CC BY
0УДК 342.56(47+57)«192» DOI: 10.24412/2411-2275-2024-1-25-30
УПОРОВ И.В., ШВЕЦ А.А., ШЕУДЖЕН Н.А.
СУДЕБНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ (1920-Е ГОДЫ): ПОЛИТИКО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИКОВ И ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ РЕШЕНИЯ (часть 2)
Ключевые слова: суд, советская власть, революция, прокуратура, адвокатура, судопроизводство, декрет, законность.
Исследуются особенности развития судебных отношений в советском государстве в 1920-е гг. Выявляются основные тенденции этого процесса с точки зрения политико-идеологической доктрины большевиков и ее реализации в структурных и юридических аспектах. Отмечается, что советской правящей элите пришлось отказаться от первоначальных грандиозных планов полностью уничтожать предшествовавшую «буржуазную» судебную систему и построить совершенно новый, социалистический, пролетарский суд; показываются причины этого. Реанимировав общепризнанные атрибуты суда (профессиональные судьи, прокуроры, защитники и т.д.), советская власть, вместе с тем, сумела привлечь к отправлению правосудия широкие слои населения, и в целом собственно судебная деятельность имела позитивный вектор. Однако одновременно функционировали псевдосудебные учреждения (в рамках ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД) закрытого от общества и жестко-репрессивного характера, позволявшие власти обезвреживать опасных для себя политических оппонентов. Сформированная к середине 1920-х гг. судебная система в СССР в дальнейшем совершенствовалась и в основных принципах сохранялась несколько десятилетий.
UPOROV, I.V., SHVETS, A.A., SHEUDZHEN, N.A.
JUDICIAL RELATIONS IN SOVIET RUSSIA (1920S): POLITICAL-IDEOLOGICAL DOCTRINE OF THE BOLSHEVIKS AND ORGANIZATIONAL AND LEGAL DECISIONS (part 2)
Key words: court, Soviet power, revolution, prosecutor's office, advocacy, legal proceedings, decree, legality.
The features of the development of judicial relations in the Soviet state in the 1920s are explored. The main trends of this process are identified from the point of view of the political-ideological doctrine of the Bolsheviks and its implementation in structural and legal aspects. It is noted that the Soviet ruling elite had to abandon the initial grandiose plans to completely destroy the previous "bourgeois" judicial system and build a completely new, socialist, proletarian court; the reasons for this are shown. Having revived the generally recognized attributes of the court (professional judges, prosecutors, defense attorneys, etc.), the Soviet government, at the same time, managed to attract wide sections of the population to the administration of justice, and in general, judicial activity itself had a positive vector. However, at the same time, pseudo-judicial institutions functioned (within the framework of the Cheka-GPU-OGPU-NKVD) closed from society and of a harshly repressive nature, which allowed the authorities to neutralize political opponents who were dangerous to themselves. Formed by the mid-1920s. The judicial system in the USSR was further improved and the basic principles were preserved for several decades.
Создание в конце 1922 г. крупнейшего в мире союзного государства - СССР обусловило необходимость трансформации различных структур государственной власти и управления, учитывая, что новое государство должно иметь свои властные органы, полномочия которых следовало определенным образом соотнести с полномочиями властных органов союзных республик [1, 2].
На высшем политико-правовом уровне это было сделано в первой союзной Конституции СССР 1924 г. В соответствии с этой Конституцией, были приняты соответствующие законы союзного уровня, нормами которых определялась судебная система СССР. В этом контексте важнейшим следует назвать закон «Основы судоустройства СССР и союзных республик законом СССР», принятый в октябре 1924 г. [3]. Данным актом определялось, что в судебной системе была создавалась новая высшая судебная инстанция - Верховный Суд СССР. В Основах судоустройства СССР фиксировалась, в частности, специфика производства дел применительно к судам разного территориально-правового уровня. Например, губернские (равно как областные) судебные инстанции рассматривали кассационные жалобы в составе 3 профессиональных; там же, при губернских (областных) судебных инстанциях формировались нотариальные конторы, а также подразделения судебных исполнителей. Суды указанного уровня по отношению к судам районного уровня являлись органами судебного управления и, в свою очередь, находились под управлением наркомата юстиции, руководитель которого являлся прокурором республики. Согласно Основам 1924 г., союзный Верховный Суд СССР имел значительные полномочия (давать руководящие разъяснения по тем вопросам, которые относились к союзному законодательству; давать заключения о том, соответствуют ли акты союзных республик нормам Конституции СССР 1924 г. и др.
Следует заметить, что такой подход отражал процесс «вертикализации» всех видов и уровней государственной власти в СССР. Вместе с тем, это в определенной степени противоречило НЭП, и некоторое время эта двойственность продолжалась, пока в конце 1920-х гг. степень централизации, в том числе в экономике, достигла такой степени, что возможности и выгоды НЭП, и без того рассматриваемой как временное отступление от социалистических
принципов, оказались малозначимыми на фонде грандиозных планов индустриализации промышленности и коллективизации сельского хозяйства.
В этой связи обращает на себя внимание, что в Основах судоустройства 1924 г. регулировался институт арбитражных комиссий. Создание таких комиссий было обусловлено тем, что, ставшие после национализации государственными, предприятия (организации, иные хозяйствующие субъекты) обязывались выполнять установленные плановые показатели, однако в хозяйственной сфере с неизбежностью (ввиду разных интересов) возникали экономические конфликты. Соответственно, требовались инстанции для их разрешения. Таковыми и стали арбитражные комиссии. Этому институту посвящена значительная по объему ст. 22 Основ судоустройства 1924 г. Комиссии обязывались руководствоваться «общими началами советской хозяйственной политики, союзным законодательством и законодательством союзных республик» [3]. Данные комиссии делали более эффективным деятельность госпредприятий, в том числе по той причине, что до этого действовали разрозненные правовые акты (законы о земле, о национализации предприятий, об отмене права частной собственности на недвижимость в городах, об отмене наследования и др.) и принятые затем ГК РСФСР от 31 октября 1922 г. (этот аспект подробно исследован в литературе в работах В.Д. Рузанова, Т.Е. Новицкой, А.Д. Маковского и др.), да и в самом ГК РСФСР имущественные отношения еще явно не соответствовали огосударствлению экономики, поскольку, как отмечает А.Л. Маковский, они регламентировались в этом акте лишь на стыке НЭП и государственной экономики [4, с. 37]. Административный же характер арбитражных комиссий, отражая вертикализацию отношений в гражданском обороте и трансформируя их в публичные [5, с. 58], вполне соответствовал новой социалистической (плановой) экономике на основе государственной собственности.
В целом, арбитражные комиссии представляли собой своеобразный административно-судебный институт, то есть, имели двойственную (административно-судебную) правовую природу. Все споры хозяйствующих субъектов решались внутри арбитражно-комиссионной системы (и в этом смысле арбитражные комиссии являлись основой будущих сначала советского арбитража, а позже и постсоветского российского арбитражного суда). К этому следует еще добавить, что статус и деятельность арбитражных комиссий регламентировались законодательными нормами о правосудии, и данное обстоятельство свидетельствует, как нам представляется, о желании советской власти отойти от сугубо административной составляющей административных комиссий. И такой подход существенно отличался от административных структур (в виде печально известных «двоек»-«троек») в системе ГПУ-ОГПУ, которые не имели подобного арбитражным комиссиям законодательного регулирования; и не случайно в литературе такого рода «двойки»-«тройки», процессуальные полномочия которых имели ведомственное регулирование, называют псевдо-судебными органами.
Нельзя сказать, что Основы 1924 г. совершенно всё изменили в судебной системе советского государства. Так, были сохранены судебные учреждения, которые действовали ранее; вместе с тем они не включались в судебную систему как самостоятельные судебные инстанции. В частности, как указывалось в ст. 24 рассматриваемого акта: «для рассмотрения дел особой категории, требующих специального состава суда и специального порядка рассмотрения, должны быть в порядке законодательства союзных республик, создаваться судебно-административные органы постоянного и временного характера, как-то: судебно-земельные комиссии, камеры народных судов по трудовым делам, комиссии по делам о несовершеннолетних и т.п.» [3].
Реализация нормативных положений Основ судоустройства 1924 г. создала соответствующие организационно-правовые механизмы для обеспечения права на правосудие в СССР по всем видам судебных дел, в том числе имея в виду исполнение судебных решений. Такой результат есть основания полагать как серьезный этап в выполнении советской властью стратегических планов по построению и функционированию социалистического государства, так как легитимная, понятная советским гражданам судебная власть во многом определяет стабильность государственного строя, продекларируемого большевиками. При этом четко определялись задачи, формулируемые Основами. В частности, указывались такие задачи, как «ограждение завоеваний пролетарской революции, рабоче-крестьянской власти и правопорядка, ею установленного; защита интересов и прав трудящихся и их объединений; укрепление общественно-трудовой дисциплины и солидарности трудящихся и их правовое воспитание;
осуществление революционной законности в личных и имущественных отношениях граждан» [3]. Как видно, здесь превалировала идеологическая составляющая, а вот независимость судов даже не упоминалась.
Для реализации задач, стоящих перед судами согласно Основами, были необходимы соответствующие кадры, и к решению этой проблемы власть относилась очень серьезно, в том числе закрепив этот аспект в Основах судоустройства 1924 г., где в ст. 3 и 4 определялось, в частности, указывалось, что деятельность судов осуществляется «исключительно трудящимися», а должность судьи может занять только советский гражданин, который отвечает следующим условиям: «а) иметь право избирать и быть избранными в совет; б) иметь стаж общественной политической работы в рабоче-крестьянских общественных, профессиональных или партийных рабочих организациях или стаж практической работы в органах советской юстиции или в соответствующих административных государственных органах» [1]. И действительно на местах процент рабочих и крестьян в судебных инстанциях был заметно выше, чем представителей иных социальных групп (той же интеллигенции); кроме того, абсолютное большинство судей являлись членами правящей ВКП (б).
Исследуя этот аспект, в том числе приводя обширную статистику, А. С. Смыкалин отмечает, что в то время советские суды «являлись действительно рабоче-крестьянскими» [6, с. 41]. К этому, на наш взгляд, следует добавить, такого рода «рабоче-крестьянские» для правящей советской элиты были очень удобны ввиду их управляемости, так как новоявленные судебные работники «от сохи» не имели необходимых юридических знаний и навыков, соответственно, оказавшиеся в судейских креслах они были «мягко» принуждаемы принимать нужные власти решения.
В результате, создателям советского государства удалось к середине 1920-х гг. взять под контроль судебную власть. Вместе с тем, правящая элита, как представляется, не была в достаточной мере уверена в назначаемых на ответственные должности кадрах, включая судебные инстанции, что можно объяснить, видимо, тем, что еще сравнительно недавно ситуация в царской императорской России была совершенно иной, и жители страны еще не знали о грандиозных планах большевиков. И после захвата власти большевиками, как известно, отнюдь не все россияне согласились с их выбором будущего российского государства. Отсюда и желание советской власти создать особый репрессивный механизм (ЧК-ревтрибуналы-псевдоучреждения ГПУ-ОГПУ-НКВД), посредством которого все несогласные с политикой большевиков жестко отсекались от возможностей каким-либо образом влиять на положение дел в стране. К этому нужно добавить крайне обострившуюся к тому времени «внутривидовую борьбу» среди большевиков за лидерство на почве тактико-личностных отношений. Радикализм Троцкого (немедленно бросить все силы для победы мировой социалистической революции) столкнулся с более умеренной и прагматичной позицией Сталина (сначала построить социализм в СССР). Сталин, как опытный аппаратчик, сумел подчинить себе силовые структуры и судебную систему, сделав их абсолютно управляемыми в своих интересах, а пропагандистской шумихе и отдельным политическим акциям Троцкого и его сторонников были противопоставлены, как правило, негромкие и часто негласные конкретные решения и действия того самого явно недооцененного Троцким репрессивного механизма в отношении конкретных лиц, стоящих на пути Сталина (эта участь, как известно, постигла и самого Троцкого). Тогда стала апробироваться практика открытых (показных) уголовно-политических судебных процессов, которыми правящая советская элита решала сразу две задачи: во-первых, народу и всему мировому сообществу демонстрировалось торжество справедливости суда трудящихся; во-вторых, и это главное, вслед за судебными приговорами осужденные либо исчезали из жизни (расстрельные приговоры) либо удалялись в места «весьма отдаленные» от центра и «не столь отдаленные» от губернских центров, как это было и в Российской империи; но в любом случае политические противники Сталина после таких судилищ уже не представляли опасности для власти.
Следует признать, что такое использование судебных структур как инструмента непосредственной и беспощадной внутриполитической борьбы большевистская власть сталинского направления смогла сделать весьма эффективным для реализации своих целей. И в этом контексте Сталин, конечно, переиграл своих политических оппонентов, сумев в
сравнительно короткий срок выстроить судебную систему с привлекательным демократическим фасадом и жестокой аппаратно-кадровой «мясорубкой» с обратной его стороны.
Напомним, что все это имело место в середине 1920-х гг., когда советской правящей элите удалось, по сути, впервые в истории сформировать мощный фундамент государственности по заранее определенным политико-идеологическим лекалам, где существенное место отводилось судебным структурам. Этот фундамент оказался настолько прочным, что держал не себе здание советского общества вплоть до распада СССР.
Это не значит, конечно, что процесс создания государственности был завершен - в дальнейшем шел процесс совершенствования, шлифовки отдельных деталей судебного механизма, более тесной его подгонки под стратегические цели и тактические задачи советской власти. Так, в августе 1926 г. был принято Положение о военных трибуналах и военной прокуратуре в СССР. В ноябре того же года во исполнение союзных Основ о судоустройстве были приняты соответствующие республиканские законы, в том числе обновленное Положение о судоустройстве РСФСР [7], которым, при сохранении структурных основ, уточнялись некоторые позиции по полномочиям судов разных уровней, в частности, по вопросу о правах кассационной инстанции Верховного суда РСФСР. В 1927 г. рассматривался такой частный вопрос, как целесообразность совмещения работы защитника с функциями юрисконсульта (постановлением СНК РСФСР было сочтено, что да, целесообразно). После критики на XV съезде ВКП(б) НКЮ РСФСР активизировал борьбу частнопрактикующими адвокатами - они не должны были «засорять» советские коллегии защитников [8], было также лимитировано участие защитников в судебных процессах, акцент все больше делался на использовании их не как адвокатов, а как юрисконсультов, и, как отмечает Г.Т. Камалова, де-факто защитники к тому времени «стали представлять интересы социалистического государства, но никак не своего клиента» [9, с. 17].
В 1928 г. стали учреждаться: в сельской местности - примирительные камеры при сельсоветах, в городах на заводах, фабриках, в государственных и общественных организациях -товарищеские суды. С 1929г. следственный аппарат перешел в подчинение прокуратуре. Тогда же были значительно расширены надзорные полномочия Верховного Суда СССР. Эти и другие решения нередко принимались как «экспериментальные и ситуационные» [10, с. 62], в связи с чем подвергались изменениям или отменялись (так, в 1930 г. были упразднены окружные суды, которые предусматривались отмеченным Положением о судоустройстве РСФСР 1926 г.), то есть, шел поиск оптимизации судебной системы при уже неприкосновенной ее политико-правовой основе.
И эту основу уже не смогла поколебать последняя, уже затухающая, дискуссионная волна по принципиальным вопросам организации судебного дела, гребень которой пришелся на обсуждение в 1927-1928 гг. проекта нового УПК РСФСР, подготовленного под руководством Н.В. Крыленко, в котором предполагалось дать только основные начала уголовного процесса («в идеале из 32 статей»), предоставив остальное судьям на основе «революционного правосознания» при корректировке их деятельности со стороны НКЮ посредством обобщения судебной практики; он предлагал также упразднить институт адвокатуры, а его функции передать «объективному и беспристрастному» прокурору, который должен стать «хозяином процесса». Имелась и противоположная точка зрения - так, в резолюции съезда народных судей и следователей Омской губернии указывалось, что учреждение института прокуратуры «противоречит всему духу советского строя». А. А. Сольц полагал, что вместо адвоката и прокурора в суде должен выступать независимый «докладчик», представитель государства, с доводами «за» и «против» (подробно дискуссия описана, в частности, И.Л. Лезовым [11, с. 107-111]). Однако такого рода предложения уже расценивались как экзотические и были отвергнуты, как и в целом проект УПК, что неудивительно - за прошедшие после октября 1917 г. годы большинство пламенных революционеров, окунувшись в реальные и повседневные судебные отношения, убедились в том, что громкие социалистические декларации и воззвания чаще всего весьма далеки от их практического претворения, и придумать принципиально новое, опровергая многовековой цивилизационный опыт, очень сложно (в этом смысле характерна позиция выдающегося советского правоведа П.И. Стучки, кардинально изменившего свои взгляды - от «полного сожжения» всего буржуазного государства-права до фактически признания целесообразности многих его институтов, в том числе ранее критикуемой им состязательности судопроизводства).
Можно констатировать, что в процессе формирования новой государственности советская власть значительное внимание уделяла судебной составляющей. После революционного кризиса (1917-1920 гг.) и определенной стабилизации общественных отношений большевистская элита продолжила активный поиск своего, социалистического суда, который, с одной стороны, включал бы в себя политико-идеологические принципы пролетарской диктатуры, а с другой стороны не был бы отвергаем международным сообществом ввиду декларируемого радикализма. В результате к середине 1920-х гг. был сформирован подход к такому устройству судебной системы, в которой, вопреки первоначальным планам о «решительном сломе» всего буржуазного суда, были сохранены основные атрибуты суда в общепринятом его понимании (профессиональные судьи, прокуроры, защитники и т.д.), на что повлияли как неудачные попытки привлечения к отправлению правосудия едва ли не всех «трудящихся масс» на основе «революционного правосознания», так и потребности хозяйствующих субъектов в рамках новой экономической политики. Вместе с тем кадровый судейский и прокурорский и, в значительной степени, адвокатский состав был заменен преданными социалистическому строю и ВКП(б) людьми, что позволило власти полностью контролировать судебную деятельность, которая, тем не менее, в целом объективно была социально полезной.
Однако с обратной стороны внешне, в целом, демократического «судебного фасада» (выборность судей, коллегиальность и открытость судопроизводства и т.д.) в 1920-е годы сложился закрытый от общества и жестко репрессивный механизм под псевдосудебной оболочкой (вынесение «приговоров» структурами ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД), без которого советская государственность в тех условиях вряд ли могла функционировать, исходя из решаемых правящей элитой задач. Такая двойственность судебных отношений в дальнейшем находила свое развитие, и к концу 1920-х гг. получила основательное организационно-правовое закрепление, причем сформированные тогда принципы организации суда оставались действующими до конца существования СССР.
Литература и источники
1. Турицын И.В., Дубинин М.Г. Основные проблемы реализации советской судебной реформы в условиях нэпа (1922-1925 гг.) // Современная научная мысль. 2013. №4. С. 112-127.
2. Турицын И.В., Пустынников А.Ю. К вопросу о приоритетах деятельности советской прокуратуры в 1922-1925 гг. // Современная научная мысль. 2013. №4. С. 100-112.
3. Основы судоустройства Союза ССР и союзных республик (утв. Постановлением ЦИК СССР от 29.10.1924) // СЗ СССР. 1924. № 23. Ст. 203.
4. Маковский А.Л. О кодификации гражданского права (1922-2006). М.: Статут, 2010. 736 с.
5. Брагинский М.И. О месте гражданского права в системе «право публичное - право частное» // Проблемы современного гражданского права. М.: Городец, 2000. С. 46-80.
6. Смыкалин А. С. Судебная реформа 1922 года // Российская юстиция. 2002. № 4. С. 39-42.
7. Положение о судоустройстве РСФСР (утв. Постановлением ВЦИК от 19.11. 1926 г.) // СУ РСФСР. 1926. № 85. Ст. 624.
8. Постановление коллегии НКЮ «О защите в суде» от 12.04. 1928 г. // Еженедельник советской юстиции. 1928. № 26. С. 749.
9. Камалова Г.Т. Характер деятельности советской адвокатуры к годы нэпа // Вестник Южно-Уральского гос. ун-та. Серия: «Право». 2015. № 3 (15). С. 12-18.
10. Филонова О.И. Реформа судоустройства в период нэпа: историко-правовой опыт // Вестник Курганского гос. ун-та. 2014. № 3 (34). С. 59-63.
11. Лезов И.Л. Советский суд в 1917-1940 гг.: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998. 162 с.
References and Sources
1. Turicyn I.V., Dubinin M.G. Osnovnye problemy realizacii sovetskoj sudebnoj reformy v usloviyah nepa (1922-1925 gg.) // Sovremennaya nauchnaya mysl'. 2013. №4. S. 112-127.
2. Turicyn I.V., Pustynnikov A.Yu. K voprosu o prioritetah deyatel'nosti sovetskoj prokuratury v 1922-1925 gg. // Sovremennaya nauchnaya mysl'. 2013. №4. S. 100-112.
3. Osnovy sudoustrojstva Soyuza SSR i soyuznyh respublik (utv. Postanovleniem CIK SSSR ot 29.10.1924) // SZ SSSR. 1924. № 23. St. 203.
4. Makovskij A.L. O kodifikacii grazhdanskogo prava (1922-2006). M.: Statut, 2010. 736 s.
5. Braginskij M.I. O meste grazhdanskogo prava v sisteme «pravo publichnoe - pravo chastnoe» // Problemy sovremennogo grazhdanskogo prava. M.: Gorodec, 2000. S. 46-80.
6. Smykalin A. S. Sudebnaya reforma 1922 goda // Rossijskaya yusticiya. 2002. № 4. S. 39-42.
7. Polozhenie o sudoustrojstve RSFSR (utv. Postanovleniem VCIK ot 19.11. 1926 g.) // SU RSFSR. 1926. № 85. St. 624.
8. Postanovlenie kollegii NKYu «O zashchite v sude» ot 12.04. 1928 g. // Ezhenedel'nik sovetskoj yusticii. 1928. № 26. S. 749.
9. Kamalova G.T. Harakter deyatel'nosti sovetskoj advokatury k gody nepa // Vestnik Yuzhno-Ural'skogo gos. un-ta. Seriya: «Pravo». 2015. № 3 (15). S. 12-18.
10. Filonova O.I. Reforma sudoustrojstva v period nepa: istoriko-pravovoj opyt // Vestnik Kurganskogo gos. un-ta. 2014. № 3 (34). S. 59-63.
11. Lezov I.L. Sovetskij sud v 1917-1940 gg.: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 1998. 162 s.
УПОРОВ ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, кафедра конституционного и административного права, Краснодарский университет МВД России
ШВЕЦ АННА АНАТОЛЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника кафедры теории и истории права и государства, Краснодарский университет МВД России
ШЕУДЖЕН НУРДИН АСЛАНОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент, кафедра теории и истории права и государства Краснодарский университет МВД России
UPOROV, IVAN V. - Doctor of History, Professor of the Department of Constitutional and Administrative Law, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (uporov@mail.ru).
SHVETS, ANNA A. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Deputy Head of the Theory Department and History of Law and State, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (shvets@mail.ru).
SHEUDZHEN, NURDIN A. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Theory and History of Law and State, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (sheudzhen@mail.ru).
УДК 342.8 DOI: 10.24412/2411-2275-2024-1-30-38
МЕЛЬНИКОВ П.А.
ФОРМИРОВАНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ОСНОВ ВЫБОРНОСТИ
В СОВЕТСКОЙ РОССИИ
Ключевые слова: Конституция, РСФСР, Советы, народное представительство, избирательные права, ценз, всеобщность.
В статье осуществлен анализ норм отечественных республиканских конституций советского периода российской государственности, выявлены представляющие интерес особенности регулирования базисных основ реализации избирательного права. Результаты исследования показали, что избирательные права граждан стали обладать защитой высокого юридического уровня; содержащиеся и применяемые в конституционных актах с 1918 по 1993 гг. различные избирательные цензы имели тенденции как демократизации, так и ужесточения; выделены их отличительные особенности; сделаны выводы о влиянии на формирование правообеспечительных основ выборности современной России советского опыта конституционного строительства и интеграционном либо временном характере отдельных механизмов в ее избирательной системе.
MELNIKOV, P.A.
FORMATION OF CONSTITUTIONAL FOUNDATIONS OF ELECTABILITY IN SOVIET RUSSIA Key words: Constitution, RSFSR, Soviets, people's representation, electoral rights, census, universality.
The article analyzes the norms of domestic republican constitutions of the Soviet period of Russian statehood, and identifies interesting features of the regulation of the basic principles of the implementation of electoral rights. The results of the study showed that the electoral rights of citizens began to enjoy protection of a high legal level; contained and applied in constitutional acts from 1918 to 1993. various electoral qualifications had tendencies of both democratization and tightening; their distinctive features are highlighted; conclusions are drawn about the influence of the Soviet experience of constitutional construction on the formation of the legal framework for the election of modern Russia and the integration or temporary nature of individual mechanisms in its electoral system.
Революционные события 1917 г. обусловили кардинальные изменения основ российской государственности. Страна входила в новую историческую эпоху и нуждалась в преобразовании государственного устройства, порядка формирования власти, в определении нового статуса и роли человека в обществе. С победой в октябре 1917 г. Большевиков, существенную роль в указанном процессе стала играть доктрина диктатуры пролетариата. В последующем конституционная юридическая мысль развивалась под ее влиянием вплоть до прекращения эпохи власти Советов.
Следует констатировать многоаспектность поднимаемых вопросов в научных трудах, посвященных исследованию избирательной системы России (в советский период - РСФСР) с 1918 по 1993 гг. В данной статье внимание преимущественно сфокусировано на формировании конституционных основ реализации пассивных избирательных прав.
Как известно, в РСФСР поочередно были приняты и действовали четыре Конституции (1918 г., 1925 г., 1937 г. и 1978 г.). Считаем возможным каждый из приведенных конституционных актов, с учетом даты его принятия, отнести к одному из двух условных периодов: 1918-1937 гг. и 1937-1993 гг. В качестве критерия разделения используется оценка степени реализации принципа всеобщности избирательного права.
Однако стоит отметить противоречивость мнений в юридической науке по данному аспекту. Например, Л.Г. Берлявский и В.А. Бондарев утверждают тезис о введении всеобщего избирательного права уже в Конституции РСФСР 1918 г. [1, с. 37]. Более распространенной точкой зрения однако же является признание не всеобщности выборов в период действия Конституций РСФСР 1918 г. и 1925 г. В частности, А.А. Дмитриевцева пишет об исключении всеобщности в силу отстранения от участия в выборах так называемых «лишенцев» [2, с. 18]; Д.В. Валуев - о проводимой большевиками идее ограничения прав политических оппонентов [3, с. 123-124]; В.А. Стуров - о лишении избирательных прав отдельных категорий ввиду прагматичных интересов действующей власти [4, с. 440]; Т.В. Герасименко - об установлении крайне специфичных условий для обладания избирательными правами и осуществления их [5, с. 78]; М.С. Саламатова - о
