CC BY
83
Говорить о том, что язык детерминирует восприятие, настолько же нелепо, насколько нелепо утверждать, что невозможно написать письмо при помощи лопаты. Тот факт, что назначение лопаты связано с другой функцией не отрицает возможности ее использования для каллиграфических целей, но ее форма указывает, что она была создана для деятельности другого рода. Тезис Э. Сэпира о формальной завершенности любой языковой системы [Сэпир, 1993] свидетельствует о том, что можно перевести Библию или другой базовой текст нашей культуры и на язык пираха, и на йимитхирр, что является веским свидетельством в пользу культурной относительности [Бурас, 2011]. При этом перевод будет способствовать изменению этих языков, в значительной мере устранив существующий сейчас релятивизм.
Библиографический список
1. Блэк, МЛингвистическая относительность [Электронный ресурс] / М. Блэк. - 1960. - Режим доступа : http://www.philology.ru/linguistics1/black-60. Ыт (дата обращения : 12.01.2013).
2. Воркачев, С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании : опыт лингвокультурологического сознания [Текст] / С.Г. Воркачев. - Краснодар, 2002. -142 с.
3. Бурас, М Жизнь и судьба гипотезы лингвистической относительности [Электронный ресурс] / М. Бурас, М. Кронгауз. - 2011. - Режим доступа : http://elementy.ru/lib/431377 (дата обращения : 18.01.2013).
4. Вежбицкая, А. Понимание культуры при помощи ключевых слов языка [Текст] / А. Вежбицкая.
- М. : Аспект Пресс, 2001. - 331 с.
5. Дашинимаева, П.П. «Мышление versus язык» или «язык versus мышление»? Или гипотеза Сепира-Уорфа применительно к морфологии бурятского языка [Текст] I П.П. Дашинимаева II Мир науки, культуры, образования. - Горноалтайск, 2009. - С. 51-55.
6. Гумбольдт, фон В. Избранные труды по языкознанию [Текст] I В. фон Гумбольдт. - М., 1984. -326 с.
7. Звегинцев, В.А. Теоретико-методологические предпосылки гипотезы Сепира-Уорфа [Электронный ресурс] I В.А. Звегинцев. - 1960. - Режим доступа : http:IIwww.philology.ruIlinguistics1Izvegintsev-60a.htm (дата обращения : 20.01.2013).
8. Каган, М.С. Философия культуры [Текст] I М.С. Каган. - СПб. : Петрополис, 1996. - 416 с.
9. Кравченко, А.В. Методологические основания когнитивного анализа значения [Текст] I А.В. Кравченко II Когнитивный анализ слова. - Иркутск : Изд-во ИГЭА, 2000. - С. 8-32.
10. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф [Текст] I А.Ф. Лосев. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 480 с.
11. Попова, З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике [Текст] I З.Д. Попова, И.А. Стернин. -Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 2001. - 191 с.
12. Серебренников, Б.А. Язык как общественное явление [Электронный ресурс] I Б.А. Серебренников.
- 1970. - Режим доступа : http:IIwww.philology.ruI linguistics1Iserebrennikov-70.htm (дата обращения : 28.12.2012).
13. Сэпир, Э. Грамматист и его язык [Электронный ресурс] I Э. Сэпир. - 1993. - Режим доступа : http:IIwww. philology.ruIlinguistics1Isapir-93a.htm (дата обращения : 28.12.2012).
14. Уорф, Б.Л.Отношение норм поведения и мышления к языку [Электронный ресурс] I Б.Л. Уорф.
- 1960. - Режим доступа : http:IIwww.philology.ruI linguistics1Iwhorf-60.htm (дата обращения : 28.01.2012).
15. Lakoff, G. Metaphors we live by [Text] I G. Lakoff, M. Johnson II The University of Chicago Press, Chicago, 60637 The University of Chicago Press, Ltd. - London, 2003. - 276 с.
УДК 81.00 ББК 81.2/81.7
М.И. Цыренова
УЧЕТ УНИВЕРСАЛЬНЫХ И ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫХ ЧЕРТ РОДНОГО И ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА В ПРАКТИКЕ ПРЕПОДАВАНИЯ
Статья посвящена сравнению русского и корейского языков с целью применения полученных результатов в практике преподавания русского языка южнокорейским студентам. Анализ основан на установлении общего и различного между данными языками на глубинном и вербальном уровнях. Для этого, в частности, производится анализ именных форм с точки зрения интегральных и дифференциальных компонентов.
Ключевые слова: глубинный и вербальный (поверхностный) уровени; интегральный и дифференциальный компоненты
M.I. Tsyrenova
ON UNIVERSAL VS. DIFFERENTIAL FEATURES OF MOTHER TONGUE AND FOREIGN LANGUAGE IN TEACHING
The article is devoted to a comparison of Russian and Korean languages. I focus on common as well as different traits hereto at the level of pre-verbal and verbal strata. For this purpose, in particular, I analyze noun forms in terms of integral and differential components.
Key words: pre-verbal level; verbal level; integral component; differential component
Оптимальную модель учебного процесса в южнокорейской аудитории целесообразно строить на основе коммуникативнодеятельностного подхода к обучению, который, в свою очередь, опирается на коммуникативный и когнитивный принципы [Арутюнов, 1989; Леонтьев, 2001; Методика, 2003; Митрофанова, 1990]. Реализовать когнитивный принцип при обучении русскому языку корейских учащихся уже на начальном этапе невозможно без ориентации на языковую личность данных учащихся и, как следствие, без ориентации на национально ориентированное описание языкового материала в контексте конструируемой нами модели.
Реализовывая когнитивный принцип, можно идти в направлении:
1. «От глубинной семантики» (по Р. Якобсону, А. Вежбицкой, Ю.Д. Апресяну и т. д.) - к средствам ее вербализации. Модели, основанные на таком подходе, обеспечивают формирование когнитивных структур языковой личности, необходимых как при рецепции, так и при осуществлении продуктивных видов речевой деятельности (о чем заявляли и лингвисты, и методисты, начиная с Л.В. Щербы [Милославский, 1987; Щер-ба, 1974] и др.). Такие модели, интерпретируя Л.В. Щербу и И.Г. Милославского, назовем ономасиологическими. Еще А.В. Бондарко при разработке модели функциональной грамматики одним из главных принципов выдвинул стратификацию семантики, или, другими словами, разграничение и соотнесение значения и смысла, поверхностной и глубинной семантики [Бондарко, 1978; 1998].
В реальности, когнитивное содержание (семантический уровень) всех людей зафиксировано языком, на котором они общаются, т. е. языковыми знаками
поверхностного уровня. Поэтому выявить этот самый глубинный уровень нельзя без идентификации поверхностных единиц и закономерностей их употребления, что может быть возможным при определенных трансформациях поверхностных структур [Вежбицка, 1999; Володина, 1991].
2. «От вербального (поверхностного) уровня» - к семантическому содержанию. Данный подход обеспечивает необходимыми моделями рецептивную деятельность, следовательно, ее основные виды (аудирование и чтение). Такие модели назовем семасиологическими. Таким образом, стратегия лингвометодической части нашего исследования будет осуществляться, по А.В. Бондарко, «методом челночного движения» [Направления..., 1988, с. 5-11].
В целях интегрирования языкового материала в создаваемую нами лингвометодическую модель данная статья будет посвящена «глубинной семантике» и средствам ее выражения в русском и корейском языках, нахождению общего и национально специфического в «языковой картине мира» носителей двух сопоставляемых языков.
Данное исследование необходимо для того, чтобы в дальнейшей практике преподавания русского языка в южнокорейской аудитории можно было опираться: (1) на универсальные категории, являющиеся общими как для носителей русского языка, так и для носителей корейского языка и представляющие высший уровень когнитивной архитектоники языковой личности; (2) на семантический инвариант каждой из категорий, который, как мы предполагаем, также является универсальным; (3) а также учитывать те расхождения, которые имеются в «языковой картине мира» русского и корейца.
И в русском, и в корейском языковом сознании в целом выделяются универсальные
базовые категории. В качестве таких универсалий можно назвать категории:
а) предметов (одушевленных и неодушевленных) с дифференциацией семантического субъекта и объекта; б) действий; в) признаков. При реализации данных категорий в предложении/высказывании и в русском, и в корейском языках используются языковые единицы, показывающие, как на поверхностном уровне функционируют данные категории. Однако в русском языке существуют свои правила употребления частей речи при реализации тех или иных глобальных когнитивных репрезентаций в речевой деятельности. Так, всем известно, что в русском языке имя существительное обозначает предмет, глагол - действие, а имя прилагательное и наречие, соответственно,
- признак предмета и признак действия либо признак признака. В предложении данные единицы выполняют вполне определенные функции: подлежащего,
сказуемого, дополнения, определения и обстоятельства. В корейском языке, как утверждается в учебнике корейского языка для начинающих, который издан в школе Вон Гван в Москве, имеются глаголы и прилагательные [Корейский язык. Вводный курс, 2009, с. 25]. Однако прилагательные в нем изменяются по правилам, сходным с глаголами, поэтому авторы учебника предлагают корейские эквиваленты русского глагола называть глаголами действия: например, одеваться - - далее дается
в транслитерации: [ипта], а эквиваленты русского прилагательного - глаголами состояния: например, красивый -[йэпыда]. Глаголы состояния, как и глаголы действия, могут иметь форму прошедшего, настоящего, будущего времени. В отличие от русского языка, где прилагательное может быть использовано в прошедшем времени в составе именного сказуемого (аналитический способ выражения): например, Погода была жаркой; в корейском языке - прилагательное (глагол состояния) само образует форму прошедшего времени (синтетический способ выражения): - [нал ’ш’ига
товосымнида] - Погода была жаркой. Глаголы (глаголы действия и глаголы состояния) в сочетании с определенными языковыми символами могут также выполнять и функцию
определения (настоящего и прошедшего времени), при этом каждая из этих групп глаголов реализуется через свои отдельные модели: например, [конпухаНЫН] -
занимающийся, [ч’огЫН] - маленький.
Мы полагаем, что данное языковое явление в корейском языке вполне соответствует русскому прилагательному или причастию.
В корейском языке отсутствует грамматическая категория рода, нет спряжения. Вернее сказать, существует начальная форма глагола (рус. инфинитив) и спрягаемая форма для всех лиц. Кроме того, в корейском языке очень редко используются местоимения 2 л. мн.ч., 3 л. ед. и мн.ч. Можно найти в нем эквиваленты русским местоимениям «вы», «он», «она», «они», однако все они имеют помету книжного стиля и в разговорной речи редко звучат. Вместо них используются существительные, обозначающие подразумеваемого человека либо предмет. Даже говоря о своем собеседнике, который находится в непосредственной близости от них, южные корейцы используют различные наименования. Например,
- [и госын сонс’энимы пул’пэн имнида] переводится как «Это Ваша ручка» (дословно: Это ручка учителя).
В отличие от русского, корейский язык является слоговым. Кроме того, он относится к агглютинативному типу в отличие от флективного русского. Так, например, по русскому глаголу определяется его род, склонение, лицо и т. д., в корейском же языке всех этих категорий нет. Однако в корейском предложении должна обязательно присутствовать форма конечной сказуемости и форма вежливости.
Порядок слов в корейском языке довольно строг. Глагол или прилагательное в роли сказуемого (как указывалось ранее, в корейском языке эти грамматические классы являются одной частью речи) всегда стоит в конце предложения. Все остальные члены предложения стоят перед ним в строгом порядке.
Что касается интегрирования в предложение форм имени существительного, то в целом можно сказать, что некоторые из падежей в корейском языке почти полностью соответствуют русским падежам в их главной функции, однако некоторые не имеют
аналогий в русском языке и представляют собой особые формы. Эти падежи, их значения, более подробную картину именных форм, интерпретируя Ю.С. Степанова [Степанов, 1988], попытаемся представить системно, выделяя:
1. Интегральные семантические компоненты, на основе которых мы и намерены построить нашу модель:
1) в качестве главного и центрального
компонента глубинного семантического уровня русского именительного падежа (далее: И.п.) и его корейского варианта нами выделяется семантический инвариант с обозначением субъекта действия. Например, (рус.) СтуденткА читает; (корейс.)^^ °1 г^Я'Я. - [хаксэнИ иксымнида], что в буквальном переводе означает: Студент(кА) читает. И.п. субъекта противопоставлен винительному падежу (далее: В.п.) объекта в ситуации, где имеется субъект действия, само действие и объект действия. Таким образом, объект является центральным инвариантным компонентом значения В.п. Например, (рус.) СтуденткА читает книгУ; (корейс.) ^
^ г^Я"Я. - [хаксэнИ ч’эгЭЛ’иксымнида] -Студент(кА) книгУ читает;
2) в качестве центрального компонента
глубинного семантического уровня русского дательного падежа (далее: Д.п.) нами
выделяетсякомпонент«направление»,который определяется как направление по отношению:
а) ко второму субъекту (адресату): например, дать другУ; б) к местности: например, идти к школЕ. В этом значении (т. е. в значении
б) он похож отчасти на В.п. с предлогами в/ на/под/со/за также в значении направления. Например: идти в школУ В корейском языке есть форма, эквивалентная и русскому Д.п., и В.п. с предлогами: например,
^. - [ч’ингуЭГ’Э чумнида] - другу дать;
°Г| ^Я4. - [хак’оЭ камнида] - в школу идти. Таким образом, универсальным компонентом Д.п. и в русском, и в корейском языках является сгусток интегральных признаков со значением «направления»;
3) центральным компонентом русского предложного падежа (далее: П.п.) и его корейского эквивалента, как показывают наши наблюдения и исследование, является компонент, объединяющий обстоятельственные признаки в значении места: например,
(рус.) в университетЕ;(корейс.)
°ї| [тэхак’оЭ] - в университете. Данный инвариант противопоставлен падежам, обозначающим пространство при глаголах движения: а) родительному падежу (далее: Р.п.) с предлогами из/из-за/из-под/с/от в значении исходной точки движения: например, выходить из школы; б) В.п. с предлогами в/на/ под/со/за в значении направления: например, идти в школУ, и Д.п. с предлогом к также в значении направления: идти к театрУ;
4) центральным компонентом глубинного
семантического уровня русского творительного падежа (далее: Т.п.) (с предлогами и без предлогов) является компонент, объединяющий отличительные признаки «совместности». В корейском языке подобное семантическое содержание также имеет место быть: например, (рус.) танцевать с другОМ, писать ручкОЙ; (корейс.) #Я
- [ч’ингуВА ч’умыл ’ чумнида] - с другом танцевать, ^Я~Я. - [пул’пэнЫРО
сымнида] - ручкой писать;
5) центральным компонентом глубинного
семантического уровня русского Р.п., как показывает исследование Мурата Ашчи [Аш-чи Мурат, 2007], считается семантический инвариант, представляющий компонент, объединяющий атрибутивные признаки, на поверхностном уровне представленный функцией определения: например, очки
папЫ, столица РоссиИ. Его эквивалентом в этом значении в корейском языке является так называемый Притяжательный падеж: например, [аподжиЫ анг’он]
- папы очки, [рошиаЫ судо] -России столица;
6) и в русском, и в корейском языках существует категория времени. Но способы выражения этой категории в них различны. Для указания времени действия в русском языке может быть использована форма практически любого из падежей: например, И.п. - Ночь; В.п. - в пятницу, в 5 часов; Т.п.
- вечерами; П.п. - в июне; в корейском же языке существует так называемый Временной падеж: примеры ниже.
2. Дифференциальные компоненты
- компоненты и признаки глубинного семантического уровня с учетом их поверхностных экспликаций:
1) как мы уже говорили ранее, на глубинном
семантическом уровне и русского и корейского языков главным является противопоставление И.п. субъекта и В.п. объекта. Однако, как показывают наши примеры, в данных языках субъект и объект различно располагаются по отношению к действию, которое выполняет субъект: в русском языке: С (субъект) + Д (действие) + О (объект). В корейском: С. + О + Д: например, (рус.) Я изучаю русский язык; (корейс.) ЦТ уАжЯ'Я - [нанын
рошыаорыл’ пэумнида] - Я русский язык изучаю;
2) в корейском предложении могут встретиться два подлежащих: так называемые главное и второстепенное. Каждое из них имеет свое окончание И.п.: например,
^ ^^Я^. - [онырЫН нал’ш’иГА
топсымнида] - Сегодня погода жаркая. Данное предложение состоит из следующих компонентов: [онырЫН] - главное
подлежащее, [нал’ш ’иГА] - второстепенное;
3) как мы говорили ранее [Научная
дискуссия..., 2012, с. 76-85], семантический инвариант «пространство» в корейском языке более дифференцирован, чем в русском. Так, в нем существуют два обозначения места в зависимости от смысла глагола: 1) местонахождение какого-либо предмета и 2) место активного действия: например, 1) Я нахожусь в комнате. - ЦТ $1^
Я4. - [нанын панЭ имн’ида] - Я в комнате нахожусь; Я слушаю музыку в комнате. - Ц Т этЯ4. - [нанын панЭСО
имагыл ’ тытсымнида] - Я в комнате музыку слушаю;
4) в корейском языке есть так называемый Временной падеж. Он называет время действия: Утром я встаю в 7 часов. - ЦТ °} ^ 7ХМ1 ^^^Я^. - [нанын ач ’им ил’гоп ш’иЭ иронамнида] - Утром в 7 часов встаю;
5) значения русского Т.п. в корейском языке
имеют разные реализации: совместность -окончание [ва], [гва]: например, с девушкой
- [йоджач’ингуВА]; средство -
[ыро]: кушать ложкой - ^^Я
^. - [сукаракЫРО моксымнида] - ложкой кушает;
6) значения русского Р.п. в корейском языке
также могут быть выражены с помощью разных указателей: откуда - [эсо]: например, из библиотеки - [тосогванЭСО];
от кого-либо - [эг’эсо]: например, от друга -[ч’ингуЭГ’ЭСО].
Проведя анализ универсального и дифференциального в русском и корейском языках, мы пришли к выводу, что при отборе и организации языкового материала для южнокорейских учащихся начального этапа обучения необходимо опираться на то общее, что имеется в двух языках, и идти к выделению дифференцирующих признаков на всех уровнях языка для того, чтобы избежать влияния интерференции. Например, при изучении русских падежей сначала можно представить И.п., а затем В.п. как противопоставленный ему по линии субъект-объект, так как и в русском языке, и в корейском глубинный семантический смысл данных падежей совпадает. Далее по порядку мы бы порекомендовали давать Д.п. как совпадающий по функциям и способам выражения в двух языках, после этого П.п., Р.п. и Т.п.
Таким образом, при обучении русскому языку необходимо, в первую очередь, обратить внимание на трудности на всех уровнях, вызванные дифференциальными чертами данных языков. Так, например, в корейском языке отсутствует такая категория, как род. Спряжение представлено только двумя формами и т. д. На все эти различия между нашими языками стоит обратить особое внимание в практике преподавания русского языка южнокорейским учащимся. Кроме того, необходимо помнить, что в соответствии с коммуникативно-деятельностной моделью обучения, на которую мы опираемся в процессе обучения, необходимо, чтобы когнитивная прогрессия происходила параллельно с коммуникативной. Поэтому грамматический материал должен быть представлен через текст, в котором, как всем известно, синтезированы все языковые явления, носящие как универсальный, так и дифференциальный характер. Полагаем, что данная проблематика представляет собой перспективу дальнейшего исследования в обозначенном направлении.
Библиографический список
1. Арутюнов, А.Р. Коммуникативный интенсивный учебный курс РКИ для заданного контингента
учащихся [Текст] : метод. пособие / А.Р. Арутюнов. -М. : ИРЯ им. А.С. Пушкина, 1989. - 97 с.
2. Ашчи Мурат. Описание падежной системы русского языка в целях ее преподавания в турецкой аудитории (на материале форм родительного падежа) [Текст] / Мурат Ашчи. - М. : ГИРЯП, 2007. - 98 с.
3. Бондарко, А.В. Грамматическое значение и смысл [Текст] / А.В. Бондарко; отв. ред. Б.А. Серебренников.
- Л. : Наука, 1978. - 175 с.
4. Бондарко, А.В. Направления функциональнограмматического описания «от формы» и «от семантики» [Текст] / А.В. Бондарко // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций : межвуз. сб. науч. трудов / отв. ред. А.В. Бондарко. - Л. : ЛІПИ им. А. И.Герцена, 1988. - С. 5-11.
5. Бондарко, А.В. О стратификации семантики [Текст] / А.В. Бондарко // Общее языкознание и теория грамматики: Материалы чтений, посвященных 90-летию со дня рождения Соломона Давидовича Кацнельсона / отв. ред. А.В. Бондарко. - СПб. : Наука, 1998. - С. 51-63.
6. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков [Текст] / А. Вежбицкая; пер. с англ.
А.Д. Шмелева; под ред. ТВ. Булыгиной. - М. : Яз. рус. культуры, 1999. - 780 с.
7. Володина, Г.И. Принципы описания простого предложения в идеографической грамматике русского языка [Текст] : дис... д-ра филол. наук : 13.00.02 / Г.И. Володина. - М., 1991. - 382 с.
8. Корейский язык. Курс для начинающих [Текст]. -М. : Духовное наследие, 2009. - 235 с.
9. Леонтьев, А.А. Язык и речевая деятельность в общей педагогической психологии [Текст] /
A.А. Леонтьев. - М. : Московский псих.-соц. ин-т; Воронеж: МОДЭК, 2003. - 536 с.
10. Методика преподавания русского языка как иностранного [Текст] / О.Д. Митрофанова,
B.Г. Костомаров [и др.]. - М. : Рус. яз., 1990. - 269 с.
11. Методика преподавания русского языка как иностранного [Текст]: учеб. пособие для вузов / А.Н. Щукин. - М. : Высш. школа, 2003. - 334 с.
12. Милославский, И.Г. Краткая практическая грамматика русского языка [Текст] / И.Г. Милославский.
- М.: Рус. яз., 1987. - 283 с.
13. Научная дискуссия : вопросы педагогики и психологии [Текст]: материалы II Междунар. заоч. науч.-практ. конф. - М. : Международный центр науки и образования, 2012. - Часть 1. - С. 76-85.
15. Степанов, Ю.С. Текстовая теория русских падежей в описательном и сравнительно-историческом языкознании [Текст] / Ю.С. Степанов // Русистика сегодня. Язык. Система и ее функционирование / Под ред. Ю.Н. Караулова. - М. : Наука, 1988. - С. 31-57.
16. Щерба, Л.В. Языковая система и речевая деятельность [Текст] / Л.В. Щерба - Л. : Наука, 1974.
- 428 с.
