CC BY
33
References
1. Yakobson R.O. Lingvistika i po'etika. Strukturalizm: «za» i «protiv». Moskva: Progress, 1975: 193 - 228.
2. Lotman Yu.M. Besedy orusskojkul'ture. Bytitradiciirusskogo dvoryanstva (XVIII- nachaloXIX veka). Sankt-Peterburg «Iskusstvo - SPB», 1994.
3. Teliya V.N. Pervoocherednye zadachi i metodologicheskie problemy issledovaniya frazeologicheskogo sostava yazyka v kontekste kul'tury. Frazeologiya v kontekste kul'tury. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury. 1999: 13 - 24.
4. Krasnyh V.V., Bubnova I.A. Nekotorye bazovye ponyatiya i osnovnye kategorii psiholingvokul'turologii. Voprosypsiholingvistiki. 2015; № 25. Available at: https://cyberleninka.ru/ article/n/nekotorye-baz]ovye
5. Stepanov Yu.S. Konstanty: slovar' russkoj kul'tury. Moskva, 1997.
6. Sizov Yu.I., Kurbanova Z.A. Osnovnye polozheniya kodeksa imama Shamilya. Legal Concept. 2015; № 4. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-polozheniya-kodeksa-imama-shamilya
7. Savchenko L.V. 'Eksplikaciya temporal'nogo koda kul'tury vo frazeologii. Universum: filologiya i iskusstvovedenie. 2016; № 11 (33). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/ eksplikatsiya-temporalnogo-koda-kultury-vo-frazeologii
8. Isaeva R.I. Lingvokul'turologicheskijanaliz koncepta «vremya» na materiale avarskogo irusskogoyazykov. Mahachkala, 2013.
9. Gasanova S.N., Gamidova A.I. Neverbal'nye sredstva vyrazheniya 'emocij (na materiale frazeologicheskih edinic russkogo i lezginskogo yazykov. Mirnauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 2 (81): 559 - 561.
10. Gasanova S.N., Gamidova A.M. Ritual'nyj kod svadebnogo teksta (na materiale russkogo i tabasaranskogo yazykov). Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 2 (81): 585 - 587.
11. Magomedov M.I., Magomedov M.A., Magomedov D.M., Magomedova M.M. Leksikograficheskaya fiksaciya aktivnoj i passivnoj leksiki v tolkovom slovare avarskogo yazyka. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 6 (85): 707 - 710.
12. Magomedov D.M., Magomedova H.M., Zerbalieva N.F., Radzhabova G.S. Prostoe oslozhnennoe predlozhenie v dagestanskih yazykah. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 4 (83): 356 - 358.
Статья поступила в редакцию 30.03.21
УДК 811.351
Nikitueva Z.Sh., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages and Methods of Teaching, Dagestan State Pedagogical
University (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
CONDITIONS FOR THE FUNCTIONING OF POLYSEMANTIC WORDS AND LEXICAL HOMONYMS IN THE ENGLISH LANGUAGE. The study presents an analysis of speech conditions of lexical homonyms functioning. The problem of determining the criteria for distinguishing polysemy and homonymy is beyond the scope of his problems. But contextual observations of homonyms are also of interest from the point of view of this problem, since they provide an answer to the question of the possibility of using functional criteria in this case. It is noted that the English language is characterized by fixing the preposition for certain verbs. The combination with the addition with the help of this preposition contributes to the realization of one of the meanings of such verb, in another meaning, the same verb can be combined with the addition with the help of another preposition. The formation of homonyms is not always accompanied by difference in word-formation series, different word-formation series can have not only homonyms, but also homonymous words in their various meanings. The speech conditions for the functioning of lexical homonyms and polysemantic words do not have fundamental differences. This allows to conclude that the differences between lexical homonymy and polysemy do not appear in speech. Lexical homonymy from the point of view of synchrony is only a special form of polysemy.
Key words: polysemy, homonymy, contextual analysis, context, polysemantic word, lexical homonyms, lexico-semantic.
З.Ш. Никатуева, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный педагогический университет», г. Махачкала,
E-mail: [email protected]
УСЛОВИЯ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПОЛИСЕМАНТИЧЕСКОГО СЛОВА И ЛЕКСИЧЕСКИХ ОМОНИМОВ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Данное исследование включает анализ речевых условий функционирования лексических омонимов. Проблема определения критериев разграничения полисемии и омонимии находится за пределами его проблематики. Но контекстуальные наблюдения над омонимами представляют интерес и с точки зрения этой проблемы, поскольку они дают ответ на вопрос о возможности привлечения в данном случае функциональных критериев. Отмечается, что английскому языку свойственно закрепление предлога за определенными глаголами. Сочетание с дополнением при помощи данного предлога способствует реализации одного из значений такого глагола, в другом значении этот же глагол может сочетаться с дополнением при помощи другого предлога. Образование омонимов не всегда сопровождается различием словообразовательных рядов, различные словообразовательные ряды могут иметь не только омонимы, но также и омонимичные слова в различных своих значениях. Речевые условия функционирования лексических омонимов и полисемантичных слов не имеют принципиальных отличий. Это позволяет сделать вывод о том, что в речи различия между лексической омонимией и полисемией не проявляются. Лексическая омонимия с точки зрения синхронии есть лишь особая форма полисемии.
Ключевые слова: полисемия, омонимия, контекстуальный анализ, контекст, полисемантичное слово, лексические омонимы, лексико-семанти-ческий анализ.
В последнее время вопросу о разграничении полисемии и омонимии уделяется достаточно внимания. Разграничение указанных явлений представляет значительные трудности, связанные, прежде всего, с тем, что в процессе развития языка живая связь между значениями когда-то многозначного слова может утрачиваться. Часто бывает неясно, в каких случаях процесс семантического распада слов можно считать закончившимся, так как в большинстве случаев подобная деэтимологизация не закрепляется графически [1 - 8].
Обычное понимание различия между омонимами и значениями полисемантичного слова хорошо отражает В.В. Виноградов: «Два или больше свободных номинативных значения могут совмещаться в одном слове лишь в том случае, если одно или два из них являются производными от основного. Если же такой связи нет, то мы имеем дело уже с омонимами» [4, с. 19].
Такое определение различия между омонимами и значениями полисемантического слова основывается, по существу, на субъективном восприятии того или иного исследователя. Субъективные ощущения, совпадая в отдельных случаях, часто расходятся. Такая ненадежность вынуждает искать разграничительные признаки.
Английский язык изобилует лексико-грамматическими омонимами.
К примеру английскому языку характерно закрепление предлога за определенными глаголами. Сочетание с дополнением при помощи данного предлога способствует реализации одного из значений такого глагола, в другом значении этот же глагол может сочетаться с дополнением при помощи другого предлога: to look at - to look rar - to look artar - to look apit - to look upon и т.д.
Любое слово одного лексико-грамматического разряда имеет определенную сочетаемость со словами других лексико-грамматических разрядов, и каждому ядру в силу его категориальной принадлежности свойственно определенное окружение. На основании этого тезиса ряд исследователей уделяют внимание именно учету категориальной принадлежности слов, примыкающих к ядру.
Особенность актуализации категориального значения ядра данного типа позволяет предположить, что по своему характеру контекст, в котором происходит такая актуализация, должен отличаться от контекста, реализующего лексическое значение слова. Поскольку при выявлении категориального значения ядра происходит отвлечение от лексической конкретности последнего, особую значимость приобретают структурные связи между ядром и индикатором.
В научной литературе высказывается мнение о том, что слова, непосредственно примыкающие к ядру, несут указание относительно его категориального значения в силу их собственной принадлежности к определенному грамматическому классу Индикатор представляет собой указательный минимум, исключающий всякого рода избыточные элементы.
В некоторых случаях примыкающее слово может служить индикатором независимо от структурного членения предложения, а в других случаях оно превращается в индикатор только при условии установления его структурной связи с ядром. Соседствующее с ядром слово, превращающееся в индикатор только при поддержке всей конструкции, можно назвать зависимым индикатором, в отличие от независимого индикатора, т.е. слова, находящегося в непосредственном соседстве с ядром и несущего указание независимо от конструкции в целом.
Анализ речевых условий дифференциации лексико-грамматических омонимов помимо рассмотрения ряда контекстуалогических вопросов о типах контекста, действующего при актуализации категориального значения ядра, избыточности и недостаточности указания должен включать поиски причин существования независимых индикаторов.
Образование омонимов не всегда сопровождается различием словообразовательных рядов, различные словообразовательные ряды могут иметь не только омонимы, но также и омонимичные слова в различных своих значениях.
К примеру, многозначное слово sauce имеет значения:
1) соус;
2) перен. приправа;
3) перен. дерзость.
Слова, образованные от соответствующей основы: sauce-boat - «соусник», saucepan - «кастрюля», saucer - «блюдце» и т.д., соотносятся с первым и вторым значением этого многозначного слова. А производные saucy - «нахальный», «дерзкий», sauceiness, saucily и сложное слово saucebox соотносятся со вторым переносным значением разбираемого слова.
Критерием разграничения полисемии и омонимии не может служить также и валентность слов. Способность «вступать в синтаксические построения, соединенные с различениями в значении, характерна как для слова в целом, так и для отдельных лексико-семантических его вариантов» [2, с. 62].
Что касается лексической сочетаемости, то она также не является безусловным критерием дифференциации полисемии и омонимии. С одной стороны, разграничение значений единого полисемантичного слова часто осуществляется именно благодаря его различной сочетаемости со словами, принадлежащими к разным идеографическим группам с разным типовым значением; с другой стороны, для каждой пары омонимов возможно такое положение, когда слова, непосредственно связанные с ними, не обладают достаточной указательной силой в связи с их сочетаемостью и с тем, и другим членом омонимичной пары.
Говоря об объективных критериях разграничения полисемии и омонимии, В.И. Абаев утверждает, что «омонимия - это явление, в корне отличное от полисемии; это случайное созвучие разных по происхождению слов, тогда как полисемия - это созвучие, основанное на генетической связи: как бы велик ни казался разрыв семантических связей, мы можем говорить только о полисемии, но никак не об омонимии» [1, с. 42].
Тем самим определение принципиальных различий между омонимией и полисемией, как отличающихся друг от друга отношений между значениями единого слова и разными, совпадающими друг с другом по форме словами, выносится за пределы языковой синхронии.
Отсутствие падежных критериев разграничения омонимов и значений полисемантичного слова заставляет обратиться к контекстуальному анализу как анализу условий реального речевого употребления слов. Основанный на конкретных наблюдениях, он может помочь выявить особенности, если таковые имеются, функционирования в речи и взаимодействия с речевым окружением омонимов и значений полисемантичного слова [3, с. 23].
Результаты такого анализа позволяют определить, имеются ли какие-нибудь различия в условиях реализации значений полисемантичного слова и омонимов, и требует ли реализация значений омонимов каких-либо дополнительных условий, особых речевых сигналов и т.д.
Сравнение данных, полученных в результате контекстуального анализа лексических омонимов, с данными, полученными при наблюдении над функционированием в контексте полисемантичного слова, показали, что реализации зна-
Библиографический список
чения омонимов и полисемантичного слова чаще всего способствуют речевые факторы, что позволяет выделить различные виды контекста: лексический, синтаксический, смешанный, общие и для омонимов, и для полисемантичных слов. Но выделился еще один вид контекста - конструктивный. Употребление определенного или неопределенного артикля, того или иного предлога может быть небезразлично для реализации значения связанного с ним неоднозначной основы.
К примеру для полисемантичного существительного glass словарь дает два значения:
1) стекло (вещество);
2) любой предмет из стекла.
Употребление неопределенного артикля перед этим словом в целом ряде случаев может служить показателем его предметного значения, тогда как отсутствие артикля говорит о том, что данное слово употреблено в его вещественном значении, так как отсутствие артикля перед существительным, обозначающим считаемый предмет, для английского языка необычно.
Хотя контекст и является основным и ведущим фактором, определяющим реализацию значения лексических омонимов, ситуационные указания, которые компенсируют отсутствие контекста или подкрепляющие его действия сопровождают лексическую реализацию ядра. Но действие ситуации не безгранично.
Возьмем еще один пример: глагол - to atake имеет обширную систему значений:
1) отмечать границу чего-либо вехами;
2) заслонять, защищать с помощью кольев;
3) подпирать, поддерживать, укреплять с помощью кольев;
4) привязывать к столбу (колу) (употребляясь в значении «отмечать границу чего-либо вехами», этот глагол может сопровождаться постпозитивами off или out).
При любом виде контекста структурно связанные с основой и строго исключающие какие-либо избыточные элементы индикаторы как омонимов, так и различных значений полисемантичных слов могут расширяться до многочленных.
Набор индикаторов к какому-либо члену омонимичной пары, представляющему собой многозначное слово, может отличаться от набора к его отдельному лексико-семантическому варианту качественно и количественно, так как набор индикаторов, способствующих отграничению данного слова от его омонима, может включать индикаторы лексико-семантических вариантов данного слова, но может иметь собственные индикаторы.
К примеру, в число индикаторов прилагательного light 2 «легкий» и омонимичного прилагательного light 1 «светлый» входят такие лексические индикаторы, как существительные с типовым значением «вместилище», которое реализует значение лексико-семантического варианта данного слова «легкий по весу», а также существительные с типовым значением «средства транспортировки и передвижения», существительные с типовым значением «название психической или физической деятельности», реализующие значение лексико-семантического варианта данного слова «легко выполнимый, легко переносимый», существительные с типовым значением «название чувств и эмоций», реализующие значение «слабый по интенсивности».
Индикаторы, которые ограничивают данное слово от его омонима, могут не совпадать с индикаторами его лексико-семантических вариантов.
Простое наличие препозитивного определения, выявляющего существительное rest как «отдых, покой», «ложе, убежище для отдыха»; «подставка, опора» не является индикатором ни для одного из его собственных лексико-се-мантических вариантов, т.е. не способствует реализации заданного значения данного полисемантичного слова. К примеру, словосочетание the good rest может иметь значение «хороший отдых», «хорошее место отдыха», «хорошая опора». Но предшествование ядру прилагательного в функции определения является достаточным, чтобы исключить реализацию данного ядра как rest 2 в значении «остаток».
Таким образом, сравнение данных контекстуального анализа омонимов и полисемантичного слова показывает, что при реализации значения омонимов вступают в действие все те факторы, которые действуют при реализации значения полисемантичного слова. Речевые условия функционирования лексических омонимов и полисемантичных слов не имеют принципиальных отличий. Это позволяет сделать вывод о том, что в речи различия между лексической омонимией и полисемией не проявляются. Следовательно, лексическая омонимия с точки зрения синхронии есть лишь особая форма полисемии.
1. Абаев В.И. Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1965; № 2.
2. Арсеньева Н.Г, Строева Т.В., Хазанович А.П. О тождестве слова. Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1965; № 2.
3. Барсова О.М. Модели, типы и формы именных предложений в современном английском языке. Ученые записки МГПИ. 1964; № 230.
4. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова. Избранные труды. Лексикология и лексикография. Москва, 1977.
5. Никатуева З.Ш. Полисемия фразеологических единиц даргинского и английского языков. Мир науки, культуры, образования. 2020; № 3 (82): 530 - 531.
6. Никатуева З.Ш. Сопоставительный анализ омоформ даргинского и английского языков. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 1 (74): 448 - 449.
7. Никатуева З.Ш. Сопоставительный анализ лексических омонимов английского и даргинского языков. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 5 (78): 480 - 482.
8. Никатуева З.Ш. Полисемия и омонимия в даргинском языке: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Дагестанский государственный педагогический университет. Махачкала, 2003.
References
1. Abaev V.I. Nauchnye doklady vysshej shkoly. Filologicheskie nauki. 1965; № 2.
2. Arsen'eva N.G., Stroeva T.V., Hazanovich A.P. O tozhdestve slova. Nauchnye doklady vysshej shkoly. Filologicheskie nauki. 1965; № 2.
3. Barsova O.M. Modeli, tipy i formy imennyh predlozhenij v sovremennom anglijskom yazyke. Uchenye zapiski MGPI. 1964; № 230.
4. Vinogradov V.V. Osnovnye tipy leksicheskih znachenij slova. Izbrannye trudy. Leksikologiya i leksikografiya. Moskva, 1977.
5. Nikatueva Z.Sh. Polisemiya frazeologicheskih edinic darginskogo i anglijskogo yazykov. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 3 (82): 530 - 531.
6. Nikatueva Z.Sh. Sopostavitel'nyj analiz omoform darginskogo i anglijskogo yazykov. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 1 (74): 448 - 449.
7. Nikatueva Z.Sh. Sopostavitel'nyj analiz leksicheskih omonimov anglijskogo i darginskogo yazykov. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 5 (78): 480 - 482.
8. Nikatueva Z.Sh. Polisemiya i omonimiya v darginskom yazyke: avtoreferat dissertacii na soiskanie uchenoj stepeni kandidata filologicheskih nauk. Dagestanskij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet. Mahachkala, 2003.
Статья поступила в редакцию 03.04.21
УДК 81'2/'44
Niyazova G.M., Doctor of Sciences (Philology), senior lecturer, Professor, Department of Journalism of Tyumen State University (Tyumen, Russia),
E-mail: [email protected]
INTERETHNIC CONFLICT MEDIA DISCOURSE IN THE MODERN ELECTRONIC INFORMATION SPACE. The author examines interethnic conflict media discourse in the modern ethno-linguistic information space of Russia on the example of the analysis of statements in popular social networks of the post-Soviet space about relations between Russia and the West. The author believes that the productivity and variability of interethnic conflict discourse depends on the tasks of the mental information war at one stage or another. The author emphasizes the illocutionary nature of interethnic conflict discourse, gives its parametrization and expresses concern about the deepening of verbal ethno-traumatic strategies. The communicative register is not relevant to the conflict discourse, at the same time, any communicative failure has constructive potential, unless the participants in the discourse developing according to any scenario do not shy away from determining the situation. The object for analysis is the Odnoklassniki social network, which clearly reflects conflict-oriented discursive strategies in the Russian post-Soviet interethnic conflict (Ukraine, Georgia, Kazakhstan, Armenia, Azerbaijan).
Key words: interethnic conflict discourse, linguistic security, national security, illocution.
Г.М. Ниязова, д-р филол. наук, доц., проф., Тюменский государственный университет, г. Тюмень, E-mail: [email protected]
МЕЖЭТНИЧЕСКИЙ КОНФЛИКТНЫЙ МЕДИАДИСКУРС В СОВРЕМЕННОМ ЭЛЕКТРОННО-ИНФОРМАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Автор рассматривает межэтнический конфликтный медиадискурс в современном этнолингвоинформационном пространстве России на примере анализа высказываний в популярных социальных сетях постсоветского пространства по поводу отношений между Россией и Западом. Автор считает, что продуктивность и вариативность межэтнического конфликтного дискурса зависит от задач ментальной информационной войны на том или ином этапе. Автор подчеркивает иллокутивность межэтнического конфликтного дискурса, приводит его параметризацию и высказывает озабоченность в связи с углублением вербальных этнотравмирующих стратегий. Коммуникативный регистр не релевантен конфликтному дискурсу, вместе с тем любая коммуникативная неудача обладает конструктивным потенциалом, если только участники дискурса, развивающегося по любому сценарию, не уклоняются от того, чтобы идентифицировать ситуацию. Объектом для анализа послужила социальная сеть «Одноклассники», в которой ярко отражены конфликтноориентированные дискурсивные стратегии в российском постсоветском межэтническом конфликте (Украина, Грузия, Казахстан, Армения, Азербайджан).
Ключевые слова: межэтнический конфликтный дискурс, лингвистическая безопасность, национальная безопасность, иллокуция.
Конфликтный опыт общения как человеческий ресурс может выполнять как конструктивную, так и деструктивную роль, если человек говорящий не умеет им управлять. Однако конфликтность медиадискурса носит характер притчи во языцех, что связано, на наш взгляд, с эволюционно воспитанной необходимостью вычленения ситуации опасности в целях сохранения собственной жизни, поэтому современные дискурсивные медиапрактики акцентируют внимание на усугублении конфликтной ситуации как таковой [1; 2].
Например, в конце 2020 г интернет-пространство взорвала новость о скандальных проблемах в российско-казахстанских отношениях. Журналисты выбирали максимально броские, емкие, экспрессивно окрашенные негативные слова и выражения типа:
- отсекать дружбу
- грозящие непонятки,
- обмолвиться мимоходом,
- взрыв политической ядерной бомбы,
- вызвать ярость,
- оскорбительное утверждение,
- смотреть свысока,
- гневные выступления, фантомные боли и т. п.
Аналогично в резких тонах был описан и грузинский скандал с В. Познером: забросать яйцами, покинуть из-за протестов, выстроить кордон, готовиться к войне и т.д. Такие хлесткие высказывания негативно меняют картину мира реципиента, делая его психоэмоциональную сферу лабильной.
Современная лингвобезопасность, по определению И.С. Карабулатовой [3, с. 216], подразумевает, прежде всего, обеспечение национальной безопасности посредством языковых средств [4], что, в конечном счете, обеспечивает лингвистическую профилактику межэтнических конфликтов [5; 6]. Сегодня в связи с украинскими, сирийскими, казахстанскими, армянскими, азербайджанскими, грузинскими событиями налицо предумышленное столкновение принципов архе-гении и анархегении [7; 8] в этнолингвоинформационном пространстве мирового сообщества, конструирование пространства потенциально опасного дискурса [9]. Однако наблюдаемые современные межэтнические конфликты постсоветского мира в этнолингвоинформационном пространстве можно регулировать раньше, чем они войдут в деструктивную фазу, которая ярко проявляется в электронно-информационном обществе современного типа.
Так, например, в результате нагнетания антиукраинских настроений конфликт среди пользователей сети «Одноклассники» вошел в деструктивную фазу,
усугубляя негативные эмоции между народами. Украина в противовес российским соцсетям создала украиноязычный ресурс аналоговых соцсетей, объявив созданные сети этноинформационной площадкой с ориентацией на современный украинский политический курс [10].
Многие постсоветские правительства активно продвигают идеи дистанци-рованности от России не только на политическом, но и экономическом, даже на бытовом уровнях, что провоцирует межэтнические конфликты в российских регионах с ярко выраженным смешанным составом населения.
Следует признать, что сам межэтнический конфликтный дискурс обладает естественной сущностью как неизбежная данность эволюционного развития этнических групп: он ни позитивен, ни негативен, он просто есть. Однако в процессе разворачивания межэтнического конфликтного медиадискурса реализуется проблема «современной языковой личности в пространстве межкультурных коммуникаций» [3, с. 218].
Общение в рамках межэтнического конфликтного медиадискурса представляет собой взаимодействие партнеров, которое осуществляется с помощью реплик на основе постоянного увеличения негативного коннотата [10].
Нельзя сказать, что украинско-российские отношения всегда были только позитивными, однако политика грамотного использования базисных установок этноса позволяла сохранять паритет в сфере межэтнических отношений.
В качестве межэтнического конфликтного дискурса выступает взаимодействие представителей различных этносов, из-за которого участники испытывают дискомфортное состояние под влиянием негативного вербального воздействия друг на друга. Отсюда - такая ярко выраженная экспрессия, нагнетание негативных эстимаций. Например, «Кровавые выборы. Куда они приведут Украину?», «Укропы, поздравлять вас с 70-летием освобождения от фашистов не буду, это была бы большая ошибка с моей стороны. Вас надо было бы добивать вместе с фашистами. Вы - позор планеты Земля» (сообщение на форуме «Антимайдан») и т.д. Аналогично выстраивается дискурс и с украинской стороны: «Старечий маразм реваншиста riтлерiвськоl закваски на ймення Пупн».
Следует заметить, что такая экспрессивная негативная коннотация не будет служить поиску общей платформы и снижению конфронтации как с украинской, так и с российской сторон. Межэтнический конфликтный медиадискурс актуализирует негативно окрашенные коннотаты виртуальной реальности концептуальной картины мира носителей языка с опорой на информационную базу коллективного бессознательного, что дало основание исследователям говорить о необходимости выделения информационного подхода к анализу проблемы кон-
