами пресечения и тяжестью совершенного преступления:
1) преступления небольшой тяжести: подписка о невыезде; личное поручительство. С учетом характера преступления и личности обвиняемого мера пресечения может не избираться.
2) преступления средней тяжести: подписка о невыезде; личное поручительство; залог. Если избрание указанных мер невозможно, то избирается заключение под стражу.
3) преступления тяжкие: залог; домашний арест; заключение под стражу.
4) преступления особо тяжкие: заключение под стражу.
При таком подходе определяющее значение при избрании меры пресечения приобретет тяжесть предъявленного обвинения и его доказанность имеющимися в уголовном деле фактическими данными. В качестве отягчающих обстоятельств можно было бы предусмотреть следующие: 1) обвиняемый не имеет постоянного места жительства; 2) обвиняемый покушался на побег; 3) обвиняемый ранее судим; 4) установлены факты воздействия на участников процесса с целью воспрепятствовать следствию; 5) обвиняемый продолжает преступную деятельность; 6) обвиняемый отрицательно характеризуется. В качестве смягчающих обстоятельств можно было бы предусмотреть: 1) несовершеннолетний возраст; 2) престарелый возраст; 3) болезненное состояние обвиняемого; 4) добровольное возмещение при-
чиненного преступлением ущерба; 5) активное добровольное содействие при раскрытии преступления. Смягчающие и отягчающие обстоятельства давали бы возможность следователю и суду, учитывая конкретные обстоятельства уголовного дела, назначать меру пресечения выше или ниже установленного предела.
По нашему мнению, установление строгой зависимости между тяжестью преступления, в совершении которого лицо обвиняется или подозревается, и мерой пресечения, которая к нему применяется, имело бы положительное значение для укрепления законности на стадии предварительного расследования. Формализация уголовно-процессуального института применения мер пресечения ограничит для следователя и дознавателя свободу выбора меры пресечения, что означает одновременно ограничение свободы произвольных, необоснованных решений. Это значительно облегчит задачу следователя при выборе меры пресечения, упростит действия судьи, принимающего решение о заключении лица под стражу и, с другой стороны, устранит сомнения субъекта в том, что с ним поступили неправомерно. Отказ от избрания меры пресечения, а также избрание меры пресечения, не соответствующей тяжести преступления, должно быть мотивировано. Меры пресечения, предусмотренные за каждую категорию преступлений, исключая особо тяжкие, носят альтернативный характер и предоставляют следователю возможность учесть обстоятельства преступления и личность обвиняемого. С другой стороны, предлагаемые положения сократили бы возможности для злоупотреблений и произвольного, неоправданного избрания меры пресечения.
По нашему мнению, вышеизложенные предложения могут способствовать сокращению случаев необоснованных арестов и укреплению законности, так как в качестве основания применения меры пресечения в виде заключения под стражу будет прежде всего учитываться тяжесть совершенного преступления в соответствии со ст. 15 УК РФ. Сократится число арестов за преступления небольшой и средней тяжести, и, напротив, совершение преступления особо тяжкого будет обязывать следователя поставить перед судом вопрос об аресте обвиняемого. Вместе с тем судебный порядок решения вопроса о заключении под стражу предоставляет суду все возможности учесть обстоятельства дела, доказанность обвинения на момент обращения в суд, личность обвиняемого и вынести соответствующее закону постановление.
Подводя итог, укажем, что исторический опыт УУС 1864 г. в сфере регулирования мер процессуального принуждения и сейчас сохраняет свою актуальность и должен быть учтен при дальнейшем реформировании УПК.
Библиография:
1. Викторский С.И. Русский уголовный процесс. Изд. 2-е. М., 1912. 438 с.
2. Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.: Теоретическое и практическое руководство. Ч. III: О предварительном следствии. СПб., 1870. 319 с.
3. Случевский Вл. Учебник русского уголовного процесса. Изд. 4-е. СПб., 1913. 669 с. References (transliteration):
1. Viktorskii S.I. Russkii ugolovnyi protsess. Izd. 2-e. M., 1912. 438 s.
2. Kvachevskii A. Ob ugolovnom presledovanii, doznanii i predvaritel'nom issledovanii prestuplenii po sudebnym ustavam 1864 g.: Teoreticheskoe i prakticheskoe rukovodstvo. Ch. III: O predvaritel'nom sledstvii. SPb., 1870. 319 s.
3. Sluchevskii Vl. Uchebnik russkogo ugolovnogo protsessa. Izd. 4-e. SPb., 1913. 669 s.
Материал поступил в редакцию 2 марта 2014 г.
