CC BY
11
JURISPRUDENCE
Научная статья ■УДК 343.3
https://doi.org/10.24412/2414-3995-2023-6-27-34
https://elibrary.ru/rzmwgt N11014: 2015-0066-6/23-846 М08иКЕБ: 77/27-011-2023-06-045
Уголовная ответственность за заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд
Людмила Александровна Букалерова1, Анатолий Васильевич Зубач2, Александр Сергеевич Люпаев3
1,2 Государственный университет управления, Москва, Россия 1 Российский университет дружбы народов, Москва, Россия
1 Российский университет адвокатуры и нотариата имени Г.Б. Мирзоева, Москва, Россия 3 Мордовский государственный университет, Саранск, Россия 1 L_a_buka@mail.ru 3 lyupaev.vladimir@yandex.ru
Аннотация. Федеральным законом от 27 декабря 2018 г. № 520-ФЗ была введена уголовная ответственность за заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, однако, за 5 лет не был вынесен ни один приговор по статье 200.6 УК РФ. Данный факт говорит о некоторых недостатках конструкции состава преступления, на которые указано авторами статьи. Авторы на основе современной методологии юридических исследований проанализировали различные подходы к решению данной проблемы. В статье сделаны выводы и сформулированы предложения законодателю.
Ключевые слова: коррупция, уголовное право, заведомо ложное экспертное заключение, сфера закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд
Для цитирования: Букалерова Л. А., Зубач А. В., Люпаев А. С. Уголовная ответственность за заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд II Вестник экономической безопасности. 2023. № 6. С. 27-34. https://doi.org/10.24412/2414-3995-2023-6-27-34. ЕБ№ RZMWGT.
LyudmilaA. Bukalerova1, Anatoly V. Zubach2, Alexander S. Lyupaev3
1,2 State University ofManagement, Moscow, Russia 1 Peoples' Friendship University ofRussia, Moscow, Russia 1 G.B. Mirzoev Russian University of Advocacy and Notariate, Moscow, Russia 3 Mordovian State University, Saransk, Russia 1 L_a_buka@mail.ru 3 lyupaev.vladimir@yandex.ru
Abstract. Federal Law № 520-FZ of December 27, 2018 introduced criminal liability for a knowingly false expert opinion in the field of procurement of goods, works, services to meet state and municipal needs, however, for 5 years not a single sentence was passed on Article 200.6 of the Criminal Code of the Russian Federation. This fact indicates some shortcomings in the structure of the crime, which are indicated by the authors of the article. The authors on the basis of modern methodology of legal research analyzed various approaches to solving this problem. The article draws conclusions and formulates proposals to the legislator.
Keywords: corruption, criminal law, deliberately false expert opinion, procurement of goods, works, services to meet state and municipal needs
© EyKa^epoBa J. A., 3y6an A. B., ^ronaeB A. C., 2023
Original article
Criminal liability for a knownly false expert opinion in the sphere ofprocurement ofgoods, works, services to support state and municipal needs
For citation: Bukalerova L. A., Zubach A. V., Lyupaev A. S. Criminal liability for a knownly false expert opinion in the sphere of procurement of goods, works, services to support state and municipal needs. Bulletin of economic security. 2023;(6):27-34. (InRuss.). https://doi.org/10.24412/2414-3995-2023-6-27-34. EDN: RZMWGT.
Уголовная ответственность за заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд была введена Федеральным законом от 27 декабря 2018 г. № 520-ФЗ [18]. Одновременно с этим Федеральным законом от 27 декабря 2018 № 510-ФЗ [19] была введена административная ответственность -статья 7.32.6 КоАП РФ, устанавливающая ответственность за заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, если это действие не содержит уголовно наказуемого деяния.
К сожалению, до настоящего времени ни одного приговора по ст. 200.6 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее также УК РФ) опубликовано не было, что говорит о некоторых недостатках конструкции состава преступления и о превентивности характера данной статьи. Хотя необходимость данных новелл была обусловлена существовавшим с 2013 г. явным пробелом в правовом регулировании данной сферы: в Федеральном законе № 44-ФЗ с момента его принятия действовала норма об ответственности экспертов, экспертной организации за предоставление недостоверных результатов экспертизы (ч. 7 ст. 41), однако до введения вышеуказанных законов ни УК РФ, ни КоАП РФ не предусматривали ответственности за данные деяния.
А. В. Куракин и А. Н. Сухаренко считают, что данная норма сформулирована в Уголовном кодексе Российской Федерации в силу появления новых или обострения опасности уже существующих угроз экономической безопасности [1].
В 2022 году руководитель СК РФ А. Бастрыкин констатировал, что Следственным комитетом за коррупцию в оборонно-промышленном комплексе, было привлечено к уголовной ответственности 60 должностных лиц, а 250 лиц были привлечены к ответственности по обвинению в коррупции в сфере госконтрактов и госзакупок, 14 мая 2023 года на XI Петербургском международном юридическом форуме он отметил, что очень много мошеннических схем реализуется в сфере оборонной промышленности, в это тяжелое для страны время, выполняя оборонзаказ, нашими корпорациями допускаются факты коррупции и воровства [2].
Ранее Генеральный прокурор И. Краснов сообщил, что в 2022 году прокурорами в суды было направлено почти 4,5 тысячи заявлений на сумму свыше 300 млрд рублей по возмещению коррупционного ущерба, а за грубые нарушения антикоррупционных требований более 500 должностных лиц были уволены в связи с утратой доверия [3]. Таким образом, говорить об абсолютной эффективности правового противодействия коррупционным проявлениям пока рано.
Внесение новых составов в УК РФ было также обусловлено пробельностью законодательного регулирования ответственности за злоупотребления в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд, важностью создания дополнительных гарантий противодействия так называемым откатам в данной сфере. Фактически, речь шла о введении уголовной ответственности для субъектов, деяния которых причиняли существенный ущерб бюджетной системе Российской Федерации, а также бюджетным учреждениям, иным лицам, являющимся в соответствии с Федеральным законом «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» заказчиками или участниками закупки, но не подлежащих уголовной ответственности, поскольку по формальным критериям они не подпадали под признаки должностного лица или лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, и не могли быть привлечены к уголовной ответственности.
A. В. Макаров дает определение преступлениям в бюджетной сфере - это общественно опасные деяния, посягающие на бюджетные отношения, которые регулируются нормами бюджетного права и защищаются УК РФ под угрозой наказания [4; 5].
По мнению Ю. Г. Клещенко, последствиями преступлений в бюджетной сфере является то, что они несут повышенную социальную опасность из-за причинения серьезного ущерба финансовым интересам государства и общества и из общей массы преступлений в бюджетной сфере следует выделить наиболее опасные преступные деяния, входящие в категорию бюджетной преступности, к которым, в частности, автор относит заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд - ст. 200.6 УК РФ [6].
Проанализируем непосредственный объект данного преступления, А. М. Цирин в качестве объектов называет следующие группы общественных отношений: во-первых, это общественные отношения, которые обеспечивают подготовку законного, обоснованного и объективного результата экспертизы, а во-вторых, в зависимости от ситуации нормы ст. 200.6 УК РФ препятствуют совершению хищений, причинению вреда жизни и здоровью граждан, например, если экспертиза проводилась по отношению лекарственным средствам [7].
B. И. Долинко считает, что объект уголовно-правовой охраны преступления, предусмотренного ст. 200.6 УК РФ заключается в общественных отношениях, складывающихся в сфере законодательства о контрактной системе, регулирующей госзакупки поставляемых товаров, услуг и работ [8]. С ним согласен А. Д. Абрам-кин [9]. Мы также считаем, что основным непосред-
JURISPRUDENCE
ственным объектом преступления, предусмотренного ст. 200.6 УК РФ, является совокупность охраняемых законодательством о контрактной системе общественных отношений в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд.
В. И. Гладких справедливо считает, что законодатель допустил ошибку, поместив ст. ст. 200.4, ст. 200.5 и 200.6 УК РФ в главу 22 УК - «Преступления в сфере экономической деятельности», автору представляется более логичным размещение данных составов в главе 23 УК РФ - «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях», поскольку содержащиеся в данных статьях деяния посягают не столько на порядок осуществления экономической деятельности, сколько на регламентируемый соответствующими нормативно-правовыми актами порядок осуществления закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд [10]. А, по мнению Г. А. Есакова, статья 200.6 УК РФ может быть оставлена в главе 22 УК РФ [11].
Заметим, что о необходимости обеспечения законности в данной сфере указывали и авторы законопроекта, вместе с тем, в качестве дополнительного непосредственного объекта необходимо выделить общественные отношения, обеспечивающие подготовку законного, обоснованного и объективного результата экспертизы.
В зависимости от особенностей конкретных преступлений в качестве факультативного непосредственного объекта могут выступать права и интересы граждан и организаций, участвующих в закупках товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных ну^д.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 200.6 УК РФ, включает в себя следующие обязательные элементы:
а) деяние в форме действия - дача специальным субъектом (экспертом или уполномоченным представителем экспертной организации) заведомо ложного экспертного заключения в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд;
б) последствие в виде крупного ущерба в размере, превышающем 2,25 млн руб.;
в) причинно-следственная связь между деянием и последствием.
По конструкции состав является материальным, тем не менее, по вопросу о том, когда преступление может считаться оконченным в научной литературе, высказываются различные точки зрения. По мнению А. М. Цирина, с момента, когда эксперт завершил необходимые действия по подготовки и оформлению экспертного заключения в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных ну^д, преступление уже может считаться оконченным [7].
Напротив, В. И. Долинко полагает, что преступление, предусмотренное ст. 200.6 УК РФ, может считаться
оконченным лишь с момента, когда наступили общественно опасные последствия, выражающиеся в круп-номущербе [8].
Данная позиция нам представляется правильной, поскольку преступление с материальным составом может считаться оконченным только после того, как, во-первых, указанный в статье специальный субъект подготовит заведомо ложное экспертное заключение в данной сфере, и, во-вторых, фактически наступят последствия в виде крупного ущерба.
Предметом преступления является заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных ну^д.
Законодательство о контрактной системе не определяет понятие заведомо ложного экспертного заключения. Однако, если использовать по аналогии понятие заведомо ложного заключения экспертизы промышленной безопасности, закрепленное в п. 6 ст. 13 Федеральным законом от 21 июля 1997 г. № 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» [20] можно выделить следующие альтернативные признаки данного вида незаконного экспертного заключения:
а) оно подготовлено без проведения экспертизы;
б) оно явно противоречит содержанию материалов, которые были предоставлены эксперту и рассмотрены в ходе проведения экспертизы;
в) оно явно противоречит фактическому состоянию объектов экспертизы.
Еще один признак заведомо ложного заключения эксперта отражен в п. 23 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2022 г. № 20 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях против правосудия» [21] - умышленное неправильное отражение экспертом в заключении результатов проведенного исследования.
Е. Р. Российская под заведомо ложным заключением понимает такое умышленное действие, когда эксперт сознательно и целенаправленно игнорирует или умалчивает при исследовании о существенных фактах и свойствах объекта экспертизы. Действия эксперта в этом случае могут заключаться, например, в осознанных неверных действиях по проведению экспертизы, умышленно неверном применении и выборе методики экспертного исследования, заведомо неправильной их оценке [12, с. 28].
Соглашаясь с вышеуказанными признаками заведомо ложного экспертного заключения, считаем, что в целом заведомая ложность такового заключается в том, что эксперт или уполномоченный представитель экспертной организации включают в него явно для них не соответствующие действительности сведения. Ложность может быть обусловлена, как вообще не проведением экспертизы, так и умышленным уклонением от научно обоснованной методики исследования, искажением данных, на которых строится экспертное исследование, включени-
ем в экспертизы ложных сведений о результатах проведенного исследования и др.
Безусловно, от заведомо ложного экспертного исследования следует отличать экспертное исследование, ошибки в котором были обусловлены добросовестным заблуждением. В экспертной, как и любой другой деятельности, ошибки могут быть результатом спешки, невнимательности, отсутствия необходимых для исследований знаний и других проявлений непрофессионализма, а также злонамеренных действий со стороны третьих лиц, которые имели доступ к ходу и результатам исследования. Задача отграничения экспертной ошибки и заведомо ложного заключения эксперта должна решаться в ходе расследования.
Использование в ч. 1 ст. 200.6 УК РФ формулировки «заведомо ложное экспертное заключение» не оставляет сомнений в том, что субъективная сторона данного преступления характеризуется только умыслом. Что касается вида умысла, в научной литературе есть различные позиции. А. И. Рарог считает, что здесь может быть только прямой умысел [13, с. 286]. Более распространенной является позиция о том, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 200.6 УК РФ, может быть совершено как с прямым, так и косвенным умыслом. Ее занимает, например, А. М. Цирин [7], И. А. Клепиц-кий [14, с. 319].
Мы согласны с вышеуказанными исследователями в том, что в данном случае действия по подготовке заведомо ложного экспертного заключения совершаются с прямым умыслом, но в отношении крупного ущерба умысел может быть, как прямым, так и косвенным.
По отношению к тяжким последствиям в квалифицированном и особо квалифицированном составах может быть только неосторожная форма вины.
Эксперты, уполномоченные представители экспертной организации являются специальными субъектами коррупционных преступлений в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд по ст. 200.6 УК РФ.
О. А. Беляева права, что в соответствии с ч. 3 ст. 94 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ заказчик обязан провести экспертизу для проверки того, соответствуют ли результаты, предоставленные поставщиком (товары, работы, услуги), требованиям, предусмотренным законодательством и контрактом.
К проведению экспертизы не могут быть допущены физические лица, являющиеся либо в течение менее чем двух лет, предшествующих дате проведения экспертизы, являвшиеся должностными лицами или работниками заказчика, осуществляющего проведение экспертизы, либо поставщика (подрядчика, исполнителя). Наличие каких-либо «имущественных интересов» в исполнении контракта, а также возможность прямо или косвенно оказывать влияние на деятельность заказчика и (или) участника закупки равным образом также препятствует проведению экспертизы, однако такие запреты не выдерживают никакой критики ввиду их совершенной нео-
пределенности. Особенно негативно цитируемая норма выглядит в контексте введения уголовной ответственности для экспертов вплоть до лишения свободы. С такими «размытыми» критериями сложно решить вопрос об объективном привлечении эксперта к ответственности. Кроме того, вероятно, законодатель плохо прогнозирует дальнейшее развитие рынка экспертных услуг в сфере публичных закупок: вряд ли найдется много желающих проводить экспертизу с риском наступления вышеописанных последствий [15].
Такая экспертиза может проводиться как внешними экспертами и экспертными организациями (в этом случае должен заключаться контракт), так и своими силами, т. е. имеющими необходимые для данной работы знания, опыт работниками заказчика. В последнем случае это может быть возложено, например, на работников контрактной службы. Работники заказчика хотя и проводят экспертизу результатов исполнения контракта не являются с точки зрения Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ экспертами и, соответственно, не могут рассматриваться в качестве специальных субъектов уголовной ответственности по ст. 200.6 УК РФ.
В подтверждение данной позиции приведем из уголовного деле № 1-16/2021. К уголовной ответственности по ч. 1 ст. 286 УК РФ был привлечен К.А.Н., занимавший должность заместителя начальника филиала ГКУ «ПАСС СК» - «ПССК» по материально-техническому обеспечению. В соответствии с Положением о проведении экспертизы результатов, предусмотренных государственными контрактами, К.А.Н. был обязан при осуществлении приемки товара экспертно оценить представленные исполнителем результаты исполнения государственного контракта на предмет соответствия его условиям и статье 94 Федерального закона о контрактной системе.
Однако, К.А.Н., являясь представителем государственного заказчика при исполнении контрактов на поставку рукавов пожарных напорных, не осуществил комплекс мер, направленных на приемку поставленного товара в части их соответствия качественным и количественным условиям государственных контрактов, не выполнил действия по проведению соответствующей экспертизы. К.А.Н. без фактического принятия рукавов пожарных напорных, поставляемых в рамках вышеуказанных государственных контрактов, и, не осуществляя действий по соответствующей проверке качества и количества постановленного товара, подготовил 7 заключений по результатам экспертизы исполнения контрактов поставленного товара. При отсутствии части поставляемого товара в связи с затягиванием поставщиком сроков поставки рукавов пожарных напорных, К.А.Н. согласно вышеуказанным заключениям подтвердил факт исполнения государственных контрактов и не выявил фактов нарушений их требований.
В ходе производства по делу сторона защиты настаивала на переквалификации действий К.А.Н. на ч. 1 ст. 200.6 УК РФ. Однако, как органы расследования, так
JURISPRUDENCE
и суд отказались это сделать. В приговоре суд указал, что субъектом данного преступления являются должностные лица - эксперты, уполномоченные представители экспертной организации и юридические лица - экспертные организации, к каковым К.А.Н. не относится [22].
Таким образом, лишь в том случае, если заказчиком принято решение привлечь для проведения вышеуказанной экспертизы внешних экспертов, а также экспертные организации, собственно, появляются лица, которые могут выступать рассматриваемым специальным субъектом уголовной ответственности за коррупционное преступление.
В настоящее время закон прямо не предусматривает случаев, когда заказчик обязан привлекать экспертов или экспертные организации. Однако, в соответствии с ч. 4.1 ст. 94 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ Правительство РФ вправе определять такие случаи. До настоящего времени соответствующее Постановление не принято.
Закон устанавливает ряд запретов для экспертов: ими не могут лица, которые в течение последних двух лет являлись должностными лицами или работниками заказчика, поставщика, исполнителя; ими не могут быть лица, которые имеют имущественный интерес в заключении контракта и другие, указанные в ст. 41 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ. Однако не определены требования к опыту и квалификации лица, которое можно пригласить для экспертизы результатов контракта.
Профессиональный характер деятельности данных субъектов, которые готовят письменные экспертные заключения и понимают последствия заведомо ложных и необоснованных выводов, обусловливает отсутствие практики привлечения их к уголовной ответственности.
В. Н. Борков прав, что в любой сфере функционирования государства закон может быть нарушен его представителем по причине некомпетентности или небрежности. Поэтому, например, нарушение законодательства о контрактной системе может быть признано соответствующим злоупотреблением и квалифицировано по ст. 200.4 УК, только если оно совершено из корыстной или иной личной заинтересованности. В свою очередь, ст. 200.6 УК, предусматривающая ответственность за заведомо ложное заключение эксперта в сфере закупок, не содержит указания на специальный мотив в силу установленной «заведомости», осознания субъектом несоответствия даваемого им заключения действительности. В уголовном законе соблюдается подход, в соответствии с которым о корыстной или иной личной заинтересованности должностного лица, злоупотребляющего своими полномочиями, убедительно свидетельствует заведомая для виновного незаконность содеянного и ущербность для правоохраняемых интересов. Поэтому и при квалификации должностных злоупотреблений наличие исследуемого мотива может быть аргументировано объективными обстоятельствами, свидетельствующими о желании субъекта использовать свои полномочия имен-
но вопреки интересам службы, а также об осознании им неизбежности причинения таким злоупотреблением существенного вреда интересам личности, общества и государства [16].
Содержание иной личной заинтересованности как элемента субъективной стороны данного преступления раскрыта в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 следующим образом: это стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, что может быть обусловлено, например, следующими побуждениями - желание приукрасить действительное положение, семейственность, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, карьеризм, получить взаимную услугу, скрыть свою некомпетентность и т. п. Содержание термина, безусловно, является оценочным и предполагает учет судом конкретных обстоятельств дела, требует обоснования. В том случае, если предложенная Пленумом формулировка законодателя не устраивает с точки зрения ее неконкретности и двусмысленности, то необходимо дать ему четкое законодательное определение, так как в действующем УК РФ есть ряд норм, использующих иную личную заинтересованность как признак субъективной стороны преступления.
В ч. 2 и 3 ст. 200.6 УК РФ закреплены квалифицированный и особо квалифицированный составы данного преступления, характеризующиеся наличием следующих дополнительных тяжких последствий, по отношению к которым должна быть вина в форме неосторожности:
а) причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека (ч. 2 ст. 200.6 УК РФ предусматривает санкции, включающие в себя, в том числе лишение свободы на срок до 3 лет);
б) смерть двух и более лиц (ч. 3 ст. 200.6 УК РФ предусматривает санкции, включающие в себя, в том числе лишение свободы на срок до 5 лет).
Последняя формулировка («двух и более лиц»), скорее всего, является технической ошибкой законодателя и требует законодательных изменений. Во всех аналогичных квалифицированных составах в УК РФ используется разделительный союз «или», который позволяет толковать данную норму следующим образом: особо квалифицированный состав будет иметь место, если деяние повлекло по неосторожности смерть как двух лиц, так и трех и более. Действующая же формулировка с использованием соединительного союза «и» требует одновременного наличия последствий в виде смерти «двух» человек и смерти «более двух» человек, что объективно невозможно.
Предлагаем в диспозиции ч. 3 ст. 200.6 УК РФ заменить союз «и» на союз «или».
Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы и предложения по совершенствованию законодательства.
1) Основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 200.6 УК РФ, является со-
вокупность охраняемых законодательством о контрактной системе общественных отношений в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных ну^д.
В качестве дополнительного непосредственного объекта необходимо отметить общественные отношения, которые обеспечивают подготовку законного, обоснованного и объективного результата экспертизы.
В зависимости от особенностей конкретных преступлений в качестве факультативного непосредственного объекта могут выступать права и интересы граждан и организаций, участвующих в закупках товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд.
2) Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 200.6 УК РФ, включает в себя следующие обязательные элементы:
а) деяние в форме действия - дача специальным субъектом (экспертом или уполномоченным представителем экспертной организации) заведомо ложного экспертного заключения в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд;
б) последствием деяния в виде крупного ущерба в размере, превышающем 2,25 млн руб.;
в) причинно-следственной связи ме^ду данными деянием и его последствием.
По конструкции состав является материальным.
2) Предметом преступления является заведомо ложное экспертное заключение в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд. Заведомая ложность экспертного заключения заключается в том, что эксперт или уполномоченный представитель экспертной организации включают в него явно для них не соответствующие действительности сведения. Ложность может быть обусловлена, как вообще не проведением экспертизы, так и умышленным уклонением от научно обоснованной методики исследования, искажением данных, на которых строится экспертное исследование, включением в экспертизы ложных сведений о результатах проведенного исследования и др.
3) Использование в ч. 1 ст. 200.6 УК РФ формулировки «заведомо ложное экспертное заключение» не оставляет сомнений в том, что субъективная сторона данного преступления характеризуется только умыслом. Действия по подготовке заведомо ложного экспертного заключения совершаются с прямым умыслом, но в отношении крупного ущерба умысел может быть, как прямым, так и косвенным. По отношению к тяжким последствия в квалифицированном и особо квалифицированном составах может быть только неосторожная форма вины.
4) При описании особо квалифицированного состава в ч. 3 ст. 200.6 УК РФ законодатель использовал формулировку («двух и более лиц»), что, скорее всего, является технической ошибкой законодателя и требует
законодательных изменений. Предлагаем в диспозиции ч. 3 ст. 200.6 УК РФ заменить союз «и» на союз «или».
На коррупционные преступления, предусмотренные ст. 200.6 УК РФ должны быть распространены общие правила изменения наказания в случае злостного уклонения осужденного от уплаты штрафа, предусмотренные в ч. 5 ст. 46 УК РФ. При обсуждении законопроекта данное предложение уже высказывалось [17], но не было учтено. На наш взгляд, высокие суммы штрафа являются наряду с возможностью применения лишения свободы важным средством профилактики коррупции в данной сфере. Соответственно, если назначенный судом штраф за преступления, предусмотренные ст. 200.6 УК РФ не был исполнен, суд должен иметь право заменить данный штраф на иные виды наказания в пределах санкции соответствующей статьи УК РФ.
Список источников
1. Куракин А. В., Сухаренко А. Н. Современные уголовно-правовые средства нейтрализации угроз экономической безопасности России // Российская юстиция. 2020. № 11. С. 18-20.
2. Бастрыкин А. Выступление на Петербургском международном юридическом форуме // https://ria. ru/20230513/korruptsiya-1871495338.html.
3. Краснов И. В. Ежегодный доклад Генерального прокурора Совету Федерации // https://rg.ru/2023/04/26/ genprokuror-igor-krasnov-s-korrupcionerov-vzyskany-rekordnye-90-mlrd-rulej.html.
4. Макаров A.B. Преступность в бюджетной сфере: понятие, тенденции, предупреждение : автореф. дис. ... д-раюрид. наук. СПб., 2005. 47 с.
5. Осокин Р. Б. Нецелевое расходование бюджетных средств : соотношение уголовной и административной ответственности // Актуальные вопросы юридической науки и практики : сб. науч. тр. членов Тамбовского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России» : в 2 т. Тамбов : Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. Т. 1. С. 149-150.
6. Клещенко Ю. Г. К вопросу о криминалистической характеристике преступлений, посягающих на общественные отношения, связанные с использованием и хищением финансовых (бюджетных) средств // Российский следователь. 2021. № 7. С. 7-11.
7. Научно-практический комментарий к главе 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» Уголовного кодекса Российской Федерации (в двух томах, том второй ; коллектив авторов ; отв. ред. д.ю.н., проф. И. И. Кучеров, д.ю.н., проф. О. А. Зайцев, д.ю.н., доц. С. Л. Нудель). М.: ООО «Юридическая фирма Контракт», 2020.
8. Долинко В. И. Уголовно-правовое противодействие нарушениям в сфере муниципальных или государственных закупок товаров, услуг и работ // Вестник Московской академии Следственного комитета Российской Федерации. 2022. № 1. С. 28.
9. Абрамкин А. Д. Особенности объекта злоупотреблений в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд // Вестник Уфимского юридического института МВД России. 2020. № 4 (90). С. 28.
10. Гладких В. И. Злоупотребления в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд (ст. 200.4 УК РФ): теоретический анализ // Российская юстиция. 2019. № 3. С. 51-54.
11. Есаков Г. А. К концепции единых служебных преступлений // Закон. 2022. № 4. С. 25-33.
12. Судебная экспертиза : типичные ошибки / под ред. Е. Р. Российской. М., 2014.
13. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. д.ю.н., проф. А. И. Рарог. М. : Проспект, 2022.
14. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть : учебник / под ред. д.ю.н., проф. И. Э. Зве-чаровского. М. : Проспект, 2020.
15. Беляева О. А. Конфликт интересов в публичных закупках // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2019. № 1. С. 13-18.
16. Борков В. Н. Установление мотива злоупотребления должностными полномочиями // Законность. 2019. № 5. С. 29-34.
17. Заключение ПУ Аппарата ГД ФС РФ по проекту федерального закона № 410960-7 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
18. Федеральный закон от 27 декабря 2018 г. № 520-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2018. № 53 (часть I). Ст. 8446.
19. Федеральный закон от 27 декабря 2018 № 510-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» // Собрание законодательства РФ. 2018. № 53 (часть I). Ст. 8436.
20. Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов» // Собрание законодательства РФ. 1997. № 30. Ст. 3588.
21. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2022 № 20 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях против правосудия» // Российская газета. 2022. 7 июля.
22. Приговор Промышленного районного суда г. Ставрополя Ставропольского края от 14 января 2021 г. по делу № 1-16/2021 // Доступ из справочной правовой системы «Гарант».
References
1. Kurakin А. V., Sukharenko А. N. Modern criminal law means of neutralizing threats to the economic security of Russia // Russianjustice. 2020. № 11. P. 18-20.
2. Bastrykin A. Speech at the St. Petersburg International Legal Forum // https://ria.ru/20230513/ korruptsiya-1871495338.html.
3. Krasnov I. V Annual Report of the Prosecutor General to the Federation Council // https://rg.ru/2023/04/26/ genprokuror-igor-krasnov-s-korrupcionerov-vzyskany-rekordnye-90-mlrd-rulej.html.
4. Makarov A. V. Crime in the public sector: concept, trends, prevention : author, dis. ... Dr.jurid. Sciences. SPb., 2005. 47 p.
5. Osokin R. B. Misappropriation of budgetary funds: the ratio of criminal and administrative responsibility // Topical issues of legal science and practice : sat. scientific tr. members of the Tambov regional branch of the All-Russian public organization «Association of Lawyers of Russia» : in 2 volumes. Tambov : TSU Publishing House. G.R. Derzhavina, 2010. T. 1. P. 149-150.
6. Kleshchenko Yu. G. To the question of the forensic characterization of crimes that encroach on social relations associated with the use and theft of financial (budgetary) funds // Russian investigator. 2021. № 7. P. 7-11.
7. Scientific and practical commentary on Chapter 22 «Crimes in the sphere of economic activity» of the Criminal Code of the Russian Federation (in two volumes, volume two ; team of authors ; editor-in-chief, Doctor of Law, Professor 1.1. Kucherov, Doctor ofLaw, Prof. O.A. Zaitsev, Doctor ofLaw, Associate Professor S. L. Nudel). M. : Law Firm Contract LLC, 2020.
8. Dolinko V I. Criminal law counteraction to violations in the sphere of municipal or state purchases of goods, services and works // Bulletin of the Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation. 2022. №1.P. 28.
9. Abramkin A. D. Features of the object of abuse in the field of procurement of goods, works, services to ensure state or municipal needs // Bulletin of the Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2020. № 4 (90). P. 28.
10. Gladkikh V. I. Abuses in the field of procurement of goods, works, services to meet state or municipal needs (Art. 200.4 of the Criminal Code of the Russian Federation) : theoretical analysis //Russianjustice. 2019. № 3. P. 51-54.
11. Esakov G. A. Towards the concept of unified official crimes // Law. 2022. № 4. P. 25-33.
12. Forensic examination : typical mistakes / ed. E. R. Rossinsky. M., 2014.
13. Commentary on the Criminal Code of the Russian Federation / resp. ed. Doctor of Law, Prof. A.I. Rarog. M. : Prospekt, 2022.
14. Criminal law of the Russian Federation. Special part: textbook / ed. Doctor ofLaw, Prof. I. E. Zvecharovsky. M. : Prospekt, 2020.
15. Belyaeva O. A. Conflict of Interest in Public Procurement // Journal of Entrepreneurial and Corporate Law. 2019. № 1. P. 13-18.
16. Borkov V. N. Establishing the motive for abuse of power // Legitimacy. 2019. № 5. P. 29-34.
17. Conclusion of the PD of the Office of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation on the draft federal law № 410960-7 «On Amendments to the Criminal Code of the Russian Federation and Article 151of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation» // SPS «ConsultantPlus».
18. Federal Law № 520-FZ of December 27, 2018 «On Amendments to the Criminal Code of the Russian Federation and Article 151 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation» // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2018. № 53 (Part I). Art. 8446.
19. Federal Law № 510-FZ dated December 27, 2018 «On Amendments to the Code of Administrative Offences of
the Russian Federation» // Collection of Legislation of the RussianFederation. 2018. № 53 (part I). Art. 8436.
20. Federal Law № 116-FZ of July 21, 1997 «On Industrial safety of hazardous production facilities» // Collection of Legislation of the Russian Federation. 1997. № 30. Art. 3588.
21. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated June 28, 2022 № 20 «On some issues ofjudicial practice in criminal cases of crimes against justice» // Rossiyskaya Gazeta. 2022. July 7th.
22. The verdict of the Industrial District Court of Stavropol, Stavropol Territory dated January 14, 2021 in case № 1-16/2021 // Access from the Garant legal reference system.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Информация об авторах
Л. А. Букалерова - Государственный университет управления, заведующая кафедрой уголовного права, уголовного процесса и криминалистики Российского университета дружбы народов, проректор Российского университета адвокатуры и нотариата имени Г.Б. Мирзоева, доктор юридических наук, профессор;
А. В. Зубач - заведующий кафедрой публичного права и правового обеспечения управления Государственного университета управления, кандидат юридических наук, доцент;
А. С. Люпаев - аспирант Мордовского государственного университета.
Information about the authors
L. A. Bukalerova - State University of Management, Head of the Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics of the Peoples' Friendship University of Russia, Vice-Rector of the G.B. Mirzoev Russian University of Advocacy and Notariate, Doctor ofLegal Sciences, Professor;
A. V. Zubach - Head of the Department of Public Law and Legal Support of Management of the State University of Management, Candidate ofLegal Sciences, Associate Professor;
A. S. Lyupaev - Postgraduate Student of the Mordovian State University.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 20.09.2023; одобрена после рецензирования 31.10.2023; принята к публикации 01.12.2023.
The article was submitted 20.09.2023; approved after reviewing 31.10.2023; acceptedforpublication 01.12.2023.
