CC BY
240Г ОСТЕВАЯ ЛОЖА
Уголовно-правовая характеристика терроризма и преступлений террористической направленности
© А. К. Турганбаев *, 2008
Несмотря на масштабы и последствия терроризма, его криминологическое понятие отсутствует, а легальное определение в национальном уголовном законе вызывает серьезные сомнения. Необходимо установить полный перечень преступлений террористического характера; отменить в данном случае принцип поглощения наказаний; дела рассматривать в военных судах, запретив амнистию, помилование и условно-досрочное освобождение лиц, осужденных за преступления террористического характера.
Ключевые слова: терроризм, террористический
Терроризм в последние годы стал наиболее опасным фактором для безопасности населения не только отдельных стран, но и всего человечества, серьезной угрозой для развития цивилизации. Террористические акты приносят массовые человеческие жертвы, разрушение материальных и духовных ценностей, терроризм порождает недоверие и ненависть между социальными и национальными группами, которые иногда невозможно преодолеть на протяжении жизни целого поколения.
Терроризм встроен в насильственную преступность. Его возникновение и конкретные формы проявления всегда связаны с социально-политической обстановкой, уровнем жизни, нравственной атмосферой в обществе и рядом других факторов. Эти проявления служат также показателем эффективности усилий общества и государства по решению наиболее острых проблем, в частности, по профилактике и пресечению самого терроризма. Рассматриваемые деяния относятся к тем видам преступного насилия, жертвой которого может быть каждый член общества, независимо от социального или материального положения, национальности или вероисповедания.
Налицо масштабы и исключительно тяжелые последствия терроризма во всем мире, однако эти
* В нашем журнале публикуется впервые.
акт, Уголовный кодекс Кыргызской Республики.
преступления недостаточно исследованы. Отсутствует криминологическое понятие терроризма, а его определение в национальном уголовном законе Кыргызстана вызывает серьезные сомнения. Как справедливо отмечает известный российский криминолог Ю. М. Антонян, «...неполностью выписана феноменология терроризма, не выделены его отдельные проявления и в целом отсутствует его типология, несмотря на то, что некоторые разновидности террористических актов обладают весьма специфическими чертами, не присущими другим. Неразработанность типологических вопросов препятствует адекватному пониманию природы и причин рассматриваемого явления, социальных и психологических механизмов его реализации. Отсюда недостаточная проработанность юридических аспектов и продуманность мер профилактики и пресечения террористических актов» 1
Прежде чем рассматривать вопросы уголовноправовой характеристики терроризма и классификации многообразных проявлений террористической деятельности, необходимо прояснить сущность самих базовых понятий терроризма и преступлений террористической направленности, их методологическую и терминологическую основу, принятую в современных разработках исследователей этого явления.
Во всех существующих определениях понятие «терроризм» ассоциируется с насилием в политических целях и с устрашением политических противников. Таким образом, терроризму приписывают два качества: насилие и устрашение, целью которых является спровоцировать сильный страх, создающий нужный политический эффект. Если война как метод политической борьбы в виде агрессии и применения силы происходит, когда взаимоотношения политических сил не формализованы, то терроризм как метод политической борьбы возникает в ситуациях, когда существуют моральноправовые нормы, но цели исключают использование переговорного процесса, т. е. насилие становится неотъемлемой характеристикой политического, экономического и духовного конфликта. В этом случае понятие насилия является ключевым в схеме конфликта и приобретает форму экстремизма, а насилие ведется террористическими методами и становится методом борьбы политической силы.
Терроризм — это не только уголовное преступление, хотя содержит многие признаки такого деяния. Политический экстремизм под любой идеологической окраской (национальный, религиозный или другой) преследует политические цели. Терроризм — прежде всего метод политического экстремизма 2. Устрашение как способ террора может эффективно внушить страх одному человеку, группе лиц, связанных между собой устойчивой связью, неуправляемой толпе, но не институту власти, на изменение которого иногда направлен политический терроризм, вернее, борьба против политической власти. В свою очередь, государство избирает террор как эффективный метод нейтрализации определенной категории населения.
При отказе от ориентации на экстремистскую идею, идеологию и политику, а также переходе на использование террора меняется и юридическое понятие «терроризм». Терроризм заменяется другим определением, более подходящим для достижения сторонами взаимоприемлемого решения. Можно согласиться с мнением, что анализ структуры понятия «терроризм» и схемы терроризма представляют собой один из наиболее эффективных методологических подходов к решению проблемы противодействия терроризму.
При этом необходимо всегда помнить, что только субъект террора является носителем цели, а не объект террора. К субъекту терроризма относятся личность с ее правами, свободами и обязанностями, политические партии, общественные организации с их интересами, а также государства как возможные источники возникновения терроризма.
Когда в роли субъекта выступают физические лица, политические партии и общественные организации, их социально-политическую деятельность трудно скрыть, она заметна. Однако в этом пространстве есть и другие политические силы,
представляющие собой невидимую, лишенную всякой иерархии структуру власти, роль которых незаметна или чрезвычайно аморфна. К таким субъектам можно отнести разведывательные службы государств и международные глобальные сетевые организации, управляющие обществом, типа ТНК, лишенные всякой социальной иерархии, каждый член которых является потенциальным террористом. Характерно, что в определенной обстановке эти субъекты сами могут стать объектами террора.
В настоящее время в теории и на практике в основном можно выделить политический, государственный и международный терроризм как виды и характеризовать их следующим образом:
— политический терроризм, борьба против власти — деяния внутренних и внешних сил против государственной власти и ее представителей, направленные на ослабление и уничтожение политической, экономической и идеологической основы власти внутри определенного государства или самого государства;
— государственный терроризм — деяния государственной власти против политических, экономических, идеологических, религиозных, этнических и других общественно-политических групп;
— международный терроризм — деяния одного или нескольких государств, использующих террористические методы и определенные политические силы против образа жизни, идеологии и политики отдельных государств или форм идеологии.
Исходя из изложенного, некоторые исследователи выводят следующее определение терроризма: открытая и тайная борьба политических сил, целью которой является подавление прав и свобод личности; ослабление идеологии, религии и образа жизни группы людей и развала политической системы государства, нанесение им морального, материального и политического ущерба; подрывная деятельность, направленная на подавление идеи, идеологии и политики 3.
Следует отметить, что на сегодняшний день существует множество трактовок терроризма в трудах ученых, закрепленных в официальных документах международных организаций, а также в законодательных актах различных государств. Одни воспринимаются со стороны экспертов с одобрением, другие же вызывают критические отклики. Проследим для примера определение терроризма в некоторых законодательных актах зарубежных стран.
Термин «терроризм», как отмечает ряд российских исследователей, в правовом отношении понимается крайне туманно и неконкретно. По Закону «О борьбе с терроризмом» 4 даже в редакции 2000 г. «терроризм — это насилие или угроза его применения». В это определение можно включить многие деяния, например изнасилование. Правда, сказано,
что к таким преступлениям могут быть отнесены и другие преступления, предусмотренные Уголовным кодексом, если они совершены в террористических целях. Однако, что это за цели, не говорится, тогда как к «террористическим акциям» отнесено даже «распространение угроз в любой форме и любыми средствами».
При таком расплывчатом подходе к терроризму трудно определить, с чем же надо бороться и что предотвращать. В ряде стран мира проблема терроризма формулируется проще и конкретнее.
В Турции, например, в Законе « О борьбе с терроризмом» 1991 г. отмечается: «Террор — это различного рода деятельность, проводимая одним человеком или группой лиц, являющихся членами организаций, которые при помощи одного из методов налета, насилия, сильного запугивания, пыток и угроз ставят своей целью изменение политического, правового, социального, светского и экономического устройства, закрепленного в Конституции республики, подрыв государственных начал, национальной и государственной целостности, подтверждение опасности существования государства, подрыв авторитета государства (уничтожение или захват власти), нарушение основных прав и свобод, причинение вреда общественному строю и общему здоровью» 5.
В современном мире политический и криминальный терроризм все теснее сплетаются, и людям не важно, какой терроризм им угрожает. Поэтому в странах Запада на первое место в определении терроризма поставлены акты насилия, представляющие угрозу человеческой жизни и направленные на запугивание или принуждение гражданского населения, а также оказывающие влияние на политику какого-либо правительства посредством запугивания или принуждения, на действия какого-либо правительства посредством массового поражения, убийства государственного деятеля или его похищения (Закон США «О терроризме» 2001 г.) 6. В «Законе о терроризме» Великобритании 2000 г. четко сказано, что «использование или угроза насильственных действий с использованием огнестрельного оружия или взрывчатых веществ является терроризмом, вне зависимости от любых других условий» 7. Кроме того, во всех зарубежных законах подробно перечисляются все статьи уголовного законодательства, преступления по которым относятся к террористическим с указанием увеличенных сроков наказания за них (до 36 лет в США).
Что касается отечественного уголовного законодательства в отношении терроризма и преступлений террористического характера, возьмем за основу проведенный Т. Б. Асановым глубокий анализ УК Кыргызстана в части террористических преступлений. В своей статье, опубликованной в сборнике трудов, посвященных рассмотрению международного терроризма, транснациональной
организованной преступности, он отмечает новаторский характер принятого закона 8.
Законодательным собранием Жогорку Кенеша КР 18 сентября 1997 г. принят Уголовный кодекс КР, который по-новому трактует ответственность за подготовку, совершение террористических актов, дает четкую квалификацию видов, способов террористической деятельности. Основная идея законодателей заключалась в выработке и включении в нормы Уголовного кодекса сходных, почти идентичных определений таких тяжких преступлений транснационального характера, как терроризм, бандитизм, захват заложников и других деяний, направленных против общественной безопасности. Учитывая, что закон принимался вслед за Российской Федерацией и Казахстаном на основе Модельного закона Межпарламентской Ассамблеи СНГ, данная идея воплощалась в целях определения сходных наказаний и эффективного уголовного преследования лиц, осуществляющих акты терроризма в международных масштабах. Ведь «.международный терроризм» — это не особый вид терроризма, а продолжение внутреннего терроризма, выход его за пределы того или иного государства» 9.
Важно отметить, что с учетом этого негативного обстоятельства и велась разработка уголовного закона по двум главным направлениям: под углом зрения внутреннего национального законодательства, а также на основе формирующихся международно-правовых подходов других стран СНГ. Только всемерное сближение законодательства государств Содружества в борьбе с терроризмом может поставить прочный заслон преступности, позволит добиться успеха на пути достижения гуманной цели безопасности граждан 10.
Уголовный кодекс является стержневым элементом правовых норм в борьбе с терроризмом. Он определяет, какие общественно опасные деяния признаются терроризмом, а какие — террористическим актом, в чем их отличие от диверсий, других преступлений, устанавливает меры наказания за их совершение. На основании этих критериев уголовный закон во многом предопределяет задачи правоохранительных органов и специальных служб, участвующих в выявлении, предупреждении и пресечении террористической деятельности, цели, организацию и пути использования результатов оперативно-розыскных, административных, процессуальных и иных мероприятий.
Уголовный кодекс регулирует вопросы ответственности за терроризм и террористический акт. Это связано как с теми изменениями и дополнениями, которые внесены в тексты соответствующих статей Особенной части УК, так и с иными изменениями, которые претерпели многие уголовноправовые нормы и институты.
В то же время новый Уголовный кодекс КР, как и прежнее уголовное законодательство, не требует
для признания терроризма оконченным преступлением реального наступления указанных последствий. Более того, даже если в случае совершения взрыва или поджога благодаря принятым мерам, реальной опасности гибели людей, серьезного вреда имуществу и тому подобных последствий в действительности не возникло, терроризм, как и другие особо тяжкие преступления с формальным составом, должен признаваться оконченным. Научное исследование показало, что законодатель не учел тех обстоятельств, при которых, несмотря на все усилия виновных, взрыв, поджог или иные действия не состоялись по причинам, от них не зависящим. Уголовный кодекс Кыргызстана не дает исчерпывающего перечня общественно опасных деяний, признаваемых терроризмом. Представляется, что таковыми могут быть не только единичные, разовые действия (поджог, взрыв, обвал, разрушение здания, стрельба из оружия, заражение местности и т. п. акты, в том числе технологического или ядерного терроризма), но и продолженные деяния, состоящие из ряда взаимосвязанных посягательств на жизнь, здоровье, имущество, объединенные общим замыслом: нарушить общественную безопасность, запугать население а также воздействовать на органы власти. Речь идет о сопровождаемых убийствами и насилием погромах населения по этническому, религиозному или иным признакам, групповых вооруженных нападениях и массовых убийствах, осуществляемых с применением орудий, средств и методов, которые явно предназначены для устрашения жителей и возбуждения паники. Такие общественно опасные деяния, как погромы и нападения, могут рассматриваться как действия, направленные на достижение террористических целей.
Следует подчеркнуть, что целью может быть также оказание воздействия на принятие решения органами государственной власти (исполнительной, законодательной или судебной) и на органы местного самоуправления, через которые народ, в соответствии с Конституцией Кыргызской Республики, реализует принадлежащую ему власть. Угроза совершения указанных выше общественно опасных действий по сравнению с УК Киргизской ССР 1960 г. является новой формой терроризма. Необходимость включения в УК этой формы обусловлена, во-первых, криминализацией случаев совершения «предупреждающих» взрывов, поджогов и иных подобных действий, причинением значительного имущественного ущерба (по мысли виновных лиц, они предназначены демонстрировать реальность их намерений). Во-вторых, требуется усилить ответственность за столь опасные преступления, как терроризм, путем переноса момента окончания преступления с фактически совершенных действий на более ранний, т. е. психологическое воздействие на людей в форме угрозы высказывания
намерения совершить взрыв, поджог или иные подобные действия. Однако угроза должна включать в себя не только высказывание намерения учинить акт террора, но и совершение общественно опасных действий, свидетельствующих о серьезности и реальности такого намерения 11.
Примечание к ст. 226 УК Кыргызстана предусматривает освобождение от уголовной ответственности лица, участвовавшего в подготовке теракта. Это вызвано появлением в Общей части УК Кыргызстана норм, посвященных отказу соучастников от совершения преступления. В соответствии с ч. 2 ст. 29 УК Кыргызстана отсутствуют основания для привлечения к уголовной ответственности лица, добровольно и окончательно отказавшегося от доведения преступления до конца. При этом для пособника преступления ответственность исключается, если он наряду с добровольным и окончательным отказом предпринял все зависящие от него меры по предотвращению преступления, а для организатора и подстрекателя — если они реально предотвратили посягательство (ч. 3 ст. 29 УК). Необходимо подчеркнуть, что в этом случае речь идет не об освобождении от уголовной ответственности, а о полном отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела.
Сравнивая ст. 29 УК Кыргызстана и примечание к ст. 226 УК, мы приходим к выводу, что указанное примечание имеет в виду только случай, когда содействие предотвращению акта терроризма осуществляется преступником не добровольно, а вынужденно (например, будучи изобличенным и привлеченным к ответственности) или когда лицо предотвратило готовящийся акт терроризма в расчете провести его позже, в более удобное время. Иными словами, примечание к ст. 226 УК Кыргызстана может быть применено, если отсутствуют признаки добровольности и окончательности отказа от терроризма, предполагающие отсутствие самого основания ответственности.
Уголовный кодекс Кыргызстана наряду с ответственностью за терроризм предусмотрел и норму о диверсии, т. е. о взрыве, поджоге, ином действии, направленном на разрушение или повреждение объектов жизнеобеспечения, предприятий, сооружений, средств связи, путей и средств сообщения, если оно совершено в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Кыргызской Республики.
Разграничение между составами этих преступлений осуществляется как по объективным признакам (например, причиняя смерть или телесные повреждения, диверсант ставит перед собой задачу причинить вред государству как форме организации общества), так и по признакам субъективной стороны (когда диверсант преследует иные цели, не совпадающие с целями актов терроризма). В связи с этим встает вопрос о возможности идеальной
совокупности терроризма и диверсии, т. е. такой ситуации, когда бы виновный одним деянием (например, совершенным в зоне военного конфликта) выполнил оба состава преступления. Если преступник, уничтожая объекты, имеет целью запугать население и тем самым уменьшить такую составную часть обороноспособности Кыргызстана, как ее социально-нравственный потенциал (например, в условиях войны или вооруженного конфликта), речь должна идти только о диверсионных целях, и дополнительная квалификация деяния как терроризма не требуется.
Терроризм в политической сфере проявляется не только в общественно опасных действиях, имеющих цель оказать воздействие на деятельность органов государственной власти, но и конкретных террористических актов. Норма УК Кыргызстана 1997 г. об уголовной ответственности за террористический акт претерпела серьезные изменения. Они коснулись прежде всего признаков объективной стороны данного состава преступления. По новому УК Кыргызстана, террористический акт считается оконченным не только в случае смерти государственного или общественного деятеля, но и в случае покушения на его жизнь. В данной норме УК Кыргызстана отсутствует разделение на убийство или тяжкое телесное повреждение, причиненное указанным лицам, как это было в составе ст. 60 УК Киргизской ССР 1960 г. Перенос момента юридического окончания террористического акта на стадию покушения позволяет даже при наступлении смерти применить к виновному максимальную меру наказания в виде лишения свободы или смертную казнь (представляется совершенно обоснованным дополнение ст. 294 УК КР частью 2, которая предусматривала бы ответственность за угрозу убийства государственного или общественного деятеля в целях воздействия на его политическую деятельность). В УК КР сужен и перечень потерпевших от анализируемого преступления: из него исключены представители власти, ответственность за убийство которых должна наступать по ст. 319 УК КР («Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование»), ч. 2 ст. 340 («Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа»), ст. 97 («Убийство в связи со служебной деятельностью»).
Кроме того, по-новому выглядит субъективная сторона террористического акта. Обязательным признаком данного преступления является мотив — месть за государственную или общественную деятельность потерпевшего — либо цель — прекращение его государственной или общественной деятельности. Указанный мотив и цель могут присутствовать одновременно.
Самостоятельного рассмотрения заслуживает вопрос о виде умысла при террористическом акте. Традиционным для отечественной уголовной прак-
тики является допущение в составе этого преступления только прямого умысла. Это связано с тем, что долгое время субъективная сторона теракта предполагала обязательное наличие специальной цели — «антисоветской». При этом обоснованно сужались возможные виды умысла, оставляя лишь прямой. Однако в настоящее время закон признает террористическим актом и посягательство на жизнь без специальной цели, а лишь мотив мести за политическую деятельность. В этом случае «...в отношении причинения смерти у субъекта может иметься как прямой, так и косвенный умысел по отношению к действию, но не обязательно к результату этого действия» 12. Мотив может определять само действие, но быть направлен на другой его результат, и тогда в отношении предусмотренного террористического акта (смерти) возможен косвенный умысел 13.
Это происходит, например, если из мести за политическую деятельность преступник желает смерти государственного деятеля и причиняет вред его здоровью, допуская при этом возможность смерти. При реальном наступлении смерти умысел в этом случае должен расцениваться как косвенный.
Возникающие в последнее время доктринальные комментарии понятия «государственный деятель» отказались от расширительного подхода и более точно подчеркивают то обстоятельство, что «деятелем» является прежде всего тот, кто принимает решения, т. е. руководитель или член коллегиального органа, существенно влияющий на деятельность государственного механизма, общественного объединения, не просто реализующий, а формирующий их политику. В то же время явно необоснованы попытки отнести к ним только деятелей в масштабах государства.
Более того, руководители местного самоуправления, по мнению Т. Б. Асанова, должны рассматриваться как общественные деятели, и в этом качестве не могут быть исключены из круга возможных потерпевших от террористического акта. Новый уголовный закон (ст. 226 УК) относит к числу потерпевших от террористического акта также государственных деятелей, представителей общественных организаций зарубежных стран, если деятельность указанных лиц осуществляется в соответствии с Конституцией Кыргызской Республики и законодательством Кыргызстана.
УК Кыргызской Республики 1997 г. в ч. 3 ст. 6 закрепил реальный принцип действия уголовного закона в пространстве в отношении деяний, посягающих на интересы Кыргызстана. В соответствии с этим принципом могут быть привлечены к уголовной ответственности иностранцы, которые за пределами Кыргызстана совершили:
— акт терроризма в целях оказания воздействия на решения органов власти Кыргызстана;
— диверсию в отношении дипломатического или экономического объекта Кыргызстана, расположенного за границей;
— акт терроризма в отношении временно находящегося за границей государственного и общественного деятеля Кыргызстана в связи с его деятельностью, осуществляемой в интересах Кыргызстана.
Сегодня очевидно, что некоторые нормы принятого в 1997 г. УК Кыргызской Республики устарели и нуждаются в изменении и дополнении, так как законотворческая и правоприменительная практика в ряде стран мира ушла далеко вперед, адекватно реагируя на новые вызовы и угрозы терроризма. Ученым и специалистам в этой области вместе с законодателями предстоит серьезно работать над совершенствованием редакции Уголовного кодекса КР, ввести в него новые необходимые нормы и устранить некоторые неудачные решения и пробелы УК в квалификации такого опасного преступления, каким является терроризм. С этой целью необходимо, по нашему мнению, прежде всего, ввести в отечественное законодательство хотя бы следующие изменения:
— четко установить полный перечень статей Уголовного кодекса КР, которые следует отнести к преступлениям террористического характера;
— уголовные дела по преступлениям террористического характера рассматривать в военных судах, а не в обычных гражданских судах;
— отменить в отношении преступлений террористического характера принцип поглощения наказаний и обеспечить справедливое требование людей о том, чтобы террорист был наказан за свои преступные деяния;
— запретить всякие формы амнистии, помилования и условно-досрочного освобождения любых лиц, осужденных за преступления террористического характера.
Соображения относительно уголовно-правовой характеристики терроризма и преступлений террористической направленности, изложенные в этой статье, основаны прежде всего на анализе опубликованных трудов российских и отечественных ученых и экспертов в данной сфере, а также собственных суждений автора и представляют собой лишь эскиз предстоящего глубокого исследования по означенной проблеме, над которым автор в настоящее время работает.
1 См.: Антонян М. Ю. Терроризм: криминологическое и уголовно-правовое исследование. — М., 1998. — С. 5-9.
2 См.: Белая книга российских спецслужб. — М., 1996. — С. 65-67.
3 См.: Бояр-Созонович Т. С. Проблемы классификации современного терроризма. — М., 1991. — С. 43-46.
4 Федеральный закон от 25 июля 1998 г. № 1Э0-ФЗ «О борьбе с терроризмом» // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1998. — № 31. — Ст. 3808.
5 Сборник действующих законов, соглашений и конвенций, заключенных Турецкой Республикой с иностранными государствами: перевод с турецкого. — Бишкек, 1996. — С. 34.
6 См.: Кодекс законов США и Великобритании. — М., 2001. — С. 51-59.
7 Там же. — С. 97-101.
8 См.: Асанов Т. Б. Квалификация террористической деятельности по новому УК КР // Международный терроризм, транснациональная организованная преступность — угроза государственной безопасности. — Бишкек, 1998. — С. 67.
9 Беглова Н. С. Терроризм: поиск решения проблемы. — М., 1991. — С. 31.
10 См.: Киреев М. П. Проблемы сближения уголовноправовых норм СНГ в сфере борьбы с терроризмом на воздушном транспорте. — М., 1995. — С. 143.
11 См.: Комиссаров В. С. Терроризм, бандитизм, захват заложников и другие преступления против безопасности общества по новому УК РФ. — М., 1997. — С. 67.
12 См.: Шаргородский М. Д. Уголовно-правовая квалификация убийства. — М., 1975. — С. 8.
13 Там же. — С. 106.
