CC BY
64
Василий БАБОШИН
УНИКАЛЬНОСТЬ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО НИГИЛИЗМА
В статье анализируются наиболее существенные аспекты нигилизма, проявляющегося в современном российском обществе, аргументируется корреляция роста социального нигилизма в различных его формах с условиями современного постиндустриального общества.
The main aspects of nihilism, which becomes apparent nowadays in the Russian society, are being analyzed, and correlation of growth of social nihilism in its various forms with conditions of the rational modern post-industrial society is being argued.
Ключевые слова:
нигилизм, социальный нигилизм, общество знания, постиндустриальное общество; nihilism, social nihilism, knowledge society, post-industrial society.
БАБОШИН Василий Викторович — к.соц.н., ведущий научный сотрудник Ставропольского филиала ВНИИ МВД России fiUаl_stаvropoW mail.ru
На основе анализа процессов, происходящих в отечественной экономике, российский исследователь и политический деятель Г.А. Явлинский сделал вывод о том, что «меры самообороны, предпринимаемые членами налогооблагаемой группы в ответ на эксплуатацию со стороны олигархических групп влияния, состоят, главным образом, в уходе еще глубже в "безопасную гавань" параллельной экономики или даже в переходе на рельсы откровенного натурального хозяйства»1.
Из данного положения видно, что под социальным нигилизмом здесь понимается отрицание социальных институтов, норм и правил, а также общепринятых способов действия. Параллельная экономика начинает функционировать тогда, когда по каким-то причинам перестает действовать обычная, или «белая», экономика. В связи с этим ученый-экономист Явлинский полностью сводит причины к налоговой политике и к эксплуатации со стороны «олигархических групп влияния», а объектом эксплуатации он называет налогооблагаемую группу. Но при этом совершенно упускается из виду, что и налогообложение может быть как прямым, так и параллельным. Говоря другими словами, речь идет о вымогательстве взяток, сборе дани, получении откатов за распределение финансовых и иных ресурсов и т.п. К сожалению, и налоговая политика до сих пор не является совершенной, ибо не поощряет инновации, делая невозможной задачу модернизации. Как известно, наукоемкие производства могут появиться в стране, даже если экономика носит ярко выраженный сырьевой характер, но только при создании благоприятных условий в сфере налогообложения. Именно этого пока и не наблюдается, несмотря на все призывы власти и общественности.
Нет сомнений в том, что все основные формы социального нигилизма, в т.ч. и российского, связаны с появлением рационального современного общества, являющегося постиндустриальным. Большинство философов называют этот феномен обществом знания. Существуют и другие термины для обозначения того типа социума, который пришел на смену традиционным: общество риска, индивидуализированное общество, общество потребления, постмодернистское общество и др. Белл выделял следующие черты постиндустриального общества2:
1 Явлинский Г.А. Социально-экономическая система России и проблема ее модернизации : дис. ... д.э.н. // http://www.yabloko.ru/Publ/Diser/Yav_dissert/ dis_yav017.html
2 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. — М. : Academia, 1999, с. 18.
2011 '03
ВЛАСТЬ
75
— производство товаров уступает место производству услуг;
— профессиональный и технический классы начинают доминировать, оттесняя класс собственников;
— теоретические знания становятся фундаментом для разработки политики, прогнозирования будущего и принятия решений;
— резко возрастает роль технологий и технологических экспертиз;
— появляются социальные и интеллектуальные технологии.
Сегодня подавляющее количество теоретиков едины в том, что современное общество, новый тип социума, — это новые ценностные ориентации, новые типы поведения и новые способы конструирования социальной реальности. «Именно изменение ценностных ориентаций, способов конституирования социальности, а не "тупая" (пост-) индустриализация, создает... новую солидарность, а значит, и общество современного типа, которое в свою очередь может дать новое качество роста экономики»1. Так утверждают В.В. Кочетков и Л.Н. Кочеткова, подчеркивая, что фундаментальной чертой современного общества является особая роль знания. Это связано, по их мнению, со следующими особенностями данного ресурса2:
1) знание общедоступно, что отменяет традиционные формы социально-экономической конкуренции как борьбы за ограниченные ресурсы;
2) знание является ресурсом, но, будучи нематериальным, не обладает характерной для материальных ресурсов исчерпа-емостью;
3) знание накапливается не постепенно, а приобретается в ходе научно-технологических прорывов и творческих озарений;
4) знание контекстуально, т.е. любой элемент знания не самодостаточен, но может быть понят (использован) путем включения его в ту или иную систему знания;
5) знание накопительно, т.е. оно может соединяться с другим знанием;
6) знание мобильно и конфигуративно;
7) благодаря многоуровневости системы знания, его элементы могут быть компак-
1 Кочетков В.В., Кочеткова Л.Н. К вопросу о генезисе постиндустриального общества // Вопросы философии, 2010, № 2, с. 32.
2 Там же, с. 25.
тифицированы, свернуты, развернуты, архивированы и т.п.;
8) темпы получения нового знания все возрастают, а его «запасы» — неисчерпаемы.
Вместе с тем важно иметь в виду, что концепции постиндустриального общества также подвергаются критике и представляются чаще как идеологические, а не научные. По мнению скептиков, концепция постиндустриального общества разработана и применяется к американскому и другим «продвинутым» обществам потому, что власть этих обществ не хотела бы привлекать внимание к таким аспектам, как слияние этих обществ с мировым сообществом в процессе формирования единого экономического пространства. Как только осуществляется переход к иному масштабу анализа, выясняется, «что так называемая "новая экономика" вовсе не означает устранения или хотя бы сокращения "старой" "индустриальной" (экономики. — В.Б.). "Деиндустриализация" Запада не уменьшила промышленное производство, а лишь способствовала его перемещению в другие страны. Промышленность, если ее рассматривать в мировом масштабе, а не в рамках отдельных стран, так и осталась господствующей отраслью»3. С.А. Ермолаев утверждает, что многочисленные тенденции империалистического подавления одних стран другими в условиях нового общества, называемого им неклассическим, показывают актуальность идей марксизма, гораздо лучше объясняющих суть происходящего, нежели сервилистские теории вроде бел-ловской и тоффлеровской.
В процессе глобализации на традиционное разделение классов накладывается классовое разделение нового типа, в котором целые регионы превращаются в «угнетенные», бедные и участвующие в международном разделении труда на максимально невыгодных для себя условиях. «Непричастность "недоразвитых" стран к плодам "информационной революции" тогда становится следствием не ущербной стратегии развития как таковой, а классово ущемленного положения в мировом масштабе, определяющего соответствую-
3 Ермолаев С.А. Постиндустриализм или капитализм? // Неклассическое общество: векторы развития : материалы Всероссийской научно-практической конференции. — Владимир, 2008, с. 122.
щий стратегический курс»1. В последнем утверждении констатируется действительное положение дел: невозможно представить себе постиндустриальные общества без других обществ, которые потребляли бы самые разнообразные продукты таких «умных» экономик и производств, основанных на знаниях.
Но и сводить все к новому порядку угнетения было бы неправильно. Действительно, новые технологии многое трансформируют в социальном мире, наполняя новым содержанием традиционные отношения между людьми. Так, Э. Тоффлер в своей книге «Метаморфозы власти» описывает процесс развития постиндустриального общества как формирование «новой системы создания изобилия» и «богатства». Автор отмечает следующие ключевые элементы этой системы:
1) все ускоряющийся обмен данными, информацией и знаниями;
2) замена массового производства гибким, приспосабливаемым и «демассифи-цированным»;
3) земля, труд, сырье и даже капитал теряют свое значение по сравнению с символическим знанием;
4) увеличивается число источников капитала, деньги становятся электронными, а зачастую деньги замещаются информацией;
5) производство товаров и услуг все более зависит от стандартов и информации о них;
6) бюрократическая иерархия фрагмен-тируется и «выпрямляется», а иногда и заменяется мобильными центрами принятия решений;
7) появляются все новые организационные формы, менеджмент становится нелинейным и неиерархичным;
8) растет многообразие рабочих профессий, снижается их универсализм и взаимозаменяемость;
9) производственная жизнь зависит не от рабочих, капиталистов и менеджеров, а от новаторов;
10) создание изобилия становится все
1 Там же, с. 124.
более цикличным, цели действия все более превращаются в средства новых действий, а отходы производства — в ресурсы;
11) потребитель и производитель объединяются в «протребителя», становясь участниками единого процесса «производства — потребления»;
12) новая система создания изобилия разрушает грань между локальным и глобальным уровнями социального бытия, создавая эффект локальности2.
Таким образом, рефлексивный социум сталкивается с парадоксом развития, когда изменение воспринимается как угроза его существованию, а неизменность вступает в противоречие с обществом как динамической системой. «Поскольку развитие социальных систем имеет объективный характер, — отмечает Н.Н. Рыбалкин, — детерминируемый природой системы, отрицание того или иного существующего состояния системы не означает отрицания его существования как системы. Наоборот, она сохраняется в этом изменении (отрицании) и благодаря переходу от одного своего естественного состояния к другому»3. Если же изменения искусственно сдерживать, то это приводит к разрушению или перерождению природы динамических систем, например их трансформации в системы статические и консервативные.
Современные тенденции российского нигилизма все чаще выступают не как осмысленные и обоснованные позиции, а как некая реакция, которую социологи считают психологической и объясняют при помощи инструментария социальной психологии, а то и как девиацию. Но в социальной философии такие ответы не могут считаться удовлетворительными. Необходимо понять причину отрицания с учетом смыслового характера социальной детерминации.
2 Тоффлер Э. Метаморфозы власти. — М. : АСТ, 2002, с. 287-289.
3 Рыбалкин Н.Н. Философия безопасности : учебное пособие. — М. : Московский психолого-социальный институт, 2006, с. 209.
