CC BY
141
Поступила в редакцию 7.09.2009 г.
Levshuk M.V. Problems of law-enforcement practice by the authorities of the Pension Fund of Russian Federation. Author analyses existing court practice of territorial authorities of the Pension Fund of Russian Federation,
reveals the problems of law-enforcement activity of the Pension Fund of Russian Federation authorities and indicates the main direction of solution of the pointed problems.
Key words: law-enforcement practice; authorities of Pension Fund of Russian Federation; court practice.
УДК 343.2/.7
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОЦЕНКА «СПЕЦИАЛЬНОЙ ВМЕНЯЕМОСТИ»
© А.В. Курсаев
Дана уголовно-правовая характеристика «специальной вменяемости (невменяемости)». На основании анализа законодательства и уголовно-правовой доктрины сделан вывод о пробелах в уголовноправовом регулировании совершения неосторожного преступления в области техники.
Ключевые слова: «специальная вменяемость»; технические преступления; неосторожная преступность.
Проблемы дифференциации уголовной ответственности в условиях научно-технической революции обусловили постановку вопроса о дальнейшей законодательной корректировке вменяемости и ответственности за преступную неосторожность при неосторожном сопричинении. В связи с этим заслуживает рассмотрения проблема т. н. «специальной вменяемости (невменяемости)» субъектов некоторых преступлений, относящихся в основном к категории операторов технических систем. Впервые она была поставлена М.С. Гринбергом применительно к особым ситуациям, возникающим в результате взаимодействия человека и техники, и непосредственно примыкала к вопросу о границах ответственности указанных лиц за принятие решений в специфических условиях современного этапа научно-технического прогресса. Затем стали выдвигаться аналоги «специальной вменяемости»: «профессиональная вменяемость» (Э.Н. Зинченко),
«специальная профессиональная вменяемость» (А.П. Гриндорф). Высказывается
мнение о целесообразности закрепления в уголовном праве нормы, предусматривающей наряду с традиционной «специальную вменяемость (невменяемость)», что, по мнению В. А. Номоконова, диктуется необходимостью юридической формализации пределов должного предвидения операторов технических систем [1].
В чем же суть «специальной вменяемости»? В современных условиях реальная возможность предвидения лицом последствий своей деятельности означает, в частности, что лицо обладает достаточными знаниями в данной области, опытом, накопленным в предыдущей работе и т. п. Влияют на эти возможности зрительные, слуховые и иные рецепторы индивида, уровень его темперамента. Иными словами, здесь следует выделить: факторы, относящиеся к самой личности, определяемые уровнем ее биологического, в частности анатомического, физиологического и психофизиологического развития, и факторы, относящиеся к уровню социализации личности [2]. Любые из этих качеств зависят от многих обстоятельств и вместе с тем в большей или меньшей степени определяются одним и тем же моментом -возрастом лица. Возраст - наиболее универсальный, хотя и не абсолютный критерий достижения (недостижения) лицом такого развития, при котором оно становится способным отдавать отчет в своих действиях и руководить ими. С расширением круга объектов (и их параметров), которыми человек должен управлять, увеличением потоков информации, усложнением процессов, подлежащих контролю человека, интенсивно развиваются новые пути познания его возможностей. Многочисленные приборы и тесты позволяют судить об остроте зрения и слуха претендента на определенную работу, скоро-
сти его мышления, реакций, способности удерживать и переключать внимание с одних производственно-важных объектов на другие и т. д. Сопоставление их с социально-экономическими, производственно-техническими, психологическими и другими особенностями определенных профессий (профессиограм-мами), требованиями, предъявляемыми профессией к психике людей (психограммами). помогают сделать вывод о способности или неспособности лица к деятельности определенного рода. Так, оператор железнодорожной сортировочной горки должен выполнить в течение двух-трех секунд пять-шесть переключений. Промедление в 0,5-0,7 секунды может привести к крушению. При движении со скоростью 100 км/ч машинист локомотива должен воспринять и оценить 22-28 сигналов в минуту. Сопоставление этих требований с результатами измерения соответствующих реакций лица путем специальных методик позволяет судить о его способности к деятельности и т. д. Само понятие специального субъекта в таком случае приобретает новое качество - «объемность»: не просто соответствующей должности, но и наличие качеств, необходимых для ее выполнения. Само введение этого понятия должно повысить требования, предъявляемые к соответствующему персоналу при приеме на работу. Поэтому оно будет иметь и профилактическое значение, а сам процесс формализации условий уголовной ответственности будет способствовать укреплению законности в сфере борьбы с преступностью.
В итоге может наблюдаться «разрыв» между резким усложнением среды за счет включения в нее экстремальных процессов и относительной стабильностью «внутренних ресурсов» человека, его психофизиологических свойств и качеств. В результате того, что изменения факторов среды (усложненные ситуации, деятельность операторов технических систем и т. п.) неадекватны изменениям психофизиологических свойств и качеств людей, не исключается возможность несоответствия последних предъявляемым требованиям. Поэтому у пультов управления технических систем может оказаться человек, вменяемый в традиционном значении этого слова, но не способный принять правильное решение в сложной производственной ситуации. Такое лицо, по мнению
М.С. Гринберга, оказывается лишенным свободы воли и уподобляется невменяемому в традиционном значении слова. Отсюда можно сделать вывод, что способность человека отдавать себе отчет в своих действиях и (или) руководить ими может быть утрачена не только в результате психического заболевания, но и вследствие неполного развития воли и сознания, экстремального состояния внешней среды и таких пороков рецепторных, моторных и иных психофизиологических качеств человека, которые, не делая его невменяемым в смысле ст. 21 УК РФ (дальтонизм, отсутствия обоняния и т. п.), исключает его адекватное поведение в определенных условиях. Поэтому М.С. Гринберг считает, что способность лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими уже не может рассматриваться как нечто однозначное, внутренне недифференцированное, а должна подразделяться на «общую» - способность к адекватному поведению в обычных условиях - и «специальную» - способность к такому же поведению, но в условиях нервно-психологических перегрузок. Соответственно, и неспособность лица отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими должна подразделяться на «общую» и «специальную» невменяемость. Недостижение возраста уголовной ответственности и психическое заболевание (исключающее вменяемость и подпадающее под признаки ст. 21 УК) с этой точки зрения равнозначны неспособности лица выполнять определенную деятельность в экстремальных условиях, т. к. все три случая равны в той мере и постольку, поскольку в каждом из них лицо не может вести себя адекватно ситуации. В первом случае из-за недостаточности развития интеллекта и воли, во втором - из-за пороков интеллекта или воли, а в третьем - в результате несоответствия интеллекта и воли требованиям экстремальной ситуации. М.С. Гринберг полагает, что доказанность одного из трех обстоятельств доказывает и неспособность лица отдавать себе отчет в своих действиях и (или) руководить ими и, значит, отсутствие вменяемости и вины [3].
Таким образом, конкретно речь идет о:
1) поддержании режима безопасности в сфере применения современной техники устранением из нее тех, чьи психические, физические и иные возможности не соответствуют
параметрам техники и технологии; 2) необходимости правильной оценки этих возможностей на базе достижений общей, инженерной и транспортной психологии и иных наук, исследующих природу и механизмы упущений персонала технических систем; 3) исключении на базе этой оценки объективного вменения по делам о технических преступлениях; 4) исключении «неведения» лиц, ответственных за недопущение к управлению техникой негодного «человеческого звена»; 5) использовании в этих целях понятия «специальной вменяемости» [4].
В то же время следует согласиться с теми, кто считает, что техника и в дальнейшем будет развиваться еще более бурно, чем сейчас, и это неизбежно повлечет ее дифференциацию на новые отрасли и подотрасли, но право при этом не может и не должно следовать этой новой дифференциации, превращаться в «свод специальных правил поведения в сфере использования техники», а должно идти: 1) по пути конструирования общих составов и 2) совершенствования и однозначного понимания правовых дефиниций [5], в частности понятий вменяемости и невменяемости.
Таким образом, возникают вопросы: действительно ли деятельность человека в условиях современного этапа научно-технической революции привела нас уже к тому рубежу, когда в традиционное понятие вменяемости не укладывается все многообразие поведенческих реакций, и потому рамки субъекта преступления следует расширить за счет включения в него института «специальной вменяемости»; или все же поставленная проблема может быть успешно разрешена с позиций действующего уголовного законодательства.
Понятия «общей» и «специальной вменяемости» не были бы нужны при слиянии в одно способности человека к адекватному поведению в обычной и необычной (техногенной) средах, или, что то же, если бы:
1) параметры современной техники не превышали возможностей любого человека или
2) каждому человеку прививали способность к адекватному поведению к любой техногенной ситуации. Однако установлено, что в группе из 2500 водителей 35 % из них не должны управлять транспортными средствами из-за таких заболеваний, как сердечная
недостаточность, прогрессирующий сахарный диабет, дальтонизм и т. п., что в этиологии транспортных преступлений большую роль играет неприспособленность определенных лиц к условиям транспортного движения. В итоге причинами порядка 96 % автопроисшествий являются ошибки, допущенные владельцами автомашин. В то же время возможности достижения ощутимого эффекта с помощью уголовной репрессии в этой области весьма невелики. Обследование, проведенное в США, показало, что даже в таком рационально спланированном городе, как Вашингтон, «средний» водитель совершает более девяти ошибок каждые пять минут управления машиной. Эти и подобные данные послужили основанием для дискуссии о разграничении ошибки в управлении автомобилем, даже и повлекшей серьезные последствия, и вины в уголовно-правовом смысле [6].
Таким образом, способность совершеннолетнего к адекватному поведению в обычной и в форсированной (техногенной) среде должна дифференцироваться на общую и специальную. Иначе, как верно отмечал А. А. Пионтковский, ответственность за неосторожную вину на основе лишь объективного критерия без учета особенностей личности, по существу, ведет к тому, что под видом неосторожности просачивается объективное вменение. От человека «нельзя требовать невозможного» [7]. Под прикрытием заботы об общественном благе при такой трактовке неосторожности понятие неосторожной вины расширилось бы до пределов, могущих помешать техническому прогрессу. От каждого гражданина можно и нужно требовать, чтобы он не занимался той деятельностью, с которой не в состоянии справиться. Это особенно необходимо в условиях научно-технической революции, т. к. в указанных случаях неосторожная вина заключается уже в том, что человек легкомысленно, самонадеянно берется за работу, к которой не подготовлен. Объективная невозможность лица справиться с возникшей опасностью в конкретной ситуации в силу отсутствия у него необходимого опыта и знаний не освобождает его от ответственности, если по своему преступному легкомыслию он берется за дело, не обладая необходимыми знаниями. Но, конечно, иначе должен быть решен во-
прос, когда лицо, имеющее необходимые знания и опыт, все же оказывается в такой ситуации, в которой оно при всем напряжении своих способностей не сможет предупредить возникновения опасности. В этих случаях лицо не может нести ответственности ни за создание опасности, ни за иные последствия, которые оно лично не могло предвидеть или предупредить. Опасности, связанные с неумелым использованием новейшей техники, необходимо влекут за собой повышение требований к знаниям и опыту тех, кому вручается сложная техника, использование которой серьезные опасности для важных хозяйственных, а также личных интересов граждан [8].
«Человек в современном обществе, - писал М.Д. Шаргородский, - должен отвечать за то, что он принимает на себя ответственность за деятельность или действия, с последствиями которых он справиться не в состоянии. Так, должен отвечать хирург, который неграмотно произвел операцию (в результате чего умер больной), но который эту операцию лучше произвести не мог потому, что он плохо учился, ... лучше оперировать не умеет, однако должен, если он берется за подобную деятельность» [9]. Отсюда следует, что такой хирург должен отвечать за последствия, с которыми по своей квалификации он справиться не в состоянии. При этом данное обстоятельство не исключает и ответственности лиц, поставивших субъекта в условия, в которых он должен выполнять функции, которые выполнять не может.
В уголовно-правовой литературе появился даже специальный термин, определяющий данную ситуацию - «преступное невежество» [10]. Преступное невежество, в отличие от легкомыслия и небрежности, носящих ситуативный характер, представляет собой стойкое явление, свидетельствующее об очевидных антиобщественных установках лица. Конкретно речь идет о нежелании лица усвоить тот объем знаний, которым он обязан располагать при отправлении своих служебных, производственных и иных функций. Это обстоятельство позволяет отграничить преступное невежество от вынужденного или «невиновного невежества», когда лицо не получает должную информацию из-за порока информационных коммуникаций. Соответственно, непременным условием вменения ли-
цу профессионально неграмотного, технически несостоятельного действия является установление факта подготовки его к определенной деятельности: обучения в каком-то учебном заведении, разового ознакомления с определенным документом и т. п. Отсутствие такой подготовки означает неспособность лица к деятельности определенного рода, выводит его за круг лиц, которые могут нести ответственность за ненадлежащее отправление этой деятельности по признакам «специальной вменяемости (невменяемости)». Конкретизируя данное положение, М.Г. Угрехелидзе отмечает, что «общее правило (ч. 2 ст. 28 УК РФ. - А. К.) не распространяется на те случаи, когда общественно опасные последствия возникли по вине самого лица вследствие утраты или временного снижения профессиональных навыков (о чем лицо заведомо знало), сокрытия им своих психофизиологических недостатков, препятствующих выполнению данного рода деятельности или профессии, занятия обманным путем соответствующей должности, требующей специальных знаний, навыков и подготовки. Это правило не распространяется также на случаи добровольного приведения себя в состояние так называемой псевдовменяемости вследствие принятия алкоголя, наркотических, психотропных и иных сильнодействующих веществ» [11].
Неустановление субъекта преступления в делах такого рода ставит вопрос об ответственности лиц, допустивших комплектование социотехнических и иных систем негодным персоналом, что вполне отвечает задачам повышения надежности сложных систем. Там и тогда, где и когда лицо не усвоило знания, которые оно должно было и имело возможность усвоить, оно несет ответственность за незнание (невежество) [10, с. 78-79].
При конструировании нормы о «специальной вменяемости» следует исходить из следующего. Во-первых, законодатель никак не должен снижать значения субъективного критерия неосторожности. Но в то же время, как отмечал В.Н. Кудрявцев, недопустимо впадать и в другую крайность, т. е. сводить субъективные элементы ответственности, поведения человека только к его вине [12]. Кроме того, следует иметь в виду, что далеко не все субъекты неосторожных преступлений в области техники являются операторами тех-
нических систем; да и набор качеств оператора, необходимых для безопасного осуществления определенных процессов, рассчитан на типичные для данной деятельности ситуации, даже если они не создадут условий нервнопсихологических перегрузок [4, с. 145]. Поэтому проблема «специальной вменяемости» (невменяемости) не должна умалять значение субъективного критерия неосторожности, т. к. набор качеств операторов сложных систем, необходимых для безопасного осуществления определенных процессов, рассчитан на типичные для данной деятельности ситуации.
В связи с вышесказанным представляется вполне целесообразным и приемлемым на сегодняшний момент включение в УК РФ
ч. 2 ст. 28, в которой говорится: «Деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам». Данная норма в первую очередь рассчитана на освобождение от уголовной ответственности тех категорий работников, чья деятельность связана с управлением сложной техникой, экстремальными условиями работы. По сути, в такой, несколько завуалированной, форме, законодатель и закрепил «специальную вменяемость». Как указывает В. А. Якушин, «в данном случае не объективная случайность, а субъективная реальность исключает вменяемость, а отсюда и вину» [13].
Отрицание проблемы «специальной вменяемости» некоторыми криминалистами [14] ввиду того, что освобождение от уголовной ответственности в подобных случаях можно обосновать отсутствием вины, представляется малоконструктивным в связи с тем, что в данном случае речь идет не об отсутствии умышленного или неосторожного отношения к преступному деянию и его последствиям, а скорее в наличии определенных дефектов адекватного восприятия лицом окружающей обстановки и способности быстрого реагирования на нее. Наличие патологии психики в ее обычном представлении здесь невозможно. Указанные признаки скорее характеризу-
ет именно категория «вменяемость», а не категория «вина».
В итоге отметим, что ч. 2 ст. 28 УК РФ позволяет определить круг лиц, подлежащих уголовной ответственности при неосторожном сопричинении, исключив из круга его действия тех, кто в силу своих внутренних особенностей не смог правильно оценить ситуацию и выполнить необходимые в определенной ситуации действия, иначе говоря, «специальная вменяемость» позволяет избежать объективного вменения при неосторожном сопричинении. Норма, отрицающая вину лица в совершении преступления в виду возникшего юридического казуса, по сути представляет собой специфический вид обстоятельства, исключающего преступность деяния.
1. Михеев Р.И., Коробеев А.И. Проблемы «специальной вменяемости» и границы уголовной ответственности // Вопр. борьбы с преступностью. М., 1983. Вып. 39. С. 35-37.
2. Гринберг М.С. Субъект преступления и субъективный критерий неосторожности (вопросы специальной вменяемости) // Правоведение. 1986. № 3. С. 63-64.
3. Гринберг М.С. Психофизиологические возможности человека и уголовная ответственность // Советское государство и право. 1974. № 12. С. 71-74.
4. Нерсесян В.А. Ответственность за неосторожные преступления. СПб., 2002. С. 104.
5. Наумов А.В., Красиков Ю.А. О понятии правоприменительной эффективности уголовного закона // Вестн. МГУ. Сер. 11 Право. 1981. № 2. С. 20-27.
6. Пределы уголовной репрессии // Социалистическая законность. 1972. № 11. С. 76-77.
7. Пионтковский А.А. Уголовный закон в борьбе с отрицательными последствиями научнотехнического прогресса // Советское государство и право. 1972. № 4. С. 36.
8. Гринберг М.С. Уголовно-правовая борьба с преступлениями в области использования техники // Правоведение. 1968. № 6. С. 79-87.
9. Шаргородский М.Д. Научный прогресс и уголовное право // Советское государство и право. 1969. № 12. С. 92.
10. Гринберг М.С. Преступное невежество // Правоведение. 1989. № 6. С. 74-79.
11. Уголовный закон: Опыт теоретического моделирования / отв. ред. В.Н. Кудрявцев, С.Г. Келина. М., 1987. С. 91.
12. Кудрявцев В.Н. Субъективные элементы ответственности // Вопр. борьбы с преступностью. М., 1981. Вып. 34. С. 8.
13. Российское уголовное право. Общая часть / под ред. В.С. Комиссарова. СПб., 2005. С. 193.
14. Коробеев А.И. Транспортные преступления. СПб., 2003. С. 377.
Поступила в редакцию 1.09.2009 г.
Kursaev A.V. Criminally-legal estimation of “special responsibility”. The criminally-legal characteristic is given to the “special responsibility (diminished responsibility)”. On the basis of the analysis of the legislation and the cri-minally-legal doctrine the conclusion is drawn on blanks in criminally-legal regulation of fulfillment of a negligent crime in techniques area.
Key words: “special responsibility”; technical crimes; negligent criminality.
УДК 343.2/.7
КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СОСТОЯНИЯ, СТРУКТУРЫ И ДИНАМИКИ КРАЖ ЛИЧНОГО ИМУЩЕСТВА
© И.С. Пантюшин
В статье автор проводит криминологический анализ состояния, структуры и динамики краж личного имущества. Общественно-опасные деяния, совершаемые путем кражи, исследуются на примерах из современной судебно-следственной практики. В публикации содержится ряд научно обоснованных предложений по квалификации преступных посягательств на собственность, по изменению и дополнению УК РФ.
Ключевые слова: кража; хищения; злоупотребление доверием; квалификация; корыстная мотивация; криминологический анализ.
Вопросы предупреждения и раскрытия имущественных преступлений и обеспечения безопасности объектов различных форм собственности являются одним из основных направлений служебной деятельности правоохранительных органов Российской Федерации. Так, из 3 млн преступлений (3209), зарегистрированных в 2008 г. на территории страны, около 2 млн имущественной направленности, или 60,7 % [1]. Половину из них составляют хищения чужого имущества: разбойные нападения - более 35 тыс., грабежи -около 245 тыс., более 1 млн краж (1326342) всех форм собственности (15,4 %). Значительное место в общей структуре краж занимают квартирные кражи. Проблема противодействия кражам продолжает оставаться в правоприменительной деятельности органов внутренних дел одной из требующих первоочередного решения, поскольку их раскрываемость, наряду с другими преступлениями, в значительной мере формирует общественное мнение о результативности деятельности милиции.
По данным ГИАЦ МВД России, почти каждое девятнадцатое зарегистрированное преступление - квартирная кража. В среднем
по России ежегодно подвергается кражам каждая двухсотая квартира. Мониторинг оперативной обстановки о состоянии борьбы с преступлениями данной направленности свидетельствует о том, что в последние годы отмечается тенденция к снижению числа зарегистрированных квартирных краж. В немалой степени это обусловлено повышением уровня безопасности жилищ граждан, а также развитием банковских услуг по обеспечению сохранности денежных средств граждан (кредитные карты, вклады, банковские ячейки).
За 2008 г. зарегистрировано 172 тыс. 800 краж из квартир граждан, что на 18,0 % меньше аналогичного периода прошлого года (АППГ). Больше половины из них совершено в регионах, расположенных в Центральном, Сибирском и Приволжском федеральных округах. Результаты исследования на всероссийском уровне социальных и демографических признаков воров, совершающих хищения личного имущества граждан свидетельствуют о контингенте лиц, совершающих данные преступления. Их можно условно разбить на следующие группы: 1) воры-одиночки; 2) лица, ранее судимые, в т. ч. за квартирные кражи; 3) местные или
