CC BY
17УДК 93(470+571) «1917»
С. В. Кистанов
Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва,
Саранск, Россия e-mail: [email protected]
УЕЗДНЫЕ ОРГАНЫ ВЛАСТИ И МИЛИЦИЯ В БОРЬБЕ С АГРАРНО-КРЕСТЬЯНСКИМ ДВИЖЕНИЕМ В САРАНСКОМ УЕЗДЕ ОСЕНЬЮ 1917 г.
В статье рассматривается неудачная в целом попытка уездных властей с опорой на войска и милицию противостоять развертывающемуся крестьянскому движению осенью 1917 г. в Саранском уезде Пензенской губернии. Важность рассмотрения противостояния властей и беднейшей части деревни позволяет определить значение этого явления в судьбе падения власти Временного правительства на местах и приходу к власти большевиков. Главным методом научного исследования в данной работе стал историко-генетический, также для детального проникновения в предмет исследования применен микро-исторический подход. В исследовании дается обзор способов уездных властей для борьбы с аграрно-крестьянским движением. Отмечается слабость позиций уездного комиссара и Совета, имевших небольшую силовую составляющую в противостоянии с крестьянством. На фоне размаха крестьянского движения в конце октября - начале ноября 1917 г. выделяются главные трудности «силового блока»: слабое финансовое обеспечение солдат, незначительность реального воинского контингента, а также перетягивание солдат на свою сторону волостными органами в ущерб уездным. Также отмечается чрезвычайная слабость милиции, у которой возникали серьезные проблемы с выполнением прямых обязанностей, и, как следствие, невозможность ее полноценного участия в пресечении аграрного движения в уезде. Попытки уездного руководства путем слова прекратить крестьянские выступления также не приводили к желаемым результатам.
Ключевые слова: Временное правительство, Советы, милиция, крестьяне, помещики, кулаки, собственность, погром, волость.
S. V. Kistanov
Ogarev Mordovia State University, Saransk, Russia, e-mail: [email protected]
COUNTY AUTHORITIES AND THE POLICE IN THE FIGHT WITH THE AGRARIAN-PEASANT MOVEMENT IN SARANSK THE COUNTY IN THE AUTUM OF 1917
The article deals with the unsuccessful attempt of the district authorities with the support of troops and police to resist the unfolding peasant movement in the autumn of 1917 in Saransk district of Penza province. The importance of considering the confrontation between the authorities and the poorest part of the village makes it possible to determine the significance of this phenomenon in the fate of the fall of the Provisional government on the ground and the coming to power of the Bolsheviks. The main method of scientific research in this work was historical and genetic, also for a detailed penetration into the subject of research applied micro-historical approach. The study provides an overview of the ways the County authorities to combat the agrarian-peasant movement. Marked weakness of the positions of County Commissioner and Council, who had a small force component in the confrontation with the peasantry. Against the background of the scope of the peasant movement in late October-early November 1917 highlights the main difficulties of the "power unit": poor financial security of soldiers, the insignificance of the real military contingent, as well as the pulling of soldiers on their side volost bodies to the detriment of the County. Also the extreme weakness of militia which had serious problems with performance of direct duties, and, as a result, impossibility of its full-fledged participation in suppression of the agrarian movement in the County is noted. Attempts by the County leadership by words to stop peasant uprisings also did not lead to the desired results.
Keywords: Provisional government, Councils, the police, the peasants, the landlords, the kulaks, property, massacre of the, parish.
Введение
Великая российская революция 1917 г. стала следствием неразрешенного социально-экономического и политического кризиса, сложившегося в конце XIX - начале ХХ вв. Одним из главных аспектов кризиса стал нерешенный аграрный вопрос, который все ярче проявлялся после отмены крепостного права в России в 1861 г. Длительное время власти лишь демонстрировали свое рвение в решении данного вопроса, однако единственная реальная попытка его разрешения в виде аграрных преобразований П. А. Столыпина, не принесла ожидаемого результата.
Соответственно, с началом Великой российской революции 1917 г. аграрный вопрос вновь во всей своей сложности встал перед страной. Временное правительство, выбрав путь откладывания преобразований до созыва Учредительного Собрания, словно простимулировала крестьян на выдвижение на первый план своего варианта решения данного вопроса. В условиях распада государственных институтов и силовых структур, крестьяне принялись за хорошо понятный ими «черный передел».
Следует отметить, что исследование аграрно-крестьянского движения в 1917 г. началось практически по «горячим следам» прошедших событий. Однако следует понимать, что в условиях господства марксистской методологии в историографии, исследование данных процессов шло с точки зрения классового подхода. Исследователи, прежде всего, рассматривали
9
аграрное движение в 1917 г. с позиций большевистской партии, рассматривая его в контексте их борьбы с мелкобуржуазными партиями (прежде всего, с эсерами) [2; 5; 6; 19]. В рамках такого подхода непосредственная деятельность органов власти и милиции на местах затенялась классовыми противоречиями, а борьба политическая с опорой на органы власти, вытеснялась классовой. В центре внимания исследователей становятся коренные проблемы социалистической революции - борьба партии большевиков за создание союза рабочего класса и беднейшего крестьянства, а также установления Советской власти на местах. Получалось, что деятельность политических противников большевиков с ее опорой на действующие органы власти практически выпадала из поля зрения историков. С конца 1980-х гг. подобные исследования вообще перестали пользоваться интересом для отечественной историографии.
Что же касается региональной историографии, то и она следовала в духе тех же тенденций, что и были присущи эпохе. Исследования, посвященные событиям 1917 г. в деревне, рисуют картину классовой борьбы, лишь эпизодически вспоминая наличие официальных губернских и уездных властей [1; 3]. Однобокость освещения проблемы была устранена лишь в постсоветский период, однако следует отметить, что взаимоотношение местных властей с аграрным движением в деревне мордовского края по-прежнему не является популярной темой для исследователей [4]. Однако следует отметить, что столетие Великой российской революции 1917 г. вновь всколыхнул интерес к разработке тематики, относящейся к данному периоду. Следовательно, изучению отношения уездных властей к аграрному движению накануне установления Советской власти в мордовском крае, позволит устранять «белые пятна» в исторических исследованиях и позволит объективно рассмотреть отношения между властями и крестьянством.
Методы и материалы
В качестве основных материалов, иллюстрирующих отношение органов власти и аграрно-крестьянское движение в уезде осенью 1917 г. были использованы материалы Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ), также была использована научная литература. Главным методом научного исследования в данной работе стал историко-генетический, чье использование позволило, привлекая разного рода источники и передвигаясь от частного к общему, воссоздать объективную картину борьбы уездных властей Временного правительства и милиции Саранского уезда с разворачивающимся осенью 1917 г. крестьянским движением. Для детального проникновения в предмет исследования нами был применен микроисторический подход.
Результаты исследования
Одним из ожиданий населения после свержения монархии в России стала надежда на скорое разрешение аграрного вопроса в стране, ставшего одной из первопричин Великой российской революции 1917 г. Однако деятельность Временного правительства обманула народные надежды. Спрятавшись за лозунгом созыва Учредительного Собрания как панацеи, высшие власти в
10
стране затягивали решение аграрного вопроса. Надежды крестьянства на скорый «черный передел» остались несбыточными мечтаниями. Наоборот, в условиях продолжавшейся дифференциации крестьянства в 1917 г. продолжалась концентрация земли и имущества в руках зажиточной деревенской верхушки, в чьих интересах, зачастую, действовали крестьянские Советы. Нежелание властей реагировать на чаяния беднейшей части деревни привело к радикализации крестьянского движения осенью 1917 г. Одновременно, новый подъем крестьянского движения в стране совпал с усилением разрухи и кризисом власти на местах, что создавало предпосылки для успешности подобного рода борьбы.
Документы Центрального государственного архива Республики Мордовия (фонды Р-13 и Р-398) дают наглядную картину развертывающегося крестьянского движения в Саранском уезде осенью 1917 г. и мероприятия уездных властей совместно с милицией, направленных на пресечение подобного движения. Письма, телеграммы уездного комиссара, волостных учреждений, а также заявления помещиков и сельской верхушки позволяют очертить основные направления крестьянской борьбы, определить ущерб, наносимый им землевладельцам-собственникам, а также отметить проблемы, возникавшие у представителей уездных властей и уездной милиции.
На острие крестьянского движения в Саранском уезде оказались три категории населения: помещики, кулаки и хуторяне.
В сентябре-ноябре 1917 г. местными крестьянами были проведены насильственные действия против 17 помещиков, проживавших в 10 волостях уезда. Первыми «пострадавшими» от подобного рода действий стали помещицы Макова и Деконская, у которых 5 сентября по решению пятинского волостного схода были удалены все работники, находившиеся в поместьях, а 20 сентября началось разграбление имущества [18, л. 203].
В октябре анти помещичьи действия продолжались, достигнув своего пика к третьей декаде месяца. Всего за месяц пострадавшими от крестьянских действий, выражавшихся в разгромах имений, разграблении имущества, хищении скота и порубок леса, стали 10 землевладельцев. Из них в первой декаде месяца пострадали двое: 1 -2 октября было разгромлено имение помещика Кармилова (Ладская волость), и 3 октября была проведена порубка леса у помещика Филатова (Ромодановская волость). Во второй декаде жертвами мощного крестьянского движения в северной части уезда стали помещики Штейнман и Юрлов, причем у первого было разграблено имение, а у второго был разгромлен конный завод. Остальные шестеро помещиков пострадали в период с 23 по 31 октября. (Следует отметить, что разгром имений некоторых помещиков, начавшись в октябре, продолжался и в следующем месяце). Жертвами крестьянского движения в третьей декаде октября стали Уваров (Протасовская волость), Овечкин (Макаровская волость), Степанов (Булгаковская волость), Алферьев (Атемарская волость), Новохацкий и Инсарская (оба - Ладская волость). Ноябрьские действия крестьян затронули троих помещиков: Тепляков (Макаровская волость), Мезенцев (Чуфаровская
11
волость) и Крюков (Скрябинская волость). К сожалению, отсутствует точная датировка насильственных действий крестьян против помещицы Гагариной и помещика Борисова, поэтому лишь рамки документов архивного дела помогают отнести это к осени 1917 г.
Также целью крестьянского движения осени 1917 г. в уезде стали 11 кулаков, причем наибольшее их число пострадало в ноябре, что позволяет говорить о динамике крестьянского движения в Саранском уезде от помещиков к кулакам.
В октябре от насильственных действий деревенской бедноты пострадали пятеро, но, следует отметить, что разграбление имущества двоих кулаков (Дегтяревой и Гусева) началось в последний октябрьский день. Итак, к октябрьским жертвам аграрного движения среди кулачества относятся: Шикин (Макаровская волость), Дегтярева (Булгаковская волость), Гусев (Трофимовская волость), Орлов (Ромодановская волость) и Холопов (Скрябинская волость). В ноябре же от действий крестьян пострадали шестеро: Шударов (Протасовская волость), Попков (Макаровская волость), Юрков (Ладская волость), Самиханов (Кривозерьская волость), Чебров (Пушкинская волость) и Грачев (Булгаковская волость).
Самой многочисленной категорией жителей, пострадавших от крестьянского движения в Саранском уезде осенью 1917 г. стали хуторяне, проживавшие в Ромодановской и Саловской волостях уезда. В первой 25 октября крестьяне с. Анненково на сельском сходе потребовали немедленного выселения 44 землевладельцев, а во второй под угрозой выселения оказалось 32 семьи на хуторе Лопатино (кстати, приехавшие 5 лет назад из Черниговской губернии) и 17 семей в с. Смольково.
Каким же образом могли защитить сельских собственников уездные власти?
Главной силой, которая находилась в подчинении уездного комиссара Временного правительства, были солдаты. По идее, этим ресурсом уездные власти могли всецело распоряжаться для борьбы с аграрным движением, развернувшимся на территории Саранского уезда осенью 1917 г. Однако здесь было не так просто.
Первой проблемой, с которой столкнулся уездный комиссар и волостные власти, стала элементарная нехватка солдат, которые в эти дни буквально раздергивались по всему уезду. Особенно наглядно этот факт можно продемонстрировать на примере погромов третьей декады октября, т.е. пика аграрного движения в уезде. В эти дни погромная волна стремительно накатывалась на Саранский уезд из Лукояновского, а уездный комиссар сообщал о десятке разгромленных имений и жертвах среди населения. Местными силами подавить волну крестьянского движения в те дни не представлялось возможным.
19 октября 1917 г. помощник уездного комиссара Сафронов посылает телеграмму губернскому комиссару в Пензу, в которой просит прислать на помощь 50 человек кавалерии, т.к. крестьянами Богородско-Голицынской
12
волости (кстати, соседней с Лукояновским уездом) приступили к разгрому экономии Штейнмана и конного завода Юрлова. В этой же телеграмме Сафронов докладывает о тревожных настроениях в Саранске и саранском гарнизоне, что косвенно может указывать на то, что местные солдаты были не готовы (или не желали) подавлять выступления уездного крестьянства [17, л. 119]. Ну а дальше отмечаются запросы с мест (из волостей), в каждом из которых идут просьбы прислать войска для усмирения крестьян, грабящих имущество помещиков и кулаков: дважды последовали запросы из Ромоданово (здесь просили 50 солдат), 30 конников запросили для прекращения погромов в Воеводское, требование прислать драгунов пришло из Богородского Голицыно. При этом следует отметить, что 20 драгунов из отряда, направленного в Ромоданово, использовавшегося в эти «жаркие» дни в качестве конвоя для перевозки подвод с хлебом, в самом конце октября были спешно направлены в Богородское Голицыно, где беспорядки продолжались совместно с лукояновскими крестьянами [12, л. 4; 17, лл. 119, 124, 130, 321].
Однако, у саранского Революционного штаба, возглавляемого уездным комиссаром, регулярно возникали сложности с наличной вооруженной силой, т.к. у властей элементарно не хватало средств для обеспечения солдат. И из этого как раз становится понятным сетования помощника комиссара о настроениях саранского гарнизона. Приведем самый яркий пример. 25 октября (т.е. в самый разгар крестьянского движения) саранский уездный комиссар обращается к пензенскому губернскому комиссару с просьбой немедленно выслать в распоряжение уездного комитета 5 000 рублей для содержания 80 драгун, присланных из Пензы, и 50 солдат, взятых из местного гарнизона. При этом комиссар описывает действия своих пехотинцев, которые буквально накануне отказывались выступить на подавление крестьянских выступлений без выплаты суточных денег. Комиссар, по его словам, нашел 200 рублей, после чего солдаты двинулись на выполнение задания. Также у губернского комиссара просили 1000 рублей на обеспечение канцелярского и служебного персонала уездного комиссара, т.к. по его словам без жалования никто к нему работать не пойдет, а количество дел по канцелярии неуклонно расширяется [18, л. 295].
В том же ключе уездный комиссар Цинговатов ставил проблему перед губернскими властями примерно за месяц до основной погромной волны в уезде. В сентябре 1917 г. обострилась ситуация с незаконными порубками частных и удельных лесов, начавшихся с Большевьясской и Пятинской волостей. По словам комиссара, милиция лишь фиксирует данные происшествия, объясняемые острой нуждой крестьян в топливе. Чтобы реально начать бороться с этой проблемой, необходимо организовать систему постоянных караулов с посылкой вооруженных солдат, но в этом, по словам комиссара, «приходится сталкиваться с препятствиями в некоторых случаях непреоборимых». Это препятствие заключается в том, что из-за существующих цен на продукты, солдаты не могут прокормиться на те 93 копейки суточных, которые им положены по законы. Из сложившейся ситуации выйти
13
практически невозможно, т.к. ни у лесничих, ни у милиции необходимых средств для обеспечения солдатских команд не имеется. Уездный комиссар запрашивает у вышестоящих инстанций как ему выйти из создавшегося положения [16, л. 99].
В ноябре 1917 г. уездный комиссар попытался переложить финансирование солдатских команд, посылаемых для охраны имущества собственников на плечи волостных властей. Но это имело и обратный эффект, т.к. солдаты начинали подчиняться не уездным, а волостным властям. Ярким примеров подобной ситуации стала Макаровская волость, в которой в конце октября-начале ноября от действий крестьян пострадали двое помещиков и двое кулаков. Так, 8 ноября саранский Совет предписал макаровской земской управе выставить для охраны имущества собственный отряд (караул), а если управа сделать этого не в состоянии, то оставить в своем распоряжении такую часть военной команды, которую она будет в состоянии содержать за свой счет [8, л. 12]. Однако, макаровское волостное правление в начале ноября принялось распоряжаться солдатами под командованием Афанасьева, зачастую игнорируя распоряжения из Саранска, используя их в своих целях, например для препятствования помещикам вывоза оставшегося имущества из разгромленных имений. Помещик Овечкин, пострадавший 29-30 октября от местных крестьян, прямо просит Революционный штаб заставить военную команду исполнять предписания штаба, а не волостной земской управы [8, л. 14].
Поэтому в самом начале ноября 1917 г. саранский уездный Революционный штаб констатирует, что «ввиду создавшегося положения в уезде (повальные погромы и т.д.) Революционный штаб вести борьбу с этим злом в полной мере почти не в состоянии. Ему для сохранения народного богатства приходится ограничиваться сдачей живого или мертвого инвентаря на хранение волостных земств, ожидая разрешения вопроса до Учредительного Собрания, отбирание же всего уже расхищенного и передача владельцам почти немыслимо, ибо это возбудит начинающую уже успокаиваться погромную волну, раздражится еще более ужасная анархия, бороться с которой местный гарнизон в виду малочисленности, совершенно не в силах» [8, л. 40].
Еще одной силой, находившейся в ведении уездных властей, была милиция, созданная взамен расформированной полиции. Однако ее штат был слишком малочисленным, чтобы реально пресекать крестьянское движение осенью 1917 г.
Силы правоохранителей, и без того малочисленные, также должны были действовать по многим направлениям, к сожалению, не всегда успешно. Для примера можно отметить доклад саранского уездного комиссара Цинговатова в пензенский Губком о том, что уездная милиция не может справиться с дезертирством. Для борьбы с ним предлагалось организовать специальную команду, для чего из Пензы запрашивалась тысяча рублей на покрытие расходов [17, л. 104]. Возникали серьезнейшие проблемы у милиции и по борьбе с еще одним злом - незаконным винокурением (самогоноварением). Отчеты милиции по Булгаковкой волости за октябрь 1917 г. рисуют просто
14
безрадостную для правоохранителей картину - в одиночку с местными самогонщиками милиционерам сладить было не под силу. При попытках пресечь незаконные действия милиционеры наталкивались на организованное противодействие местных жителей, при попытках силовым путем уничтожать самогон слышались угрозы жизни и здоровью. Поэтому булгаковский милиционер докладывал наверх, что лишь при присылке ему в помощь вооруженной команды в 20-25 человек можно будет достичь успехов в борьбе с данным социальным злом [9, л. 8]. Соответственно, когда дело доходило до пресечения крестьянского движения, сил просто не было. Так, 3 октября начальник милиции 1 участка телеграфировал в Саранск о немедленной присылке в Ромоданово не менее 8 вооруженных солдат, т.к. без вооруженной поддержки он не в состоянии бороться с незаконными порубками леса у помещика Филатова [18, л. 249].
Таким образом, осенью 1917 г. милиция мало чем могла помочь уездным властям в борьбе с аграрным движением. Действительно, практически всегда роль милиционеров состояла в протоколировании предшествующих событий (погромов, хищения имущества и скота и т.д.), реального сопротивления погромщикам она в этот период оказать не могла. Разгром хозяйства помещиков Владимира и Варвары Кармиловых 4 октября тщательно запротоколирован начальником 1 участка саранской уездной милиции Бородулиным [11, л. 17]. Помощник начальника саранской уездной милиции Диалектов протоколировал разграбление местными крестьянами хозяйства помещика Крюкова [15, лл. 5-7].
Что же оставалось делать уездному руководству с аграрно-крестьянским движением при отсутствии силовой составляющей? Оставалось, в основном, увещевать словом, угрожая присылкой воинских команд и надеясь, что волостные власти смогут самостоятельно взять ситуацию под свой полный контроль.
Достаточно интересной формой «решения» аграрного вопроса со стороны уездных властей стала посылка в волости специальных уполномоченных, которые получали особые права для урегулирования конфликтных ситуаций на местах.
Так, с 28 по 31 октября 1917 г. крестьянами Протасовской волости было разграблено имение помещика Уварова. 31 октября в протасовский волостной комитет была направлена телеграмма, в которой уездный Революционный штаб под угрозой присылки военного отряда требовал немедленно вернуть Уварову угнанный скот и разграбленное имущество. А за день до этого в волость был направлен член уездного Совета Засыпкин, который был уполномочен Революционным штабом для улаживания конфликта [7, л. 1]. 29-30 октября крестьянами был разгромлен хутор Померки помещика Овечкина, причем крестьянами было расхищено большое количество скота и хлеба. 30 октября Революционный штаб попросил продовольственную комиссию Совета солдатских депутатов направить в Макаровскую волость своего представителя с целью предупреждения дальнейшего расхищения хлеба [8, л. 1]. 9 ноября
15
Революционный штаб уполномочил члена уездного Совета Карпова на улаживание конфликтов в селах Грибоедово и Танеевка. Он был облечен всей полнотой власти вплоть до того, что все волостные структуры и воинские команды должны были оказывать ему полное содействие, вплоть до выдачи вооруженных команд [8, л. 19].
Также в октябре-ноябре 1917 г. исполнительный комитет уездного Совета выпустил ряд распоряжений, которые, по идее Исполкома, должны были остановить волну крестьянского движения. Они адресовались волостным комитетам и управам и представляли собой требования о защите имущества землевладельцев.
31 октября в трофимовскому волостному земству было предписано принять все зависящие от него меры к охране личной и имущественной безопасности гражданина Григория Гусева и всех других граждан, проживающих на территории земства. Исполком Совета напоминал, что «всякое нарушение частной собственности будет подавляться самыми решительными мерами и виновные в подстрекательстве к погромам будут немедленно арестованы и преданы суду. Всякий призывающий к погромам есть изменник делу революции и всего крестьянства» [14, л. 2]. 1 ноября уездный Революционный штаб требовал от кривозерьского волостного земства немедленно объявить гражданам с. Кривозерье, что если они не прекратят насильственных действий по отношению к гражданину Самирханову, то виновные будут привлечены к судебной ответственности [13, л. 1]. Ну и 17 ноября уездный Совет направил во все волости приказ, в котором предписывалось до решения Учредительного Собрания взять под охрану все движимое и недвижимое имущество землевладельцев, которому сделать полную опись. Выяснить уже расхищенное имущество, описать его у тех, у кого оно находится. Захватившим имущество объявить, что они отвечают за его сохранность [14, л. 4].
Однако объективно следует отметить, что подобные действия не могли остановить распространение крестьянского движения на территории Саранского уезда. Слабость местных органов власти не могла обеспечить защиту землевладельцам от крестьянских погромов, соответственно не смогла оградить свою социальную опору от народного недовольства. Следовательно, местные органы власти продемонстрировали свою реальную силу накануне установления в регионе Советской власти, что и объясняет достаточно быстрый ее переход в руки большевиков.
Обсуждение
Итак, нами рассмотрено противодействие органов власти Саранского уезда крестьянскому движению в сентябре-ноябре 1917 г. Данный период в истории аграрно-крестьянского движения получил в советской историографии наименование «крестьянское восстание осени 1917 г.». Мы можем отметить широкий размах народного движения против верхов деревни (землевладельцев), охвативший три четверти волостей уезда. Также мы констатируем, что уездные власти (комиссар Временного правительства и
16
Революционный штаб) были нацелены на борьбу с крестьянским движением. Однако, наличные силы, которыми обладали органы Временного правительства в уезде, были явно недостаточными для пресечения данного движения. Уездный комиссар не обладал значительными воинскими контингентами (максимальное число привлекаемых солдат - 80 кавалеристов и 50 пехотинцев), да и на их снабжение не имел значительных средств. Местная милиция также была слишком малочисленной, чтобы принимать активное участие в борьбе с крестьянским движением, ограничиваясь лишь констатацией случившегося. В свете вышеуказанных причин, действия местных органов власти в уезде не приносили ожидаемого эффекта, что достаточно легко подтверждается нежеланием крестьян возвращать награбленное имущество даже после его обнаружения у «новых хозяев». Само крестьянское движение затихало обычно из-за полного разгрома владельческих усадеб или хуторов, а не из-за эффективной борьбы с ними властей. Соответственно, крестьянской бедноте в условиях кризиса власти удавалось успешно решать аграрный вопрос в своем понимании, устраняя крупных собственников и деля их землю и имущество в рамках «черного передела». Размах крестьянского движения осенью 1917 г. во многом и предопределил успех перехода власти к большевикам, состоявшейся на рубеже 1917-1918 гг.
Заключение
Итак, представленное нами исследование по деятельности властей в борьбе с аграрным движением в Саранском уезде позволяет нам заключить о ее не успешности. Аграрная борьба, пиком которой в уезде стали массовые погромы конца октября-начала ноября 1917 г., для крестьян была в целом успешной. Деревенские низы, пользуясь своей безнаказанностью, проводили насильственные меры против помещиков, кулаков и хуторян, намереваясь устранить их из жизни деревни. Предпринимаемые уездными властями меры были явно недостаточными, чтобы пресечь волну крестьянского движения. Это, во многом, объясняется слабостью властей в стране как таковой в условиях постоянного политического кризиса между февралем и октябрем 1917 г. Наличные силы, которыми располагали представители Временного правительства и Исполкома саранского Совета были явно недостаточными не только для подавления крестьянских выступлений, но и даже для наведения элементарного порядка в волостях уезда, под чем мы понимаем защиту частной собственности как таковой. Крестьянскому движению, принимающему характер «мирового» выступления, поддержанному решениями волостных и сельских сходов, уездный комиссар мог выставить не более сотни солдат, моральное состояние которых в отдельных случаях оставляло желать лучшего. Не имея сил подавить крестьянские выступления, представители властей пытались действовать через свой авторитет, однако в последние месяцы 1917 г. и этим оно не могло переломить настроение деревни. Поэтому ни уездное руководство, ни войска, находящиеся в уезде, ни милиция не смогли обеспечить спокойствие и стабильность, а затем и помешать большевикам установить свою власть в уездах, позднее вошедших в состав Мордовии.
17
Библиографический список
1. Дорожкин М. В. Установление советской власти в Мордовии. Саранск : Мордовское книжное издательство, 1957. 283 с.
2. Дубровский С. М. Крестьянство в 1917 г. М., 1927. 147 с.
3. Захаркина А. Е., Фирстов И. И. Мордовия в годы трёх народных революций. Саранск : Мордовское книжное издательство, 1987. 336 с.
4. История Мордовии: от эпохи великих реформ до великой российской революции / Под ред. Н.М. Арсентьева. Саранск : изд-во МГУ им. Н.П. Огарева. 2005. 412 с.
5. Кравчук Н. А. Массовое крестьянское движение в России накануне Октября (март-октябрь 1917 г.) (По материалам великорусских губерний Европейской России). М. : Мысль, 1971. 278 с.
6. Осипова Т. В. Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции. М. : Наука, 1974. 352 с.
7. Центральный государственный архив Республики Мордовия (ЦГА РМ). Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 1.
8. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 2.
9. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 3.
10. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 5.
11. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 9.
12. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 10.
13. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 11.
14. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 14.
15. ЦГА РМ. Ф. Р-13. Оп. 1. Д. 18.
16. ЦГА РМ. Ф. Р-398. Оп. 1. Д. 1.
17. ЦГА РМ. Ф. Р-398. Оп. 1. Д. 5.
18. ЦГА РМ. Ф. Р-398. Оп. 1. Д. 8.
19. Шестаков А.В. Октябрь в деревне. М., 1925. 32 с.
References
1. Dorozhkin M. V. Ustanovlenie sovetskoj vlasti v Mordovii (The establishment of Soviet power in Mordovia). Saransk : Mordovskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1957. 283 s.
2. Dubrovskij S. M. Krest'yanstvo v 1917 g. (Peasantry in 1917). M., 1927.
147 s.
3. Zaharkina A. E. Firstov I. I. Mordoviya v gody tryoh narodnyh revolyucij (Mordovia during the three popular revolutions). Saransk: Mordovskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1987. 336 s.
4. Istoriya Mordovii: ot ehpohi velikih reform do velikoj rossijskoj revolyucii (The history of Mordovia: from the era of great reforms to the great Russian revolution) / Pod red. N.M. Arsent'eva. Saransk : izd-vo MGU im. N.P. Ogareva. 2005. 412 s.
5. Kravchuk N. A. Massovoe krest'yanskoe dvizhenie v Rossii nakanune Oktyabrya (mart-oktyabr' 1917 g.) (Po materialam velikorusskih gubernij Evropejskoj Rossii) (Mass peasant movement in Russia on the eve of October [March-October 1917] [Based on materials from the Great Russian provinces of European Russia]). M. : Mysl', 1971. 278 s.
6. Osipova T. V. Klassovaya bor'ba v derevne v period podgotovki i provedeniya Velikoj Oktyabr'skoj socialisticheskoj revolyucii (Class struggle in the countryside during the preparation and conduct of the Great October Socialist Revolution). M. : Nauka, 1974. 352
7. Central'nyj gosudarstvennyj arhiv Respubliki Mordoviya (Central State Archive of the Republic of Mordovia) (CGA RM) (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 1.
8. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 2.
9. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 3.
10. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 5.
11. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 9.
12. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 10.
13. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 11.
14. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 14.
15. CGA RM (CSA RM). F. R-13. Op. 1. D. 18.
16. CGA RM (CSA RM). F. R-398. Op. 1. D. 1.
17. CGA RM (CSA RM). F. R-398. Op. 1. D. 5.
18. CGA RM (CSA RM). F. R-398. Op. 1. D. 8.
19. Shestakov A.V. Oktyabr' v derevne (October in the village). M., 1925. 32 s. Сведения об авторе
Кистанов Сергей Васильевич - кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории России Историко-социологического института ФГБОУ ВО Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва. Занимается изучением политической истории России конца XIX - начала ХХ в., деятельности политических организаций России начала ХХ в. Автор более 80 научных и учебно-методических работ. Тел.: 89030516207; E-mail: [email protected]
About the author
Kistanov Sergey Vasil'evich - candidate of historical Sciences, associate Professor, associate Professor of the Department of history of Russia of the Institute of History and sociology at Mordovia state University. N. P. Ogarev. Engaged in the study of political history of Russia of late XIX - early XX century, activities of political organizations of Russia in the early twentieth century. The Author of over 80 scientific and educational-methodical works. E-mail: [email protected]
