CC BY
107
История политической мысли
В. В. Полищук ПРОБЛЕМЫ ЭТИКИ В ДОКТРИНЕ Д. ДОНЦОВА
В статье В. В. Полищука, которая была написана и опубликована на украинском языке в 2005 г. и тогда же подготовлена к печати им лично для польского издания, а также переведена на русский язык и любезно передана его переводчиком В. В. Варюхиным нашему журналу, поднимаются проблемы демонстративной декларации отсутствия этических норм в теории национализма Д. Донцова, одного из идеологов ОУН. Автора искренне беспокоило то, что теоретики украинского националистического движения не только исповедуют принцип «Нация превыше всего!», но и считают нормой пренебрежение чьих-либо интересов помимо интересов собственной нации. В. В. Полищук поставил и вопрос о том, как в целях идеологической пропаганды теоретики-националисты эффективно используют цитаты из работы мыслителей, которых в национализме, или тем более фашизме, заподозрить невозможно.
Ключевые слова: национализм, фашизм, этика, мораль, этические нормы, националистическое движение, Украина, украинская нация.
Предисловие переводчика статьи1
Проблемы морали и этики занимают определенное, порой заметное место как в исторической политологии В. Полищука, посвященной теме интегрального украинского национализма, так и в его политологических или публицистических работах, посвященных современности, обычно связанных с этой проблемой, которая и поныне является актуальной и для Украины, и, опосредованно или непосредственно, для соседних с ней стран, а также для Канады и США, где обосновались многие эмигранты из бандеровской, мельниковской ОУН или их последователи-наследники. Последние заметно влияют на политику современной Украины, являлись, например, соучастниками — внешними движущими силами «оранжевой революции» (см.: Полищук, 2008). Вместе с тем последовательное фило-софски-этическое рассмотрение проблемы этики национализма, в данном случае интегрального украинского национализма, занимает особое, нетрадиционное место среди других основательных работ автора, исследующих тему с политологической, правовой, исторической сторон, дополняя многогранность той полноты, с которой изучается проблема.
В работе впервые подробно рассмотрена этическая составляющая доктрины Д. Донцова, основоположника идеологии украинского интегрального национализма, принятой политически и осуществлявшейся на практике в виде геноцида формированиями и организациями ОУН и УПА
1 Перевод с украинского В. В. Варюхина. © В. В. Полищук, 2009
(бандеровцами). Показано, что в этике доктрины проявился антигуманный, антихристианский, противоречащий общечеловеческим ценностям экстремально фашистский характер доктрины, основанной на социальном дарвинизме и трактовке нации «как вида в природе». Работа имеет философско-этическое или историческое значение, она также актуальна в связи со сложной политической ситуацией в ныне независимой Украине и, безусловно, представляет значительный интерес для русскоязычного научного сообщества, политологов, историков, философов, занимающихся проблемами этики, исследованиями национализма.
Данью памяти большого ученого В. Полищука, скончавшегося 17 ноября 2008 г. на 83-м году жизни, выражением запоздалой благодарности ему за проделанную колоссальную многогранную работу по исследованию одной из разновидностей национализма, проблемы, которая и сегодня актуальна для Украины, России и других государств, будет первая публикация этой работы на русском языке.
Идеологическая доктрина Дмитрия Донцова, сформулированная им в 1926 г. в работе «Национализм» (Донцов, 1926), была принята на идеологическое вооружение Организацией украинских националистов (ОУН) на её учредительном съезде в 1929 г. (см.: Мир-чук, 1968, с. 91). Это обстоятельство, в связи с преступной практикой структур ОУН, приобретшей в межвоенный период форму индивидуального террора, а во время Второй мировой войны — форму геноцида польского и украинского населения, обосновывает пусть даже в краткой разработке, тему этики в этой доктрине. Автор работы рассчитывает на заинтересованность этой проблемой людей науки, занимающихся аксиологией. Дополнительным основанием для пристального внимания возникшей темы является факт большого расхождения в сфере оценок причин, методов и следствий действий формирований, которые возникли и действовали на основании доктрины Донцова.
Следует признать, что под этикой мы понимаем совокупность оценок и моральных норм, принятых в данной эпохе, в данном обществе. Это «в данном обществе» указывает, что оценка поведения людей или их групп не едина ни в мировом масштабе, ни даже на отдельных континентах, а понятие «моральные ценности» — не всеобщее: что для одних составляет добро, для других — зло. Всё же «в данной эпохе», то есть в то время, когда мы живём, в принципе есть установленные общепризнанные нормы, ценности, отклонение от которых мы обозначаем в негативных категориях. В этом случае речь идет не о моральном релятивизме в смысле подгонки оценок к целям и потребностям определённых групп людей или же идеологически-политических направлений.
В XX и начале XXI в. понятия добра и зла хотя бы формальным образом были унифицированы; общечеловеческие ценности в принципе пересекаются с догматами христианской религии, что следует особо подчёркнуть в контексте исследований доктрины Донцова, которая стала идеологией украинского националистического движения. Упоминание о «хотя бы формальной унификации» продиктовано тенденцией фактического признания в настоящее время денег — библейской мамоны — высшей ценностью, что мы и наблюдаем в повседневности.
Проблемы этики, моральности в доктрине Д. Донцова не могут ограничиваться теоретическим анализом, так как моральным оценкам нужно подвергнуть и действия организаций украинского националистического движения; таким же оценкам необходимо подвергнуть отношение науки и политики к причинам, методам и последствиям действий упомянутых организаций. В этом смысле исследование этики в доктрине Д. Донцова является приоритетом одновременно и политологов, и философов, и исследователей доктрины христианства.
Исходя из очевидного факта, что украинское националистическое движение в виде ОУН было и остается образованием идеоло-гически-политическим, приходим к выводу, что всякое исследование в этой сфере необходимо начинать с анализа идеологических основ, следовательно, c доктрины Донцова, а затем и политических принципов ОУН, которые, по сути дела, и строятся на этих идеологических основах. Следует указать на тот факт, что никто из историков или политологов, равно как в Польше, так и на Западе, до сих пор не предпринял попытки исследований упомянутой доктрины2. Эту ситуацию следует определить как ошибку принципиального характера в сфере методологии исследования феномена, известного как интегральный украинский национализм. Эта ошибка вызвана, между прочим, игнорированием известного науке факта, что «на-ционализмов», по меньшей мере, столько же, сколько было «со-циализмов» как идеологически-политических движений; отсюда частое и безосновательное отождествление украинского национализма, являющегося по своей сути украинской разновидностью фашизма, с традиционными национализмами, встречающимися, например, в Польше и других странах с доминированием европейской политической культуры.
Основательная и всесторонняя квалификация украинского национализма в его организационной форме в виде ОУН возможна
2 Причиной, возможно, является незнание украинского языка польскими исследователями. Автор данной статьи перевел на польский язык работу Д. Донцова «Национализм» в надежде, что одно из польских научных издательств его опубликует.
234 _____________________________________________________________________________
лишь после анализа его идеологических основ, вытекающих из доктрины Д. Донцова, и из его программно-политических принципов, из исследований этики этого движения. Сама по себе даже очевидно преступная деятельность формирований ОУН не предоставляет полного материала для такой оценки.
Автор этой работы исходит из принципа, что методологически самым лучшим изложением этико-моральных проблем в доктрине Донцова будет подробное цитирование его аргументов «за» и «против», с чем читателю придется смириться, поскольку этот прием будет способствовать ясности изложения.
Нация как отправная точка этики в доктрине Донцова
Вопреки научному взгляду на то, что народ-нация — категория историческая, Донцов, даже игнорируя границы, указанные социальным дарвинизмом, исходит из принципа, что нация — явление вечное (Донцов, 1926, с. 243), а в соответствии с социальным дарвинизмом — что нация есть вид в природе. Из этой его позиции вытекают все морально-этические принципы, представленные в доктрине. В этой сфере Донцов пошёл гораздо дальше, чем А. Гитлер в «Майн Кампф», где последний трактует весь человеческий род как вид (лат. species; англ. mankind) (Там же, с. 53). Трактовка Донцовым нации как species3 имеет своим результатом целый ряд морально-этических положений в сформулированной им доктрине. Вершиной развития нации, по Донцову, является создание ею национального государства. Нация и национальное государство у Донцова — наивысшая ценность в соответствии с провозглашенным в ОУН принципом «Нация превыше всего!», следовательно, выше Бога, выше сформированных и закрепившихся в последние столетия общечеловеческих и христианских ценностей.
Внешне доктрина Донцова носит универсальный характер (каждая нация составляет species), но всё же фактически она относится исключительно к украинскому национализму, поскольку Донцов формулировал её с мыслью об украинской нации.
В соответствии с конструкцией работы Донцова анализ морально-этических основ в его доктрине методологически должен касаться: а) оценок контекста донцовской критики украинского национального движения в XIX столетии; б) оценки последствий донцовского «рецепта» роли нации в построении украинского националистического государства.
Хотя в науке принято ссылаться на последнее издание анализируемой работы, но по отношению к «Национализму» Д. Донцова
3 Species — лат. «вид в природе».
________________________________________________________________________________ 235
рекомендуется отход от этого принципа, поскольку он в издании 1966 г., очевидно, из приспособленческих соображений (поражение нацистской Германии, эмиграция Донцова на Запад) сделал ряд исключений из первого издания, хотя это и не привело к принципиальной ревизии доктрин.
Критика Донцовым украинского движения
до Первой мировой войны в контексте норм морали
Предварительно надо пояснить, что к украинскому национальному движению XIX столетия Донцов относит все его направления — от правых до социалистов. Точкой опоры для критики в их адрес для Донцова выступает французская провинция Прованс, население которой, имея свой особый диалект и местную литературу, слилось с французской нацией — жители Прованса стали французами. Можно найти много иных примеров формирования наций в Европе. Это обстоятельство в связи с чувством близости части украинцев4 к России (ощущение восточнославянского этнического единства, очень схожий язык, общая православная религия, общая история, насчитывающая более XX веков) дало Донцову основания назвать «провансальцами» тех украинцев, которые не высказывались за жесткий раздел украинцев и россиян, а их движение — «прован-сальством». Тех, кто ощущал «отдельность» («особость») украинского народа, но не высказывались за жесткий отрыв от России, Донцов называет обобщенно «украинофилами», невзирая на их политические взгляды.
Донцов обвиняет «украинофилов» в том, что они осуждали вражду между нациями. Он говорит в этом контексте: «”Украинофилы” тоже были националистами, но без огласки. Причиной вражды между нациями были для них не закон вечной конкуренции между ра-сами5, не борьба за существование, перенесённая из органического мира в надорганический; причиной национальных ссор была умственная отсталость, борьба идей и в главной мере — недоразумения (по мнению "украинофилов”. — В. П.). Ничто иное, чем недоразумения, наглость и невежество, нехватка культуры, были причиной, по которой расы людей тысячи лет взаимно истреблялись». По Донцо-
4 Название «украинцы» относительно коренного населения сегодняшней Украины возникло только в XIX столетии. Есть теория, согласно которой польские деятели (Ян Потоцкий и др.) и правители Австро-Венгерской империи были теми, кто после раздела Польши подал мысль некоторым русским деятелям об отличии народа, живущего от Карпат до Азовского моря от собственно русских. Именно на этом фоне и зародилось украинское народное движение.
5 Донцов, как и ряд авторов начала XX столетия, часто использовал как синонимы понятия «нация» и «раса»; здесь его интересует вражда между нациями.
236 ____________________________________________________________________________
ву же, как он сам пишет, разрешение споров между нациями надо было вести путем столкновений, войн, как об этом он скажет дальше, а война — это уничтожение людей.
В том же контексте, по Донцову, «украинофилы» заблуждались, убеждая окружение в вере в «возвышенные идеи, в общечеловеческое братство» (Донцов, 1926, с. 10). Этой гуманитарной позиции «мефодиевцев»6 он противопоставляет свою точку зрения, обосновывая ее словами: «Вечное стремление народов к экспансии и завоеваниям не было для них («украинофилов». — В. П.) равноценным понятию нации» (Там же).
Одним из самых выдающихся представителей украинофильства был профессор истории Михаил Драгоманов, взгляды которого разделяли многие украинские деятели, как в Украине надднепрянской, так и в остававшейся под австрийской аннексией Галиции, поэтому Донцов близкие этому ученому взгляды называет «драгомановщи-ной», а их сторонников — «драгомановцами». Взглядам Драгомано-ва Донцов противопоставляет свое представление о ценностях. Он язвительно пишет: «Драгоманов и прочие разумные люди начали думать, что угнетение одного народа другим вещь несправедливая, крайне неумная, не приносящая пользы даже властвующей толпе (народу. — В. П.). Благородной задачей украинского националиста (значит, «украинофила», «драгомановца». — В. П.) стало убеждение противника в бессмысленности его агрессии ... путем умозрительных аргументов» (Там же, с. 11, 12). Вышеуказанные, как и другие, «упрёки» Донцова «украинофилам» нужно сравнить с учением христианства.
Среди критикуемых Донцовым за проповедь гуманистических лозунгов оказался также Иван Франко, который провозглашал: «Пусть каждый в руку берёт меч ... не стальной меч, но меч правды и науки» (Там же, с. 15).
Донцов полемизирует со взглядами, провозглашающими существование универсальной правды, написав: «Если права логики общеобязательны для всех, то и правда, которой доискивались наши националисты7, естественно, была (для них. — В. П.) универсальной правдой. Особая правда той или другой нации (species), правда, которая была бы правдой одного народа, а ложью для другого, у них не существовала» (Там же, с. 23). Донцов упрекает Дра-гоманова за то, что в соответствии с его взглядами «надо искать
6 «Мефодеевцы» — от названия второго члена общества — «Общества Кирилла и Ме-фодия», члены которого также были «украинофилами»; членом этого общества был и Тарас Шевченко.
7 Здесь и далее под понятием «националисты» Донцов имеет в виду «украинофилов» всех оттенков, включая социалистов.
_______________________________________________________________________ 237
общечеловеческую правду, которая была бы общей для всех народов» (Там же, с. 24).
Аргументация Донцова следующая: «Вечное иррациональное право нации на жизнь стоит (у «здоровых наций», по Донцову. — В. П.) выше всего земного, феноменального, доступного пониманию, рационального: выше жизни данной личности, выше крови и смерти тысяч, выше благосостояния данного поколения, выше абстрактных умозаключений, выше общечеловеческой этики, выше вымышленного отвлечённого понятия добра и зла», поскольку, как пишет Донцов, «для здоровых species инстинкт воли ничем не ограничен» (Там же, с. 29). Так как нация, по Донцову, — высочайшая ценность, она не обязана считаться ни с общечеловеческими, ни с христианскими ценностями. Ссылка здесь на христианские ценности имеет свое обоснование в факте исповедования украинским народом христианской религии — православия, которому Донцов противопоставляет наивысшую, по его мнению, ценность — нацию.
Донцов пишет в адрес «украинофилов»: «Момент недоразвитого волевого импульса проявляется в нашем провансальстве, прежде всего, в приходящем в упадок гумантаризме, который превыше всего ставит физическое "Я” индивида ... война для них, безотносительно её целей и последствий, есть зло, массовые убийства достойны осуждения уже вследствие того, что покушаются на самое ценное: на жизнь индивида». Он подсмеивается над Иваном Франко, который пишет: «Надо нам быть милосердным ко всему, что живёт, так как жизнь — это драгоценность, разве есть что-то выше нее?» Дальше Донцов обвиняет «украинофилов»: «Для украинского национализма, насквозь проникнутого мещанскими идеалами дегенеративного гуманитаризма ... жизнь индивидов была высочайшей драгоценностью» (Там же, с. 31). Донцов выразительно подтверждает, что он — противник общечеловеческого понятия гуманизма.
Доктрина Донцова в соответствии с замыслом её автора должна была служить (и служила в определенный период) образованию украинского национального государства, но не признавала такого права за другими народами, к примеру молдаванами, по поводу чего он говорит, что «украинофилы» в своей человечности готовы были выразить согласие даже на создание «анекдотичной молдавской республики» (Там же, с. 48). Следовательно, по Донцову, право обладания независимым государством имели украинцы, но не молдаване.
Как последователь направления социального дарвинизма, Донцов, имея в виду «драгомановцев», учит: «Теория Дарвина, которая поясняет прогресс победой сильного над слабым в неослабной борьбе за существование, не была близка их усталому и спокойному сердцу ... эта психика была общей для всех течений украинства,
как для умеренных, так и для революционных или социалистических» (Там же, с. 77). Итак, Донцов предлагает звериное разрешение споров между нациями путем непрерывной борьбы за существование и пространство, путем войн.
Украинский народ в своей массе не противопоставляет себя русскому народу, особенно на территориях, которые оставались под русской аннексией, на Левобережной Украине и на Юге Украины. Неудивительно поэтому, что в этом народе на волне украино-фильства вращались мысли о федерации Украины с Россией или об автономии Украины в пределах Российской империи. Эта мысль подпитывалась славянофильским движением, по которому славяне в неопределённом будущем должны образовать общее для них государство. Представителей этого направления украинской политической мысли — М. Драгоманова и М. Грушевского (это к сведению донцовских националистов!) Донцов подвергает критике, говоря, что Драгоманов ожидал, что «к его программе самоуправления и федерализма примкнет много людей также из других стран и народов, в том числе из России». Драгоманов думал, что «вражда между нациями есть что-то ненормальное ... он отбрасывал фанатичную исключительность национализма», «ненависть к чужой национальности невозможна». Это означает, что для Донцова вражда между нациями есть что-то нормальное, что ненависть к чужой нации тоже нормальна.
Об отношении Донцова к этике свидетельствует его язвительная оценка позиции «украинофилов» в отношении опасности крайнего национализма, по поводу чего он цитирует Драгоманова, который писал: «Против этих опасных сторон национализма, его исключительности и эгоизма, надо выдвинуть идею справедливости, идею общечеловеческих идеалов и этических норм» (Там же, с. 88). Но Донцову были чужды идеи справедливости, общечеловеческие идеалы, он не признаёт «общей для всех правды» (Там же, с. 89), которая проникнута идеологией христианства и которую Донцов считал «квинтэссенцией глупости» (Там же).
Донцов подвергает критике также украинских социалистов за их мирные настроения, говоря в их адрес: «Нашим социалистам нужна была такая революция, которая подняла бы на высший уровень революционный дух масс и вела к осуществлению национальных постулатов, но которая при этом не вызвала бы братоубийственной резни между русской и украинской демократией ... Такой веры придерживались революционные социалисты» (Донцов, 1926, с. 93, 95)8.
8 Речь идет об украинских социалистах, которые равнялись на таких украинских деятелей, как М. Грушевский, М. Драгоманов, М. Костомаров, а не о социалистах - сторонниках большевиков.
________________________________________________________________________________ 239
Ибо, как говорит Донцов, «они твёрдо верили, что, когда народ придёт к власти в странах, сохраняющих враждебность, тогда право борьбы за существование в органическом мире мигом утратит свою силу, а его место займёт право солидарности» (Там же, с. 95). Донцов наставляет украинских национальных деятелей: «Наше про-вансальство не осознавало, что украинская национальная идея есть идея революционная. Оно не предполагало, что для её победы нужен революционный азарт. Отсюда его ненависть к шовинизму, аффектам, страсти как к главным факторам борьбы ... оно не понимало, что национальная идея есть идея, которая направляется лозунгом “или-или”, отсюда его ненависть к понятиям, выражающимся словами "экспансия”, “властвование”, "власть”, так как соглашатель борется не за власть, а за “равенство”, “освобождение” путем полюбовного соглашения с властью» (Там же, с. 101-102).
Среди критикуемых Донцовым за «нереволюционные» идеи и позиции оказались также украинские социал-революционеры и социал-демократы, он иллюстрирует их позицию выдержкой из издаваемого украинскими эмигрантами «Большой Украины» в Праге журнала «Новая Украина» (Прага, 1923, № 6). Приведённая Донцовым выдержка заслуживает внимания в контексте христианства и отношения Донцова к нему: «Сцена происходит у ворот рая, перед которыми толпятся представители разных украинских партий, которые боролись между собой на земле и которые требуют, чтобы их впустили в рай. И вот что говорит им св. Пётр (такой, каким должен быть в представлении революционных обывателей): “За что вы резались, за идеи? Кому же от этого польза? А кто же эту идею осуществил? Добрую идею примет ярый враг, когда удостоверится, что она полезна, а к злой идее вы не заставите прийти людей никаким насилием ... Не грызней, не мечом, а действием надо воплощать идеи в жизнь ... Вы все умерли за идею, но в том нет никакой заслуги. Так и дурак сумеет сделать. Умер, так как не сумел ничего разумного сделать для идеи. За то не полагается дорога в рай ... Не заслуга — убить другого человека или погибнуть самому: заслуга — жить с людьми по-человечески, научить людей быть людьми. Вот наивысшая идея человеческой жизни”» (Донцов, 1926, с. 104). Донцов комментирует эту сцену: «Что же можно добавить к этой жалкой философии мелкого мещанина?» Этим самым Донцов обнаруживает свое отношение к христианству.
Донцов пытается представить такую позицию рассуждением «украинофилов», согласно которым, «когда человек лично не имеет ничего против другого человека, значит, что и нация не имеет ничего против другой нации, так как нация — это ведь ничто иное, как сумма таких самых людей». Донцов иронизирует по адресу «про-
вансальцев», что для них «все люди братья», что они руководствуются «общечеловеческими интересами» (Там же, с. 111). По Донцову, «такое мировоззрение привело к упадку понятия нации как коллектива, который имеет право навязывать свою волю другим нациям» (Там же, с. 112). Донцов отрицательно оценивает то, что «сущностью провансальского мировоззрения является гуманизм и терпимость. Для них законом жизни является не борьба, а только солидарность и взаимная любовь. Для них враги и враждебные нации — это “братья во Христе”, или “братья в солидарности”, “братья в прогрессе” или в “человечности”, “на Востоке Европы”, в “славянофильстве”, но всегда — “братья” ... эту идею высказывает также Драгоманов, который выше всего ставит “гуманизм” и велит: “С каждым надо обходиться по человечески”» (Там же, с. 117). После этого Донцов даёт оценку: «О том “гуманизме” мы читали также у Драгоманова, который советовал галичанам, чтобы они не боролись с “шовинизмом” и “ненавистью”; и у Грушевского и Винниченко, которые уговаривали делать революцию “без пролития крови”, силой “внутренней правды”». Донцов добавляет, что «они на все события смотрели с точки зрения филантропа, который знает одну панацею на человеческие несчастья: смягчение обычаев, гомеопатическая помощь, сострадание, утешение, но ни в коем случае не страсти, не чувства, не сокрушение путем насилия status quo9, никаких разрушений и катастроф», так как «их законом является ... человечность, взаимная симпатия, смягчение обычаев — добродетель слабых, которые не умеют быть сильными» (Там же, с. 119).
В контексте известных исторических событий особо стоит обратить внимание на упрёк Донцова по адресу «украинофилов», о которых он говорит: «Наши утописты судьбу Украины усматривали не в том, чтобы вырваться на свободу и проливать славянскую кровь, засевать поля трупами, а только чтобы увидеть всех славян “в одной семье”» (Там же, с. 122), потому что, как говорит Донцов, «наши провансальцы отвергают саму идею борьбы и нужных для нее свойств характера — агрессивность, хищность — ... они требовали “равноправия”: права не для сильного, не для более способного, а только для всех» (Там же, с. 123).
Проблемы этики Донцов связывает с эстетическими взглядами украинофилов, говоря, что они «свой идеал покоя и ненарушимости перенесли в свой идеал красоты. Они знали единственно созерцательную реакцию на объективное, а не на волевую. Только любовь к своему “Я”, которая никогда не трансформировалась в ненависть или гнев против чужого “ТЫ”. Отсюда их совершенство не выража-
9 Status quo — лат. «существующее в настоящее время состояние».
________________________________________________________________________ 241
лось в стремлении к завоеванию, а в тоске по идиллии, сохранению того, что есть. Не в обладании и агрессии, а только в гармонии и покое, в слащавом dolce far niente. Они видят только гармонию, а не борьбу, и в этой гармонии и нерушимости, а не в движении и соперничестве видят они совершенство. Их совершенством была глубокая поэтическая умиротворенность, лиризм и искренность чувств, безграничная доброта, любовь к миру и человеку — иначе говоря, лирический онанизм. Этого совершенства они искали единственно, как говорил Шопенгауэр, в миру vom Wollen losgerissen (лишенными воли. — В. П.), на той стороне жизни, которая была die erfreulichste und die allein unschuldichge (самая весёлая и непорочная. — В. П.) ... Красота вечного движения, поэзия завоевателя, твёрдых мышц и твёрдой воли не импонировала им, они знали только красоту гуманизма, склоненной головы и бесконечных нареканий» (Донцов, 1926, с. 124-125). Из вышесказанного ясно, какого рода «совершенство» было предложено в доктрине Донцова.
Переходя к собственно этическим проблемам, Донцов, ссылаясь на Ницше, говорит: «Что падает, то надо еще подтолкнуть!» И от себя добавляет: «Всё неспособное и беспомощное в жизни должно было из нее исчезнуть, если своей силой не смогло доказать права на нее. Какой же иной была философия провансальст-ва!» (Там же, с. 133). Он обвиняет «украинофилов» в том, что они «не признавали неограниченного инстинкта жизни, воли к разрастанию — они осуждали это, употребляя названия “империализм”, "насилие” и “фанатизм”. Поэтому они распространяли свою этику, которая не приняла твёрдого virtu10 сильных рас, только стремились преобразовать их в безвредных для мирного народа гречкосеев. Милосердие ко всёму что живёт, к чахлому и захудалому, — было существом их мировоззрения». Донцов учит: «Природа заботится, чтобы всё менее ценное погибло, а всё способное осталось» (Там же, с. 134). Иначе говоря, Донцов повторяет основы социального дарвинизма. Он выразительно говорит в адрес «украинофилов», что «не для них было жестокое vae victisu, так как они никогда не представляли себя как победителей ... защита менее ценного — вот была их мораль» (Там же).
Донцов следующим образом перефразирует сравнение моральных основ украинофилов с этикой, сформулированной им: «Вместо борьбы — воспитание, вместо догматизма веры — ослабляющий критицизм, вместо морали сильных — этика мирных, вместо твердости — мягкость, вместо нации — человечество, вместо
10 Virtu — лат. «мужество».
11 Vae victis — лат. «горе побеждённым».
242 ________________________________________________
навязывания своей правды — терпимость к вражеской ... В той “вере” провансальской Галиции, которая представляет собой чудесный pendant12 до только что вышеупомянутой “веры” надднепрянского провансальства, заключается катехизис того причудливого мировоззрения. В нем соединена вся плебейско-простецкая философия выхолощенного, забитого, извращенного, оплеванного и несознательного, кокетничающего своей импотенцией и великодушием ук-раинофильства, которое не только не уважает вечного, дерзкого и сильного инстинкта жизни, но ещё и расхваливает идеал эволюционной кастрации» (Там же, с. 135).
Этические проблемы в доктрине Донцова,
сформулированные им ex cathedra13
Критика Донцова в адрес «украинофилов» частично позволяет вскрыть исповедуемые им самим этические принципы, её подробное воспроизводство здесь продиктовано необходимостью показать, что в «эпохе», о которой говорит Донцов, со второй половины XIX в. и до конца Первой мировой войны в украинском национальном движении, как левом, правом, так и в умеренном, главенствовали принципы христианской, общечеловеческой этики, которым Донцов противопоставляет этические принципы, доминирующие в социальном дарвинизме. Это замечание направлено, прежде всего, в адрес тех, правда немногих, польских авторов (исследователей украинского национализма, публицистов, фактографистов), которые неоправданно высказывают мнение о том, что геноцид польского населения, совершенный формированиями ОУН Бандеры в период Второй мировой войны, в своих корнях имел врождённую преступность украинского народа. Эти авторы, даже опираясь на донцов-скую критику украинофильского движения, должны принять к сведению, что нет преступных народов, есть преступные идеологии и организации (собственный эпиграф автора ко всем работам по данной теме).
Сформулированные Донцовым expressis verbis14 этические принципы украинского интегрального национализма, относимого к национализму фашистского типа, не оставляют сомнений насчёт того, что это — принципы преступного движения, которое охватило только небольшую часть украинского народа (около 0,3%), в чём можно убедиться из доступной литературы. Вышеуже упоминалось о том, что понятие «национализм» имеет разное содержание в раз-
12 Pendant — лат. «добавок».
13 Ex cathedra — лат. «однозначно, вне дискуссии».
14 Expressis verbis — лат. «чётко, выразительно».
______________________________________________________________________ 243
ных языках, что оно приписывается очень отличающимся друг от друга идейно и политически националистическим движениям. Украинский национализм, по Донцову, является, в соответствии с его определением, деятельным национализмом, качественно отличающимся от национализмов в европейском понятии (например, совсем другим является понятие «национализм» в английском языке).
На принцип аморальности в доктрине Донцова прямо указывает его тезис, в соответствии с которым «главным двигателем наших поступков есть собственное желание, аффекты, увлечения, за которыми в хвосте идут мотивы» (Донцов, 1926, с. 161). Это — постулат игнорирования других людей, произвол в поведении, не обращающий внимания на то, будет ли другому человеку или неограниченному числу людей, в результате действия, постулированного Донцовым, причинен вред. Донцов пишет: «Эта воля (которую Шопен-гауер называет ещё “слепой деятельностью”, “желанием”, “тоской”, “порывом”, “жаждой”, “злобой”, “гневом”, “ненавистью”) есть первая ветка дерева жизни» (Там же, с. 162). Иначе говоря, в мире должен действовать принцип вседозволенности, то есть хаос, вызванный «желанием», не скованный принципами сосуществования между людьми, слепая деятельность индивида или их множества. Всё в пределах борьбы за существование. Следует, кстати, заметить, что даже в животном мире существуют установленные принципы поведения. Донцов отвергает фактор разума в поведении человека, ссылаясь при этом на Спенсера, согласно которому «интеллект не является силой (power), а только инструментом ... говорить, что разум управляет человеком, так же глупо, как и говорить, что им управляют глаза. Разум есть глаз, через который желание видит свой путь» (Там же, с. 163). Это означает, что, по Донцову, главное свойство человека, каковым является его разум, можно отбросить как инструмент, при помощи которого homo sapiens15 отличает добро от зла. Донцов считает, что «это желание — эгоизм, любовь, ненависть, порыв, гнев, стремление к завоеваниям — принцип, который оживляет мир». Он, как видно, через призму не поддающегося определению «мира» не видит человека, который, как один из «элементов», составляет человеческое общество, а ведь разум полагает, что невозможно существование целого без элементов. Согласно взглядам Донцова, узкий мир «элемента», каким является человек, не в счёт, он может быть вытоптан, уничтожен, а его «мир» по-прежнему будет существовать. Донцов при этом «легко» решает проблему «борьбы, уничтожения препятствий» (Там же, с. 164-165): мол, и это дело также должна выполнить единица или сумма чело-
15 Homo sapiens — лат. «разумное существо, человек».
244 _______________________________________________
веческих единиц. Его «разрушение препятствий» не касается вещей материальных, а только человеческих существ, следовательно, человек должен уничтожать человека ради человеческой нации-species. При этом в ходе «разрушения препятствий» нужно руководствоваться «беспощадностью к другим». Следовательно, говоря банально, вырезание определённой группы единиц другой определённой группой единиц, по Донцову, — это правило, благодаря которому держится при жизни и развивается species — нация, в конкретном случае — украинская нация.
Признаваемое злом насилие, по общепринятым современным принципам общежития между людьми, между народами, Донцовым признается движущей силой развития нации. В этом контексте он пишет: «Стремление завладеть чужими территориями свойственно всем родам организмов и выражается в виде всяческих способов ... род человеческий, хотя и стадный род, всё же всегда был и остается по-прежнему хищным родом» (Там же, с. 169). Хищные виды не имеют моральных принципов, мораль у них не существует, мораль — это человеческое свойство, но Донцов хочет лишить её человека. В контексте украинского народа это учение Донцова найдет соответствующую оценку авторства одного галичанина, о чём будет упомянуто в конце данной статьи. В ситуации такой донцовской оценки homo sapiens следует признать, что Донцов отодвигает человечество назад, к эпохе не менее чем на несколько десятков тысяч лет, не признаёт он и достижений гуманитарной человеческой мысли и общественных наук последних сотен лет.
Сам Донцов не оригинален, он в своем изложении доктрины украинского национализма ссылается, между прочим, на Л. Варда, согласно которому «в ходе вытеснения — выживание способного означает упадок неспособного, отбор сильного означает разрушение слабого ... тот же процесс можно наблюдать также между высшими и низшими расами людей16 ... Развитие низших рас задерживается высшими расами ... хотят они или нет, высшие расы на всём земном шаре медленно, но упрямо вытесняют низшие расы в борьбе за существование ... Право природы есть право силы (the right of might)» (Донцов, 1926, с. 170). Донцов добавляет от себя: «Экспансия — это не только самоутверждение собственной воли, но одновременно она есть отрицание её у других, таково право органической и неорганической жизни.... Эта агрессия, экспансия, вмешательство в сферу существования других, которая является основа-
16 Нужно помнить, что, как упоминалось выше, на изломе Х1Х-ХХ столетий, понятие «раса» часто отождествлялось с понятием «нация». Здесь Л. Вард говорит о нации, а не о расе буквально.
__________________________________________________________________ 245
нием желания власти, значит, воли к жизни, — заключает в себе принцип борьбы. Каждый теоретик экспансии был стойким апологетом идеи борьбы. Хитрая природа ... сделала так, что каждый нормальный человек (и не только человек) в борьбе ощущает огромную радость, относясь к ней как самоцели. Джек Лондон называет эту радость радостью убийства (the joy is kill)» (Там же, с. 171).
Донцов ссылается на силы природы, благодаря которым «каждый имеет то только, что вырвет у другого. Враждебность неизбежна, так как каждая воля существует для себя как отличная и противоположная другим сила» (Там же, с. 174). Он ссылается на Г. В. Ф. Гегеля в том, что «одурманенные моральным наркозом говорят у нас о праве единицы на оборону; в том самом значении можно тоже говорить об её праве на нападение: ибо оба необходимы для всего, что живёт, — агрессивный и оборонный эгоизм, это не вопрос выбора или свободной воли, но только фатализм самой жизни. Общество, которое отвергает завоевания, находится в состоянии упадка» (Там же). Это ссылку на Гегеля Донцов вычеркнул в издании «Национализма» 1966 г. (Донцов, 1966, с. 240).
Другой принцип доктрины украинского национализма Донцов противопоставляет «принципиальному пацифизму нашего прован-сальства, которое верило в вечный мир, лиги народов и возможности договорного, гармоничного сосуществования между нациями» (Донцов, 1926, с. 178). Донцов отвергал такой уклад отношений между нациями, предполагая непрерывные войны между ними «на благо нации» как species.
Гл. 4, ч. 2 своей работы Донцов озаглавил «Фанатизм и “аморальность” как четвёртый закон волевого национализма». Слово «аморальность» он взял в кавычки, ибо для него понятие «мораль» в контексте общественного дарвинизма вообще не существует, она — выдумка гуманистов. О фанатизме Донцов говорит: «Этот пафос носителей больших идей принимает форму того, что в разговорном языке называется “фанатизмом” с привкусом чего-то нехорошего, которое этому слову придают все — не горячие, не холодные, тщательные, тепленькие, либералы, демократы и другие человекофи-лы ... Этот фанатизм сторонников большой идеи явствует из её “религиозного” характера ... “Фанатик” сразу же признаёт свою правду целостной, общей, явленной, она должна быть принята другими. Отсюда его агрессивность и нетерпимость к другим взглядам ... безграничная ненависть ко всему, что мешает ее реализации, — вот сумма чувств, которая охватывает каждого истинного революционера, фанатика ... чувственные идеи “фанатиков” не знают терпимости» (Там же, с. 192). Дальше, ссылаясь на Шпенглера, Донцов поясняет: «Суть фанатизма в том, что он в отношении конкретного
опустошающий и разрушающий ... он построен на отрицании, на противопоставлении, не на cum17, а только на ^^га^^Там же, с. 193-194).
Донцов обосновывает свою доктрину, говоря, что в паре с фанатизмом идёт аморальность. Он пишет: «Это, естественно, не аморальность в смысле полного освобождения от всяких этических критериев, от всякого морального идеализма». Это означает, что, по Донцову, мораль относительна, не согласуется с установленным взглядом на мораль, она либо соблюдается, либо нет. Этой «мещанской», как говорит Донцов, морали он противопоставляет свою «мораль», которая должна быть (и была) принята украинским националистическим движением. Донцов поясняет эту мораль expressis verbis: «С точки зрения этой морали — необходимо чувствовать ненависть к врагу даже тогда, когда он нам ничего плохого не сделал ... это мораль, которая ненавидит “добрых людей”, которые “добры, так как не настолько сильны, чтобы стать злыми”, которая протестует против “человечности”, которая убивает веру в себя и желание по своей воле завоевать свое место под солнцем; которая во всей своей этике знает только два полюса — упрочение жизненного инстинкта и его ослабление ... Мораль, о которой я здесь говорю, отбрасывала то “человечество”, которое запрещало вредить другим, жизнь ценило превыше всего, ненавидело “хищные инстинкты” ... Её целью был “сильный человек”, а не “человек в целом” ... здесь не имела значения максима Канта — “Не делай другому того, что тебе не мило”» (Там же, с. 195-196). Донцов так резюмирует свое понятие морали: «Что идёт впрок species — хорошо, что ведёт к её гибели — плохое ... добро — всё то, что укрепляет силу, способность и полноту жизни данной species, зло — всё то, что её ослабляет ... этим такая “мораль” отличается от материалистической и хуторянско-универсальной “морали” провансальства ... борьбе за существование чуждо понятие справедливости» (Донцов, 1926, с. 197). Вышесказанное свидетельствует, естественно, об антигуманизме доктрины Донцова, причём возникает вопрос — а кто принимает решение о «благе species» — о благе «украинской нации»? В этой сфере следует обратиться к неоспоримой практике украинского националистического движения, особенно периода Второй мировой войны, её начала в форме выступления вооружённых отрядов в рамках Вермахта в сентябре 1939 г. (участие в развязывании Второй мировой войны с учетом мнимого интереса украинского народа), участие таких отрядов в агрессии Германии в от-
17 Cum — лат. «с», «из».
18 Contra — лат. «против».
____________________________________________________________________________________ 247
ношении СССР в июне 1941 г., более того, принятие решения о резне польского населения на территориях, рассматриваемых ОУН как украинских этнографических территорий. Должное определение этих фактов сделает возможным завершение мысли Донцова по отношению к определению «Благо то, что есть благо для нации».
Донцов углубляет показанный им взгляд на этику в доктрине украинского национализма, говоря, что «с этой (представленной Донцовым выше. — В. П.) точки зрения моральное одобрение получают тоже “плохие” поступки, а с точки зрения “общечеловеческой этики” осуждению поддаются “добрые”. Каждая species имеет свои добродетели, а споры насчёт разных добродетелей разрешаются не их гармонизированием и пониманием, не тем путем добиваются и преобладания новой морали» (Там же, с. 198). Донцов, ссылаясь на Радека, безапелляционно резюмирует, что «никакие принципы не могут воспретить, чтобы слабый подвергся насилию сильного», вслед за Л. Вардом утверждает, что «только обыватели могут совершенно отвергать и морально осуждать войны, убийства, насилие — обыватели и люди с отмершим инстинктом жизни ... евнухи», и завершает повтором, что «те моральные идеи хороши, которые идут впрок в конкурентной борьбе за существование ... доброе поведение — это такое, которое идёт впрок роду, злое — во вред ему» (Там же). Донцов завершает главу следующим образом: «Эта идея непримирима, бескомпромиссна, груба, фанатична, аморальна. Она руководствуется только тем, что в интересах species. Этими признаками отличается каждая большая национальная идея, и это, а не что другое, даёт ей такую взрывную силу в истории» (Там же, с. 200).
Кафедры или институты этики на факультетах философии университетов после прочтения сказанного выше должны сделать обстоятельный сравнительный анализ принципов христианской этики и содержащейся в доктрине Донцова, принятой, повторим это, на идеологическое вооружение Организацией украинских националистов.
Донцов пишет, что «природа не знает гуманизма и справедливости» (Донцов, 1926, с. 208), а поскольку он относит нации к species, это означает, что гуманизм и справедливость, даже в традициях христианства и общечеловеческих ценностей, не функционируют в обществах-нациях. На этом фоне Донцов говорит об очередном основании «большой идеи», которая должна быть «фанатичной, бескомпромиссной, но должна также служить интересам прогресса» (Там же, с. 209). Как говорит Донцов, «без насилия и без железной беспощадности ничто в истории не создано ... Насилие, железная беспощадность и война — вот были методы, какими шли избранные народы путем прогресса», а дальше, ссылаясь на Соре-ля, пишет, что «насилие — единственный способ, которым распола-
гают нации, оскотинившиеся от гуманизма», призывая авторитет Вольтера, утверждает, что «стремление к величию своей страны означает стремление к несчастью своих соседей» (Там же, с. 210).
Очень существенным является донцовский тезис, сформулированный следующий образом: «Нации, лишённые этих стремлений, этих страстей ... должны погибнуть. Те, у которых эта воля сохраняется в состоянии атрофии или ослаблена, отстают в жизненной конкуренции, правом которой есть право сильного» (Там же, с. 221). Приведенные выше цитаты Донцов удалил из лондонского издания 1966 г., где он исключил и вытекающую из первого издания мысль: «Если бы воюющий фашизм или большевизм не обладал таким духом, которым одухотворён был ликующий фашизм и большевизм, — никогда бы они не победили» (Там же, с. 228).
Переходя к деталям, Донцов резюмирует: «Нас учили “безоговорочно стремиться к согласию с противоположной идеей”, “сглаживанию национальных антагонизмов”, не поддаваться “бессмысленной враждебности”. Как раз наоборот! Нация прежде всего должна воспитывать в себе те чувства и те идеи, которые помогают быстрее достичь цели. Нас учили искать чего-то, “что стояло бы над всеми национализмами”, “всех людей всех верований признавать братьями”, поиску “наднациональной общечеловеческой правды”, выступлениям “под более человеческим флагом, нежели религиозные и национальные антагонизмы” ... Как раз наоборот! Абсурдом есть наднациональная правда ... абсурдом есть “общечеловеческая точка зрения”, точек зрения столько, сколько наций» (Там же, с. 245). Продолжая урок своей «педагогики», Донцов, ссылаясь на Макиавелли, пишет: «Когда речь идёт о размышлениях над счастьем родины, гражданин не должен обдумывать любое решение проблемы в отношении справедливости или несправедливости, человечности или жестокости» (Донцов, 1926, с. 246). Эти донцовские принципы, как и идеи авторов, на которых он ссылается, необходимо сравнивать с догмами христианства.
Краткое обсуждение этических принципов в доктрине Донцова, ставшей доктриной украинского националистического движения, следует закончить его словами: «Чтобы великий, всеобъемлющий идеал нации мог соединиться с мощным национальным инстинктом, он должен черпать свое содержание не в оторванных принципах интернационализма, космополитизма, социализма, гуманизма, а только в тайниках национальной психики, в потребностях нации, в её немотивированной, иррациональной воле к жизни и властвования. Осмеянная обывателями философия британского “Right or
wrong, my country/”19 или немецкое “Deutschland uber Alles”20 должна стать нашим лозунгом... Нет общечеловеческой правды» (Там же, с. 251, 255).
***
Любой анализ теоретических принципов обсуждаемой доктрины не приведёт к правильным выводам без их сопоставления с практикой, с претворением обсуждаемых принципов в жизнь. Чтобы дойти до сути изложенных Донцовым этических принципов, необходимо стремиться также к познанию деяний, опирающихся на провозглашенные и обсуждённые здесь вкратце принципы.
Внимания исследователя заслуживает личная этическая позиция автора обсуждаемой доктрины, прежде всего использование им фрагментов текстов из Священного Писания в подтверждение правоты его тезисов. Он ссылается на слова Христа: «Я не пришёл чтобы принести мир любой ценой ... я пришёл, чтобы принести не мир, но меч. Я пришёл, чтобы расколоть семьи, не ради того, чтобы их помирить ... чтобы поставить мать против дочери и дочь против матери» (Там же, с. 175-176). Эту позицию Донцова автор данной работы оставляет для комментария знатокам христианства, указывая единственно, что даже поверхностное знакомство с учением Христа исключает какой бы то ни было антигуманизм, так как всё то, что Христос говорил, можно определить одним словом «любовь», а не, как хотел бы того Донцов, — «враждебность».
Донцов для подкрепления своих тезисов использовал поэзию Леси Украинки, вменяя ей «героизацию экспансии, жестокости и права сильного» (Там же, с 152). Этот прием следует признать неэтичным: Леся Украинка была неизлечимо больна, а такая в приливе отчаяния могла выражать крайние мысли. То же самое касается Тараса Шевченко, которому Донцов приписывает «апофеоз воли, которая строит и разрушает миры» (Там же, с. 157), причём Донцов с этой целью использовал частное письмо Шевченко, как бы забыв, что этот украинский поэт был угнетен царским режимом, был «сослан в солдаты» без права писать и рисовать, что в таком состоянии Шевченко мог иметь моменты личностного надрыва, во время которых мог высказывать, тем более в частной корреспонденции, крайние взгляды на общественные отношения. Можно утверждать, что ссылки Донцова на Христа, Л. Украинку и Т. Шевченко с целью подтверждения своей доктрины являются неэтичными в смысле общечеловеческой и христианской этики.
19 Right or wrong, my country — анл. «Правильно или нет, но это моя страна».
20 Deutschland uber Alles! - нем. «Германия превыше всего!»
250 ________________________________________________________________________
Одним из проявлений воплощения в жизнь этических принципов в формулировке Д. Донцова был так называемый «Декалог украинского националиста», появившийся в 1929 г. Его автором был студент философии Стефан Ленковский, а воззвание к этому «Декалогу...» написал сам Дмитрий Донцов. Упомянутый «Декалог.» даже в научных работах в Польше обычно представлен в литературе в сфальсифицированном варианте21. Вот подлинный текст этого документа22:
Десять заповедей украинского националиста
«Я — Дух вечной стихии, который уберег Тебя от татарского нашествия и поставил на грани двух миров, чтобы создавать новую
23
жизнь .
1. Завоюешь Украинское Государство или погибнешь в борьбе за него.
2. Не позволишь никому запятнать ни славу, ни честь Твоей Нации.
3. Помни о великих днях нашей Освободительной борьбы.
4. Гордись тем, что ты наследник борьбы за славу Владимиро-вого Тризуба.
5. Отомстишь за смерть Великих Рыцарей.
6. О деле не говори с тем, с кем можно, только с тем, с кем надо.
7. Не дрогнешь перед совершением самого большого преступления, если этого потребует благо Дела.
8. Ненавистью и обманом будешь принимать врагов Твоей Нации.
9. Ни просьбы, ни угрозы, ни пытки, ни смерть не заставят Тебя выдать тайну.
10. Будешь стремиться к расширению силы, славы, богатства и пространства Украинского Государства, даже путем принуждения чужого элемента» (Мирчук, 1968, с. 126).
Подделка «Декалога украинского националиста» произошла по политическим причинам, но в группировках оуновцев (обучение, вооружённые структуры) сам его первозданный текст читался коллективно вслух вместо утренней и вечерней молитв.
21 Например, профессором Романом Дроздом в работе «Украинская повстанческая армия», изданной в Варшаве в 1994 г.
22 Текст взят из работы Петра Мирчука «Очерки истории ОУН» (т. I), изданной в Мюнхене в 1968 г. Соредактором этой работы был упомянутый здесь Стефан Ленкавский, автор «Декалога...», авторитет, если говорить об определении нефальшивого текста.
23 Это воззвание написал Д. Донцов, авторство остального текста принадлежит Стефану Ленковскому.
______________________________________________________________________________ 251
Украинские авторы об этике в изложении Д. Донцова
Не так много имеется отзывов украинских (не советских) авторов об этике в трактовке Д. Донцова, но те, которые встретились автору этой работы, могут заменить сотни или даже тысячи оценок, так они метки и убедительны, от столь достойных доверия людей они исходят. Важно, что это — оценки людей образованных, тех, которые были близки к украинскому националистическому движению или в нём участвовали.
Михайло Демкович-Добрянский — в межвоенный период член националистической Организации высших классов украинских гимназий в Польше, близкий к ОУН, украинский публицист, обосновавшийся после войны в Лондоне, а непосредственно после войны выступающий под псевдонимом «М. Лагодивский», оценил деятельность Донцова следуюшим образом: «Одним из таких факторов, может, одним с самых сильных, была публицистическая деятельность Дмитра Донцова на Западной Украине в межвоенный период. Без понимания этой личности мы не поймём полностью того периода галицкой жизни. Донцов в наших условиях был, без сомнения, личностью неординарной. Поэтому среди тех, кто в ту пору активно влиял на формирование общественного мнения, его влияние преобладало, он задавал тон тому, что обычно мы называем духовной атмосферой, он наложил отпечаток на всю духовную жизнь 1920-х годов. Он оказал решающее влияние на формирование украинской националистической мысли того времени, но всё это влияние было глубоко отрицательным. Нельзя себе вообразить худшего данайского подарка для молодого идейного движения, которое начало расти в Галиции и в эмиграции — для украинского национализма, как подаренная ему Донцовым книга “Национализм” ... Донцов, как талантливый купец на рынке, хорошо ориентировался, какой товар становится модным, на какой товар наибольший спрос, каким товаром можно завоевать предельную известность для своей фирмы, а также моральный и материальный капитал ... а предсказывал он то, что было эффектно, модно, чем восторгалась некритичная масса ... Донцовщина (то есть Донцов и его школа) легла тяжёлым кошмаром на молодое поколение Западной Украины. Счастлив был тот, кто вовремя опомнился24 и не дал себя заколдовать большому магу ... В главной своей работе “Национализм” Донцов выставил тезис об аморальности национализма как одного из главных столпов националистической идеологии и яростно защищал его ... Впервые в истории Украины в серьёзных изданиях и в передовом журнале “Литературно-научном вестнике” была начата пропаганда амораль-
24 Тем, кто «вовремя опомнился», был Михайло Демкович-Добрянский.
252 _________________________________________________________
ности как национальной добродетели. Оставим будущим историкам решение загадки, как могло случиться, что аморальность приняла за основу мировоззрения значительная часть молодёжи того времени, у которой силой и надеждой до сих пор были именно этические ценности. Что никак не удалось коммунистической пропаганде, то сделал Донцов ... Символом его (Донцова. — В. П.) издательства была голова волка с открытой пастью. Это гармонировало с тогдашним тоном и также вызывало сильный эффект ... Донцов был мастером пера ... ему досталась сомнительной ценности честь, что это он узаконил аморальность в методах политической борьбы в нашем народе ... освобождение бестии в украинском человеке ... В Западной Украине Донцов стал, может, и не осознавая этого, инструментом этой общеевропейской тенденции освобождения зверя25 ... Ибо он был тем, вес и влияние которого изменили соотношение сил и предрешили результат борьбы за освобождение бестии в украинском человеке (подчеркнуто мной. — В. П.)» (Лагодивский, с. 9-13).
Юрий Федорив, после войны Г реко-католический ксёндз, доктор богословия, в межвоенный период, не сознавая существа интегрального (фашистского типа) украинского национализма, включился в деятельность УВО-ОУН, совершил какое-то злодеяние, был приговорён и наказание отбывал в тюрьме во Вронках. В этой тюрьме наказание отбывала целая группа украинских националистов. Ему, как более образованному, группа националистов вверила функцию проведения идеологического обучения для остальных заключенных, в связи с чем он был вынужден познакомиться с идеологией этого национализма, как оказалось, с доктриной Донцова. Вот какую оценку дал этот ксёндз той доктрине в своих воспоминаниях после войны, в Торонто, уже как доктор христианского богословия: «Мирон не преминул сразу дать мне тетрадь, исписанную мелким почерком. Я должен был это изучить, а потом эту доктрину разъяснять и прививать “малым”26 ... начал изучать эту идеологическую тетрадь. Была она записана мелким почерком, с максимальной экономией бумаги. Имела около 30 страниц. На стороне заглавными выразительно: Идеология Украинского Национализма ... Вещь понятная, что после двадцати лет я не могу уже точно воспроизвести содержания этой “идеологической материи” ... Я вспоминаю, однако, что в ней много места было посвящено трактату “воли и движения”, но наиболее всего геройству ... В этой идеологии требовалось отречение от всего — отца и матери, Бога и совести, права
25 Автор имеет в виду зарождающийся в Западной Европе в 1920-х годах фашизм.
26 «Малыми» называли рядовых членов ОУН, обычно это были малограмотные сельские украинцы, которые попали в тюрьмы за националистическую деятельность. Название «малые» должно было отличать их от образованной «интеллигенции».
_______________________________________________________________________ 253
и этики, любви ближнего и личных человеческих чувств. Во имя одного27: “Завоюешь ... или погибнешь”» (Федорив, с. 73).
Ничто в мире не происходит без причины. В ходе одного из десяти семинаров польско-украинских (националистических) историков, проведенных в последние годы, один из его польских участников поставил вопрос: «Известно, что бандеровцы убивали поляков, но чем объяснить столь ужасные методы убийства?»
Кажется, что ответы на этот вопрос искать нужно в антигуманной доктрине Дмитрия Донцова, которую Организация украинских националистов приняла на свое идеологическое вооружение и от которой до настоящего времени не отступила.
Торонто, июль 2005 г.
Литература
1. Донцов Д. Национализм. Лондон, 1966.
2. Донцов Д. Национализм. Львов, 1926.
3. Дрозд Р. Украинская повстанческая армия. Варшава, 1994.
4. Лагодивский М. Дмитро Донцов — его роль в формировании современного украинства // Проблемы. Мюнхен. № 1.
5. Мирчук П. Очерки истории ОУН. Т. I. Мюнхен, 1968.
6. Полищук В. Оранжевая революция // ПОЛИТЭКС. 2008. Т. 4. № 4.
7. Федорив Ю. Вронки. Торонто.
27 «Во имя одного...» относится к первой заповеди «Декалога украинского националиста».
254 ____________________________________________________________________
