CC BY
63
Вестник ДВО РAH. 2007. № 3
75
лет
Ю.И.МАНЬКО ЛВО
РАН
Успехи и проблемы дальневосточного лесоведения
Конспективно рассмотрены наиболее существенные достижения дальневосточного лесоведения: возникновение самобытного географо-генетического направления в лесной типологии, разработка теории развития девственного леса, а также теории лесообразовательного процесса и его особенностей в областях современного вулканизма, результаты изучения массового усыхания темнохвойных лесов в свете глобальных процессов и др.
Progress and problems of the Far Eastern forest science. Yu.I.MAN’KO (Institute of Biology and Soil Science, FEB RAS, Vladivostok).
The most important achievements of the Far Eastern forest science such as rise of original geographic-genetic school in forest typology, development of virgin forest growth theory, as well as theories of forest-forming process and its peculiarities in the regions of modern volcanic activities, investigation of fir-spruce forest decline and others are considered in a briefform.
Лесоведение - наука о природе леса, ее истоки относятся к временам Древней Греции и Древнего Рима. Она зародилось одновременно с лесоводством - наукой, связанной с использованием лесов, которое обычно порождает множество хозяйственных и экологических проблем. В становление лесоведения, которое окончательно оформилось как наука в начале ХХ в., большой вклад внес выдающийся русский ученый Г.Ф.Морозов - основоположник учения о типах насаждений. Впоследствии академик В.Н.Сукачев развил подход к лесу как к биогеоценотической системе, требующей углубленного комплексного изучения ее структуры и функционирования.
Развитие лесоведения на российском Дальнем Востоке осуществлялось на фундаменте, заложенном такими блестящими учеными, как С.П.Крашенинников, А.Ф.Миддендорф, К.И.Максимович, Ф.Б.Шмидт, А.Ф.Будищев, В.Л.Комаров и многими другими, внесшими неоценимый вклад в познание его природы. Становление научного лесоведения и лесоводства региона связано с деятельностью выпускников Петербургского лесного института - Б.А.Ивашкевича, А.А.Строгого, В.Ф.Овсянникова, В.М.Савича, подготовивших в Дальневосточном университете кадры высококвалифицированных специалистов, которые впоследствии сохранили преемственность исследований и сыграли основную роль в развитии этих наук и в организации различных отраслей лесного комплекса. Среди них К.П.Соловьев, Б.П.Колесников, А.А.Цымек, Н.Е.Кабанов, Г.Ф.Стариков, Н.В.Ефимов и другие. К концу 1930-х годов сложилась дальневосточная лесоводственная школа, которая вскоре, по сути, прекратила существование в связи с закрытием учебных и научных учреждений. Возрождению этой науки в регионе способствовали наработки и идеи предвоенных лет, а также деятельность центральных научных учреждений, которые под эгидой Совета по изучению производительных сил (СОПС АН СССР) помогали стирать «белые пятна» на лесной карте региона.
Лесоводство, как считал Г.Ф.Морозов, «промысел географический по преимуществу» [18, с. 36], т.е. оно регионально. Лесоведение же, вскрывая закономерности функциони-
МАНЬКО Юрий Иванович - доктор биологических наук (Биолого-почвенный институт ДВО РАН, Владивосток).
2Q
рования и динамики региональных лесных экосистем, постоянно выходит за территориальные рамки. Это одна из базовых дисциплин в комплексе наук о биосфере. Разработка научных основ ведения лесного хозяйства в различных частях нашей необъятной страны ориентировалась в первую очередь на особенности природных условий, влияющих на состав и производительность лесов, их устойчивость и динамику, а в конечном счете на лесоводственные приемы использования и выращивания леса. Так появились горное и таежное лесоводство, степное и субтропическое лесоведение, высказывались предложения о выделении лесоводства мерзлотных областей; наверное, можно было бы говорить и о лесоведении областей современного вулканизма. Таким образом, в названиях подразделений (видов) лесоводства использовался не административный принцип, а специфика природных условий и особенности состава и структуры лесных экосистем, которые определяют комплекс лесоводственных подходов.
Развиваясь, лесоведение на российском Дальнем Востоке по мере познания лесов учеными приобрело самобытные черты. Наиболее крупным теоретическим достижением следует считать становление самостоятельного направления в лесной типологии - разделе, занимающемся классификацией лесных экосистем. Его основы были заложены трудами Б.А.Ивашкевича [4, 6], а окончательно направление оформилось благодаря блестящим работам Б.П.Колесникова [7-12], который дал ему название «генетическое» (несколько позже оно получило «права гражданства» как географо-генетическое направление). Его особенностью является крупный объем основной классификационной единицы - типа леса, который объединяет типы насаждений, находящиеся в одном типе условий местопроизрастания на различных стадиях возрастных и восстановительных смен. Такое понимание типа леса вносит в классификацию лесных экосистем динамические аспекты, поскольку он рассматривается как этап лесообразовательного процесса в генетическом ряду развития растительности определенной лесорастительной области.
Географо-генетическая классификация типов леса имеет фундаментальное значение. Изучая во взаимосвязи все стадии развития лесных экосистем, она позволяет прогнозировать их будущее состояние и в связи с этим разрабатывать систему хозяйственных мероприятий, направленных на выращивание продуктивных и устойчивых лесов. Динамические подходы необходимы и при изучении специальных вопросов - гидроклиматической роли лесов, строения и производительности древостоев, естественного возобновления древесных пород, взаимоотношений лесообразователей и нижних ярусов насаждений, биогеоценотических связей (лес и почва, лес и фауна и т.д.).
Под влиянием идей Б.П.Колесникова и при его непосредственном участии географогенетическая классификация получила дальнейшее развитие на Урале и в других регионах и признана самостоятельным направлением в лесной типологии. Укрупнение объема основной классификационной единицы - типа леса - путем включения в него всех стадийных состояний леса, связанных как с его естественным развитием, так и с последствиями экзогенных воздействий, признано перспективным и секцией лесной типологии Научного совета РАН по проблемам леса. Об этом свидетельствует принятая советом формулировка типа леса, предложенная Л.П.Рысиным [19, с. 11]: «...это совокупность лесных биогеоценозов, существующих в пределах одного типа лесорастительных условий».
Дальневосточные последователи Ивашкевича и Колесникова с успехом используют принципы географо-генетической классификации при изучении различных лесных формаций (лиственничников, темнохвойных еловых и пихтово-еловых лесов, широколиственных долинных лесов). В зависимости от особенностей лесов в классификацию вносились модификации. Например, при классификации лесов из ели аянской [14] понятие «лесная формация» было принято в более крупном объеме, чем это представлял Б.П.Колесников [10], выделивший в Приморье и Приамурье формации «аянские еловые леса», «амурские пихтово-еловые леса», а для Сахалина и Курил эти формации он назвал «сахалинские пихтово-еловые леса». Лесная формация была принята как объединение типов леса по
признаку преобладания в древостое одного или нескольких видов, близких по экологии, а также историческим судьбам, и образующих сообщества, видовой состав и структура которых не претерпевают принципиальных трансформаций при изменениях в составе эди-фикаторного яруса. В качестве формации рассматривались аянские темнохвойные леса, включающие в свой объем и ранее выделенные Б.П.Колесниковым формации.
В систему таксонов классификации потребовалось ввести новую единицу - субформацию, выделяемую по составу древостоев, обусловленному зональностью и высотной поясностью (еловые, пихтово-еловые, елово-пихтовые и пихтовые с елью аянской леса).
Субформации на основе их неоднородности в фитоценотическом и типологическом отношениях разделены на географические фации (например, еловая субформация включает камчатскую, шантаро-северосахалинскую и южноякутско-аянскую фации). Они, в свою очередь, подразделяются в зависимости от геоморфологических условий на геоморфологические комплексы: леса подгольцовые, горные, предгорные и равнинные, долинные, для которых характерен специфический набор типов леса.
Также в более крупном объеме принимает формацию лиственничных лесов Г.В.Гуков [2]. С учетом сложности систематики лиственниц и наличия гибридных видов формация лиственничных лесов разделена им на 9 субформаций, выделение которых он произвел по-иному принципу - по доминирующим видам (например, леса из лиственницы ольгин-ской, Гмелина, Каяндера и т.д.). Однако объем понятия основной единицы классификации - типа леса как динамической системы принят с географо-генетических позиций.
Модификации в географо-генетическую классификацию внес и Н.Г.Васильев [1] при обобщении материалов по долинным ясеневым и ильмовым лесам российского Дальнего Востока. В частности, он предложил различать коренные узловые и коренные коротковременные типы леса, которые объединяются в серии, отражающие основные этапы лесообразовательного процесса в долинных условиях.
По многим позициям классификации дальневосточных лесов имеются и другие точки зрения, однако необходимость отражения в них динамичности лесных экосистем никто не отрицает.
К несомненным успехам дальневосточного лесоведения относится лесохозяйственное районирование Дальнего Востока, проведенное А.С.Шейнгаузом [22] на основе математико-статистической оценки классификационных признаков, определяющих размещение, состав и другие характеристики лесов.
К числу достижений дальневосточного лесоведения следует также отнести результаты изучения девственного леса и закономерностей его строения и динамики. Уже в начале работ по лесоустройству южных районов Приморья было обращено внимание на особенности динамики естественных хвойно-широколиственных лесов. Так, по данным Н.Г.Васильева [1], при лесоустройстве Посьетского лесничества в 1911 г. таксаторы Вольтер и Захаров обратили внимание на то, что в результате естественного отмирания и распада основных поколений хвойных пород на месте хвойно-широколиственных лесных массивов возникают кленово-липовые, грабово-кленовые и другие временные лиственные древостои, под пологом которых возобновляются основные лесообразователи.
Основоположником теории развития девственного леса в регионе надо считать Б.А.Ивашкевича [5], предложившего схему возрастной динамики сложных кедрово-широколиственных лесов. Основные характеристики девственного леса и особенности его динамики были доложены им на Международном конгрессе лесных исследовательских учреждений в Стокгольме [23]. К сожалению, работа Ивашкевича практически затерялась, мы обнаружили только одну ссылку на нее [24]. Между тем полученные им материалы содержали выводы о том, что девственному лесу свойственна разновозрастность, цикличность возрастной динамики, в процессе которой можно выделить несколько стадий, различающихся по морфологии, составу, структуре, возрастному строению ценопопуляций древесных пород. А теоретиком развития девственного леса принято считать швейцарского профессора Лейбундгута [25, 26].
Стадии возрастной динамики Б.А.Ивашкевич, а вслед за ним Б.П.Колесников и некоторые другие авторы связали с возрастным состоянием главной лесообразующей породы - кедра, преобладание которого характерно лишь для стадий приспевания, спелости и перестойности. Несколько позже стадии возрастного развития древостоев было предложено выделять по состоянию всего лесного сообщества [14], к чему пришли также исследователи девственных лесов в Западной Европе [26, 27].
Наличие на российском Дальнем Востоке сохранившихся участков девственного леса и организация в них мониторинга открывают возможность вскрыть основные закономерности их устойчивости и функционирования, что позволяет подойти с динамических позиций к изучению биологической продуктивности, возрастного строения древостоев, к установлению закономерностей естественного возобновления древесных пород и т.д., а также сделать объективные выводы о вековых сменах в растительном покрове.
При изучении девственных темнохвойных лесов в регионе было обращено внимание прежде всего на соответствие их состава и структуры зональным особенностям природных условий и условиям местопроизрастания. От этого соответствия и зависит устойчивость девственных лесов к стрессовым ситуациям, которая во многих случаях достигается разной реакцией отдельных элементов (видов, поколений) на факторы стресса. Следующим свойством девственного темнохвойного леса является нормальный (гомеостатический) тип ценопопуляции главного лесообразователя и мозаично-циклический тип возрастной динамики, обеспечивающий, с одной стороны, устойчивость, а с другой - постоянное обновление этой системы в процессе смены поколений лесообразующих пород. При возрастной динамике изменяется ярусная, синузиальная и парцеллярная структуры сообщества, а также взаимоотношения компонентов биогеоценоза. Названы также и другие признаки девственных темнохвойных лесов [16]. В последние годы проблема девственных лесов вновь привлекла к себе внимание с точки зрения их роли в глобальных процессах и необходимости поиска путей сохранения [3]. Оригинальный подход к оценке степени нару-шенности лесных экосистем предложил А.С.Шейнгауз [21].
Несомненным достижением дальневосточного лесоведения является его вклад в развитие учения о лесообразовательном процессе, связанный с работами дальневосточного периода Б.П.Колесникова [8, 9, 12], а также его последователей (В.А.Розенберг,
А.С.Шейнгауз и др.). Это было признано на Всесоюзном совещании, которое состоялось в 1991 г. в Красноярске и было посвящено теории лесообразовательного процесса [20].
Лесообразовательный процесс охватывает все этапы развития леса начиная от его возникновения до трансформаций под влиянием естественных и антропогенных факторов. Он слагается из частных лесообразовательных процессов, каждый из которых свойствен определенному типу леса с характерными для него стадиями возрастных и восстановительных смен, с присущими ему особенностями биогеоценологических и продукционных процессов, устойчивостью и темпами прохождения тех или иных стадий. Таким образом, типы леса, объединяющие биогеоценозы и находящиеся на различных стадиях возрастных и восстановительных смен, наиболее полно отражают основные этапы лесообразовательного процесса и позволяют обоснованно планировать лесохозяйственные мероприятия [15]. Новые страницы в отечественном лесоведении открывают исследования роли современного вулканизма как фактора, оказывающего существенное влияние на лесообразовательный процесс. Приоритет в этом следует отдать дальневосточникам (Ю.И.Манько, В.П.Ворошилов, А.С.Сидельников, В.А.Шамшин, Д.Ф.Уфремов, С.Ю.Гришин, В.А.Шафрановский и др.), хотя в эту проблему внесли свой вклад и представители центральных научных учреждений (С.В.Зонн, Л.О.Карпачевский, В.В.Стефин, И.А.Соколов, Н.Е.Кабанов, Н.В.Ловелиус, В.Ю.Нешатаева). Влияние современного вулканизма на лесные экосистемы не ограничивается только районами его проявления. В зависимости от его характера и активности и сопутствующих ему явлений масштабы влияния могут быть точечными (сольфатарные и термальные проявления), узколокальными -
локальными (пирокластические потоки, раскаленные лавины, излияние лавы, сухие речки и т.д.), региональными (аэральное отложение пирокластики) и глобальными (загрязнение атмосферы пеплами и аэрозолями, влияющими на климат при гигантских извержениях). Последствия проявлений вулканизма на лесной покров и в целом на растительность могут быть катастрофическими, сукцессионными и инпульверизационными. Лесообразовательный процесс может прерываться и начинаться снова, замедляться и принимать несколько иное направление, а при малой нарушенности лесных группировок проявлениями вулканизма - испытывать только модифицирующее влияние.
Частота и многообразие проявлений вулканизма определяют своеобразную зональность трансформации растительности и специфику эдафических и микроклиматических условий, а также газовый состав атмосферы.
В областях современного вулканизма своеобразие лесообразовательного процесса заключается в формировании биогеоценозов с биогенно-вулканогенным типом круговорота веществ; постоянные пеплопады в зоне их интенсивного проявления значительно подавляют биологический круговорот, а в других зонах его стимулируют.
Области современного вулканизма - это своеобразные природные лаборатории по отбору видов и форм растений, устойчивых к различным формам загрязнения среды (химическим, тепловым, механическим). К настоящему времени выяснены общие аспекты и масштабы влияния вулканизма и сопутствующих ему явлений на растительность, почвы и в целом на природные условия, установлена устойчивость некоторых древесных видов к воздействию пеплопадов, охарактеризованы и классифицированы сукцессии под влиянием проявлений вулканизма [13].
Большой вклад лесная наука региона внесла в познание такого специфического явления, как массовое усыхание пихтово-еловых лесов, которое отмечалось в регионе с 1920-х годов (Л.В.Любарский, К.П.Соловьев, В.А.Розенберг, В.П.Цуранов, Б.С.Петропавловский и др.). Эта проблема имеет общебиологическое значение с точки зрения устойчивости лесных экосистем к изменяющимся факторам среды, а установление причин ухудшения состояния и усыхания темнохвойных лесов совершенно необходимо для прогнозирования этого явления.
В свете глобальных процессов ухудшения состояния лесов, образованных темнохвойными породами, их усыхание - сложный процесс, в развитие которого вовлечены многие факторы различной природы (биотические, абиотические, антропогенные), каждый из них имеет региональную специфику и зависит от биологии вида и конкретных лесорастительных условий [17].
Ухудшение состояния темнохвойных лесов происходит на разных территориях (Европа, российский Дальний Восток, Северная Америка) на фоне глобальной нестабильности климатических условий, проявляющихся в чередовании засушливых и влажных, холодных и теплых периодов, а по мнению некоторых исследователей, эти негативные явления связаны с глобальным потеплением. Нестабильность климатических условий особенно характерна для переходной территории от суши к океану и, возможно, обусловлена влиянием феномена Эль-Ниньо на атмосферные процессы в бореальной зоне.
Массовое усыхание пихтово-еловых лесов на российском Дальнем Востоке в большинстве случаев развивается в результате стрессовых ситуаций, вызываемых засухой, на фоне высокого возраста древостоев (в большинстве случаев пораженных гнилями и грибными болезнями), нередко в своеобразных почвенно-гидрологических условиях.
Мониторинг усыхания пихтово-еловых лесов в северных районах Приморского края и обобщение материалов по этому вопросу показали, что деградация древостоев как временной процесс характеризуется несколькими стадиями (возникновение очага, массовое усыхание деревьев, угасание очага) и нередко носит пульсирующий характер, что зависит от состояния древостоев, погодной обстановки, насекомых и грибных болезней.
Хорошее естественное возобновление древесных пород в очагах усыхания, усиление роста выживших тонкомерных деревьев и подроста после распада древостоя позволяют считать, что массовое усыхание пихтово-еловых лесов не обусловлено поступательным изменением почвенно-гидрологических условий в неблагоприятную сторону для ели и пихты. Об этом свидетельствуют также материалы изучения почв под усыхающими лесами [17].
Уже только перечисленные разработки, с моей точки зрения, дают право говорить о дальневосточном лесоведении, вклад которого в науку о лесе несомненен. Полученные данные на региональном материале имеют общелесоводственное значение. Приведенные сведения не исчерпывают всех результатов изучения лесов в регионе. В актив регионального лесоведения необходимо включить фундаментальные работы ботаников, микологов, зоологов, почвоведов и ряда других исследователей, связанных с лесом. Серьезные достижения имеются в области лесной экономики (А.С.Шейнгауз с коллегами и учениками).
Интересные и важные в фундаментальном и прикладном отношениях материалы были получены лесными гидрологами, изучавшими гидроклиматическую роль лесных экосистем в различных природных условиях российского Дальнего Востока (В.И.Таранков,
A.П.Клинцов, И.И.Котляров, А.С.Жильцов, В.А.Афанасьев и некоторые другие). К сожалению, к настоящему времени эти работы прекращены.
Большие успехи были достигнуты в комплексном стационарном изучении лесов, которое проводилось под руководством В.А.Розенберга на примере Верхнеуссурийского стационара. По степени изученности эта территория пока не имеет себе равных в регионе.
Невзирая на финансовые и кадровые трудности, лесная наука в регионе продолжает функционировать. В последние годы опубликованы монографии, посвященные усыханию пихтово-еловых лесов (Ю.И.Манько, Г.А.Гладкова), дубовым лесам (А.П.Добрынин) и экологии дуба (А.Н.Прилуцкий), каменноберезникам Камчатки (В.А.Шамшин), хвойношироколиственным лесам южного Приморья (А.И.Кудинов), лесам Приморского края (Б.С.Петропавловский), Амурской области (В.Т.Яборов) и Хабаровского края (А.К.Данилин и др.), эколого-лесоводственным основам лесопользования (А.П.Ковалев) и другие крупные работы (В.М.Урусов), а также карты лесов Приморского края (Б.С.Петропавловский;
B.А.Розенберг и др.). К огорчению, в регионе очень мало ярких молодых ученых, работающих в области лесоведения и лесоводства, что может привести к нарушению преемственности. Несколько лучше обстоит дело в геоботанике (П.В.Крестов, Т.А.Комарова с учениками).
Исследования в области лесоведения в регионе вышли на международный уровень. Об этом свидетельствуют международные конференции, проведенные Дальневосточным научно-исследовательским институтом лесного хозяйства (ДальНИИЛХ), посвященные кедрово-широколиственным лесам Дальнего Востока (1996 г.), девственным лесам мира и их роли в глобальных процессах (1999 г.) и переходу к стратегии устойчивого управления лесами дальневосточного экорегиона в XXI в. (2000 г.), и три конференции, организованные Биолого-почвенном институтом ДВО РАН («Леса и лесообразовательный процесс на Дальнем Востоке», 1999 г.; «Классификация и динамика лесов Дальнего Востока», 2001 г; «Лесные экосистемы Северо-Восточной Азии и их динамика», 2006 г.). Кроме того, Био-лого-почвенный институт имеет договор по теме деградировавших лесных экосистем с Сеульским национальным университетом (Республика Корея), по которому начались совместные работы с 2003 г.
Главная проблема дальневосточного лесоведения - пополнение кадрами молодых талантливых исследователей, способных не только поддержать планку достижений этой науки в регионе, но и поднять ее на новый уровень. Государству необходимо поддержать ведомственную лесную науку, вносящую большой вклад в познание лесов региона, так как в годы перестройки на российском Дальнем Востоке закрыты все лесные опытные
станции и почти все стационары, где проводилось комплексное изучение лесов. Для лесоведения и лесоводства необходимо развитие опытного дела с длительным сроком проведения экспериментов, учитывающих сложность экосистем и большую продолжительность жизни основных лесообразователей. В этом случае система кратковременных грантов, действующая сейчас в стране, практически неприемлема. Ибо организация современных мониторинговых исследований требует существенных материальных вложений, прежде всего на приборное оснащение. Вероятно, нужны долговременные государственные программы, направленные на познание функционирования лесных экосистем и мониторинг их состояния.
В числе задач лесоведения на ближайший период можно назвать следующие.
Организация космического мониторинга за состоянием и динамикой лесов; моделирование процессов роста и развития лесных экосистем (для чего необходимы материалы натурного исследования, в том числе и в эксперименте); продолжение работ по генетике, селекции и семеноводству основных лесообразователей (что важно и в прикладном плане, поскольку на российском Дальнем Востоке наиболее сохранились перспективные для отбора элитные особи древесных пород, распространенных также на северо-востоке Азии и в Японии); возрождение комплексных стационарных работ; продолжение изучения экологии и биологии лесообразователей, а также биоразнообразия лесов на экосистемном (лесотипологическом) уровне (что крайне важно для организации работ по сохранению биоразнообразия).
Уникальность дальневосточных лесов, их несомненная большая роль в глобальных биосферных процессах, наличие в них значительного количества биологических и генетических ресурсов требуют концентрации научных сил для их познания и разработки научных основ их использования и охраны. Идеальным решением научных и хозяйственных проблем, связанных с лесом, было бы создание в системе Дальневосточного отделения РАН института леса. В сложившихся экономических условиях решить это, вероятно, невозможно, однако в числе перспективных организационных планов такой институт, по моему твердому убеждению, должен быть.
ЛИТЕРАТУРА
1. Васильев Н.Г. Ясеневые и ильмовые леса советского Дальнего Востока. М.: Наука, 1979. 320 с.
2. Гуков Г.В. К типологической характеристике лиственничных лесов российского Дальнего Востока // Лесные экосистемы Северо-Восточной Азии и их динамика: материалы междунар. конф. 22-26 августа 2006 г. Владивосток: Дальнаука, 2006. С. 6-9.
3. Дюкарев В.Н., Ермошин В.В., Ефремов Д.Ф. и др. Девственные леса Дальневосточного экорегиона: критерии выделения и методы картографирования. Хабаровск: Изд-во Хабаров. гос. техн. ун-та, 2000. 60 с.
4. Ивашкевич Б.А. Дальневосточные леса и их промышленная будущность. Москва; Хабаровск, 1933. 168 с.
5. Ивашкевич Б.А. Девственный лес, особенности его строения и развития // Лесн. хоз-во и лесн. пром-сть. 1929. № 10. С. 26-44; № 11. С. 40-47; № 12. С. 41-46.
6. Ивашкевич Б.А. Типы лесов Приморья и их экономическое значение // Производительные силы Дальнего Востока. Вып. 3. Растительный мир. Хабаровск, 1927. С. 32-63.
7. Колесников Б.П. Генетический этап в лесной типологии и его задачи // Лесоведение. 1974. № 2. С. 2-20.
8. Колесников Б.П. Кедровые леса Дальнего Востока. М.; Л.: АН СССР, 1956. 261 с. (Тр. Дальневост. фил. АН СССР. Сер. ботан.; т. 2 (4)).
9. Колесников Б.П. Конспект лесных формаций Приморья и Приамурья // Академику В.Н.Сукачеву к 75-летию со дня рождения: сб. работ по геоботанике, лесоведению, палеогеографии и флористике. М.; Л.: АН СССР. 1956. С. 286-305.
10. Колесников Б.П. Лиственничные леса Средне-Амурской равнины // Тр. Дальневост. базы АН СССР Сер. ботан. 1947. Вып. 1. С. 5-80.
11. Колесников Б.П. О генетической классификации типов леса и задачах лесной типологии в восточных районах СССР // Изв. СО АН СССР. 1958. № 4. С. 113-124.
12. Колесников Б.П. Чозения (Chosenia macrolepis (Тш^.) Кот.) и ее ценозы на Дальнем Востоке // Тр. ДВ филиала АН СССР. Сер. ботан. 1937. Т. 2. С. 702-800.
13. Манько Ю.И. Вулканизм и динамика растительности // Ботан. журн. 1980. Т. 62, № 4. С. 457-469.
14. Манько Ю.И. Ель аянская. Л.: Наука, 1987. 280 с.
15. Манько Ю.И. Лесообразовательный процесс и классификация лесной растительности // Лесоведение. 2004. № 5. С. 3-9.
16. Манько Ю.И. О девственных лесах на российском Дальнем Востоке // Вестн. ДВО РАН. 2001. № 4. С. 3-10.
17. Манько Ю.И., Гладкова ГА. Усыхание ели в свете глобального ухудшения темнохвойных лесов. Владивосток: Дальнаука, 2001. 228 с.
18. Морозов ГФ. Учение о типах насаждений // Избр. тр. Т. 2. М.: Лесн. пром-сть, 1971. С. 13-357.
19. Рысин Л.П. Современные проблемы лесной типологии // Современные проблемы лесной типологии. М.: Наука, 1985. С. 11-14.
20. Теория лесообразовательного процесса: тез. докл. всесоюз. совещ. Красноярск: Ин-т леса и древесины им. В.Н.Сукачева СО АН СССР, 1991. 144 с.
21. Шейнгауз А.С. Нарушенность лесного покрова: классификация и картографирование по показателям лесообразовательного процесса // Лесоведение. 1994. № 1. C. 7-12.
22. Шейнгауз А.С. Опыт лесохозяйственного районирования на основе математико-статистической оценки классификационных признаков // Лесоведение. 1975. № 1. С. 12-19.
23. Iwaschkewitch B.A. Die wichtigsten Eigenarten der Struktur und der Entwicklung der Urwaldbestande // Ver-chandlungen des Internationales Kongresses forstlicher Versuchanstalten. Stockholm, 1929. S. 129-147.
24. Jones E.W. The structure and reproduction of the virgin forest of the North Temperate Zone // New Phytologist. 1945. Vol. 44, N 2. P 130-148.
25. Leibundgut H. Uber die Dynamik europeischen Urwalder // Allgem. Forstzeitschrift. 1978. N 24. S. 686-688,
690.
26. Leibundgut H. Uber Zweck und Methodik der Struktur- und Zuwachsanalise von Urwaldern // Schweiz. Z. Forstwes. 1959. 110. S. 111-124.
27. Mayer H. Uber die Bedeutung der Urwaldforschung fur den Gebirgswaldbau // Allgem. Forstzeischrift. 1978. N 24. S. 691-693.
Новые книги
Юрий Манько. Колокола души: Стихи.
Владивосток: Дальнаука, 2007. - 168 с. - ISBN 978-5-8044-0767-8.
Биолого-почвенный институт ДВО РАН
690022, Владивосток, пр. 100-летия Владивостока, 159.
E-mail: ibss@eastnet.febras.ru
Романтика и трудности путешествий, тесное общение с природой способствуют поэтическому настрою души. И тогда рождаются стихи - неожиданно и для самих авторов, оказавшихся лицом к лицу с читателем, и для читателей: они видят своего товарища человеком совершенно другого душевного склада.
В сборник «Колокола души» вошли стихи Юрия Манько, написанные им в разные годы.
