CC BY
94
110
ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
УЧЕТ УРОКОВ
ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ В СССР КАК ФАКТОР УСПЕШНОСТИ НОВОЙ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ В РОССИИ
Гордеев Артем Анатольевич
аспирант. Ярославский государственный технический университет, кафедра экономической теории
г. Ярославль, Российская Федерация. E-mail: gordeev89@gmail.com
Аннотация. Статья посвящена анализу уроков индустриализации, проведенной в СССР в 1920-1930-х годах, как важного фактора успешности предстоящей в РФ новой индустриализации. Автор находит объективные общие черты у двух индустриализации а также отмечает некоторые различия между ними. На основе анализа автор делает вывод о степени актуальности советской индустриализации для сегодняшней России.
Ключевые слова: индустриализация; мануфактура; фабрика; корпорация; технологии; энтузиазм
Код УДК: 338.1
Annotation. This article is devoted to the analysis of the industrialization experience of the USSR in 1920ies-1930ies which the author claims to be an important factor of the future new industrialization's efficiency in the Russian Federation. The author finds objective common features in these two industrializations. At the same time some distinctions between these two industrializations are noted. Hence the author draws a conclusion of the actuality of the Soviet industrialization for modern Russia.
Keywords: industrialization; manufactory; factory; corporation; technologies; enthusiasm
Теоретическая экономия, как и любое научное направление, наряду с методологической и теоретической должна осуществлять и объяснительную, а также прогнозную функции. То есть объяснять сегодняшние реалии на основе избранной методологии и разработанной теории, делая выводы о тенденциях, позволяющие «заглянуть» в завтра и, тем самым, «осветить» путь практике экономической политики. При этом объяснение сегодняшнего и «заглядывание» в завтрашнее, как показывает вся история экономической мысли, бывает тем адекватнее и успешнее, чем больше они адресуются к анализу вчерашнего. Все это, как мне представляется, имеет прямое отношение к рассмотрению проблемы актуальности или неактуальности уроков советской индустриализации для сегодняшней России, где задача новой индустриализации и обоснована теоретиками, и провозглашена политиками.
В самом деле, выдвинутая политиками и учеными идея новой индустриализации страны, усиления несырьевого сектора экономики, как мы уже показывали [1, с. 404; 2] не вызывает сомнений в ее необходимости ни «в первом приближении», ни с позиции глубоких теоретических
исследований. Больше того: индустриализация правомерно предстает как безальтернативная (ибо альтернатива ей только гибель страны, ее экономики и населения) необходимость. Во-первых, в деле залечивания ран, нанесенных стране, ее населению и хозяйству так называемыми реформами последних двух десятилетий, проведенных, по нашему мнению, вопреки научным рекомендациям и урокам из мирового опыта, особенно развитых стран Запада и реформируемого Китая. Во-вторых, в деле прорыва человечества, в том числе населения нашей страны, и его хозяйства, в запостмодерновое состояние из сегодняшней ситуации мировой экономической катастрофы. А значит, теоретическое осмысление проблем осуществления индустриализации предстает сегодня и актуальным, и очень значимым. Одним из возможных направлений осмысления проблем индустриализации выступает анализ имеющегося опыта ее проведения, особенно в нашей собственной стране, выявление в нем актуальных и неактуальных для РФ аспектов. Считаем, что на предмет такого выявления, прежде всего, претендует опыт советской индустриализации 1930-х годов. Потому что он принадлежит к отечественному опыту, кроме того, он проявлен сравнительно недавно (по историческим меркам), и, наконец, он, по моему мнению, показал достаточно внушительную социально-экономическую результативность. Правда, в научной литературе нет однозначной оценки актуальности этого опыта для сегодняшней РФ, причем разброс мнений необычайно велик: от полного отрицания его актуальности до принятия целиком и полностью. Такой разброс тем более свидетельствует, по нашему мнению, о необходимости осмысления указанного опыта, что я и попытаюсь реализовать в данной статье, разумеется, не претендуя на полноту и всесторонность такой попытки.
Прежде всего, нельзя не согласиться с теми специалистами, которые в целом положительно оценивают главные итоги советской индустриализации. Справедливо, считаю, например, В.Т. Рязанов отмечает, что «...советская система позволила создать первоклассную по тем временам добывающую и обрабатывающую индустрию. Форсирование индустриализации, создание устойчивой и работоспособной экономики позволили основательно подготовить ее к Великой Отечественной войне. Советская военная экономика, конкурируя в тот период с экономикой практически всей континентальной Европы, обеспечила армию достаточным объемом вооружения, которое по многим видам было лучшим» [3, с. 10]. Поэтому, несмотря на распространенные утверждения о неприменимости опыта административно-командной системы к сегодняшним реалиям, отметим объективно существующие признаки, присущие социально-экономической ситуации как перед тогдашней, так и перед провозглашенной сегодня новой индустриализацией, а также в процессе их проведения, как она может представляться на основе проведенного анализа.
Во-первых, в отличие от индустриализации 17-19 веков, связанной с переходом от ручного труда мануфактур к машинному производству фабрик, советская и предстоящая российская индустриализации вызваны необходимостью восстановления экономики. В первом случае речь шла о восстановлении разрушенного первой мировой и гражданской войнами, интервенцией 14-ти держав против Советской России и социально-экономическими издержками политики «военного коммунизма». А во втором - о восстановлении от результатов реформ, начавшихся в 1990-е годы и приведших к двукратному падению промышленного производства и еще большему снижению инвестиций в производство. Значит, в обоих случаях, думаю, требовались и требуются экстраординарные меры, рассчитанные на вывод национальной экономики из неконкурентоспособного состояния в масштабах мирового хозяйства, обеспечение ее траектории не догоняющего, а обгоняющего развития.
Во-вторых, в послереволюционный период СССР находился, по существу, в состоянии экономической блокады. Казалось бы, такая особенность тогдашней ситуации, совсем не приложима к сегодняшней обстановке в социально-экономической сфере РФ, к характеристике ее места в мировой экономике. Ведь за последнюю четверть века мы немало слышали, что уж теперь-то мы вошли в мирохозяйственные связи, что наши ракеты ни на кого не нацелены, поскольку
никто, наконец, на нас нападать не собирается, а сегодня немало говорится о совершившемся вступлении РФ в ВТО. Но, с другой стороны, например, как известно, поправку Джексона-Вэника в законе США, принятую полвека назад и запрещающую продавать нашей стране высокотехнологичные товары, до сих пор никто не отменял. То есть, экономическая блокада, по существу, как и 80 лет назад, снова имеет место. Исключение - наш экспорт сырья. Да и то сейчас все больше информации о предпринимаемых западными странами мерами по снижению их зависимости от нашего экспорта нефти и газа. Поэтому, считаю, неслучайно создание в ноябре-декабре 2011 года Воздушно-космических войск РФ и размещение в Калининграде радиолокационной станции в ответ на расширение ареала американских баз противоракетной обороны непосредственно у наших западных границ резонно были объяснены Президентом -Верховным главнокомандующим России ДА. Медведевым не как предвыборный пиар, а как действия, вызванные объективными, внешними для нашей страны обстоятельствами. А значит, объективная необходимость индустриализации и тогда, и сейчас выступает общим признаком тогдашней и сегодняшней ситуации, аргументом, доказывающим актуальность опыта ее проведения в 1930-х годах применительно к РФ.
В-третьих, и тогда, и сейчас ситуация в мировой и отечественной экономике характеризуется небывалым кризисом, что создает, между прочим, и дополнительные возможности для импорта подешевевших по причине экономического спада новых высоких технологий. Это уже с наступлением кризиса 2008 года тщетно призывал делать академик Л.И. Абалкин, отмечая, что сейчас самое время закупать такие технологии [4]. Но ведь именно так и делал СССР в начале 1930-х годов: и тысячи тонн зерна, и многие произведения искусства из Эрмитажа были отправлены на Запад в обмен на современные высокие технологии для тысяч будущих предприятий, которых в тот момент еще не было, но которые были затем в небывало короткие сроки построены благодаря порыву энтузиазма миллионов людей. В отмеченном сходстве тогдашней и сегодняшней ситуации, предшествующей индустриализации (наличие мирового экономического кризиса-спада) заключается еще одно доказательство актуальности опыта тогдашней индустриализации для РФ как объективного фактора его использования в настоящее время.
В-четвертых, нередко исследователи истории советской индустриализации утверждают, что она осуществлялась за счет крестьянства, оттока рабочей силы из сельскохозяйственной отрасли. Видимо, на такой упрек в адрес тогдашних организаторов указанного процесса трудно возразить. Другое дело, что критики, считаю, должны понимать объективную безальтернативность такого источника рабочей силы и даже финансовых ресурсов для проведения столь масштабного и сложного дела, как индустриализация, в тех условиях. А вот сегодня, на первый взгляд, ситуация другая: крестьянства, трудовых ресурсов в аграрной сфере РФ, по существу, нет, как нет и соответствующих финансовых средств в данной отрасли. Выходит, что это, казалось бы, тот аспект тогдашней индустриализации, который мы должны признать как не имеющий актуальности в современных условиях. Однако это, думаю, лишь на первый взгляд. Ведь исходя из отмеченного нами второго аспекта актуальности тогдашнего опыта (наличие экономической блокады нашей страны тогда и сейчас), естественно и логично вытекает третий ее аспект. А именно: объективная необходимость для нашей страны и тогда, и сейчас осуществлять индустриализацию за счет внутренних источников рабочей силы и финансов. Разумеется, это не означает, что этот вывод посягает на сомнения в теории сравнительных преимуществ Д. Рикардо, по которой существует необходимость взаимовыгодной внешней торговли даже при наличии «самодостаточности» страны, абсолютного преимущества ее в производстве всех видов товаров, - мы не отрицаем такой выгодности, но усматриваем невозможность ее реализации для сегодняшней России в силу объективных для нее обстоятельств, необходимости обратиться снова, как и в 1930-х годах к опоре на внутренние источники трудовых и финансовых ресурсов.
Да, сегодня это должны быть другие по сравнению с тогдашними источники. Но они тоже Журнал «Теоретическая экономика» №5, 2012 www.theoreticaleconomy.info
должны быть внутренними. Например, необходимую рабочую силу считаю возможным и объективно требующимся найти в оптимизации использования существующей. Специалисты, исследующие данную проблему, справедливо, на мой взгляд, отмечают, что в РФ сегодня миллионы молодых мужчин заняты в охранных подразделениях различных фирм. Наверное, это вполне отвечает текущим потребностям владельцев таких предприятий, но зато никак не соответствует объективной потребности спасения страны, национальной экономики, а значит, возможно, и долговременной, хотя и не осознаваемой ими потребности самих владельцев фирм. Кроме того, стало уже давно общеизвестным такое негативное проявление нерационального использования трудовых ресурсов в РФ, как избыточность чиновничества. В РФ количество чиновников сегодня значительно больше, чем было в СССР, который, нельзя забывать, являлся второй в мире экономикой с самым мощным военно-промышленным комплексом, к тому же это была планово-регулируемая экономика, то есть необходимость определенного количества чиновничества была видна «невооруженным глазом». А теперь при «саморегулируемом рынке» и значительно «съежившейся» экономике, при возможностях электронного документооборота у нас, например, в маленьких городах не стало уже никакого другого взрослого населения, кроме пенсионеров, безработных и. управляющих всем этим чиновников! Число российских чиновников в расчете на тысячу человек населения сегодня в несколько раз больше, чем в развитых странах Запада и реформируемом Китае.
Следует заметить, что подступы к разрешению данной проблемы были намечены еще в президентском послании федеральному собранию 2010 года, где, в частности, поставлена задача разработать нормативы определения эффективности работы чиновников, позволяющие объективно судить о степени профессиональной пригодности их, своевременно избавляться от непригодных. Однако провозглашение даже такой скромной задачи, к сожалению, не получило достойного продолжения в реализации ее. Косвенное подтверждение такого неутешительного вывода можно, например, увидеть в красноречивом признании, сделанном вскоре в СМИ начальника контрольного управления президентской администрации о том, что до объявления указанных «строгостей» своевременно и полно осуществлялась лишь одна шестая распоряжений президента РФ, а после объявления - одна пятая! А значит, 80 процентов не находит своевременной и полной реализации и сейчас.
К этому следует добавить, что анализ правоприменительной практики, имеющийся в публикациях, убеждает в том, что наиболее типичная мера по отношению к нерадивым чиновникам - лишь отстранение от должности. А то, что нерадивость их обернулась многомиллиардным ущербом для экономики страны и ее населения, - остается, как правило, «за кадром», то есть о восполнении ущерба речь даже и не заходит. И хотя эти многие миллиарды не наличествуют в официальных декларациях, но зачастую они очень даже реально наличествуют в качестве собственности ближних и дальних родственников нерадивого чиновника. Видимо, указание президента о нормативах для чиновников надо не просто жестко и неукоснительно выполнять, но и продолжить идею этого указания - добиваться полного возмещения ущерба от неэффективной, а тем более противоправной деятельности госслужащих. Как известно, в конце 2011 года, видимо, под влиянием небывалого протестного движения против фальсификации выборов, состоявшихся 4 декабря, президент Д.А. Медведев и премьер правительства В.В. Путин высказались за необходимость декларирования должностными лицами не только доходов, но и расходов. Но ведь, заметим, такое «новшество» давно было известно практике многих стран и неужели надо было дожидаться резкого социального обострения, чтобы, наконец, прекратить игнорировать указанную «азбуку» из мирового опыта?!
Что касается финансового источника осуществления индустриализации, то сегодня вместо аграрной отрасли следует, считаю, видеть его в оптимизации распределения и перераспределения доходов населения в целом. Широко известна шокирующе запредельная величина децильного
коэффициента в РФ. Помимо опасности социального конфликта, раскола общества, что наглядно показали результаты выборов депутатов в государственную думу РФ и мэра города Ярославля с резким падением поддержки партии власти, данная ситуация прямо указывает на источник финансирования новой индустриализации. Например, представляется необходимым не уклоняться больше от общемировой практики прогрессивного налогообложения. Как известно, еще в июле 2010 года на заседании государственной думы РФ убедительные, по нашему мнению, аргументы представил тогдашний депутат А. Багаряков, показав, что даже увеличение с 13 до 20 процентов подоходного налога на миллиардеров и обладателей сотен миллионов дохода способно сделать наш бюджет куда более дееспособным в деле финансирования модернизации и социальной политики, причем 97-ми процентов населения страны увеличение налога никак бы не коснулось. Убедительность предложений А. Багарякова была столь красноречива, что только политико-идеологической тенденциозностью можно объяснить непринятие думским большинством этих предложений (их автор не принадлежал к партии власти - «Единой России»). В этом смысле представляется недостаточно обоснованной и позиция главы правительства РФ, утверждавшего, что для прогрессивного налогообложения еще не наступило время. Считаем, что в деле оптимизации распределения и перераспределения доходов среди населения РФ даже недостаточно указанной меры ликвидации плоской шкалы подоходного налогообложения. Следует, на наш взгляд, обратить внимание на выдвинутое одной из думских партий в предвыборный период 2011 года требование национализации природных богатств, то есть некоторого пересмотра итогов проведенной в 1990-х годах приватизации. Как бы кому ни не нравилось такое требование, но в экономической теории уже достаточно убедительно обоснованы и необходимость пересмотра итогов российской приватизации, и невозможность без этого условия какого-либо выхода национальной экономики из постигшего ее тупика [5].
Таким образом, четвертый аспект актуальности/неактуальности советского опыта индустриализации применительно к сегодняшним задачам РФ предстает не как повторение ее за счет аграрной отрасли народного хозяйства, а как реализацию ее за счет других внутренних источников финансов и рабочей силы. А именно - посредством существенной корректировки курса макроэкономической политики, пересмотра итогов проведенной приватизации, введения прогрессивного налогообложения, а также значительного сокращения количества чиновников и ужесточения требований к ним за результативность труда, перетока нерационально используемых трудовых ресурсов в производственную сферу.
В-пятых, размышляя над степенью актуальности или неактуальности советского опыта индустриализации, считаю необходимым обратить внимание на такую его особенность, как уже упоминавшийся единый всенародный порыв энтузиазма как фактор индустриального прорыва.
Конечно, неправомерно полемизировать с теми авторами, которые указывают на немалочисленные примеры формализма в организации социалистического соревнования, на проявления индивидуализма-эгоизма, - такое, видимо, нельзя отрицать, - и все же в целом наличие массового порыва-энтузиазма как главной тенденции того периода - достаточно общепризнанный факт. Сегодня же искать такой же степени всеобщего энтузиазма, нацеленного на новую индустриализацию, сколько бы к ней ни призывали президент-премьер, тщетно даже среди таких влиятельных социально-демографических групп, как олигархи и чиновники - им два десятилетия и без индустриализации было неплохо, а с ней могут прийти лишь дополнительные риски-хлопоты. Замечу далее, что есть и третья группа: остальные, как их ни назови, - народ, электорат или статистическая людская совокупность. Может, они-то, раз уж не олигархи с чиновниками, поголовно заряжены идеей индустриализации и рвутся ее выполнять, не щадя живота своего? Тысячи фактов, к сожалению, опровергают такое предположение. А ведь чтобы действительно реализовать индустриализационный прорыв, требуется, считаю, поистине всенародный порыв энтузиазма россиян. И олигархов, и чиновников, и «остальных». По поводу первых двух, как уже
частично отмечено выше, в президентских посланиях справедливо говорилось о конкуренции и конкурентоспособности, о необходимости выработки нормативных критериев оценки деятельности. Справедливо, но недостаточно, как мы видели, не выводит на необходимую системность и эффективность, а значит, надо здесь нам серьезно додумывать научно. А о третьих так и вообще как -то осталось за пределами внимания. Между тем здесь речь идет о большинстве населения страны, и вопрос о выработке действенных стимулов, побуждающих к всенародному инновационному порыву и прорыву, приобретает исключительно важное значение.
В отношении, например, к развитию экономического соревнования государству, как уже резонно отмечалось на страницах нашего электронного журнала «Теоретическая экономика» [6], надо не абсолютизировать значение антимонопольной политики, не ограничиваться только ею: следует возвратиться, например, к политике стимулирования трудовой состязательности. В том числе и в частной сфере, где собственник-работодатель должен быть поставлен государством перед необходимостью обеспечить подлинно состязательные отношения участников кооперированного труда, направленные на повышение количества и качества результатов последнего и включающие товарищескую взаимопомощь как важнейшую составляющую. Следует обратиться к опыту японских предприятий второй половины XX века (взятому, немаловажно заметить, из практики СССР) почти поголовного участия рядовых работников в изобретательстве и рационализации, возродить в РФ деятельность когда-то столь активного Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов. Замечу, что мой прадед, старший оператор нефтеперерабатывающего завода, получал за внесение рационализаторских предложений премии, сопоставимые в совокупности по объему с основной зарплатой, а к этим материальным стимулам добавлялись имевшие не меньшее значение тогда моральные - постоянно на доске почета, в президиуме собраний, а самое главное -неофициально уважительное «Да, Саша, голова у тебя здорово варит!». Конечно, сегодня такое не может не представляться экзотикой, увещеванием это не возродишь, когда наш социум уже четверть века приучали ставить на первое место сиюминутную индивидуальную выгоду, а не всеобщие стратегические цели вроде прорыва в запостмодерн путем всенародного индустриализационного порыва. Однако, сегодняшняя задача новой индустриализации, тем не менее, требует смены курса макроэкономической и особенно социальной политики.
В связи с этим, по моему мнению, заслуживает внимания, например, высказываемая в литературе точка зрения [7], о том, что российскую экономику можно вывести из состояния катастрофы лишь возвращением к мобилизационной модели развития, повторением опыта сталинских пятилеток. Применительно к сегодняшним реалиям следует по примеру развитых стран не чересчур «молиться» на «икону» частной собственности, а поставить олигарха-собственника-работодателя под угрозу смены собственника, если он не обеспечит на своих предприятиях атмосферу совместного творческого труда, взаимопомощи вместо примитивной иерархии «я начальник - ты.». Нельзя, считаю, сегодня игнорировать предложения ученых о необходимости пересмотра итогов российской приватизации как обязательного условия позитивных сдвигов в отечественной экономике или обобществления капитала. По поводу последнего положения следует, на наш взгляд, согласиться с рассуждениями профессора нашей кафедры В.И. Корнякова [8] о том, что экономический рост, которым может похвастаться современная, в том числе российская, экономика, примерно на девять десятых уничтожается ею же самой. Даже если происходит снижение издержек производства на первичных стадиях движения продуктов от смежника к смежнику, конечные предприниматели не только не снижают отпускных цен, а даже еще и завышают их - ради получения сверхприбыли (разности между снизившимися издержками и ценой). То есть они забирают в сверхприбыль всю первичную экономию, деформируя тем самым объективный глубинный процесс экономии общественного труда, уничтожая его. Правомерно, на мой взгляд, считает ученый, что пора уже обнажить этот немыслимый грабеж и принять какие-то меры: объединить, к примеру, частные капиталы в общественный с выплатой процентного дохода
собственникам доли в соответствии с величинами «паев». Понятно, что в нынешних условиях это кажется невозможным, но объективная реальность требует кажущегося невозможным - и вряд ли тут можно обойтись без некоторых социализации, без смены курса макроэкономической политики с целью обеспечения всеобщего индустриализационного порыва. То есть актуализировать пятый из отмеченных нами аспектов советской индустриализации 1930-х годов.
В-шестых, такая актуализация немыслима без должной оценки социальных инноваций как важного фактора индустриализации. Можно это назвать шестым аспектом актуальности ее проведения в СССР применительно к сегодняшней задаче новой индустриализации экономики РФ. И вот здесь вопреки шквалу пропагандистского шума о «гулагах» полезно увидеть, что именно по социальным инновациям в процессе и в результате индустриализации - перед войной 1941-1945 гг. и в послевоенные 1946-1953 гг. - наша страна была лидером среди всех стран планеты [7, с. 169174]. И только в таком качестве она может сегодня с помощью всенародного индустриализацизационного порыва выйти на траекторию обгоняющего других развития, прорыва в посткризисное и запостмодерновое состояние.
В общем, считаю, сегодня, как никогда актуализируется значимость социальных инноваций в макроэкономической политике государства и деятельности предприятий. Обычно социальные инновации определяются как такие новшества, которые направлены на обеспечение социальных потребностей: улучшение условий труда, развитие образования, здравоохранения и культуры. Наверное, только о социальных инновациях и можно говорить как направленных на возвращение общества и его хозяйства в русло, позволяющее человеку становиться действительно человеком. Поэтому, считаю, правомерно, что Центр общественных наук и лаборатория философии хозяйства специально посвятили работу своей секции на одной из «инновационных» международных научных конференций МГУ (апрель 2009 г.) рассмотрению роли именно социальных инноваций в преодолении кризисного состояния и прорыву к постмодерну. А на базе нашего Ярославского государственного технического университета полугодом позднее проведена международная конференция - круглый стол по теме «Социальные инновации в мировом, макроэкономическом и региональном разрезе», где были конкретизированы и развиты упомянутые идеи [8].
Считаю важным заметить, что при поиске пути новой индустриализации страны через социальные инновации в самой уязвимой ситуации может оказаться тот исследователь, который в качестве главной опоры изберет неоклассическую методологию. Ее вневременной подход вообще, по сути, исключает стратегичность целей («рынок вечен»), а социальные инновации предстают здесь как досадный вычет из прибыли, терпимый только потому, что иначе не избежать социальной напряженности, конфликтов и краха системы. Задача здесь может сводиться лишь к текущему косметическому ремонту, а то и в консервации (называемой обычно «стабилизацией») сложившегося, например, в РФ социально-экономического состояния. Непригодность такого подхода становится особенно очевидной на фоне развертывающейся глобальной экономической катастрофы, которая в наших средствах массовой информации стыдливо и неправомерно, на мой взгляд, именуется обычным кризисом.
А вот по Марксу, как известно, объективная закономерность индустриализации и в целом социально-экономического развития направлена к экономике, основанной на знаниях. В ней получают дальнейшее развитие замеченные уже в 19 веке такие две взаимосвязанные объективные тенденции, как вытеснение непосредственного труда из производственного процесса и расширение технологического применения науки. Первая тенденция в своем логическом развитии приведет к тому, что «человек становится рядом с производством» и «относится к самому процессу производства как его контролер и регулировщик» [9, с. 213]. То есть Маркс характеризует автоматизированное производство, где на долю человека остаются информационные и организационно-управленческие функции. Маркс предвидел, что переход к будущей экономике
будет сопряжен с кардинальными социально-экономическими последствиями: «Кража чужого рабочего времени, на котором зиждется современное богатство, представляется жалкой основой в сравнении с этой недавно развившейся основой, созданной самой крупной промышленностью» [9, с. 214].
Комментируя вторую тенденцию, Маркс характеризует ее как переход роли главного источника богатства к научному знанию. Здесь и появляется его известная формулировка о превращении «всеобщего общественного знания ... в непосредственную производительную силу» [9, с. 215]. В такой экономике «.изобретения становятся ... особой профессией, а применение науки к непосредственному производству само становится для нее одним из определяющих и побуждающих моментов. По отношению к формирующемуся человеку этот непосредственный процесс производства является школой дисциплины, а по отношению к человеку сложившемуся, в голове которого закреплены накопленные обществом знания, он представляет собой применение знаний, экспериментальную науку, материально творческую и предметно воплощающуюся науку» [9, с. 212, 221].
Итак, работник в процессе и результате индустриализации - не винтик в иерархии, не технический исполнитель указаний сверху, а творческая личность, реализующая в процессе такого труда подлинно человеческую сущность. Но ведь такое состояние и является объективной целью человека и общества. А значит, в достижении этого состояния и представляется необходимым искать путь новой индустриализации и в целом социально-экономического развития в полном соответствии с классической политэкономической методологией. А неоклассические и институциональные методологические принципы, по моему мнению, могут при этом послужить для определения организационно-экономической формы движения к такой цели.
Когда-то К. Маркс, нарисовав модель будущего коммунистического общества, которое, по его мнению, должно сменить капиталистическую общественно-экономическую формацию, вынужден был признать, что потребуется относительно длительный переходный период социализма, прежде чем появится настоящий коммунизм. Потому что немыслимо, непредставимо, чтобы люди, привыкшие к миру частной собственности, к господству принципа «человек человеку волк», сразу стали следовать заповеди «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Ну, какие могли быть потребности у таких людей, кроме хватательно-эгоистическо-потребительских?! То есть требовалась достаточно длительная переделка самого человека, воспитание истинно человеческих потребностей, и прежде всего потребности к самовыражению личности в творческом труде, во всестороннем развитии своей личности, как гармонически сочетающей в себе духовное богатство, физическое совершенство и нравственную чистоту.
Нечто подобное, считаю, но в еще большем масштабе, выходит сегодня на первый план как стратегическая задача содержательного наполнения предстоящего индустриализационного прорыва в посткризисное, запостмодерновое состояние и как актуальный аспект опыта индустриализации экономики СССР.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гордеев А.А. Индустриализация в СССР : актуализация опыта / А. А. Гордеев, В. А. Гордеев // Шестьдесят пятая всероссийская научно-техническая конференция студентов, аспирантов и магистрантов высших учебных заведений с международным участием. 18 апреля 2012, г. Ярославль. Ч. 2 : тезисы докладов. - Ярославль : ЯГТУ, 2012. - С. 404.
2. Гордеев А. А. Актуален ли для РФ опыт советской индустриализации 1930-х годов / А. А. Гордеев, В. А. Гордеев // Научные труды Вольного экономического общества России. Т 163. -2012.
3. Рязанов В. От рентной экономики к новой индустриализации России / В. Рязанов // Экономист. - 2011. - № 8.
4. Абалкин Л. «Кризис - самое время дешево скупать западные технологии и заводы!» : [интервью с академиком Леонидом Абалкиным] / Л. Абалкин ; беседовал А. Зюзяев // Комсомольская правда. -2009. - 3 июня.
5. Глинкина С.П. Приватизация. Концепции. Реализация. Эффективность / С. П, Глинкина. -Москва : Наука, 2006. - 235с.
6. Гордеев В.А. Модернизация хозяйства Российской Федерации: экономико-теоретический аспект [Электронный ресурс] - Режим доступа: http:// theoreticaleconomy.info>articles/267.pdf
7. Ханин Г.И. Экономический кризис 2008 г. в России: причины и последствия / Г. И. Ханин, Д. А. Фомин // ЭКО. - 2009. - № 1.
8. Блеф модернизации // Завтра. - 2011. -19 января.
9. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов (Первоначальный вариант «Капитала»). Том 46. Ч. 2. // Маркс, К. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. - 2-е издание. - Москва : Издательство политической литературы, 1969.
