CC BY
30
Список литературы:
1. Методология, методика и техника эмпирических социологических исследований: учеб. пособие / Е.М. Куликов, Л.В. Карнаушенко, Е.О. Кубя-кин, Г.А. Городенцев. - Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2013. - С. 3.
2. Смирнова Е.Э., Курлов В.Ф., Матюшкина М.Д. Социальная норма и возможности ее измерения // Социс. - 1999. - № 1. - С. 97-98.
3. Венгеров А.Б., Барабашева Н.С. Нормативная система и эффективность общественного производства. - М., 1995. - С. 258.
4. Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляции поведения. - М.: Наука, 1978. - С. 68.
5. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. - М., 2005. -С. 273.
«УЧРЕЖДЕНИЕ ДЛЯ УПРАВЛЕНИЯ СИБИРСКИХ ГУБЕРНИЙ» КАК ПРАВОВОЙ ИНСТИТУТ-РЕГУЛЯТОР ЭТАПИРОВАНИЯ ССЫЛЬНЫХ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
© Колпаков П.А.*
Московский авиационный институт (Национальный исследовательский университет), г. Москва
В статье рассматривается содержание «Учреждения для управления сибирских губерний» М.М. Сперанского как правового института, субинституты которого регламентировали служебную деятельность Отдельного корпуса Внутренней стражи и иных военизированных формирований в выполнении функции препровождения лиц, в отношении которых был вынесен приговор об отправлении в сибирскую ссылку.
Ключевые слова: ссылка, этап, конвой, история внутренних войск, Отдельный корпус Внутренней стражи, правовой институт, правовой субинститут.
Издание Императорской публичной библиотеки «В память графа Михаила Михайловича Сперанского 1772-1872» под редакцией выдающегося русского историка, академика Петербургской Академии наук Афанасия Федоровича Бычкова увидело свет в 1872 году и начиналось словами: «1 янва-
* Аспирант кафедры Философии.
ря 1872 года с соизволения Государя Императора, была празднована столетняя годовщина рождения графа М.М. Сперанского, который вместе со своим именем, оставил потомству Полное Собрание Законов, Свод действующих законов, целый ряд административных постановлений и законодательных памятников, наглядно свидетельствующих о том, как близко было его сердцу благо родины» [1, с. 1]. Среди таких памятников нормотворческого гения М.М. Сперанского особое место занимает «Учреждение для управления сибирских губерний», созданное им после проведенной ревизии Сибирского генерал-губернаторства. «Учреждение для управления сибирских губерний» явилось нормативным актом, определившим содержание комплексного подхода к обустройству Сибири в составе Российской империи.
«Устав об управлении инородцами», «Устав об управлении киргиз-кай-саков», «Устав о ссыльных», «Устав об этапах», «Устав о сухопутных сообщениях», «Устав о городовых казаках», «Положение о земских повинностях», «Положение о хлебных запасах», «Положение о долговых обязательствах между крестьянами и между инородцами» регулировали различные аспекты обустройства Сибири, при этом, в виду своей общей направленности на нормативную регламентацию особо актуальных процессов в значительной степени обособленном регионе, являясь составными частями - субинститутами единого правового института - «Учреждения для управления сибирских губерний».
Целью данной статьи является рассмотрение «Учреждения для управления сибирских губерний» как правового института-регулятора одного из таких процессов, а именно - препровождения ссыльных в Сибирь.
Объект статьи - «Учреждения для управления сибирских губерний» как сложный правовой институт.
Предмет - субинституты «Учреждения для управления сибирских губерний», положения которых определяли порядок препровождения ссыльных в Сибирь.
К началу XIX века организация порядка препровождения ссыльных в Сибирь не имела четкого правового регламента. Такое положение вещей по причине значимости этой карательной меры, ее экономического, колонизаторского и репрессивного эффекта требовало изменения посредством создания необходимой нормативно-правовой базы. В это же время этап своего становления проходит Внутренняя стража Российской империи. Подробнее об истории становления ОКВС сказано в специальных публикациях автора [5, 6].
«Положение для Внутренней стражи» от 3 июля 1811 г. определяло состав и устройство Внутренней стражи, ее функции, формы и порядок отчетности о деятельности подразделений, инструкции командованию всех уровней [5, с. 95]. Пункт 15 «Положения для Внутренней стражи» раскрывает содержание обязательств Внутренней стражи перед губернским начальством: 1) содействие в исполнении законов и приговоров суда; 2) поим-
ка воров, преследование и истребление разбойников; 3) усмирение неповиновений и буйства; 4) поимка беглых преступников и дезертиров; 5) преследование запрещенных и тайно провезенных товаров; 6) содействие свободному движению внутреннего продовольствия; 7) содействие в сборе податей и недоимок; 8) охранение порядка при проведении церковных обрядов всех вероисповеданий, терпимых законом; 9) охранение порядка на ярмарках, торгах, праздниках; 10) сопровождение рекрутов, конвоирование арестантов, преступников; 11) отправление военных, просрочивших отпуски; 12) ликвидация пожаров, последствий стихийных бедствий; 13) охранение тюрем, острогов; 14) сопровождение казны [5, с. 96].
Исполнение внутренними войсками Российской империи обязанностей по этапированию осужденных на ссылку в виду социальной и государственной важности этой функции, осуществляемых на ее исполнение финансовых и материальных затрат требовало соответствующего нормативного регламентирования. Необходимо отметить, что силами войск Внутренней стражи арестанты сопровождались до Казани, где, пройдя процедуру сверки списков в Казанской экспедиции, осужденные на ссылку сопровождались казаками, военнослужащими Отдельного сибирского корпуса и другими подразделениями, исполнявшими обязанности внутренних войск за пределами европейской территории империи. «Устав о ссыльных» определял, что лица, в отношении которых принималось судебное решение о ссылке, со дня вступления в силу такового решения поступали в ведение Тобольского приказа [3, с. 433]. В зависимости от места, где было определено узнику отбывать ссылку, ему предстояло «переходить по подведомственности» по цепочке: «Тобольский приказ - Томская экспедиция - Енисейская экспедиция». Прием узников заканчивался в Иркутске. Нормы «Устава о ссыльных» определяли обязанности конвоиров на всем пути следования партии узников, в частности военнослужащих этапных команд Внутренней стражи при их перемещении по европейской части Российской империи.
Параграфы 82-87 «Устава о ссыльных» регламентируют общие обязанности военнослужащих Внутренней стражи по препровождению ссыльных, заключающиеся в недопущении буйств и беспорядков, которые могли учинить узники, хранении сопроводительной документации. Надзор за порядком следования этапных команд возлагался на начальников Внутренней стражи, а именно на командиров Внутренних гарнизонных батальонов, в чьем непосредственном подчинении находились этапные команды Внутренней стражи, и окружных генералов. На указанных должностных лиц возлагалось обеспечение «благоустройства в препровождении» ссыльных, получение от этапных и инвалидных команд донесений по происшествиям, имевшим место при этапировании, и соответствующее на них реагирование. Военнослужащие Внутренней стражи, сопровождавшие конвои ссыльных, получали особой правовой статус: с одной стороны - конвоирам за-
прещалась кого-либо останавливать, таким образом, этапная команда была ограничена в исполнении функции обеспечения общественной безопасности, с другой стороны, параграф 87 устава определял подчинение конвоиров в вопросах хозяйственной части исключительно губернскому начальству по соответствующему предписанию непосредственного воинского руководства. Таким образом, этапная команда ограждалась от потенциальных попыток местных властей переложить ответственность по хозяйственному обеспечению узников на военнослужащих [3, с. 438].
«Устав о ссыльных» как правовой субинститут представлял собой обширную нормативную базу, определявшую направления взаимодействия подразделений, выполнявших функционал внутренних войск, и полиции. Глава 10 устава возлагала обязанности по фиксированию фактов смерти и побегов конвоируемых, а также проведение дознания по побегам на полицию, чем, в частности, обеспечивалось беспрерывное следование партий ссыльных, выполнялись задачи, которые в силу своего особого правового статуса и содержания осуществляемой деятельности не затрагивали этапные команды [3, с. 439].
Согласно главе 11 «Устава о ссыльных» в Казани партии узников, за исключением следовавших из Пермской, Вятской, Оренбургской и части Вологодской губернии, объединялись. Особое значение города как пункта этапирования определяло наличие дополнительной нагрузки на местные силовые органы, в частности Казанский внутренний гарнизонный батальон. Необходимость обеспечения условий для деятельности Казанской экспедиции, осуществлявшей сверку партионных списков перед дальнейшим отправлением ссыльных, являлась потенциальной причиной повышения концентрации в губернии криминальных элементов, а значит и опасности беспорядков. Кроме того, параграф 117 давал право Казанской экспедиции останавливать партии по причинам болезни узников, совершения ими новых преступлений, при обнаружении неясностей в сведениях, представляемых в сопроводительной документации. Особая роль Казани как ключевого пункта при этапировании значительного числа партий определила положение вещей, при котором промедление ответственных лиц при исполнении порученных им пенитенциарных функций могло стать причиной дестабилизации ситуации в губернии, вследствие чего параграф 116 устава прямо указывал на необходимость отправления партий в соответствии с расписанием этапов, а Казанской экспедиции дозволялось задерживать узников только в перечисленных выше случаях [3, с. 439-441].
Вторым правовым субинститутом в рамках «Учреждения для управления Сибирских губерний», положения которого определяли порядок препровождения ссыльных, являлся «Устав об этапах в Сибирских губерниях». Для препровождения ссыльных по сибирским губерниям Российской империи были учреждены этапы от границы Пермской губернии до города Ир-
кутска. Уставом было определено, что конвойная функция возлагалась на команды, формируемые из числа регулярных пехотных войск и «некоторого числа конных служащих». С окончательным учреждением этапов привлечение в Сибирь из Оренбургской губернии мещеряков и башкир, ранее сопровождавших узников прекращалось [2, с. 469]. Этапирование в сибирских губерниях строилось на принципах, по которым организовывалась служебная деятельность команд Отдельного корпуса Внутренней стражи. Как и в европейской части империи, в сибирских губерниях этапные команды были подчинены командиру гарнизонного полка или батальона, по вверенной которому территории передвигалась партия. Существенным отличием было то, что привлечение в конвои дополнительных сил при прохождении партий по сибирским губерниям подверглось нормативному регулированию: на каждый этап уставом было определено направлять по четыре городовых казака, кроме того предполагалось обеспечить казакам условия для «оседлости» (т.е. поселения) на этапах [2, с. 469]. Подробнее о башкиро-меще-рякском казачьем войске и ссылки на литературу о службе казаков можно найти в специальной монографии [7, с. 331].
По «Уставу об этапах в сибирских губерниях» определение чинов в этапные команды также было вверено командирам гарнизонных полков и батальонов: для службы на этапах они могли выбирать военнослужащих «невидных по фрунтовой службе, но отнюдь не вовсе изувеченных или неспособных носить ружье». Командиры внутренних гарнизонных полков и батальонов должны были отслеживать, чтобы количество военнослужащих на этапах было достаточным для препровождения ссыльных.
Служба на этапах была сопряжена с повышенными физическими и моральными нагрузками, постоянными контактами с криминальными элементами, неоднократно пытавшимися «проверить на прочность» пенитенциарную систему империи, совершая побег, или, пытаясь завладеть оружием или лишить жизни конвоира. Параграфы 17-20 устава регламентировали кадровую работу, направленную на комплектование этапных команд. В частности запрещалось назначать на этапы рядовых и унтер-офицеров «развратных и лишившихся доверия». Запрещено было определять рекрутов сразу на службу на этапах. Напротив, на службу на этапах надлежало привлекать семейных военнослужащих, при этом стремясь максимально приблизить место прохождения ими службы к месту их проживания [2, с. 470]. Принятие данных норм было направлено на нивелирование возможности побега узников по причинам попустительского отношения к службе конвоиров, их неопытности или вследствие их сговора со ссыльными, а также для предотвращения других возможных служебных правонарушений [см. напр. 4].
Этапирование ссыльных на всей территории империи осуществлялось преимущество по «маятниковой» системе, содержание которой отражено в параграфе 42 «Устава об этапах». Каждая команда конвоиров сопровождала
ссыльных от станции до станции, между которыми по пути следования находился этап, за которым была закреплена конкретная команда. В назначенный день команда принимала партию на станции, где после дня следования от этапа ночевала. В течение второго дня партия в сопровождении конвойной команды следовала до этапа, где полагался суточный отдых, после чего партия вновь препровождалась на следующую станцию, где передавалась принимающей этапной команде [2, с. 471].
Таким образом, «Устав о ссыльных» и «Устав об этапах в сибирских губерниях» как правовые субинституты, включенные в состав «Учреждения для управления сибирских губерний», нормативно регламентировали широкий круг вопросов служебной деятельности Отдельного корпуса Внутренней стражи Российской империи, казачьих и других формирований, осуществлявших функции внутренних войск империи в аспекте выполнения задач по этапированию ссыльных. Данные уставы определяли перечень лиц, ответственных за следование конвоя, лиц, принимавших решения по ситуациям, возникавших в процессе движения партии, порядок этапирования узников, специфику кадровой работы в направлении комплектования этапных команд.
Список литературы:
1. В память графа Михаила Михайловича Сперанского. 1772-1872 / под ред. А.Ф. Бычкова. - СПб.: Имп. Публ. б-ка, 1872.
2. Высочайше утвержденный Устав об этапах в Сибирских губерниях № 29129 от 22 июля 1822 г. // ПСЗРИ. - СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. - Собрание I. -Т. XXXVIII. - С 469-487.
3. Высочайше утвержденный Устав о ссыльных № 29128 от 22 июля 1822 г. // ПСЗРИ. - СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. - Собрание I. - Т. XXXVIII. - С 433-469.
4. Колпаков П.А. Дисциплинарные и правовые нарушения военнослужащих Внутренней стражи Российской империи в XIX веке (по материалам из фондов РГВИА) // В мире научных открытий. - 2015. - № 3.6 (63). -С. 2674-2689.
5. Колпаков П.А. Становление Внутренней стражи Российской империи 1811-1816 гг.: историко-правовой аспект // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2015. - № 10-3 (50). - С. 95-99.
6. Колпаков П.А. История Отдельного корпуса Внутренней стражи Российской империи в качестве материала для военно-патриотического воспитания студентов // Вестник учебно-методического объединения по образованию в области природообустройства и водопользования. - 2015. - № 7 (7). -С. 38-44.
7. Юрченко И.Ю. История изучения казачества в отечественной и эмигрантской историографии ХУ-ХХ столетий: Историография казачества. Кн. 1: монография. - М.: МГУП, 2013. - 456 с.
ТОЛКОВАНИЕ НОРМ ПРАВА В ПОСТАНОВЛЕНИЯХ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
© Лепихина Н.В.*
Пермский государственный научный исследовательский университет,
г. Пермь
Статья посвящена толкованию норм права Пленумом Верховного суда РФ. Анализируется природа актов Верховного Суда Российской Федерации. Отмечается, что в актах Верховного Суда создаются проекты будущих норм права, путем выявления недостатков действующих нормативных актов. Однако, часто выработанные Пленум Верховного Суда правила, по существу, выступают как новые нормы права. Граница между толкованием норм и созданием новых норм Верховным Судом РФ размыта, но она существует.
Ключевые слова: постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, правовые позиции судов; грань между толкованием и созданием новых норм Верховным Судом РФ.
На сегодняшний день в правовой науке и практике нет единой позиции на характер постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Наличие различных позиций и оценок представляется настолько значительным, что затрудняет даже выделить сколько-нибудь существенные «точки согласия». Согласие имеется лишь в отношении вопроса о наличии существенной роли в правотворчестве актов высших судебных инстанций (в частности, Пленума Верховного Суда РФ). Исполнение содержащихся в постановлениях Пленума ВС РФ правоположений «обеспечено возможностью своеобразного принуждения: решения нижестоящих судебных инстанций, противоречащее этим правоположениям, обычно отменяются вышестоящими судебными инстанциями» - такое их влияние основывалось «не на авторитете силы, а на силе авторитета» [1].
Необходимо согласиться с мнением В.П. Реутова, который отмечает, что «никто не даст гарантии, что сегодня суд и арбитраж, а завтра - любой дру-
* Студент 2 курса магистратуры направления «Юриспруденция» Пермского государственного национального исследовательского университета, помощник Агентства по делам Юстиции и мировых судей Пермского края.
