CC BY
39
Евразийство: история, теория, политика
Галина Сачко
Управление поликультурным обществом: выбор модели и евразийский подход
Западный опыт управления многоэтническим, поликонфессиональным обществом обозначается термином «мультикультурализм». Этот термин впервые появился в научной литературе Америки и Австралии в конце 70-х гг. XX в. Его появление было вызвано изменениями, происходящими в этих государствах, а именно внедрением в национальную культуру страны культур-эмигрантов, которые создавали свои этноконфессиональные общины, связанные языком, религией, укладом жизни и не стремящиеся ассимилироваться в культуру страны проживания. В 90-х гг. доля иностранцев в населении Великобритании достигла 3,3 %, Франции - 6,4 %, Г ермании - 8,2 %, Бельгии - 9,1 %, в США - 25 %.
Однако первой страной мира, где официально была провозглашена в 1971 г. политика мультикультурализма, стала Канада, ибо именно она стояла перед угрозой политического распада, связанной с проблемой Квебека и сепаратистскими настроениями франкофонных канадцев. Данная политика предусматривала программы и службы, направленные на поддержку этнокультурных ассоциаций и помощь меньшинствам. В 1982 г. мультикультурализм стал конституционной нормой благодаря принятию «Канадской хартии прав и свобод» и вслед за ней специальных законов, призванных способствовать признанию и взаимному уважению различных культур, существующих в стране, а также поощрять их выражения и открытое появление в обществе1.
В 1989 г. Австралийское государство официально провозгласило себя муль-тикультурным и признало за всеми этническими группами право на сохранение их уникальной культуры с обязательством со своей стороны предоставлять помощь для реализации этой цели.
Швеция официально перешла к политике мультикультурализма в 1975 г., основанной на трех базовых принципах - одинаковом уровне жизни для групп меньшинств и остального населения страны, свободном выборе между этнической идентичностью и шведской культурной идентичностью, а также принципе партнерства в профессиональной сфере.
Как свидетельствует опыт развития стран СНГ, особенно тех из них, кто ориентировался на западные образцы, термин «мультикультурализм» оказался задействованным.
Так, например, координатор культурных программ Фонда «Сорос - Кыргызстан» А. Найзабекова отмечает, что формирование культурной политики Кыргызстана как современной демократической страны опирается «на ценности мульти-культурализма, уважения прав и свобод личности, свободы предпринимательства, международной интеграции»2.
В качестве разъяснения специфики такой культурной политики отмечается использование позитивного опыта Нидерландов, где имеют место постоянные попытки консультирования в различных формах с общественным мнением по вопросам культуры.
Конечно, обращение стран СНГ к политике мультикультурализма, рекомендованной ООН в Докладе «О развитии человека - 2004» гораздо лучше, чем те крайности, которые еще так недавно существовали и до сих пор имеют место в этих странах, включая Россию.
Одна из них - это некритическое заимствование, или стихийное проникновение, или даже целенаправленное внедрение так называемой общечеловеческой (либеральной) культуры, что привело к появлению нового молодого поколения, ориентированного на мегакультуру и не знающего своей родной культуры. Другая крайность - установление этнократического режима («суверенной этнократии»), при котором культура титульного этноса, его язык приобретают статус - государственных доминирующих и вытесняющих все другие.
Однако политика мультикультурализма при всех своих положительных результатах в западных обществах, на наш взгляд, не может стать полноценной панацеей от всех проблем, а главное, реализовать культурный потенциал стран СНГ, имеющих другую, отличную от Запада, цивилизационную парадигму развития.
Мультикультурализм - реакция, ответ единого государства-нации со сложившейся культурой на внедрение в него этнокультурных групп, это стремление демократического решения возникших проблем через установление и законодательное закрепление равноправных и толерантных отношений между большинством и меньшинствами. Недаром данная политика названа ООН « мультикультур -ной концепцией демократии».
Отличие стран СНГ, составляющих Евразийскую цивилизацию, в том, что они изначально складывались как полиэтнические, поликонфессиональные, поли-культурные образования. И в силу этого политика управления такими сообществами должна строиться с учетом их исторического развития и опыта.
А именно, ведя речь о культурной политике по отношению к такому сообществу, нужно осознавать, что эта общенациональная культура есть результат постоянного «симфонического взаимодействия» (термин евразийства) всех культур-участниц. Именно классики евразийства попытались впервые обосновать и выработать в начале XX в принципиально новую культурную политику для таких по-ликультурных сообществ.
Еще в одном из своих первых коллективных трудов 1927 г. основоположники евразийства декларировали свою необычную по тем временам политическую позицию по данной проблеме: «...Евразийцы считают необходимым обеспечить <.. .> народам свободу духовного самоопределения также на религиозной и лично хозяйственной основе [выделено мной. - Г. С.]. В частности, евразийцы, считают необходимым распространить права автономии на народы и своеобразные и в бытовом и историческом отношении группы, до сих пор не получившие таких прав. При этом должны быть охранены права национальных и бытовых меньшинств»3. Они считали также необходимым преобразовать существовавший в то время в СССР строй, проникнутый началами интернационализма и коммунизма, в наднациональный строй на общенациональной основе4. Национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской Империей, а теперь называлось СССР, по их мнению, могла быть только вся совокупность народов, населяющая это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая своим национализмом. Эту нацию они называли евразийской, ее территорию - Евразией, ее национализм - евразийством.
В итоге национализм каждого отдельного народа Евразии должен был комбинироваться с национализмом общеевразийским, т. е. с евразийством. Каждый
гражданин евразийского государства мог осознавать не только то, что он принадлежит к конкретному народу, но и то, что этот народ принадлежит к Евразийской нации. И национальная гордость этого гражданина могла находить удовлетворение как в том, так и в другом осознании. Исходя из этого и патриотическое восприятие каждого из этих народов должно было стать как бы расширением своего национализма до общеевразийского национализма5.
Обосновывается это тем, что отдельный народ Евразии может входить и в какую-нибудь другую не чисто евразийскую группу народов: русские - в славянскую группу, татары в группу т. н. «туранских» народов, а по религиозному признаку в группу мусульманских народов. Но ни панславизм для русских, ни панту-ранизм для евразийских туранцев, ни панисламизм для евразийских мусульман не могут быть на первом плане, ибо в евразийском братстве - народы связаны друг с другом не по тому или иному одностороннему ряду признаков, а по общности своих исторических судеб. Судьбы евразийских народов за тысячелетнюю историю переплелись друг с другом, прочно связались в один громадный клубок, который уже нельзя распутать, так что отторжение одного народа из этого единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям от разрыва связей, ведь сама Евразия есть историческое, географическое, политическое, культурное, экономическое целое!
Конечно, для того, чтобы общеевразийский национализм мог успешно выполнять роль общей идеологии, объединяющей евразийское сообщество, необходимо способствовать самосознанию единства народов Евразии. Н. Трубецкой в период после Октябрьской революции подчеркивал, что уже сама жизнь (разрыв прежних связей) заставляет народы Евразии ясно и реально ощущать общность их исторических судеб. Но этого, конечно, мало и здесь - непочатый край работы для философов, публицистов, поэтов, учителей, писателей и политиков. С позиции единства многонародной евразийской нации надо пересмотреть всю систему общественного сознания и образования. В частности, с этой точки зрения совершенно по новому приходится осмысливать историю народов Евразии, в том числе и русского народа5. Насколько актуально звучат эти выводы, сделанные в начале XX в., сейчас -в начале нового XXI в.!
Во всей этой деятельности по переосмыслению единства многонародной евразийской нации русскому народу, придется, как считали классики, напрягать свои силы более чем какому бы то ни было другому народу Евразии.
Объясняется это тем, что если появляется русский национализм, то в условиях Евразии он с неизбежностью превращается в великорусский сепаратизм, ибо «чисто русская Россия», которую захотелось бы кому-нибудь раньше и теперь «возродить», реально возможна только при отделении всех «окраин», т. е. она будет существовать в границах этнографической Великороссии.
Вот почему классические евразийцы большое внимание уделили такой странице нашей Евразийской истории, как монгольский период, после которого небольшое славянское европейское государство под названием Киевская Русь превратилось в Московское царство, объединившее значительные пространства Евразии и её многочисленные народы, как славянские, так и туранские. Да и сами русские, как подчеркивали евразийцы, есть «славяно-туранцы».
Евразийцы стремились «уничтожить то совершенно неправильное представление о Чингисхане как о простом поработителе, завоевателе и разрушителе, которое создалось в исторических учебниках и руководствах, главным образом, под влиянием одностороннего и тенденциозного отношения к нему современных ему
летописцев, представителей разных завоеванных им оседлых государств»6. Этот сложившийся стереотип трактовки личности Чингисхана и роли монголов сохраняется долгие столетия, несмотря на то, что никак не позволяет понять: почему после двухсотлетнего «ига», порабощения и угнетения со стороны огромной Монгольской империи по отношению к раздробленной маленькой Киевской Руси, последняя, в конечном итоге, превратилась в единое сильное Московское царство, территория которого в двадцать раз большая, чем прежняя?!
Найти объяснения этому историческому казусу смогли только евразийцы.
В частности, они отмечали, что в деятельности Чингисхана «стремление к созиданию и организации преобладало над стремлением к разрушению», а главным условием, обеспечивающим это созидание Великой империи была «большая и положительная идея Чингисхана», его государственная идеология, согласно которой «всем религиям оказывалась поддержка», а правящий слой формировался
о. 0-6
из представителей как разных этносов, племен так и религий .
Именно эта «государственная идея», а не только геополитическое пространство было унаследовано Московской Русью от Монгольской Империи. Евразийцы полагали, что и в последствии Россия только тогда успешно развивалась, когда управлялась и устраивалась как политическое объединение «собора народов», а не только русского народа.
И в будущем в пределах общеевразийского политического единства каждому народу Евразии должна быть обеспечена область самостоятельной государственной жизни, гарантирующей возможность развития его неповторимых национальных особенностей7.
Своеобразие же народа, согласно классическому евразийству, реализуется во всех проявлениях его жизни: и в экономике, и в политике, и в социальной сфере, но наиболее ярко представлено в культуре. Культура - это самопознание и самореализация народа, это сама его жизнь.
Неоевразийство (современное евразийство), продолжившее традиции классического евразийства в новых исторических реалиях, вышло на политическую арену в 90-е гг. прошлого века. На Учредительном съезде партии «Евразия» 30 мая в 2002 г. ее лидер А. Г. Дугин сразу же указал на преемственность позиции по вопросу этнической и культурной политики: «Мы - сторонники евразийского эт-низма, т. е. предоставления этносам политического статуса и политического пространства на более достойной основе»8.
Неоевразийцы считают высшей категорией истории, высшей ценностью -народ. Человек есть часть народа, он целиком и полностью им создан, воспитан, организован. Язык, культура, образ жизни, обычаи, верования, внешний вид человека - все это производная от его этнической принадлежности.
Современное евразийство предупреждает о том, что сегодня народы находятся под угрозой, ибо их сталкивают друг с другом, рассеивают, отрывают от корней. Они переплавляются в космополитическом котле. Но смысл существования и развития человечества в том, что все народы различны и не похожи друг на друга в своей жизнедеятельности. В этом их богатство и богатство всего мирового сообщества, вот почему народы должны сохраняться и свободно развиваться по образу «цветущей сложности».
Политическое евразийство предлагает народам путь совместного спасения. Этническая программа неоевразийства - третий путь между национализмом и космополитизмом.
Программа политической партии «Евразия» содержит (как и полагается политической партии) конкретную модель государственно-правового управления полиэтническим сообществом и культурной политики9.
Этнос как целое, по взглядам евразийцев, выше, чем индивидуум как часть. Последний может стать индивидуальной личностью только наследуя то, что он получает от своего народа: язык, обычаи, генетический код, бытовые привычки, поведенческие установки, песни, юмор, мифологические системы, особенности национального темперамента или фенотипа и т. д.
Согласно евразийской модели этнос (народ) должен быть признан главным политическим субъектом на втором уровне, т. е. иметь право решать все вопросы, не затрагивающие первый уровень, к которому относятся стратегическое геополитическое управление, обеспечивающее безопасность и территориальную целостность государства. Таким образом, этносам (народам) должна быть представлена максимальная степень свободы в самореализации и в самоуправлении, в политике, экономике, социальной сфере, культуре, образовании и т. д.
Так, например, этносы организуют систему самоуправления и правовые нормы в соответствии со своими историческими и культурными традициями: как выборно-демократические, так и династически авторитарные или религиознохаризматические.
Этносы имеют право проживать компактно или в рассеянии на всей территории своего государства.
Каждый народ должен получить возможность развиваться с присущим только ему ритмом и в избранном только им направлении. Этническая история не терпит насилия, ибо каждый этнос пребывает в присущей только ему фазе этногенеза (теория Л. Н. Гумилева). Здесь нет и не может быть никаких норм и шаблонов. Более того, у этнического развития нет какой-то единообразной цели: как и всякое живое существо этнос наделен внутренней свободой, ибо нации, по словам Гердера, это «мысли бога».
И ни один народ не имеет права навязывать другому народу свои этнические, культурные, правовые, нравственные установки.
Вместе с тем, этносы не имеют права отчуждать территории (даже в областях компактного проживания) от общего пространства Государства или совершать какие то другие акты, могущие повести к разрыву общей безопасности и целостности. Последнее, как отмечалось выше, является прерогативой управления первого уровня (надэтнического).
Таким образом, по утверждению неоевразийства, существующие современные Государства - Нации, растворяющие этносы в безликих гражданских обществах, преобразуются в Государства - Наций (Народов), гарантирующих права последних на самоопределение.
Государство - Народов на первом уровне может представлять собой геополитическую конструкцию с единой системой экономики, транспортных артерий, таможенным союзом, общей валютой, с единым стратегическим командованием, с общей системой коллективной безопасности, общей системой представительных органов10.
Этносы как политические субъекты делегируют своих представителей в Органы управления первого уровня, которые не только обеспечивают территориальную общую государственную безопасность, но и в случае возникновения межэтнических коллизий выступают в роли референтной инстанции.
Права народа подразумевают самое главное, что народ имеет право сохранять свою идентичность, оставаться уникальным и самобытным, развиваться сво-
им собственным путем, что он должен быть защищен от размывания в агрессивной глобалистской эрзац-культуре, что он должен любой ценой сохраниться в истории. Все это не означает, однако «сегрегацию» и «миксофобию» - народы подчас смешиваются, участвуя в этногенезе, чтобы сформировать иные народы. Органическое смешение с другим народом - тот же элемент прав народа. Но никто не имеет права никого принуждать к этому искусственно11.
«Смысл политики евразийства в том, чтобы юридически отделить этнос от конкретной территории. Этнос может пребывать и распространяться так, как это естественным образом складывается. Но он подлежит юрисдикции как политический субъект независимо от того, на какой территории он находится - в местах компактного исторического проживания или вдали от них.. ,»12
Например, киргизы проживающие в Москве или Астане, должны иметь такую же возможность обучать своих детей родной речи, культурным обычаям, вере отцов, как и те, кто живет в Кыргызстане! И гарантировать это должна политическая власть, осуществляемая на общеевразийском первом уровне.
Значительная роль в культурной политике неоевразийцами отводится религии. Согласно их партийной программе «религия - это не дань прошлому, а непреходящий источник истины и добра». И хотя церковь отделена от государства, никто не может отделить ее от общества, от народа, от духовного бытия. Система ценностей религии это конкретная основа возрождения национальной (этнической) культуры в условиях агрессивной постмодернистской псевдокультуры глобализма и секуляризации.
Именно различие между народами и их религиями, самобытность нравов и языков воплощает в себе многообразие истины и духа, составляет богатство, а не предлагаемое сейчас единообразие и однообразие мира.
Цель политики государства, которая есть по сути своей «культурногосударственная идеология» (термин классиков евразийства) - это распространение духовно-нравственных принципов и критериев не только на сферу культуры, воспитания, образования, но и на политику, экономику, науку.
В сфере экономики это гарантия права народов на хозяйственную модель, соответствующую его историческим традициям и самобытности, а также ориентация экономического развитого на нормы общественного блага. И в этом же плане, например, мусульманская экономика имеет право на такое же существование, как и «неолиберальная». В науке же необходима соотносимость результатов ее исследований с духовными и нравственными принципами, что позволит избежать катастрофического развития современных технологий, подошедших к зловещей черте - порождению генетических монстров, созданию «мыслящих» машин, технической манипуляции человеческой психикой, сознанием и волей.
Значительную роль сейчас начинают играть СМИ, что вызвало необходимость в специальном разделе программы партии: «Евразийские реформы СМИ». Суть предлагаемых реформ все в том же сопряжении деятельности СМИ с общественными нормативами, принципами и традициями культуры.
Партия «Евразия», основываясь на традиционалистском мировоззрении, вместе с тем ориентирована, прежде всего, на молодежь: ей придется «восстановить оборванную связь времен и эпох, над разрывом которой, к несчастью, немало потрудились отцы и деды»13. Именно на юношество возложена историческая задача - переложить на современный язык традиционную культуру своего этноса и народа.
Примечания
1 См.: Абрамова, М. Н. Мультикультурность как основа формирования мировоззрения личности в XXI веке / М. Н. Абрамова // Центр. Азия и к-ра мира : между -нар. науч.-образов. журн. : спец. вып. 1-2 (21-22). - Бишкек, 2007. - С. 178.
2 Найзабекова, А. О культурной политике в Кыргыстане / А. Найзабекова // Идентичность и диалог культур в эпоху глобализации : материалы Междунар. науч.-практ. конф. - Бишкек, 2007. - С. 200.
3 Евразийство. Формулировка 1927 г. // Основы евразийства. - М. : Арктогея-центр, 2002. - С. 173.
4 Там же. - С. 174.
5 См.: Трубецкой, Н. С. Общеевразийский национализм / Н. С. Трубецкой // Наследие Чингисхана. - М., 2000. - С. 493-404.
6 Трубецкой, Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока / Н. Трубецкой // Наследие Чингисхана. - С. 237.
7 См.: Савицкий, П. Евразийство как исторический замысел / П. Савицкий // Континент Евразия. - М., 1997. - С. 98-110.
8 Дугин, А. Г. Партия «Евразия» сегодня затребована самой жизнью : выступления на I Учредительном Съезде политической партии «Евразия» 30 мая 2002 г., Москва / А. Г. Дугин // Основы евразийства. - М., 2002. - С. 61.
9 См.: Программа и Устав политической партии «Евразия». - М., 2002.
10 См.: Программа и Устав. - С. 49.
11 См.: Дугин, А. Г. Права народов и права человека / А. Г. Дугин // Основы евразийства. - М., 2002. - С. 498.
12 Там же. - С. 601.
13
Программа и Устав... - С. 83.
Сергей Селиверстов «Евразийская тема» в раннем творчестве К. Н. Леонтьева
Среди тех русских интеллектуалов, кто привлекает внимание как возможный предшественник евразийства, в первом ряду находится личность Константина Николаевича Леонтьева (1831-1891), мыслителя, невнимание к которому и в XIX, и XX в., по словам Л. Зандера, можно объяснить «только умышленным замалчиванием»1.
Еще в 1893 г. П. Н. Милюков постарался сформулировать вывод, что взгляды К. Н. Леонтьева - это не что иное как «разложение славянофильства»2. В последствии Н. О. Лосский посчитал его воззрения даже проявлением «вырождения славянофильства»3. Однако в 1924 г. К. И. Флоровской высказана мысль о К. Н. Леонтьеве как предшественнике евразийства4. Как исследователь, стремящийся к объективности, не мог не указать на К. Н. Леонтьева, в связи с евразийством 1920-х гг., философ В. В. Зеньковский (сам, конечно, далекий от евразийства). Существенно уже то, что он рассматривает К. Н. Леонтьева и евразийцев в общей главе4. Далеко не вся эмиграция была беспристрастной, имеется, например, точка зрения поэта и исследователя Ю. П. Иваска (1960-1970-е гг.), который не отрицает наличие евразийских идей у К. Н. Леонтьева, но в отличие от сдержанной позиции В. В. Зеньковского, эмоционально считает их, буквально, «бредня-
