CC BY
18
В. Т. Юнгблюд
УНИВЕРСИТЕТ В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ
Понятия «образованный человек» и «культурный человек» часто воспринимаются как синонимы. Предполагается, что человек, получивший образование, одновременно приобрел в достаточном объеме знания, необходимые для полноценного выполнения им своего социального предназначения, а также навыки цивилизованного поведения; чем выше статус учебного заведения -тем более образованными, а, следовательно, и «культурными» должны быть его выпускники.
Современный университет, являясь учебным заведением высшего порядка, казалось бы, по определению, призван быть органичным и устойчивым источником распространения культуры. Здесь усилиями многих поколений ученых аккумулируется и осмысливается материальное и духовное наследие предыдущих эпох, через утвердившуюся систему преподавания осуществляется трансляция знаний в студенческую среду. Научно-исследовательский сегмент университетского комплекса генерирует значительный пласт новых знаний, которые, в свою очередь, становятся достоянием культуры, подпитывая и обогащая мир образов, идей и представлений о природе и человеке.
Вместе с тем определение университета как социального института, исторически предназначенного для сохранения, воспроизводства, развития и распространения культуры, не является безусловным, общепризнанным и исчерпывающим. Помимо культурной функции у университета есть еще ряд функций, в первую очередь научная и образовательная, и далеко не всегда их сочетание было гармоничным. «У самих истоков университетов... обнаруживаются две проти-
воположные тенденции. Одна из них - фундаментальный первичный импульс, нацеленный на поиск истины, другая - стремление получить прагматическую профессиональную подготовку. Именно эти тенденции лежат в основе возникновения высшей школы. Но, создав новую академическую среду, возникшие университеты изменяли структуру породившего их общества, становясь центрами образования, науки и культуры» [1], - отмечают современные авторы. В данном рассуждении культура предстает как нечто вторичное по отношению к научным (поиск истины) или материальным устремлениям людей, ориентированных на карьеру, научную или профессиональную подготовку.
В своем развитии человечество длительное время обходилось без университетов, что вовсе не исключало появления письменности, философии, наук и искусств, выработки общепринятых норм поведения, этикета и прочих доказательств его культурного бытия. Возникнув в толще европейской культуры, университеты на протяжении многих веков развивали традиции западной цивилизации, находившейся в состоянии острого конфликта с восточными цивилизациями, до конца не преодоленного до сих пор.
Развитие самой Европы шло по поликультурному сценарию, который существенно осложнялся многочисленными государственно-политическими, языковыми и прочими барьерами. Результатом этих процессов стало то, что в культурном плане и сегодня Европа является регионом «различий и разнообразий» [2]. Это обстоятельство настолько очевидно, что составителям университетских программ совсем не просто решить, к какому именно культурному наследию следует приобщать студентов, в соответствии с какими принципами надо отбирать и интерпретировать материалы учебных курсов. К указанным проблемам добавляется несовпадение эстетических
ЮНГБЛЮД Валерий Теодорович - доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой всеобщей истории, проректор по научно-исследовательской работе ВятГГУ © Юнгблюд В. Т., 2007
и аксиологических параметров элитарной и традиционной культуры даже в рамках одного национального сообщества. Но и это не все: XX век породил феномен массовой культуры, часто воспринимавшийся как драма, гибель культуры как таковой. Экспансия новейших информационных технологий в последние десятилетия акцентировала цели развития университетов на экономической целесообразности и инновационном потенциале знаний, тем самым в очередной раз поставив под сомнение оправданность приоритетности культурной миссии высшего образования.
Вторжение экономических и политических соображений в процесс реформирования российского образования нередко вызывает болезненную реакцию у части академического сообщества и интеллигенции, усматривающих в этом шаг назад по сравнению с достижениями советской эпохи. Рассуждая об угрозах российской культуре, вызванных глобализацией, директор Института русской литературы (Пушкинского дома) Н. Н. Скатов, например, охарактеризовал последствия такого вторжения как трагедию умерщвления национального самосознания. Отношение неприятия к тому, что происходит в современной культурной жизни России, он выразил следующим образом: «Современному бизнесу не нужны самобытные люди с разными интересами. Зачем уничтожать людей физически, они могут быть мускульной силой и пушечным мясом, а главное - идеальным потребителем» [3]. Для подобного пессимизма имеются определенные основания, отчасти являющиеся следствием отсутствия четкого понимания места современных университетов в мировом культурном континууме и их роли в сохранении культурных традиций и производстве новых форм проявления культуры, отличающих современную эпоху от всех предыдущих.
Трудности, с которыми сталкиваются университеты России, часто связывают с последствиями вхождения в Болонский процесс; ставятся под сомнение как целесообразность этого шага, так и предложенные темпы интеграции национальной образовательной системы в европейское пространство высшего образования. При этом Бо-лонский процесс порой рассматривается как некий синоним глобализации в ее проекции на образовательную среду. Такое отождествление не вполне корректно. Упускается из виду, что само появление Болонского проекта было попыткой отреагировать на принципиально новые явления социокультурного и информационного характера, сопровождавшиеся научными, технологическими и коммерческими успехами ряда неевропейских (прежде всего американских) университетов.
Показательно, что Лондонское коммюнике совещания министров образования стран-участниц Болонского процесса, состоявшегося в мае 2007 г., имеет название «К Европейскому пространству высшего образования: откликаясь на вызовы глобализированного мира», что призвано подчеркнуть тот факт, что нынешний этап интеграции является следствием общемировых процессов. Следует отметить, что этот документ признает «важность влияния, которое высшие учебные заведения (вузы) оказывают на развитие общества, опираясь на свои традиции обучения, исследований, творчества и передачи знаний, а также их ключевую роль в определении и передаче ценностей, на которых строятся наши общества». Основанием Европейского пространства высшего образования названо «богатое и разнообразное культурное наследие Европы» [4]. Таким образом, вовлечение российских университетов в реформационный процесс, охвативший целую часть света, не предполагает забвения национальных традиций и разрушения самобытной
культуры, в то время как отказ от участия в реформах или их провал чреват отрывом от европейского культурно-образовательного массива и маргинализацией собственного потенциала.
Мировое пространство культуры намного обширней географических границ Европы. В государствах Северной и Южной Америк, в азиатском мире, в Австралии и в странах Африки есть мощные образовательные центры, имеющие черты сходства с вузами Европы, но при этом функционирующие в особой национальной и этнической среде. Преподаватели и студены здесь являются наследниками неповторимого исторического опыта и ориентированы на уникальные социокультурные практики. В связи с этим возникает закономерный вопрос: могут ли современные университеты учитывать в своей деятельности в равной мере и глобальные тенденции, и локальные запросы? Другой, не менее важный вопрос, заключается в том, правомерно ли с университетами, рассредоточенными по регионам с различными культурно-цивилизационными параметрами, связывать надежды на формирование среды, адекватной решению задач интеграции социальных сообществ, государств и цивилизаций.
В содержательном плане, по крайней мере, одна грань деятельности университетов создает почву для продуктивного взаимодействия национальных и региональных образовательных систем и выработки общих критериев для их самоидентификации в мировой культуре. Эта грань -наука. Способ же идентификации - определение миссий университетов и их стратегических целей.
Американский исследователь Т. Хэмпфилл обоснованно отмечает: «Человек создал науку, поскольку он социальный технолог, и ему нужны достоверные знания для осуществления социально-технологических проектов, которые в исторической перспективе выстраиваются в то,
что можно назвать общественным развитием (с акцентом на слово "развитие"). Поэтому наука, научная рациональность не только неотделимы от социальной истории, но являются ее фундаментальным фактором, содержанием человеческой культуры. В тех конкретных обществах и в те конкретные времена, где и когда фактор науки становился второстепенным или вовсе маргинальным и гасился социально-модернизацион-ный процесс, происходила деградация человеческой культуры» [5].
Ценность научного открытия не зависит от национальной принадлежности, а также религиозных или политических воззрений ученого. Став всеобщим достоянием, новое знание расширяет представления людей о природе и обществе, иногда радикально их изменяя. Вместе с тем меняется и культурный образ мира в сознании людей, приобщенных к этому знанию. Наука влияет не только на систему образов и представлений о мире, но и на условия жизни человека, на содержание и организацию всех форм его жизнедеятельности, тем самым являясь «одним из важнейших узлов, связывающих культуру и цивилизацию. Она сама одновременно принадлежит и культуре, и цивилизации. В этом ее сила и источник продуктивности, в этом же - причина противоречивости ее облика» [6].
Разумеется, научно ориентированнное образование является лишь частью культуры. Научные достижения в отрыве от духовно-нравственной, художественно-эстетической и философ-ско-методологической культуры могут привести к разрушительным последствиям [7]. Именно по этой причине одна из главных задач современного высшего образования заключается в поддержании баланса между всеми образовательными векторами (естественнонаучным, гуманитарным, техническим), что возможно только при условии адекватного административного и финан-
сового обеспечения их научной базы и информационно-просветительского потенциала.
Между тем сегодня налицо признаки кризиса традиций гуманитарной культуры в российском обществе в целом, в том числе и в образовании [8]. Это не означает падения престижа гуманитарного знания и гуманитарных профессий. Скорее наоборот, он непрерывно растет. Исследования, проведенные профессором Санкт-Петербургского государственного университета профсоюзов Б. Д. Парыгиным показали, что «альтернативой вышеназванному кризису может быть не вытеснение одной гуманитарной культуры - другой, корпоративной, а их синтез на основе новой, более совершенной современной культуры, способной соединить высшие эталоны функциональной эффективности деятельности людей с их духовно-нравственными ценностями и подлинно человеческим отношением друг к другу» [9]. И хотя в настоящий момент такая установка выглядит нарочито оптимистичной, ее реализация вполне соответствует традициям отечественных университетов, а также опыту многих ведущих вузов мира [10]. Это обстоятельство, как представляется, создает важное условие взаимодействия университетов в рамках мирового пространства культуры.
Культурная миссия университета реализуется в двух регистрах. Первый из них подразумевает приобщение современников к ценностям мировой культуры. «Среднего человека нужно сделать, прежде всего, человеком культурным, поместить его вровень со временем. Таким образом, первичная и центральная функция университета - это преподавание главных культурно значимых дисциплин» [11], - пишет Ортега-и-Гассет, относя к числу таких дисциплин физику, биологию, историю, социологию и философию. На этом уровне осуществляется формирование и осмысление универсальных смыслов и жизненных идей каждого
поколения, в координатах которых и реализуется современный ему этап эволюции человечества как поликультурной системы.
Поясняя свою мысль, великий испанский философ говорил об исторической важности «вернуть университету его центральную задачу - "просветить" человека, приобщить его к полноте культуры своей эпохи, открыть ему с ясностью и необходимостью огромный настоящий мир, в который он должен втиснуть свою жизнь» [12]. И хотя мысль эта была сформулирована еще в 30-х годах прошлого века, она не утратила своего значения и сегодня. Напротив, современные явления в развитии высшего образования сделали ее еще более актуальной. Отечественный философ В. Ме-жуев, например, считает, что «...культура - это общение человека не только в масштабе пространства, в котором он живет, но и в масштабе всего того исторического времени, в котором он пребывает. Если общество оборвет связи с прошлым и будущим, то... оно застынет, его развитие остановится и способность жить в истории будет утрачена. А ведь образование существует, прежде всего, для того, чтобы научить человека жить в обществе в качестве гражданина и одновременно в истории - в качестве сознательного и активного... субъекта...» [13]. И в этом смысле не может быть деления университетов на главные и второстепенные, столичные и провинциальные, классические и отраслевые, поскольку все они объединены общей миссией, которая заключается в том, чтобы выявлять «жизненные идеи», при необходимости согласовывать и уточнять их, обмениваться достижениями в области культуры и образования, делать все для того, чтобы помочь студентам уверенно чувствовать себя в культурном пространстве своего времени.
Второй регистр осуществления университетами своей миссии соответствует уровням национальных и локальных культур, поскольку каж-
дый из них является частью самобытной среды конкретного региона [14]. Антропологи понимают культуру как исторически сложившуюся «систему ценностей и основных правил, которые, сознательно и бессознательно, управляют поощрениями и наказаниями в обществе и создают систему иллюзий, которые должны убедить членов общества в его легитимности» [15]. Каждый народ имеет не только свою историю, но и собственный взгляд на мировую историю. Известно, что «борьба за политическое лидерство и идеологическое доминирование нередко проявляется как соперничество различных версий исторической памяти» [16]. Вследствие этого «системы ценностей», «основные правила» и «иллюзии», утвердившиеся внутри каждого конкретного сообщества, бесконечно разнообразны.
То, что принято называть пространством мировой культурой, отнюдь не является гладким, хотя и многоцветным полотном. Это пространство представляет собой сложный ландшафт со своими пиками и впадинами, оно заполнено относительно устойчивыми и порой довольно агрессивно себя проявляющими партикуляристски-ми культурами, между которыми много трещин и труднопреодолимых барьеров.
Безусловно, указанное обстоятельство создает трудности для определения культурных оснований развития университетов. Ориентация на универсальные ценности без учета местной специфики есть не что иное, как «наивная концептуализация» всемирной культуры [17], неизбежно ведущая к спекуляциям на тему цивилизаторской миссии некоей доминирующей парадигмы, как правило, подкрепленным экономически мотивированным политическим интересом. Это есть наихудший вариант глобализации.
Полярный сценарий - абсолютизация местных культурных ценностей - ведет к культурному изоляционизму и, в конечном счете, к деградации.
И. Валлерстайн назвал приверженность исключительно национальной, или этнической или любой другой партикуляристской культуре «костылями» [18]. И хотя при определенных обстоятельствах костыли являются довольно эффективным приспособлением, сам факт их использования указывает на физическую ущербность и ограниченность. Задача университетов заключается именно в том, чтобы преодолеть эту ограниченность, стать местом встречи культур, инструментом выявления противоречий и конфликтов между ними и преодоления этих противоречий.
Поддержание культурного диалога - бесспорное предназначение университета. Это предназначение должно осуществляться через содержание гуманитарных, в том числе культурологических, дисциплин, через научные исследования современных социально-экономических процессов, общественных изменений и ментальных сдвигов, через интенсивный интеллектуальный обмен с другими университетами, включающий разнообразные виды академической и студенческой мобильности, а также через всю систему управления и организации работы университета, целью которой следует считать не только подготовку квалифицированного специалиста, но и создание условий для формирования творческой духовной личности, интеллигента, готового к культурно-ценностному самоопределению.
Примечания
1. Захаров, И, В, Миссия университета в европейской культуре [Текст] / И. В. Захаров, Е. С. Ляхович. М., 1994. С. 16.
2. Стайнер, Дж, Культура: цена, которую вы платите [Текст] / Дж. Стайнер // Керни Дж. Диалоги о Европе. М., 2002. С. 99.
3. Скатов, Н, Н, Российская культура и процессы глобализации [Текст] / Н. Н. Скатов // Культура и глобализационные вызовы мирового развития. СПб., 2005. С. 14.
4. К Европейскому пространству высшего образования: откликаясь на вызовы глобализированного мира [Текст] // Высшее образование в России. 2007. № 9. С. 14.
5. Hempfill, T. Scientific development and institutional shifts [Text] / Т. Hempfill // Technology in society. 2005. № 1. Vol. 27. P. 39-53. - Реф. ст.: РЖ. Сер. 8. 2005. № 3. С. 36.
6. Культура: теории и проблемы [Текст]. М., 1995. С. 173.
7. Малянов, Е. Вуз искусства и культуры в XXI веке [Текст] / Е. Малянов // Alma Mater: вестник высшей школы. 2003. № 7. С. 12-13.
8. Указанное явление не является сугубо российским. Исследования фиксируют кризисные явления, например в Китае. В частности, О. А. Маш-кина отмечает: «В стране все еще крайне низок уровень общей эрудиции молодежи, в основе которой должна лежать подготовка по гуманитарным наукам... Только 0,2% китайцев имеют базовые научные представления. Для сравнения в Европе и Америке этот показатель выше в 22 и 35,5 раза соответственно». См.: Машкина, О. А. Особенности реформирования высшего образования в Китае в 1980-1990-е годы [Текст] / О. А. Машкина // Вестник Московского государственного университета. М., 2004. № 2. С. 95.
9. Парыгин, Б. Д. Традиции гуманитарной культуры в образовании: кризис и альтернативы [Текст] /
Б. Д. Парыгин // Культура и глобализационные вызовы мирового развития. СПб., 2005. С. 181.
10. В новейшем исследовании «Наука, образование, инновации: стратегическое управление» приводятся обширные сведения об опыте некоторых отечественных и зарубежных университетов в этой области. См.: Ракитов, А. И. Наука, образование, инновации: стратегическое управление [Текст] / А. И. Ракитов,
A. Н. Райков, Е. А. Ковчуго. М., 2007. С. 19-41, 147154.
11. Ортега-и-Гассет, X. Миссия университета [Текст] / X. Ортега-и-Гассет // Alma Mater: вестник высшей школы. 2006. № 8. С. 48.
12. Там же. С. 51.
13. Межуев, В. Культура и образование [Текст] /
B. Межуев // А1та Mater: вестник высшей школы. 2004. № 5. С. 7-8.
14. См.: Долженко, О. Университет в условиях меж-цивилизационного зазора [Текст] / О. Долженко // Alma Mater: вестник высшей школы. 2007. № 5. С. 17.
15. Валлерстайн, И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире [Текст] / И. Валлер-стайн. СПб., 2001. С. 189.
16. Репина, Л. П. Социальная память и историческая культура средневековой Европы [Текст] / Л. П. Репина // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. № 12. М., 2004. С. 6.
17. Валлерстайн, И. Указ. соч. С. 146.
18. Там же. С. 148.
