CC BY
664
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2014. № 2
Н.Е. Алёнкин, аспирант кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ*
уголовная ответственность за убийство по просьбе потерпевшего
Статья посвящена проблемам уголовной ответственности за убийство по просьбе потерпевшего, совершенное по мотиву сострадания. Автор считает неоправданным отнесение данного преступления к категории особо тяжких и его квалификацию по ст. 105 УК РФ, высказывает предложение о дополнении гл. 16 УК РФ ст. 1051, предусматривающей новый привилегированный состав убийства. Уделяется внимание проблеме установления мотива сострадания.
Ключевые слова: привилегированное убийство, эвтаназия, убийство по просьбе потерпевшего, мотив сострадания.
The article deals with the problems of criminal responsibility for the homicide at the request of the victim committed out of compassion. The author considers unjustified qualification of this crime under Article 105 of the Criminal Code of the Russian Federation as especially grave crime, expresses a proposal to amend chapter 16 of the Code in order to provide another homicide with mitigating circumstances. Particular attention is paid to the problem of detecting of the motive of compassion.
Keywords: homicide with mitigating circumstances, euthanasia, homicide at the request of the victim, motive of compassion.
Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации (далее — УК РФ) предусматривает четыре привилегированных состава убийства: убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106), убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107), убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108), и убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108)1.
* nikita.alenkin@mail.ru
1 Е.И. Грубова считает словосочетание «привилегированное убийство» неправильным исходя из этических соображений по отношению к потерпевшему (см.: Грубова Е.И. Убийство матерью новорожденного ребенка: проблемы ответственности в российском и зарубежном уголовном законодательстве. Н. Новгород, 2009. С. 53). Однако словосочетание «убийство со смягчающими обстоятельствами» представляется еще менее удачным, поскольку под таким убийством может пониматься и квалифицированное убийство, совершенное при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 61 УК РФ. Например, убийство, совершенное из хулиганских побуждений несовершеннолетним, — убийство со смягчающими обстоятельствами (точнее, обстоятельством — п. «б» ч. 1 ст. 61 УК РФ), хотя речь идет о квалифицированном составе убийства (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
Столь большое число привилегированных видов убийства в целом не характерно для зарубежного уголовного права и составляет российскую особенность (а также особенность ряда иных постсоветских государств). Уголовное законодательство стран дальнего зарубежья, как правило, либо вообще не предусматривает привилегированных видов убийства, позволяя суду смягчать наказание за убийство на основании положений Общей части Уголовного кодекса (УК Франции 1992 г., УК Испании 1995 г.), либо (что чаще всего) ограничивается одним или двумя привилегированными видами2. К числу таких видов убийства во многих странах отнесено неизвестное УК РФ убийство лица по его просьбе, или убийство из сострадания. Например, в соответствии со ст. 114 УК Швейцарии 1937 г. (с изм. и доп.), тот, кто убивает другого человека по достойным уважения мотивам, в частности из сострадания, по его серьезной и настойчивой просьбе, наказывается лишением свободы на срок до трех лет или денежным штрафом3. Статья 202 УК Японии 1907 г. (с изм. и доп.) за убийство человека по его настойчивой просьбе либо с его согласия предусматривает наказание в виде лишения свободы с принудительным трудом или без такового на срок от шести месяцев до семи лет4.
С понятием убийства по просьбе потерпевшего тесно связана проблема эвтаназии. Согласно Федеральному закону от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»5, «медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента» (ст. 45). В приведенном положении, по существу, дано законодательное определение эвтаназии.
В рамках настоящей публикации представляется целесообразным рассмотреть вопрос о дополнении главы 16 УК РФ «Преступления против жизни и здоровья» статьей 1051, предусматривающей новый привилегированный состав — убийство по просьбе потерпевшего, совершенное по мотиву сострадания6.
Отношение к названному преступлению как менее опасному виду убийства мы находим уже в русском дореволюционном праве. В Уго-
2 Исключениями могут служить некоторые страны бывшего «социалистического лагеря», в которых число привилегированных составов убийства доходит до трех—четырех.
3 Criminal Code of the Swiss Confederation (German version): URL: http://legislationline. org/documents/section/criminal-codes (дата обращения — 21.02.2014); пер. с нем. — авт.).
4 Уголовное право зарубежных стран. Общая и Особенная части / Под ред. Н.Е. Крыловой. М., 2013. С. 986.
5 Собрание законодательства РФ. 2011. № 48. Ст. 6724; 2012. № 26. Ст. 3442, 3446; 2013. № 27. Ст. 3459, 3477; № 30. Ст. 4038; № 39. Ст. 4883; № 48. Ст. 6165; № 52. Ст. 6951.
6 См. также: Алёшин Н.Е. Система привилегированных составов убийства в уголовном праве России: вопросы совершенствования // Вестн. Моск. ун-та. Серия 11. Право. 2012. № 4. С. 44-49.
ловном уложении 1903 г. выделялось убийство, «учиненное по настоянию убитого и из сострадания к нему», которое наказывалось заключением в крепости на срок не свыше трех лет (ст. 460), в то время как простое убийство (без отягчающих обстоятельств) каралось каторгой на срок не ниже восьми лет (ст. 453).
В проекте первого советского уголовного кодекса — УК РСФСР 1922 г. — убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, относилось к привилегированным составам убийства7. В окончательной редакции Кодекса уголовная ответственность за данное преступление была вовсе исключена: примечание к ст. 143 предусматривало, что «убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается». Спустя менее полугода это примечание было отменено, и в дальнейшем в отечественном уголовном законодательстве убийство по просьбе потерпевшего не выделялось ни в квалифицированный, ни в привилегированный составы. На практике оно квалифицировалось как убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств («простое» убийство)8.
В науке советского уголовного права было общепризнанно, что просьба или согласие потерпевшего на причинение ему смерти не исключают противоправность деяния. Вместе с тем тяжесть и общественную опасность убийства по просьбе потерпевшего ученые оценивали по-разному.
А.А. Пионтковский, Н.И. Загородников, М.К. Аниянц и С.В. Бородин отрицательно относились к предложениям рассматривать убийство по просьбе потерпевшего (убийство из сострадания) как привилегированный состав убийства9. С.В. Бородин прямо писал, что нет оснований рассматривать такое убийство как совершенное при смягчающих обстоятельствах, и считал правильным, что уголовные кодексы РСФСР 1926 г. и 1960 г. не предусматривали соответствующего привилегированного состава10. М.К. Аниянц и С.В. Бородин, кроме того, отмечали, что в судебной практике убийство по просьбе потерпевшего встречается крайне редко11.
7 ЖижиленкоА.А. Преступления против личности. М.;Л., 1927. С. 12.
8 Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 5. М., 1971. С. 37; Сташис В.В., Ба-жанов М.И. Преступления против личности в УК УССР и судебной практике. Харьков, 1987.С. 50.
9 См.: Пионтковский А.А., МеньшагинВ.Д. Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 1. М., 1955. С. 519, 535; Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 39—42; Аниянц М.К. Ответственность за преступления против жизни по действующему законодательству союзных республик. М., 1964. С. 19-20.
10 См.: Бородин С.В. Квалификация убийства по действующему законодательству. М., 1966. С. 122; Его же. Квалификация преступлений против жизни. М., 1977. С. 76. Впоследствии С.В. Бородин занял противоположную позицию (см. ниже).
11 Аниянц М.К. Указ. соч. С. 124; Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. М., 1977. С. 76.
М.Д. Шаргородский писал о меньшей общественной опасности убийства по просьбе потерпевшего по сравнению с обыкновенным убийством, но при этом не высказывался в пользу его привилегированной наказуемости, считая, что наказание может быть смягчено в рамках санкции статьи за убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств12. Сходной точки зрения придерживались П.С. Дагель и Л.Д. Гаухман13.
В числе ученых, являвшихся в советское время сторонниками выделения убийства по просьбе потерпевшего в привилегированный состав, были Б. Змиев, А.А. Жижиленко, Б. Сарыев14.
В начале 90-х гг. XX в. и при подготовке проекта УК РФ часть ученых высказывались за «привилегизацию» убийства по просьбе потерпевшего15. В одном из проектов УК РФ предусматривалась ответственность за «лишение жизни по волеизъявлению потерпевшего» с максимальным наказанием в виде трех лет лишения свободы16. Однако затем законодатель отказался от этой идеи, и в окончательный вариант УК РФ соответствующая статья не вошла.
Позиция законодателя получила неоднозначную оценку в науке уголовного права. В современной уголовно-правовой литературе по поводу рассматриваемого вида убийства высказываются различные точки зрения.
Некоторые авторы, выступая против легализации эвтаназии, не считают целесообразным и выделение убийства по просьбе потерпевшего в привилегированный состав17. По мнению М.И. Ковалева, такой шаг опасен, ибо он повлечет за собой множество различных злоупотреблений, которые трудно предусмотреть заранее в законе18.
12 Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1947. С. 206-212.
13 См.: Дагель П. Имеет ли «согласие потерпевшего» уголовно-правовое значение? // Сов. юстиция. 1972. № 3. С. 26; Гаухман Л.Д. Уголовно-правовое значение «согласия потерпевшего» на причинение смерти или телесных повреждений // Тр. Киев. высшей школы МВД СССР. Вып. 10. Киев, 1976. С. 100.
14 См.: Змиев Б. Уголовное право. Часть Особенная. Вып. 1: Преступления против личности и имущественные. Казань, 1923. С. 14; Жижиленко А.А. Указ. соч. С. 12; Сарыев Б. Ответственность за преступления против жизни и здоровья / Под ред. Б.А. Куринова. Ашхабад, 1973. С. 81-82.
15 Бородин С., Глушков В. Убийство из сострадания // Общественные науки и современность. 1992. № 4. С. 145; Их же. Уголовно-правовые проблемы эвтаназии // Сов. юстиция. 1992. № 9-10. С. 34; Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., 1994. С. 52; Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 1: Преступления против личности. СПб., 2008. С. 161 (автор — А.И. Коробеев).
16 Игнатов А.Н. Дискуссионные вопросы квалификации убийств // Общество и право. 2009. № 2 (электронный ресурс): Доступ из СПС «Консультант Плюс».
17 См.: Нуркаева Т.Н. Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами. СПб., 2003. С. 145-146; БорзенковГ.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М., 2013. С. 156-159.
18 Ковалев М.И. Право на жизнь и право на смерть // Государство и право. 1992. № 7.С. 72.
Другие авторы являются сторонниками отнесения убийства по просьбе потерпевшего (убийства из сострадания) к привилегированным видам убийства19.
Ряд ученых высказываются в пользу легализации эвтаназии. Так, Ю.А. Дмитриев и Е.В. Шленева считают необходимым разработать юридическую процедуру «помощи в умирании», предусматривающую получение добровольного согласия больного, разрешение на осуществление эвтаназии только врачам и т.д. Тщательно разработанная процедура эвтаназии, по мысли авторов, позволит снизить возможность злоупотреблений. Если смерть тяжелобольному лицу по его просьбе причиняет родственник или знакомый, содеянное должно квалифицироваться как убийство, возможно, со смягчающими обстоятель-ствами20. С.В. Тасаков выступает за декриминализацию эвтаназии и установление уголовной ответственности за нарушение условий ее проведения21. А.Н. Воронин полагает, что убийство из сострадания «не должно признаваться преступлением, ибо лицо, осуществляющее эвтаназию по желанию неизлечимо больного человека, действует по его просьбе и в его интересах, не преследуя никакой корыстной или иной низменной цели»22.
Предпочтительным представляется мнение о целесообразности не легализации эвтаназии, а закрепления в УК РФ привилегированного состава убийства по просьбе потерпевшего, совершенного по мотиву сострадания.
По действующему УК РФ рассматриваемое убийство квалифицируется по ч. 1 ст. 105, т.е. как простое убийство23, наказуемое лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет или без такового. При этом совершение преступления по мотиву сострадания признается обстоятельством, смягчающим наказание (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ). Такой подход законодателя мы считаем необоснованным. Полагаем, что ни по характеру, ни по степени общественной опасности убийство по просьбе потерпевшего не сопоставимо ни с простым, ни тем более с квалифицированным видами убийства.
19 См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 111; Коробеев А. Простое убийство и сложности его квалификации // Уголовное право. 2001. № 2. С. 18; Капинус О.С. Эвтаназия в свете права на жизнь. М., 2006. С. 255-258; Игнатов А.Н. Дискуссионные вопросы квалификации убийств // Общество и право. 2009. № 2 (электронный ресурс): Доступ из СПС «Консультант Плюс».
20 Дмитриев Ю.А., Шленёва Е.В. Право человека в РФ на осуществление эвтаназии // Государство и право. 2000. № 11. С. 52-59.
21 Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России. Дис. ... канд. юрид. наук. Чебоксары, 2000. С. 148-152. Его же. Запрет эвтаназии унижает человеческое достоинство // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 40-42.
22 Воронин А.Н. Уголовная ответственность за убийство из сострадания // Российский юридический журнал. 2000. № 4. С. 79.
23 См., напр.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: В 3 т. Т. 2: Особенная часть (главы I-X). М., 2008. С. 63.
Принципиальное отличие убийства по просьбе потерпевшего от иных видов убийства (в том числе от любого предусмотренного в настоящее время привилегированного вида убийства) заключается в том, что оно лишено насильственного характера. Любое другое убийство, будучи насильственным преступлением, совершается против воли потерпевшего (или независимо от нее). В случае же убийства по просьбе потерпевшего воля самого «потерпевшего» направлена на уход из жизни, более того, он просит об этом исполнителя, что охватывается умыслом последнего. В толковом словаре С.И. Ожегова дается три определения понятия «насилие»: 1) применение физической силы к кому-нибудь; 2) принудительное воздействие на кого-нибудь, нарушение личной неприкосновенности; 3) притеснение, беззаконие (книжное). А в качестве примера употребления слова «насильственный» приводится «насильственная смерть (убийство)» (курсив мой. — Н.А.). Автор монографии о физическом насилии в уголовном праве Р.Д. Шарапов определяет насилие как умышленное неправомерное причинение физического вреда другому человеку против или помимо его воли24.
В случае лишения человека жизни по его просьбе нельзя говорить ни о причинении вреда против или помимо его воли, ни о принудительном воздействии.
Не разделяя позиции А.Н. Красикова, что запрет эвтаназии и признание ее уголовно наказуемой «вряд ли согласуется со здравым смыслом и логикой», мы согласны с указанным автором в том, что «законодатель не замечает явных различий между насильственным, совершённым против воли потерпевшего посягательством на право человека на жизнь и случаями его умерщвления по согласию (просьбе)»25.
Другое качественное отличие убийства по просьбе потерпевшего коренится в субъективной стороне деяния. В отличие от простого и квалифицированного видов убийства, совершаемых, как правило, по низменным, антиобщественным мотивам (корысть, ненависть и др.), убийство по просьбе потерпевшего совершается по мотиву сострадания, который отнесен законодателем к числу смягчающих наказание обстоятельств (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ). Гуманный, нравственный характер носит и цель рассматриваемого преступления — стремление прекратить страдания потерпевшего. По справедливому замечанию Н.С. Таганцева, «нельзя поставить на одну доску с убийцей из корысти или мести солдата, заколовшего на поле битвы своего смертельно раненного товарища по его просьбе, чтобы избавить его от дальнейших мучений, доктора, прекратившего мучительную агонию умирающего, и т.п.»26.
24 См.: Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. СПб., 2001. С. 291.
25 Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь: в аспектах de lege lata и de lege ferenda. Саратов, 1999. С. 203.
26 ТаганцевН.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. Спб., 1902. С. 497.
В связи с этим признание убийства по просьбе потерпевшего особо тяжким преступлением и его квалификация по ст. 105 УК РФ, по нашему мнению, нарушают принцип справедливости, согласно которому наказание должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (ч. 1 ст. 6 УК РФ). Полагаем, что принцип справедливости обращен не только к правоприменителю, но и к законодателю и должен соблюдаться не только при индивидуализации наказания судом, но и при дифференциации уголовной ответственности в законе.
Орехово-Зуевским городским судом Московской области по ч. 1 ст. 105 УК РФ осужден Корсаков. Виновный проживал вдвоем с потерпевшей, у которой имелось онкологическое заболевание с осложнениями, не поддающееся лечению. В течение нескольких месяцев потерпевшая не могла самостоятельно обслуживать себя, не вставала с постели, испытывала очень сильные боли, из-за чего дважды пыталась покончить жизнь самоубийством. Корсаков один ухаживал за ней. Обезболивающие лекарства, которые выписывали потерпевшей, не помогали. В последние дни жизни она не могла принимать пищу, могла говорить только шепотом. Потерпевшая говорила Корсакову о своем желании умереть, так как не в силах «терпеть такую боль», неоднократно просила его помочь ей уйти из жизни. После одной из таких просьб виновный из жалости к потерпевшей причинил ей смерть, сдавив шею простыней.
Многочисленные свидетели показали, что у Корсакова с потерпевшей были хорошие отношения, они проживали вдвоем, Корсаков очень любил потерпевшую и в одиночку ухаживал за ней27. Потерпевшая была неизлечимо больна, испытывала сильные боли и говорила о своем желании умереть. Дважды пыталась покончить с собой, принимая таблетки и вскрывая себе вены. Перед одной из попыток самоубийства написала записку своему сыну, в которой писала, что больше не может терпеть такие страдания, и просила простить ее. Свидетель — участковый врач-терапевт — показал, что у потерпевшей имелось неизлечимое онкологическое заболевание с метастазами в кости, поэтому в последнее время она не могла ходить. При таком заболевании, пояснил свидетель, больной действительно испытывает сильные боли.
Подсудимый явился с повинной, полностью признал себя виновным.
Суд установил, что в момент преступления Корсаков находился в состоянии повышенного эмоционального напряжения, возникшего в связи с длительной психотравмирующей ситуацией, что привело к невозможности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.
27 Персональные данные потерпевшей изъяты из текста приговора, однако его внимательный анализ позволяет предположить, что потерпевшая приходилась виновному матерью.
Виновный ранее к административной и уголовной ответственности не привлекался, ни в чем предосудительном замечен не был, по месту работы и за время обучения в школе характеризовался исключительно положительно. Суд признал обстоятельствами, смягчающими наказание Корсакова, явку с повинной, его чистосердечное раскаяние в содеянном и активное способствование раскрытию преступления, а также совершение преступления по мотиву сострадания.
С учетом обстоятельств дела суд применил ст. 64 и 73 УК РФ и назначил Корсакову наказание в виде лишения свободы сроком 4 года условно с испытательным сроком 3 года28.
В данном случае суд, по всей видимости, посчитал неоправданным назначение наказания, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и вынужден был изыскивать возможности существенного смягчения ответственности, чтобы «сгладить» несправедливость закона.
Важно отметить, что применение ст. 64 «Назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление» и 73 УК РФ «Условное осуждение» во многом зависит от усмотрения суда, поскольку применение обеих норм является его правом, а не обязанностью. Кроме того, назначение наказания «ниже низшего предела» или предоставление условного осуждения за совершение особо тяжкого преступления все же довольно неестественно, поэтому суд, вероятно, неохотно будет прибегать к этим мерам. Таким образом, выделение рассматриваемого вида убийства в привилегированный состав, с одной стороны, позволит устранить эту проблему, а с другой — обеспечит возможность назначения за его совершение справедливого и соразмерного наказания вне зависимости от судейского усмотрения.
При конструировании нового привилегированного состава убийства — убийства по просьбе потерпевшего по мотиву сострадания — следует исходить из того, что субъектом этого преступления может быть как медицинский работник, так и иное лицо. В то же время в новой статье необходимо закрепить такие «привилегирующие» признаки, как неизлечимая болезнь потерпевшего и вызванные ею тяжелые физические страдания.
Следовательно, для квалификации убийства по предлагаемой статье (ст. 1051) необходимо, чтобы убийство отвечало следующим условиям:
1) неизлечимость болезни потерпевшего;
2) причинение неизлечимой болезнью тяжелых физических страданий потерпевшему;
3) наличие настойчивой просьбы больного;
4) мотив сострадания;
5) специальная цель — избавление потерпевшего от тяжелых физических страданий.
28 иЯЬ: https://rospravosudie.com/court-orexovo-zuevskij-gorodskoj-sud-moskovskaya-оЬШ^/асМ05361808/ (дата обращения — 21.02.2014).
При отсутствии хотя бы одного из этих условий ст. 1051 не должна будет применяться и содеянное необходимо будет квалифицировать по ч. 1 или 2 ст. 105 УК РФ «Убийство» в зависимости от обстоятельств уголовного дела. Так, под предлагаемую статью не может подпадать убийство неизлечимо больного, испытывающего тяжелые физические страдания человека по его просьбе, но с корыстной целью (например, за вознаграждение) или в том случае, когда болезнь не является неизлечимой, или убийство из сострадания, но при отсутствии просьбы больного (в частности, когда больной лишен возможности выразить свою волю). В перечисленных случаях, как представляется, суд может смягчать наказание с учетом статьи об убийстве по просьбе потерпевшего, используя предусмотренные законом возможности (например, назначение наказания «ниже низшего предела» — ст. 64 УК РФ).
Думается, что для квалификации убийства по ст. 1051 недостаточно простого волеизъявления больного (как это предусматривалось в проекте УК РФ). Убийство должно быть совершено по его настойчивой просьбе. О «настойчивости» может свидетельствовать, в частности, неоднократное высказывание просьбы. Просьба должна быть выражена ясно и соответствовать действительной воле больного. Указание в предлагаемой статье на добровольность и ясность просьбы позволит избежать или минимизировать число злоупотреблений на практике. Если больной не в состоянии ясно выразить свою просьбу о причинении ему смерти, ответственность по предлагаемой статье наступать не может, даже если ранее больной говорил о своем желании уйти из жизни в случае неизлечимой болезни и тяжелых физических страданий. Просьба должна исходить непосредственно от больного.
Необходимо особенно подчеркнуть, что убийство должно быть обусловлено именно просьбой больного. Другими словами, убийство не было бы совершено, если бы не настойчивая, недвусмысленная просьба больного о лишении его жизни. Швейцарский криминалист Ж. Позо, характеризуя убийство другого человека по достойным уважения мотивам, в частности из сострадания, по его серьезной и настойчивой просьбе (ст. 114 УК Швейцарии), пишет: «Это убийство является привилегированным случаем в силу того факта, что потерпевший желает умереть; деяние представляется, таким образом, менее тяжким, однако без того, чтобы быть оправданным. Своим поведением потерпевший подталкивает исполнителя к совершению убийства. Без его настоятельной просьбы обсуждаемое преступление, вероятно, не имело бы места»29.
Разумеется, просьба должна быть высказана до начала действий (бездействия), направленных на причинение смерти. Если больной в процессе лишения его жизни «отозвал своё согласие», но избежать
29 Цит. по: Крылова Н.Е. Уголовное право и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск решений. М., 2006. С. 167.
наступления смерти уже нельзя по объективным причинам, то это не должно, думается, влечь уголовную ответственность за насильственное причинение смерти (ст. 105 УК РФ).
«Слабым звеном» в системе признаков предлагаемого привилегированного состава убийства является мотив сострадания. Противники «привилегизации» убийства по просьбе потерпевшего указывают, что на практике доказать мотив сострадания и опровергнуть ссылку на него виновного непросто30. Представляется, что мотив сострадания следует устанавливать исходя из совокупности всех обстоятельств дела: «статуса» виновного (родственник, друг, близкий, сосед и т.д.), его взаимоотношений с потерпевшим, поведения, предшествовавшего деянию, характера болезни, длительности страданий больного, постпреступного поведения виновного и т.д. Заметим, что трудность доказывания мотива сострадания тем не менее не помешала законодателю включить в число смягчающих наказание обстоятельств совершение преступления по этому мотиву (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
Автор работ о дифференциации уголовной ответственности Т.А. Лесниевски-Костарева среди критериев включения обстоятельств в число квалифицирующих и привилегирующих называет существование реальной возможности установления обстоятельства конкретного уголовного дела, соответствующего предусмотренному в законе квалифицирующему или привилегирующему признаку31. В этой связи думается, что один лишь мотив преступления (тем более мотив сострадания) не может быть положен в основу привилегированной наказуемости. Иными словами, выделение в привилегированный состав «убийства, совершенного по мотиву сострадания» вряд ли обоснованно, поскольку при отсутствии каких-либо других обстоятельств установить мотив сострадания будет крайне сложно. Однако в нашем случае при доказанности таких обстоятельств, как неизлечимая болезнь, тяжелые физические страдания, настойчивая просьба больного о лишении его жизни, установить мотив сострадания, по нашему убеждению, вполне возможно. Так, например, в приведенном выше деле Корсакова мотив сострадания нашел свое обоснование в приговоре. В этом деле многочисленные свидетели, среди которых друзья, соседи виновного и потерпевшей, участковый врач-терапевт, показали, что потерпевшая была неизлечимо больна, испытывала сильные боли. Было установлено, что потерпевшая просила помочь ей уйти из жизни, дважды пыталась покончить с собой. Виновный очень любил потерпевшую (свою мать), проявлял к ней заботу и в одиночку ухаживал за ней. Не пытался скрыть следы преступления и избежать ответственности, добровольно явился с повинной и полностью признал
30 Борзенков Г.Н. Указ. соч. С. 157.
31 Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1999. С. 288.
свою вину. При таких обстоятельствах установить мотив сострадания вполне реально.
В некоторых случаях обстоятельства дела заставляют усомниться в совершении убийства по мотиву сострадания. Так, Мирнинским районным судом Республики Саха (Якутия) за убийство осужден Чи-глинцев. Подсудимый проживал вместе с И., которую выгнал из дома муж. И. много выпивала, у нее болела печень, она с трудом ходила, не хотела есть, несколько раз говорила, что не хочет жить. В день совершения преступления И. сказала виновному: «Убей меня, иначе я тебя замучаю». Чиглинцев сходил в магазин за водкой, выпил. Находясь в состоянии алкогольного опьянения, как сказано в приговоре — «из сострадания», задушил потерпевшую при помощи бельевой веревки. С целью сокрытия убийства виновный топором отрубил руки трупа, завернул их в пакет и выбросил в мусорный бак, туда же выбросил документы потерпевшей. Затем решил вынести тело, но не смог поднять, решил отрубить ногу, но, разрубив мясо, не смог разрубить кость; выпил водки и лег спать. Проснулся от звонка в дверь. Пришла дочь потерпевшей, она прошла в комнату и увидела тело, он сказал ей: «Прости». После этого приехали сотрудники милиции. О содеянном виновный сожалеет, считает, что если бы был трезвый, то не совершил бы преступления32.
В данном случае характер взаимоотношений между подсудимым и потерпевшей, существо просьбы потерпевшей, нахождение виновного в момент преступления в состоянии алкогольного опьянения, посткриминальное поведение виновного, направленное на тщательное сокрытие следов преступления, по нашему убеждению, не позволяют говорить о мотиве сострадания как доминирующем мотиве убийства.
Объектом убийства по просьбе потерпевшего, совершенного по мотиву сострадания, является жизнь неизлечимо больного человека, испытывающего тяжелые физические страдания. Если смерть причиняется с целью избавить потерпевшего от психических (нравственных, душевных) страданий (например, длительной глубокой депрессии), пусть даже вызванных неизлечимой болезнью, то ст. 1051 не должна будет применяться.
При совершении преступления медицинским работником дополнительным объектом выступают общественные отношения в сфере здравоохранения, поскольку в этом случае содеянное нарушает клятву врача (ст. 71 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), подрывает доверие к медицине, наносит ущерб авторитету медицинской профессии.
Объективная сторона деяния, согласно ст. 1051, будет заключаться в действии или бездействии, повлекших наступление смерти неиз-
32 иЯЬ: https://rospravosudie.com/court-mirninskij-rajonnyi-sud-respublika-saxa-yaku-Ауа^/асМ05567863/ (дата обращения — 21.02.2014).
лечимо больного. Именно по объективной стороне рассматриваемое преступление должно отграничиваться от ненаказуемых помощи или участия в самоубийстве. В последнем случае непосредственное причинение смерти осуществляет сам больной.
Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом, о чем свидетельствует цель — избавление больного от тяжелых физических страданий. Виновный осознает, что своими действиями (бездействием) причиняет потерпевшему смерть, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти и желает ее наступления, а вместе с ней — и прекращения тяжелых физических страданий больного. Обязательным является и мотив сострадания. При отсутствии названных мотива и цели квалификация убийства по предлагаемой статье исключается.
Субъектом убийства по просьбе потерпевшего может быть, как и в других привилегированных видах убийства, лицо, достигшее 16 лет. Субъект преступления — общий. Им может быть как медицинский работник, так и иное лицо (супруг, родственник, друг больного и т.д.).
На основании изложенного можно предложить следующую редакцию статьи об убийстве по просьбе потерпевшего.
«Статья 1051. Убийство по просьбе потерпевшего
Убийство заведомо неизлечимо больного лица по его добровольно и ясно выраженной настойчивой просьбе с целью избавления данного лица от вызванных неизлечимой болезнью тяжелых физических страданий, совершенное по мотиву сострадания, — наказывается...».
Данный вид убийства следует отнести к категории преступлений средней тяжести (ч. 3 ст. 15 УК РФ) с максимальной санкцией в виде пяти лет лишения свободы.
Список литературы
1. Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М., 2013.
2. Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб., 2003.
3. Бородин С., Глушков В. Убийство из сострадания // Общественные науки и современность. 1992. № 4.
4. Жижиленко А.А. Преступления против личности. М.; Л., 1927.
5. Капинус О.С. Эвтаназия в свете права на жизнь. М., 2006.
6. Крылова Н.Е. Уголовное право и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск решений. М., 2006.
7. Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1947.
