CC BY
163
УДК 81 ’27:81-221
Д. Х. Каримова
Уровни анализа проксематического поведения в межличностном общении
В статье анализируются проксематический код культуры и связанные с ним процессы кодирования и декодирования информации, лежащей в основе проксематического поведения участников коммуникации. Автором также делается попытка классификации основных уровней анализа проксематической организации общения.
The given paper focuses on the proxemic code of culture and the related processes of information coding and decoding underlying the proxemic behavior of communicants. The author aims at working out a classification for the principal levels of analysis of proxemic organization of communication.
Ключевые слова: лингвокультурный код, невербальная семиотика, проксемика, проксематический код, дискурс, драматический дискурс, авторская ремарка.
Key words: linguocultural code, non-verbal semiotics, proxemics, proxemic code, discourse, dramatic discourse, stage directions.
Целью данной статьи является установление уровней анализа пространственных отношений, которые могут быть использованы в процессе моделирования пространственного фактора общения, содержащего в себе определённый материал о национальной, культурной и ценностной составляющих того или иного лингвокультурного сообщества. Ключевые положения, которые могут быть сформулированы на основе данного материала, могут быть, в свою очередь, использованы для выделения уровней лингвокультурологического анализа межличностного общения. Эти уровни могут найти применение в процессе моделирования коммуникативного поведения участниками общения. Объектом данного исследования выступает коммуникативное пространство, то есть та среда, в которой протекает информационный обмен между партнёрами по коммуникации. Предметом проводимого исследования является проксематический код общения и связанные с ним процессы кодирования и декодирования информации, лежащей в основе проксематического поведения человека.
Как объект, так и предмет исследования укладываются в рамки лин-гвокультурологии, направления лингвистики, занимающегося изучением языка как феномена культуры. Наличие особых связей между культурой и языком является неоспоримым фактом, в силу того, что обе этих системы условием своего существования имеют семиотическое пространство, то есть семиосферу [15, с. 163]. Предполагается, что для предельно чёткого
© Каримова Д. Х., 2012
понимания коммуникативного поведения участников общения важно учитывать не только их язык, но и присущие им культурологически значимые поведенческие особенности и стереотипы, например то, какими жестами они пользуются во время общения, или то, на какой дистанции друг от друга они предпочитают находиться в той или иной ситуации. Причём все эти лингвистические и экстралингвистические факторы в совокупности создают общую картину коммуникации. Успешное понимание сообщений коммуникантов при этом основывается на владении всем комплексом семиотических кодов на стыке языка и культуры, которые, вслед за С. В. Ивановой и З. З. Чанышевой, мы называем лингвокультурными и понимаем под ними инструменты, обеспечивающие полноценную коммуникацию в пределах данного семиотического пространства [7, с. 74].
Однако следует выяснить, что изначально подразумевается под понятием код. Код есть совокупность знаков (символов) и система определённых правил, при помощи которых информация может быть представлена, то есть закодирована, в виде набора из этих знаков, с целью передачи, обработки и хранения этой информации [3, с. 544]. В свою очередь, знак, согласно определению В.Н. Комиссарова, - это материальный объект, связанный в нашем сознании с определённым мыслительным содержанием, понятием или представлением о каком-то классе других объектов или отдельном объекте [8, с. 38].
Понятие лингвокультурного кода перекликается с существующим в культурологии понятием кода культуры, который, как утверждают Д. Б. Гудков и М. Л. Ковшова, возникает как результат овеществления культуры [5, с. 8]. Согласно С. В. Ивановой и З. З. Чанышевой, лингвокультурный код появляется в результате вербализации культурных кодов как языковая сущность, распредмечивание которой ведёт к декодированию кодов культуры [7, с. 75]. Само существование культурного кода очевидно в силу того, что культура характеризуется как знаковая система, что подразумевает наличие в ней специфических кодов, составляющих различные культурные феномены. Однако следует оговориться, что вопрос определения кода культуры в рамках лингвокультурологии является сложной задачей, что подтверждается, в частности, существованием множества трактовок данного понятия [там же]. Наиболее распространённым является определение, введённое В. В. Красных, которая рассматривает код культуры как «сетку», которую культура «набрасывает» на окружающий мир, членит, категоризирует, структурирует и оценивает его [9, с. 232]. Как утверждает В. В. Красных, между различными кодами культуры нет и не может быть жестких границ [10, с. 6], так как они зачастую обусловливают друг друга. Следует также подчеркнуть, что коды культуры по сути своей изоморфны, т.е. любая культура обладает всем перечисленным спектром кодов. Однако, несмотря на то, что «коды культуры как феномен универсальны по природе своей», «их проявление, удельный вес каждого из них в
определённой культуре всегда национально детерминированы и обусловливаются культурой» [9, с. 232].
Как и любой другой код, лингвокультурный код по определению представляет собой совокупность знаков, которые, в отличие от всех других, обозначают культурно обусловленные объекты. Однако мы считаем возможным утверждать, что в качестве знака в нашем случае может выступать не только какой-либо материальный объект, но и чувственно воспринимаемые явления или действия (знак), как, например, физическое сближение коммуникантов, либо же наоборот их отдаление, которые репрезентируют собой другие явления или действия (знак в знаке) и несут определённую смысловую нагрузку, которая зачастую культурно детерминирована. Совокупность подобных знаков, характеризующих особенности использования пространственных возможностей коммуникантами во время общения, составляет проксематический код культуры.
В данной связи возникает необходимость выяснения того, что подразумевается под понятием проксемика. В самом широком понимании - это наука, изучающая пространство и способы его структурирования. Однако целям данной работы служит более узкое рассмотрение этого понятия. Вслед за Г. Е. Крейдлиным, под проксемикой мы понимаем науку о пространстве коммуникации, изучающую принципы того, как человек мыслит это пространство, как его обживает и использует [12, с. 457]. Согласно узкому пониманию, проксемика охватывает принципы организации коммуникативного пространства и пространственные отношения, возникающие между представителями одного или разных языков и культур в процессе коммуникации. По сути, проксемика является одной из базовых подсистем невербальной семиотики, к которой помимо проксемики следует относить такие дисциплины, как паралингвистика, предметом изучения которой является параязык, то есть дополнительные к речевому звуковые коды, включенные в процесс речевой коммуникации и могущие передавать в этом процессе смысловую информацию [12, с. 27]; кинесика, то есть наука о языке тела и его частей, окулесика, изучающая язык глаз и визуальную коммуникацию, гаптика (или такесика), исследующая язык касаний и тактильную коммуникацию, и другие. В нашем представлении как проксемика, так и прочие невербальные семиотические подсистемы, представляет собой не что иное, как разновидности кодов культуры.
В своей классификации мы выделяем три основных уровня анализа проксематического кода. Первый из них, культурно-семиотический уровень, образован, по меньшей мере, четырьмя основными параметрами культуры поведения, такими, как дистанция, ориентация и угол общения, поза, а также межсемиотическое невербальное поведение. Нужно отметить, что одним из первых пространственную структуру начал изучать американский антрополог Эдуард Т. Холл. В начале 60-х годов XX века он ввёл в научный обиход термин проксемика (от англ. proximity - близость)
для анализа закономерностей пространственной организации коммуникации, а также влияния дистанции между людьми на характер межличностного общения. Проведённые им исследования показали, что они существенно отличаются в разных культурах и являются довольно значимыми для коммуникации. Выбор необходимой для общения дистанции является исходным параметром рассматриваемого уровня проксематической организации коммуникации в разрабатываемой нами модели проксемати-ческого кода. Действительно, общение людей всегда происходит на определённом расстоянии друг от друга, и это расстояние является важным показателем характера отношений и степени близости между людьми. Тем самым, изменение дистанции между людьми при общении является значимой частью процесса коммуникации. Описывая нормы приближения человека к человеку, характерные для североамериканской культуры, Э. Холл выделил четыре зоны коммуникации (интимную, личную, социальную, публичную), различающиеся дистанцией между коммуникантами (от 15 см до 760 см) [19, с. 117-124]. Каждая зона предназначена для определенной цели коммуникации, учитывает социальную характеристику коммуникантов, их намерения, задачи коммуникации и имеет особые знаки и формы невербальной коммуникации. Так, в личной зоне происходит большая часть коммуникативных дружеских контактов человека. В социальной зоне происходит большая часть служебных контактов, общение преподавателя и учащихся, начальника и подчинённых, обслуживающего персонала и клиентов. Публичная зона используется при общении с большой группой людей. Эта зона предполагает такие формы взаимодействия, как собрания, презентации, лекции, доклады, речи и прочее. Она может охватывать довольно обширное пространство при условии сохранения коммуникативного контакта.
Другим не менее значимым параметром в пределах культурносемиотического уровня является ориентация и угол общения, устанавливающиеся между коммуникативными партнёрами. Ярким примером значимости представленных невербальных компонентов может служить пространственная организация сидящих за столом людей. Так, в зависимости от характера общения коммуниканты могут располагаться лицом к лицу, бок о бок, спиной друг к другу, то есть занимаемые ими позиции могут значительно варьироваться в зависимости от ситуации. Согласно исследованию, проведенному В. А. Лабунской, люди садятся друг против друга, если общение носит характер соперничества, тогда как в случае сотрудничества - рядом по одну сторону стола. Обычная беседа и, особенно, случайная даёт позицию наискосок - через угол. Для беседы, связанной с действием, характерно положение на противоположных сторонах, но не напротив, а слегка по диагонали.
Помимо зон коммуникации, ориентации, угла общения на изменение проксематических характеристик коммуникации оказывают влияние также
и позы, принимаемые коммуникантами. Поза также является возможностью устанавливать между людьми отношения, когда они находятся вместе. Позы принято разделять на включающие или исключающие; противопоставляющие или параллельные; гармоничные или дисгармоничные [17, с. 154]. Позы, относящиеся к первой группе, или включают людей в круг собеседников, или исключают их. Такие позы формируются с помощью тел, рук, ног, поставленных в определённое положение. К примеру, на приёме группа людей создаёт небольшой кружок, который закрыт для других. Если три участника этой группы сидят на диване, то двое, сидящих с краю, могут сыграть роль двух корешков книжной обложки и развернуться вовнутрь, чтобы закрыть человека в центре и не допустить других в круг [17, с. 154].
К категории противостоящей или параллельной ориентации относятся позы, с помощью которых два человека могут выразить своё отношение друг к другу. Они могут сесть либо напротив друг друга, либо параллельно друг другу, а третий - лицом к ним. В группе из четырёх человек двое параллельно сидящих друг к другу людей будут сидеть напротив двух других, сидящих также параллельно по отношению друг к другу [17, с. 157]. Расположение лицом к лицу - это обычный способ отношений между студентом и преподавателем, врачом и больным. Расположение друг к другу боком свидетельствует о том, что люди относятся друг к другу нейтрально, во всяком случае, в данной ситуации. Категория гармонии или дисгармонии включает в себя позы, имитирующие соответствующие действия собеседника. Когда группа находится в состоянии внутренней гармонии, согласия, то их позы, жесты, телодвижения, как в зеркале, повторяют действия других участников группы. Если среди участников группы есть две различные точки зрения, то сторонники каждой из них принимают схожие позы. Члены каждой из подгрупп ведут себя гармонично по отношению друг к другу, но дисгармонично по отношению к участникам противостоящей им подгруппы. Люди, которые хотят показать, что они выше остальных в группе, нарочито принимают дисгармоничную позу [17, с. 157].
На втором, дискурсивном уровне, мы рассматриваем этнолингвистическую специфику отражения проксематического кода на материале особенностей его функционирования в драматургическом дискурсе. Н. Д. Арутюнова определяет дискурс как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте» [1, с. 136]. Дискурсивное пространство английской драмы традиционно основывается на двух составляющих, в силу того, что текст любой пьесы представляет собой диалог персонажей, который сопровождается авторскими ремарками и комментариями. Драматургический дискурс можно рассматривать как письменную фиксацию устной речи, так как драматурги стремятся воссоздать в своих произведениях особенности разговорной речи,
которая не только служит средством общения персонажей, но в значительной степени раскрывает их возрастные, статусные и прочие характеристики [14, с. 371]. Учитывая то, что в разговорной речи и её восприятии роль экстралингвистических факторов не менее важна, чем роль собственно вербальных средств, при фиксировании разговорной речи на письме возникает необходимость компенсировать потерю в особенностях звучания, просодики, жестикулирования и мимики, движениях и перемещениях на сцене, обстановке действия [14, с. 371]. Все эти характеристики рассчитаны на аудиовизуальное восприятие, тогда как в письменном тексте драматург прибегает к авторским ремаркам. Авторские ремарки есть пояснения, которыми драматург предваряет или сопровождает ход действия в пьесе. Они могут пояснять возраст, внешний облик, одежду действующих лиц, а также их душевное состояние, поведение, движения, жесты, интонацию [2, с. 231].
Согласно А. Р. Г абдуллиной, проксематические знаки отражают в авторской ремарке организацию, восприятие и использование коммуникативного пространства с учётом поведения персонажей, а сама авторская ремарка служит важнейшим способом естественно-языковой концептуализации пространства коммуникации [4, с. 144]. В своей работе автор исследует, прежде всего, внешние поведенческие описания, которые регулируют поведение персонажей на сцене, включая коммуникативное поведение, и выделяет три основных вида авторских ремарок в рамках данного параметра:
1) ремарки, указывающие на статическое размещение персонажей на сцене, представленные стативными глаголами (be, stand, sit, lie, wait, watch, lean) [4, с. 145]: MARGE [as she stands waiting for an answer, indicating her shoes]: Do you like these, Evelyn? [18, с. 113];
2) ремарки, связанные с актуализацией пространства персонажа на фоне пространства наблюдателя, что ограничено единицами, выражающими появление актёров на сцене и уход со сцены (enter, come, come back, go, emerge, appear, disappear, exit, leave, vanish, reenter, reappear, depart, withdraw, escape, retire, retreat, return, run, stop, arrive, exeunt) [18, с. 113]: EVA [coming in swiftly and closing the door] Brrr. [18, с. 85];
3) ремарки, связанные с выбором параметров коммуникативного пространства, их изменением, в значительной степени нарушением норм организации пространства, несущим смысловую нагрузку, что отражается в семантике проксематических единиц (advance, come closer, cross, face, hide, hurry, pass, recoil, turn, turn away, turn round, turn one’s back on smb) [18, с. 113]: MALCOLM [calling behind him]: Just along the passage there, Joan. It’s the blue door. [As he turns to go, he passes SUSANNAH coming in] [18, c. 192].
Таким образом, проксематические знаки обладают значительной смысловой нагрузкой в театральной коммуникации. Они характеризуются многофункциональностью, а их интерпретация осуществляется согласно существующим в данном лингвокультурном сообществе правилам.
Наконец, на уровне лингвокультурной интерпретации знаков-экспонентов культурной информации мы анализируем единицы, связанные с отражением проксематического кода культуры с точки зрения социокультурного, этноспецифического, ситуативного и личностного аспектов. В рамках социокультурного аспекта нами рассматриваются гендерные, возрастные и прочие факторы. Так, в зависимости от возраста говорящих колеблется и расстояние между ними в процессе коммуникации. Это расстояние увеличивается при общении с лицами старше по возрасту. Иногда при рассмотрении такого личностного фактора, как возраст, должны учитываться и гендерные характеристики. Например, Г. Е. Крейдлин [12, с. 471] утверждает, что с возрастом межличностная дистанция в женских парах возрастает, а в мужских уменьшается. Гендерная принадлежность коммуниканта, взятая в чистом виде, также влияет на дистанцию общения. В частности, в женских парах физическое расстояние между участниками коммуникативного акта меньше, чем в мужских [11, с. 111-112].
К этнокультурным и социостратификационным факторам относятся, к примеру, социальная принадлежность коммуникантов, присущие им национально-этнические признаки, социальное положение и др. Так, люди общаются на большом расстоянии с собеседниками, обладающими более высоким социальным статусом, тогда как люди равного статуса общаются на близкой дистанции. Примером национально-этнической специфики проксематического поведения людей могут служить стереотипы, существующие в Юго-Восточной Азии, где люди, желающие вступить в диалог, как правило, не подходят слишком близко друг к другу, чтобы не нарушить тем самым принятые в соответствующих культурах этикетные нормы, связанные с проксематическим поведением. Среди ситуативных можно выделить в том числе такие факторы, как общий объём и содержание общения, степень знакомства, намерения коммуникантов, их заинтересованность в предмете разговора, их текущее физическое и эмоциональное состояние, влияющее на общение, а также такие, казалось бы, несущественные параметры, как величина помещения, его освещённость и др. Значимыми среди них являются также социальные роли, выполняемые участниками коммуникации, которые играют важную роль в установлении определённой дистанции между говорящими. Согласно Е. Ф. Тарасову, социальная роль - «это совокупность требований (ролевых ожиданий) к деятельности и прав, необходимых владельцу [ролевой] позиции для осуществления этой деятельности» [16, с. 44]. Следует уточнить, что эта деятельность может включать в себя как различные вербальные, так и невербальные компоненты. Социальные роли можно объединить в две основные группы, а именно, в группу собственно социальных ролей и ситуационных ролей. Среди собственно социальных ролей можно выделить роли, связанные, к примеру, с социальным статусом, профессией или определённым видом деятельности участника коммуникации (учитель,
ученик, студент). Сюда же можно отнести семейные роли (муж, жена, отец, мать, дочь, сын). Ситуационные роли можно разделить на собственно ситуационные и диффузные (личностные) роли. Согласно Е. Ф. Тарасову, ситуационные роли - «это более или менее фиксированные стандарты поведения и деятельности, не привязанные к определённым [социальным] ролям» [16, с. 49]. Они, как правило, выполняются пассажирами, покупателями, пешеходами в большом городе, посетителями кинотеатра, гостями и т.д. В отличие от собственно ситуационных, диффузные или личностные роли определяются ценностными ориентациями личности (друг, враг, отзывчивый человек, порядочный человек) [16, с. 49].
Из личностных факторов наиболее значимыми являются присущие коммуникантам физиологические и личностные характеристики, включая интровертность/экстравертность, тип темперамента, характер межличностных отношений между участниками общения. Для отражения указанных характеристик коммуникантов целесообразно вести речь о психологической дистанции между общающимися, которая устанавливается с целью обеспечения психологического комфорта. Иными словами, психологические особенности личности также существенны при установлении коммуникативной дистанции. Так, интроверт будет стремиться увеличивать дистанцию общения. То же самое будет происходить с меланхоликом и флегматиком в силу их большей интровертированности и сдержанности. Напротив, экстраверт, равно как холерик и сангвиник, будет стремиться эту дистанцию сократить. Примером значимости физиологических особенностей при общении может служить рост человека. В частности, британским психологом М. Аргайлом было замечено, что чем выше мужчина, тем больше он стремится приблизиться к собеседнику и, наоборот, чем меньше его рост, тем большее расстояние он предпочитает, в то время как у женщин наблюдается противоположная зависимость.
Таким образом, то, как человек мысленно выстраивает вокруг себя некоторую область, непосредственно окружающую его и мыслимую им как собственное продолжение, а также то, как он распоряжается этой областью в процессе коммуникации, способно нести в себе исключительную по важности информацию, откладывающую отпечаток на весь процесс общения, начиная с момента подготовки к нему. Этот отпечаток характеризуется семиотической природой, так как он, по сути, является знаком или кодом, определяющим речевое поведение коммуниканта в общении. То есть мы можем говорить о проксематическом факторе речеповеденческого кода, который, как отмечает С. В. Иванова, «позволяет говорящему адекватно позиционировать себя в процессе коммуникации, поскольку он отражает социальные отношения, духовные ценности, стереотипы лингвокультурного сообщества» [6, с. 271]. Очевидно, что проксематический фактор речеповеденческого кода позволяет говорить о пространственных стереотипах, существующих в данной лингвокультурной среде,
которые в равной мере способны определять и впоследствии регулировать коммуникативное поведение говорящих. Проксематические отношения, возникающие между участниками коммуникации, выступают в качестве пространственного фактора данного лингвокультурного сообщества, с одной стороны, а также фактора речеповеденческого кода, с другой.
Список литературы
1. Арутюнова Н. Д. Дискурс // Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева - 2-е изд. - М.: БСЭ, 2000.
2. Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов. - СПб.: Паритет,
2006.
3. Большой энциклопедический словарь. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: БРЭ; СПб.: Норинт, 2001.
4. Габдуллина А. Р. Отражение семиотических кодов театральной коммуникации в авторской ремарке: автореф. дис .... канд. филол. наук. - Уфа, 2009.
5. Гудков Д. Б., Ковшова М. Л. Телесный код русской культуры: материалы к словарю. - М.: Гнозис, 2007.
6. Иванова С. В. Актуальные проблемы лингвокультурологических исследований // Система языка: синхрония и диахрония: Межвуз. сб. научн. ст. - Уфа: БашГУ, 2009. - С. 267-273.
7. Иванова С. В., Чанышева З. З. Лингвокультурология: проблемы, поиски, решения: Монография. - Уфа: БашГУ, 2010.
8. Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. Учебн. пособие. - М.: ЭТС,
2002.
9. Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. -М.: Гнозис, 2002.
10. Красных В. В. Коды и эталоны культуры (приглашение к разговору) // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. - М.: МАКС Пресс, 2001. - Вып. 19. - С. 5-19.
11. Крейдлин Г. Е. Мужчины и женщины в невербальной коммуникации. - М.: Языки славянской культуры, 2005.
12. Крейдлин Г. Е. Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык. -М.: НЛО, 2004.
13. Лабунская В. А. Невербальное поведение (социально-перцептивный подход). - Ростов-н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1986.
14. Лимановская И. Б. Статус и роль авторских ремарок в дискурсе англоязычной драмы (на материале англоязычной драмы 16-18 веков) // Вестник Самарского государственного ун-та. Гуманитарная серия. - 2008. - № 1 (60). - С. 371-376.
15. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история. - М.: Языки русской культуры. 1999.
16. Тарасов Е. Ф. Социально-психологические аспекты этнопсихолингвистики // Национально-культурная специфика речевого поведения. - М.: Наука, 1977. - С. 38-54.
17. Фаст Дж. Язык тела. - М.: Наука, 1995.
18. Ayckbourn Alan. Three Plays (Absurd Person Singular, Absent Friends, Bedroom Farce). - London: Penguin Books, 1979.
19. Hall E.T. The Hidden Dimension. - Garden City, NY: Doubleday, 1966.
