CC BY
282
НАУЧНЫЕ СТАТЬИ
УКРАИНСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ
В.В. Помогаев
Pomogayev V.V. Ukrainian Nationalism: Past, Present And Future. Ukrainian nationalism cannot be regarded as a normal result of the development of the public outlook in the Ukraine. It is a specific Galitian ideology based on the priority of group and ethnic interests over human rights. This ideology can be firmly established with forcible methods only and is incompatible with democracy. Nationalistic tendencies are dangerous for the formation of the Ukraine's political system, its international situation and relations with Russia.
Российско-украинские отношения не обделены вниманием ученых, публицистов, политиков и это естественно: речь идет о втором по численности населения и экономическому потенциалу государстве СНГ, на территории которого в роли национального меньшинства оказались миллионы этнических русских. В свою очередь миллионы граждан России - этнические украинцы.
Сложное и противоречивое развитие российско-украинских отношений определяет оценочные крайности: от "славянской сестры", жаждущей вновь воссоединиться с Россией, до враждебной державы, которую не откладывая нужно сделать "настоящей заграницей". При этом даже непримиримые оппоненты сходятся в том, что будущее России и Украины во многом определяется национальными проблемами, в частности отчетливо прослеживающейся на Украине реанимацией идеологии украинского национализма. Его современные адепты пытаются представить украинский национализм закономерным этапом развития, высшим достижением украинской общественной мысли, единственно приемлемой для суверенной Украины государ-
ственной идеологией. Это требует объективного анализа идеологии и практики украинского национализма, особенностей его проявления на различных этапах, тенденций развития.
Прежде всего, не соответствует действительности утверждение идеологов и историков украинского национализма о том, что он является закономерным этапом развития украинской общественной мысли. На Восточной Украине, входившей в состав Российской империи, отсутствовала серьезная социальная база национализма. Русских и украинцев сближали схожие языки, общая религия, русские и украинские культурные традиции органично сосуществовали. В такой обстановке украинские общественные объединения, политические партии стояли на патриотических позициях, но на первый план выдвигали не культурно -этнические, а социально-экономические проблемы.
Сепаратистские тенденции на Украине усилились в 1917 году: в ноябре Центральная рада провозгласила создание Украинской народной республики. Но основная масса населения Украины не поддержала курс на разрыв с Россией. Безрезультат-
ными оказались и попытки петлюровской Директории разыграть "национальную карту" - они свелись к запрету русского языка, еврейским погромам и во многом обусловили падение петлюровского режима.
Идеология украинского национализма оформилась после первой мировой войны в Галиции - как специфическая галицкая идеология. Галичане - близкая к украинцам, но особая этническая группа, отличающаяся языком, религией, психологическим типом личности, физическими данными, исторической судьбой, болезненно восприняли включение Галиции в состав Польши.
Галичане остро ощущали комплекс национальной неполноценности: Австро-
Венгрия поддерживала здесь до войны равновесие между галичанами и поляками, которые теперь оказались хозяевами положения, проводили политику национальной дискриминации. Кроме того, украинско-польскую конфронтацию провоцировала Германия, ориентировавшаяся на пересмотр Версальского договора.
В такой ситуации Д. Донцов - современные украинские националисты провозгласили его "отцом украинского национализма" - сформулировал концепцию, за которой утвердилось название "интегральный национализм". Этим подчеркивалось, что речь идет о целостном мировоззрении, охватывающем идеологическую, политическую, этическую сферы.
Донцовская концепция основывалась на том, что носителем национальной идеи является "инициативное меньшинство": фанатичное, аморальное, не останавливающееся перед насилием. Его предназначение - навязать свою волю нации, создать украинское националистическое государство с вождистским, тоталитарным режимом, которое утвердится на международной арене, вытесняя другие нации. Учитывая масштабность этой задачи, галицкие сторонники интегрального национализма подчеркивали, что речь идет не о галицком - а об украинском национализме, претендующем стать идеологией всего украинского народа.
Идеология интегрального национализма нашла в Галиции некоторую социальную базу. Характерное для послевоенной Европы разочарование в классическом либерализме проявилось здесь особенно остро: с ним связывали неудачу борьбы за украинскую государственность в 1917 - 1920 годах. Ситуация обострялась национальной дискриминацйей, которую остро ощущали галицкие крестьяне - в результате поль-
ской политики колонизации и интеллигенты, практически лишенные профессиональных перспектив. Это повышало социальную активность интеллигентской и крестьянской молодежи. В национализме ее привлекали проповедь превосходства "украинской расы", надежды в украинском государстве повысить свой социальноэкономический и политический статус.
Интегральный национализм, как все идеологии, основанные на приоритете групповых интересов над правами человека, предполагал утвердить свое господство насильственными методами, поэтому тяготел к жесткому организационному оформлению. В 1929 году националистические кружки и группы объединились в Организацию украинских националистов (ОУН) с программой, основанной на донцовском интегральном национализме, уставом структуры орденского типа, тотально контролирующей своих членов [1].
В 30-х годах ОУН попыталась развернуть в Галиции массовую политическую работу, но этому препятствовала ее поверхностная, абстрактная, противоречивая программа. Новая программа ОУН была принята только в августе 1939 года, разрабатывалась под влиянием успехов Б. Муссолини и А. Гитлера и превратилась в синтез донцовского интегрального национализма, фашизма, национал-социализма, отвергаемых здравомыслящими галичанами [2]. ОУН не смогла распространить свою деятельность на Восточную Украину и даже в Галиции осталась малочисленной сектой.
Ограниченность собственных возможностей привела ОУН к превращению в платную резидентуру немецкой военной разведки, активно использовавшей галицких националистов в подготовке агрессии против Польши, а затем против СССР. В то же время, гитлеровцы избегали политических контактов с ОУН, не брали обязательств, подчеркивая, что не считают ее заслуживающей внимания политической силой [3].
После нападения Германии на СССР оуновцы, продвигаясь вслед за частями вермахта, получили возможность пропагандировать интегральный национализм на Восточной Украине, но не встретили поддержки. Украинцы, в отличие от галичан, не страдали комплексом национальной неполноценности. Стало очевидно, что интегральный национализм - специфическая галицкая идеология, консолидировать на ее основе украинцев невозможно.
Провал на Восточной Украине толкнул оуновцев на дальнейшее сотрудничество с
гитлеровцами. Бандеровская Украинская повстанческая армия (УПА) проводила этническую чистку: уничтожала поляков, евреев, белорусов, цыган, лояльных к Советской власти украинцев. Все это подтверждено документами, в том числе трофейными, гитлеровскими.
После второй мировой войны оуновцы попытались приспособиться к новой международной ситуации: заявили, что отказываются от наиболее одиозных элементов украинского интегрального национализма, будут бороться за либерализм, демократию. Но явная несовместимость националистических и демократических принципов привела в середине 50-х годов к расколу ОУН, которая утратила связь с Украиной, политическую роль в украинской эмиграции.
Некоторое время украинский интегральный национализм оставался невостребованным, так как "холодная война" велась Западом под либеральными, демократическими лозунгами. Соответственно и диссидентство на Украине, проявившееся во второй половине 50-х годов, носило антитоталитарный характер: на
первый план выдвигались проблемы идеологического плюрализма, прав человека. Слабость национального диссиденства в СССР объясняется массовыми межреспубликанскими миграциями населения, интернационализацией культуры, утверждением интернационального мировоззрения. Эти процессы протекали неоднозначно, но, как подтвердил исторический опыт, в конечном счете отвечали социальноэкономическим интересам республик
СССР, большинства их населения и поэтому оказались глубокими, устойчивыми.
Националистическая идеология привлекла некоторые категории населения Украины во время "перестройки". Среди людей с невысоким интеллектуальным и профессиональным уровнем нашлось немало желающих повысить свой социальный статус: перераспределить престижные рабочие места, собственность по этническому принципу. Их надежды подпитывались растерянностью, нерешительностью властей. Большую роль играла также финансовая и моральная поддержка Запада, использовавшего националистов для реализации своих планов развала СССР.
Украинские националисты, спеша достигнуть вожделенной "суверенности", в своем экстремизме превзошли оуновцев. Так, по мнению автора книги "Отзвук Великой Украины. Современная концепция украинского ’национализма" В. Яворского, Украине необходимо авторитарное госу-
дарство во главе с "национальной элитой", которая утвердит в сознании украинцев националистическую идеологию, привьет им культ силы, обеспечит победу в вечной борьбе наций. Россия - главный внешний враг Украины, внутренние враги - живущие на Украине русские. Их нужно подчинить "украинской национальной воле" или вынудить убраться с Украины. Заигрывания с национальными меньшинствами недопустимы [4].
Неонационалисты не скрывают, что не остановятся ни перед чем. "Когда идет борьба за выживание, не стоит плакаться, что какой-то метод вульгарный или жестокий. Если перед тобой враги, они должны быть уничтожены, скомпрометированы, изгнаны... О морали поговорим, когда победим" [5].
Придя к власти, неонационалисты не намерены играть в демократию: "Демократия и национализм - это две противоположные идеологии, исключающие одна другую". Опыт государственности есть смысл позаимствовать у гитлеровской Германии: "Ошибочно было бы рассматривать Германию 30 - 40-х годов как абсолютно негативный образец государства". Привлекательна, например, идея предоставить особые права господствующей этнической группе: "Украинская собственность должна принадлежать исключительно украинцам - избранному Богом народу" [6]. И не только собственность: "Украинское государство должно обслуживать украинскую нацию... Все бюджетные ассигнования должны направляться исключительно на развитие украинской культуры. Государственное образование (школы, средние специальные и высшие учебные заведения) должны быть только украинскими" [7].
Не скрывают украинские неонационалисты и своего шовинизма: "В пределах современной Украины нам немного тесно. Мы должны унаследовать политику бывшего Союза ССР. Наш долг защитить украинцев Кубани, в Тюмени, Башкирии, Азербайджане" [8]. Конечная цель - мировое господство: "завоевание мира и установление нового, украинского порядка"
[9].
Такого рода проповеди многочисленные националистические издания свободно распространяли большими тиражами по всей Украине как общенациональную идеологию.
Однако реалии государственного суверенитета Украины обманули надежды неонационалистов. Они делали ставку на сепаратизм: убеждали, что Украина, якобы, кор-
мит Россию, что Украина по всем производственным показателям занимает ведущие места в мире, после выхода из СССР будет богатейшей страной - ей обеспечены крупные инвестиции Запада.
Эти аргументы оказались на первых порах действенными: за государственный суверенитет Украины в декабре 1991 года проголосовало большинство ее населения, в том числе русские, "русскоязычные". Под воздействием националистической истерии децентрализация - неотъемлемая составляющая демократизации общества - переросла в дезинтеграцию.
Эйфория продолжалась недолго. Распад хозяйственного комплекса тяжело ударил по украинской экономике, а разрекламированная неонационалистами помощь Запада оказалась фикцией. Вместо обещанного всеобщего процветания суверенитет принес нищету. В ноябре 1995 года редактор львовской националистической газеты "За вильну Україну" Б. Вовк с грустью поведал читателям: "На днях пришлось уступить место у тарелки за обеденным столом, так как подошел мой ровесник и попросил: "Брат, не доедай всего, оставь немного для меня" [10].
Выяснилось также, что всплеск сепаратизма и национализм - не одно и то же. Часть населения Украины удалось убедить в том, что государственный суверенитет улучшит экономическое положение. Теперь граждане суверенной Украины чувствовали себя обманутыми и, особенно в восточных областях, болезненно восприняли распад СССР, разрыв связей с Россией, не спешили принести себя в жертву "национальной идее".
Неонационализм теряет позиции даже в Галиции - своем традиционном оплоте. В декабре 1995 года новосозданная львовская газета "Український шлях" в первом своем номере констатировала: "К сожалению,
националисты за пять лет успели набить читателю оскомину на всякую идейную трескотню не меньше, чем коммунисты за 70 лет" [11].
Больше потеряли, чем выиграли, от распада СССР сами неонационалисты, особенно молодые активисты сепаратист-ких акций. Первая волна украинского сепаратизма привела к власти ловких партноменклатурщиков, спешно перекрасившихся в демократов, даже в националистов. Они поделились лишь малой толикой власти и связанных с ней благ со "старыми диссидентами", молодняк остался не у дел.
Скромными оказались и успехи молодой "национальной элиты" в бизнесе. В
ноябре 1996 года националистический официоз "Нескорена навдя" забил тревогу: "Немногими капиталистами в бедной пока еще Украине становятся если не первые, вторые, третьи секретари бывших парткомов, председатели Советов всех уровней, то их дети, вся бывшая боевая комсомольская рать" [12].
Мириться с таким положением молодые неонационалисты не хотят, претендуют на положение правящей элиты. Но достичь этого демократическим путем в современной Украине невозможно: непопулярность галицкого национализма со всей очевидностью продемонстрировали уже парламентские выборы 1993 года. Украинская национальная ассамблея получила три депутатских мандата, Социал-националисти-ческая партия Украины - ни одного, Конгресс украинских националистов -девять, ОУН - два [13]. Последующие события авторитета неонационалистам также не прибавили, националистическая демагогия стремительно вышла из моды. В ноябре 1996 года "Нескорена нащя" сокрушалась: "Сегодня мало кто отважится публично назвать себя националистом" [12].
Поэтому характерная черта нынешнего украинского национализма - ставка на силу. Демократический антураж отброшен, неонационалисты заявляют, что "национальная революция" не закончена. Завершится она "полной и окончательной независимостью украинской нации". Это означает, что, во-первых, к государственной власти будут допускаться "только украинские патриоты"; во-вторых, украинцы будут "хозяевами в своей державе и не могут быть руководимы или эксплуатированы инородцами" [14]. Интегральный национализм получит статус государственной идеологии, установится "украинский порядок", который предоставит "патриотам"-националистам исключительные права политической и бизнес элиты, поставит их вне конкуренции.
Насколько реальны претензии украинских неонационалистов? Часть украинской правящей элиты откровенно благоволит им. Получили легальный статус ОУН, новые национал-экстремистские организации: Конгресс украинских националистов, Социал-националистическая партия Украины, Украинская национальная ассамблея, Украинская народная самооборона. Эти немногочисленные объединения, базирующиеся на западные области, нашли спонсоров, выделяющих средства на формирование отрядов боевиков, издание большими тиражами газет и журналов,
пропагандистские "десанты" на Восточную Украину.
Украинские власти смотрят сквозь пальцы не только на пропаганду национал-экстремизма. Неонационалистам сходят с рук массовые беспорядки с использованием отрядов боевиков, поджоги синагог, погромы русских культурных обществ. Более того, усиливается обработка общественного мнения государственными средствами массовой информации в духе националистической истерии, разнузданного антирусизма. Россия открыто провозглашается виновницей всех бед Украины в прошлом и настоящем, угрозой ее суверенитету. Не будет преувеличением вывод о том, что национализм, де-факто, стал государственной идеологией Украины, если понимать под государственной идеологией идеологию, которая насаждается в массовом сознании правящей элитой.
Прежде всего, украинская правящая элита видит в разыгрывании "националистической карты" удобное средство отвлечения внимания населения от углубляющегося социально-экономического кризиса, пытается с помощью образа внешнего врага обеспечить внутригосударственную консолидацию.
Кроме того, Запад все более откровенно проводит в отношении СНГ тактику дестабилизации, как основу своего диктата в постсоветском пространстве, препятствуя любым интеграционным процессам, в том числе между Россией и Украиной. Госсекретарь США М. Олбрайт открыто высказалась за то, чтобы до начала следующего века окончательно вывести Россию из числа своих возможных геополитических противников, усилить американские позиции продвижением НАТО на Восток. В реализации этих замыслов Украине отводится важная роль. В 1994 году 3. Бжезинский заявил: "Без Украины Россия никогда не станет снова империей", имея в виду не только экономический и военный потенциал Украины, но и ее геополитическое значение для России в Европе [15]. Естественно, "антирусизм" украинской политики встречает не только моральную, но и материальную поддержку Запада.
В то же время, различия между регионами Украины очень велики, что в принципе исключает возможность утверждения единой идеологии украинского общества, тем более идеологии националистической.
Значительную часть населения Восточной Украины составляют русские, обрусевшие украинц'ы, полинациональные семьи. Все они болезненно реагируют на возмож-
ность этнической дискриминации, способны противостоять идейно-политическому давлению галицких националистов, их киевских покровителей. К тому же и значительная часть этнических украинцев осознают, что украинский национализм в условиях Восточной Украины не сулит им ни социальных, ни личных перспектив. Поэтому более вероятно, что в восточноукраинском обществе на первый план выйдут социальные проблемы, активизируются рабочее, профсоюзное движения.
Даже в традиционном оплоте националистов - на Западной Украине, их социальная база сужается. Русских и "восточников" здесь всегда было немного, после провозглашения украинского суверенитета значительная часть их перебралась на Восточную Украину, в Россию. Оставшиеся не играют заметной общественно-политической роли. Борьба за положение элиты ведется между группировками этнических галичан: не имеющие "коммунистического прошлого", особенно молодежь, пытаются вытеснить с престижных социальнополитических позиций конкурентов, имевших отношение к прежней номенклатуре, бывших коммунистов и комсомольцев. Это раскалывает западноукраинское общество, заставляет значительную его часть настороженно относиться к национал-экстремизму, чреватому к тому же конфликтом с Восточной Украиной, от которой Западная Украина практически полностью зависима экономически. Угрозы националистов отделить Западную Украину от Восточной, создать там "подлинно украинское" государство - политический блеф. Его западными соседями будут никогда не симпатизировавшее украинскому национализму Закарпатье, традиционно враждебные украинцам поляки. Западная Украина вернется к тому, чем была до 1939 года: официально признанным самым нищим регионом Европы.
Характерно, что галицкие националисты чувствуют изменение ситуации. Первого мая 1997 года по Львову впервые с 1991 года прошла демонстрация коммунистов и социалистов под красными флагами. Раньше такие попытки пресекались национал-экстремистами, их участники избивались при полном попустительстве властей. Более того, один из лидеров галицких националистов Д. Корчинский выступил на "красном" митинге, назвал присутствующих товарищами и призвал сотрудничать с националистами, мотивируя это тем, что "если бы Карл Маркс был жив, он
стал бы членом Украинской национальной ассамблеи" [16].
Очевидно, что неонационализм, не имея на Украине серьезной социальной базы, не может стать для нее перспективной политикой.
Украина, как и большинство государств СНГ, представляет собой этнический клубок, в котором невозможно выделить явно доминирующую культуру. Попытки правящей элиты насаждать ее "сверху" лишь обостряют проблему прав этнолингвистических меньшинств. Вполне вероятен раскол украинского общества, государства. Уже сейчас серьезной проблемой для Украины стал крымский сепаратизм, вариант выделения из состава Украины в самостоятельное территориальное формирование активно дискутируется в граничащих с Россией областях, в Новороссии. Серьезным катализатором этих процессов стала российско-белорусская интеграция.
Несовместим национализм и с претензией Украины стать в перспективе развитым индустриальным государством. Индустриализация предполагает формирование единой лингво-культурной среды, исключающей приоритет групповых этнических интересов.
Активность украинских неонационалистов при явном попустительстве государственных структур вызывает негативные для Украины миграционные процессы. При разделе СССР многие украинцы поспешили вернуться на историческую родину. Баланс миграционного обмена с Украиной был для России отрицательным, в том числе за счет русских. С 1993 года ситуация кардинально меняется: принимающей страной в постсоветском пространстве осталась одна Россия. В нее потянулись большинство мигрантов-укра-инцев из неславянских республик. С Украины стали выезжать русские, перебираются по возможности в Россию и этнические украинцы [17].
Миграция становится серьезным фактором усиления межнациональной напряженности. По мере обострения конкуренции во всех сферах жизни общества в массовом сознании, особенно социумов к конкуренции не адаптированных, этническая принадлежность становится признаком своих" и "чужих". "Чужие" претендуют на какие-то права, в то время как у них есть свои государства, в которых - рассказывают вынужденные переселенцы -'наших" притесняют. Провозглашая курс на вытеснение русских с Украины, украинские
неонационалисты осложняют положение постоянно проживающих в России этнических украинцев.
Ситуация усугубляется тем, что с Украины в Россию идет самый весомый поток временных трудовых мигрантов -гастарбайтаров: 74,6 процента общего количества. Их привлекает более высокая по сравнению с Украиной оплата труда, для многих это единственный шанс прокормить семьи.
Межэтнические отношения в России еще не приводили к серьезным конфликтам. Это во многом объясняется тем, что для русского менталитета не характерны обостренные национальные чувства. Как показали проведенные в 1996 году социологические исследования, национальные традиции в своей системе ценностей русские ставят на седьмое место: после законности, свободы, справедливости [18]. Но миграционные процессы меняют общественное сознание. Пока большинство украинских гастарбайтаров оценивают отношение к себе в России как "хорошее", "нормальное", только 10 процентов отмечают недоброжелательность [19]. Углубление экономического кризиса в России, безусловно, изменит это соотношение в худшую сторону, что, в свою очередь, ухудшит отношение к этническим русским на Украине.
Таким образом, активизация украинского национализма не принесет пользы никому, в первую очередь, самим украинцам: усилит социальную напряженность на Украине, ограничит возможности учебы и работы в России. Призывы неонационалистов ориентировать Украину исключительно на Запад игнорируют геополитические реалии. Опыт государственной независимости бывших республик СССР показал, что на мировые рынки их не пустят, там давно сложилась своя система экономических отношений, основанная на жесткой конкуренции. Государства СНГ нужны друг другу, чтобы их экономики, формировавшиеся как единый хозяйственный комплекс, могли нормально функционировать. В этом процессе национализму места нет.
1. Розбуова нації. 1929. Ч. 1-2, 3-4.
2. Політична програма І Устрій ОУН. Видання ОУН, 1940. С. 16, 18, 20, 31-38, 43-48.
3. Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины. Ф. 4628. Оп. 1. Д. 10. Л. 70-75, 99-102.
4. Яворський В. Відлуння Великої України. Сучасна концепція українського націоналізму. Львів, 1992. С. 42-45, 48, 50-52, 54, 57, 68.
5. Нескорена нація. 1993. Ч. 8.
6. Голос нації. 1994. 4 січня.
7. Поклик сумління. 1992. № 3.
8. Высокий замок. 1993. 16 февр.
9. Голос нації. 1992. № 13-14.
10. За вільну Україну. 1995. 18 листопада.
11. Український шлях. 1995. 8 грудня.
12. Нескорена нація. 1996. Листопад.
13. Республіка. 1995. № 1. С. 20.
14. Нескорена нація. 1996. Серпень, листопад.
15. Митрофанов А.В. АнтиНАТО. Новая идея российской геополитики, тактика и стратегия на современном этапе. М., 1997. С. 11.
16. Высокий замок. 1997. 2 мая.
17. Зайончкоеская Ж. Русский вопрос // Миграция. 1996. № 1. С. 7-11.
18. Реалист. 1996. № 27.
19. Кириллова Е.К. Временная трудовая миграция из Украины в Россию // Проблемы прогнозирования. 1996. № 6. С. 105.
ИСКУССТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ МАО ЦЗЭДУНА И РЕФОРМЫ В КИТАЕ
И.Е. Пожилов
Pozhilov I.E. Mao Zedong's Skills In Political Struggle And China's Reform. The article analyses some elaborations and policies of the Chinese Communist Party’s so-called new democracy in 1949-53 as a historical prerequisite for those of Deng Xiaoping's 'second revolution' in today’s China.
После отставки Дэн Сяопина с последней официальной должности председателя Центрального военного совета
КНР1 в 1989 году российские и западные политологи самое пристальное внимание уделили вопросу о дальнейшей судьбе начатых по его инициативе социальноэкономических реформ в стране. Кончина китайского руководителя в феврале нынешнего года придала проблеме, как видно, еще большую актуальность. Действительно, на Востоке уход из жизни
признанного лидера, тем более отмеченного харизмой, имеет, в принципе, основания стать поворотным событием в национальной истории. И не только в ней. Смена курса в политике азиатского гиганта, каковым является современный Китай, неизбежно повлечет за собой существенные изменения в системе как регионального, так и глобального баланса сил и интересов.
Общепринятый вариант прогнозирования ситуации в КНР в постдэновское время - с учетом сложившихся реалий в высшем эшелоне власти, перемен в общественном сознании китайцев и, разумеет-
1 Принято считать, что Дэн Сяопин никогда не занимал высших партийно-государственных постов. Между тем, по сложившейся традиции, должность председателя Центрального военного совета КНР (ранее - Военного совета ЦК КПК) являлась ключевой во властной иерархии китайских коммунистов.
ся, имея в виду колоссальные успехи в экономике и повышении жизненных стандартов - в целом оптимистичен у большинства наблюдателей. С этим трудно не согласиться. Однако, как представляется, любая рисуемая ими перспектива обретет куда более четкие контуры, будь анализ дополнен обращением к непродолжительному, но, на наш взгляд, весьма многозначащему периоду в истории КПК и КНР -второй половине 40-х - началу 50-х годов.
Событийное содержание периода сводится к последнему раунду борьбы за власть между компартией и гоминьданом и начальной фазе перехода к социализму. Сквозную линию данного этапа образует выдвижение коммунистами программы строительства нового Китая. Программа, получившая название "новой демократии", была разработана коллективными усилиями руководителей КПК, хотя формальное авторство осталось за Мао Цзэдуном. Основные положения доктрины изложены им в работах "О новой демократии" (1940) и "О коалиционном правительстве" (1945) [1 - 2]. Разъясняя значение самого термина "новая демократия", Мао Цзэдун отмечал: "Такая республика новой демократии отличается, с одной стороны, от буржуазных республик старого, европейско-американского типа, республик буржуазной диктатуры. То были республики ста-
