CC BY
14
ГЕОЭКОНОМИКА И ГЕОПОЛИТИКА
СОКОЛОВ д.в.
УКРОЩЕНИЕ МОРДОРА1
Для успешной социально-экономической модернизации регионов Северного Кавказа необходимо опереться на самостоятельно сформировавшиеся отраслевые кластеры.
Бокоют. V.
THE TAMING OF MORDOR
For successful socio-economic modernization of the regions of the North Caucasus should rely on self-establi shed branch left clusters.
Ключевые слова: социально-экономическая модернизация, отраслевые кластеры, Северный Кавказ, миграция, регион, государственные институты.
Keywords: socio-economic modernization, industrial clusters, the Northern Caucasus, migration, region, state institutions.
Существующая система поддержки северокавказской экономики фактически стимулирует лишь тех, кто контролирует финансовые потоки
И экспертный, и бюрократический взгляд на Северный Кавказ имеют общее свойство - отсутствие целостной, динамичной картины происходящего. Неопределенность эта превращает аналитику в бытовую конспирологию, прогнозирование - в эсхатологию, политические решения - в заклинания, а «инвестиционные проекты» - в воздушные замки с быстрорастущими операционными расходами.
В сознании обывателя Северный Кавказ - это такой Мордор, страна темного властелина. Оттуда распространяется тьма, полчища орков и погибель цивилизации. Рецепты обсуждаются соответствующие: «хватит кормить Кавказ», «пусть отделяются», «всех разбомбить» и т. д. Любая аргументация экспертов, даже опыт личной дружбы с выходцами из республик Северного Кавказа, не могут затмить этот пугающий образ. Казачьи патрули губернатора Ткачева, негласный запрет на прием на работу и на призыв в армию кавказцев, «паспортизация» автобусных перевозок и другие «меры» - смесь паранойи и конкретных политических и коммерческих интересов, не имеющих ничего общего с рациональной стратегией развития региона. Более того, все это - верный способ усугубить проблему: Северный Кавказ - всего лишь зеркало Москвы.
Фронтир суверенитета
1 Материалы любезно предоставлены автором Оригинал: http://expert.ru/expert/2012/43/ukroschenie-mordora/
В обывательской формуле «Кавказ не Россия» есть определенный смысл. На Юге России государственные институты деградировали глубже, чем в других регионах страны. Кавказ от «не Кавказа» отделяется широким фронтиром - от Ставропольского края, в котором институты социальной поддержки населения выглядят лучше, чем институт собственности, до Дагестана, где практика применения насилия скорее соответствует средневековой борьбе рыцарей-феодалов, а не современному государству с полицией, охраняющей жизнь и собственность налогоплательщиков, где социальные программы превратились в топливо для патрон-клиентских сетей.
Экспертные рекомендации про «деньги в обмен на институты» повисают в пустоте. Предложение денег избыточно. Зато предложение институтов отсутствует. Существующие правила игры позволяют с минимальными издержками осваивать бюджеты, но попытки реформирования этих правил сулят дополнительные расходы и риски.
Вопрос не в том, правильно или неправильно кормить Кавказ. Проблема (как и в других регионах) в том, что способ этого кормления искажает экономические стимулы: оправданны инвестиции только в инструменты управления финансовыми потоками. Инвестиции в активы и технологии при существующем состоянии судебной системы и института собственности -безумие. Приватизация государственных институтов - самый доступный (правда, для избранных) «крупный» бизнес в стране, особенно в обсуждаемом регионе: там просто нет иного. Получается, что деньги, вместо того чтобы стимулировать экономику, выдавливают государство из региона. Одно из последствий такого реверса - чудовищное социальное неравенство. В итоге -нищета и отсутствие перспектив, что, в свою очередь, выдавливает вслед за деньгами население. Отсюда и «гибель», и «полчища». Чудес не бывает. Мы получаем ровно то, что финансируем.
Как зацепиться за реальность
Финансирование «поверх ландшафта», модернизация сверху, наверное, могут быть эффективными. Но, похоже, мы уже преодолели «максимум мощности» финансовых интервенций. Это как в двигателе внутреннего сгорания: с определенных оборотов мощность падает, а расход топлива растет. Нет необходимости выживать в конкурентной борьбе, есть возможность получать бюджеты на новые и новые проекты. Как выйти из этой ситуации?
Говоря техническим языком, нужно снова попробовать тронуться с первой передачи. Зацепиться за реальность.
В этом и состоит предлагаемая идея - инвестировать не «поверх ландшафта», а в расширение существующих очагов развития экономики, постепенно меняя для этого правила игры.
Очаги модернизации - точки спонтанного экономического роста, обусловленного комплексом институциональных, традиционных, рыночных и других факторов. Все получилось само, случайно, но эта случайность дает возможность воспользоваться готовой институциональной матрицей и попытаться ее мультиплицировать. Это еще не генная инженерия, которой мы, к слову сказать, не владеем, а банальная, но надежная селекция.
Кроме очагов модернизации разное состояние институтов в разных субъектах позволяет оптимизировать размещение разных по масштабам инвестиций и уровню технологий предприятий в пространстве. Например, наличие сравнительно дешевой рабочей силы без запросов на полный социальный пакет, легализация существующего де-факто налогового офшора и отсутствие альтернативных стратегий для предпринимателей (бюджетный рынок поделен) - хорошие условия для развития трудоемкой индустрии вроде производства обуви. Особенно если эта индустрия уже существует, как, например, в Дагестане. Масштабные инвестиции в производство кожи и организацию сбыта могут осуществляться в других регионах, там, где есть институты, позволяющие инвестировать в активы длинные деньги, и достаточный платежеспособный спрос, позволяющий строить ритейл.
Очаги модернизации
Что такое очаги модернизации на Северном Кавказе? В качестве примеров рассмотрим обувной кластер в Махачкале, откормочный бизнес в Дагестане и выращивание овощей и фруктов в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Ставропольском крае.
Обувной кластер. Это примерно 100 частных фабрик с количеством работников до 100 человек в каждой и несколько сотен (по некоторым данным, до двух тысяч) мелких цехов, иногда - семейных мастерских в Махачкале. Занятость в индустрии колеблется от 20 до 50 тыс. человек, основной контингент занятых - молодежь, часто мигранты из сел в первом поколении (чаще тоже молодые, в том числе студенты) и женщины из семей, нуждающихся в дополнительном заработке.
Изготовленная в Махачкале обувь занимает до 25% российского рынка обуви отечественного производства (от 2 до 5% общего объема рынка), уступая по масштабам только Ростову-на-Дону. Объем выплачиваемой заработной платы составляет до 10 млрд рублей в год. Качество производимой обуви разное, в том числе премиум-класс.
Развитие производства стимулировало появление оптовых магазинов сырья, фурнитуры и оборудования, формирование устойчивого спроса на кожу, подошву, развитие дилерской сети, развитие обувного дизайна. Махачкала закупает кожу в Рязани и на кожевенном заводе в Чегеме.
Возникновение обувной индустрии в Махачкале обусловлено многими причинами. Это ремесленная традиция лакского села Шовкра - «лакская обувь». Уникальный спрос на продукцию во времена советского дефицита и со стороны Чечни во время конфликта в 1990-е. Отсутствие альтернатив для предпринимателей - обувной бизнес своей структурой и экономикой защищен от рейдерства; кроме того, он не создает достаточной капитализации для ухода предпринимателей-обувщиков на бюджетный рынок. И наконец, достаточная концентрация производителей обуви в одном городе.
Обувная индустрия как велосипед: нужно все время «крутить педали» и работать в кредит. Помогло развитию производства и наличие трудовых ресурсов при дефиците альтернативных индивидуальных стратегий: честно
заработать 20-50 тыс. рублей при сдельной оплате и свободном графике в республике трудно.
Но у «обувного чуда» Махачкалы есть и проблемы. Это технологическая отсталость, связанная с большими рисками инвестиций в переоснащение производства; отсутствие сырьевой базы, связанное с рисками долгосрочных вложений; дефицит оборотных средств как обратная сторона «внелегально-сти» экономики. Существуют и барьеры доступа к рынкам сбыта, обусловленные неформальным характером большинства производственных отношений и отношений собственности в индустрии, невозможностью существенно увеличивать объем производства без гарантированного сбыта и товарных кредитов. Тормозят развитие обувного дела в Махачкале и слабость инфраструктуры, и высокая цена энергоресурсов как общие проблемы российской энергетики. Существенную угрозу для индустрии представляет смена поколения предпринимателей, что без индустриализации и модернизации отрасли, без повышения доходов и снижения рисков может привести к естественному сворачиванию индустрии: следующее поколение выберет другие регионы для жизни и другие сектора экономики для бизнеса.
Что может быть сделано для развития отрасли? Прежде всего - создание сырьевой базы (кожевенного производства) в Ставропольском крае или Ростовской области (может работать и на Ростов-на-Дону). Легализация налоговых каникул. Развитие образовательных программ для работников отрасли и внедрение новых технологий. Развитие системы сбыта.
В результате обувная индустрия может дать рост объема производства в два-три раза и количества рабочих мест, например в Махачкале, примерно на 50-100 тысяч.
Мясной кластер. Поводом для разговора является откорм крупного рогатого скота на частных подворьях преимущественно в Кадарской зоне (даргинские села Кара-Махи, Чабан-Махи, Кадар; население примерно 10-15 тыс. человек) и Ботлихском районе (село Гагатли) в Дагестане, где единовременно содержится около 50 тыс. голов КРС. Для откорма хозяйствами, держащими по 60-100 голов на приусадебных участках, закупается до 100 тыс. голов в год. Практически весь Юг России выращивает молодняк для откорма и поставляет на приусадебные откормочные комплексы в горах и предгорьях Дагестана через рынок в Хасавюрте и заготавливает корма.
Кроме крупного рогатого скота налажено производство баранины в горах Дагестана, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, а также - и в основном - в Восточном Ставрополье, где на кошарах содержится от 1 до 3 млн голов овец, в зависимости от конъюнктуры. Баранина идет на местный рынок, в Москву и другие крупные города, часто живьем; говядина - преимущественно на внутрирегиональный рынок.
Существующие объемы «приусадебного» животноводства предполагают производство племенного скота на откорм до 100 тыс. голов в год, производство соответствующего количества кормов и переработку примерно 60 тыс. тонн мяса. Существование готового очага развития и сформированного спроса на молодняк, корма и переработку избавляет от необходимости инве-
стировать в обучение рынка и налаживание сбыта, снижает коммерческие риски инвестиций в индустриализацию животноводства. Создание современного племенного комплекса в Восточном Ставрополье и (или) в Ростовской области, развитие ветеринарной службы, развитие переработки мяса и молочной промышленности от хладокомбинатов до мясоперерабатывающих и молочных заводов, развитие современной кормовой базы в Ставрополье, инвестиции в организацию сбыта готовой продукции могут привести к росту объема индустрии как минимум в два-три раза (до 40-100 млрд рублей выручки в год и более) и к росту количества рабочих мест в сельской местности в республиках и в Восточном Ставрополье на 100-150 тыс., включая самозанятость в фермерских хозяйствах.
Важно, что эти инвестиции будут стимулировать создание собственной сырьевой базы для кожевенного, шерстяного, обувного производства, производства шерстяных изделий в Карачаево-Черкесии.
Земля. Формирование современной аграрной индустрии в Ставрополье предполагает упорядочивание земельных отношений, что имеет совершенно самостоятельное институциональное и экономическое значение. Развитие института собственности на землю в Ставропольском крае приведет к повышению цены за гектар примерно в 10 раз, что даст дополнительный приток инвестиций как в сельскую местность, так и в города (за счет миграции части сельского населения и продажи паев по цене, соизмеримой со стоимостью жилья в мегаполисе). Сегодня средняя стоимость колхозного пая, не выделенного из общего клина, но предполагающего право собственности примерно на 10 га пашни, составляет 100 тыс. рублей. Земля со свидетельством о собственности и с кадастровым номером стоит в 10-20 раз дороже. Межевание приведет к тому, что обладатели паев смогут, продав свои наделы, купить жилье в городе, Ставрополе или Пятигорске. Это кардинально повысит мобильность сельского населения и изменит качество миграции в край.
Овощи и фрукты. В настоящее время на территории СКФО выращивается более 700 тыс. тонн капусты, преимущественно в Левашинском, Аку-шинском и Буйнакском районах Дагестана, в селении Былым в КБР и в селении Тиберда в КЧР. Большой объем томатов выращивается в Ставропольском крае, КБР и Южном Дагестане, на несколько миллиардов рублей абрикосов и других фруктов - в Дагестане и других республиках. Урожай овощей преимущественно получают на десятках тысяч приусадебных участков площадью несколько соток, о гектарах речь идет редко. Это основа местной экономики и занятости населения. Дома, машины, дипломы и жилье в городах -все имеет капустное, абрикосовое, яблочное происхождение. И не только. Сформировался вполне современный рынок труда, например, в дагестанских Левашах функционирует уникальная частная биржа труда, где на учете иногда стоит больше тысячи человек.
Вокруг овощеводства сложился рынок семян, удобрений, сельхозтехники и оборудования для полива и строительства теплиц и домашних овощехранилищ (используются в основном импортные семена устойчивых к засухе, вредителям и болезням, хорошо сохраняющихся при перевозке сортов).
Транспортировка овощей и фруктов в другие регионы РФ стимулирует развитие транспортной индустрии: частный автопарк в Дагестане, по большей части зарегистрированный в «капустных» и соседних районах, составляет несколько десятков (а возможно, сотни) тысяч грузовиков и грузовых рефрижераторов.
В Ставропольском крае, в Дагестане уже существуют динамично развивающиеся предприятия, производящие натуральные фруктовые и овощные соки из местного сырья. Например, соки торговой марки «Южный», произведенные ООО «Кубанская долина» в Степновском районе Ставропольского края.
Овощеводство и садоводство могут получить дополнительные возможности за счет инвестиций в инфраструктуру, технологии и «хорошие» институты. Резервы роста у отрасли огромны, если рассматривать импортзамеще-ние как перспективное направление развития сельского хозяйства. На сегодня и по овощам, и по фруктам доля на внутреннем рынке отечественных производителей за редким исключением не превышает 10%.
Подобные модели развития можно предложить для других отраслей: производства шерстяных изделий в Карачаево-Черкесии, швейной промышленности, производства мяса птицы в Кабардино-Балкарии, Северной Осетии-Алании, свиноводства т. д.
Земля и кровь
Из новых институтов для поддержки очаговой модернизации потребуется не только завершение земельной реформы в Ставропольском крае, но и формирование института собственности на землю на дагестанской плоскости и на равнине в Кабардино-Балкарии. А это в условиях малоземелья и политической системы, основанной как на феодальных доходах с землевладений, так и на распределении бюджетной и административной ренты от земель отгонного животноводства, может привести к ликвидации локальных этнических юрисдикций или традиционной политической автономии кумыков, ногайцев, русскоязычного населения - народов, заселявших равнину до начала интенсивной миграции горского населения. Эти риски на фоне укрупнения «латифундий» под «крупные инвестиционные проекты» могут спровоцировать националистическую мобилизацию и всплеск насилия в регионе, вплоть до вооруженных конфликтов между этническими группами. Особенно в Дагестане. Возможно, институт собственности на землю в Дагестане имеет смысл развивать на основе договоров аренды и субаренды, последовательно защищая права малых и средних арендаторов, продлевая в заявительном порядке аренду на 49 лет, разрешая перепродажу и передачу в наследство арендных договоров.
Для этого необходимо восстановить или сформировать заново институт, авторитет и значение правосудия на поселенческом, районном и региональном уровне, прежде всего для разрешения земельных и экономических конфликтов. Предложенное развитие естественных очагов экономического роста создает здоровые стимулы для институциональных реформ. Но это время, деньги и люди.
Преодолению рисков, связанных с дефицитом времени, может способствовать ускорение переезда избыточного сельского населения в города (при условии создания достаточного количества рабочих мест и профилактики возникновения бедных окраин) и институциональное стимулирование миграции, в том числе трудовой, внутри региона или за его пределы.
Но этого мало. Обсуждаемые реформы сложны в реализации и требуют совершенно нового качества субъекта региональной политики.
Субъекта, который объединит интересы владельцев (как частных, так и коллективных) производственных активов на территории республик и Ставропольского края. Который организует доступ к необходимым инвестициям и организационным ресурсам, защитит эти активы и инвестиции (используя аутсорсинг институтов) и обеспечит устойчивый спрос на институциональные реформы. Только тогда можно будет говорить о новом «сцеплении» с реальностью.
Ключ от Мордора
Создание такого субъекта (управляющей компании, агентства развития - название не столь важно) потребует трансформации привычных управленческих подходов. Учредителями должны стать не только представители вертикали, но и «резиденты» очагов модернизации и, самое главное, бенефициары «хороших» государственных институтов в регионе. Этот вынужденный разрыв вертикали потребует создания уникальной системы гарантий, основанной на залогах, взаимной зависимости и формальных правилах входа и выхода для всех политических партнеров. Это и есть механика перехода к современной политической системе взамен феодальной. И это вызов, на который нам все равно придется отвечать. Кратко условия задачи выглядят так.
Экономические условия. Обеспечение фискальной базы для финансирования эффективных государственных институтов в регионе. Для этого необходимо создание на основе существующих очагов развития высокотехнологичных агропромышленных, промышленных и сервисных предприятий с гарантированным сбытом товаров и услуг на внутреннем и глобальном рынках. Способных увеличить ВРП до 1000 млрд рублей в год, создать «индустриальный фронтир» на территории Ставропольского края и обеспечить спрос на производительный труд на территории республик.
Конкурентоспособность товаров и услуг, производимых в регионе, требует тотальной оптимизации административных расходов, которые сегодня составляют от 25 почти до 100% ВРП для разных субъектов, но не обеспечивают ни суверенитета государства, ни приемлемого уровня государственных услуг.
Институциональные условия - формирование института собственности на землю и восстановление светского института правосудия на местном и региональном уровне (прежде всего за счет его открытости и доступности). Это приведет к повышению капитализации активов в 10-20 раз за десять лет и обеспечит доступ предприятий и домохозяйств на мировой финансовый рынок. Без такого «институционального фронтира» нет и не будет условий для необходимых инвестиций.
Социальные условия. Увеличение занятости населения на территории республик и Ставропольского края (несколько сотен тысяч рабочих мест) путем включения в модернизацию существующих трудоемких очагов развития. Формирование управляемой экономической миграции, что снизит уровень политической (социальной, этнической и религиозной) мобилизации в регионе с критическим малоземельем и предотвратит развитие националистической мобилизации. Восстановление системы тотального светского среднего образования, что позволит снизить давление на государственные институты в среднесрочной перспективе.
Политическое условие успеха, как уже было сказано, - появление субъекта, который не является ни олигархом, ни чиновником. Это новый, одновременно чужеродный и необходимый элемент для всей нашей государственной машины. Может быть, ключ к его созданию и ключ к обустройству Северного Кавказа - один. Тогда масштабность и сложность задачи, задаваемой Северным Кавказом, - и вызов, и выход одновременно.
