CC BY
42
УДК 343.412
DOI 10.23672/SAE.2023.47.13.001
Конорезов Николай Андреевич
преподаватель
кафедры гражданского процесса и международного права, Кубанский государственный университет konorezov@list.ru
Nikolay A. Konorezov
Lecturer of the Department of Civil Procedure and International Law, Kuban State University konorezov@list.ru
Уголовно-правовая
характеристика нарушения неприкосновенности частной жизни в сети интернет
Criminal-legal characteristics
of violation of privacy on the internet
Аннотация. В статье рассматриваются особенности совершения преступления, предусмотренного ст. 137 УК РФ («Нарушение неприкосновенности частной жизни»), с использованием информационно-телекоммуникационных сетей и сети Интернет. Автором отстаивается положение о том, что в современных условиях нарушение неприкосновенности частной жизни, в подавляющем большинстве случаев, совершается в сети Интернет. При этом основной формой совершения этого преступления является распространение интимных фото- и видеоматериалов, в связи с чем возникает проблема разграничения ст. ст. 137 и 242 УК РФ.
Ключевые слова: частная жизнь, неприкосновенность, нарушение неприкосновенности частной жизни, личная тайна, ст. 137 УК РФ, интернет, распространение порнографических материалов, разграничение составов преступлений.
Annotation. The article deals with the offense of violation of privacy (Art. 137 of the Criminal Code of the Russian Federation) on the Internet. The author defends the position that in modern conditions the violation of privacy in the vast majority of cases is committed on the Internet. At the same time, the main form of committing this crime is the distribution of intimate photo and video materials, which raises the problem of delimiting Art. 137 and 242 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Keywords: privacy, inviolability, violation of privacy, personal secret, art. 137 of the Criminal Code of the Russian Federation, Internet, distribution of pornographic materials, delimitation of crimes.
Современное развитие информационных технологий, являясь безусловным преимуществом для общества, приводит, с другой стороны, к появлению новых сфер общественных отношений и, как следствие, к появлению новых форм преступности, новых форм преступных посягательств и новых способов совершения уже существующих преступлений. Данное обстоятельство обусловливает необходимость законодателя реагировать на возникающие в обществе вредные элементы, в том числе, совершенствовать уголовное законодательство и создавать новые механизмы уголовно-правовой охраны. В частности, результатом научной дискуссии о совершении преступлений с использованием информационно-телекоммуникационных сетей и сети Интернет фактически стало дополнение Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) новыми квалифицированными составами преступлений.
Однако необходимо отметить, что попытки законодателя создать действенный механизм борьбы с «Интернет-преступностью» не всегда оказываются своевременными, что на практике может приводить к ситуации, когда причиненный
охраняемым общественным отношениям вред остается незамеченным со стороны государства.
Расширение способов передачи информации увеличивает опасность преступлений, объективная сторона которых реализуется посредством вербальных коммуникаций, поскольку именно для этих преступлений сеть Интернет в большей мере способна стать средством их совершения. В частности, речь может идти о совершении в сети Интернет преступлений, предусмотренных ст. 110 УК РФ («Доведение до самоубийства»), ст. 128.1 УК РФ («Клевета»), ст. 205.2 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма»), ст. 280 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») и других.
Необходимо заметить, что для всех перечисленных выше преступных посягательств совершение их в сети Интернет является квалифицирующим признаком. Однако данное деяние не относится к преступлению, предусмотренному ст. 137 УК РФ -«Нарушение неприкосновенности частной жизни», которая упоминает использование
информационно-телекоммуникационных сетей для распространения информации лишь о несовершеннолетнем потерпевшем по уголовному делу. Такой подход законодателя представляется нелогичным, поскольку он не учитывает, во-первых, правила законодательной техники, и, во-вторых, современные возможности получения, распространения и фальсификации информации.
Более того, авторами отмечается нецелесообразность включения состава распространения информации о несовершеннолетнем потерпевшем в ст. 137 УК РФ, поскольку такая информация относится к следственной тайне, уголовная ответственность, за распространение которой предусмотрена ст. 310 УК РФ [1, с. 79].
Непосредственным объектом рассматриваемого преступления является неприкосновенность частной жизни лица, связанная с его личной или семейной тайной. В научной литературе продолжается дискуссия относительно того, какую информацию следует считать личной или семейной тайной. Практикой Конституционного Суда РФ выработана позиция, согласно которой, к сведениям о частной жизни лица относится любая информация, которая по его личному убеждению должна оставаться в тайне [2]. Иными словами, личная или семейная тайна определяется исключительно представлениями потерпевшего. Однако объектом охраны является лишь та информация, доступ к которой для третьих лиц ограничен, то есть, конфиденциальная информация, касающихся любых сторон личной и семейной жизни лица. К такой информации могут быть отнесены сведения, касающиеся личной жизни лица - знакомств, семейных отношений, сексуальной ориентации и прочее, а также, сведения о политических взглядах, конфессиональной принадлежности, состоянии здоровья, материального положения и другое.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 137 УК РФ, складывается из трех активных действий: незаконного собирания сведений о частной жизни лица; их распространение без согласия лица; их распространение в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации.
Способ собирания или распространения сведений о частной жизни лица значения для квалификации не имеет. Вместе с тем, неясна логика законодателя привести примерный перечень средств распространений таких сведений, исключив из них информационно-телекоммуникационные сети. Более того, формулирование диспозиции нормы ст. 137 УК РФ представляется некорректным, поскольку неясно, требуется ли получение согласия лица для распространения сведений о его частной жизни в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации.
Как на представляется, в современных условиях нарушение неприкосновенности частной жизни в подавляющем большинстве случаев совершается в сети Интернет. При этом авторами
отмечается, что в основном такие ситуации связаны с мотивами мести, распространением порочащих, интимных фото и видеоматериалов, номеров сотовых телефонов, адресов проживания и прочее [3, с. 67].
К такому же выводу приходит С.А. Стяжкина при анализе материалов судебной практики, указывая, что в сети Интернет нарушение неприкосновенности частной жизни связано с распространением интимных фотоизображений, которые были получены путем неправомерного доступа к компьютерной информации или были переданы самому виновному [4, с. 540].
Так, гражданин К., незаконно собрав информацию, составляющую личную тайну гражданки С., с которой он находился в близких отношениях, а именно при помощи фотокамеры своего телефона сделал фотографии С. в обнаженном виде, которые позже разместил на своей странице в сети «ВКонтакте». Действия К. были квалифицированы по ч. 1 ст. 137 УК РФ [5].
В том случае, если распространенные сведения, составляющие личную тайну, были получены посредством неправомерного доступа к компьютерной информации, данное деяние образует совокупность преступлений, предусмотренных ст. 137, 272 УК РФ. Именно так были квалифицированы действия Д., который на почве личных неприязненных отношений с потерпевшей незаконно получил доступ к её электронной почве, загрузил 7 интимных снимков потерпевшей, которые позже разместил на её личной странице «Вконтакте» [6].
Таким образом, объективная сторона нарушения неприкосновенности частной жизни, совершенного в сети Интернет, образуется из двух действий: незаконного собирания информации о частной жизни лица, реализующегося в том числе, посредством неправомерного доступа к компьютерной информации, и её распространения без согласия лица. При этом под распространением сведений о частной жизни лица в сети Интернет следует понимать их направление в личном сообщении конкретному лицу или их рассылка неопределенному кругу лиц в социальных сетях, мессенджерах и иных приложениях, а также, их размещение на личных страницах в любой форме (в виде фото-, аудио-, видеоматериалов или ссылки для скачивания) с возможностью дальнейшего использования такой информации (например, посредством их сохранения на компьютерное устройство).
Однако складывающаяся судебная практика, приводит к закономерному вопросу о соотношении нарушения неприкосновенности частной жизни, выражающегося в распространении интимных фото- и видеоматериалов в сети Интернет, и незаконного изготовления и оборота порнографических материалов (ст. 242 УК РФ).
По данному вопросу складывается неоднозначная судебная практика. В одних случаях, рассмотренных выше, распространение интимных материалов без согласия лица в сети Интернет квалифицируется по ст. 137 УК РФ, в других - по
совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 137, 242 УК РФ. Например, П. сохранила на свой личный телефон фотографию обнаженной потерпевшей (порнографического характера), после чего разместила её в социальной сети «Вкон-такте». Данное действие было квалифицировано по ст. 137, 242 УК РФ [7].
Представляется, что совокупность преступлений может быть оправдана только в том случае, если распространяемые сведения содержат элементы порнографических материалов. Вместе с тем, однозначных критериев отнесения информации к порнографической на данный момент в российском законодательстве нет. Как указывает В.С. Соловьев, отнесение распространяемых материалов к порнографическим решается судом с учетом проведенной соответствующей судебной экспертизы, но при квалификации необходимо учитывать преступную цель. Если умысел виновного был направлен на распространение сведений, имеющих порнографический характер и относящихся к частной жизни конкретного лица, деяние должно быть квалифицировано по ст. 137 и ст. 242 УК РФ [8, с. 64].
Необходимо отметить, что нарушение неприкосновенности частной жизни в сети Интернет может быть связано не только с распространением интимных фото- и видеоматериалов. Так, К., являясь сотрудником ООО «Телеком» разместил в
Литература:
1. Евдокимов К.Н. Квалификация нарушения неприкосновенности частной жизни, совершенного с использованием информационно-коммуникационных и компьютерных технологий (ст. 137 УК РФ) / К.Н. Евдокимов // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. 2022. № 2 (88). С. 76-83.
2. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Супруна М.Н. на нарушение его конституционных прав статьей 137 Уголовного кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 28.06.2012 №1253-О // СПС «КонсультантПлюс». URL : http://www.consul tant.ru/document/cons doc LAW 133029
3. Ильина Н.Е. Неприкосновенность частной жизни: проблема реализации и защиты в глобальной сети Интернет / Н.Е. Ильина, В.А. Ильин // Актуальные проблемы государственно-правового развития России: материалы Всероссийской научно-практической конференции (Чита, 01 декабря 2017 г.). Чита, 2017. С. 66-69.
4. Стяжкина С.А. Уголовно-правовая охрана частной жизни лица / С.А. Стяжкина // Вестник Удмуртского университета. Серия «Экономика и право». 2019. Т. 29. № 4. С. 538-544.
5. Приговор Сергиево-Посадского городского суда Московской области от 03.08.2022 № 1-532/ 2022 // СПС «КонсультантПлюс». URL : http:// www.consultant.ru
интернет-мессенджере «Телеграмм» протоколы телефонных соединений абонентов [9]. В другом деле, Г. незаконно собирал сведения, составляющие личную и семейную тайну жителей города, содержащиеся в компьютерных базах администрации, которые затем распространял посредством информационно-телекоммуникационных сетей третьим лицам, получая от них вознаграждение [10].
Таким образом, анализ судебной практики позволяет сделать вывод о том, что нарушение неприкосновенности частной жизни в современных реалиях совершается с использованием информа-ци о н н о-телекоммуникационных сетей и сети Интернет. В связи с этим, нам представляется необходимым внести в уголовный закон изменения, учитывающие современное развитие общественных отношений в сфере обеспечения права каждого на личную и семейную тайну.
Так, мы согласны с Д.Б. Макаровым о необходимости дополнения ст. 137 УК РФ следующим уточнением «...либо информационно-телекоммуникационных сетях или сети Интернет» [11, с. 192]. Хотя, безусловно, решения требуют и иные проблемы, возникающие при квалификации деяния, предусмотренного ст. 137 УК РФ. В частности, представляется необходимым законодательное определение личной и семейной тайны с конкретизацией составляющих их сведений.
Literature:
1. Evdokimov K.N. Qualification of violation of privacy committed with the use of information and communication and computer technologies (Article 137 of the Criminal Code of the Russian Federation) / K.N. Evdokimov // Bulletin of the University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation. 2022. № 2(88). P. 76-83.
2. On the refusal to accept for consideration the complaint of a citizen M.N. Suprun for violation of his constitutional rights by Article 137 of the Criminal Code of the Russian Federation: Ruling of the Constitutional Court of the Russian Federation № 1253-O of 28.06.2012 // SPS «ConsultantPlus». URL : http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_ 133029
3. Ilyina N.E. Inviolability of private life: the problem of implementation and protection in the global Internet / N.E. Ilyina, V.A. Ilyin // Actual problems of statelegal development of Russia: Materials of the All-Russian Scientific and Practical Conference (Chita, December 01, 2017). Chita, 2017. P. 66-69.
4. Styazhkina S.A. Criminal and legal protection of a person's private life / S.A. Styazhkina // Bulletin of the Udmurt University. The series «Economics and Law». 2019. Vol. 29. № 4. P. 538-544.
5. The verdict of the SergievPosad City Court of the Moscow region dated 03.08.2022 № 1-532/2022 // SPS «ConsultantPlus». URL : http://www.consult-ant.ru
6. Приговор Торжокского городского суда Тверской области от 19.12.2017 по делу № 1 -158/ 2017 // СПС «КонсультантПлюс». URL : http:// www.consul tant.ru
7. Приговор Воткинского районного суда Удмуртской Республики от 08.06.2018 по делу № 1-188/ 2018 // СПС «КонсультантПлюс». URL : http://www. consultant.ru
8. Соловьев В.С. Порноместь: сущность явления и проблемы его уголовно-правовой оценки /
B.С. Соловьев // Уголовное право. 2017. № 6.
C. 60-64.
9. Приговор Приморского районного суда города Санкт-Петербурга от 15.04.2021 по делу № 1 -482/ 2021 // СПС «КонсультантПлюс». URL : http://www. consultant.ru
10. Приговор Курганского городского суда Курганской области от 28.12.2018 по делу № 1-709/18 // СПС «КонсультантПлюс». URL : http://www.consul-tant.ru
11. Макаров Д.Б. Конституционное право на неприкосновенность частной жизни как особый объект уголовно-правовой охраны / Д.Б. Макаров // Проблемы реформирования российской государственности: Материалы XIII Всероссийской конференции молодых ученых (Екатеринбург, 13-14 декабря 2018 г.). Екатеринбург, 2018. С. 190-193.
6. The verdict of the Torzhok City Court of the Tver region of 19.12.2017 in case № 1-158/2017 // SPS «ConsultantPlus». URL : http://www.consultant.ru
7. The verdict of the Votkinsky District Court of the Udmurt Republic of 08.06.2018 in case № 1-188/ 2018 // SPS «ConsultantPlus». URL : http:// www.consultant.ru
8. Soloviev V.S. Revenge porn: the essence of the phenomenon and the problems of its criminal legal assessment / V.S. Soloviev // Criminal law. 2017. № 6. P. 60-64.
9. The verdict of the Primorsky District Court of the city of St. Petersburg dated 04/15/2021 in case № 1482/2021 // SPS «ConsultantPlus». URL : http:// www.consultant.ru
10. The verdict of the Kurgan City Court of the Kurgan region of 12/28/2018 in case № 1-709/18 // SPS «ConsultantPlus». URL : http://www.consultant.ru
11. Makarov D.B. The constitutional right to privacy as a special object of criminal law protection / D.B. Makarov // Problems of reforming Russian statehood: materials of the XIII All-Russian Conference of Young Scientists (Yekaterinburg, December 13-14, 2018). Yekaterinburg, 2018. P. 190-193.
